Функция уголовного преследования на этапе досудебного производства

Краткое описание

Год:

2005

Автор научной работы:

Донской, Дмитрий Дмитриевич

Ученая cтепень:

кандидат юридических наук

Место защиты диссертации:

Ростов-на-Дону

Код cпециальности ВАК:

12.00.09

Специальность:

Уголовный процесс; криминалистика и судебная экспертиза; оперативно-розыскная деятельность

Количество cтраниц:

212

Оглавление диссертациикандидат юридических наук Донской, Дмитрий Дмитриевич

Введение
Глава 1. Понятие, сущность и значение функцииуголовногопреследования в уголовном процессе России
§ 1. Эволюция теории уголовно-процессуальных функций
§ 2. Сущность и содержание функции уголовногопреследованияв уголовном процессе России
§ 3. Виды уголовного преследования
Глава 2. Реализация функции уголовного преследования наэтапедосудебного производства
§ 1. Элементы функции уголовного преследования в стадии возбуждения уголовного дела
§ 2. Особенности реализации функции уголовного преследования в процессепроизводствапредварительного расследования
§ 3. Особенности реализации функции уголовного преследования при окончании предварительногорасследованияи направлении уголовного дела собвинительнымзаключением прокурору

Введение диссертации (часть автореферата)На тему "Функция уголовного преследования на этапе досудебного производства"

Актуальность темы исследования. Теория уголовно-процессуальных функций традиционно привлекала внимание отечественных ученых-процессуалистов и вызывала многочисленные дискуссии, поскольку наличие и соотношение тех или иных функций, степень их реализации в конкретных нормах позволяли сформулировать объективное и деидеологизированное представление о типе всего уголовногосудопроизводства, о том, насколько реально воплощены в нем общечеловеческие ценности. Достигнув кульминационного развития в период осознания последствий культа личности вождя, данная концепция в современных условиях приобрела новый импульс для дальнейшего развития.
Вступивший в действие с 1 июля 2002 г.УПКРФ, во многом адекватно отразил общую смену приоритетов. Расширение действия принципасостязательностисторон на все стадии уголовного процесса, дифференциация уголовно-процессуальных функций,запретих осуществления одним и тем же органом илидолжностнымлицом, а также равноправие сторон перед судом, безусловно, являются серьезным шагом вперед.
Предпосылки принципа состязательности проявляются уже при формулировании назначения уголовного судопроизводства.
В соответствии со ст. 6 УПК РФ уголовноесудопроизводствоимеет своим назначением: 1) защиту прав изаконныхинтересов лиц и организаций,потерпевшихот преступлений; 2) защиту личности отнезаконногои необоснованного обвинения, осуждения, ограничения ее прав исвобод. Очевидно, что средством защиты личности отнеобоснованногообвинения и осуждения, ограничения ее прав и свобод являются не толькозакрепленныйуголовно-процессуальным законом порядок производства поделу, предусматривающий расширение судебного контроля надосудебныхстадиях, но и законодательное признание функции защиты. Тем самымзаконодательотказался от традиционного для прежнего закона понимания уголовного процесса исключительно как средства борьбы спреступностью.
Однако реализация данной, несомненно, прогрессивной идеи на практике происходит не всегда гладко и единообразно, что обусловлено как незавершенным характером самой реформы, проявляющемся в несогласованности рядапроцессуальныхнорм, так и в отсутствии достаточного опыта их применения. В частности, еслисостязательностьна этапе судебного разбирательства в той или иной степени допускалась и. прежнимзаконодателем, то распространение данного принципа на этапдосудебногопроизводства является принципиально новым для отечественногопроцессуальногоправа.
Традиционно, уголовно-процессуальный законобязывалпрокурора, следователя, орган дознания к принятию комплекса мер по установлению событияпреступленияи изобличению лиц, виновных в ихсовершении. Возбуждению уголовного дела и предварительномурасследованиюне случайно отводилась важная роль в уголовном процессе. Именно на этих стадиях, путем производства ряда процессуальных действий, связанных с. установлением обстоятельств преступления, а также формулированиемобвинения, создавалась предпосылка для последующего решения основного вопроса по делу.
Однако до вступления в действйе УПК РФ данная деятельность однозначно непризнаваласькак функция уголовного преследования, актуализирующая встречную функцию - защиты. Новеллой можно признать реставрацию самого термина «уголовноепреследование», законодательное определение статуса субъектов,правомочныхна его осуществление, а также целый ряд норм, регулирующих конкретныеполномочияпо осуществлению, данной функции.
Проведенное нами исследование показало, что далеко не всегда функция уголовногопреследованиякак процессуальный институт сконструирована логически корректно й последовательно, что негативно сказывается на достижении уголовнымсудопроизводствомсвоего назначения. Причем несогласованность начинается уже с самого сосуществования двух терминов «уголовное преследование» и «обвинение», которые в одних случаях могут выступать как идентичные, а в других - как соотнесенные.
Не всегда способствуют однозначномутолкованиюи ряд других процессуальных норм, связанных с отдельными этапами осуществления функции уголовного преследования — возбуждением уголовного дела,задержаниеми допросом подозреваемого, предъявлением обвинения идопросомобвиняемого, производством процессуальных действий, ограничивающихконституционныеправа и свободы человека, завершением предварительногорасследования.
Трехлетний период действия нового уголовно-процессуального закона позволяет осуществить свободный от стереотипов и деидеологизированный анализ действующих норм, обеспечивающих конкретную реализацию функции уголовного преследования.
Степень научной разработанности проблемы. Безусловно, в уголовно-процессуальной науке имеются монографические работы, посвященные разработке теории процессуальных функций (A.M.Ларин, П.С. Элькинд, М.С. Строгович, В.П.Нажимов, В.Г. Даев и др.), а также совершенствованию уголовно-процессуальныхгарантий(И.Л. Петрухин, В.С.Шадрин, М.С.Строгович, А.В. Гриненко, П.А. Лупинская, Г.П.Химичева, Ю.А. Ляхов, В.Т. Томин, И.Ф.Демидови др.), являющиеся классикой уголовного процесса.
Известны труды, посвященные совершенствованию досудебного производства в целом, отдельных стадий или этапов досудебного производства (Н.В.Жогин, Ф.Н. Фаткуллин, B.C. Чистякова, В.Н.Григорьев, А.В. Гриненко, И.М. Лузгин, А.С.Подшибякин, Г.П. Химичева, А.П. Рыжаков и др.), либо оптимизацииполномочийтех или иных субъектов, представляющих сторону обвинения: ,прокурора, следователя, органа дознания, дознавателя (В.М.Савицкий, А.П. Гуляев, В.Н. Григорьев, В.В.Шимановский, А.В. Чувилев, Ю.Н. Белозеров, А.П.Кругликови др.).
Признавая данные работы в качестве методологических, отметим, что большинство из них выполнено в период действия прежнего уголовно-процессуального закона, не предусматривающего, в силу действовавших парадигм, состязательность сторон на этапе досудебного производства. Соответственно, системное исследование выбранной нами темы, по определению, не могло быть осуществлено в тот временной промежуток.
Научные труды, изданные в условиях действия нового УПК РФ, исследуют либо принцип состязательности в целом, либо отдельные I аспекты, связанные с изучаемой нами темой.
Однако мы полагаем, что изучениепроцессуальнойдеятельности представителей стороны обвинения именно с позиции учения о процессуальных функциях позволяет выполнить более системный и объективный анализ существующих на данном этапе проблем и предложить действенные рекомендации по их минимизации.
Указанные обстоятельства предопределили выбор темы диссертационного исследования.
Объектом исследования являетсяправоотношения, возникающие между участниками уголовного судопроизводства со стороны обвинения -прокурором, следователем, дознавателем и др. субъектами и представителями стороны защиты —подозреваемым, обвиняемым, защитником и т.п., а также правоотношения субъектов уголовного преследования между собой и с иными участниками процесса на этапе досудебного производства.
Предметом исследования являются уголовно-процессуальные и иные связанные с ними нормы, регламентирующие институт уголовного преследования в контексте теории процессуальных функций, а также практическая деятельность участников процесса со стороны обвинения в сфере осуществления уголовного преследования на этапе досудебного производства.
Цель исследования состоит в изучении теоретических и нормативных положений института уголовного преследования в контексте теории процессуальных функций, обобщенииправоприменительнойпрактики, связанной с осуществлением функции уголовного преследования на этапе досудебного производства, и в разработке рекомендаций по совершенствованию рассматриваемого института.
Для достижения указанной цели были сформулированы следующие задачи:
- проанализировать концептуальные положения учения об уголовно-процессуальных функциях, определить степень современной разработанности данного учения;
- изучить сущность, структуру и содержание функции уголовного преследования;
- дифференцированно исследовать отдельные виды уголовного преследования;
- раскрыть элементы реализации функции уголовного преследования в стадии возбуждения уголовного дела; уточнить особенности реализации функции уголовного преследования в период предварительного расследования;
- выявить проблемные аспекты реализации функции уголовного преследования при окончании предварительного расследования и направлении уголовного дела собвинительнымзаключением прокурору;
- сформулировать предложения, направленные назаконодательноесовершенствование уголовного преследования как процессуальной функции, а также представить рекомендации, связанные с развитием теоретических положений данного института и с повышением эффективности практической деятельности субъектов уголовного преследования.
Методологической основой исследования явился диалектико-материалистический метод познания изучаемых явлений. При исследовании использовались методы конкретно-исторического, формально-логического, системно-структурного и сравнительно-правового анализа, а также положения науковедения, философии, психологии, логики, филологии. В ходе исследования применялись кроме того методы научного познания -изучение научной и специальной литературы, анализ действующих законов и-подзаконных нормативных актов, анкетирование, интервьюирование, наблюдение, обобщение данных.
Теоретической основой диссертации явились труды известных отечественных ученых в области государственного права, уголовного процесса,криминалистикии криминологии: Т.В. Аверьяновой, О.А.Баева, Б.Т. Безлепкина, Р.С. Белкина, Ю.Н.Белозерова, В.П. Божьева, А.Ф. Волынского, А.Ю.Головина, В.Н. Григорьева, А.В. Гриненко, Н.А.Громова, Л.Я. Драпкина, И.Ф. Демидова, Е.А.Доля, Н.В. Жогина, В.И. Зажицкого,
A.А.Закатова, Е.П. Ищенко, А.Н. Колесниченко, С.И.Коновалова, Н.И." Кулагина, В.П. Лаврова, A.M.Ларина, И.М. Лузгина, П.А. Лупинской, И.Л.Петрухина, А.Р. Ратинова, А.П. Резвана, В.Е.Сидорова, М.С. Строговича,
B.Т.Томина, А.А. Чувилева, B.C. Чистяковой, С.А.Шейфера, В.И. Шиканова, М.А. Шматова, П.С.Элькинд, Н.П. Яблокова, Н.Я. Якубович и др.
Эмпирическая база исследования представлена данными, полученными в процессе анализа и обобщения 250 уголовных дел,расследованныхследователями прокуратуры и органов внутренних дел, а такжедознавателямиорганов внутренних дел и других подразделений.
В работе использованы результаты анкетирования 60 сотрудниковпрокуратуры(прокуроров, заместителей прокуроров, помощниковпрокуроров), 120 следователей (в том числеследователейпрокуратуры, органов внутренних дел и органовгоснаркоконтроля) и 100 работников дознания: органов внутренних дел,таможенныхорганов, органов госнаркоконтроля и др. подразделений. В работе использовался и собственный опыт работы автора в органах прокуратуры.
Эмпирическую базу также составили данные официальной статистики и опубликованнаясудебнаяпрактика.
Научная новизна исследования. В диссертации проведено комплексное системное исследование функции уголовного преследования на этапе досудебного производства, с учетом обновленного законодательства, кардинально изменившего полномочия органов предварительного расследования и прокурора. Это позволило диссертанту уточнить понятие и структуру уголовного преследования как уголовно-процессуальной функции, выявить проблемные аспекты ее осуществления на различных этапах досудебного производства, а также предложить пути их разрешения.
Основные положения, выносимые на защиту.
1.Законодательнаярегламентации концепции трех независимых друг от друга функций, которые не могут бытьвозложенына один и тот же орган или одно и то жедолжностноелицо, является оправданной и соответствующей современнойобщеправовойи уголовно-процессуальной парадигме, как в количественном, так и в содержательном отношении.
2. Сосуществование понятий «функция обвинения» и «функция уголовного преследования», которые в одних случаях дублируют друг друга, в других - находятся в определенном соотношении, обусловлено спорностью вопроса о моменте начала уголовного преследования, а также уровнем разработанности института возбуждения уголовного дела и институтаподозреваемогов период становления концепции процессуальных функций.
В целях исключения указанной неоднозначности, и предотвращения впредь терминологической путаницы, поддержан и обоснован с новых позиций вывод, что и в теории уголовного процесса, и в законе данную функцию следует именовать уголовнымпреследованием, в связи с чем внести изменения в ст. 15 УПК РФ и во взаимосвязанные нормы.
3. Моментом инициации функции уголовного преследования является юридический факт -возбуждение уголовного дела, который не зависит от того, возбуждено ли дело в отношении конкретного лица или по фактусовершенногопреступления.
4. ч. 4 ст. 20 УПК и ч. 2 ст. 147 УПК содержат идентичные положения, дублирующие друг друга по сфереправоотношений, и, вместе с тем,противоречащиемежду собой по субъектам, имеющим право возбудить уголовное дело частного или частно-публичного обвинения при отсутствиизаявленияпотерпевшего. В этой связи обосновано предложение о том, что целесообразно разрешитьследователюили дознавателю с согласия прокурора возбуждать уголовные дела частного или частно-публичного обвинения при отсутствии заявления пострадавшего. Соответственно ст. 147 может быть без особого ущерба исключена.
5. Осуществление уголовного ' преследования позаявлениюкоммерческой или иной организации представляет собой специфическую разновидность частно-публичного порядка уголовного преследования, тогда как согласно буквальному толкованию нормы ч. 5 ст. 20, относится все-таки кделампубличного обвинения, что детерминирует на практике несовпадение взглядов о значимостиволеизъявленияруководителя организации. Во избежание впредь распространенных на практике юридических ошибок, представлены рекомендации об изменении норм ст.ст. 20, 23 УПК Представлены и другие рекомендации, связанные с совершенствованием уголовного преследования по заявлению 'коммерческой и иной организации. Для этого вносятся предложения об изменении примечания 2 к ст. 201 УК РФ, названия ст. 23 УПК РФ.
6. Аргументирована целесообразность унификации порядка окончания расследования по аналогичным по своей правовой природенереабилитирующимоснованиям: в связи спримирениемсторон (ст. 25 УПК РФ) и в связи с деятельнымраскаянием(ст. 28 УПК РФ). и
7. Сформулировали вывод о том, чтосудебноерешение должно сохраниться лишь напроцессуальныедействия, связанные с непосредственным ограничениемсвободыличности, а не наследственныедействия, имеющие непосредственную цель обнаружения, фиксации иизъятияследов преступлений.
8. Правообвиняемогоиметь свидания с защитником наедине иконфиденциально, в том числе до первогодопроса, без ограничения их числа и продолжительности, вызывает нарекания. Необходимо сохранить право обвиняемого на консультацию сзащитникомдо первого допроса (и, вообще, до любого допроса).Ходатайствао конфиденциальных свиданиях на этапе свободного рассказа, постановки вопросов и на др. этапах допроса, должны быть удовлетворены лишь поусмотрениюследователя.
Запрет задавать наводящие вопросы в момент допроса должен быть сформулирован не только дляследователя, но и для защитника, т.к. личная заинтересованностьзащитникав исходе дела нередко превышаетслужебнуюзаинтересованность следователя. Поэтому ч. 2 ст. 53 необходимо дополнить предложением «Задавать наводящие вопросы не допускается».
9. Нормы, регулирующие порядок ознакомленияпотерпевшего, I гражданского истца, гражданскогоответчика, их представителей, а также обвиняемого и его защитника с материалами дела,расследованногокак в форме следствия, так и в формедознания, сконструированы незавершенно и допускают неоднозначноетолкование. В целях избежания разногласий вносятся предложения о внесении изменений в п. 12 ч. 4 ст. 44, п.п. 12-13 ч. 4 ст. 47 , ч. 2 ст. 217. Перечень субъектов, имеющих право на ознакомление с материалами дознания, указанный в ч.ч. 2 и 3 ст. 225, должен быть дополнен гражданскимответчикоми гражданским истцом.
10. Название главы 30 «Направление уголовного дела с обвинительным заключениемпрокурору» не вполне соответствует ее содержанию. Более удачным названием явилось бы формулировка «Окончание предварительного следствия и направление уголовного дела с обвинительным заключением прокурору».
11. Ч. 5 ст. 215 лишь частично регулирует ситуацию, а ст. 225 вообще ничего не говорит о действиях следователя (дознавателя), если обвиняемый и или) егозащитникотказываются от ознакомления с материалами дела, расследованного, соответственно, в форме следствия и дознания. Законодательное урегулирование потенциальной конфликтной ситуации возможно в двух вариантах: 1) необходимо предусмотретьобязанность, а не право обвиняемого и его защитника на ознакомление с материалами дела; 2) должны бытьурегулированыдействия следователя (дознавателя) в случае заявленного отказа обвиняемого и (или) его защитника от ознакомления с материалами дела независимо от того, находится лиобвиняемыйпод стражей.
12. ч. 2 ст. 222 и ч. 3 ст. 226 буквально требуютврученияобвиняемому обвинительного заключения (обвинительного акта) со всеми приложениями, что не вполне соответствуетобщеправовымгарантиям защиты прав и свобод личности. В целях единообразиятолкованияданной нормы необходимо внести соответствующее изменение в чч. 2-3 ст. 222 и ч. 3 ст. 226 УПК РФ, исключив словосочетание «с приложениями».
Теоретическая и практическая значимость диссертации состоит в том, что проведенные исследования и сформулированные предложения и рекомендации вносят вклад в развитие концепции уголовно-процессуальных функций адекватно современному уровню развития законодательства. Полученные диссертантом выводы могут использоваться в дальнейших научных исследованиях, посвященных не только совершенствованию уголовного преследования, но и углубленному исследованию ряда других концептуальных положений уголовного процесса, связанных, прежде всего, с уголовно-процессуальнымигарантиями. Предложения по оптимизации действующих уголовно-процессуальных норм позволяют использовать их в процессенормотворчества. Рекомендации, связанные с совершенствованием процессуального статуса и повышением эффективности деятельности субъектов уголовного преследования могут использоваться в практической деятельностиправоприменителей, а также в учебном процессе при преподавании дисциплины «уголовный процесс», спецкурсов «предварительноерасследованиев ОВД», «дознание вОВД» и других смежных дисциплин.
Апробация результатов исследования. Основные положения нашли свое отражение в четырех опубликованныхстатьях. Результаты исследования обсуждались на кафедрах уголовного процесса и криминалистики Ростовского юридического институтаМВДРоссии, на научно-практических конференциях, проводимых на базе вузов, среди которых - «Третий всероссийский «круглый стол»:Криминалистика: актуальные вопросы теории и практики» (Ростов-на-Дону, 2004 г.), а также используются в учебном процессе Ростовского юридического института МВД России и в практической деятельности органов прокуратуры.
Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, двух глав, включающих в себя шесть параграфов, списка использованной литературы и приложений.

Список литературы

Заключение диссертациипо теме "Уголовный процесс; криминалистика и судебная экспертиза; оперативно-розыскная деятельность", Донской, Дмитрий Дмитриевич

выводы и предложения, направленные на совершенствование функции уголовногопреследованияна этапе досудебного производства.
Нами была доказана оправданность закрепления вУПКРФ именно концепции трех основныхпроцессуальныхфункций - уголовного преследования (обвинения), защиты и разрешения уголовного дела, ее соответствие современнойобщеправовойи уголовно-процессуальной парадигме.
Прирасследованиинеочевидных тяжких преступлений, когда в уголовномделенет прямых доказательств, появлениюподозреваемогоили обвиняемого предшествует очень трудная и ответственная уголовно-процессуальная и оперативно-розыскная деятельность соответствующихдолжностныхлиц. Без всестороннего и объективного исследования обстоятельств уголовного дела раскрытиетяжкихпреступлений и изобличение виновных будет очень затруднительно, а в некоторых случаях даже невозможно.
Вместе с тем в теории уголовного процесса и в практической деятельности органоврасследованияимеют место неоднозначные представления об объеме функции уголовного преследования. В частности,вправели следователь, согласно закрепленной в законе концепции процессуальных функций, собирать и исследовать не толькообвинительные, но и оправдательные доказательства,доказательства, смягчающие наказания и освобождающие от ответственности. Нами обоснован вывод, что одной из причин суждений о тенденциозности деятельностиследователяи других представителей стороны обвинения явился отказ от требования всестороннего, полного и объективного исследования обстоятельств дела,закрепленногов ст. 20 УПКРСФСР. Разработчики нового процессуального законодательства, преследуя цели создания нормативного акта, отвечающего современным представлениям о системе общечеловеческих ценностей, и нейтрализующегообвинительныйуклон, видимо посчитали подобную норму,противоречащейпринципу состязательности. Анализируя данную ситуацию мы пришли к выводу о том, чтосостязательностьдолжна выступать не как самоцель, а служить способом достижения истины. Назначению уголовногосудопроизводствав равной степени отвечают и уголовноепреследование, и отказ от уголовного преследования (ч. 2 ст. 6 УПК).
Конституционныйпринцип презумпции невиновности, детально регламентированный в ст. 14 УПК РФ,закрепляетправило о том, что неустранимые сомнения толкуются в пользуобвиняемого. Выявление же достаточной совокупности оправдывающихдоказательстввлечет отказ от. уголовного преследования, осуществляемый на этапе предварительного расследования. Следовательно, правило о выявлении идоказыванииобстоятельств, уличающих, оправдывающих, либо освобождающих от ответственности,смягчающихили отягчающих наказание, целесообразно не I только сохранить в норме, регулирующей предметдоказывания, но и реставрировать в качестве принципа уголовного судопроизводства.
В УПК РФ, как и в теории уголовного процесса, сосуществуют понятия «функция обвинения» и «функция уголовного преследования», в одних случаях они обозначают одну и ту же сферу деятельности, в других — находятся в определенном соотношении.
Мы выразили гипотезу о том, что причины подобной неоднозначности в терминологии заключаются в спорности вопроса о моменте начала уголовного преследования. Для ее разрешения мы обратились к дореволюционным научным и нормативным источникам, публикациям так называемого советского и постсоветского периодов, а также к нормам УПК РСФСР 1923 г., 1960 г. и УПК РФ 2001 г. и предпринимает попытку осуществить объективное и деидеологизированное исследование возникновения момента инициации уголовного преследования.
Поскольку согласно УПК РСФСР 1923 г. институт возбуждения уголовного дела и институт подозреваемого по сравнению с современным аналогичными институтами, были недостаточно разработаны, многие ученые, стоящие у истоков теории процессуальных функций, связывали начало уголовного преследования с появлением в деле обвиняемого. Очевидно, в данной связи впоследствии произошло смешение понятий «уголовное преследование» и «обвинение». Соискатель изучает семантику слова «преследование», обращаясь к ряду толковых словарей.
Все филологи-составители признают значение слова «преследовать» в так называемом буквальном смысле, то есть идти по следу, пуститься в погоню, стараться догнать. С позиций словообразования, приставка «пре-» указывает «на высокую степень качества или действия», близкое по' значению слову «очень», «весьма». Остальная часть слова - «следование», особенно корень «след», говорят сами за себя. Кроме того, допускается понимание слова «преследовать» в переносном смысле «не оставлять в покое, подвергать различного рода воздаянию», а также в значении «чего-то добиваться вообще». Представляется, что точка зрения М.С.Строговичаи его последователей основана на втором значении данного слова, то есть «не оставлять в покое и подвергать заслуженному воздаянию».
Преследование в буквальном смысле этого слова означает «идти по следу», а ведь этим (в прямом смысле)'занимаютсяследователии другие члены следственно-оперативной группы, прибывшие для осмотра местапроисшествияили производящие другие следственные действия на первоначальном этапе расследования. Если жепостановлениео привлечении в качестве обвиняемого уже вынесено, то, как правило, данное лицо уже во. многомизобличено, поэтому в этом случае можно говорить не о начале уголовного преследования, а о переходе его в качественно другую стадию.
Нами были приведены аргументы в пользу точки зрения о начале уголовного преследования непосредственно после возбуждения уголовного дела не только в отношении конкретного лица, а по фактусовершенногопреступления. В соответствии с УПК, уголовное преследование производится в целяхизобличенияопределенного лица, совершившего преступление. Однако производство первоначальных (неотложных)следственныхдействий, направленных на обнаружение, фиксацию иизъятиедоказательств, представляет собой, даже в условиях неизвестности лица,совершившегопреступление, сбор информации, хотя бы косвенно характеризующей данное лицо, а некоторыеследственныедействия, в частности, обыски, могут прямо проводиться с целью поиска определенного лица. Данная информация, оформленная в соответствии с уголовно-процессуальным законом, является впоследствиидоказательствамисо стороны обвинения. Поэтому, автор считает, что элементы уголовного преследования в рамкахпроцессуальнойдеятельности по установлению лица,виновногов совершении преступления, проводимой на этапе первоначальных следственных действий, все же имеются. Просто указанный этап является исходным для инициации уголовного преследования, когда лицо еще не попало в поле зрения «преследователей», но оно существует объективно (об этом свидетельствует хотя бы факт возбуждения уголовного дела). Безотлагательные и профессиональные действия органов расследования по фиксации следовпреступления, выявлению и задержанию подозреваемого лица являются важным условием последующего-привлечения его в качестве обвиняемого и доказываниявиновностиследователем, поддержания обвинения прокурором в суде, то есть выполнения функции преследования в полном объеме.
Мы обосновали точку зрения о том, что моментом инициации функции уголовного преследования является юридический факт - постановление о возбуждении уголовного дела, который не зависит от того, возбуждено ли дело в отношении конкретного лица или по факту совершенного преступления.
Таким образом, уголовное преследование начинается после возбуждения уголовного дела и, по общему правилу, завершается вступлениемприговорав законную силу.'Нами была представлена структура уголовного преследования. Построение такой структуры позволило со всей очевидностью соотнести понятия «уголовное преследование» и «обвинение» как общее и частное. В целях исключения двойственного понимания обвинения, и предотвращения впредь терминологической путаницы, мы сформулировали вывод, что и в теории уголовного процесса, и в законе данную функцию следует именовать уголовнымпреследованием, в связи с чем внести изменения в ст. 15 УПК РФ и во взаимосвязанные нормы.
Определив момент завершения уголовного преследования на этапедосудебногопроизводства, в дальнейшем мы сочли возможным рассмотреть проблемные вопросы, когда завершение уголовного преследования на этапе досудебного производства обусловлено отказом от уголовного преследования. Нами была проанализирована проблема соотношения терминов «прекращениеуголовного дела» и «прекращение уголовного преследования». Современныйзаконодатель, дифференцированно сформулировав основания дляпрекращенияуголовного дела и уголовного преследования, оставил открытым вопрос, почему ст. 25 УПК РФ озаглавлена «Прекращение уголовного дела в связи спримирениемсторон», а ст. 28 - «Прекращение уголовного преследования в связи с деятельнымраскаянием». Оба основания аналогичны по своей правовой природе: они в равной степени являютсянереабилитирующими. Представляется, что необходимо унифицировать порядок окончания расследования в связи с примирением сторон (ст. 25 УПК РФ) и в связи с деятельным раскаянием (ст.-28 УПК РФ). Причем в случаях, предусмотренныхстатьей28 УПК РФ, по общему правилу (то есть, если всеподозреваемыеили обвиняемые по делу проявили признаки деятельногораскаяния), должно прекращаться дело.
Привлечение к уголовномупреследованиюпо заявлению коммерческой или иной организации представляет собой специфическую разновидность частно-публичного порядка уголовного преследования.
Проанализировав сходные и отличительные признаки привлечения к уголовной ответственности в соответствии со ст. 23 УПК РФ по отношению к осуществлению частно-публичного обвинения в порядке ч. 3 ст. 20 УПК РФ, мы пришли к выводу о том, что конструкция анализируемых норм нуждается в дальнейшем совершенстовании.
В частности, представляется неблагозвучным с позиций филологии названиестатьи23 УПК РФ «Привлечение к уголовному преследованию позаявлениюкоммерческой или иной организации». Уголовное преследование естьпроцессуальнаядеятельность, осуществляемая стороной обвинения в целях изобличения подозреваемого, обвиняемого всовершениипреступления. Фактически же встатье23 УПК говорится об условиях возбуждения уголовного дела в отношении конкретного лица по признакампреступлений, предусмотренных главой 23 УК РФ. На самом деле лицо не привлекается к уголовному преследованию, а, напротив, активизирует функцию защиты.
Мы полагаем, что во избежание впредь распространенных на практике юридических ошибок, положения статьи 23 УПК необходимо перенести в статью 20, путем введения новой части пятой. В этой же части необходимо внести уточнение, что на преступления, рассматриваемые в указанном порядке, не распространяются требования ч. 4 ст. 20 о возможности возбуждения уголовного делапрокурором, следователем или органом дознания при отсутствииволеизъявленияруководителя указанной организации. Соответственно, ч. 5 ст. 20 считать частью 6, а саму ст. 23 УПК РФ — исключить. I
Мы полагаем, что необходимо приведение в соответствие указанных норм в части определения круга организаций,волеизъявлениекоторых обязательно для начала уголовного преследования, поскольку подобная несогласованность является еще одним поводом для свертывания принципадиспозитивности. На наш взгляд, необходимо учитывать волеизъявление как коммерческой, так и иной организации, не являющейся государственным или муниципальным предприятием, пострадавшей в результатенеправомерныхдействий ее сотрудника. Поэтому мы вносим предложение о соответствующем изменении содержания примечания 2 к ст. 201 УК РФ.
Выражая солидарность с представителями науки, следствия,прокуратурыи адвокатуры о том, что современная редакция ч. 1 ст. 146 УПК РФ приводит к ряду негативных последствий, связанных с усложнением раскрытия преступлений по горячим следам, мы обратились к статистическим данным, согласно которым, доминирующим нарушением, допускаемым в стадии возбуждения уголовного дела, является ненезаконноевозбуждение дела, а, напротив, несвоевременное возбуждение, либосокрытиепреступления от регистрации.
Одной из причин введения данного положения явилось новое представление опрокуроре, прежде всего, как о руководителе функции обвинения, а не как о представителе функциинадзора, согласно прежнему УПК. Буквально понятие слова «согласие», в отличие отуведомления, означает единомыслие. Вместе с тем, в условиях оперативности ситуации расследования на первоначальном этапе, мы считаем, что такое согласие вполне может быть и «молчаливым». В связи с чем поддерживаем позицию о целесообразности возвращения к десятилетиями апробированному порядку немедленного уведомленияпрокурора.
В главе 3 УПК РФ, регулирующей виды уголовного преследования, содержится положение о том, чтопрокурор, а также следователь илидознавательс согласия прокурора вправе возбудить уголовное дело о любомпреступлении, отнесенном к делам частного или частно-публичного обвинения, и при отсутствиизаявленияпотерпевшего, если данное преступлениесовершенов отношении лица, находящегося в зависимом состоянии или по иным причинам не способного самостоятельно воспользоваться принадлежащими ему правами (ч. 4 ст. 20 УПК РФ).
В главе 20 УПК РФ, регулирующей возбуждение уголовного дела, имеется ст. 147, регламентирующая порядок возбуждения уголовного дела частно-публичного обвинения. Первая часть данной нормы содержит императив о том, что уголовные дела опреступлениях, указанных в ч. 3 ст. 20 УПК, возбуждаются не иначе как по заявлениюпотерпевшего. Производство по таким делам ведется в общем порядке.
Ч. 2 закрепляет правило о том, что «прокурор вправе возбудить уголовное дело и при отсутствии заявления потерпевшего в случаях, если последний в силубеспомощногосостояния или по иным причинам не может защищать свои права изаконныеинтересы».
В части 4 ст. 20 в числе субъектов, имеющих право на возбуждение уголовного дела, представлены прокурор,следовательи дознаватель. Тогда как ч. 2 ст. 147, регулируя ту же самую сферуправоотношений, называет лишь прокурора. Получается, что законодатель, расширив в ч. 4 ст. 20 перечень субъектов возбуждения уголовного дела, оставил ту же самую сферуправоприменения. Становится непонятно, так вправе или не вправе следователь или дознаватель с согласия прокурора возбудить уголовное дело частного или частно-публичного обвинения при отсутствии заявления пострадавшего (потерпевшего), или это является прерогативой прокурора.
Мы обосновали предложение о том, что целесообразно разрешитьследователюили дознавателю с согласия прокурора возбуждать уголовные дела частного или частно-публичного обвинения при отсутствии заявления пострадавшего. Практика показывает, что следователи илидознаватели,' проверяя сообщение о преступлении, - все-таки более непосредственно оценивают обстоятельствадеянияи другие события, имеющие отношения кделу. Принятие именно ими такого решения (пусть даже если это решение ожидает процедура получения согласия прокурора) будет способствовать большей оперативности расследования.
Поскольку отсутствуетзаявлениепострадавшего (потерпевшего), то информация о признаках деяния поступает либо в виде заявления лица, не являющегося пострадавшим (например, очевидцаизнасилованияили оскорбления), либо в формеявкис повинной или сообщения, полученного из' других источников (медицинских учреждений, сотрудниковправоохранительныхорганов, непосредственно обнаруживших признаки преступления). Само по себе отсутствие заявления потерпевшего (пострадавшего) в данном случае является основанием для отказа в возбуждении дела, предусмотренным в п. 5 ч. 1 ст. 24 УПК РФ. И зачастую, лишь выполняянадзорныеполномочия и изучая очередной отказной материал, прокурор выявляет необходимость возбуждения уголовного дела частного или частно-публичного обвинения вопреки отсутствию заявления пострадавшего. В результате междусовершениемпреступления и' возбуждением дела проходит длительный, временной интервал.
Нами была дана положительная оценка отказу от такого основания для возбуждения уголовного дела частного или частно-публичного обвинения, как «особое общественное значение», и сохранению лишь оснований, связанных с неспособностью пострадавшего самостоятельно осуществлять свои права на защиту. Вызывает одобрение и возможность прекращения дела частного или частно-публичного обвинения, возбужденного в порядке ст.ст. 20-21 УПК. Если предыдущая редакция аналогичной нормы (ч. 3 ст. 27 УПК РСФСР) в любом случае запрещала прекращение уголовного дела,' возбужденного прокурором, за примирением спотерпевшим, то теперь волеизъявление потерпевшего не носит характер императива, оно может только учитываться для принятия решения об отказе от дальнейшего уголовного преследования.
Резюмируя вышеизложенное, мы считаем, что ст. 147 дублирует положения ст. 20 УПК, в связи с чем может быть без особого ущерба исключена. Правило о получении согласия прокурора на возбуждение уголовного дела должно сохраниться лишь при решении вопроса о возбуждении уголовного дела частного или частно-публичного обвинения' при отсутствии заявления пострадавшего (потерпевшего) в силу специфических признаков данныхдеяний.
Проанализировав уголовно-процессуальные нормы и позиции ученых, связанные с расширениемсудебногоконтроля на досудебных стадиях и мы сформулировали вывод о том, чтосудебноерешение должно сохраниться на Iпроцессуальныедействия, связанные с непосредственным ограничениемсвободыличности. К таковым нужно отнести заключение подстражу, продление срока заключения подстражей, помещение в медицинское учреждение и т.п. Что же касается получения судебного решения на осмотр жилища,обыски выемку в жилище, личный обыск, то, обычно производство данных следственных действий связано с обнаружением, фиксацией иизъятиемследов и другой доказательственной информации, способной к быстрой утрате, искажению илифальсификации. Видимо, законодатель,-желая сконструировать состязательный процесс, принципиально отличный от прежнего, несколько односторонне подошел к решению данного вопроса, передав судуполномочияна разрешение производства следственных действий, являющихся безотлагательными не только висключительныхслучаях, а чаще всего. Поэтому автор полагает, что следует вернуться к проверенной десятилетиями практике осмотра,обыскаи выемки, личного обыска попостановлениюследователя, санкционированному в известных случаях прокурором. По этой причине нами критикуются предложения о дополнении перечня процессуальных действий, на которое требуется-судебное решение, за счет проверки показаний на месте иследственногоэксперимента в жилище.
С данной проблемой взаимосвязана проблема соотношения понятий «осмотр места происшествия» и «осмотр жилища», в случаях, если местом происшествия является жилище. Несовпадения взглядов практических работников на понимание этих видов осмотра, нередко влекут случаи признаниянезаконнымосмотра места происшествия в жилище. Автор обосновывает позицию о том, что независимо от того, где произошло событие, имеющие признаки преступления, требующие незамедлительной-проверки, осмотр данного объекта должен осуществляться по правилам t осмотра места происшествия, не требующего специального судебного решения. Причем, по необходимости - также и до возбуждения уголовного дела (ч. 2 ст. 176 УПК РФ).
Мы выразили одобрение введению нового основания для признания лицаподозреваемым- возбуждение уголовного дела в отношении конкретного лица. В случаях же возбуждения уголовного дела по факту события и установления причастного лица в процессе расследования, если нет оснований для применения к нему мерыпресеченияи недостаточно доказательств для привлечения в качестве обвиняемого, целесообразно воплотить в законе высказываемое ранее предложение овынесениипостановления о привлечении лица в качестве подозреваемого.
Реализация данного давно отстаиваемого предложения позволяет исключить неизбежное противоречие законам логики, которые предполагают, что лицо вначалеподозреваетсяи поэтому задерживается, а не наоборот. Тем более, что далеко не каждое лицо, потенциальноподозреваемоепо делу, предварительно задерживается в смысле ст.ст. 91-92 УПК. Изучивследственнуюпрактику, мы констатировали, что в' подавляющем большинстве случаев следователи (дознаватели) вначаледопрашиваютлицо, одновременно выявляя наличие или отсутствие оснований дляизбраниямеры пресечения, а также обстоятельств, учитываемых приизбраниимеры пресечения, затем принимают решение об избрании меры пресечения.
Порядок избрания заключения под стражу в качестве меры пресечения согласно действующему законодательству, несмотря на критические мнения ученых и практиков, в целом, оправдан.
Анализируя вопросы избранияподозреваемомумеры пресечения, не' связанной слишениемсвободы, нами подвергнуто критике массовое несоблюдениеследователями10-суточного срока для предъявления обвинения. Это влечет неопределенностьпроцессуальногостатуса лица, в отношении которого была вынесена мера пресечения.
Положение ст. 75 УПК опосредованнообязываетследователя (дознавателя), в целях предотвращения признания недопустимымдоказательствомпоказаний подозреваемого, обвиняемого, данных в отсутствиезащитникаи неподтвержденных в суде, в каждом случаедопросаподозреваемого или обвиняемого приглашать защитника, хотя бы дежурного. Не говоря о формальности такого присутствия защитника, а также массовом росте объема работы длязащитников, соискатель полагает, что данная норма вынуждает следователя пренебрегать общими демократическими принципами, детерминирующими свободное определение своей линии поведения взрослымдееспособнымчеловеком (например, юридически грамотным).
Первым итогом реализации функции уголовного преследования на этапе предварительного расследования является привлечение в качестве обвиняемого, формулируемое при наличии достаточных доказательств, дающих основания для обвинения лица в совершении преступления.
Раскрывая содержание понятия «достаточность доказательств», мы согласились с суждением о том, что имеющиеся в распоряжении следователя доказательствапризнаютсядостаточными для привлечения лица к ответственности тогда, когда ими устанавливаются те факты, из которых складывается соответствующий состав преступления.
Представляется позитивной новеллойвручениеобвиняемому и его защитнику копиипостановленияо привлечении в качестве обвиняемого. Это t дисциплинирует следователя и актуализирует деятельность функции защиты.
Анализируя право обвиняемого иметь свидания сзащитникомнаедине и конфиденциально, в том числе до первого допроса обвиняемого, без. ограничения их числа и продолжительности, мы не выразиливозраженияпо поводу реализации данного права до начала допроса обвиняемого. Однако формулировка «в том числе до первого допроса» в сочетании с неограниченностью числа и продолжительности такого свидания вызывает нарекания. Еслизащитник, увидев, что обвиняемый в ходе допроса начинает давать показания,изобличающиеего, то, естественно, он потребует.конфиденциальногосвидания. Учитывая, что закон ограничивает максимальный период допроса взрослого до 8 часов (или до 4 часов непрерывно), анесовершеннолетнего- до 4 часов (или до двух часов непрерывно), то несколько таких «свиданий» без ограничения их продолжительности способны сорватьдопрос. Поэтому необходимо сохранить право обвиняемого на консультацию с защитником до первого t допроса (и, вообще, до любого допроса). Что же касаетсязаявленийи ходатайств о конфиденциальных свиданиях на этапе свободного рассказа, а также на этапе постановки вопросов и на др. этапах допроса, то удовлетворение такогоходатайствадолжно быть по усмотрению следователя.
Возможность проводить повторный допрос обвиняемого по этому жеобвинениюв законе сформулирована неоднозначно. В случае отказа обвиняемого отдачипоказаний на первом допросе закон разрешает его проводить только по просьбе самого обвиняемого. Правда, еслиобвиняемыйI не отказался от дачи показаний, а сообщил, например, ложные сведения, закон не запрещает проводить повторный допрос по инициативе следователя. Правило о просьбе обвиняемого на повторный допрос в случае заявленного ранее отказа от дачи показаний, не вполне согласуется с традиционными тактическими приемами допроса, связанными с выборомследователемтактически верного времени для получения показаний.
Закон разрешилзащитнику, участвующему в любом следственном действии, даватьподзащитномукраткие консультации в присутствии следователя, задавать с разрешения следователя вопросыдопрашиваемымI лицам (ч. 2 ст. 53 УПК РФ). Правило о получении разрешения следователя представляется оправданным, поскольку следователь способен сам оценивать целесообразность прерывания стадий установления психологического контакта или свободного рассказа обвиняемого вопросами защитника. Автор считает, чтозапретзадавать наводящие вопросы должен быть сформулирован не только для следователя, но и для защитника, т.к. личная заинтересованность защитника в исходе дела нередко превышаетслужебнуюзаинтересованность следователя. Это позволит снизить односторонность врегламентациипринципа состязательности. Поэтому ч. 2 ст. 53 необходимо дополнить предложением «Задавать наводящие вопросы не допускается», перед фразой «Следователь может отвести вопросы защитника .».
П. 13 ч. 4 ст. 47 УПК предоставляетобвиняемомуправо снимать за свой счет копии с материалов уголовного дела, в том числе с помощью технических средств. Положительно оценивая дополнение правового статуса обвиняемого данным правом, мы вместе с тем отмечаем, что закон непосредственно в данном пункте не указал момента, с которого это право приобретается. Предыдущий пункт статьи 47 предоставляет обвиняемому право «знакомиться по окончании предварительного расследования со всеми материалами уголовного дела и выписывать из уголовного дела любые сведения и в любом объеме». Поскольку п.п. 12 и 13 равнозначны, то нельзя утверждать, что п. 13 является логическим продолжением пункта 12 по сфере правового регулирования.
П. 7 ст. 53 предоставляет защитнику право «знакомиться по окончании предварительного расследования со всеми материалами уголовного дела, выписывать из уголовного дела любые сведения в любом объеме, снимать за свой счет копии с материалов уголовного дела, в том числе с помощью технических средств». Как видно, здесь момент копирования материалов дела определен однозначно.
Статья217, регламентирующая порядок ознакомления обвиняемого и его защитника с материалами уголовного дела, также наделяет обвиняемого и его защитника правом снимать копии с документов с помощью технических средств, однако несколько детализирует условия такого права. В частности, согласно ч. 2 ст. 217, «в процессе ознакомления с материалами уголовного дела, состоящего из нескольких томов, обвиняемый и его защитник вправе повторно обращаться к любому из томов уголовного дела, а также выписывать любые сведения и в любом объеме, снимать копии с документов, в том числе с помощью технических средств». Сопоставление норм, расположенных в п. 13 ч. 4 ст. 47 и ч. 2 ст. 217 позволяет прийти к выводам о возможности неоднозначноготолкованияданных норм. Норма, указанная в ч. 4 ст. 47, является одним из проявлений правового статуса обвиняемого, то есть носит более общий (и универсальный) характер. Норма, содержащаяся в ч. 2 ст. 217 - более детализирующий.
Следовательно, не исключено и следующее понимание указанных норм. Обвиняемый в процессе предварительного расследования может снимать копии за свой счет с любых материалов уголовного дела (в том' числе, с протоколов следственных действий, проводимых с участием других лиц). А при ознакомлении с материалами уголовного дела обвиняемый может иметь аналогичное право лишь в случае, если дело состоит из нескольких томов.
Следует воздержаться от предоставления обвиняемому права снимать копии с материалов дела до завершения предварительного расследования, за t исключениемврученияему копий документов, прямо предусмотренных законом. Уголовное преследование на стадии предварительного расследования сопровождается активнымсобираниемдоказательств, которые по тактическим мотивам до поры до времени не должны быть знакомы обвиняемому. Поэтому п. 13 ч. 4 ст. 47 следует объединить с п. 12 ст. 47, присоединив его к п. 12. Предлагаемая норма должна выглядеть следующим образом: «12) знакомиться по окончании предварительного расследования со всеми материалами уголовного дела, выписывать из уголовного дела любые сведения и в любом объеме, а также снимать за свой счет копии с материалов I уголовного дела, в том числе с помощью технических средств».
В этом случае ч. 2 ст. 217 может быть сформулирована следующим образом: «2. В процессе ознакомления с материалами уголовного дела, состоящего из нескольких томов, обвиняемый и его защитник вправе повторно обращаться к любому из томов уголовного дела. Копии документов и выписки из уголовного дела. (далее по тексту)».
Рассматривая нормы, регулирующие порядок ознакомления с материалами дела потерпевшего, гражданскогоистца, гражданского ответчика, их представителей, а также обвиняемого и его защитника. И в целом положительно оценивая установленный порядок, мы отметили, что, видимо, по недоразумению, законодатель, «забыл» в п. 12 ч. 4 ст. 44 предоставить гражданскомуистцуправо снятия копий с помощью технических средств. С одной стороны законодатель, регулируя порядок ознакомления заинтересованных лиц с материалами уголовного дела, «отослал» к нормам, устанавливающим такой порядок для обвиняемого и его защитника. Однако, поскольку для всёх остальных субъектов (то есть потерпевшего и гражданскогоответчика) он предусмотрел специально возможность снятия копий с помощью технических средств, а для гражданского истца - не предусмотрел, это может явиться поводом для разногласий, особенно, между представителями различных процессуальных функций. Во избежание такого недоразумения, полагаем, что п. 12 ч. 4 ст.45 следует дополнить анализируемым правом.
Осуществив анализ объема прав, разъясняемых участникам процесса после их ознакомления с материалами дела, мы перешли к проблемам, связанным с составлениемобвинительногозаключения.
Исследуя дискуссионный в теории и на практике вопрос о содержании п.п. 5 - 6 ч. 1 ст. 220 УПК РФ, в частности, достаточно ли лишь назвать доказательства, подтверждающие обвинение или на которые ссылается сторона защиты, либо нужно кратко охарактеризовать сущность каждого доказательства, мы, анализируя полярные взгляды ученых и практических работников, пришли к выводу о правильности второю варианта.
Завершая анализ особенностей уголовного преследования на этапе окончания предварительного следствия, мы представили вывод, что название главы 30 «Направление уголовного дела собвинительнымзаключением прокурору» не вполне соответствует ее содержанию. В главе говорится о принятии решения об окончании предварительного следствия с обвинительным заключением, об ознакомлении заинтересованных лиц с материалами уголовного дела, о разрешении возникшихходатайств, и лишь затем - о составлении обвинительного заключения. Причем лишь в последней части статьи 220 упоминается о направлении делапрокурору. Поэтому более удачно данная глаЬа называлась бы «Окончание предварительного следствия и направление уголовного дела с обвинительным заключением прокурору».
Изучив особенности окончаниядознания, мы дали положительную оценку новелле о предоставлениипотерпевшемувозможности ознакомления с материалами дознания. Однако в отличие от норм, регулирующих аналогичныеправоотношения, возникающие при окончании следствия, структура норм, регламентирующих ознакомление с м