Салимьянова, Ирина Викторовна. Образ пожилого человека в русской языковой картине мира

Краткое описание

Салимьянова, Ирина Викторовна. Образ пожилого человека в русской языковой картине мира : диссертация ... кандидата филологических наук : 10.02.01 / Салимьянова Ирина Викторовна; [Место защиты: Ом. гос. ун-т им. Ф.М. Достоевского].- Омск, 2011.- 245 с.: ил. РГБ ОД, 61 12-10/241

04201253903
САЛИМЬЯНОВА Ирина Викторовна
ОБРАЗ ПОЖИЛОГО ЧЕЛОВЕКА
В РУССКОЙ ЯЗЫКОВОЙ КАРТИНЕ МИРА
Специальность 10.02.01 - русский язык
Диссертация на соискание ученой степени
кандидата филологических наук
Научный руководитель - доктор филологических наук, доцент Л.Б. Никитина
Омск - 2011
ВВЕДЕНИЕ 5
ГЛАВА 1. Теоретические основы исследования образа пожилого человека в русской языковой картине мира 21
1.1. Исследование образа пожилого человека в русской
языковой картине мира в контексте базовых понятий антропоцентристской семантики 21
1.1.1. Языковая картина мира: специфика, концепции,
аспекты изучения 21
1.1.2. Языковой образ человека как центральный фрагмент языковой
картины мира и объект лингвоантропологических исследований 30
1.2. Исследование образа пожилого человека через
призму категориальных семантических черт 37
1.2.1. Когнитивная категория и семантическая категория: специфика и соотношение понятий. Категориальная семантическая
черта 37
1.2.2. Категориальные семантические черты языкового
образа человека 47
1.3. Образ пожилого человека в междисциплинарном аспекте: данные разных наук о человеке как экстралингвистический
фон исследования 58
Выводы 67
ГЛАВА 2. Категориальные семантические черты образа пожилого человека в русской языковой картине мира: типовые значения и языковые репрезентации 70
2.1. Партитивность как категориальная семантическая черта
образа пожилого человека в русской языковой картине мира 70
2.1.1. Лексико-семантические репрезентации целостного
пожилого человека в русском языке 71
2
2.1.2. Лексико-семантические репрезентации частичного
пожилого человека в русском языке 78
2.1.3. Семантическое поле «старость» 82
2.2. Оценочность как категориальная семантическая черта
образа пожилого человека в русской языковой картине мира 95
2.2.1. Пожилой человек как объект оценки в русской
языковой картине мира 95
2.2.1.1. Оценка пожилого человека в речевых жанрах
«одобрение» и «порицание» 97
2.2.1.2. Оценка пожилого человека в высказываниях-
портретах 106
2.2.2. Оценка старости в русской языковой картине мира 118
2.3. Градуированность как категориальная семантическая черта
образа пожилого человека в русской языковой картине
мира 129
2.3.1. Градационная шкала лексико-семантических репрезентаций пожилого человека в русской языковой картине
мира 129
2.3.2. Языковой образ пожилого человека через призму возрастной
градационной шкалы 138
Выводы 154
ГЛАВА 3. Лингвокультурологическая интерпретация образа пожилого человека в русской языковой картине мира: стереотипы
и ассоциации 158
3.1. Стереотипизированность образа пожилого человека в русской языковой картине мира: традиционные представления
и их языковые свидетельства 158
3.2. Универсальные и национально-специфические черты образа пожилого человека в русской языковой картине мира
(сопоставительный анализ ассоциаций и представлений
русских и китайцев) 174
Выводы 189
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 191
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК 199
СПИСОК ИСТОЧНИКОВ
ЭМПИРИЧЕСКОГО МАТЕРИАЛА 240
СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ 243
ПРИЛОЖЕНИЕ 244
Настоящая диссертационная работа выполнена в русле лингвоантропологических исследований и посвящена образу пожилого человека (далее - ПЧ) как фрагменту русской языковой картины мира (далее — ЯКМ).
Проблема семантической реконструкции образа человека по данным русского языка является одной из центральных в ряду активно разрабатываемых современной отечественной лингвоантропологией [Апресян 19956; Арутюнова 19996; Маслова 2007; Пименова 1999; Урысон 2003; Яковлева 1994 и др.]. Весомый вклад в разработку данной проблематики вносят представители омской лингвоантропологической школы: признавая многоаспектность образа человека как объекта языковой концептуализации, исследователи обращаются к особенностям отображения в языке разных сторон, проявлений, ипостасей,
характеристик человека (например, работы М.П. Одинцовой, В.П. Завальникова, О.В. Коротун, Е.В. Коськиной, Ю.Ю. Литвиненко, Л.Б. Никитиной, Н.В. Орловой, С.В. Рассоловой, Н.А. Седовой, Н.Д. Федяевой и др., посвященные языковым репрезентациям целостного и частичного человека, человека в его внешних и внутренних проявлениях, человека как существа, наделенного способностью мыслить и чувствовать, человека идеального, нормального и среднего, человека развивающегося, смертного и бессмертного И Т.Д.).
Одной из важнейших отображенных в языке характеристик человека является возраст. Возраст — это постоянный «спутник» человеческой жизни, от рождения и до смерти: он определяет множество внешних и внутренних проявлений человека и, имея свойство увеличиваться, «накапливаться», постоянно соотносится с жизнедеятельностью человека.
Человеческий возраст - величина дискретная: он имеет свои этапы, временные отрезки, что зафиксировано в научных трактатах и отражено в

речевых произведениях ненаучного толка, «передающих» наивное видение мира и человека. Ср.: В жизни человека принято выделять следующие этапы человеческой жизни: младенчество (от рождения до 1 года), раннее детство (1-3), дошкольный возраст (от 3 до 6-7), младший школьный возраст (от 6-7 до 11—12), отрочество (от 11—12 до 15—17), юность (от 15-17 до 19-21), молодость (от 19-21 до 25-30), зрелость (от 25—30 до 55-60), старость (от 55-60 и старше). Каждый возраст в человеческой жизни имеет нормативы, при помощи которых можно оценить адекватность развития индивида и которые касаются психофизического, интеллектуального, эмоционального и личностного развития. Переход к следующему этапу происходит в форме кризисов возрастного развития [Психологический словарь 1997: 287]. - Процесс жизни человека состоит в прохождении им различных возрастов. Но вместе с тем все возрасты человека существуют бок о бок... (К. Маркс); Молодой человек подобен весне, средних лет — лету, а старый — осени, богатой своими впечатлениями (Ян Протасевич).
Заключительным этапом человеческой жизни является старость (пожилой возраст), которая так же, как и другие «отрезки» земного существования человека, характеризуется, с одной стороны, целостностью, типичностью, с другой - дискретностью, неоднозначностью проявлений. Неслучайно в языке существуют разные наименования данного возрастного этапа {пожилой возраст, преклонные годы, старость, дряхлость и т.д.), а человек, завершающий свой жизненный путь, именуется пожилым, старым, престарелым, дряхлым, древним и т.д. Признавая семантическую нетождественность приведенных синонимов, мы в то же время в целях единообразия именования исследуемого отображенного в языке объекта избираем номинацию пожилой человек; для называния возрастного этапа, находящегося в зоне нашего внимания, используем лексему старость. При этом использование номинаций, синонимичных данным, определяется стилистической целесообразностью и конкретными исследовательскими задачами.
Концепт «возраст» и его частные аспекты не раз становились предметом лингвистического изучения. Наиболее полное систематическое исследование данного концепта предпринято Ю.Ю. Литвиненко: проанализировав языковой образ человека в ипостаси «человек развивающийся» с использованием интегративного (комплексного) метода, предусматривающего семантическое, прагмастилистическое и лингвокультурологическое описание языкового/речевого материала, исследователь представил содержание концепта «возраст» в виде когнитивно-семантической модели, структурированной в соответствии с рядом когнитивных категорий (градуальности, оппозитивности, образности и др.) [Литвиненко 2006].
В других известных нам работах рассматриваются отдельные, частные, аспекты данного концепта. Так, Г.А. Путягин, А.Т. Ашхарава, указывая на большую значимость параметра возраст для языкового сознания, посвятили исследования идеографическому описанию и акцентировали внимание на группе субстантивов - «возрастных имен» [Путягин 1975; Ашхарава 2002]. Отдельные работы посвящены сопоставительному анализу «возрастной» лексики и выявлению национальной специфики именований людей по возрасту: исследования Л.Т. Костиной (на материале английского и русского языков) [Костина 1978], Д. Кацковой (на материале русского и словацкого языков) [Кацкова 1987], В.И. Матвеева (на материале русского, украинского и английского языков) [Матвеев 1984], Н.В. Крючковой (на материале русского и французского языков) [Крючкова 2003] и др.
Известны исследования, в которых концепт «возраст» рассматривается через призму категории времени. Так, Н.Д. Арутюнова, сравнивая семантические структуры, в которых функционируют синонимы «молодой-новый», обнаруживает связь концепта «возраст» с категорией времени [Арутюнова 1980]; Е.С. Яковлева анализирует концепты «пора», «возрастная пора» применительно к категориям времени и вечности [Яковлева 1994].
Ряд исследований предоставляет ценную лингвокультурологическую информацию о концепте «возраст»: В.В. Колесов, реконструируя картину мира наших предков, мир человека Древней Руси, анализирует, в частности, этимологию слов, обозначающих возрастные характеристики человека [Колесов 2000]; Т.А. Фадеева рассматривает семантику возрастных номинаций, выявляя типичные для русской культуры возрастные оппозиции на материале пословиц и поговорок [Фадеева 2001]; Г.В. Любимова описывает архаичные представления русских сибиряков о мире и человеке, опираясь на анализ диалектных лексем и сочетаний со смысловым компонентом «возраст» [Любимова 1998].
Лингвистика располагает интересными наблюдениями, связанными с описанием семантики и функционирования лексемы старый в русском языке. Так, анализ значения прилагательного старый представлен в работах Е.В. Рахилиной [Рахилина 1997; Рахилина 2000]. Автор рассматривает употребление имен в атрибутивной конструкции с прилагательным старый, описывает его значение в употреблении с различными типами имен, обозначающих одушевленные и неодушевленные объекты. Л.И. Кругликова анализирует становление метафорических оборотов с прилагательным старый, обозначающих опытного человека (например: старого лесу кочерга, старое дерево, старый волк), и обращается к поговоркам с семантикой «старость — опыт» [Кругликова 1988].
Отдельные наблюдения и выводы, имеющие отношение к образу ПЧ в русской ЯКМ, содержатся в исследовании Л.Б. Никитиной, которая в ряду показателей стереотипизации homo sapiens в русской ЯКМ рассматривает ассоциации-представления типа «старый - мудрый», «старость - жизненный опыт» [Никитина 2006].
Во всех названных работах так или иначе присутствуют частные рассуждения о языковом отображении возраста старости.
В целом очевидно отсутствие специальных обобщающих исследований, посвященных языковому образу ПЧ, в то время как наличие богатого языкового/речевого материала и его интересный экстралингвистический контекст и подтекст, обусловленный особым отношением носителей языка к возрасту старости как времени, которое приближает человека к концу жизни, предоставляет лингвисту право на специальное исследование феномена, который мы называем языковой образ пожилого человека.
Заметим, что ПЧ изучается в рамках разных наук: существуют естественнонаучные, психологические, социально-философские концепции процесса старения, жизнедеятельности человека пожилого возраста [Павлов 2008; Мечников 1988; Альперович 2004; Анцыферова 2006; Андреева 1996 и др.].
В своем исследовании мы опираемся на данные разных гуманитарных и негуманитарных наук, обращенных к проблемам ПЧ, т.е. придерживаемся идеи междисциплинарности и дополнительности в процессе описания изучаемого материала и порождения на основе его анализа обобщений, классификаций, выводов.
В основу нашего исследования положены идеи существования ЯКМ, языкового образа человека, характерные для современной антропоцентристской семантики и развиваемые Ю.Д. Апресяном, Н.Д. Арутюновой, Ю.С. Степановым, Б.А. Серебренниковым, Ю.Н. Карауловым, А.Д. Шмелевым, В.Н. Телия, М.В. Пименовой, В.В. Колесовым, а также представителями омской лингвоантропологической школы М.П. Одинцовой, Л.Б. Никитиной, Н.В. Орловой, Н.Д. Федяевой и др. Принципиально важным для нас являются положения о влиянии экстралингвистических факторов на языковые репрезентации объектов окружающего мира и представления о национально-культурной специфике ЯКМ в целом и ее отдельных фрагментов в частности. Мы руководствуемся тем, что языковой образ человека, как и другие языковые образы мира, «созданы по мерке человека» (Э. Бенвенист) - создателя языка, субъекта речи/мысли, отображающего в языке свое сознание, т.е. все свои состояния, настроения, оценки, свое этическое, культурное, социальное, нравственное, эстетическое «Я». Мы признаем важность когнитивных механизмов в формировании языкового образа человека, в частности определяющую роль такого мыслительного процесса, как категоризация.
Категориальный характер ЯКМ в целом и языкового образа человека в частности отмечается многими учеными (Т.В. Булыгина, А.Д. Шмелев, Е.С. Яковлева, Л.Б. Никитина, Н.Д. Федяева и др.). Языковой образ человека в его разных проявлениях и ипостасях описан через призму таких семантических категорий, как норма, оценка, градуальность, стереотип, время, пространство и т.д. Применительно к языковому образу человека Л.Б. Никитина вводит понятие «категориальная семантическая черта» (далее - КСЧ) (семантическое моделирование языкового образа человека разумного исследователь осуществляет в контексте таких категориальных семантических черт, как партитивность, оценочность, стереотипизация). Признавая плодотворность и перспективность описания языкового образа человека в аспекте характерной для него категориальности, мы еще на этапе систематизации материала определили наиболее значимые для объекта нашего исследования семантические категории и соответствующие им КСЧ (партитивность, оценочность, градуированность, стереотипизированность) и в соответствующем плане построили наше исследование.
Антропоцентристская семантика, в русле которой мы работаем, имеет межуровневый, комплементарный характер [Никитина 2006: 26-27], что закономерно предполагает обращение к языковым/речевым единицам разных уровней языка, объективирующим образ ПЧ, а также прагмастилистический «взгляд» на исследуемый материал.
Комплексный подход к объекту исследования (языковому образу человека), предусматривающий: комплементаризм семантических и прагмастилистических аспектов его изучения, межуровневый характер наблюдений и выводов, междисциплинарность, дающую возможность экстралингвистически аргументировать языковые/речевые факты, а также рассмотрение этих фактов в контексте мыслительной способности человека (способности человеческого сознания к категоризации) - способен обеспечить адекватность семантической реконструкции образа ПЧ в русской ЯКМ (именно этот подход, позволяющий интегрировать в лингвистических целях положения разных лингвистических и нелингвистических дисциплин, принят за основу омскими лингвоантропологами, исследующими разные стороны языкового образа человека).
Суммируя все вышесказанное, можно отметить, что актуальность темы и проблематики диссертации мотивируется, во-первых,
необходимостью осуществления разностороннего описания образа человека в русской ЯКМ и отсутствием в русистике специальных комплексных исследований языкового образа ПЧ, во-вторых, перспективностью изучения этого образа в аспекте значимых для него семантических категорий и категориальных семантических черт.
Объект нашего исследования - множество языковых и речевых репрезентаций ПЧ (его проявлений, характеристик, оценок) в современном русском языке, а предмет - основные КСЧ языкового отображения человека пожилого возраста, объективируемые единицами разных уровней языка в разных дискурсах, текстах, ситуациях общения.
Цель предпринятого исследования — семантическая реконструкция образа ПЧ как части целостного образа человека в возрастной ипостаси (и - шире - как фрагмента русской ЯКМ) на основе обобщения языковых/речевых репрезентаций его КСЧ.
Конкретные задачи исследования:
1. Определить лингвистические и экстралингвистические основания
исследования языкового образа ПЧ в контексте его основных КСЧ (партитивности, оценочное™, градуированное™,
стереотипизированности) и их частных смысловых реализаций.
2. Исследовать лексико-семантический и семантико-синтаксический аспект репрезентаций целостного и частичного ПЧ в русском языке в связи со структурированием семантического поля «старость».
3. Описать типовые оценочные модели характеризации ПЧ и возраста старости с опорой на их прагмастилистические параметры (реализации в оценочных речевых жанрах).
4. Охарактеризовать особенности градуированное™ образа ПЧ в русской ЯКМ и выявить языковые средства ее выражения.
5. Дать лингвокультурологическую интерпретацию образа ПЧ в русской ЯКМ на основе выявления отображенных в русском языке стереотипных представлений о ПЧ и его оценок, а также сопоставительного анализа типичных ассоциаций и суждений о ПЧ носителей русского и китайского языков.
6. Обобщить результаты поаспектного описания языковых репрезентаций ПЧ в системе КСЧ.
Основная гипотеза нашего исследования - идея существования языкового образа ПЧ как незамкнутого категориально структурированного семантического пространства, включенного в более широкие семантические поля («возраст», «человек»).
Методологическая гипотеза исследования - признание принципиальной возможности семантической реконструкции этого образа через призму типичных для него семантических категорий и КСЧ.
Материалом исследования послужили: 1) лексикографические данные: сплошные выборки из толкового словаря С.И. Ожегова и Н.Ю. Шведовой, словаря русского языка А.П. Евгеньевой, фразеологических словарей М.И. Михельсона, А.К. Бириха, В.М. Мокиенко, Л.И. Степановой (270 единиц); 2) паремиологические высказывания и афоризмы: 98 пословичных выражений из сборника В.И. Даля «Пословицы русского народа», сборника «Пословицы. Поговорки. Загадки» А.Н. Мартыновой, В.В. Митрофановой и 49 афористических изречений из «Большой книги афоризмов» К.В. Душенко; 3) тексты и фрагменты текстов разных стилей и жанров: художественных (555 единиц), публицистических (320 единиц), разговорных (318 единиц); фрагменты «Национального корпуса русского языка» (1258 единиц), содержащие разноплановые характеристики ПЧ. В качестве дополнительного материала использовались экспериментальные данные (228 анкет, заполненных представителями русской и китайской лингвокультур (178 и 50 анкет соответственно); 50 сочинений и 123 устных высказывания китайских студентов на русском языке), содержащие индивидуальные толкования значений языковых единиц, реконструированные предложения, указания информантов на ассоциации в связи со словами, обозначающими ПЧ и соответствующий возраст, а также ответы на вопросы, касающиеся отношения к старости и понимания ее сущности.
В диссертации осуществлен условно синхронный подход к изучению языкового образа ПЧ с использованием словарных и текстовых источников русского языка в хронологических пределах от Пушкина до наших дней, заключающийся как в признании относительной устойчивости восприятия ПЧ и возраста старости представителями русской культуры на названном временном отрезке, так и в учете изменений культурологического статуса данных феноменов. Обращение к источникам более раннего периода, а
также к переводным высказываниям носит частный характер и
13
аргументируется тем, что их содержание не противоречит отображенному в источниках названных временны'х рамок мировосприятию носителей русского языка.
Теоретической основой исследования являются фундаментальные положения об антропоцентризме языка, связи языка и мышления [Гумбольдт 1984; Потебня 1999; Серебренников 1988 и др.], идеи существования ЯКМ и языкового образа человека как ее центрального фрагмента, которые отличаются национально-культурным своеобразием [Апресян 1995а; Арутюнова 19996; Постовалова 1988; Телия 1988; Колшанский 1990; Одинцова 2000а и др.].
Методология исследования основана на идеях и методах антропоцентристской семантики, характерным признаком которой является интегративность - методологический принцип, заключающийся в использовании ею положений, методов разных направлений лингвоантропологии с привлечением данных разных наук о человеке: философии, биологии, истории, социологии, геронтологии, медицины и др. - с целью выявления специфики языковой концептуализации действительности и обеспечения наибольшей адекватности выводов. ,
Комплексный (интегративный) метод исследования языкового образа ПЧ реализован в когнитивно-семантической, прагмастилистической и лингвокультурологической методиках анализа материала. В исследовании использовались общенаучные методы наблюдения и описания, а также специальные методы и приемы: компонентный анализ, метод полевого структурирования, метод семантико¬синтаксического моделирования, дискурсивный анализ,
лингвокультурологический анализ. С целью получения дополнительного иллюстративного языкового материала, подтверждающего данные, полученные при помощи разных методов семантического анализа, был применен экспериментальный метод, который в силу разнонаправленности предлагаемых испытуемым заданий (свободные ассоциации, ответы на
вопросы) квалифицирован как прием психолингвистического ассоциативного анкетирования.
Научная новизна работы. Ранее не подвергавшийся комплексному исследованию образ ПЧ в русской ЯКМ описан на широком языковом/речевом материале с учетом экстралингвистических факторов, детерминирующих его содержание. Семантическая реконструкция языкового образа ПЧ впервые произведена в аспекте характерных для него КСЧ: партитивности, оценочности, градуированности,
стереотипизированности. В диссертации впервые представлены типологии семантических и прагмастилистических репрезентаций ПЧ: номинаций целостного и частичного ПЧ, составляющих семантическое поле «старость»; оценочных смысловых моделей, характеризующих ПЧ и возраст старости; семантико-синтаксических структур, по которым строятся оценочные высказывания о ПЧ; разноуровневых языковых средств градуированное™ языкового образа ПЧ; стереотипов, отражающих национально-культурные особенности осмысления и языкового воплощения феномена старости и отношения к нему представителей русской культуры; образных языковых средств характеризации ПЧ, соотносимых с культурными кодами.
Теоретическая значимость диссертационной работы обусловлена вкладом в дальнейшее развитие антропологической лингвистики. Предложена основанная на комплексном подходе, включающем когнитивно-семантическую, прагмастилистическую и
лингвокультурологическую методики анализа материала, модель описания языкового образа ПЧ в аспекте его категориальных семантических черт. Теоретически значимыми являются положения о категориальном устройстве языкового образа человека и идея взаимосвязи и взаимообусловленности характерных для него семантических категорий, представленных системой конкретных частных смыслов. Отдельное
значение имеет определение соотношения ментальных процессов,
15
семантических категорий и категориальных семантических черт языкового образа и анализ-упорядочивание существующих терминологических наименований данных феноменов (например: градуирование — ментальный процесс, градация, градационная шкала - результат этого процесса, градуалъностъ - семантическая категория, градуированностъ - КСЧ языкового образа ПЧ).
Практическая значимость диссертации заключается в том, что содержащиеся в ней наблюдения и выводы могут быть использованы в преподавании ряда лингвистических дисциплин, таких как лексикология, стилистика, спецкурсов в духе активной грамматики, в частности в преподавании русского языка как неродного, а также курсов междисциплинарного характера, таких как лингвокультурология, психолингвистика, социолингвистика, лингвострановедение. Материал диссертации может быть востребован в качестве дополнительного в процессе преподавания тех предметов, которые связаны с проблемой человека: философии, психологии, социологии.
Положения, выносимые на защиту:
1. Полнота и адекватность семантической реконструкции образа ПЧ
в русской ЯКМ обеспечивается методологией антропоцентристской (интегративной) семантики, обусловившей принципиальную возможность семантической реконструкции этого образа через призму типичных для него КСЧ: партитивности, оценочности, градуированности,
стереотипизированности, находящихся в отношениях взаимосвязи и взаимообусловленности и представленных конкретными частными смыслами.
2. В семантической категориальной оппозиции «часть - целое», типичной для образа ПЧ в русской ЯКМ, запечатлены представления носителей русского языка о человеке пожилого возраста как сложном, иерархичном образовании, составляющими которого являются его
внешние и внутренние атрибуты. Наименования целостного и частичного
16
ПЧ, представленные лексемами разных частей речи, вступающими между собой в парадигматические и синтагматические отношения, в своей совокупности образуют семантическое поле, характеризующееся незамкнутостью границ (способностью пересекаться с другими семантическими полями, имеющими отношение к языковому образу человека), внутренней динамичностью (например, функционально обусловленным передвижением его компонентов от центра к периферии: старик = человек пожилого возраста, старик = человек среднего или молодого возраста с признаками старости), преобладанием отрицательно¬оценочных смыслов {старикан, старушонка, старый пень, руина и т.д.), наличием синонимической градационной шкалы {пожилой, старый, престарелый, и т.д.) и устойчивых ассоциаций {пожилой человек — морщины, болезни, пенсия, опыт и т.д.).
3. Присущая языковому образу ПЧ категория оценки реализуется на всех уровнях языковой системы и характеризуется шкалированностью, градуированностью, специфическим спектром оснований, связанных с физиологическим, духовным, социальным, философским аспектами возраста старости, количественной асимметричностью положительно-оценочных и отрицательно-оценочных смыслов с преобладанием последних, семантическим сопряжением нормы и оценки (например, болезни для ПЧ норма со знаком «минус»; опыт - норма со знаком «плюс»). Характерная для языкового образа ПЧ оценочность представлена высказываниями типичных оценочных речевых жанров (одобрение, порицание, портретная характеристика), для которых частотны противительные и причинно-следственные структурно-семантические модели (например: пожилой, но активный; неопытный, хотя и старый; мудрый, потому что в преклонном возрасте).
4. Свойственная образу ПЧ в русской ЯКМ градуированность объективируется наличием градационной шкалы лексико-семантических
репрезентаций ПЧ {пожилой - старый — престарелый — древний —
17
дряхлый), «точкой отсчета» которой является зрелость. Градационная шкала языкового образа ПЧ отличается семантической подвижностью, совмещением и диффузностью значений, что обусловлено индивидуально¬авторскими целями субъекта речи/мысли, а также зависит от субъективных и объективных обстоятельств проявления признаков (например: ему еще ... лет, а он кажется мне старым; он состарился, потому что..., вследствие того что...). Ментальный процесс градуирования говорящими ПЧ и возраста старости представлен большим количеством конкретных частных смыслов, репрезентируемых разноуровневыми языковыми средствами.
5. Отображенные в языке/речи устойчивые представления об уважении и почитании ПЧ, его жизненном опыте и мудрости, традиционные смысловые оппозиции («молодость — старость», «ум/мудрость - глупость/маразм», «внешняя старость — внутренняя молодость», «мужчина в старости — женщина в старости»), метафорическое осмысление возраста старости свидетельствуют о национально-культурной детерминированности и стереотипизированности образа ПЧ в русской ЯКМ. Для русского языкового сознания характерно внимание к внутренним состояниям пожилого человека, социальным аспектам возраста старости с преобладанием стереотипов, содержащих негативную оценку. В русском языке отражено универсальное для разных лингвокультур представление об уважительном отношении к старости, ее мудрости и опыту.
Апробация работы. Основные положения диссертации обсуждены на международных научных конференциях: «Русско-китайские языковые связи и проблемы межцивилизационной коммуникации в современном мире» (Омск, ОмГПУ, 2009), «Россия и Восток: язык - культура - ментальность» (Владимир, ВГГУ, 2010), «Речевая коммуникация в современной России» (Омск, ОмГУ, 2011), «Языки культуры: историко-культурный, философско-антропологический и лингвистический аспекты»
(Омск, Омский экономический институт, 2010), на всероссийских и
18
региональных научно-практических конференциях: «Лингвистика. Коммуникация. Культура» (Омск, ОмГПУ, 2009, 2011), «Русская
филология: язык - литература - культура» (Омск, ОмГПУ, 2010), «Лингвистические чтения -1» (Омск, ОмГУ, 2011).
По материалам исследования опубликовано 8 работ, 3 из которых — в изданиях, рекомендованных ВАК министерства образования и науки РФ.
Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, библиографии, списка источников эмпирического материала и приложения, содержащего описание психолингвистического ассоциативного анкетирования.
В Первой главе «Теоретические основы исследования образа пожилого человека в русской языковой картине мира»
рассматриваются принципиальные для диссертационного исследования теоретические положения: анализируются базовые понятия
антропоцентристской семантики (ЯКМ и языковой образ человека), обосновывается возможность семантической реконструкции языкового образа ПЧ через призму характерных для него КСЧ, приводятся данные разных наук, изучающих ПЧ, которые органично дополняют и расширяют лингвистический взгляд на проблему ПЧ и служат экстралингвистическим фоном исследования.
Во Второй главе «Категориальные семантические черты образа пожилого человека в русской языковой картине мира: типовые значения и языковые репрезентации» представлено комплексное описание языкового образа ПЧ в аспекте характерных для него КСЧ: партитивности, оценочности, градуированное™, включающее лексико¬семантический, семантико-синтаксический, функционально¬
прагматический анализ репрезентаций ПЧ в русском языке с привлечением широкого экстралингвистического контекста.
Третья глава «Лингвокультурологическая интерпретация образа
пожилого человека в русской языковой картине мира: стереотипы и
19
ассоциации» посвящена выявлению наиболее значимых для языкового образа ПЧ стереотипных представлений носителей русского языка о ПЧ и возрасте старости и специфическим для русскоговорящих ассоциациям в сопоставлении со стереотипами и ассоциациями представителей китайской культуры.

Список литературы

Заключение
Диссертационное исследование образа ПЧ в русской ЯКМ выполнено в русле антропоцентристской семантики — одного из активно развивающихся течений современной отечественной лингвоантропологии, базовыми положениями которого являются идеи антропоцентризма языка, его связи с мышлением, признание существования ЯКМ, составляющими которой являются запечатленные в семантике языка смысловые универсалии, а также ориентация на экстралингвистическую обусловленность языкового отображения действительности, его национально-культурную специфичность.
Языковой образ ПЧ как объект антропоцентристской семантики в соответствии с ее теоретическими и методологическими установками на интеграцию идей, достижений, методов разных направлений лингвоантропологии, на междисциплинарный подход к языковым/речевым реалиям, комплементаризм практических изысканий и выводов, предусматривающий обращение ко всем семантизированным уровням языка, а также использование на принципах дополнительности данных разных наук о человеке, получил в диссертации комплексное, разностороннее описание.
Семантическая реконструкция образа ПЧ в русской ЯКМ осуществлена в аспекте когнитивной деятельности человека, его способности к категоризации действительности и отражению ее результатов в языке. Анализ материала исследования (множества языковых/речевых репрезентаций ПЧ) дал основание выделить основные КСЧ языкового образа ПЧ: партитивность, оценочность,
градуированность, стереотипизированность. Перечень этих черт не является исчерпывающим, однако другие возможные претенденты на вхождение в него (например, оппозитивность, образность и т.д.) являются, на наш взгляд, вторичными по причине их сопутствующей роли по
отношению к названным основным (например, о смысловых оппозициях и образных значениях можно говорить применительно ко всем названным КСЧ).
Подтверждением методологической гипотезы исследования о принципиальной возможности семантической реконструкции языкового образа ПЧ через призму типичных для него семантических категорий и КСЧ явилось представленное в диссертации последовательное описание исследуемого объекта, осуществленное в строгом соответствии с заявленным категориально ориентированным подходом.
В ходе исследования были выявлены отношения взаимосвязи и взаимобусловленности, в которых находятся основные КСЧ языкового образа ПЧ, что является свидетельством того, что исследуемый образ — это сложное ментально-лингвальное образование, представленное сочетанием разных смыслов.
Общими выводами, подтверждающими гипотезу о существовании языкового образа ПЧ как незамкнутого категориально структурированного семантического пространства, включенного в более широкие семантические поля («возраст», «человек»), являются следующие.
1. Образ ПЧ в русской ЯКМ представлен семантической категориальной оппозицией «часть - целое», в которой отражен взгляд носителей языка на человека пожилого возраста как сложное, иерархически организованное образование, включающее атрибуты внешнего и внутреннего ПЧ. Семантическое поле «старость», с одной стороны, характеризуется специализированностью компонентов, с другой - способностью вбирать в себя компоненты смежных семантических полей, соотносимых с языковым образом человека. Внутренняя динамичность поля (передвижение его компонентов от центра к периферии), его оценочная асимметрия (преобладание компонентов с отрицательно-оценочной семантикой), а также наличие значений, отражающих градуированность и традиционные (стереотипные) характеристики целостного и частичного ПЧ, имеют экстралингвистическую обусловленность (связаны с детерминированными национальной культурой процессами осмысления феномена старости в его разнообразных проявлениях).
2. Оценка ПЧ и возраста старости репрезентируется языковыми единицами разных уровней и представлена высказываниями типичных оценочных речевых жанров (одобрение, порицание, портретная характеристика), построенными по базовым структурно-семантическим моделям характеризации. Физиологический, духовный, социальный, философский аспекты возраста старости находят отражение в оценочных суждениях, характеризующих ПЧ в его внешних и внутренних проявлениях, которые соотносятся, противопоставляются, обнаруживают причинно-следственную связь. Для образа ПЧ в русской ЯКМ характерна общая тенденция преимущественного выхода в речь отрицательных оценок.
3. Градационная шкала языкового образа ПЧ, отличающаяся семантической подвижностью, совмещением и диффузностью значений, обусловленных как субъективными, так и объективными факторами, представлена большим количеством конкретных частных смыслов, репрезентируемых разноуровневыми языковыми средствами. Характеристика ПЧ по степени проявления тех или иных внешних и внутренних признаков старости сопряжена с оценкой его действий, качеств, состояний и осуществляется в контексте стереотипных представлений о типичных для данного возраста показателях.
4. Образ ПЧ в русской ЯКМ представлен рядом устойчивых, повторяющихся смыслов и ассоциаций, что свидетельствует о его стереотипизированности. Отображенные в языке стереотипные представления о ПЧ имеют отношение к внешним и внутренним атрибутам человека пожилого возраста, акцентируют внимание на достоинствах и недостатках ПЧ, характерных для него противоречиях, сходствах и противопоставлениях его проявлений с проявлениями, типичными для человека в других возрастных категориях.
По данным русского языка ПЧ - существо противоречивое: в нем «сосуществуют» несомненные достоинства, в числе которых жизненный опыт (накопленные в течение жизни научные и ненаучные знания об окружающем мире и человеке), мудрость (смежное с опытом качество, заключающееся в способности глубоко проникать в суть явлений, использовать багаж разного рода знаний для адекватного реагирования на реалии действительности), нравственное совершенство («спутник» опыта и мудрости: доброта дел и поступков, самопожертвование, альтруизм), и недостатки (точнее: издержки старости): угасание (вплоть до полной утраты) интеллектуальной активности, проявления, свойственные неразумному возрасту (так называемое «впадание в детство» с его наивностью, капризами, неспособностью должным образом ориентироваться в жизненных перипетиях), «выходящая в речь» раздражительность и излишняя назидательность, адресованная молодому поколению.
ПЧ характеризуется внешними изменениями, которые в картине мира говорящих расцениваются как явления, вызывающие негативные эмоции по отношению к заключительному периоду человеческой жизни: морщины, дряблость кожи, затрудненная походка и другие видимые признаки старости. Внешность ПЧ находится в прямой связи с физиологическими процессами, сопровождающими пожилой возраст: организм ПЧ подвержен болезням, что приводит к физическим затруднениям, утрате трудоспособности, слабости и т.д.
Внутренний ПЧ является «продолжением» внешнего ПЧ: частые состояния душевного дискомфорта (грусть, печаль, думы о скоротечности времени) соотносятся говорящими с изношенностью организма, его неумолимым увяданием. И наоборот: внешний ПЧ, по данным русского языка, «продолжает» внутреннего: например, нравственные страдания отражаются во внешнем облике человека, старят его.
Особую значимость для отраженного в языке неприятия возраста старости приобретает понимание того, что жизнь человека приближается к концу: соседство старости со смертью практически не дает этому возрастному периоду шансов на положительную оценку. В то же время имеются языковые/речевые свидетельства возвышения заключительного этапа человеческой жизни как времени особого психологического состояния: осмысления пройденного пути, подведения итогов, оценки своего пребывания на земле.
В языковом образе ПЧ отразилась общая тенденция преимущественного выхода в речь отрицательных оценок. В то же время оценка ПЧ и оценка возраста старости - это не одно и то же: в первом случае объектом оценки является человек в целом или его отдельные проявления, во втором - отрезок времени, в котором человек пребывает. Общее в том, что и то, и другое, по языковым/речевым данным, чаще критикуется (замечено, что «комплименты» ПЧ адресуются много реже, чем порицания, а «похвалы» старости по большей части запрограммированы ситуацией общения).
Противоречивость ПЧ репрезентируется через соотношение, противопоставление его различных внешних и внутренних качеств и проявлений: быть старым по календарному возрасту и выглядеть, чувствовать, реализовывать себя как молодой - хорошо (исключение: говорящие не приемлют искусственного «омоложения», которое вызывает негативные реакции или иронию). Вообще в сознании носителей русского языка существует представление о некой норме - типичных для ПЧ признаках. Сами эти признаки могут разниться по их оценочному восприятию (например: морщины для ПЧ - норма, но для всякого человека это плохо; опыт, свойственный старости, воспринимается как норма со знаком «плюс»).
ПЧ в русской ЯКМ - это существо социальное: его статус связан с экономическим состоянием общества, пропагандируемыми в социуме морально-нравственными принципами. Стереотип уважения старости регулярно декларируется, но не менее регулярно получает в речи свою смысловую противоположность: прецеденту старикам везде у нас почет противопоставлено большое количество речевых свидетельств обратного положения дел; выражения благодарности старшему поколению соседствуют с нарушающими этические табу высказываниями с семантикой недовольства различными проявлениями ПЧ. При этом авторство подобных высказываний, а также тех, в которых содержится ирония и даже сарказм по отношению к ПЧ, принадлежит и самим представителям старшего поколения (ситуация самооценки).
Наименования ПЧ, содержащие сему «старость», в структуре высказывания под влиянием ситуативного контекста могут получать различное смысловое наполнение (например, стариком называют молодого человека, что может быть дружеским обращением или иронично-снисходительной характеристикой; бабкой — даму средних лет, нарочито подчеркивая ее уже немолодой возраст и демонстрируя неуважение). Выбор того или иного наименования ПЧ и в целом определение возрастного ценза человека принадлежит субъекту речи/мысли.
Субъективизм «отнесения» человека к пожилому возрасту отражается на градационной шкале, которая, впрочем, имеет и объективные основания своего существования. Несмотря на «усилия» толковых словарей, устанавливающих семантические различия между синонимами-определениями ПЧ {пожилой, старый, престарелый и т.д.), носители русского языка по-своему (точнее: по-разному) расставляют смысловые акценты и, следовательно, шкала лексико-семантических репрезентаций ПЧ оказывается нестабильной, отличающейся подвижностью.
В русской ЯКМ возраст старости, как и в общем категория возраста, является величиной дискретной (представленной отдельными временными отрезками): условно можно говорить о переходном периоде между зрелостью и пожилым возрастом, о периоде начала старости, ее относительно стабильном протекании и завершающем (иногда затянувшемся) этапе. Безусловным является одно: конец старости равнозначен концу жизни (это крайняя правая точка градационной шкалы). Вопрос о начале старости решается носителями русского языка настолько неоднозначно, что, видимо, левая часть градационной шкалы возраста старости вообще не претендует на четкость семантического представления. По мнению одних, старость наступает, когда человек перестает трудиться (выходит на пенсию), другие связывают начало старости с появлением внуков, третьи - с жизненными потрясениями, . болезнями, ностальгическими настроениями и т.д. Есть мнение, что старости вообще можно избежать, если душа человека молода. Иными словами, самоощущение старости и ее видение в другом, по данным языка, находится в полной зависимости от человека (как субъекта речи/мысли или объекта, о котором говорят). Молодые люди с позиции своих лет склонны «приближать» начало старости (точка начала старости существенно продвигается по шкале возраста влево), старшее поколение (те, кому за пятьдесят и более), напротив, «отодвигают» начало старости (путь до заветной точки оказывается длиннее, а она сама располагается много правее на градационной шкале).
Смысловая оппозиция «молодость - старость» неизменно присутствует в сознании говорящих, когда они характеризуют или оценивают ПЧ, обнаруживая или не обнаруживая в нем признаки, традиционно соотносимые с пожилым возрастом. В языковом образе ПЧ присутствует гендерная составляющая: бытуют устойчивые мнения о том, что женщины стареют раньше мужчин (хотя и умирают позже) и болезненно воспринимают процесс старения, что мужчины способны на старости лет на «безрассудные поступки молодости» (седина в бороду — бес в ребро). Стереотипные представления о ПЧ часто вступают друг с другом в противоречие (например, ПЧ оказывается, с одной стороны, опытен и мудр, с другой - как дитя наивен и даже умственно отстал) или расшатываются при констатации реального положения дел (например: стар годами, но молод лицом; древняя старуха, а ни разу не болела).
ПЧ получает свое метафорическое осмысление и его языковой образ обнаруживает связь с кодами культуры.
Ряд стереотипных черт ПЧ в русской ЯКМ отличается национальной специфичностью на фоне взгляда на человека, характерного для китайской культуры (например, приравнивание старого человека к ребенку, приписывание ПЧ маразматических проявлений, признание «негодности» ПЧ). Иностранцев удивляет противоречие между констатацией русскими необходимости почтительного отношения к пожилым людям и негативными речевыми проявлениями по отношению к ним (хотя надо признать, что китайцы, долгое время живущие в России, перенимают многие «чужие» речевые привычки). Важным и неоднократно отмеченным исследователями применительно к языковым репрезентациям человека в разных ипостасях выводом является признание приоритета внутреннего ПЧ над внешним (внимание к миру души специфично для русского языкового сознания на фоне китайского).
В заключение отметим, что осуществленное диссертационное исследование может иметь свое логическое продолжение: перспективным представляется более глубокое и развернутое изучение языкового образа ЕИ В психолингвистическом ракурсе (заслуживает внимания роль субъективного фактора в языковом представлении ПЧ), а также сравнительный анализ образа ПЧ в русском и других национальных языках.