РЕЦЕПЦИЯ МИФОЛОГИЧЕСКИХ МОТИВОВ И ОБРАЗОВ В ПОЭЗИИ РУССКОГО ПРЕРОМАНТИЗМА

Короткий опис

ХЕРСОНСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

На правах рукописи

Попович Анастасия Валентиновна

УДК 821.161.1 1 «17-18»

РЕЦЕПЦИЯ МИФОЛОГИЧЕСКИХ МОТИВОВ И ОБРАЗОВ В ПОЭЗИИ РУССКОГО ПРЕРОМАНТИЗМА

10.01.02 русская литература

Диссертация
на соискание ученой степени
кандидата филологических наук

Научный руководитель
доктор филологических наук,
доцент
Ильинская Нина Ильинична

Херсон 2008

СОДЕРЖАНИЕ

ВВЕДЕНИЕ...4

Раздел 1. проблемы исследования русского
литературного преромантизма....11

1.1. Русский преромантизм в научной рецепции........11
1.2. Истоки преромантических тенденций в русской литературе:
заимствование или типологическая схожесть?........29
1.3. Специфика мифотворчества в русской преромантической поэзии........33
Выводы.40

РАЗДЕЛ 2. Модификации мифологемы Золотого века
в ситуации переходности42

2.1. Рецепция мифологемы Золотого века одической поэзией
второй половины XVIII начала XIX века...42
2.2.Модификации мифологемы Золотого века
в идиллической поэзии преромантизма.........................................................65
2.3. Мифологема Золотого века на рубеже XVIII XIX веков:
трансформация и демифологизация...77
Выводы..95

РАЗДЕЛ 3. Мифопоэтическая танатология русских поэтов
рубежа XVIII XIX веков...97

3.1. Персонификация Смерти в художественном сознании русских поэтов
конца XVIII начала XIX века...97
3.2. Танатическая эмблематика в русской преромантической поэзии... 130
3.3. Пространственные модификации мифологемы Смерти
в русской поэзии рубежа XVIII XIX веков..144
Выводы...159

РАЗДЕЛ 4. МИФОЛОГЕМА ГЕНИЯ: от мифологического образа
к ФИЛОСОФСКО-эстетическоЙ ИДЕЕ.161
4.1. Трансформация мифологической семантики гения
как духа-хранителя в русской преромантической поэзии......161
4.2. Рецепция иррациональной составляющей мифологического
образа Гения поэтами-преромантиками...................................175
Выводы188

ВЫВОДЫ190

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ198

ВВЕДЕНИЕ

Актуальность исследования. Проблема изучения феномена русского преромантизма, включающего в себя ряд разнородных явлений, относится к разряду дискуссионных. В последние десятилетия ХХ века появляется ряд интересных исследований (В. Касаткина, В. Луков, А. Пашкуров, Т. Федосеева), которые приближают литературоведение к ее решению, предлагая различные подходы к постижению этого сложного литературно-художественного явления. Одним из наименее изученных аспектов остается мифопоэтическая составляющая преромантической поэзии. Осмысление специфических стратегий мифологизирования в русском преромантизме, являясь в силу малоизученности актуальной задачей, позволяет углубить представления о мифоцентричности как характерном явлении переходности, отражающем характерное для кризисных эпох тяготение к универсальному опыту человечества.
Стремление прояснить и конкретизировать «ситуацию культурного перелома» (М. Поляков) конца XVIII начала XIX века возможно путем ее соотнесения с типологически схожими переходными периодами в истории русской литературы.
В изучении рубежа XVIII XIX веков как переходного мы исходим из концептуальных обобщений, представленных в работах С. Аверинцева, М.Гаспарова, А. Михайлова, Л. Черной, Н. Хренова, А. Мережинской, В.Силантьевой, Е. Черноиваненко, И. Заярной, Н. Ильинской. Так, рассматривая структуры переходных процессов в русле теорий синергетики, архетипов, культурного бессознательного, исследователи акцентируют внимание на исчерпанности доминирующих ранее форм бытия и сознания, в том числе и художественного. Это влечет за собой кардинальные изменения картины мира и концепции личности, поиски новых ценностных и художественных ориентиров, что в поэтическом процессе конца XVIII начала XIX веков отражается на всех его уровнях. Изменение художественной парадигмы концептуализировано исследователями в понятие «преромантизм», определяемом как «переходное эстетическое явление», «незавершенная система не осознанная в период своего существования ни авторами, ни публикой в качестве самостоятельного культурного феномена» [127, 3]. Для него характерны такие общие признаки переходности, как незавершенность и дискретность картины мира, неустойчивость антропологических представлений, «текучесть» художественных языков, «диффузия» направлений и стилевых течений, эсхатологизм. Открытость и незавершенность преромантической «пре-системы» (З. Минц) обуславливают существование ее художественных принципов в виде тенденций, а постоянное взаимодействие с предшествующим культурным опытом множество векторов их дальнейшего развития.
Преромантизм как переходное культурно-художественное явление, традиционно представленный в комплексе проблем, связанных с изучением романтизма (В. Жирмунский, Г. Гуковский, Н. Фридман, А. Гуревич, А. Курилов), в исследованиях последних лет выделяется в качестве специального предмета (Н.Соловьева, И. Вершинин, В. Луков). Изучению национальной специфики русского преромантизма посвящены работы В. Западова, А. Архиповой, В.Аношкиной (Касаткиной), А. Разживина, А. Пашкурова, Т. Федосеевой, в которых рассматриваются теоретико-методологические основания, жанрово-стилистическое своеобразие, эволюция эстетических категорий и стилевых течений русской преромантической поэзии. Освоение мифа писателями-преромантиками на материале западноевропейской и русской прозы исследуют украинские литературоведы В. Мацапура, В. Мусий. Генезис украинского преромантизма стал предметом исследования польского ученого С.Козака, а обращение к национальной истории в украинской литературе конца XVIII начала XIX века в контексте ее переходного характера изучает О.Мишуков. В отдельных работах рассматриваются некоторые аспекты мифопоэтики преромантической поэзии [2; 67; 164; 191; 204; 221; 243]. Исследователями отмечается интерес поэтов-преромантиков к иррациональному, обращение к истокам, национальной архаике, глубинным пластам культурного опыта, укорененным в мифе, однако перечисленные черты не рассматриваются системно, в парадигме переходности. Вместе с тем следует констатировать отсутствие специального исследования, посвященного специфике преромантического мифотворчества, выделению ключевых мифологем, характеру рецепции мифологических образов русской поэзии второй половины XVIII начала XIX века, что свидетельствует об актуальности нашей работы.
Преромантическая картина мира, дискретная и мозаичная, затрудняет идентификацию и самоидентификацию личности. Художественное сознание, стремясь к обретению стабильности и положительных ценностей, находит ее в мифе о Золотом веке, рецепция которого выполняет «компенсаторные» функции, выступая в роли стабилизирующего фактора. Обращение русских поэтов-преромантиков к мифологеме Золотого века отрефлексировано в работах В.Проскуриной, А. Петрова, Т. Абрамзон, однако преимущественно как реализация в мифе идеологической компоненты на материале торжественных од. Вместе с тем заслуживает внимания и иная, идиллическая, интерпретация мифологемы, а также варианты дальнейшей трансформации мифологемы в преромантической поэзии начала XIX века, что подчеркивает актуальность нашей работы.
Разлад и дисгармония, присущие кризисным эпохам, когда распадается прежний «культурный канон» (Э.Нойманн), экстраполируются художественным сознанием преромантиков «на общую картину бытия» [127, 55]. Как результат эсхатологические предчувствия, осознание «последних времен» продуцируют размышления о «бездне верхней» и «бездне нижней». Стремление сохранить целостность картины мира заставляет допустить смерть «в ее композицию на правах эстетически превращенной (и тем онтологически реабилитированной) формы» [82]. Исследования в области русской танатософии, начатые на рубеже XIX XX веков (И. Розанов, А. Веселовский), практически отсутствуют в советском литературоведении в силу табуированности темы, но изменение социокультурной ситуации вновь актуализирует обращение к теме смерти (О.Постнов, С. Кибальник, М. Прусова, А. Пашкуров). В процессе изучения танатологических представлений отдельных поэтов и способов художественного воплощения тех или иных танатософских концепций исследователи обращаются к архаическим и мифологическим образам, но эти разыскания имеют фрагментарный характер. Обоснование типологии мифопоэтических образов смерти в художественном сознании поэтов-преромантиков для уяснения специфики преромантического мифотворчества является важной задачей, также подтверждающей актуальность нашего исследования.
Рубеж XVIII XIX веков осложняется сменой типа художественного сознания от традиционалистского к индивидуально-авторскому, что обуславливает изменение «главных линий и направлений исторического движения поэтических форм и их категорий» [3, 3]. Нормативности противополагается индивидуальность, «поэтику в узком смысле этого слова вытесняет эстетика» [3, 33]. В поэтическом пространстве преромантизма развиваются представления об оригинальном творчестве, о роли вдохновения в процессе создания произведений искусств, что приводит художников к принятию идеи гения, обращения к которой обусловили актуализацию мифологических корней образа, послужив импульсом к рецепции в пространстве преромантической поэзии мифологемы Гения, ставшей ключевой и для романтической поэтики. Феномен гения исследуется в работах, посвященных античной и преромантической философии и эстетике (И. Кант, Э. Кассирер, А. Лосев), представлен в авторитетных справочных изданиях, рассматривается в исследованиях по психологии творчества, в свете категории Возвышенного изучена проблема гения в русской сентиментальной и преромантической поэзии (А. Пашкуров). Но отражение в образе Гения его исходного мифологического значения, исследование его рецепции художественным сознанием, выделение модификаций и жанрово-стилистических вариантов мифологемы остается не изученным.
Таким образом, актуальность работы обусловлена отсутствием системного исследования рецепции мифа в русской преромантической поэзии, специфики преромантического мифотворчества, потребностями осмыслить их особенности в контексте переходной социокультурной ситуации в России конца XVIII начала XIX века на материале мифологем, отражающих изменения мировоззренческих, эстетических, аксиологических ориентиров: Золотой век, Смерть, Гений.
Связь работы с научными программами, планами, темами. Диссертация выполнена в соответствие с планом научно-исследовательской работы кафедры мировой литературы и культуры Херсонского государственного университета в рамках научной темы «Литературный процесс в историко-культурном контексте».
Цель исследования изучить специфику творческого переосмысления мифологических мотивов и образности художественным сознанием русского преромантизма в ситуации переходности.
Реализация поставленной цели предполагает решение следующих задач:
определить перспективные подходы к изучению феномена преромантизма в русской литературе;
исследовать специфику мифотворчества в русской преромантической поэзии;
выявить и описать модели рецепции мифологической образности художественным сознанием рубежа XVIII XIX веков;
выделить мифологемы преромантической поэзии, отражающие константные признаки переходности, описать их жанрово-стилистические модификации.
Объектом исследования является преромантическая поэзия В. Майкова, И.Богдановича, М. Хераскова, М. Муравьева, Н. Львова, Г. Державина, И.Дмитриева, Н. Карамзина, С. Боброва, А. Буниной, М. Милонова, А.Востокова, Г. Каменева, А. Тургенева, А. Мерзлякова, В. Жуковского, К.Батюшкова, Н. Гнедича, некоторых других авторов, лицейское творчество А.Пушкина.
Предмет исследования знаковые для переходной ситуации мифологемы и их художественное воплощение в поэзии преромантизма.
Методологическую основу исследования составляют работы по исторической и теоретической поэтике (А. Веселовского, Е. Мелетинского, С. Аверинцева, С.Бройтмана), исследования, посвященные поэтике романтизма и преромантизма (Г. Гуковского, Н. Соловьевой, В. Западова, В. Вацуро, Ю. Манна, В. Лукова, И.Вершинина, В. Мацапуры, А. Пашкурова, Т. Федосеевой), труды по семиотике, мифопоэтике и теории мифа (Ф.В. Шеллинга, Э. Кассирера, М. Элиаде, О.Фрейденберг, Ю. Лотмана, В. Топорова, Вяч.Всев. Иванова, Р. Веймана), исследования по теории интертекстуальности (М.М. Бахтина, В. Жирмунского, Н.Фатеевой), работы по проблемам изучения переходных периодов в развитии культуры (Д. Лихачева, А. Панченко, Н. Хренова, В. Силантьевой, А.Мережинской).
Методы исследования. В диссертации используется типологический метод, дополненный сравнительно-историческим при изучении историографического аспекта исследования. Реализация целей и задач исследования обусловила использование мифопоэтического подхода, методик интертекстуального анализа текстов.
Научная новизна исследования заключается в том, что
впервые творчество русских поэтов-преромантиков становится объектом системного литературоведческого исследования с позиций функционирования в их текстах мифопоэтических мотивов и образности;
впервые предложена классификация моделей рецепции мифологической образности, отражающая специфику преромантического мифотворчества; выявлены аллегорико-эмблематическая, условно-поэтическая, мифотворческая модели рецепции мифа, доминирующие либо становящиеся маргинальными в поэтической практике в силу перехода от традиционалистского к индивидуально-творческому типу художественного сознания;
впервые проведен мифопоэтический анализ творчества отдельных русских поэтов второго и третьего ряда рубежа XVIII XIX веков;
впервые выявлена и описана специфика мифологизирования в поэзии русского преромантизма: прослежены трансформации знаковых для переходной ситуации мифологем Золотого века, Смерти, Гения на уровне мотивного комплекса, образно-символического воплощения, жанрово-стилевых модификаций.
Теоретическое значение работы. Дополнены теоретические представления о мифоцентризме русской литературы в результате осмысления характерных тенденций рецепции мифологических мотивов и образности в русском преромантизме.
Практическое значение. Материалы диссертации могут быть использованы в курсе русской литературы XVIII первой половины XIX века, при разработке спецкурсов и семинаров по проблемам изучения русской литературы рубежа XVIII XIX веков.
Апробация работы. Основные положения и результаты исследования обсуждались на заседаниях кафедры мировой литературы и культуры Херсонского государственного университета и изложены в виде докладов на Всеукраинской научно-практической конференции «Пушкинско-декабристская эпоха в историко-литературном контексте» (Херсон, 2005), IV Международной научно-практической конференции «Русский язык и литература: проблемы изучения и преподавания в школе и вузе» (Киев, 2006), Всеукраинской научной конференции V Ситниковские чтения «Литература в контексте культуры» (Днепропетровск, 2007), ІІ Международном театральном симпозиуме «Литература театр общество» (Херсон, 2007), Всеукраинской научной конференции «Актуальные проблемы современной компаративистики» (Бердянск, 2007), Международной научной конференции «Этнопространство языка и культуры: актуальные проблемы этнолингвистики и лингвокультурологии» (Харьков, 2007), Третьей Международной научно-практической конференции «Проблемы изучения русской литературы XVIII века» (Самара, 2007). По теме исследования опубликовано 7 статей, из них 6 в специальных изданиях, утвержденных в перечне ВАК Украины.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, четырех разделов, выводов и списка использованной литературы (280 наименований). Полный объем работы 222 страницы компьютерного набора, из них 197 страниц основного текста.

Список літератури

ВЫВОДЫ

Проблема русского преромантизма с момента ее возникновения и до настоящего времени носит дискуссионный характер. Оформление литературоведческой концепции преромантизма происходит поэтапно, каждый последующий этап расставляет новые акценты в разработке проблемы. На первом (1910 1940-е гг.) и втором этапах (1950 1970-е гг.) после возникновения термина «преромантизм» уясняются хронологические границы этого явления для отдельных национальных литератур, описываются его структурно-семантические компоненты и жанрово-стилистическая специфика; ставится вопрос о существовании преромантизма в русской литературе, его соотнесенности с другими художественными системами. Решение этой проблемы осуществляется в нескольких аспектах: 1) преромантизм рассматривается как оппозиция / альтернатива Просвещению; 2) художественно-эстетическое явление, коррелирующее с сентиментализмом как тождественное или более узкое понятие, одно из направлений сентиментализма; 3) совокупность доромантических (мировоззренческих, эстетических, стилистических) тенденций, в полной мере реализовавшихся в романтизме. Для третьего этапа (с середины 1970-х годов) характерно стремление к интеграции названных позиций, к построению единого комплекса представлений о преромантизме как открытой, динамичной системе (предсистеме), переходном культурно-историческом явлении.
Актуализация иррационализма, попытки обрести стабильность в обращении к истокам, присущие переходности, в преромантический период продуцируют возрастание интереса к мифу, но вследствие процесса смены типа художественного сознания, перехода от эпохи «готового слова» к индивидуальному творчеству, характер рецепции мифологического материала претерпевает изменения. В поэтическом пространстве русской литературы рубежа XVIII XIX веков обращение к мифу носит двоякий характер: использование мифологических образов в пределах нормативной поэтики классицизма и попытки самостоятельного авторского мифологизирования.
В результате анализа поэтических текстов второй половины XVIII начала XIX века нами выделены следующие структурно-семантические модели рецепции мифа художественным сознанием преромантического периода: 1) аллегорико-эмблематическая, доминантная в нормативной поэтике, в пространстве которой мифологическая образность используется с целью художественного воплощения отдельных понятий, идей, топосов; 2) условно-поэтическая, доминирующая в русской сентиментальной поэзии, где миф востребован для описания идиллических «loci topici» и репертуара поэтологических образов; 3) мифотворческая, доминантная для индивидуально-творческого типа художественного сознания, репрезентирующая авторскую рецепцию мифа в преромантической поэзии и являющаяся основой для дальнейших стратегий освоения мифа. Выделенные модели сосуществуют и взаимодействуют как в пределах стиля и жанра, так и в пределах текста и авторского сознания в силу переходного характера литературы рубежа XVIII XIX веков. Изменение характера рецепции мифологической образности иллюстрируется нами на примере функционирования в поэтическом пространстве русской литературы знаковых для преромантизма мифологем, отражающих изменения картины мира, концепции личности, «диффузность» различных стилевых течений, взаимодействующих на уровне притяжения / отталкивания.
Мифологема Золотого века, актуальная на протяжении всего XVIII столетия в качестве одного из компонентов имперского мифа, с усилением преромантических тенденций в русской литературе приобретает новые семантические оттенки и жанровые модификации. Так, в одической поэзии второй половины XVIII века, посвященной Екатерине (В. Майков, И. Богданович, М. Херасков), мифологема Золотого века эксплуатируется преимущественно с комплиментарной целью, актуализируются ее политические коннотации (Вергилий). Акцентированы мотивы мира, тишины, весны, расцвета искусств, наук, справедливой войны, на периферии остаются идиллические мотивы, присущие Гесиоду, Овидию. Наступление Золотого века предстает как инициированный высшими силами космогонический акт со стороны монарха. Сочетая космогонические и демиургические функции, творцом российского Золотого века выступает Екатерина. Ее образ дан посредством солярной символики, репрезентируя одический топос «царь солнце». В образе монархини актуализируются архетипы культурного героя, Великой матери, она видится поэтам сакрализованной фигурой, соотносимой с высшим божеством. Укорененность одического канона приводит к незначительности различий, наблюдающихся на уровне отдельных мотивов в индивидуальных рецепциях мифологемы. Доминантной моделью освоения мифологического материала является аллегорико-эмблематическая, но присутствуют и элементы двух других моделей.
В «философических» одах поэтов, принадлежащих к ордену вольных каменщиков (В. Майков, И. Богданович, М. Херасков), мифологема Золотого века реализуется в парадигме масонской мифологии, принимая облик дней в начале творения, характеризуемых миром, всеобщим братством, этической непорочностью человека. Но в отличие от масонских представлений о будущем «царстве Астреи», авторы «философических» од локализуют Золотой век лишь в прошлом.
В идиллическом пространстве русской поэзии второй половины XVIII века (В.Майков, М. Муравьев) мифологема Золотого века представлена в различных модификациях, а именно: 1) патриархальная жизнь в сельской усадьбе, носящей черты «райского сада», отъединенного от «тьмы внешней» (Мф. 22:13); 2) мирная жизнь без войн и героев; 3) «естественная» сельская жизнь на лоне природы как источник творческого вдохновения. В контексте мифологемы актуализирован «райский топос», обладающий в идиостилистике преромантическим ориентальным и национальным колоритом, сентиментально-идиллический топос, эсхатологические мотивы, аксиологический приоритет родственных связей, имманентные преромантизму, востребованы условно-поэтическая и мифотворческая модели рецепции мифа.
В поэзии рубежа XVIII XIX веков (Г. Державин, Н. Карамзин, Н. Львов, С.Бобров) мифологема Золотого века подвергается трансформации, рефлексируя имманентный переходному периоду преромантический синкретизм просветительских взглядов, масонского субъективизма, сентиментальной чувствительности, а большое количество индивидуальных интерпретаций свидетельствует об использовании различных моделей освоения мифа. Так, в художественном сознании Г. Державина мифологема, используемая, в основном, с целью политического комплиментирования, сочетает элементы одической и идиллической ее интерпретации, в самостоятельную картину мифотворчески развернут мотив расцвета искусств, актуализирующий образность мифа об Орфее. В эонической поэзии Н. Львова и С. Боброва мифологема Золотого века, акцентируя цикличность времени, воплощается в образе наступающего столетия, выражая преромантическую идею «духа нации» (Н. Львов), космическую картину, изображенную в категориях ужасного и возвышенного (С. Бобров).
Рецепцию мифологемы одической поэзией Н. Карамзина можно рассматривать как поздние варианты реализации имперского мифа. В интерпретации мифологемы сохранены традиционные одические метрика и строфика, топосы, семантика и лексическое содержание которых несколько дополнено с учетом эволюции поэта в рамках эстетики и стилистики сентиментально-преромантической поэзии. В восприятии мифологемы Н.Карамзиным отразились также масонские представления о Золотом веке как первых днях творения, маркированные непорочностью, миром, всеобщим братством и рождением искусств, представлены пространственная реализация мифологемы и идиллическая ее трактовка как естественной жизни на лоне природы, в которой мифологема приобретает коннотации ушедшей юности. В поэзии рубежа XVIII XIX веков мифологема в ряде случаев демифологизируется за счет снижения ее семантики (И. Богданович, Н.Карамзин), теряя свою актуальность.
Поэтическое осмысление мифологемы Смерти, рефлексирующее эсхатологические предчувствия и кризисность сознания людей переходной эпохи, осуществляется посредством создания ее персонифицированного образа, который, преломляясь в художественном сознании, обретает черты как различных мифологических систем, так и культурных эпох. С целью художественного воплощения мифологемы поэтами востребованы обе отмеченные нами модели рецепции мифологической образности аллегорико-эмблематическая и мифотворческая, взаимодействующие в творческом сознании. Проведенный анализ художественных воплощений мифологемы Смерти в поэзии преромантического периода позволяет говорить об актуализации в персонифицированном антропоморфном образе Смерти образности античной, скандинавской, христианской мифологических систем, славянских народных верований. Смерть выступает в аллегорическом образе скелета, причем этот иконографический образ позднего средневековья в русской преромантической поэзии значительно детализирован, в образах западноевропейского (жених-мертвец) (стих. В. Жуковского, Н. Грамматина, А. Мещевского, П. Катенина) и русского фольклора (фигура с косой, воспринимаемая в границах народной смеховой культуры) (стих. И. Богдановича, Н. Львова). Наиболее востребованной русскими поэтами античной персонификацией Смерти является Парка / Парки, скандинавская персонификация представлена образом Гелы (Хель). Иллюстрацией преромантического эклектизма служит образ как благого (Н.Карамзин, Н. Грамматин, М. Милонов, К. Батюшков), так и грозного (С.Бобров) ангела смерти, являющийся контаминацией античных Танатоса, Гения и христианского ангела. Наряду с персонификацией, авторы обращаются к индивидуальным танатическим образам (М. Муравьев, А. Бунина).
Одной из репрезентативных структурно-семантических моделей рецепции образа смерти на рубеже XVIII XIX веков является эмблематическая, но в силу разрушения нормативной поэтики «готового слова» художественное воплощение смерти происходит не в форме целостных эмблем, а в форме эмблематических образов. В качестве наиболее частотных в танатической эмблематике нами отмечены образы увядшего / срезанного цветка, угасшего факела / светильника и падающей звезды / метеора, использование которых, как правило, гендерно детерминировано: так, образ цветка характерен стихотворениям, повествующим о смерти девушек или молодых женщин, образ метеора присущ, в основном, стихотворным откликам на смерть мужчин. К эмблематическим воплощениям образа Смерти, семантика которых зачастую восходит к мифологическим представлениям, обращаются М. Муравьев, Г. Державин, Н. Карамзин, Г.Каменев, М. Милонов, А. Беницкий, А. Мещевский, А. Востоков, С. Бобров, Н.Гнедич, К. Батюшков, лицеист А. Пушкин. Эмблематический образ увядшего / срезанного цветка, приобретающий значение мимолетности жизни, характерен и оссианическим стихотворениям русских поэтов (М. Муравьев, Н. Грамматин, Н.Гнедич, В. Жуковский). Переход от традиционалистского к индивидуально-творческому типу художественного сознания приводит к разрушению эмблематических образов, «реликты» которых существуют в виде метафор и идиоматических выражений, типа: «умереть / погибнуть во цвете лет», «жизнь угасла», «погасла / закатилась его / ее звезда».
Пространственные модификации мифологемы Смерти представлены образами античной, скандинавской, библейской мифологических систем. Античная инфернальная топография представлена наиболее полно, востребован как обобщенный образ греческого Аида, так и его элементы: Тартар, Стикс, Элизиум. Наблюдается разделение загробного пространства на положительное и отрицательное, контаминация в художественном сознании образов Аида / ада, Элизия / рая. В результате исследования элизийского топоса русской поэзии нами отмечено, что античный Элизий в русской преромантической поэзии осмысляется как место посмертного существования богоизбранных поэтов (М. Муравьев, К.Батюшков), рецепция которого осуществляется преимущественно в жанре видения, и как языческий рай любовников и поэтов (К. Батюшков, А. Мерзляков). Загробный мир скандинавской мифологии представлен в русской поэзии не слишком распространенным образом Вальхаллы (Г. Державин, К. Батюшков). Среди индивидуальных пространственных модификаций мифологемы Смерти отметим «тихую пристань» Н. Карамзина, которая посредством своих характеристик связывается в художественном сознании поэта с мифологемой Золотого века.
Актуализация в преромантической эстетике и поэтике представлений об оригинальности, приоритет индивидуального творчества, свободы художника возрождает понятие Гения, которое осмысляется как мифологема и в то же время эволюционирует в сторону приобретения статуса философско-эстетической идеи. В пространстве русской преромантической поэзии наблюдаются следующие модификации мифологемы: 1) гений в исходном мифологическом значении как дух-хранитель человека; 2) гений как дух, посредник между человеком и Божеством, проводник его откровений; 3) гений как творческий дар; 4) гений как неординарная личность, достигшая совершенства в какой-либо области. Понимая гения в исходном мифологическом значении, русские поэты видят его в образе Гения-хранителя отдельной личности, выраженном также образом Гения смерти, либо в образе духа-хранителя нации, воплощенного в монархе. В первом случае обращение к образу Гения актуализируется преимущественно в жанре послания (М. Муравьев, Н. Карамзин, И. Дмитриев, М. Милонов, А. Мерзляков, В.Жуковский, К. Батюшков), а во втором оды либо торжественного стихотворения (Г. Державин, И. Дмитриев, Н. Карамзин, А. Радищев, С. Бобров, А. Мерзляков, А. Востоков). Рецепция мифологемы Гения осуществляется в основном посредством мифотворчества, хотя в отдельных случаях востребована и аллегорико-эмблематическая модель.
Интерпретируя мифологему Гения как духа, русские преромантики воплощают ее в образах стихийных духов воздуха / воды, восходящих к европейской средневековой демонологии (С. Бобров, Н. Гнедич), джиннов восточного фольклора (В. Жуковский); в эмблематическом образе духов-посланников божества (Г. Державин, И. Дмитриев, И. Крылов, А. Востоков). Французская семантика слова «гений» как духа сложных и собирательных явлений продуцирует персонификацию в образе гения понятий, знаковых для художественного сознания того или иного поэта (Н. Карамзин, А. Востоков, В.Жуковский, П. Словцов, А. Тургенев, А.Мерзляков), а мифологические представления о творческой природе гения обусловливают рецепцию образа как духа стихотворства, вдохновения (Г. Державин, И. Дмитриев, С. Бобров, К.Батюшков, В. Жуковский, А. Пушкин). С утверждением представлений о гении как даре и его носителе, понятие переходит в область эстетики и используется в поэтических текстах преимущественно в этом значении.
Таким образом, в результате анализа рецепции художественным сознанием мифологем преромантической поэзии, отражающих константные признаки переходности, многообразия их модификаций нами сделан вывод о функционировании в русской поэзии рубежа XVIII XIX веков выделенных моделей освоения мифологической образности, которые доминируют в поэтической практике либо становятся маргинальными в процессе смены типа художественного сознания.

Список использованных источников

1. Абрамзон Т.Е. Мифопоэтическое пространство в «Анакреонтических песнях» Г.Р. Державина // Проблемы изучения русской литературы XVIII века: Межвуз. сб. науч. тр. Вып. 12. Самара: Изд-во «НТЦ», 2006. С. 120-130
2. Абрамзон Т.Е. Поэтические мифологии XVIII века (Ломоносов. Сумароков. Херасков. Державин): Монография. Магнитогорск: МаГУ, 2006. 480 с.
3. Аверинцев С., Андреев М., Гринцер П., Михайлов А. Категории поэтики в смене литературных эпох // Историческая поэтика. Литературные эпохи и типы их художественного сознания. М.: Наследие, 1994. С.3-39
4. Аверинцев С.С. Историческая подвижность категории жанра: опыт периодизации // Историческая поэтика. Итоги и перспективы изучения. М.: Наука, 1986. С. 104-116
5. Автухович Т.Е. Семантика «сна» в поэзии Е. Боратынского // Слово и мысль Е.А. Боратынского. Междунар. конф., посвященная 200-летию со дня рождения Е.А. Боратынского. Казань, 21-24 марта 2000 г. // Режим доступа: http://www.tatar.museum.ru/Boratynsk/Clubs_2_Slovo_i_Mysl_Boratynsk.htm
6. Азбукина А.В. Три степени символизации образа птицы (эмблема, знак, символ) в поэзии конца XVIII начала XIX века // II Международные Бодуэновские чтения: Казанская лингвистическая школа: традиции и современность (Казань, 11-13 декабря 2003 г.): Труды и материалы: В 2 т. Казань: Изд-во Казан. ун-та, 2003. Т.2. С. 141-143
7. Алексеев М. П. Споры о стихотворении «Роза» // Алексеев М. П. Пушкин: Сравнительно-исторические исследования / АН СССР; Ин-т рус. лит. (Пушкинский Дом). — Л.: Наука. Ленингр. отд-ние, 1972. — С. 326—377
8. Алексеев М.П. Русско-английские литературные связи: XVIII пер. пол. XIX в. М.: Просвещение, 1982. 542 с.
9. Альтшуллер М.Г., Лотман Ю.М. Вступительные заметки, биографические справки и примечания // Поэты 17901810-х годов / Вступ. статья и сост. Ю.М. Лотмана. Л.: Советский писатель, 1971. 901 с.
10.Артемьева Т.В. Утешительные письма // Фигуры Танатоса. №3, специальный выпуск: Тема смерти вдуховном опыте человечества. Материалы первой междунар. конф., Санкт-Петербург, 2-4 ноября 1993г. СПб.: изд-во СПбГУ, 1993. С.77-85
11.Архипова А.В. О русском предромантизме // Русская литература. 1978. № 1. С. 14-25
12.Баборенко А.К. А.П. Бунина // Русские писатели. XIX век: библиографический словарь. М.: Просвещение, 1996. Т. 1 (А-Л). С. 99-101
13. Баратынский Е.А. Полное собрание стихотворений: В 2 т. / Ред., коммент. и биогр. ст. Е. Купреяновой, И. Медведевой; Вступ. ст. Д. Мирского. Л.: Советский писатель, 1936. Т. 1. 366 с.
14.Баткин Л.М. Итальянское Возрождение: Проблемы и люди / Рос. гос. гуманит. ун-т. М.: Изд-во РГГУ, 1995. 446 с.
15.Батюшков К.Н. Петрарка // Батюшков К. Н. Сочинения: В 3 т. — СПб.: П.Н.Батюшков, 1885—1887. Т. 2. — 1885. — С. 159—174 // http://feb-web.ru/feb/batyush/texts/ps0/ps2/ps221592.htm
16.Батюшков К.Н. Стихотворения. М.: Худож. лит., 1987. 320с.
17.Бахтин М. Ответ на вопрос редакции «Нового мира» // Эстетика словесного творчества. М.: Искусство, 1986. С. 347-354
18.Бегунов Ю.К. Русско-европейские литературные связи эпохи предромантизма. (Обзор зарубежных исследований) // На путях к романтизму. Л.: Наука, 1984. С. 237-277
19.Берк Э. Философское исследование о происхождении наших идей Возвышенного и Прекрасного. М.: Искусство, 1979. 237 с.
20.Благой Д. Гаврила Романович Державин // Державин Г.Р. Полное собрание стихотворений / Вступ. ст., подгот. и общ. ред. Д. Д. Благого, прим. В.А.Западова. Л.: Советский писатель, 1957. С. 5-74
21.Беовульф. Старшая Эдда. Песнь о Нибелунгах. М.: Худож. лит., 1975. 751 с.
22.Богданович И.Ф. Стихотворения и поэмы / Вступ. ст., подгот. текста и прим. И.З. Сермана. Л.: Советский писатель, 1957. 259с.
23.Бройтман С. Русская лирика XIX начала ХХ века в свете исторической поэтики. Субъектно-образная структура. М.: РГГУ, 1997. 303 с.
24.Брусенцова О.Д. В.А. Озеров и романтизм: Автореф. дис. канд. филол. наук: 10.01.01 / Харьковский пед. университет им. Г.С. Сковороды. Х., 1995. 21 с.
25. Васильченко Л.П. Природа славян. Томск: Томский государственный университет, 2002 // Режим доступа: http://ido.tsu.ru/other_res/school/natureslav.html
26. Вацуро В. Карамзин возвращается. Литературное обозрение. М., 1989. № 11. С.33-39 // http://www.imwerden.de
27. Вацуро В. Литературное движение начала века. Карамзин. Жуковский. Батюшков // История всемирной литературы. М.: Наука. Т. 5. 1988. С. 292-303
28. Вергилий Публий Марон. Буколики. Георгики. Энеида. / Пер. с латин. М. Тужилина. М.: Худож. лит., 1979. 314 с.
29. Вершинин И.В. Предромантические тенденции в английской поэзии XVIII века и «поэтизация» культуры: Монография. Самара: Изд-во СГПУ, 2003. 350с. Библиогр.: с. 305-342
30. Веселовский А.Н. В.А. Жуковский. Поэзия чувства и «сердечного воображения». М.: INTRADA, 1999. 448 с.
31. Веселовский А. Разыскания в области русского духовного стиха // Сборник отделения русского языка и словесности императорской академии наук. Том XLVI, № 6. Выпуск 5. СПб, 1889. С.1-376
32.Гаврилкова И.М. Предромантизм в русской поэзии конца XVIII начала XIX века. Автореф. дис. канд. филол. наук. М., 2003. 20 с.
33.Гаспаров М. Об античной поэзии: Поэты. Поэтика. Риторика. СПб.: Азбука, 2000. 480 с.
34.Гаспаров Б.М. Поэтический язык Пушкина как факт истории русского литературного языка. СПб.: Академический проект, 1999. 400 с.
35.Гаспаров М.Л. Семантический ореол пушкинского четырехстопного хорея // Пушкинские чтения: Сборник статей / Сост. С.Г. Исаков. Таллин, 1990. С.5-14 // http://www.ruthenia.ru/document/526619.html
36.Гений // Василенко В. Краткий религиозно-философский словарь: более 550 слов. ст. / Л.И. Василенко. М.: Истина и жизнь, 2000. 255 с. // http://terme.ru/dictionary/188
37.Гений // Соловьев В. Толковый словарь по философии // Режим доступа: http://terme.ru/dictionary/188
38. Геник-Березовська З. Грані культур. Бароко, романтизм, модернизм / Київський слов’янський ун-т; Інститут к-ри ім. Тараса Шевченка НАН України. К.: Гелікон, 2000. 368 с.
39.Гесиод. Полное собрание текстов. / Пер. В.В. Вересаева, О.П. Цыбенко. М.: Лабиринт, 2001. 256 с. // http://az.lib.ru/w/weresaew_w_w/text_0300.shtml
40.Гете И.В. Фауст // Гете И.В. Избранные произведения в 2 т. / Пер. с нем. Б.Пастернака. М.: Правда, 1985. Т.2. 702 с.
41.Гилберт К., Кун Г. История эстетики. М.: ИИЛ, 1960. 686 с.
42.Гнедич Н.И. Стихотворения / Вступ. ст., подгот. текста и примеч. И.Н.Медведевой. Л.: Советский писатель, 1956. 850 с.
43.Гончарова О.М. Дискурсивные модели русских мистиков XVIII века // Проблемы изучения русской литературы XVIII века: Межвуз. сб. науч. тр. Самара: Изд-во ООО «НТЦ», 2001. С. 145-157
44.Гончарова О.М. «Старик Державин» (державинский Поэт и русская поэзия) // Проблемы изучения русской литературы XVIII века: Межвуз. сб. науч. тр. Вып. 12. Самара: Изд-во «НТЦ», 2006. С. 217-228
45.Горелова М.А. Особенности художественного мира поэзии Г.Р. Державина (К проблеме барокко в творчестве Г.Р. Державина) // Проблемы изучения русской литературы XVIII века: Межвуз. сб. науч. тр. Вып. 11. Самара: Изд-во «НТЦ», 2005. С. 127-139
46.Государь и зверь вариант средневековой престижной саморекламы // Реклама: культурный контекст / Под ред. Гринберг Т., Петрушко М. М.: РИП-холдинг, 2004. С. 35-49
47.Гуковский Г.А. Пушкин и русские романтики. М.: Изд-во «Художественная литература», 1965. 356 с.
48.Гуревич А.М. На подступах к романтизму (о русской лирике 1820-х годов) // Проблемы романтизма: сборник статей. М.: Искусство, 1967. С. 154-230
49.Давыдов Д.В. Стихотворения / Подготовка текста, вступ. статья, сост. и примеч. В.Афанасьева. — М.: Советская Россия, 1979. — 208 с. // http://www.litera.ru/stixiya/authors/davydov/all.html
50.Данилевский Р.Ю. Шиллер и становление русского романтизма // Ранние романтические веяния: Из истории международных связей русской литературы. Л.: Наука, 1972. С. 3-95
51.Декабристы: эстетика и критика. М.: Искусство, 1991. 491 с.
52.Дельвиг А.А. Полное собрание стихотворений / Вступ. ст. и коммент. Б.В.Томашевского. Л.: Советский писатель, 1959 // Режим доступа: http://imwerden.de/pdf/delvig_stixotvorenija.pdf
53.Дельвиг А.А. Сочинения. Л.: Худож. лит.,1986. 470 с.
54.Демидов А.Б. Феномены человеческого бытия. Минск: ЗАО Издательский центр «Экономпресс», 1999 // Режим доступа: http://www.lib.vsu.ru/elib/philosophy/b556/index.htm
55.Демон // Мид Д. Теософский словарь // Режим доступа: http://terme.ru/dictionary/188
56.Денисова А.В. «В прогуливании чем нам должно заниматься», или К вопросу о жанре «медитативной прогулки» в русской литературе XVIII века // Проблемы изучения русской литературы XVIII века: Межвуз. сб. науч. тр. Самара: Изд-во ООО «НТЦ», 2001. С. 129-137
57.Дербенева Л.В. Архетип и миф как архаические составляющие русской реалистической литературы XIX века: Монография. Ивано-Франковск: Факел, 2007. 428 с. Библиогр.: с. 395-427
58.Державин Г.Р. Анакреонтические песни. М.: Наука, 1987. 472 с.
59.Державин Г.Р. Полное собрание стихотворений / Вступ. ст., подгот. и общ. ред. Д. Д. Благого, прим. В. А. Западова. Л.: Советский писатель, 1957. 471 с.
60.Дмитриев И.И. Полное собрание стихотворений / Сост., вступ. ст. и коммент. Г. П. Макогоненко. Л.: Советский писатель, 1967. 504 с.
61.Жирмунский В.М. Из истории западноевропейских литератур: Избранные труды. Л.: Наука, 1981. 303 с.
62.Жирмунский В.М. Литературные течения как явление международное // Жирмунский В.М. Сравнительное литературоведение: Восток и запад: Избран. труды. Л.: Наука, 1979. С. 137-157
63.Жирмунский В.М. Немецкий романтизм и современная мистика. СПб.: Аксиома, 1996. 223 с.
64.Жирмунский В.М. Теория литературы. Поэтика. Стилистика. Л.: Наука, 1977. 404 с.
65.Жуковский В.А. Собрание сочинений в 4 т. М., Л.: Гос. изд-во худож. лит., 1959-1960. Т.1. Стихотворения / Вступ. ст. И.М. Семенко, подгот. текста и прим. В.П. Петушкова. 485 с.; Т.2. Баллады, поэмы и повести. 488 с.; Т.4. Одиссея. Художественная проза. Критические статьи. Письма. 784с.
66.Зайонц Л.О. «Маска» Бибруса // Ученые записки Тартуского ун-та. Вып. 683. Тарту, 1986. С. 32-37
67.Зайонц Л.О. От эмблеме к метафоре: феномен Семена Боброва // Новые безделки. Сборник статей к 60-летию В.Э. Вацуро (Новое литературное обозрение. Научное приложение. Вып. VI). М.: НЛО, 1995-1996. С. 50-77
68.Зайонц Л.О. Э. Юнг в поэтическом мире С. Боброва // Ученые записки Тартуского ун-та. Вып. 645. Тарту, 1985. С. 71-85
69.Западов А.В. Творчество Хераскова // Херасков М.М. Избранные произведения / Сост., вступ. ст. и прим. А.В. Западова. Л.: Советский писатель, 1961. С. 5-56
70.Западов А.В. Творчество В.И. Майкова // Майков В.И. Избранные произведения / Вступ. ст., подгот. текста и прим. А.В. Западова. М.; Л.: Советский писатель, 1966. С. 5-52
71.Западов А.В. Поэтический путь Державина // Державин Г. Р. Стихотворения / Вступ. ст. и прим. В. А. Западова. Л.: Худож. лит., 1981. С. 3-18
72.Западов А.В. Примечания // Державин Г.Р. Полное собрание стихотворений / Вступ. ст., подгот. и общ. ред. Д. Д. Благого, прим. В. А. Западова. Л.: Советский писатель, 1957. 471 с.
73.Западов В.А. Проблемы изучения и преподавания русской литературы XVIII века: Статья 3-я. Сентиментализм и предромантизм в России // Проблемы изучения русской литературы XVIII века. Л.: ЛГПИ, 1983. С. 135-150
74.Заярная И.С. Барокко и русская поэзия ХХ столетия: типология и преемственность художественных форм: Монография. К.: ИПЦ «Киевский университет», 2004. 405 с.
75.Зорин В. Евразийская мудрость от А до Я. Толковый словарь. Алматы: Создик-Словарь, 2002 // Режим доступа: http://terme.ru/dictionary/470
76.Зыкова Е.П. Поэма о сельской усадьбе в русской идиллической традиции // Миф. Пастораль. Утопия. Литература в системе культуры: материалы межрегионального научного семинара. М.: МГОПУ, 1998. С. 58-71 // http://www.natapa.msk.ru/biblio/issues/zykova.htm
77.Зырянов О. В. Ситуация любви к мертвой возлюбленной в русской поэтической традиции // Известия Уральского государственного университета. 2000. №17. С.57-74
78.Из истории русских литературных отношений XVIII XX веков. М. Л.: Наука, 1959. 442 с.
79.Ильинская Н.И. Религиозно-философские искания в русской поэтической традиции рубежей ХХ века: специфика сознания, концептосфера, типология: Монография. Херсон: Айлант, 2005. 468 с. Библиогр.: с. 434-467
80.Ионин Г.Н. Анакреонтика К.Н. Батюшкова и Г.Р. Державина // Венок поэту. Жизнь и творчество К.Н. Батюшкова. Вологодское областное отдел