Соловьева Светлана Владимировна. Преступления, совершаемые по мотивам ненависти или вражды: вопросы квалификации, пенализации и назначения наказания

brief description

Соловьева Светлана Владимировна. Преступления, совершаемые по мотивам ненависти или вражды: вопросы квалификации, пенализации и назначения наказания: диссертация ... кандидата юридических наук: 12.00.08 / Соловьева Светлана Владимировна;[Место защиты: Кубанский государственный аграрный университет].- Краснодар, 2014.- 195 с.
Содержание к диссертации
Введение
Глава 1 Уголовно-правовая характеристика мотивов политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти, или вражды либо мотивов ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы 20
1 Обоснование введения мотивов политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти, или вражды либо мотивов ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы в статьи Уголовного кодекса РФ 20
2 Содержание мотивов политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти, или вражды либо мотивов ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы как признака состава преступления
3 Соотношение понятий «мотив политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти, или вражды либо мотивов ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы» и «экстремистский мотив» в уголовном праве 53
Глава 2 Квалификация преступлений, совершаемых по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти, или вражды либо мотивы ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы 67
1 Квалификация преступлений против личности, совершаемых по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти, или вражды либо мотивы ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы 67
2 Квалификация преступлений против общественного порядка, общественной нравственности, совершаемых по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти, или вражды либо мотивы ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы 94
Глава 3. Вопросы пенализации и назначения наказаний за преступления, совершаемые по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти, или вражды либо с мотивами ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы 128
1. Сравнительная характеристика санкций и категорий преступлений, содержащих мотивы политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти, или вражды либо мотивы ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы 128
2. Мотивы политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти, или вражды либо ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы как отягчающее наказание обстоятельство 147
Заключение 160
Список использованной литературы 172
Содержание мотивов политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти, или вражды либо мотивов ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы как признака состава преступления
Исторически российское государство складывалось как многонациональное. Россия вобрала в себя множество народов с разными культурами и языками. Причем, как отмечают историки, уникальной особенностью общественного строя России являлось то, что в состав православного государства фактически на добровольной основе вошло значительное число разных народов и народностей.1 Конечно, это обстоятельство не могло не вызывать факт внутренней противоречивости процесса развития и становления Российского государства и законодательства.
Как отмечает Н.И. Костомаров, «несмотря на то, что Россию можно назвать целым континентом, объединяющим множество культур, окружающие цивилизации оказывали и продолжают оказывать на нее достаточно сильное воздействие, под влиянием которых сложились две крайние силы. Одна из них ратует за то, чтобы Россия пренебрегла своей самостоятельностью, отреклась от собственного своеобразия, другая выступает за ее самодостаточность, требуя самоизоляции от внешнего мира».2 Все проявления нетерпимости одного народа в отношении другого могли быть следствием ущемления прав малочисленных народов и народностей.
Из основной массы населения, сравнительно малочисленной группы, включающей в себя представителей различных социальных "слоев и этносов, группы, ощущающей себя активно враждебной по отношению к существующим укладам жизни общества и его устоявшимся воззрениям, начинает выделяться, как указывают историки, «малый народ». Именно он берет на себя «работу» по разрушению старого и построению нового общества.
Национальная особенность проявления форм нетерпимости одной национальности в отношении другой, как указывает А.А. Козлов, коренится в особенностях уклада народной жизни, своеобразии духовного строя, общества. И далее, среди причин, определивших самобытность России, оказавших решающее воздействие на самочувствие и самосознание ее народа, А.А. Козлов выделят три тесно взаимодействующих фактора: геополитическое, климатическое и географическое положение страны.1
Если рассматривать регулирование межнациональных и межэтнических отношений на законодательном уровне, особенно пресечение общеуголовных проявлений нетерпимости одного народа в отношении другого по религиозным, национальным признакам, то следует отметить, что в пределах уголовного законодательства регулирование таких отношений отсутствовало довольно длительное время, вплоть до начала развития советского уголовного законодательства.
В истории Российского уголовного права можно проследить установление уголовной ответственности за ущемление прав граждан по признакам национальных, расовых, религиозных различий.
Феномен экстремизма / под ред. А.А. Козлова… С. 88. В период зарождения, развития и становления Российского государства сложно говорить о законодательном регулировании межнациональных, межэтнических отношений в целом.
Как указывает А.В. Жеребченко, «начальное российское государство (Киевская Русь) …было подчинено христианскому правосознанию…, а национальным законодательством стало церковно-светское право»1, при котором религия и государство были единым целым, любое деяние против христианской религии рассматривалось как деяние против государства и государственной власти.
В российском законодательстве этого периода более существенное значение имела религиозная принадлежность человека, чем национальная или этническая. Этнические (национальные), расовые особенности не учитывались в законодательстве довольно длительный период времени.
Также не учитывались этнические (национальные), расовые
особенности и в дореволюционном законодательстве, любые посягательства связанные с национальной, религиозной нетерпимостью, рассматривались как общеуголовные посягательства.
Развитие уголовного законодательства, связанного с установлением уголовной защиты за посягательство по национальным, расовым или религиозным различиям, начинается в период развития Советского государства и права.
В первый период пролетарской диктатуры появляются нормы, предусматривающие уголовную ответственность за отдельные формы антисоветской (контрреволюционной) агитации и пропаганды. Своеобразной формой контрреволюционной агитации и пропаганды была в тот период попытка распространения слухов и сведений, ущемляющих национальные интересы того или иного народа, проживающего на территории советских
Уголовная ответственность за возбуждение ненависти или вражды, а равно унижение человеческого достоинства: дис. … канд. юрид. наук. М., 2009. С. 76. республик; разжигание национальной розни, призывы к нападению одной нации на другую и т. п.1. Это рассматривалось как попытка подорвать один из важнейших принципов диктатуры пролетариата - принцип интернационализма. Кроме того, считалось, что разжигание межнациональной вражды используют враги диктатуры пролетариата в качестве метода ослабления и свержения Советской власти, поэтому подобные действия были объявлены опасным контрреволюционным преступлением. Вплоть до принятия первого кодифицированного уголовно-правового нормативного акта нормы, регулирующие отношения по национальным, религиозным признакам, имели локальное действие.
Впоследствии в первый Уголовный кодекс РСФСР 1922 г. была введена уголовно-правовая норма, предусматривающая ответственность за посягательства на межнациональные отношения (ст.83 УК РСФСР 1922 г.).2
Первая уголовно-правовая норма, предусматривающая ответственность за посягательство на межнациональные отношения, закрепленная в ст. 83 УК РСФСР, была включена в раздел об ответственности за преступления против порядка управления. Статья 83 УК РСФСР 1922 г. предусматривала только одну форму возбуждения национальной вражды и розни путем пропаганды и агитации. Деяние, за которое предусматривала ответственность данная уголовно-правовая норма, считалось контрреволюционным преступлением, направленным против государства, и не считалось преступлением, ущемляющим права и свободы конкретной личности.
Соотношение понятий «мотив политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти, или вражды либо мотивов ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы» и «экстремистский мотив» в уголовном праве
С одной стороны, повышение уголовной ответственности за совершение уголовных деяний в отношении отдельных социальных групп свидетельствует о повышении внимания со стороны государства к уголовно-правовой охране достоинства различных меньшинств и уязвимых частей общества, с другой стороны, введение указанной охраны для некоторых групп является спорным.1
Термин «социальная группа» предполагает наличие в ней нескольких лиц, что также вызывает сложность понимания и применения данного термина при квалификации. Преступное деяние, предположительно, должно быть совершено в отношении целой социальной группы для того, чтобы его можно было квалифицировать по мотиву политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти, или вражды либо мотиву ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы, или для квалификации достаточно принадлежности потерпевшего к социальной группе, или необходимо быть активным членом какой-либо социальной группы.
Кроме того, ненависть к социальной группе может выражаться по политическим, идеологическим, религиозным, расовым, национальным признакам, поэтому, как указывает Е.П. Сергун, закрепление данного признака в уголовно-правовых нормах является излишним.
Социальная группа может объединяться по политическим, идеологическим религиозным убеждениям, а также по национальной и расовой принадлежности. Если в отношении такой группы совершается уголовное деяние по мотиву ненависти или вражды, то для квалификации квалифицирующим обстоятельством будет являться мотивация преступного поведения, а не принадлежность к социальной группе. В связи с этим возникает вопрос о необходимости введения мотива ненависти и вражды в отношении какой-либо социальной группы в качестве квалифицирующего
Так, например, Д.И. Леньшин в рамках исследования преступлений экстремистской направленности предлагает «в целях реализации принципа равенства всех граждан перед законом и судом, а также обеспечения единообразного применения закона» закрепить легальное определение социальной группы в примечании к ст. 2821 УК РФ, изложив его в следующей редакции: «под социальной группой в преступлениях экстремистской направленности следует понимать совокупность людей, которые в силу профессиональной деятельности, совершения систематических совместных действий, а равно открыто выражаемых личных, политических, религиозных и иных убеждений, предпочтений, имеют общие интересы или формы самовыражения, самоидентификации, не противоречащие закону».1
Следует не согласиться с автором, что введение данного определения социальной группы позволит обеспечить реализацию принципа равенства всех перед законом и судом. На наш взгляд, введение данного определения наоборот может привести к неравной уголовно-правовой защите одних граждан только потому, что они являются членами какой-либо социальной группы, а другие нет. Существующая уголовно-правовая норма в виде рассматриваемого мотива с признаком «социальная группа» уже осуществляет неравную уголовно-правовую защиту граждан. Если гражданин своей деятельностью выполняет социально полезные функции для общества и государства и если в отношении него совершается посягательство, то в качестве отягчающего наказание обстоятельства ст. 63 УК РФ и многие составы содержат квалифицирующий признак как
Преступления экстремисткой направленности по уголовному праву Российской Федерации: автореф. дис. … канд. юрид. наук. М., 2011. С. 24. «посягательство в отношении лица в связи с осуществлением данным лицом своей служебной деятельности или выполнением общественного долга», который и будет защищать граждан, принадлежащих к какой-либо социальной группе.
Примечательно, что при проведении анкетирования респондентам был задан вопрос: «Какая из перечисленных групп (категорий граждан), на Ваш взгляд, может быть охарактеризована как какая-либо социальная группа, подлежащая повышенной уголовно-правовой защите (охране)?». При выборе вариантов ответа мнения респондентов разделились: 62 (44,3%) выбрали вариант – «никакая из перечисленных групп, все граждане подлежат равной уголовно-правовой защите от преступных посягательств», 36 (25,7%) выбрали вариант ответа - «все перечисленные», 12 (8,6%) выбрали вариант ответа - «несовершеннолетние».1 Признак принадлежности к «социальной группе» в существующей законодательной формулировке защищает граждан, принадлежащих, относящихся, являющихся официальными или неофициальными членами каких-либо организаций, движений (формальных, неформальных) и просто считающих себя принадлежащими к каким-либо течениям, движениям, организациям.
Если посягательство будет осуществляться в отношении человека, не принадлежащего или не участвующего в каких-либо движениях, организациях и т. д., то такое посягательство будет считаться менее общественно опасным, чем если бы человек принадлежал к какой-либо социальной группе. Такая законодательная позиция является неправильной и порождает неравную уголовно-правовую защиту по сомнительному признаку.
Квалификация преступлений против общественного порядка, общественной нравственности, совершаемых по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти, или вражды либо мотивы ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы
Если место погребения отнесено к объектам историко-культурного значения, то ответственность за их уничтожение или повреждение должна наступать по ст. 243 УК РФ «Уничтожение, повреждение памятников истории культуры», за исключением, если предметом преступления являются объекты, указанные в п. «б» ч. 2 ст. 244 УК (скульптурные, архитектурные сооружения, посвященные борьбе с фашизмом или жертвами фашизма, либо места захоронения участников борьбы с фашизмом).
Конкретная могила либо склеп считаются местом захоронения, а любые надмогильные постройки (памятник, цветник, ограда и т.п.) являются надмогильными сооружениями.
Путем совершения выше указанных действий, воздействуя на предмет преступления, проявляется мотив ненависти или вражды. Иными словами, о наличии мотива ненависти или вражды фактически можно судить по предмету преступления (каким памятникам, надмогильным сооружениям, могилам и так далее причинен вред и каков характер вреда).
Надругательство над телами умерших и местами их захоронения путем уничтожения по мотиву ненависти или вражды означает приведение предмета посягательства в полную негодность, так что его невозможно использовать по назначению.
Надругательство над телами умерших и местами их захоронения путем повреждения по мотиву ненависти или вражды причиняется существенное разрушение предмета, причинение ему такого вреда, что для использования по назначению необходимо восстановление поврежденного предмета посягательства.
Надругательство над телами умерших и местами их захоронения путем осквернения по мотиву ненависти или вражды — это совершение безнравственных, циничных действий в отношении предмета преступления (например, оскорбительные надписи, рисунки, символы на надмогильных сооружениях либо кладбищенских зданиях, нанесение на могилу нечистот, мусора, уничтожение или повреждение цветов, венков и т.п.). По смыслу статьи 244 УК РФ осквернение возможно и в отношении урны с прахом, ритуального помещения, а также места символического захоронения, где не покоятся человеческие останки, но есть надмогильное сооружение либо памятник.1
По признакам политической или идеологической ненависти или вражды может осуществляться уничтожение, повреждение памятников, мемориальных, почетных досок, посвященных политическим, государственным деятелям, лидерам политических партий или движений и т.д. По признакам национальной, расовой, религиозной ненависти или вражды может осуществляться уничтожение памятников, мемориальных сооружений либо характерных национальных, религиозных, этнических мест захоронения, надгробных сооружений, могильных плит и т.д., посвященных лицам определенной национальности, вероисповедания, расы.
Таким образом, признаки политической, идеологической, национальной, расовой, религиозной ненависти или вражды в составе «Надругательства над телами умерших и местами их захоронения» должны проявляться в конкретном предмете преступления, обладающем этими признаками, или их наличие должно определяться умершими людьми, обладавшими указанными признаками.
При проведении анкетирования на вопрос: «Как, по Вашему мнению, должны проявляться мотивы ненависти или вражды в составе «Надругательство над телами умерших и местами их захоронения?» 89 (63,6%) респондентов выбирали вариант ответа – «мотивы ненависти или вражды определяются политическими, идеологическими, религиозными, расовыми, национальными признаками предмета преступления, которому причиняется вред (места захоронения, надмогильные сооружения, кладбищенские здания)».1 На основании анализа практики Следственного комитета Российской Федерации можно сделать вывод, что возбуждение уголовных дел по п. «б» части 2 статьи 214 УК РФ осуществляется по характерным надписям и повреждениям предмета преступления ст. 214 УК РФ.
Так, например, 19-21 апреля 2007 г. неизвестные осквернили около 50 захоронений на мусульманском кладбище в Балино (г. Иваново) - на надгробиях были оставлены надписи нецензурного и нацистского содержания. Как сказано в сообщении на сайте Прокуратуры Ивановской области, "23 апреля 2007 года прокуратурой Фрунзенского района города Иванова возбуждено уголовное дело по статье 244 часть 2 пунктам "а", "б" Уголовного кодекса Российской Федерации (надругательство над телами умерших и местами их захоронения) по факту надругательства над местами захоронения умерших, совершенное группой лиц по мотиву национальной, религиозной ненависти или вражды".2 Признак мотива национальной ненависти или вражды в данном случае определяется таким предметом преступления, как мусульманское кладбище.
Признак мотива ненависти, вражды в отношении какой-либо социальной группы в составе «Надругательство над телами умерших и местами их захоронения» установить невозможно, так как непонятно, какими признаками должен обладать предмет преступления для того, чтобы его принадлежность определялась социальной группой.
Мотивы политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти, или вражды либо ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы как отягчающее наказание обстоятельство
Проведенное диссертационное исследование позволило сформулировать ряд выводов, имеющих существенное значение для совершенствования законодательства и правоприменительной практики.
В первоначальной редакции УК РФ 1996 г. мотив национальной, расовой, религиозной ненависти или вражды был предусмотрен в 6 составах: убийство (п. «л» ч. 2 ст. 105 УК РФ), умышленное причинение тяжкого вреда здоровью (п. «е» ч. 2 ст. 111 УК РФ), умышленное причинение средней тяжести вреда здоровью (п. «е» ч. 2 ст. 112 УК РФ), истязание (п. «з» ч. 2 ст. 117 УК РФ), надругательство над телами умерших и местами их захоронения (п. «б» ч. 2 ст. 244 УК РФ), возбуждение национальной, расовой или религиозной вражды (ч.1 ст. 282 УК РФ) и как отягчающее наказание обстоятельство в п. «е» ч. 1 ст. 63 УК РФ Общей части УК РФ. Причем характеризовались эти мотивы только тремя признаками: национальным, религиозным и расовым.
Наличие признаков «национальной, расовой, религиозной» ненависти или вражды в группе преступлений против личности вполне оправданно, так как указанные признаки имеют личностный характер и наделяют человека, обладающего этими признаками, только ему свойственными качествами, и, соответственно, посягательства на права и свободы человека по указанным признакам представляются логически верными.
По этому же основанию наличие признаков «национальной, расовой, религиозной» ненависти или вражды в составе «Возбуждение национальной, расовой или религиозной вражды» (ч. 1 ст. 282 УК РФ) также являлось логически верным, хотя основным объектом данного состава выступали не права и свободы личности, а Основы конституционного строя и безопасности государства. Деяние выражалось в возбуждении ненависти или вражды по указанным признакам путем столкновения и разжигания конфликта одной группы людей в отношении другой по указанным признакам. Конечно же, массовые конфликты угрожают не только интересам конкретного человека, но и государственному устройству в целом.
Впоследствии мотивы ненависти или вражды были дополнены признаками «политической, идеологической» ненависти или вражды и признаком «ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы». Мотив был закреплен в Уголовном кодексе РФ в следующей формулировке: «по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды либо ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы» - в 11 составах Особенной части УК РФ, в пункте 2 Примечания к ст. 2821 УК РФ и п. «е» ч. 1 ст. 63 Общей части УК РФ.
Признаки «политический, идеологический» имеют одинаковое смысловое значение, только одно понятие шире другого, и они в большей степени характеризуют социально-политический характер субъекта или предмета. В статьях Особенной части как признаки мотивов ненависти или вражды законодатель закрепил в группе преступлений против жизни и здоровья, в одном составе из группы преступлений против семьи и несовершеннолетних, в двух составах из группы преступлений против общественного порядка и в одном составе из группы преступлений против общественной нравственности.
Наличие «политического, идеологического» признаков обуславливает установление дополнительного объекта в группе преступлений против личности. В группе преступлений против жизни и здоровья многие составы предусматривают такой квалифицирующий признак, как посягательство на «лицо в связи с осуществлением данным лицом своей служебной деятельности или выполнением общественного долга». Признаки «служебная деятельность» и «общественный долг» есть проявление социально полезной функции в обществе, которые создают дополнительный объект посягательства: общественные интересы, государственные интересы, политические интересы. Кроме того, указанный квалифицирующий признак является проявлением признака «социальной группы», так как лицо, осуществляющее свою служебную деятельность или выполняющее общественный долг, принадлежит к той или иной социальной группе.
На основании изложенного можно сделать вывод: нет необходимости закреплять признаки, по смыслу отражающие суть одного и того же посягательства, только закрепленные в разных пунктах одной и той же статьи или разных статьях УК РФ.
Достаточно наделить «политическим» признаком потерпевшего, выполняющего социально полезные функции в обществе в силу должностных обязанностей или в силу выполняемой общественной, политической деятельности, и поместить эти признаки в составе преступлений, относящихся к группе преступлений против государственной власти, тем более, что такой состав в этой группе преступлений предусматривается (имеется в виду ст. 277 УК РФ «Посягательство на жизнь и здоровье государственного или общественного деятеля»). «Политический» признак будет уместен в таком составе, будет соответствовать объекту уголовно-правовой охраны, что исключит дублирование фактически однородных признаков в одной уголовной норме.
По признаку «социальной группы» на сегодняшний день осуществляется неравная уголовно-правовая охрана жизни и здоровья человека, общественных и нравственных интересов. Непонятно, по какому критерию жизнь и здоровье, общественные и нравственные интересы одних граждан будут считаться социально значительней, чем интересы других граждан.