Порохницкая, Лидия Васильевна. Концептуальные основания эвфемии в языке : на материале английского, немецкого, французского, испанского и итальянского языков

brief description

Порохницкая, Лидия Васильевна. Концептуальные основания эвфемии в языке : на материале английского, немецкого, французского, испанского и итальянского языков : диссертация ... доктора филологических наук : 10.02.19, 10.02.20 / Порохницкая Лидия Васильевна; [Место защиты: Моск. гос. лингвист. ун-т].- Москва, 2014.- 413 с.: ил. РГБ ОД, 71 15-10/41

Министерство образования и науки Российской Федерации Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего профессионального образования «Московский государственный лингвистический университет»

05 2 01450 7 01 ТТ
На правах рукописи

Порохницкая Лидия Васильевна
КОНЦЕПТУАЛЬНЫЕ ОСНОВАНИЯ ЭВФЕМИИ В ЯЗЫКЕ (на материале английского, немецкого, французского, испанского и итальянского языков)
Специальности
10.02.19 - Теория языка
10.02.20 — Сравнительно-историческое, типологическое и сопоставительное языкознание
Диссертация на соискание ученой степени доктора филологических наук
Научный консультант -
доктор филологических наук профессор
Беляевская Елена Георгиевна
Москва - 2014
Оглавление
ВВЕДЕНИЕ. 5
ГЛАВА I. ОСОБЕННОСТИ ЭВФЕМИСТИЧЕСКОЙ НОМИНАЦИИ 21
1.1. Изучение эвфемии в аспекте вторичной номинации. Семантика эвфемизмов 21
1.2. Функции эвфемизмов в коммуникации 30
1.3. Эвфемизмы и регистры коммуникации 44
1.4. Эвфемия в аспекте лингвокультурологии и сопоставительного изучения языковых систем 48
1.5. Способы пополнения эвфемистического фонда языка и возможность сопоставления эвфемии разных языков 53
Выводы по главе I 95
ГЛАВА II. КОНЦЕПТУАЛЬНЫЕ ОСНОВАНИЯ ЭВФЕМИСТИЧЕСКОГО ЗНАЧЕНИЯ И ПРИНЦИПЫ СОПОСТАВИТЕЛЬНОГО АНАЛИЗА ЭВФЕМИЗМОВ РАЗНЫХ ЯЗЫКОВЫХ СИСТЕМ 98
2.1. Когнитивные механизмы эвфемистической номинации 98
2.2. Концептуально-метафорическая система как номинативный базис 104
2.3. Демонстрация методики сопоставительного анализа эвфемизмов английского, немецкого, французского, испанского и итальянского языков
115
2.3.1. Антропоморфная метафора как концептуальное основание эвфемизмов анализируемых языков 117
2.3.2. Концептуальный блок «сложные артефакты» 136
2.3.3. Концептуальный блок «природные явления» 140
2.3.4. Базовые метафорические концепты и их роль в репрезентации номинативной области «пьянство» 149
Выводы по главе II 163
ГЛАВА III. КОНЦЕПТУАЛЬНЫЕ ОСНОВАНИЯ СЕМАНТИКИ
ЭВФЕМИЗМОВ ТРАДИЦИОННЫХ ТАБУИРОВАННЫХ СФЕР 167
3.1. Концептуально-метафорический номинативный базис эвфемизмов номинативной сферы «секс» 167
3.1.1. Концептуальный блок антропоморфных представлений 168
3.1.2. Концептуальный блок «сложные артефакты» 190
3.1.3. Концептуальный блок «природные явления» 196
3.1.4. Концептуальный блок базовых представлений 204
3.2. Номинативная область «смерть» 216
3.2.1. Концептуальный блок антропоморфных представлений (блок 1) 217
3.2.2. Концептуальный блок «сложные артефакты» (машина/механизм и здание/строение) 243
3.2.3. Концептуальный блок «природные явления» 245
3.2.4. Концептуальный блок базовых представлений 255
Выводы по главе III 268
ГЛАВА IV. КОНЦЕПТУАЛЬНЫЕ ОСНОВАНИЯ СЕМАНТИКИ
ЭВФЕМИЗМОВ НОВЕЙШИХ ТАБУИРОВАННЫХ СФЕР 272
4.1. Номинативная сфера «наркомания» 273
4.1.1. Блок антропоморфных метафор 274
4.1.2. Блок сложных артефактов (МК МАШИНА/МЕХАНИЗМ) 286
-3-
4.1.3. Блок «природные явления» 288
4.1.4. Блок базовых представлений 294
4.2. Номинативная сфера «гомосексуализм» 300
4.2.1. Блок антропоморфных метафор 301
4.2.2. Блок сложных артефактов (МК МАШИНА/МЕХАНИЗМ) 315
4.2.3. Блок природных явлений 317
4.2.4. Блок базовых представлений 322
4.3. Номинативная сфера «социально-производственные отношения» 330
4.3.1. Блок антропоморфных представлений 331
4.3.2. Концептуальный блок «сложные артефакты» 348
4.3.3. Концептуальный блок «природные явления» 350
4.3.4. Блок базовых представлений 353
Выводы по главе IV 361
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 365
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ 372
ПРИЛОЖЕНИЕ 1 408
ПРИЛОЖЕНИЕ 2 412
ПРИЛОЖЕНИЕ 3 414
ПРИЛОЖЕНИЕ 4 417
ПРИЛОЖЕНИЕ 5 419
Введение.
Данное исследование посвящено изучению концептуальных оснований формирования эвфемии в языке и разработке когнитивных методов анализа эвфемизмов.
Последние десятилетия характеризуются повышенным интересом как отечественных, так и зарубежных исследователей к различным аспектам процесса эвфемизации, что, по нашему мнению, обусловлено целым рядом причин. Прежде всего, эвфемизация входит в число наиболее активных языковых механизмов, вызванных к жизни общей тенденцией к иносказанию, политкорректности и стремлению к смягчению и маскировке высказываемой точки зрения. Эти явления приобретают особую значимость в современных средствах массовой информации, которые в поисках максимально эффективных способов воздействия на получателя информации используют завуалированные формы описания событий и стараются не называть многие вещи своими прямыми именами. Кроме того, интересным представляется изучение языковых моделей вторичной интерпретации знаний, для чего эвфемизация предоставляет наиболее показательный материал.
Современное состояние теории эвфемии характеризуется достаточно подробной проработкой таких общетеоретических вопросов, как связь эвфемии и табу, универсальная природа эвфемии, прагматические функции и сферы использования эвфемизмов. В рамках лидирующих на сегодняшний день направлений исследования - социолингвистического, лингвопрагматического и психологического подхода к изучению природы эвфемизма - разработано значительное число разнообразных классификаций эвфемизмов, среди которых основными надо признать тематические классификации А. М. Кацева и JL П. Крысина, классификации эвфемизмов по частям речи (J1. П. Крысин, Н. Д. Арутюнова), классификации прагматических причин эвфемизации (С. Ульман, 3. Лухтенберг, Н. Ц.
Босчаева, Л. С. Турганбаева, В. И. Заботкина), классификацию приемов эвфемизации по степени сложности зашифровки В. П. Москвина, классификации по сферам употребления (Л. П. Крысин, А. М. Кацев) и классификации по языковым способам образования (Б. А. Ларин, Л. П. Крысин, С. Видлак, Б. Уоррен). В настоящее время исследователи эвфемии сосредоточили свое внимание на исследовании функций эвфемизмов в разных типах дискурса, главным образом, в медиадискурсе (А. Ю. Миронова,
Н. А. Ванюшина, Ю. С. Баскова, Н. В. Прядильникова, Е. В. Кипрская, S. Sorlin), в деловом дискурсе (C.Resch, Н. М. Потапова), в рекламном дискурсе (М. А. Корчевская) и он-лайн дискурсе (Е.С. Глиос). В последнее время также появился ряд работ, в которых проводится исследование особенностей литературной эвфемии на материале идиостиля определенного автора (Э. А. Райчева, В. В. Андреев, D. Schooling, С. Majola-Leblond).
В настоящее время ведутся исследования отдельных когнитивных принципов эвфемизации (В. Ю. Харитонова, Ю. В. Алексикова), гендерного аспекта эвфемии (Г. А. Вильданова), а также процессов эвфемизации речи в рамках теории речевых актов (М. Л. Ковшова, Л. Н. Саакян). Существенным прорывом в лексикографической практике следует признать появление специальных словарей эвфемизмов на материале английского (Р. Холдер) и испанского (X. Гарсия) языков.
Несмотря на подробную проработку многих общетеоретических вопросов, следует указать на ряд важных для понимания сущности эвфемии проблем, которые, по нашему мнению, изучены недостаточно.
Несмотря на многочисленные попытки разработать классификацию способов образования эвфемизмов в языковой системе, существующие классификации, предложенные отечественными и зарубежными исследователями, вряд ли можно считать в достаточной степени адекватными, что обусловлено как неполным учетом самих способов, так и смешением и подменой понятий, приводящих к искажению толкования некоторых конкретных способов эвфемизации (например, когда речь идет о генерализации и расширении значения слова) .
Неадекватными представляются также пути решения одного из самых спорных в современной теории эвфемии вопроса о разграничении эвфемии и сопряженных с ней культурно-языковых явлений, таких как сленг, жаргон, тайноречие, политкорректность. В большинстве случаев решение данной проблемы осуществляется с использованием «крайних» методов. Так, многие отечественные лингвисты (напр., В. П. Москвин) идут по пути искусственного «огораживания», не признавая за языковыми единицами, характеризующимися отнесенностью к сниженному стилистическому регистру или объединенных функцией тайноречия, способности функционировать в качестве эвфемизмов. Другой крайностью следует признать автоматическое отнесение к эвфемизмам всех языковых единиц, способных выполнять роль субститута вместо слова-табу (напр., Р. Холдер), не принимая во внимание семантических нюансов конкретной единицы, от которых в конечном счете зависят и коннотативные, и прагматические особенности ее употребления.
Несмотря на наличие нескольких работ (напр., [Тишина 2005]) в которых отмечается возможность эвфемизмов обладать различной интенсивностью (степенью мелиоративного эффекта), критерии, по которым проводится разграничение эвфемизмов «успешных» и «неуспешных», представляются достаточно формальными. В частности, Н. В. Тишина считает эвфемистические значения слов (семантические эвфемизмы) более «успешными», т. е. имеющими более высокую степень эвфемистичности, чем фонетико-графические эвфемизмы на том основании, что они устанавливают большую дистанцию между исходным выражением и эвфемизмом [Тишина
2006] . На самом деле структурные преобразования в процессе эвфемизации в
большинстве случаев сопровождаются семантическими преобразованиями, и, таким образом, только структурные или только семантические критерии при определении степени эвфемистичности малопродуктивны.
Кроме того, между исследователями эвфемии по-прежнему не существует единого мнения по вопросу функций, который эвфемизм должен выполнять в дискурсе. В то время как одни исследователи подчеркивают, что эвфемизм - «коммуникативно настраивающая речевая тактика» [Ковшова 2007:39], выделяя смягчающую функцию эвфемизма как его базовую функцию (см., напр., [Голубкова 1982], [Босчаева 1989]), другие исследователи делают акцент на маскировочной функции эвфемизма, отмечая, что основное назначение эвфемизма - скрыть правду (напр., [Estrin, Mehus 1974]). Сильно преувеличенной представляется отмечаемая многими исследователями роль эвфемистического сговора, которая якобы существует между коммуникантами в процессе реального общения. В частности, отмечается, что при эвфемизации «... собеседник хорошо понимает подлинный смысл сказанного» [Ковшова 2007:8], что априори лишает эвфемистические единицы их способности к маскировке, хотя на самом деле маскировочная функция во многих случаях не противоречит, а, напротив, является логической предпосылкой функции смягчения. Так, в медиадискурсе точная дешифровка таких единиц, как quantitative easing (англ. увеличение денежной массы, букв, количественное смягчение), to reconfigure one's resources (англ. уволить сотрудников, букв, переформировать, перестроить ресурсы, активы) и т. п., призванных смягчить влияние негативных явлений общественно-политической жизни на массовое сознание нежелательна, она противоречит прагматическим интенциям их создателей. Можно сказать, таким образом, что именно неспособность реципиента декодировать точный смысл послания во многих случаях гарантирует способность единицы адекватно выполнить свою смягчающую функцию. Точное декодирование эвфемистического сообщения не всегда приветствуется и в рамках бытового дискурса. Так, если человек
-8-
сообщает, что ему необходимо «заскочить в одно место», подавляющее большинство взрослых носителей языка оказываются в состоянии понять, что говорящему надо посетить туалет, однако, что именно он там собирается делать (отправлять естественные надобности, поправлять макияж, причесывать волосы, сделать в тайне звонок по мобильному телефону и т. д.) остается неизвестным.
Необходимо подчеркнуть, что если экстралингвистические источники эвфемии хорошо известны, то закономерности формирования семантики эвфемизмов изучены в настоящее время недостаточно. Исследователи отмечают, что в качестве эвфемизма могут выступать отдельные значения слов, целые лексемы, словосочетания (в том числе фразеологические единицы), предложения; языковые единицы разной стилистической принадлежности. Однако до сих пор мало внимания уделялось вопросу о том, как формируются конкретные эвфемизмы и как отбираются признаки, на основе которых возникает эвфемистический перенос. Также неясно, насколько можно говорить о культурной обусловленности эвфемизмов. С одной стороны, эвфемистические образы очень индивидуальны и могут считаться культурно специфичными. С другой стороны, эвфемизмы могут заимствоваться из одного языка в другой и при этом могут достаточно легко декодироваться представителями другой культуры. К тому же, в разных языках (разных культурах) имеются некоторые сходные «мотивы» формирования эвфемизмов, и причины этого явления остаются неясными.
Отмеченные проблемы приобретают особую актуальность в свете постоянного расширения сфер эвфемизации в современном европейском лингвокультурном пространстве. В этой связи важно отметить, что наряду с табу, которые могут считаться относительно новыми (возраст, внешность, раса), в последнее время появляются все новые и новые эвфемистические сферы, о чем свидетельствует изучение эвфемизмов-неологизмов. Среди новейших табу европейского лингвокультурного пространства можно назвать богатство , сферу образования, убийство животных.
Актуальность исследования определяется важностью дальнейшего изучения взаимодействия семантики и концептуальных структур, которыми оперирует человеческое сознание при формировании языковых знаков вторичной номинации. Актуально также системное и комплексное описание эвфемии в контексте когнитивной парадигмы лингвистического научного знания. Актуальность диссертации обусловлена таким образом междисциплинарным характером исследования, осуществленного на стыке когнитологии, лингвокультурологии и этнолингвистики, что способствует более детальному моделированию процессов формирования эвфемизмов как части изучения проблемы взаимодействия языковой и концептуальной картин мира. Предполагается, что обращение к изучению концептуальных оснований эвфемистической семантики будет способствовать решению весьма актуальной для современной семантики проблемы - поиска объективных оснований сопоставления эвфемистических фондов разных языков.
Материалом исследования послужили эвфемистические единицы английского, немецкого, французского, испанского и итальянского языков, представляющие как традиционные сферы эвфемизации (в частности, секс, смерть, пьянство), так и новейшие табуированные сферы (в частности, гомосексуализм, наркомания), тесно связанные с тайноречием социолекта. Кроме того, в рассмотрение включены эвфемизмы (политкорректные обозначения), относящиеся к области социально-производственных отношений.
Языковой корпус общим объемом болеё 12 ООО единиц был отобран методом сплошной выборки из наиболее представительных толковых словарей, фразеологических словарей, словарей эвфемизмов, словарей разговорной лексики и сленга анализируемых языков.
Основной гипотезой исследования является предположение о том, что концептуальные метафоры и метонимии, лежащие в основе семантики эвфемизмов, формируют единую иерархически организованную систему, где более простые метафорические и метонимические концепты формируют более сложные концептуальные структуры. Подобная система представляет собой концептуально-метафорический номинативный базис эвфемизмов и является общей для разных языков. Однако в каждом языке в одной и той же эвфемистической области могут активизироваться разные участки номинативного базиса, что позволяет установить национально-культурную специфику эвфемии того или иного языка и создает объективную основу для сопоставления эвфемизмов разных языков.
Таким образом, объект исследования — эвфемистические фонды английского, немецкого, французского, испанского и итальянского языков. Предметом исследования являются концептуальные (метафорические и метонимические) модели формирования семантики эвфемизмов в языке.
Основная цель исследования заключается в построении модели когнитивной реконструкции эвфемистической семантики и разработке когнитивных критериев сопоставительного изучения эвфемистических номинаций разных языков. Для реализации поставленной цели предполагается решение следующих задач:
1. проанализировать различные концепции формирования и функционирования эвфемизмов с целью определения репертуара языковых способов реализации вторичной (эвфемистической) номинации и особенностей механизмов вторичной номинации в разных языках;
2. разработать методику выявления концептуальных оснований эвфемии в языковой системе;
3. обосновать возможность использования концептуально¬метафорического номинативного базиса эвфемии как критерия сопоставительного анализа эвфемистической номинации в разных языках;
3. провести сопоставление традиционных областей эвфемизации (интимные отношения, пьянство, смерть), новых «сленговых» областей (наркомания, гомосексуализм) и новых «политкорректных» областей (социально-производственные отношения);
4. выявить более активные и менее активные участки номинативного базиса эвфемии при формировании исследуемых эвфемистических областей; провести сопоставление эвфемии пяти рассматриваемых языков по этому критерию;
5. определить понятие «эвфемистический потенциал»;
6. определить степень влияния концептуальной схемы образа, положенного в основу номинации эвфемистической единицы, на ее способность реализовывать смягчающую и/или маскировочную функцию в разных коммуникативных ситуациях.
Необходимость разработки комплексного подхода к моделированию семантики эвфемизмов определила теоретическую и методологическую базу исследования, которая включает в себя работы отечественных и зарубежных ученых в следующих областях:
- общая семантика, изучение семантических процессов вторичной номинации (В. Н. Телия, Е. С. Кубрякова, А. В. Кунин, Е. Г. Беляевская, С. Ульман, Дж. Лич и др.);
- теория эвфемии (А. М. Кацев, JI. П. Крысин, В. П. Москвин, Дж. Эйто, К. Барридж, Б. Уоррен и др.);
- когнитивная лингвистика, теория концептуальной метафоры и метонимии (Дж. Лакофф, М. Джонсон, М. Тернер, 3. Ковечеш, Е. Г. Беляевская, Н. К. Рябцева и др.);
- контрастивная лингвистика (В. Н. Ярцева, Е. М. Верещагин, В. Г. Костомаров, В. Г. Гак, В. А. Иовенко и др.);
- 12-
- лингвокультурология (В. Н. Телия, М. JL Ковшова, А. А. Джиоева и др.).
На защиту выносятся следующие положения:
1. Семантика эвфемизмов формируется на основе иерархически организованной системы метафорических и метонимических концептов, которые обеспечивают кодирование информации и активизируют процессы вторичной номинации в тех случаях, когда прямое именование объекта считается неприемлемым по религиозным, этическим, политическим и другим соображениям. На основании проведенного исследования можно утверждать, что выявленная система метафорических и метонимических концептов носит универсальный характер и представляет собой единый концептуальный номинативный базис, обеспечивающий формирование эвфемизмов в английском, немецком, французском, испанском и итальянском языках.
2. Одна и та же система концептуально-метафорической и концептуально-метонимической репрезентации составляет номинативный базис эвфемизмов как традиционных табуированных областей (пьянство, секс, смерть), так и новейших областей, где активно протекают процессы эвфемизации (наркомания, гомосексуализм, социально-производственные отношения).
3. Образные представления, на основании которых формируется семантика эвфемизмов, являются по большей части сложными концептуальными структурами, составленными из более простых метафорических и метонимических концептов, которые, по-разному комбинируясь, создают образы разной степени сложности. Концептуальные структуры как основания эвфемистической семантики обладают способностью к фокусировке - выдвижению «вершинных» концептуальных представлений, позволяющих установить релевантную импликацию образа.
4. Особая роль в эвфемии принадлежит относительно простым (базовым) метафорическим концептам, фиксирующим указание на
-13-
положение и перемещение объекта / объектов в пространстве, их физические параметры, а также их взаимодействие. Именно эти базовые концептуальные представления определяют фокусировку общих метафорических и метонимических образов, соответствующую каждой эвфемизируемой сфере и прагматическим интенциям говорящего. Один и тот же метафорический концепт (например, ПУТЕШЕСТВИЕ) может иметь разную фокусировку в разных табуированных областях (например, уход от реальности в сфере «наркомания» и удаление в сфере «смерть»),
5. Фокусные идеи метафорических и метонимических образов, формирующих семантику эвфемизмов, образуют иерархическую систему, на вершине которой находятся обобщенные нейтральные идеи естественность и необходимость, определяющие сущность эвфемии как процесса вторичной номинации. Остальные фокусы находятся друг с другом в отношениях логической преемственности (по инференции), формируя кластеры. Многие фокусные идеи образуют пары концептуальных оппозиций, причем продуктивность членов оппозиций может оказаться различной (например, в оппозиции нахождение среди людей VS одиночество (сфера «смерть») большей продуктивностью отмечен первый фокус). Иерархическая структура фокусных понятий представляет собой концептуальную систему эвфемистического видения номинируемых табуированных явлений, которая является общей для всех анализируемых языков.
6. В процесс создания эвфемистических единиц во всех пяти анализируемых языках вовлекаются все способы образования новых языковых единиц или новых значений языковых единиц (фонетические, словообразовательные и т. д.), уже существующие в языковой системе для пополнения словарного состава. Несмотря на некоторые различия в продуктивности ряда способов в разных языках и разных группах языков (например, в немецком языке более заметна роль словосложения), такие расхождения отражают особенности той или иной языковой системы, не
-14-
раскрывают сущности эвфемии и, следовательно, не могут выступать в качестве основы для сопоставления эвфемистических единиц разных языков.
7. Концептуально-метафорический и метонимический базис, обеспечивающий формирование эвфемизмов в языке, может служить объективным основанием для сопоставления эвфемистических фондов разных языков. Критериями сопоставления являются: наличие того или иного метафорического (метонимического) концепта в системе концептуально-метафорической репрезентации табуированного понятия в конкретном языке и степень активности концепта. Метафорические и метонимические концепты, обусловленные единством эмпирийной базы сопоставляемых лингвокультур (напр., ТЕЛО ЧЕЛОВЕКА, ПРИРОДНЫЕ СТИХИИ), а также представляющие собой элементы общеевропейских культурных кодов (напр., БОГ, РАЙ) характеризуются в среднем одинаковой продуктивностью во всех анализируемых языках.
8. Активность каждого метафорического (метонимического) концепта при формировании эвфемизмов обусловлена спецификой каждой отдельной лингвокультуры, в частности культурными традициями и этическими прескрипциями социума, религиозно-мифологическим фоном, географическими факторами и особенностями экономического развития государства. В частности, во французском языке большей активностью, по сравнению с другими языками, характеризуются МК ХЛЕБ и МК БИЛЬЯРД, в английском языке - МК ЧАЙ, в английском, испанском и итальянском языках - МК КОРАБЛЬ, МОРЕХОДСТВО. В немецком языке отмечается более высокая активность метафорических концептов, связанных с различными видами ремесел и военным делом. На активность метафорических концептов и продуктивность номинативных сфер эвфемизации существенным образом влияет экстралингвистическая ситуация: отношение к табуируемому понятию (например, для итальянского языка характерна сравнительно низкая продуктивность эвфемизации в сфере пьянства), а также степень распространения эвфемизируемого явления в той или иной лингвокультуре
-15-
(например, в английском и испанском языках наблюдается постоянный приток эвфемистических неологизмов в области «наркомания»).
Исследование проводилось с использованием комплекса методов, в частности, использовался метод концептуального анализа, метод дефиниционного анализа, компонентный анализ, приемы и методы сопоставительного анализа, ассоциативный метод, метод культурологической интерпретации единиц, также осуществлялась количественная оценка числа единиц, реализующих выявляемые закономерности.
Апробация работы. Основные положения диссертационного исследования получили отражение в двадцати опубликованных статьях и тезисах (шестнадцать статей в изданиях, рекомендованных ВАК для публикации результатов исследований, представленных на соискание ученой степени доктора филологических наук) и монографии («Концептуальная метафора в эвфемии». - М.: Издательство «Спутник +», 2013. - 370 с.) общим объемом 22, 9 п. л. Одна статья находится в настоящее время в печати. Материалы диссертации обсуждались на заседаниях кафедры общего и сравнительного языкознания МГЛУ, общероссийских и международных конференциях, в их числе: Лексикологические чтения. Москва, 2010; 2012, VIII Международная научно-практическая конференция «Актуальные проблемы современных наук». Варшава, 2012; Международная конференция «Научный потенциал мира». София, 2012; Международная конференция. Прага, 2012. Материалы работы были представлены для участия в I Всероссийском конкурсе научных работ аспирантов и молодых ученых по направлению «Когнитивная лингвистика», 2009.
Научная новизна диссертации состоит в том, что в ней впервые осуществляется комплексная реконструкция закономерностей формирования семантики эвфемизмов в языке и разработка когнитивных принципов сопоставления эвфемистических номинаций разных языков. В диссертации впервые устанавливается единство концептуального основания разных
- 16-
номинативных процессов, таких как выбор политкорректного выражения, номинирование табуированного понятия, маскировка деятельности социальной группы и т. д. Впервые выделяются концептуальные параметры эвфемистического потенциала языковой единицы. Впервые на обширном материале (более 12 ООО единиц) пяти языков доказывается способность метафорических и метонимических концептов по-разному комбинироваться, создавая образы разной степени сложности при формировании концептуальных оснований семантики эвфемизмов. Впервые проведена каталогизации основных метафорических и метонимических концептов, лежащих в основе эвфемистической семантики, проведено сопоставление их активности в пяти языках как в плане синхронии, так и в диахронном аспекте; впервые выявлены причины разной продуктивности метафорических и метонимических концептов.
Впервые обосновано положение о фокусировке сложных концептуальных структур как основании семантики эвфемистических единиц и разработана методика выявления вершинной идеи образа. В работе впервые описывается иерархическая система концептуального профилирования и выявляются ее закономерности как в традиционных областях эвфемизации, так и в новых табуированных сферах.
Теоретическая значимость работы заключается в том, что она вносит вклад в разработку основ когнитивного анализа процессов вторичной номинации как в формате отдельных лексических и фразеологических единиц, так и целых лексических подсистем. В диссертации разрабатывается новая теоретическая концепция формирования семантики эвфемизмов на основе целостного концептуального номинативного базиса, общего для разных языков, а также методики сопоставительного анализа вторичной номинации в разных языках.
В работе доказывается важнейшая роль относительно простых (базовых) концептуальных представлений в формировании целостного образа и в установлении его импликации. Теоретическая значимость
-17-
разработанного в диссертации алгоритма изучения метафорических кластеров заключается в возможности его применения не только к разным сферам эвфемизации, но и любым областям непрямого наименования, что является значительным вкладом в теорию концептуальной метафоры.
Теоретическая значимость диссертации также обусловлена ее вкладом в дальнейшую разработку методики выявления концептуальных оснований формирования семантики языковых единиц в ходе различных номинативных процессов, а также в разных типах дискурса. Положения диссертации могут способствовать дальнейшей разработке проблемы определения соотношения концептуальных моделей и языковой семантики, проблем порождения текста и инференции его смысла. Предлагаемая в работе методика выявления и сопоставления концептуальных оснований эвфемистической вторичной номинации закладывает основы объективных межъязыковых сопоставлений и максимально полного описания эвфемистических картин мира разных социумов.
Практическая значимость обусловлена возможностью использования полученных результатов в лексикографической практике для уточнения статуса эвфемизмов, их системного представления в словаре и выбора таких способов семантизации эвфемизмов, которые обеспечивали бы их адекватное употребление в дискурсе. Положения и выводы диссертации могут найти применение в практике преподавания иностранных языков, поскольку знание механизмов вторичной эвфемистической номинации обеспечивает более полное декодирование их семантики и способствует более глубокому пониманию текста и авторского замысла. Положения диссертации могут быть использованы при подготовке теоретических курсов по лексикологии романских и германских языков, общему и сравнительному языкознанию, а также по теории межкультурной коммуникации.
Структура диссертации.
Поставленные в диссертации цели и задачи определили структуру работы. Диссертация состоит из введения, четырех глав с выводами по
- 18-
каждой главе, заключения, списка литературы, списка использованных словарей и пяти приложений, в которых графически представлены системы концептуально-метафорической и концептуально-метонимической репрезентации двух традиционных сфер эвфемизации («секс» и «смерть») и трех новых областей («наркомания», «гомосексуализм» и «социально¬производственные отношения»).
Во Введении обосновывается актуальность исследования, устанавливается предмет исследования, уточняются его цель и задачи, формулируются гипотеза исследования и положения, выносимые на защиту, определяется теоретическая и практическая значимость работы, ее научная новизна, указываются методы исследования.
Глава I представляет собой систематизацию существующего в настоящее время научного знания в сфере теории эвфемии с целью выделения нерешенных проблем и определения наиболее актуальных направлений дальнейшего изучения эвфемии как области вторичной номинации. В частности, анализируются особенности семантики эвфемизмов, функции эвфемизмов в коммуникации, связь эвфемизмов и смежных лингвокультурных феноменов (сленг, политкорректность);
рассматривается лингвокультурологический ракурс изучения эвфемии, а также способы пополнения эвфемистического фонда языка и возможность сопоставления эвфемии разных языков на этом основании.
Глава II посвящена разработке теоретических принципов
формирования эвфемистического фонда в языке и обоснованию выдвигаемой в диссертации концепции существования общих концептуальных оснований формирования семантики эвфемизмов в языковой системе. В главе II предлагается метод выявления концептуальных метафорических и метонимических оснований эвфемистической семантики и их
систематизации, который демонстрируется на примере эвфемистической области «пьянство» в английском, немецком, французском, испанском и итальянском языках.
В главах III и IV осуществляется верификация концепции концептуально-метафорических оснований семантики эвфемизмов и предлагаемого метода сопоставительного исследования эвфемистических фондов разных языков.
Г лава III посвящена описанию концептуально-метафорического номинативного базиса эвфемизмов пяти европейских языков, принадлежащих к традиционным табуированным областям: интимной жизни людей и смерти.
Глава IV посвящена изучению концептуального аспекта семантики эвфемизмов, используемых представителями современных европейских языковых социумов для номинирования таких табуированных сфер, как наркомания, гомосексуализм, а также различных аспектов социально¬производственных отношений (в частности, увольнения).
В Заключении обобщаются основные выводы, полученные в ходе проведенного исследования.

bibliography

Выводы по главе IV
1. Проведенное исследование позволяет сделать вывод о том, что в метафорическую и метонимическую репрезентацию различных составляющих новейших табуированных сфер вовлекаются концепты всех четырех блоков, что свидетельствует об устойчивости
концептуально-метафорических и метонимических оснований эвфемизмов. Несмотря на активизацию общего репертуара
метафорических и метонимических концептов во всех анализируемых языках в новейших сферах эвфемизации, необходимо указать на более высокую продуктивность в рамках номинативной сферы «наркомания» МК ЗИМНИЕ ВИДЫ СПОРТА в английском и французском языках, в немецком языке более активным, чем в других анализируемых языках следует признать МК ПЕРСОНИФИКАЦИЯ, позволяющий конструировать образ наркотического вещества как человека родом из определенной местности и МК ВОЕННОЕ ДЕЛО. В испанском и итальянском языках чаще активизируются фитоморфные
представления. Несмотря на существенную унификацию
эвфемистического видения нетрадиционной сексуальной ориентации во всех анализируемых языках, необходимо подчеркнуть более
заметную роль МК БОЛЕЗНЬ и МК БРАК в английском языке.
2. Проведенное исследование позволило установить единство концептуального основания таких номинативных процессов, как номинирование табуированного понятия, выбор политкорректного обозначения с целью повлиять на общественное сознание, маскировка деятельности представителей одной социальной группы (тайноречие), идентификация говорящего по принципу «свой-чужой».
3. Менее активными в рамках новых областей эвфемизации следует признать ряд МК домена ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ (в частности сегмент ХОЗЯЙСТВЕННАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ), «природные», «строительные» и «механистические» МК. Следует, однако, отметить, что
-361-
проанализированные сферы обнаруживают ряд существенных отличий в степени активности некоторых концептуальных представлений. Так, в контексте эвфемизации наркотической зависимости значительной продуктивностью отмечены «природные» МК, «работающие» на создание естественного и безобидного имиджа наркотических препаратов, а в сфере социально-производственных отношений наибольшей активностью отличается сегмент ПРОФЕССИОНАЛЬНАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ, что обусловлено основополагающей задачей политкорректного дискурса, которая заключается в акцентировании положительных сторон «отрицательных» явлений (увольнение персонала связано с повышением рентабельности предприятия, забастовка, организованная профсоюзами, - это приостановка рабочего процесса с целью разрешения производственного конфликта и т. д.).
4. Ведущими базовыми МК эвфемизации наркотической зависимости, нетрадиционной сексуальной ориентации и негативных аспектов социально-производственных отношений по результатам проведенного исследования следует признать ДВИЖЕНИЕ, СВЯЗЬ и КОНТЕЙНЕР. Базовым концептам принадлежит особая роль в структуре комплексного метафорического (метонимического) образа, поскольку именно они во многих случаях позволяют реконструировать ту вершинную идею, которая была у истоков формирования эвфемистического представления. В конкретной речевой ситуации номинатор (например, политик, журналист, уволенный сотрудник и т. д.), движимый определенными прагматическими задачами (описать общую ситуацию на рынке труда, представить массовые увольнения рабочих предприятия данной области как неизбежную меру перед лицом глобального экономического кризиса, рассказать о своем увольнении членам семьи, рассказать друзьям о своей наркозависимости и т. д.), «выбирает» ту фокусную идею, которая бы соответствовала его прагматическим интенциям и, в свою очередь,
-362-
определяет выбор конкретных метафорических (метонимических) концептов из всего репертуара возможных.
5. Несмотря на общность ведущих фокусных идей, несколько отличной от классических сфер эвфемизации представляется сущность фокусных идей в контексте эвфемизации «новых» пороков и актуальных
социальных проблем анализируемых языковых социумов. Так, в наиболее политкорректной области из всех проанализированных -
области «социально-производственные отношения» большинство
фокусных идей носят достаточно абстрактный, обобщенный характер (например, действие, изменение) или представляют собой положительные понятия (например, улучшение), что обеспечивает языковым единицам, имеющим в основе своей семантики действие образа с отмеченной фокусировкой достаточно высокий
эвфемистический потенциал. При условии обобщенности самого образа он оказывается способным удовлетворить и «своих», и «чужих».
6. Системообразующей концептуальной оппозицией в рамках новейших эвфемистических сфер по результатам проведенного исследования следует признать оппозицию свой vs чужой, отвечающую за идентификацию «своих» и отделение их от людей, посторонних для данного сообщества. Данная оппозиция, которая, в отличие от других концептуальных оппозиций, реализуется в структуре образа в своем диалектическом единстве, может считаться продуктивной как в контесте эвфемизации новых пороков, тесно связанных с тайноречием социолектов, так и в рамках политкорректной репрезентации негативных аспектов социально-производственных отношений. Кроме того, проведенное исследование позволило определить фокусные оппозиции, характерные в большей степени для каждой отдельно взятой «новой» области эвфемизации. Так, вершинная идея неестественности, присутствующая в образах эвфемизмов традиционных сфер в виде импликации, выходит в области
-363-
«гомосексуализм» в ранг одной из ведущих в составе концептуальной оппозиции естественность vs неестественность, где она коррелирует с базовой оппозицией Свой vs чужой. В рамках области социально-производственных отношений значительной активностью обладает концептуальная оппозиция действие vs бездействие.