МИФОПОЭТИЧЕСКАЯ ПАРАДИГМА В РУССКОЙ ПРЕДРОМАНТИЧЕСКОЙ И РОМАНТИЧЕСКОЙ ПРОЗЕ 20–40-х ГОДОВ XIX ВЕКА

Короткий опис

Одесский национальный университет им. И. И. Мечникова

На правах рукописи

Мусий Валентина Борисовна

УДК 821. 161. 1 343 (043. 5)

МИФОПОЭТИЧЕСКАЯ ПАРАДИГМА В РУССКОЙ ПРЕДРОМАНТИЧЕСКОЙ И РОМАНТИЧЕСКОЙ ПРОЗЕ 2040-х ГОДОВ XIX ВЕКА

10. 01. 02 русская литература

Диссертация на соискание научной степени
доктора филологических наук

Научный консультант
Михед Павел Владимирович, доктор филологических наук, профессор

Одесса 2009

СОДЕРЖАНИЕ

Введение........................................................................................................... 7

Раздел I. Основные направления изучения мифопоэтической парадигмы в русской предромантической и романтической прозе.... 20
1.1. Разработка в науке категории «переходность». Переходные эпохи и переходные художественные системы................. 20
1.1.1. Основные точки зрения ученых на особенности русской литературы эпохи ее перехода к эстетическому типу словесности................................................. 23
1.1.2. Постановка в науке о литературе проблемы переходности художественных систем 26
1.1.3. Предромантизм и романтизм с точки зрения их переходности.......... 29
1.2. Предромантизм и романтизм как ведущие художественные системы в русской литературе первых десятилетий XIX века............. 31
1.2.1. Предромантизм как объект литературоведческих штудий.................. 31
1.2.2. Основные направления изучения русского романтизма..................... 42
1.3. Связь между мифом и литературой, мифологическим и художественным типами мышления....................................................................................... 45
1.3.1. Основные точки зрения на содержание понятия «миф» и хронологические рамки процесса мифотворчества..................................... 45
1.3.2. Исследование учеными связи между мифом и литературой................................................................................................. 47
1.3.3. Общее и различие в мифологическом и художественном типах мышления...................................................................................................... 49
1.3.4. Взгляды литературоведов на место мифа в художественном мышлении предромантиков и романтиков.................................................... 51
1.4. Основные пути литературоведческого анализа мифопоэтики художественного произведения................................................................................................ 53
1.5. Выводы................................................................................................ 56

Раздел II. Мифологическое в художественном познании национального характера.......................................................................... 58
II. 1. Роль мифопоэтических парадигм в художественном воссоздании
патриархальности........................................................................................ 59
II. 1. 1. Патриархальная установка на единство судьбы всех членов рода и тотемические мифологические представления .................................................................... 59
II. 1. 2. Мифологическое в художественном воссоздании параболичности мышления патриархального человека 63
II. 1. 3. Элементы мифологической картины мира в художественном воссоздании авторитарности патриархального уклада ................................ 67
II. 2. Русская национальная мифология и формирование категории «народность»........................................................................................................................ 72
II. 2. 1. Разработка категории «народность» в публицистике и эстетике начала XIX века............................................................................................. 73
II. 2. 2. Воплощение в русской литературе начала XIX века национальной мифологии как результат развития народности..................................................................... 84
II. 2. 2. 1. Мифологический мотив метаморфоз в «Упыре» В. Даля и
«Главе из исторического романа» Н. Гоголя............................................... 86
II. 2. 2. 2. Народная демонология в предромантических произведениях
О. Сомова....................................................................................................... 92
II. 2. 2. 3. Художественная реализация романтиками принципа свободного мифологизирования (мистерия В. Кюхельбекера «Ижорский» и рассказ А. Вельтмана «Не дом, а игрушечка!»)........................................ 114
II. 4. Выводы.............................................................................................. 125

Раздел III. Мифологическое в художественном выражении
миропонимания писателями-предромантиками................................... 132
III. 1. Философские основы решения предромантиками вопроса о границах познания. ............................................................................... 132
III. 2. Диалогичность художественного мышления писателей-предромантиков как результат соединения идей рационализма и агностицизма................ 135
III. 2. 1. Концепция таинственного в предромантических произведениях А.Бестужева-Марлинского................................................................................................. 135
III. 2. 2. Диалог агностика Двойника и мифологически мыслящего
повествователя в цикле Ант. Погорельского «Двойник, или Мои вечера
в Малороссии»............................................................................................. 152
III. 2. 3. Разнообразие оценок таинственного в цикле М. Загоскина «Вечер на Хопре»......................................................................................... 169
III. 3. Выводы............................................................................................. 188

Раздел IV. Миф в художественном мышлении романтиков................ 193
IV. 1. Философско-эстетическая рефлексия мифа в русском романтизме............................................................................... 193
IV. 1. 1. Новое в принципах подхода романтиков к решению онтологических и гносеологических проблем............................................ 193
IV. 1. 2. Романтическое понимание постижения мира как процесса, соединяющего рациональное и бессознательное................................................................. 196
IV. 1. 3. Место мифа в представлениях романтиков о творчестве.............. 198
IV. 2. Миф в русской романтической прозе........................................... 205
IV. 2. 1. Миф о «золотом веке» и мотив уяснения героями К. Аксакова, И.Киреевского, Н. Полевого и В. Одоевского «предбытия» человечества как идеального состояния .................................................................... 205
IV. 2. 2. Мифологическое в выражении романтической идеи тождества искусства и жизни в повестях К. Аксакова «Вальтер Эйзенберг» и Е.Кологривовой «Хозяйка» .................................................................... 216
IV. 2. 3. Мифологизация предопределения в произведениях Н. Греча, Е.Ростопчиной, М. Лермонтова, А. Пушкина и Н. Гоголя.......................................................... 228
IV. 2. 4. Миф об Ангеле и Демоне в романтическом произведении........... 244
IV. 2. 5. Миф в художественном решении проблемы двойственности мира и природы человека («Косморама» В. Одоевского)................................... 248
IV. 3. Выводы............................................................................................. 259
Раздел V. Роль мифологического компонента в художественном воссоздании процессов внутренней жизни................................................................... 263
V. 1. Теоретическое обоснование процессов психической жизни в начале XIX века и их художественное воплощение........................... 263
V. 2. Художественное познание бессознательного предромантиками и романтиками...................................................................................................................... 266
V. 2. 1. Оценка мифологических образов как архетипических структур в психике в «Игоше» В. Одоевского.......................................................... 267
V. 2. 2. Мифологизация предромантиками и романтиками онирического. 273
V. 2. 2. 1. Сон как путь к нравственному преображению в рассказах О. Сомова «Страшный гость» и А. Бестужева-Марлинского «Страшное гаданье» 275
V. 2. 2. 2. Сон как временная («теплая») смерть души в рассказе О. Сенковского «Записки домового».......................................................... 285
V. 2. 2. 3. Сон как путешествие души и исполнение желаний в «Майской ночи, или Утопленнице» и «Страшной мести» Н. Гоголя..... 287
V. 2. 3. Мифологический компонент в художественном познании ясновидения (роман Н. Греча «Черная женщина»).................................... 290
V. 2. 4. «Рациональное» и «инстинктуальное» в человеке («Психологические заметки» и «Орлахская крестьянка» В. Одоевского). 297
V. 2. 5. Мифологические образы и ситуации в художественном познании предромантиками и романтиками безумия................................................................................ 306
V. 3. Выводы............................................................................................... 316

Раздел VI. Пути сближения художественного и мифологического (парадигмы жанров)........................................................................................................ 321
VI. 1. Мифологизация как результат ориентации писателей
на жанровые модели фольклора («Недобрый глаз» О. Сомова)........ 321
VI. 2. Место и роль мифопоэтического в произведениях, сохраняющих признаки индивидуального авторства..................................................................... 326
VI. 2. 1. Точки зрения литературоведов на пути разграничения
мифопоэтических произведений и авторских мифов................................. 326
VI. 2. 2. Моделирование истории в мифопоэтическом произведении и авторском мифе........................................................................................ 332
VI. 2. 2. 1. «Светославич, вражий питомец» А. Вельтмана как
авторский космогонический миф................................................................ 332
VI. 2. 2. 2. Мифопоэтическое «Сказание об Ольге» З. Волконской............ 340
VI. 2. 3. Цикл Н. Гоголя «Вечера на хуторе близ Диканьки» как авторский миф........................................................................................ 347
VI. 2. 4. Смысловое ядро произведения, основанного на мифе, как показатель его жанра («Саламандра» В. Одоевского).......................... 371
VI. 3. Выводы............................................................................................. 382

Выводы....................................................................................................... 386
Список использованной литературы..................................................... 395

В В Е Д Е Н И Е

Начало XIX века исключительно сложный, противоречивый и одновременно знаменательный этап в развитии русской литературы. Изучение мифопоэтической парадигмы в предромантической и романтической прозе является тем перспективным направлением литературоведческих исследований, которое открывает перед учеными новые возможности в понимании главных закономерностей этого этапа литературного процесса: функционирования и смены художественных систем, тенденций развития творческого мышления писателей, обусловленности авторских стратегий усвоением мифа как универсалии культуры. Такой подход к явлениям литературы основан на признании того, что, как отметил С.Аверинцев, «архаические коды мифомышления активно работают в заново творимой образной структуре на выявление простейших элементов человеческого существования и придают целому глубину и перспективу [4,с.117]». Данное суждение представляется особенно актуальным в свете направленности современной филологии на выход за пределы непосредственно литературоведческих методик исследования и интеграцию разных наук. Приоритетность на нынешнем этапе развития науки мифопоэтики как «постоянной культурно-исторической актуализации мифа и мифологии [229,с.21]» обусловлена тем, что к осмыслению явлений литературы привлекаются данные мифологии, культурологии, истории, этнологии, философии. При этом ни в коем случае не может быть допущено игнорирование специфики литературы как результата творческой деятельности, поскольку задача литературоведа в первую очередь, раскрытие закономерностей проявления эстетического на каждом этапе ее развития. И здесь на первый план выходит еще один аспект, позволяющий размышлять об актуальности мифопоэтики. Учет динамического характера отношений между литературой и мифом помогает ответить на вопросы, имеющие для ученых принципиальный характер: возможны ли история литературы, а также ее периодизация вообще, и если да, то каковы основные пути структуризации историко-литературного материала [395].
Изучение взаимодействия литературы с мифом становится особенно важным в тех случаях, когда идет речь о переходных этапах ее развития, поскольку со сменой систем миропонимания происходит трансформация художественной картины мира, переосмысляется категория авторства, зарождается принципиально новый взгляд на природу и значимость художественного слова и произведения. В таком плане особый характер имело начало XIX века для русской литературы. Одной из ведущих особенностей ее интенсивного развития в этот период было усвоение опыта фольклора, который сохранил модели архаического ритуала и мифологической картины мира. В этом заключается ее принципиальное отличие от литературы XVIII века. Выявление причин такого всплеска интереса писателей начала XIX века к мифу, особенностей, направлений и закономерностей утверждения мифопоэтического в художественной картине мира вот круг задач, которые предстоит решить современной науке о литературе. Необходимо изучить связь между мифотворческими стратегиями писателей и теми процессами, которые к началу XIX века определили развитие художественного мышления, обусловленность процесса усвоения писателями элементов архаического ритуала и мифологической модели мира переходом русской литературы и культуры к «парадигме креативизма» (В. Тюпа), формированием в ней элементов культуры «синтагматического» типа (Ю. Лотман) и свободного «я» (А. Михайлов).
Очевидно, что проблема диалога культурных эпох является одной из ведущих в современной науке. Разработана типология переходных эпох с точки зрения соотношения «хаографического» и «космографического» (Н.Лейдерман), циклического и эволюционистского дискурсов (Ю. Лотман), изменения концепции человека, модели мира, динамики стилевых тенденций (А. Мережинская). Связь между каузальными и имманентными факторами в художественном мышлении переходных эпох изучалась О. Кривцуном, философии рубежного мышления В. Силантьевой. К решению проблемы переходности обращались М. Бахтин, Ю. Барабаш, А. Гуревич, И. Кондаков, И.Смирнов и др. Одновременно учеными признается, что «пограничное состояние», «сосуществование, переплетение, конвергенция, диффузия старого и нового, вчерашнего и завтрашнего, определяющие переход от одного качества к другому» это понятия, которые «пока еще не вошли в методологический инструментарий истории литературы [29,с.196]». Кроме того, внимание исследователей, как правило, сосредоточено на переломе, имевшем место в литературе конца XIX начала XX вв., а также конца XX начала XXI в. Литературный процесс начала XIX века в этом аспекте изучен недостаточно полно. Как отмечают сами исследователи, до сих пор не оценен по достоинству тот революционный переворот, который заключался в соединении на принципиально новом уровне всех разнообразных художественно-эстетических и этико-философских систем и определил особенности творчества художников начала XIX века [584,с.5].
Главной особенностью русской литературы начала XIX века было обретение ею художественности. Литературоведами выявлены признаки, отличающие литературу эстетического типа от риторической. Высказаны точки зрения на хронологические рамки этого процесса в русской литературе. Но в заявленном в диссертации аспекте с точки зрения перемен в понимании мифа переход русской литературы к художественности до сих пор не рассматривался, хотя в науке постепенно утверждается мысль о том, что отношение писателей к универсальным моделям, в особенности к мифу, это один из ведущих показателей переходной литературно-художественной эпохи. На это обратила внимание А. Мережинская, убедительно доказавшая в своем исследовании русской прозы 80-90-х годов ХХ ст., чтомифоцентричность это одно из наиболее характерных явлений переходных эпох [317]. Исходя из этого, следует признать актуальность решения вопроса о специфике и взаимосвязи таких категорий, как «мифологическое мышление» и «художественное мышление», разработки концепции, объясняющей основные закономерности мифотворчества русских писателей начала XIX века. Как подчеркивает О. А. Корниенко, мифоцентричность «русской литературы как перспективная проблема изучения предполагает анализ не только мифопоэтических парадигм в художественных текстах того или иного писателя, но, что наиболее важно, осмысление характерных тенденций мифологизирования, обнаруживаемых в конкретных культурно-исторических эпохах и периодах развития литературы (которые, в свою очередь, актуализируют те или иные глобальные модели мира, типы культур и т. п.). Данный подход нацелен на обогащение знаний по истории и теории литературы [242,с.7]». Исследования И. Зварича, А. Киченко, Е. Корниловой, АМережинской, Е. Милюгиной, М. Новиковой, Л. Скупейко, ряда других авторов монографий и статей приблизили литературоведение к решению этой важной проблемы, но не завершили ее. До сегодняшнего времени нет опыта выстраивания модели перехода русской литературы к эстетическому типу на основе изучения в ней мифопоэтической парадигмы.
Исследование обусловленности перемен в понимании и художественной интерпретации мифа процессом смены художественных парадигм предусматривает решение ряда других, не менее актуальных для современной науки, проблем. В первую очередь, необходимо выработать методику анализа закономерностей функционирования мифопоэтических структур через призму категорий «тип литературы» и «тип литературно-художественного сознания», изучить особенности сосуществования мифологического и художественного типов мышления в русской литературе, наметить пути установления связи между авторской концепцией действительности и местом мифопоэтического в художественном мышлении писателя.
Необходимо выявить взаимодействие классицизма, сентиментализма, предромантизма, барокко и романтизма с ключевыми нравственно-философскими и эстетическими учениями в процессе обретения русской литературой художественности. В таком плане О. М. Пашкуровым [394] рассмотрена только начальная стадия преодоления русской литературой риторичности, направленной на то, чтобы «убедить, избегая доказательств, повлиять, завоевать на свою сторону, используя экспрессивно-образные средства языка на основе традиционного символического смысла ключевых слов культуры [237,с.9]». В комплексном подходе нуждается и завершающий этап (20-40-е гг. XIX ст.) перехода русской литературой к эстетическому типу, когда А. Пушкин, как ее основоположник, другие писатели сформулировали и творчески воплотили идею о том, что «цель художества есть идеал, а не нравоучение»[428, VI,с.124]. Решение данных вопросов затрудняется противоречивостью в понимании ведущих литературных направлений начала XIX века. В первую очередь предромантизма. Среди ученых, которые обращались к его изучению, Г. Гуковский, Н. Измайлов, В. Касаткина, Ю.Манн, А. Архипова, Н. Соловьева и др. Но до сих пор не установлено, чем же он был в русской литературе: переходной подсистемой [291], переходным периодом между классицизмом и романтизмом [75,с.197-198] или же выделившейся «из сложного литературного процесса переходной эпохи» художественной парадигмой [542,с.38]. Подобная противоречивость затрудняет решение вопроса о наличии в предромантизме определенной концепции человека, системы художественных принципов, а также определение круга произведений, которые могут быть отнесены к нему. Главным образом изучается поэзия предромантиков [75; 211; 394]. Исключение, пожалуй, представляет лишь проза Н. М. Карамзина («Остров Борнгольм», «Сиерра-Морена») [287]. Не решен вопрос о хронологических рамках предромантизма в русской литературе. Чаще всего они ограничиваются последними десятилетиями XVIII первым десятилетием XIX века. В результате сохраняется противоречивость в оценке прозы А. Бестужева, В.Даля, А. Перовского (Ант. Погорельского), О. Сомова, других авторов. Это подтверждает необходимость специальной и систематической разработки проблемы специфики художественного мышления, принципов художественного отображения, поэтики предромантического произведения. Сопоставление мифопоэтики предромантической и романтической прозы позволит выявить как специфику каждого из этих литературных направлений, так и закономерности процесса формирования в русской литературе художественности: от совмещающего в себе признаки риторического и эстетического типов предромантизма к романтизму, одному из направлений в литературе эстетического типа.
Не может удовлетворить и современное состояние изучения романтизма. Существенный вклад в разработку понимания романтизма в последние годы внесли И. В. Карташова, Ю. В. Манн, Д. С.Наливайко, О. Вайнштейн. В их работах содержатся ценные идеи. Но продолжает оставаться актуальной задача, которая была выдвинута на ведущее место Е. Г. Милюгиной и заключающаяся в обращении к истокам процесса романтического мышления, содержанию таких категорий, как смысл жизни, самореализация, судьба в аспекте романтического миропонимания.
Нет работ, в которых на основе выявления специфики русского предромантизма и романтизма устанавливались бы закономерности развития литературного процесса этой чрезвычайно важной и сложной переходной эпохи. Не выяснено, что объединяло предромантиков и романтиков, а также были ли между предромантизмом и романтизмом различия, которые позволили бы судить о них как о разных художественных системах. Для решения этих вопросов необходимо от наблюдений над отдельными художественными произведениями или же творчеством отдельных авторов переходить к выявлению их обусловленности закономерностями динамики художественных методов и направлений в русской литературе этого периода ее развития, с одной стороны, и к формированию модели литературного процесса, предполагающей единство аксиологии, гносеологии, психологии, эстетики, с другой. В такой модели должны быть учтены закономерности развития жанровой системы литературы, принципы и подходы к отображению человека и выражению авторской концепции действительности, национальная специфика предромантизма и романтизма в русской литературе. Только в таком случае можно будет оценить каждое отдельное художественное явление в контексте процесса утверждения самобытности и художественности литературы. Это чрезвычайно сложные задачи, решение которых не может быть осуществлено в одной отдельной работе, одним или даже несколькими учеными. Но актуальность разработки хотя бы некоторых из названных проблем очевидна.
Актуальность изучения мифопоэтической парадигмы в русской предромантической и романтической прозе 20-40-х годов XIX века обусловлена необходимостью:
- комплексного изучения системы связей между русской литературой и мифологией; выявления факторов, которые определили своеобразие художественного воплощения мифа на каждом отдельном этапе развития литературы
- анализа связи между переходными процессами в русской культуре начала XIX века и переменами в понимании мифа;
- создания на основе интеграции стратегий разных гуманитарных наук модели перехода русской литературы от риторичности к художественности;
- выявления основных направлений эстетизации мифа в русской литературе;
- преодоления противоречивости в понимании художественных методов и литературных направлений в русской литературе начала XIX века (в первую очередь, русского предромантизма), изучения механизмов их взаимодействия;
Связь диссертации с научными программами, планами, темами. Диссертация выполнена в соответствии с плановой научной темой кафедры мировой литературы Одесского национального университета имени И. И. Мечникова «Дослідження моделі світу в художньому тексті» (номер гос. регистрации 0106U006198). Тема диссертации утверждена ученым советом филологического факультета Одесского национального университета им. И. И. Мечникова (протокол №1 от 30 сентября 2008 года).
Объектом исследования являются мифопоэтические произведения русских предромантиков и романтиков (К. Аксакова, А. Бестужева-Марлинского, А. Вельтмана, З. Волконской, Н. Гоголя, Н. Греча, В. Даля, Н.Дуровой, М. Загоскина, И. Киреевского, М. Лермонтова, В. Одоевского, Ант.Погорельского, Н. Полевого, А. Пушкина, Е. Ростопчиной, О.Сенковского, О.Сомова), анализ которых позволяет судить об общих закономерностях в изменении понимания мифа и в его художественной интерпретации в начале XIX века.
Предметом исследования является влияние процесса перехода русской литературы к художественности на характер функционирования мифа, семантику и структуру мифопоэтических моделей в прозаических произведениях предромантиков и романтиков, развитие мифопоэтических стратегий писателей.
Цель исследования комплексное освещение закономерностей формирования и развития мифопоэтической парадигмы и ее реализации в произведениях русских предромантиков и романтиков, позволяющее выработать модель литературного процесса начала XIX века. Достижение этой цели обусловило основные задачи исследования:
1) выявить основные факторы, вызвавшие обращение писателей к мифологическим образам, ситуациям, элементам архаического ритуала;
2) установить связь между обращением предромантиков и романтиков к мифу и решением ими гносеологических и онтологических проблем;
3) обосновать обусловленность характера функционирования мифопоэтического модуса в русской предромантической прозе соединением в предромантизме признаков риторического и эстетического типов литературно-художественного сознания;
4) изучить влияние диалогичности художественного мышления предромантиков на мифопоэтику их прозы;
5) охарактеризовать связь между обращением русских писателей-романтиков к мифу и пониманием ими творческого процесса как приближения к постижению трансцендентного;
6) выявить и сопоставить особенности воплощения национальной мифологии в русской предромантической и романтической прозе, сематики и структуры в ней мифопоэтических парадигм (мифологических сюжетных мотивов и образов, элементов архаического ритуала, особенностей пространственно-временного континнуума);
7) продемонстрировать обусловленность мифотворчества романтиков иррационализмом и мистицизмом;
8) изучить роль мифа в художественном исследовании бессознательного русскими писателями начала XIX века;
9) детализировать влияние элементов народной мифологической прозы на развитие жанровой системы русской литературы;
10) сопоставить основные стратегии создания романтиками мифопоэтических произведений и индивидуально-авторских мифов с целью выявления специфики функционирования мифологического в каждой из этих жанровых разновидностей прозы.
Научная новизна полученных результатов заключается в том, что в работе впервые:
- исследованы закономерности развития русской прозы первых десятилетий XIX века путем целостного и комплексного изучения развития и функционирования мифопоэтических структур в произведениях предромантиков и романтиков;
- предложена модель перехода русской литературы от светско-риторического к эстетическому типу литературно-художественного сознания на основе выявления закономерностей утверждения и развития мифопоэтической парадигмы художественного мышления;
- выявлены и детально охарактеризованы культурные, исторические и имманентные факторы, которые обусловили обращение русских писателей начала ХІХ века к мифу;
- обосновано понимание предромантизма в русской литературе как п

Список літератури

ВЫВОДЫ

В литературоведении накоплен опыт изучения закономерностей литературного процесса в России начала XIX века с точки зрения перехода литературы от риторического типа к эстетическому. Отмечена учеными и роль мифологических (фантастических) элементов в произведениях русских писателей этого времени. Тем самым подготовлена основа системного изучения мифопоэтики русской прозы первых десятилетий XIX века, установления связи между сменой парадигм миропонимания и трансформацией мифологического в художественном мышлении этой эпохи, выработки модели перехода русской литературы из одного качественного состояния в другое с учетом изменений в понимании мифа писателями, представляющими разные художественные методы и направления. Выдвижение идеи взаимообусловленности процессов обретения русской литературой художественности и формирования мифопоэтической парадигмы в ней потребовало глубокого концептуального осмысления и четкой характеристики специфики мифопоэтического в предромантическом и романтическом прозаических произведениях. Выполнение этого задания затруднялось тем, что до сих пор сохраняется противоречивость в понимании природы русского предромантизма, мало изучена проза целого ряда русских романтиков (А. Вельтмана, Н. Греча, З.Волконской, Н. Полевого, О. Сенковского и др.), связь между мифопоэтикой русской прозы и переходом литературы к эстетическому типу не рассматривалась.
Изучение мифа как компонента творческого мышления русских предромантиков и романтиков, а также как составляющей художественного мира их произведений, выявление семантики мифологических структур, установление выраженной в произведении концепции мифологического, основных мифопоэтических стратегий позволило сделать вывод о выработке в начале XIX века принципиального новой концепции мифа, путей его включения в художественное произведение. К основным факторам, обусловившим обращение русских писателей к мифу в начале XIX века, относятся:
1) формирование в литературе народности как принципа художественного отображения и активизация в связи с этим интереса к национальной мифологии;
2) сохранение в русском обществе патриархального характера отношений, со свойственной ему ориентацией человека на традиционные, в том числе и содержащиеся в мифе, модели поведения;
3) стремление писателей, не ограничиваясь наблюдениями за отдельными событиями и явлениями, выявить силы, управляющие ими, и возвращение в связи с этим к пониманию мифа как выраженной в символической форме истины об универсальном;
4) разочарование в убедительности имеющейся научной картины мира в связи с формированием представления о наличии предела познавательных возможностей человека, находившее художественное выражение в сюжетном мотиве встречи со сверхъестественным;
5) формирование убеждения в возможности постигнуть законы мироустройства на основе мистического опыта;
6) осознание враждебности человеку обстоятельств и мифологизация в связи с этим судьбы как реализации предопределения;
7) художественная разработка проблемы бессознательного, которое, в силу присущих ему сгущения и преобразования понятий в символические образы, а еще больше в связи с отсутствием научного объяснения его проявлений мотивировалось мифологически;
8) развитие жанровой системы литературы и связанная с этим ориентация писателей на фольклорные жанры, генезис которых связан с мифологией, а также непосредственно на те структуры, которые содержатся в мифе.
В основе новизны в понимании мифа и его места в литературе переход русской литературы от риторичности к художественности в начале XIX века. В науке сформировано понимание содержания категории «переходность», изучены особенности переходных эпох, выработаны подходы к выявлению признаков смены парадигм художественности в литературе. Изучена и непосредственно русская литература начала XIX века в аспекте ее переходности, высказаны точки зрения на хронологические рамки процесса обретения русской литературой художественности. Не осталось без внимания ученых и обращение русских писателей этой эпохи к мифу. В то же время связь между формированием в русской литературе начала XIX века мифопоэтической парадигмы и переходом литературы к эстетическому типу до сих пор не изучалась учеными. В диссертации предложена модель анализа закономерностей развития русской литературы в первые десятилетия XIX века именно в этом аспекте путей усвоения писателями мифологических образов и ситуаций, элементов архаического ритуала, мифопоэтической символики. Сопоставительная характеристика предромантической и романтической прозы 20 40-х годов XIX века, предпринятая в диссертации, позволила выявить основные направления формирования и развития мифопоэтической парадигмы в русской литературе.
Связь между процессом обретения русской литературой художественности и формированием такой особенности творческого мышления писателей, как мифологизм, мотивируется в диссертации тем, что отход от рационализма как единственного пути познания мира и человека и признание допустимости иных способов миропонимания, в том числе и мифологического, постепенное ослабление дидактичности литературы и формирование новых принципов художественного творчества вызвали эстетизацию мифа. С утверждением приоритета эстетических ценностей мифологические образы и ситуации, элементы ритуала, народнопоэтические мифологические символы утрачивали свою моделирующую роль и начинали сопрягаться с реализацией непосредственно художественных задач индивидуализацией персонажей, развитием художественного психологизма, выражением неповторимости творческого «я», стремлением писателей не убедить, а удивить своего читателя и приобщить его к поиску истины, развитием жанровой системы литературы.
Постепенность процесса перехода русских писателей к новой парадигме художественного мышления подтверждает предпринятое в диссертации сопоставление предромантической и романтической прозы 2040-х гг. XIX века с точки зрения особенностей понимания мифа и основных авторских мифопоэтических стратегий. Одно из направлений этого сравнения изучение развития в русской литературе народности, связанного с интересом литераторов к специфике национального характера, особенностями национальной картины мира и являющегося проявлением индивидуализации, отличающей литературу эстетического типа от риторической.
Особенность русской литературы заключается в том, что впервые в ней к разработке народности обратились предромантики. При этом они опирались на миф, поскольку склонность к мифологизации действительности является одной из ведущих особенностей национального характера, который сохранял в силу присущего ему образа жизни синкретическую связь с природой, а, в связи с патриархальным укладом русской жизни, продолжал опираться на те этические модели, которые содержал в себе миф: подчинение человека воле родончальника (родоначальницы) в связи с сакральностью силы родства и сохраняющим свою силу языческим культом Рода и рожаниц («Хмель, сон и явь» В. Даля, «Киевские ведьмы» О. Сомова, «Лафертовская маковница» Ант. Погорельского), неразличение индивидуального и родового и вера в связи с этим в тождество судьбы всех членов преступного рода и опора на элементы тотемических мифологических верований в произведениях, ориентированных на традиции «готической» прозы («Павильон» Н. Дуровой, «Страшная месть» Н. Гоголя, «Замок Эйзен» А. Бестужева).
Воссоздавая в своих произведениях элементы национальной мифологии, писатели-предромантики, с одной стороны, сохраняли связь с риторическим типом словесности: старались наиболее точно воссоздать особенности мифологических представлений, считали необходимым в авторских комментариях подчеркнуть, что передается мифологическое мышление людей из народа, а не самого автора. С другой стороны, отходили от риторичности поскольку их обращение к мифу было вызвано не воспитательными, а художественными задачами.
Романтики в разработке народности исходили из принципа «свободного мифологизирования» (В. Кюхельбекер), права художника на пересоздание, трансформацию народнопоэтических мифологических образов, индивидуальное мифотворчество, эклектику, заключавшуюся в соединении элементов мифологической картины мира разных этносов. В отличие от предромантиков, включая в свои произведения мифологические образы, ситуации, народнопоэтическую символику, романтики выражали не «чужое», распространенное в национальной народной среде понимание и переживание тех явлений природы, которые казались загадочными, а собственное мироощущение. Поэтому образы, народной демонологии в их произведениях персонифицировали деструктивное начало, угрожающее гармонии и упорядоченности Космоса («Ижорский» В. Кюхельбекера), или же, напротив, тот одухотворенный порядок, который был утрачен («Не дом, а игрушечка!» А.Вельтмана), а само произведение, в систему персонажей которого включались духи, усвоенные из национальной мифологии, строилось на романтической антитезе «идеал-действительность».
Связь между мифологизмом русской прозы и процессом обретения ею художественности была обусловлена и формирующимся в русском обществе в начале XIX века убеждением в праве индивидуальности на формирование собственной модели понимания действительности, в первую очередь, того, что еще не было познано и оставалось загадочным, а потому не исключало и мифологическую мотивировку. Предромантики допускали, что в мифе содержится указание на скрытую от человека суть мироустройства и поэтому не исключали наличия в мире сверхъестественного, однако старались найти рациональное объяснение загадочному. В этом выразилась противоречивость их мировосприятия, соединение агностицизма и рационализма. Наиболее полно диалогичность художественного мышления предромантиков и связанное с ней стремление соотнести многочисленные варианты оценки загадочного выражены циклах, в которых отдельные эпизоды, взаимоотражаясь друг в друге, одновременно усиливают убеждение в сверхъестественном и укрепляют рационализм читателя. В «Двойнике, или Моих вечерах в Малороссии» Ант.Погорельского спор между агностиком повествователем, ориентированным на мифологическую мотивировку таинственного, и его рационалистом-двойником, озвучивающим просветительскую программу писателя, выражают диалог между двумя полюсами авторского сознания. Их совмещение допустимо в связи с тем, что ведется спор не о наличии сверхъестественного (оно признается обоими), а о действительности встречи с ним. В «Вечере на Хопре» М. Загоскина рациональное объяснение веры в духов и подчинения человека демоническому как мистификации или же проявления неразвитости мышления не отрицается, но подвергается иронии как недостаточно аргументированное. К концу книги читатель все больше склоняется к точке зрения мифологически настроенного повествователя, убежденного в пределе познавательных возможностей человека.
Склонность предромантиков к рационализму и дидактике (выбор таких мифопоэтических ситуаций, которые связаны с нравственным выбором персонажей) это знаки сохранения ими связи с риторическим типом литературы. Одновременно признание невозможности однозначного толкования загадочного свидетельствует об изменении представления о роли автора в произведении: у него уже нет «готового» ответа, в котором он должен убедить читателя. Отсюда формирование установки на занимательность, ослабление воспитательного и усиление за счет этого познавательного аспектов художественного произведения, что свидетельствует о выдвижении на первый план эстетических задач.
В основе мифотворчества романтиков художественное решение проблемы свободы и необходимости и мифологизация в связи с этим обстоятельств («Штосс» М. Лермонтова, «Поединок» Е. Ростопчиной, «Вий» Н.Гоголя), убеждение в способности индивидуальности открыть внутреннюю идею мира и вернуть человечеству идеальное состояние гармонии со вселенной («Блаженство безумия» Н. Полевого), формирование представления о художнике как о демиурге, которому удается превратить процесс создания произведения искусства в жизнетворчество («Хозяйка» Е. Кологривовой, «Вальтер Эйзенберг» К. Аксакова), убеждение в одухотворенности Космоса и взаимодействии всех составляющих его миров, в том числе, прошлого и настоящего человечества («Косморама» В. Одоевского). При этом романтики опирались как на идеи античных философов о метемпсихозе и анамнесисе, сочинения мистиков о духах стихий, так и на мифологические представления о «золотом веке», демиурге, встрече ангела и демона, на элементы мифологической модели мира (неразрывность диахронии и синхронии, анимизм, наделение явлений природы и нравственных качеств антропоморфными признаками, неоднородность пространства и т. д.). В романтическом произведении то, что было усвоено из философии и мифологии, приобретало эстетическое измерение, становилось основой индивидуального мифотворчества.
Развитие мифологической парадигмы в русской прозе было обусловлено и формированием в ней психологизма, признанием уникальности внутренней жизни каждого человека. Особенно велика роль мифа в произведениях русских писателей начала XIX века в художественном познании различных проявлений бессознательного. И здесь, наряду с общим для предромантиков и романтиков интересом к индивидуальному в явлениях психической жизни, наблюдаются и различия. У предромантиков, сохранивших связь с риторическим типом словесности, а оттого и не освободившихся полностью от дидактики, художественное слово частично сохраняло за собой моральную силу. Мифологические представления о нарушении табу как причине подчинения дьявольскому, о циклическом характере времени и дискретности пространства каждый из локусов которого (лес, деревенская изба, кладбище, собственный дом) наделен особой семантикой, элементы мифологических обрядов и мифологической символики помогали писателям включить описание происходящего с их героями в контекст традиционного для мифологической картины мира переживания обновления мира и человека в определенные календарные даты как преодоления активизировавшихся на время сил хаоса. Одновременно уже предромантиками признавалась сложность психики человека, неоднозначность толкования происходящего с ним. Это способствовало эстетизации мифологических элементов.
В романтическом мифопоэтическом произведении, герои которого находятся в состоянии сна, склонны к ясновидению или же переживают состояние безумия, этический пафос сменяется познавательным. Внимание автора и читателя сосредоточено на сложности, а оттого и загадочности психики человека, наличии в ней «инстинктуального» (В. Одоевский), а также врожденных структур, которые позже обретают конкретные формы и объясняют мифологизм мировосприятия человека. Выражается представление о душе как самостоятельной по отношению к физическому «я» субстанции.
С отходом от обязательной ориентации на канон, свойственной риторическому типу словесности, было связано развитие жанровой системы русской литературы, появление в ней новых прозаических жанров, в том числе и основанных на усвоении фольклора: «преданий», «сказок», «сказаний». При этом писатели могли в точности следовать модели фольклорного жанра, содержавшего в себе мифологические парадигмы, как О. Сомов (предания «Недобрый глаз» и «Русалка», сказка «Оборотень»), В. Даль (предание «Упырь»), могли включать миф в соответствии с непосредственно художественными задачами и создавать мифопоэтические произведения («Не дом, а игрушечка!» А. Вельтмана, «Сильфида» В. Одоевского, «Сказание об Ольге» З. Волконской, «Вий» Н. Гоголя и др.), или же творить собственные, авторские мифы, в которых, как в «Святославиче, вражьем питомце» А.Вельтмана, «Вечерах на хуторе близ Диканьки» Н. Гоголя, миф является структурным ядром произведения и его законами определен выбор цепи событий, а герои соотносимы с персонажами мифа (демиург, культурный герой, тотемный предок), события, составляющие основу сюжета такого произведения, имеют универсальный характер. Подобное разделение на мифопоэтические произведения и индивидуально-авторские мифы в значительной степени условно, поскольку главным и в тех и в других было решение писателями художественных задач.
Начало XIX века исключительно противоречивый и одновременно знаменательный этап в развитии русской литературы. Изучение мифологической парадигмы в предромантической и романтической прозе представляется перспективной литературоведческой проблемой, открывающей перед исследователем новые возможности в понимании национальной специфики русской литературы, закономерностей историко-литературного процесса, направлений развития творческого мышления русских писателей, развития и функционирования в русской литературе художественных направлений, обусловленности творческих стратегий диалогом литературы с мифом как вневременной универсалией.

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

1. Абрамова Е. А. Мифореализм / Е. А. Абрамова // Миф литература мифореставрация: [сб. статей / ред. С.М. Телегин]. М. Рязань: УЗОРОЧЬЕ, 2000. С.3943.
2. Абрамович С.Д. Міфологізація Карпат в повісті М. Гоголя «Страшна помста» / С.Д. Абрамович // Микола Гоголь і світова культура: матеріали міжнародної наукової конференції, присв. 185-річчю з дня народження письменника / відп. ред. і упорядник Г. В. Самойленко. К. Ніжин, 1994. С.5052.
3. Абрамян Л. А. Мир мужчин и мир женщин: расхождения и встреча / Л. А. Абрамян // Этнические стереотипы мужского и женского поведения: [сб. науч. ст. / Отв. редакторы: А. К. Байбурин, И. С.Кон]. СПб.: Наука. С.-Петербургское отделение, 1991. С.109131.
4. Аверинцев С.«Аналитическая психология» К. Г. Юнга и закономерности творческой фантазии / С.С.Аверинцев // Вопросы литературы. 1970. №3. С.113143.
5. Аверинцев С.С.Категории поэтики в смене литературных эпох / Аверинцев С.С., Андреев М. Л., Гаспаров М. Л., Гринцер П. А., Михайлов А.В.// Историческая поэтика. Литературные эпохи и типы художественного сознания: [сб. статей / Отв. ред. П. А. Гринцер]. М.: Наследие, 1994. С.338.
6. Аветян Э. Г. Семиотика и лингвистика / Э. Г. Аветян; [ред. Э.Р.Атаян]. Ереван: Изд-во Ереванского ун-та, 1989. 288 с.
7. Автономова Н. С. Миф: хаос и логос / Н. С. Автономова // Заблуждающийся разум? Многообразие ненаучного знания: [сб. науч. тр. / отв. ред. и сост. И. Т. Касавин]. М.: Политиздат, 1990. С. 3058.
8. Автор і авторство у словесній творчості: [зб. наук. ст. / відп. ред. Н.М.Шляхова]. Одеса: Поліграф, 2007. 391 с.
9. Автухович Т. Е. Риторическое начало в русской литературе XVIII в. / Т. Е. Автухович // Проблема автора в художественной литературе: [межвуз. сб. науч. тр. / отв. ред. В. И. Чулков]. Ижевск: Изд-во Удмуртского ун-та, 1993. С.6573.
10. Азиева М. И. О реалистических тенденциях в романтизме позднего А.А. Бестужева-Марлинского / М. И. Азиева // Творческие методы и литературные направления: [сб. статей / под ред. П. А. Николаева, И.Ф.Волкова,с. В. Калачевой]. М.: Изд-во Московского университета, 1987. С.8689.
11. Александров А. В. Автор древний и новый / А. В. Александров // Национально-культурный компонент в текстах мировой литературы: Часть II: Авторская модель мира: [учеб. пособие / отв. ред. Н.М.Раковская]. Одесса: Астропринт, 2006. С.1637.
12. Александров А. В. Вербализация чуда / А. В. Александров // Проблеми інтерпретації і рецепції художнього тексту: [зб. праць на пошану професора Нонни Шляхової з нагоди її 70-річчя]. Одеса: Астропринт, 2003. С.617.
13. Александров О. В. Міфопоетична парадигма образу княгині Ольги (за Повістю врем’яних літ) / А. В. Александров // Медієвістика: [зб. наукових статей / за ред. Олександра Александрова]. Вип. 4. Одеса: Астропринт, 2006. С.2228.
14. Александров А. В. Русский романтический рассказ: [монография] / А.В. Александров Одесса: Астропринт, 2000. 144 с.
15. Александрова Л. П. Творчий метод чи тип мислення / Л.П.Александрова // Філологічні семінари. Реалістичний тип творчості: теорія і сучасність: [сб. наук. праць] К.: Видавничий центр «Київський університет», 1998. С.4850.
16. Александрова Н. В. Повесть «Штосс» в контексте творчества М.Ю.Лермонтова / Н. В. Александрова // Романтизм и его исторические судьбы: [материалы международной научной конференции (VII Гуляевских стений) 13 16 мая 1998 г. / Ред. Е.Г.Милюгина]. Тверь: Твер. гос. ун-т, 1998. Ч. 1. С.164168.
17. Алексеев М. П. К сказаниям о пане Твардовском в русской литературе / М. П. Алексеев // Алексеев М. П. Сравнительное литературоведение. Л.: Наука, 1983. С.300308.
18. Алексеев М. П. Чарльз Роберт Метьюрин и русская литература М.П.Алексеев // От романтизма к реализму. Из истории литературных связей: [сборник / отв. ред. М. П. Алексеев]. Л.: Наука, 1978. С.355.
19. Андреев А. Л. Место искусства в познании мира / А. Л. Андреев. М.: Политиздат, 1980. 255 с.
20. Антология мировой философии: В 4 т. / [ред. -сост. и авт. вступ. статьи В. В. Соколов] М.: Мысль, 1969. Т.1: Философия древности и средневековья. Ч. 1. С.536576.
21. Арзамас: сб.: В 2 кн / [под общей редакцией В. Э. Вацуро и А.Л.Осповата]. М.: Художественная литература, 1994. Кн. 2: Из литературного наследия «Арзамаса» 639 с.
22. Архипова А. В. О русском предромантизме / А. В. Архипова // Русская литература. 1978. №1. С.1425.
23. Афанасьев А. Н. Мифы, поверья и суеверия славян: Поэтические воззрения славян на природу: В 3 т. / [сост., подгот. текста и комментарии К. Королева]. М.: Экссмо; СПб.: Terra Fantastica, 2002. Т. 1 800 с.; Т. 2 768 с.; Т. 3 768 с.
24. Ахундов М. Д. Концепция пространства и времени: истоки, эволюция, перспективы / М. Д. Ахундов. М.: Наука, 1982. 222 с.
25. Баги И. Метаморфозы демона (Erlcönig Гете в переводе В.Жуковского) / И. Баги, Ч. Шарняи // Dissertationes Slavicae. Sectio Historiae Litterarum. Szeged, 2006. XXIV. C. 6384.
26. Базеян Г. А. О психологических особенностях художественного сознания / Г. А. Базеян // Вопросы психологии. 2001. №4. С.8190.
27. Бальзак О. Серафита: [пер. с франц. Л. Гуревича] / Оноре де Бальзак. М.: Энигма, 1996. 288 с.
28. Банковская Н. П. Типология романтического мышления / Н.П.Банковская К.: УМК ВО, 1992. 118 с.
29. Барабаш Ю. Я. К проблеме «концы переходы начала» (В связи с одной сковородинской реминисценцией у И. Котляревского) / Ю.Я.Барабаш // Вопросы литературы. 1997. №3. С.183201.
30. Барышков В. П. Аксиология личностного бытия: [монография / под ред. В. Б. Устьянцева] / В. П. Барышков. М.: Логос, 2005. 192 с. (Золотая коллекция).
31. Бахтин М. М. Автор и герой в эстетической деятельности / М.М.Бахтин // БахтинМ. М. Эстетика словесного творчества: [сост. С.Г.Бочаров; текст подгот. Г. С. Бернштейн и Л. В. Дерюгина; примеч. С.С.Аверинцева и С. Г. Бочарова]. 2-е изд. М.: Искусство, 1986. С.9191.
32. Бегунов Ю. К. Сказания о чернокнижнике Твардовском в Польше, на Украине и в России и новонайденная «История о пане Твардовском» / Ю.К.Бегунов // Советское славяноведение. 1983. №1. С.7889.
33. Бегунов Ю. К. Русско-европейские литературные связи эпохи предромантизма. (Обзор зарубежных исследований) / Ю. К. Бегунов // На путях к романтизму: [сб. научн. трудов / отв. ред. Ф. Я. Прийма]. Л.: Наука, 1984. С.237277.
34. Белокурова С. П. Словарь литературоведческих терминов / С.П.Белокурова / [науч. ред.: И. Н. Сухих,с. В. Друговейко-Должанская]. СПб.: Паритет, 2006. 320 с.
35. Бен Г. Е. Предромантизм / Г. Е. Бен // Краткая литературная энциклопедия: В 9 т. М., 1968. Т.5. С.958959.
36. Берковский Н. Я. Романтизм в Германии / Н. Я. Берковский. СПб.: Азбука-классика, 2001. 512 с.
37. Бестужев-Марлинский А. А. Сочинения: В 2 т. / А. А. Бестужев-Марлинский / [сост., подгот. текста, вступ. статья и коммент. В.И.Кулешова]. М.: Художественная литература, 1981. Т.1. 487 с.; Т.2. 591 с.
38. Блейк У. Видения страшного суда / У. Блейк / [сост., перевод, предисловие, комментарии В. Чухно]. М.: Изд-во ЭКСМО-Пресс, 2002. 384с. (Серия «Антология мудрости»).
39. Бовсунівська Т. В. Історія української естетики першої половини ХІХ століття: [монографія] / Т. В. Бовсунивська. К.: Видавничий дім Дмитра Бураго, 2001. 343 с.
40. Богданов А. П. Александр Вельтман писатель-историк / А.П.Богданов // Вельтман А. Ф. Романы / [сост., вступ. статья В.И.Калугина; послесл. и коммент. А. П. Богданова]. М.: Современник, 1985. С.458481.
41. Бойко М. Н. А. Ф. Вельтман: общеевропейская авантюрность повествования и российская специфика героя / М. Н. Бойко // БойкоМ.Н.Авторские миры в русской культуре первой половины XIX века. С-Пб.: Дмитрий Буланин, 2005. С.102126.
42. Бойко М. Н. Герой русской литературы как эстетическое явление / М.Н.Бойко // Русская художественная культура. Контуры духовного опыта. СПб.: Алетейя, 2004. С.203218.
43. Большакова А. Ю. Теория архетипа на рубеже XXXXI вв. / А.Ю.Большакова // Вопросы филологии. 2003. №1 (13) С.3748.
44. Большакова А. Ю. Типология и менталитет. (К проблеме русско-западных межлитературных схождений) / А. Ю. Большакова // Научные доклады высшей школы. Филологические науки. 1996. №6. С.312.
45. Борев Ю. Б. Художественный процесс (проблемы теории и методологии) / Ю. Б. Борев // Методология анализа литературного процесса: [сб. статей / отв. ред. доктор філолог. наук Ю. Б. Борев]. М.: Наука, 1989. С.430.
46. Ботникова А. Б. Э. Т. А. Гофман и русская литература: (Первая половина XIX в.): К проблеме русско-немецких литературных связей / А.Б.Ботникова. Воронеж: Изд-во Воронежского ун-та, 1977. 206 с.
47. Ботникова А. Б. О формах выражения австорского сознания в романтическом произведении (Э. Т. А. Гофман. Песочный человек) / А.Б.Ботникова // Формы раскрытия авторского сознания (на материале зарубежной литературы): [межвуз. сб. науч. трудов]. Воронеж, 1986. С.3645.
48. Бровина Н. В. Отражение важнейших эстетических представлений Гоголя и Жуковского в их переписке 40-х гг. XIX в. / Н. В. Бровина // Мир романтизма: материалы международной научной конференции «Мир романтизма» (XI Гуляевских чтений) / науч. ред. д. ф. н., проф. Карташова И. В. Тверь: Твер. гос. ун-т, 2003. Вып. 8 (32). С.8086.
49. Бройтман С. Н. Из лекций по исторической поэтике: Слово и образ / С. Н. Бройтман. Тверь: Твер. гос. ун-т, 2001. 66 с. (Литературный текст: проблемы и методы исследования; Приложение, Серия «Лекции в Твери»).
50. Булаховская Ю. Л. Несколько соображений о творчестве Антония Погорельского / Ю. Л. Булаховская // Слово. Символ. Текст: [Сб. научн. тр., посв. 80-л. проф. М. А. Карпенко / Под общей ред. проф. Е.С. Снитко и проф. Л. П. Дядечко]. К. Изд-во Киевского национального университета, 2006. С.296 300.
51. Булдакова Е. Р. Книга В. Ф. Одоевского «Русские ночи» и традиции мистических текстов / Е. Р. Булдакова // Вестник Санкт-Петербургского университета. 1997. Вып. 2. №9. С.7684.
52. Буряк Е. Ф. До проблеми співвідношення поняття індивідуальний авторський міф і художній світ / Е. Ф. Буряк // Наукові записки Кіровоградського держ. ун-ту. Серія Філологічні науки (літературознавство). 2003. Вип. 50. С.6063.
53. Вайман С. Т. Идея художественной переходности / С. Т. Вайман // Искусство в ситуации смены циклов: Междисциплинарные аспекты исследования художественной культуры в переходных процессах / [отв. редактор Н. А. Хренов] М.: Наука, 2002. С.284296.
54. Вайнштейн Ольга. Язык романтической мысли. О философском стиле Новалиса и Фридриха Шлегеля / Ольга Вайнштейн. М.: РГГУ, 1994. 80 с. (Чтения по истории и теории культуры. Вып. 6. Историческая поэтика).
55. Вампир: Английская готика. XIX век: Сб. / [пер. с англ., сост. серии К. Королев и Н. Науменко] М.: ООО «Издательство АСТ»; СПБ.: Terra Fantastica, 2002. 571 [5] с. (Классика литературы ужасов).
56. Ванслов В. В. Эстетика романтизма / В. В. Ванслов. М.: Искусство, 1966. 403 с.
57. Васильев С. Ф. «Реальное» и «фантастическое» в «Упыре» А.К.Толстого (сюжет как способ выражения авторской позиции) / С.Ф.Васильев // Проблема автора в художественной литературе: межвуз. сб. научных работ / [Отв. редактор проф. Корман Б. О.] Устинов: Удмурт. гос. ун-т, 1985. С.8185.
58. Васильева Н. В. Образ «вражьего питомца» Светославича в призме развития мотива «ребенка, проклятого в утробе» в романе А.Ф.Вельтмана «Светославич, вражий питомец» / Н. В. Васильева // Мир романтизма: материалы международной научной конференции «Мир романтизма», посвященной 45-летию научной деятельности профессора И. В. Карташовой. Тверь, 2427 мая 2006 г. / [Науч. ред. доктор филологических наук, профессор ТвГУ