АКМЕИСТИЧЕСКИЕ ТЕНДЕНЦИИ В РУССКОЙ ПОЭЗИИ ПОСЛЕДНИХ ДЕСЯТИЛЕТИЙ ХХ

Короткий опис:
Киевский национальный университет имени Тараса Шевченко

На правах рукописи

Пахарева Татьяна Анатольевна
УДК 821. 161. 1-1.09 "19"-"20"

АКМЕИСТИЧЕСКИЕ ТЕНДЕНЦИИ В РУССКОЙ ПОЭЗИИ ПОСЛЕДНИХ ДЕСЯТИЛЕТИЙ ХХ НАЧАЛА XXI В.

10.01.02. русская литература

Диссертация на соискание ученой степени доктора филологических наук

Научный консультант Корзов Юрий Иванович,
доктор филол. наук, профессор кафедры истории русской литературы Киевского национального университета имени Тараса Шевченко

Киев 2005 год

ОГЛАВЛЕНИЕ
Введение. 4
Глава I. Ценностная система акмеизма:
основные понятия и параметры
I.1. Акмеизм как явление литературного процесса ХХ в17
I.2. Основные понятия ценностной системы акмеизма...44
Глава II. Развитие акмеистической модели историзма в
современной русской поэзии.55
II.1 Соотнесенность категории историзма в творчестве Н. Гумилева
с поэзией В. Кривулина, И. Бродского, поэзией «бардов»,
«рок-поэзией»......................................56
II.2. Отражение принципов историзма А. Ахматовой и
О. Мандельштама в поэзии И. Бродского, В. Кривулина
и Е. Рейна95
Глава III. Этическая доминанта в акмеизме и ее актуализация в
современной русской поэзии.........179
III.1. Взаимосвязь этического критерия с позицией «бытия в истории»
в акмеизме и в «неофициальной» поэзии 1960-80-х гг. . 187
III.2. Этические аспекты позиции художника в акмеизме и в
современной поэзии (Т.Кибиров)........................................211
Глава IV. Связь культуроцентричных тенденций в современной русской поэзии с культуроцентризмом акмеистов
IV.1. Развитие акмеистического принципа интимизации
культурного пространства в современной поэзии (И. Бродский,
Т. Кибиров)...219
IV.2. Принцип логоцентризма в акмеизме и в
современных индивидуальных поэтических системах
(Т.Кибиров, О.Седакова).237
IV.3. Ценностно упорядочивающая роль культуры в
акмеистической картине мира и в современной поэзии
(О. Седакова, Т. Кибиров, П. Барскова)..251
IV.4. Филологизм акмеизма и усиление филологического
начала в современной поэзии (Л. Лосев)276
Глава V. Общие принципы формирования субъектной структуры
в акмеизме и в современной поэзии..303
Глава VI. Снятие оппозиции «духовное материальное» в
акмеистической картине мира и в современной поэзии...344
Выводы....................387
Список использованной литературы............395

ВВЕДЕНИЕ

Из трех основных течений в русской литературе начала ХХ в. акмеизм изучен в наименьшей степени. Сегодняшняя русистика располагает крайне малым числом работ комплексного характера, содержащих анализ акмеистической картины мира, ценностного поля акмеизма, тех основных мировоззренческих и эстетических категорий, которыми определяется специфика этого течения. Даже в попытках определить состав поэтов-акмеистов и хронологические параметры акмеизма в имеющихся исследованиях трудно найти общий знаменатель. Вместе с тем, влияние акмеизма и акмеистов на русскую поэзию ХХ в. вплоть до сегодняшнего дня не ставится под сомнение (например, влияние акмеизма на последующее развитие русской поэзии отмечают как характерную его особенность З. Г. Минц и Ю. М. Лотман [287, с. 383, 388], В. Казак [211, с. 7], О. А. Лекманов [253, с. 129 140] и др.). Возникает парадоксальная ситуация: в современном литературоведении отсутствует единая концепция акмеизма, но при этом оказывается возможным констатировать наличие акмеистического начала в творчестве поэтов позднейших поколений. Указанным парадоксом и определяется, в первую очередь, актуальность данного исследования. Объективно необходимым представляется, выявив связь с акмеизмом тех явлений, которые продуктивно присутствуют в современной русской поэзии, уточнить представления об акмеизме как художественной системе. Это позволит прояснить ряд вопросов, пока еще остающихся открытыми. В каких эстетических формах воплощается акмеистическое начало в конце ХХ в., в эпоху «постхристианства», «постистории», «постгуманизма»? Какой круг имен в поэзии последних десятилетий обозначает линию семантической поэтики уже после Ахматовой и Мандельштама? Каковы истинные масштабы акмеистического влияния на русскую лирику истекшего столетия? Наконец, насколько литературное влияние акмеизма возможно отделить от его общественного влияния на позднейшие поколения «внуков и правнуков»; в какой мере на гражданскую позицию позднейших поколений поэтов влияет «поэтическая идеология» акмеистов? Окончательные ответы на вопросы такого рода вряд ли возможны, однако вполне возможно, опираясь на основные, принципиально важные начала в акмеизме, прояснить специфику присутствия акмеизма и порожденной им семантической поэтики в современном литературном процессе.
Проблемами, которыми обусловлена актуальность исследования, определяется и его цель: выявить роль акмеизма как продуктивного компонента литературного процесса ХХ века, воздействием которого на русскую поэзию второй половины столетия обусловлен ряд принципиально значимых тенденций ее развития. Тенденция здесь понимается как характеристика динамических аспектов литературного процесса, связанных с живым функционированием того или иного литературного явления, с регулярно прослеживаемыми проявлениями его характерологических особенностей во взаимодействии с подвижным и видоизменяющимся контекстом времени.
Для достижения поставленной цели определим задачи исследования.
1. Проанализировать ценностные параметры акмеизма, т.е. те принципы и категории, которые формируют идеологический уровень акмеистической картины мира (см. о «поэтической идеологии» в связи с творчеством О. Мандельштама: [390]), обусловливают его специфику и в процессе своего развития и модификаций вписывают его в литературный контекст ХХ века.
2. Изучая рецепцию акмеизма современными писателями, уточнить общие представления о нем и его отличиях от символизма как ближайшего литературного предшественника.
3. Выявить в акмеизме тот вектор, который направляет развитие акмеистических тенденций в художественном пространстве русской литературы не только эпохи постсимволизма, но и последних десятилетий.
4. Исследовать те уровни поэтики, которые наиболее непосредственно представляют художественную идеологию поэтов. К таким уровням относятся:
- мотивный комплекс поэзии данных авторов;
- субъектный строй исследуемых художественных систем;
- специфика индивидуальной поэтической мифологии.
5. Определить особенности воздействия акмеизма на русскую поэзию, обнаружить связанные с акмеизмом тенденции в ее развитии, что возможно осуществить в ходе анализа трансформаций акмеистических начал в современной поэзии.
6. Дополнить представления о генезисе современной русской поэзии, выявив в ее полистилистическом пространстве акмеистический компонент. Чаще всего в последние годы аналитическое осмысление текстов современных поэтов происходит в контексте исследований постмодернизма ([244], [441], [361], [124] и др). Доминирование постмодерна в современном искусстве, тем не менее, в связи с поэзией представляется не вполне очевидным (см. об этом: [321]). Любая из художественно убедительных современных индивидуальных поэтических систем может быть включена сразу в несколько значимых для данного автора контекстов, и актуальность акмеистического контекста для целого ряда современных русских поэтов это данность, требующая научного описания. Поэтому исследование генетических связей современной поэзии с акмеизмом не только на уровне цитирования, но, прежде всего, на уровне формирования ценностного пространства поэтического мира представляется также важным для выявления художественной специфики современной лирики. Здесь нужно заметить, что наличие таких связей не означает и не обусловливает эстетической равноценности текстов Ахматовой, Мандельштама, Гумилева и современных поэтов. Отсутствие поэтов «первой величины» является, на наш взгляд, приметой литературного процесса последних десятилетий (исключением можно считать лишь И. Бродского), что не мешает проявлению в литературе последней трети ХХ в. тех тенденций, которые были заданы «эпохой гениев».
7. В процессе комплексного исследования, проведенного на материале поэзии последних десятилетий, доказать, что акмеизм является функционально значимым фактором литературного процесса всего ХХ в. Тезис о принадлежности акмеизма литературному процессу ХХ века, о преодолении в этом течении не только символизма как ближайшего предшественника, но и всего комплекса эстетических и мировоззренческих идей эпохи fin de siecle, особенно важен. Это утверждение базируется, прежде всего, на взглядах самих акмеистов, которые, по словам А. Ахматовой, «чувствовали себя людьми ХХ века и не хотели оставаться в предыдущем» [3, т.2, с.248]. Существенным основанием для того, чтобы считать акмеизм явлением литературы ХХ века, следует признать развитие в поэзии недавно истекшего столетия тех художественных принципов, которые были в 1910-х г.г. актуализированы именно в акмеизме. В 1937 г. Мандельштам написал в письме Ю. Тынянову: «Вот уже четверть века, как я, мешая важное с пустяками, наплываю на русскую поэзию, но вскоре стихи мои сольются с ней, кое-что изменив в ее строении и составе» (Цит. по: [52,т.1,с.5]). Временная дистанция (пока что минимальная), пролегающая между акмеистами и поэтами, вошедшими в литературу уже во второй половине ХХ в., позволит определить, какие именно особенности художественного мироощущения акмеистов способствовали распространению акмеистической парадигмы на художественное пространство всего истекшего столетия. Таким образом, данная задача исследования может быть решена в процессе сопоставительного анализа текстов современной поэзии с текстами акмеистов.
Объектом исследования в работе стали ценностные основания акмеизма в их развитии и трансформациях в русской поэзии 2-й половины ХХ в., рассмотренные под углом зрения поэтики: их функционирование прослеживается, прежде всего, на уровне мотивной, субъектной и образной структур поэтического текста. В качестве предмета исследования выступают индивидуальные поэтические системы А. Ахматовой, О. Мандельштама и Н.Гумилева, а также современных поэтов, в творчестве которых нашли продолжение те или иные ценностные принципы акмеизма (И. Бродский, Е.Рейн, В. Кривулин, О. Седакова, Т. Кибиров, Б. Кенжеев, Е. Шварц, П.Барскова, Б. Гребенщиков и др.). К анализу в работе привлекались различные в жанровом отношении произведения отдельные стихотворения, баллады, лирические послания, поэмы, лирические циклы и сборники стихов. Выявление доминант «поэтической идеологии» того или иного автора потребовало также обращения к литературно-критическим работам, эссеистике, автобиографической прозе поэтов.
Исходя из задач данного исследования, в качестве его методологической основы мы избрали принципы генетического, сравнительно-исторического, структурно-семиотического, типологического методов. Обращаясь к анализу лирических систем в динамическом аспекте, мы опирались на труды Л.Я.Гинзбург, Ю. М. Лотмана, И. П. Смирнова, Ю. Н. Тынянова, в которых заложены основания диахронического исследования литературных текстов. В зависимости от конкретных задач исследования, в работе используются методики структурального, мотивного, целостного анализа, разработанные на материале лирики в трудах Б. М. Гаспарова, М. М. Гиршмана, Ю. М. Лотмана, К. Ф. Тарановского, В. И. Тюпы, Р. О. Якобсона и др. Исследованием эстетической природы современной лирики обусловлено и периодическое обращение в работе к контексту постмодерна и связанному с ним постструктуралистскому комплексу научных идей (концепция «смерти автора» Р. Барта, принцип децентрации, телесность, интертекстуальность, маргинальность).
В целом комплексный характер поставленных в диссертационном исследовании задач обусловливает и соответствующий подход к материалу, основанный на контекстуальном рассмотрении каждого из исследованных явлений. Принцип рассмотрения лирического произведения в нескольких дополняющих друг друга контекстах был теоретически обоснован в уже ставшей классической работе Е. Г. Эткинда «Материя стиха». В диссертационном исследовании рассмотрение любого поэтического произведения в актуальном для данной работы контексте теории и литературной практики акмеизма соединено с рассмотрением этого текста в контексте индивидуального творчества его автора, а также с учетом литературного контекста современной ему эпохи и тех внелитературных факторов, которые важны для адекватного восприятия данного произведения.
Научная новизна исследования оделяется следующими его аспектами.
1. В диссертации впервые на уровне мировоззренческого единства рассмотрено ценностное пространство, общее для всех троих «великих акмеистов» А. Ахматовой, Н. Гумилева и О. Мандельштама, и воссоздана общеакмеистическая ценностная парадигма в динамике ее развития и индивидуальных вариантах основных ценностных моделей.
2. Впервые в данной работе основные принципы «поэтической идеологии» акмеизма представлены системно в их взаимообусловленности, функциональной взаимосвязи и динамике, выявлены их трансформационные возможности. Тем самым дополнены те разработки ценностных параметров анализа поэзии акмеистов, которые уже имеются в данной области исследований ([247], [368], [394] и др.).
3. Благодаря системно-функциональному подходу к предмету исследования в работе оказалось возможным зафиксировать ряд модификаций ценностных моделей акмеизма в поэзии 2-й половины ХХ в. и, вследствие этого, выявить особенности трансформаций акмеизма в современном литературном процессе.
4. Новизну работы определяют и результаты аналитических разборов поэтических текстов. В частности, обращение к методике мотивного анализа позволило, с одной стороны, конкретизировать и более детально описать ценностное пространство поэзии исследуемых авторов, а с другой стороны существенно пополнить сферу изучения их индивидуальных поэтик. Последнее особенно значимо в отношении современных поэтов, чье творчество еще не было предметом систематичного филологического рассмотрения. Представляется, что анализ текстов Е. Рейна, О. Седаковой, Б. Кенжеева, Т.Кибирова, П. Барсковой и др., предпринимаемый в работе, задает ориентиры целостного исследования художественных миров данных поэтов.
5. В работе уточнены и расширены традиционные представления о специфике акмеизма. Подход к акмеизму как явлению литературного процесса не только эпохи постсимволизма, но и более широко всего ХХ века в целом, осуществленный в работе, позволил, с одной стороны, конкретизировать пути «преодоления символизма» в акмеистической поэзии, а с другой стороны, выявить те начала в акмеизме, которые оказались активно востребованными в поэзии второй пол. ХХ в., обеспечивая его органическое единство с литературным контекстом современности. К таким началам, в частности, относится маргинализм, значимость которого для акмеизма раскрывается в работе на основе анализа субъектного строя акмеистической поэзии в соединении с ее ценностными доминантами.
6. В диссертации переосмыслено содержание понятия «маргинальность» при обращении к контексту русской поэзии акмеизма и неофициальной поэзии 1960-80-х гг. Если идея маргинальности как «центральная идея выразительница духа своего времени» [372, с. 225] в западной культуре, начиная от эпохи модернизма и вплоть до эпохи постмодернизма и постструктурализма, отличается нацеленностью на «подрыв» «узаконенных форм дискурса» [372, с. 227] и пафосом разрушения норм от норм этики до норм здравого смысла, то маргинальная позиция в русской культуре советской эпохи предполагала, прежде всего, противопоставление общечеловеческих и, прежде всего, основанных на христианской духовной традиции норм и ценностей ценностям советского государства. Иными словами, если в консервативном обществе маргинал это воплощенная идея ниспровержения норм («проклятый поэт», преступник, безумец), то в обществе победившей революции маргинал это нередко носитель консервативной дореволюционной нормы. Именно такого рода маргинализм отличает акмеистов (представляется, что историческим предшественником того типа маргинальности, который активно развивается, прежде всего, в ахматовском творчестве советского периода, является старообрядчество; возможно, именно пафос «консервативной» маргинальности старообрядчества способствует актуализации этого пласта русской культуры в зрелой поэзии Ахматовой). В советском обществе в 1970-80-х гг. также развивается маргинализм «консервативного» типа, нашедший художественное воплощение в «неофициальной» литературе этого времени. Таким образом, маргинализм рассматривается в работе как одна из существенных тенденций в развитии как самого акмеизма, так и связанных с ним современных поэтических систем.
7. В работе дополняются представления о генетической связи «неофициальной» поэзии советской эпохи с акмеизмом (в трактовке термина «неофициальная» поэзия мы исходим из уже укоренившегося к нынешнему моменту представления о неофициальной литературе как совокупности текстов, создававшихся в 1960-1980-х гг. и не предназначавшихся для опубликования в официальных изданиях этого времени; о содержании понятия «неофициальная» литература см.: [343, с. 39 63], [240, с. 7 8]). Новым в предпринятом исследовании является, таким образом, и тезис о том, что маргинализм акмеизма особенно тесно сближает его со сферой «неофициальной» поэзии. Соответственно, период наиболее активного и разностороннего влияния акмеизма на литературный процесс это 1960-80-е гг. время расцвета неподцензурной словесности.
Вместе с тем, выявление потенциала маргинальности в акмеизме дает повод к размышлениям о диалектике взаимодействия между маргинальными и магистральными линиями в литературе (см. о динамике взаимодействия между «центром» и «периферией» в процессе литературной эволюции: [397, с. 257-258]). Периферийное положение акмеизма в литературе советского периода в течение последних 10-15-ти лет сменилось не только «канонизацией» акмеизма, но и явственным выдвижением акмеистических эстетических принципов в центр литературного процесса. Так, например, Н. Лейдерман и М. Липовецкий видят в позднем творчестве А. Ахматовой и О. Мандельштама (так же, как в прозе в творчестве М. Булгакова и А. Платонова) основу нарождающейся новой «постреалистической» парадигмы. При этом постреализм определяется по сути близко тому, как определяется акмеизм О. Роненом: в частности, в акмеизме отмечается качественное «преодоление» как реализма, так и модернизма, и их синтез [336, с.11]. Н. Лейдерман и М. Липовецкий, говоря о постреализме, видят в нем «перспективу формирования нового творческого метода, который бы снимал противоречие между классическим и модернистским мировидением на основе их равноправного диалога» [252, т.1, с. 25].
Практическое значение результатов диссертационного исследования заключается в возможности их использования в научных исследованиях, затрагивающих проблемы поэтики и художественной идеологии как собственно акмеизма, так и современной русской поэзии, генетически связанной с акмеизмом, а также при чтении общих и специальных лекционных курсов по истории русской литературы ХХ в., при выполнении курсовых и дипломных работ студентами-филологами.
Связь работы с научными программами, планами, темами. Диссертация связана с комплексной темой Института филологии при Киевском национальном университете имени Тараса Шевченко «Актуальные проблемы филологии» (02БФ044-01).
Апробация результатов диссертационного исследования. Основные концептуальные положения и результаты данной работы были представлены в докладах и выступлениях автора на следующих научных конференциях и семинарах: 8-я Международная конференция «Язык и культура» (Киев, 22 27 июня 1999 г.); Международная Пушкинская научная конференция (Киев, 18 19 мая 1999 г.); 1 Крымские Ахматовские Международные чтения «Ахматова и Крым» (Евпатория, 26-27 октября 1999 г.); Ахматовские чтения 2000. Международная научная конференция (Санкт-Петербург, 10 12 февраля 2000 г.); «Гражданская война в русской поэзии: Ахматова, Набоков» (в рамках Международного научного симпозиума «В поисках утраченного единства» (Симферополь, 10 14 ноября 2000 г.); 10-я Международная конференция им. проф. С. Бураго «Язык и культура» (Киев, 26 29 июня 2001 г.); «ХХ століття у дзеркалі літератури і культури» (Херсон, 20-21 октября 2001 г.); «Постмодернізм як проблема в історії художньої літератури». Научные чтения в Киевском национальном университете имени Тараса Шевченко (11 апреля 2002 г.); 11-я Международная конференция «Язык и культура» (Киев, 26 30 июня 2002 г.); Третьи Ахматовские чтения (Алупка, 16 19 сентября 2002 г.); Международный научно-практический семинар, посвященный современной поэзии (Киев, 15-16 октября 2002 г.); «Классика ХХ века и современность» (Москва, МГУ им. М. В. Ломоносова, 14 17 ноября 2002 г.); 12-я Международная конференция им. проф. С. Бураго «Язык и культура» (Киев, 24 27 июня 2003 г.); Всеукраинская научная конференция «Гендерна влада: літературні та культурні стратегії» (Бердянск, 24 26 сентября 2003 г.); «Лев Толстой и проблемы мировой культуры» (Киев, 21 23 октября 2003 г.), «Анна Ахматова и развитие русской лирики ХХ века» (Крым, Батилиман, 12 16 сентября 2004 г.); «Філологія в Київському університеті: історія та сучасність (до 200-річчя від дня народження М. О. Максимовича)» (Киев, 14 октября 2004г.).
Публикации. Основное содержание работы нашло отражение в следующих публикациях:
1. Пахарева Т. А. Опыт акмеизма: (Акмеистическая составляющая современной русской поэзии) (монография). К.: Парламентское изд-во, 2004. 312 с. (19,5 п. л.)
2. Пахарева Т. А. Пушкинский контекст творчества Н.Гумилева // А.С.Пушкин и проблемы мировой культуры. Русская литература. Исслед. Сб. науч. трудов. К., 1999. Вып 1. Т. 1. С. 119 125. 0,4 п. л..
3. Пахарева Т. А. Пушкинские аллюзии в поэзии Федора Сологуба // Філологічні семінари. К.: Київський ун-т. 2000. Вип.3. 0,5 п. л.
4. Пахарева Т. А. Явление героя: «Гондла» Н.Гумилева в контексте творчества акмеистов // Вестник Донецкого ун-та. Сер. Б. Гуманитарные науки. 2000. № 1. С. 13 21. 0,5 п. л.
5. Пахарева Т. А. Гумилевский контекст в балладах Б.Гребенщикова// Литературоведческий сборник. Донецк, 2000. Вып. 3. С. 212 220. 0,5 п. л.
6. Пахарева Т. А. «Но света источник таинственно скрыт»: Мифология света в поэзии Анны Ахматовой // Вестник Донецкого ун-та. Сер. Б. Гуманитарные науки. 2000. № 2. С. 39 44. 0,5 п. л.
7. Пахарева Т. А. Развитие форм автометаописания в современной русской поэзии //Південний архів: Зб. Наук. праць. Філол. науки. Вип.12. Херсон, 2001. С.155-162. 0,7 п. л.
8. Пахарева Т. А. Сказка о черном яйце: К вопросу о постмодернистской мифологизации образа Анны Ахматовой // Анна Ахматова: эпоха, судьба, творчество. Науч. Сб. Симферополь, 2001. С.116-122. 0,4 п. л.
9. Пахарева Т. А. Акмеизм как явление поэтики ХХ века. // Русская литература: Исслед. Сб. науч. трудов. Русская литература накануне третьего тысячелетия. Итоги развития и проблемы изучения. Выпуск III. К.: Логос, 2002. С. 281 288. 0,4 п. л.
10. Пахарева Т. А. Наследие акмеизма в поэзии И. Бродского: Н. Гумилев // Вопросы русской литературы: Межвузов. науч. сб. Вып. 8 (65). Симферополь, 2002. С.195-206. 0,5 п. л.
11. Пахарева Т. А. «Под крылом у гибели»: «Реквием» Анны Ахматовой (анализ поэтики) // Всесвітня література в середніх навчальних закладах України. 2002. № 11. С. 49 52. 0,5 п. л.
12. Пахарева Т. А. Современная лирика в аспекте диалога с постмодернизмом // Литературоведческий сборник. Вып. 11. Донецк: ДонНУ, 2002. С.120-128. 0,5 п. л.
13. Пахарева Т. А. Слово и тело: Развитие акмеистической поэтики телесности в творчестве И. Бродского // Вестник Донецкого ун-та. Сер. Б: Гуманитарные науки. 2002. Вып. 2. С. 13 18. 0,5 п. л.
14. Пахарева Т. А. Традиция ахматовского «элегического эпоса» в поэзии Е. Рейна // Актуальні проблеми слов’янської філології: Міжвуз. зб. наук. ст. Вип. 8: Лінгвістика і літературознавство. К.: Знання України, 2003. С. 311 319. 0,5 п. л.
15. Пахарева Т. А. Наследие акмеизма в индивидуальной поэтической мифологии И. Бродского // Вестник Донецкого ун-та. Сер. Б. Гуманитарные науки. № 2. 2001. С. 18 24. 0,5 п. л.
16. Пахарева Т. А. Кинореальность в поэтической картине мира Е. Рейна // Русская литература: Исслед. Сб. науч. тр. Вып. IV. К.: ВПЦ «Київський університет», 2003. - С. 111 122. 0,5 п. л.
17. Пахарева Т. А. Логоцентричность акмеистической картины мира и ее аналоги в современной русской поэзии // Язык и культура: (Науч. ежегодный журн.). К.: Издательский Дом Дмитрия Бураго, 2003. Вып. VI. Т. 6. Ч. 1. Художественная литература в контексте культуры. С. 135 143. 0,5 п. л.
18. Пахарева Т. А. Мандельштамовская составляющая лирики Б. Кенжеева и Т. Кибирова // Вісник Харківського національного ун-ту ім. В. Н. Каразіна. № 631. Сер. „Філологія”. Вып. 41. Харьков, 2004. С. 304 308. 0,5 п. л.
19. Пахарева Т. А. Акмеистические корни и индивидуальное своеобразие филологизма поэзии Л. Лосева // Литературоведческий сборник. Донецк, 2004. Вып. 17-18. С. 165 178. 0,6 п. л.
20. Пахарева Т. А. Культуроцентричность мировосприятия в поэзии акмеизма и в современной русской поэзии: (на материале творчества П. Барсковой) // Вестник Донецкого ун-та. Сер. Б. Гуманитарные науки. 2003, № 2. С. 15 21. 0,5 п. л.
21. Пахарева Т. А. Культуроцентричность поэзии О. Седаковой в контексте акмеизма // Русская литература: Исслед. Вып. 5. К., 2004. С. 180 192. 0,6 п. л.
22. Пахарева Т. А. «Пьяцца Маттеи» И. Бродского как «декларация акмеизма» // Русская литература: Исслед. Вып. 6. К., 2004. С. 205 215. 0,5 п. л.

Список літератури:
ВЫВОДЫ

Изучение акмеистической составляющей русской поэзии последних десятилетий в данной работе позволяет сделать следующие выводы.
1. Вектором, задающим единую линию эволюции акмеизма в течение всего ХХ столетия, может быть признан ценностный вектор, и в данной работе выявлено единство акмеизма в ценностной сфере. Именно в области поэтической идеологии индивидуальные системы всех трех великих акмеистов образуют общность, отграничивающую их как от предшествующего символистского пространства, так и от неакмеистических систем постсимволизма. Внестилевой характер объединения поэтов-акмеистов дает основание к тому, чтобы рассматривать акмеизм как свободную эстетическую парадигму с незакрепленными формальными признаками, но четкими параметрами идеологического уровня.
Ценностными аспектами обусловлена и продленность акмеистического влияния на весь ХХ век в ценностном пространстве акмеизма были выработаны и эстетически воплощены те начала, которые позволяют видеть в нем не столько итог Серебряного века, сколько течение, возникшее «навстречу великим испытаниям ХХ века» [375, с. 13]. Сопоставление текстов акмеистов и современных авторов, проделанное в работе, позволяет утверждать, что именно при формировании ценностного уровня художественного мира поэтами последних десятилетий активно востребован опыт акмеизма. Отсутствие в акмеизме ограничений стилевого порядка позволяет ему взаимодействовать с поэзией второй половины столетия на уровне, прежде всего, индивидуальных поэтических систем, так что в едином ценностном пространстве здесь оказываются столь разнородные творческие индивидуальности, как И. Бродский, Т. Кибиров, И. Жданов, Е. Шварц, Б. Гребенщиков и т.д. В целом для поэзии, сохраняющей в основе своего субъектного состава авторскую личность и базирующейся на «личном высказывании», остаются актуальными все определяющие семантическую поэтику акмеизма ценностные начала.
2. К числу системообразующих ценностных категорий акмеизма, получивших развитие и претерпевших ряд трансформаций в современной поэзии, относятся следующие: индивидуально отрефлектированное историческое время как темпоральная основа лирики; этическая доминанта; придание культуре статуса ценностно организующего мир принципа; «единомирие», в котором все метафизические, отвлеченные начала тяготеют к воплощению, «овеществляются»; развитие такого «объективистского» типа субъектности, при котором поэтическая картина мира становится не «эманацией» внутреннего содержания личности автора, а пространством, выстроенным как результат поиска человеком гармоничного, «равновесного» состояния между своим «я» и внеположным ему, до него, после него и без него пребывающим миром. Эти начала в акмеизме представлены во взаимодействии и взаимообусловленности, и именно этими факторами, как показано в работе, обеспечивается их акмеистическая специфика.
3. В результате проделанного в работе анализа мотивного и субъектного уровней поэтики как акмеистов, так и современных авторов, выявлено, что в творчестве А. Ахматовой, Н. Гумилева, О. Мандельштама был, прежде всего, выработан поэтический язык катастрофической эпохи, сохраняющий функциональную значимость для русской поэзии на протяжении всего ХХ в. с его историческими потрясениями. В своем индивидуальном воплощении этот язык обрел чрезвычайно разнообразные формы как в творчестве акмеистов, так и в текстах поэтов последующих поколений. При всей поливекторности художественного поиска современных писателей, актуализации в их творчестве многих контекстов (необарокко, неосентиментализма, ранних и поздних принципов постмодернизма), именно принципы семантической поэтики в их современной модификации оказались плодотворными и перспективными вопреки утверждению, например, Д. Сегала одного из авторов концепции «семантической поэтики как потенциальной культурной парадигмы» о том, что эта парадигма не нашла воплощения в словесных жанрах в культуре последних десятилетий [349]. Перспективность и внутреннее единство этих модификаций проявились в следующих тенденциях.
а) Укрепление в поэзии ХХ в. личностного начала в период дискредитации модели лирического героя. Обращаясь к анализу субъектных особенностей акмеистической поэзии в их соотнесенности с субъектными формами, значимыми для поэзии последних десятилетий, мы установили, что актуальной моделью субъектности, реализованной в акмеизме и востребованной современной поэзией, является ориентированное на акмеистическую идею «соразмерности» соотношение между субъектом, миром и словом, понятым как самостоятельно действующая бытийственная субстанция. Эта модель способствует объективации художественного мира, редуцируя его лирическую составляющую, но сохраняя пространство личного высказывания в поэзии. Конкретными воплощениями такой модели субъектности становятся как у акмеистов, так и у современных поэтов, прежде всего, различные образные реализации идеи маргинальности. При этом, как выявлено в работе, тип маргинальности, развившийся в поэтическом мире акмеистов, концептуально отличен от маргинальной парадигмы в ее традиционном понимании. Маргинализм акмеистов, так же как и маргинализм поколения «семидесятников», базируется не на идее ниспровержения социальных норм, а на идее утверждения норм, воспринимающихся как альтернативные по отношению к данной социальной системе. В частности, маргинализм, объединяющий акмеистов с «неофициальными» поэтами позднесоветского периода, основан на религиозном мировосприятии и общегуманистических этических приоритетах. Реализацией объективистски-историзированной формы субъектности как в поэзии акмеистов, так и у современных авторов является и художественная концептуализация так называемой «документальной идентичности» (Б. Гройс) субъекта. Отличия же между акмеистами и современными поэтами, отмеченные в данной работе, относятся не к области преобразования субъектных форм, а к области их функционирования. В целом же, по нашим наблюдениям, современная поэзия в высокой степени сохраняет тот исторически, а не лично-биографически обусловленный тип субъекта, который был представлен в поэзии акмеистов.
б) Формирование гармонизирующей мифологии в поэтической картине мира, соотнесенной с проблемой бытия человека в хаотическом пространстве «постистории». В работе под знаком этой проблемы прослежены трансформации акмеистических моделей историзма в художественных системах современных авторов. В частности, в диссертации рассматриваются трансформации акмеистической концепции «истории-судьбы» в проекции на «постисторический» контекст в творчестве В. Кривулина. Также выявлены связи утопической концепции поэта-властителя в творчестве Н. Гумилева с поэтической идеологией И. Бродского, у которого трансформация гумилевской утопии пролегает в направлении смещения акцента от фигуры поэта-властителя к идее бессубъектной власти языка, способной противостоять власти государства. Рассмотрены в работе и направления эволюции «элегического эпоса» А. Ахматовой в творчестве Е. Рейна (в частности, проанализированы функции приемов кинематографической эстетики как одного из эволюционных ресурсов поэтики «элегического эпоса»). Подробно проанализирован и тот мотивный комплекс поэзии акмеистов и современных авторов, которым представлена концепция личного бытия в катастрофическом историческом пространстве. В частности, речь идет о мотивном комплексе, реализующем в творчестве А. Ахматовой и И. Бродского принцип деформации; о мотивах, обусловленных категорией телесности, репрезентирующей в поэтике А. Ахматовой, О. Мандельштама и И. Бродского историческую тематику (мотив «окаменения» в «Реквиеме», мотив общности судьбы слова и плоти у Ахматовой и Бродского); о мотиве связи времен у акмеистов и его трансформации в поэтической мифологии Бродского (в работе, в частности, анализируются в контексте указанного мотива образ «гостя времени» у Бродского, а также сюжет разлуки отца и сына в его поэзии); о трансформации мандельштамовского образа «стекла вечности» в творчестве В. Кривулина и т.д.
4. В результате исследования проекций этикоцентричных тенденций акмеизма на поэзию последних десятилетий можно сделать вывод о развитии, прежде всего, нового типа гражданственности в поэзии 1960-80-х гг., вырабатывании в ней позиции «героического нонконформизма», сформированной под прямым не только эстетическим, но и лично-биографическим влиянием акмеистов. Отмеченное еще авторами «Русской семантической поэтики» в акмеистическом опыте «вовлечение поэзии, творчества в жизнь» [с. 284] в поэзии 1960-80-х гг. получает непосредственное развитие, а сами акмеисты нередко предстают для молодых поэтов «культурными героями», у которых перенимается не только поэтический опыт, но и этический кодекс внутренней оппозиционности по отношению к репрессивным структурам социума.
Как установлено в диссертации, под непосредственным влиянием не только текстов, но и личностей акмеистов в течение 1960-80-х гг. формировалась художественная идеология «неофициальной» поэзии. В работе выявлено воздействие акмеистов в ценностно-идеологической сфере на таких поэтов, как Т. Кибиров, О. Седакова, Б. Кенжеев и др. Например, как показывает проделанный в работе анализ, актуализация этического начала в творчестве акмеистов способствовала развитию в поэзии Т. Кибирова прямого дидактико-моралистического пафоса, в поэзии акмеистов содержащегося лишь имплицитно.
Обращение к исследованию этикоцентричных тенденций в акмеизме позволило также выявить новые черты сходства современной ситуации «преодоления постмодернизма» с ситуацией «преодоления символизма», которые проявляются, прежде всего, в попытках по-новому художественно реализовать позицию возврата к четко проявленной системе этических ценностей на фоне их релятивизации и переоценки в предшествующие периоды (постмодернизм в этом контексте коррелирует с символизмом, а современный неоконсерватизм с акмеизмом).
5. Находят в современной поэзии модифицированное воплощение и акмеистические особенности культуроцентризма интимизация культурного пространства в поэзии; логоцентричность художественной картины мира; утверждение упорядочивающей функции культурной реальности по отношению к реальности эмпирической; филологизм художественного мышления.
Как выявлено в работе, принцип интимизации культурного пространства, у акмеистов реализующий стратегию поиска «соразмерности» между человеком и миром, в современной поэзии меняет свою основную функцию и в творчестве таких разных поэтов, как И. Бродский и Т. Кибиров, реализует одну и ту же тенденцию тенденцию «присвоения» культуры, приобщения к мировому культурному наследию.
Новую функциональную направленность обрел в последние десятилетия и акмеистический принцип логоцентризма. У акмеистов этот принцип базируется на идее субстанциальности слова, логически перетекающей в идею смыслообразующей деятельности как формообразующей, структурирующей мир. Мандельштам называл поэтов-акмеистов «смысловиками». Смыслопорождение в семантической поэтике акмеизма становится и главной функцией поэтического слова, и главным средством противостояния «всемирной пустоте» обессмысленного бытия, и, конкретнее, способом противодействия деструктивному, катастрофическому натиску истории ХХ века. Поиск слова, в процессе которого происходит восстановление смысловой целостности мира и смысловой соотнесенности между миром и человеком, становится магистральным сюжетом в поэтической мифологии акмеизма, разворачивающимся в пространстве его автометаописательной поэзии. Слово, понятое уже не как символ, но как «плоть деятельная, разрешающаяся в событие» [52, т. 2, с. 176], становится, прежде всего, той смысловой субстанцией, в которую оказывается возможным облечь хаос истории ХХ века.
В ХХ веке, особенно напряженно переживавшем и пытавшемся осмыслить коллизию утраты и нового поиска смысла бытия («человек в поисках смысла» является, без сомнения, одной из основных фигур философии ХХ в.), в столетии, завершившемся явственно обозначившимся конфликтом между неконтролируемо разросшимся потоком информации и прямо пропорциональным ему сужением смыслового поля (см. [441, с. 35 37]), поэзия смысла становится одной из наиболее актуальных и созвучных духу времени поэтических систем. И если для акмеистов «поэзия смысла» была способом отстаивания человеческого достоинства перед слепым, «бессмысленным и беспощадным» натиском сил истории, то для современных поэтов «смыслопорождающее» творчество становится способом противодействия «информационному шуму», хаосу постистории. В частности, мотив возрождения Логоса как силы, способной противодействовать ризомной аморфности и бессловесности современного состояния мира, занимает одно из центральных мест в позднем творчестве Т. Кибирова.
Функция культуры как ценностно упорядочивающего мир начала, акцентированная в акмеизме, воспроизводится и в художественных системах современных авторов. Причем, если в творчестве Т. Кибирова или О. Седаковой она не претерпевает концептуальных изменений в соотнесении с акмеистической поэзией, то в художественном мире представительницы новейшего поколения 90-х П. Барсковой идея культуры как автономной реальности, влияющей на реальность физическую, трансформируется в идею культуры как «естественной среды».
Наконец, филологизм художественного мышления акмеистов, видевших в филологии путь к познанию мира через слово, также плодотворно развивается в современной поэзии, где «лирическое я» уже часто предстает трансформированным в «филологическое я» прежде всего, в творчестве И. Бродского и поэтов «филологической школы».
В целом, как показало данное исследование, для поэзии, которая сохраняет в своей основе личное ответственное высказывание, остаются актуальными все базовые ценностные основания акмеизма, гибко видоизменяясь в зависимости от индивидуальных особенностей поэтики того или иного автора. При этом следует подчеркнуть, что развитие акмеистических тенденций в поэзии последних десятилетий ХХ начала XXI вв. часто происходит по логике наследования через отрицание, через преодоление, по той логике «смещения», которую описал как основу механизма литературной эволюции еще Ю. Н. Тынянов.
Исследование акмеистических тенденций в русской поэзии последних десятилетий, проделанное в данной работе, может в дальнейшем найти продолжение при обращении к таким актуальным сегодня теоретическим проблемам, как проблема взаимодействия между индивидуальными и типологическими факторами в генеалогии форм современной поэзии; проблема исследования трансформационных механизмов продуктивных моделей литературы. Наконец, ценностный вектор, по которому прослежено в данной работе как единство акмеизма, так и направления его влияния на современную поэзию, подводит данное исследование к междисциплинарному пространству гуманитарных наук, намечая возможности дальнейшего изучения специфики акмеизма и его модификаций в широком социокультурном контексте.

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

1. Анненский Ин. Книги отражений. М.: Наука, 1979. 680 с.
2. Ахматова А. Соч.: В 2-х т. М.: Худ. лит., 1987.
3. Ахматова А. Соч.: В 2-х т. М.: Огонек, 1990.
4. Ахматова А. Соч.: В 3-х т. Париж: YMCA-Press, 1983.
5. Ахматова А. «Самый непрочитанный поэт»: Заметки Анны Ахматовой о Николае Гумилеве // Новый мир. М.,1990. № 5. С. 219 223.
6. Ахматова А. А. Десятые годы: В 5 кн. / Сост. и прим. Р. Д. Тименчика и К. М. Поливанова; Послесл. Р. Д. Тименчика. М.: Изд-во МПИ, 1989. 288 с.
7. Ахматова А. А. Реквием: В 5 кн. / Предисл. Р. Д. Тименчика; Сост. и прим. Р.Д. Тименчика при участии К. М. Поливанова. М.: Изд-во МПИ, 1989. 320 с.
8. Ахматова А. А. Поэма без героя: В 5 кн. / Вступ. Ст. Р. Д. Тименчика; Сост. и прим. Р. Д. Тименчика при участии В. Я. Мордерер. М.: Изд-во МПИ, 1989. 384 с.
9. Ахматова А. А. После всего: В 5 кн. / Предисл. Р. Д. Тименчика; Сост. и прим. Р. Д. Тименчика и К. М. Поливанова. М.: Изд-во МПИ, 1989. 288 с.
10. Ахматова А. А. Фотобиография: В 5 кн. / Сост. В. Я. Мордерер и Р. Д. Тименчика М.: Изд-во МПИ, 1989. 160 с.
11. Барскова П. Эвридей и Орфика. СПб.: Пушкинский фонд, 2000.
12. Блок А. А. Собр. соч.: В 8-ми т. Т.т. 1 8. М.-Л.: ГИХЛ, 1960 1963.
13. Бобышев Д. Знакомства слов. Избранные стихи. М.: Новое литературное обозрение, 2003. 156 с.
14. Бродский И. Сочинения в четырех томах. Т.т. 1 4. СПб.: Культурно-просветительское общество «Пушкинский фонд». Издательство «Третья волна» (Париж Москва Нью-Йорк). 1992 1995.
15. Бродский И. Сочинения Иосифа Бродского. Т.т. 4 7. СПб.: Пушкинский фонд, 1998 2001.
16. Бродский И. Большая книга интервью. Второе, исправленное и дополненное издание. М.: Захаров, 2000. 704 с.
17. Брюсов В. Я. Собр. соч.: В 7-ми т. Т.т. 2-3. М.: Худ. лит., 1973-1974.
18. Быков Д. Отсрочка. Книга стихов. СПб.: Геликон, 2000. 164 с.
19. Волошин М. Путник по вселенным. М.: Советская Россия, 1990. 384 с.
20. Высоцкий В. С. Соч.: В 2-х т. М.: Худ. лит., 1991.
21. Гадаев К. Опыт счастья // Знамя. М., 2001. № 12. С. 111 114.
22. Гандельсман В. Долгота дня. СПб.: Пушкинский фонд, 1998. 64 с.
23. Гандлевский С. Порядок слов: стихи, повесть, пьеса, эссе. Екатеринбург: У-Фактория, 2000. 432 с.
24. Гребенщиков Б. Песни. Тверь: ЛЕАН, 1997. 528 с.
25. Гумилев Н. С. Соч.: В 3-х т. М.: Худ. лит., 1991.
26. Гумилев Н. С. Полное собр. соч.: В 10-ти т. Т.т. 1 4. М.: Воскресенье, 1998 2001.
27. Гумилев Н. Неизданные стихи и письма. Paris: YMCA-Press, 1980. 228 с.
28. Державин Г. Р. Сочинения. М.: Правда, 1985. 576 с.
29. Еремин М. СтихотворениЯ. Кн. 2. СПб.: Пушкинский фонд, 2002. 56 с.
30. Жданов И. Неразменное небо: Книга стихотворений. М.: Современник, 1990. 71 с.
31. Жданов И. Место земли: Стихотворения. М.: Молодая гвардия, 1991. 103 с.
32. Записные книжки Анны Ахматовой (1958 1966). М. Torino: Giulio Einaudi editore , 1996. 852 с.
33. Зенкевич М. Сказочная эра: Стихотворения. Повесть. Беллетристические мемуары / Вступ. ст. Л. Озерова. М.: Школа-Пресс, 1994. 688 с.
34. Кекова С. Иней Рождества // Знамя. М., 2000. № 1. С. 3 5.
35. Кекова С. Солдатская трава // Знамя. М., 2000. № 8. С. 128 132.
36. Кекова С. Цветная триодь // Знамя. М., 2001. № 4. С. 50 54.
37. Кекова С. По новым чертежам // Знамя. М., 2001. № 11. С. 11 15.
38. Кенжеев Б. Снящаяся под утро. М.: Клуб «Проект ОГИ», 2000. 64 с.
39. Кенжеев Б. Из семи книг: Стихотворения. М.: Издательство Независимая Газета, 2000. 256 с.
40. Кибиров Т. Избранные послания. СПб.: Издательство Ивана Лимбаха, 1998. 152 с.
41. Кибиров Т. «Кто куда а я в Россию». М.: Время, 2001. 512 с.
42. Кибиров Т. Шалтай-Болтай. Свободные стихи. СПб.: Пушкинский фонд, 2002. 56 с.
43. Кисельов Л. В. Тільки двічі живемо. Вірші, проза, спогади про поета. К.: Дніпро, 1991. 416 с.
44. Коркия В. Свободное время: Стихи и поэмы. М.: Сов. пис., 1988. 112 с.
45. Кривулин В. Обращение. Стихотворения. Л.: Сов. пис. (Лен. отд.), 1990. 64 с.
46. Кривулин В. Охота на мамонта. СПб.: Издательство Русско-Балтийский информационный центр БЛИЦ”, 1998. 336 с.
47. Кривулин В. Стихи после стихов. СПб.: Издательство Русско-Балтийский информационный центр БЛИЦ”, 2001. 144 с.
48. Кукин М. «Я сна не запомнил» // Знамя. М., 2001. № 12. С. 56 58.
49. Кукин М. Фотовспышки // Знамя. М., 2000. № 9. С. 44 46.
50. Левитанский Ю. Д. Когда-нибудь после меня. М.: Изд-во «Х.Г.С.», 1998. 608 с.
51. Лосев Л. Собранное: Стихи. Проза. Екатеринбург: У-Фактория, 2000. 624 с.
52. Мандельштам О. Соч.: В 2-х т. М.: Худ. лит., 1990.
53. Мандельштам О. Э. Собр. соч.: В 4-х т. М.: ТЕРРА TERRA, 1991.
54. Найман А. Львы и гимнасты. Стихи М.: Три квадрата, 2002. 128 с.
55. Окуджава Б. Ш. Стихотворения. СПб.: Академический проект, 2001. 712 с.
56. Павлова В. Совершеннолетие. М.: ОГИ, 2001. 352 с.
57. Пастернак Б. Собр. соч.: В 5-ти т. М.: Худ. лит., 1989 1992.
58. Плотность ожиданий: Поэзия: Сб. М.: ООО Издательство АСТ, 2001. 285 с.
59. Поляков А. Орфографический минимум. СПб.: Пушкинский фонд, 2000. 64 с.
60. Пригов Д. А. Написанное с 1975 по 1989. М.: Новое литературное обозрение, 1997. 280 с.
61. Пригов Д. А. Написанное с 1990 по 1994. М.: Новое литературное обозрение, 1998. 288 с.
62. Пригов Д. А. Советские тексты. СПб.: Издательство Ивана Лимбаха, 1997. 272 с.
63. Пушкин А. С. Собр. соч.: В 10-ти т. М.: Худ. лит., 1959 1962.
64. Рейн Е. Избранные стихотворения и поэмы. М.; СПб.: Летний сад, 2001. 702 с.
65. Рейн Е. Заметки марафонца: Неканонические мемуары. Екатеринбург: У-Фактория, 2003. 528 с.
66. Рейн Е. Надземный переход. Екатеринбург: У-Фактория, 2004. 239 с.
67. Рыжий Б. Стихи. СПб.: Пушкинский фонд, 2003. 376 с.
68. Самойлов Д. Избранные произведения: В 2-х т. М.: Худ. лит., 1990.
69. Седакова О. А. Стихи. М.: Эн Эф Кью/Ту Принт, 2001. 576 с.
70. Седакова О. А. Проза. М.: Эн Эф Кью/Ту Принт, 2001. 960 с.
71. Слово о полку Игореве. М.: Худ. лит., 1985.
72. Уфлянд В. «Если Бог пошлет мне читателей» СПб.: Издательство Русско-Балтийский информационный центр БЛИЦ”, 1999. 264 с.
73. Фанайлова Е. С особым цинизмом. М.: Новое литературное обозрение, 2000. 144 с.
74. Цветаева М. И. Собр. соч.: В 7-ми т. М.: Эллис Лак, 1994 1995.
75. Цветков А. Дивно молвить. Собрание стихотворений. СПб.: Пушкинский фонд, 2001. 280 с.
76. Цветков А. Просто голос: Поэма, эссе. М.: Издательство Независимая Газета, 2002. 304 с.
77. Шварц Е. Стороны света. Л.: Сов. пис., 1989. 72 с.
78. Шварц Е. Mundus imaginalis (Книга ответвлений). СПб.: Изд-во «ЭЗРО», лит. общество «Утконос», 1996. 112 с.
79. Шварц Е. Соло на раскаленной трубе. СПб.: Пушкинский фонд, 1998. 64 с.
80. Шварц Е. Сочинения Елены Шварц. Т.т. I-II. СПб.: Пушкинский фонд, 2002. Т.I 464 с., т. II 256 с.
81. Эредиа Ж.-М. Трофеи. М.: Наука, 1973. 328 с.
82. Абашеев В. Между телом и текстом // Новый мир. М., 1998. № 7. С. 215 219.
83. Абрамович С. Д., Ткачев Ю. Г., Чикарькова М. Ю. Новые явления в русской поэзии последних десятилетий: Учеб. пособие для студентов-филологов. Черновцы: Рута, 1998. 56 с.
84. Аверинцев С. С. «Проминается, и длится, и сияет, все простив» // Кенжеев Б. Из семи книг: Стихотворения. М.: Издательство Независимая Газета, 2000. С. 235 239.
85. Аверинцев С. С. «Чуть мерцает призрачная сцена»: подступы к смыслу // «Отдай меня, Воронеж»: Третьи международные Мандельштамовские чтения. Сборник статей. Воронеж: Издательство Воронежского университета, 1995. С. 116 122.
86. Аверинцев С. С. «Уже небо, а не озеро»: риск и вызов метафизической поэзии // Седакова О. Стихи. М.: Эн Эф Кью/Ту Принт, 2001. С 5 - 13.
87. Аверинцев С. С. Страх как инициация: одна тематическая константа поэзии Мандельштама // Смерть и бессмертие поэта: Материалы международной научной конференции, посвященной 60-летию со дня гибели О. Э. Мандельштама. М.: РГГУ, 2001. С. 17 23.
88. Аверинцев С. С. Судьба и весть Осипа Мандельштама // Осип Мандельштам. Соч.: В 2-х т. Т. 1. М.: Худ. лит., 1990. С. 5 64.
89. Адмони В. Г. Лаконичность лирики Ахматовой // Ахматовские чтения. Вып.1. «Царственное слово». М.: Наследие, 1992. С. 29 41.
90. Айзенберг М. Литература за одним столом // Лит. обозрение. М., 1997. № 5. С. 66 70.
91. Айзенберг М. Н. Оправданное присутствие: Сб. статей. М.: Baltrus; Новое издательство, 2005. 212 с.
92. Айзенберг М. Несколько слов о Михаиле Еремине // Новое лит. обозрение. М.,1995. № 14. С. 263 264.
93. Амелин Г.Г., Мордерер В. Я. Миры и столкновенья Осипа Мандельштама. М.: Языки русской культуры, 2000. 320 с.
94. Аникин А. Ахматова и Анненский. О «петербургском» аспекте темы // Ахматовский сборник. 1. Париж. Институт славяноведения, 1989. С. 33 43.
95. Анна Ахматова в записях Дувакина. М.: Наталис, 1999. 367 с.
96. Аннинский Л. А. Серебро и чернь: русское, советское, славянское, всемирное в поэзии Серебряного века. М.: Изд. «Книжный сад», 1997. 224 с.
97. Анпилов А. Светло-яростная точка // Новое лит. обозрение. М., 1999. № 35. С. 362 372.
98. Ардов М. Легендарная Ордынка. Портреты: Воспоминания. М.: Б.С.Г.-ПРЕСС, 2001. 528 с.
99. Артюховская Н. И. Акмеизм и раннее творчество А. Ахматовой (Поэт и течение): Автореф. дис. канд. филол. наук. М., 1982. 12 с.
100. Артюховская Н. И. О драматизме ранней лирики А. Ахматовой // Вестник Моск. ун-та. Сер. 9. Филология. М., 1974. № 4. С. 15 26.
101. Артюховская Н. И. О традиции русской психологической прозы в раннем творчестве А. Ахматовой. // Вестник Моск. ун-та. Сер. 9. Филология. М., 1981. С. 14 21.
102. Ахапкин Д. Иосиф Бродский поэзия грамматики // Иосиф Бродский и мир. Метафизика. Античность. Современность. СПб.: АОЗТ Журнал «Звезда», 2000. С. 269 275.
103. Бадью А. Век поэтов // НЛО, 2003, № 63. С. 11 23.
104. Баевский В. С. История русской литературы ХХ века: Компендиум. М.: Языки русской культуры, 1999. 408 с.
105. Балабанова И. Говорит Дмитрий Александрович Пригов. М.: ОГИ, 2001. 168 с.
106. Баран Х. Пасха 1917 г.: Ахматова и другие в русских газетах // Баран Х. Поэтика русской литературы начала ХХ века. М.: Издательская группа «Прогресс» «Универс», 1993. С. 329 348.
107. Барзах А. Е. Соучастие в безмолвии. Семантика «так-дейксиса» у Анненского // Иннокентий Анненский и русская культура ХХ века. Сборник научных трудов. СПб.: А.О. «Арсис», 1996. С. 67 86.
108. Барт Р. Избранные работы. Семиотика. Поэтика. М.: Прогресс, 1989. 616 с.
109. Баскер М. Гумилев, Рабле и «Путешествие в Китай»: К прочтению одного прото-акмеистического мифа // Н. Гумилев и русский Парнас. Материалы научной конференции 17 19 сентября 1991 г. СПб.: Музей Анны Ахматовой в Фонтанном Доме, 1992. С. 5 24.
110. Баскер М. «Далекое озеро Чад» Николая Гумилева (к эволюции акмеистической поэтики) // Гумилевские чтения. Материалы международной конференции филологов-славистов. СПб.: Издательство Санкт-Петербургского гуманитарного университета профсоюзов, 1996. С. 125 137.
111. Баскер М. Ранний Гумилев: путь к акмеизму. СПб.: Изд-во Русского Христианского гуманитарного института, 2000. 160 с.
112. Баткин Л. Тридцать третья буква: Заметки читателя на полях стихов Иосифа Бродского. М.: Российск. гос. гуманит. ун-т, 1997. 333 с.
113. Безродный М. Конец Цитаты. СПб.: Изд-во Ивана Лимбаха, 1996. 160 с.