ПРЕРЫВНОСТЬ И НЕПРЕРЫВНОСТЬ В РУССКОМ ЛИТЕРАТУРНОМ ПРОЦЕССЕ КОНЦА ХIХ – НАЧАЛА ХХ ВЕКА: СИМВОЛИЗМ И А.П. ЧЕХОВ

Короткий опис

ДНЕПРОПЕТРОВСКИЙ НАЦИОНАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

На правах рукописи

УДК 82.0:801.6

РАБОВСКИЙ МИХАИЛ МАРКОВИЧ

ПРЕРЫВНОСТЬ И НЕПРЕРЫВНОСТЬ В РУССКОМ ЛИТЕРАТУРНОМ ПРОЦЕССЕ КОНЦА ХIХ НАЧАЛА ХХ ВЕКА: СИМВОЛИЗМ И А.П. ЧЕХОВ

Специальность: 10.01.02 - русская литература

ДИССЕРТАЦИЯ

На соискание ученой степени
кандидата филологических наук

Научный руководитель доктор филологических наук,
профессор В.А. Гусев

Днепропетровск 2001

Содержание
Введение.4
Раздел 1 Проблема периодизации литературы и специфика изучения литературного процесса ......9
1.1. Становление и развитие литературоведения как результат самопознания литературы ........9
1.1.1. Самопознание искусства в эпоху Античности и до конца XVIIвека.25
1.1.2. ХIX век эпоха господства реализма в литературе и историзма в
литературоведении31
1.2. Модернизм в литературе, формализм и структурализм в
литературоведении отрицание реализма и историзма ..............................34
1.2.1. Рецептивная эстетика. Попытка реабилитации историзма.39
1.2.2. Интертекстуальный подход к изучению литературы
и его возможности ...................................................................................41
1.3. Основные черты литературного процесса в русской литературе
конца XIX начала ХX века.50
Раздел 2 Русский символизм. Преодоление традиции.......60
2.1. Теория поэтического влияния Х. Блума исимволизм.....60
2.2. Клинамен. Литературно-критическая деятельность А. Волынского и
Н.Минского..64
2.3. Тессера. Литературно критическая деятельность
Дм. Мережковского.....................................................................................68
2.4. Кеносис. Поэтическая и литературно-критическая деятельность
В. Брюсова...72
2.5. Даймонизация. Литературно-критическая деятельность
Дм. Мережковского и Вяч. Иванова ..79
2.6. Аскесис. Поэтическая и литературно-критическая деятельность
А. Белого 87
2.7. Апофрадес. Поэтическая и литературно-критическая деятельность
А. Блока 95
Раздел 3 А.П. Чехов: новаторство в рамках традиции 105
3.1. Типы литературного новаторства105
3.2. Особенности восприятия творчества А.П. Чехова в 80-90-е годы XIX
века 108
3.3. Творчество А. Белого как преодоление влияния А.П. Чехова.115
3.3.1. Оценка А. Белым места А.П. Чехова в литературном
процессе.......................................................................................116
3.3.2. Влияние А.П. Чехова на творческое становление
А. Белого ...119
3.3.3. "Северная симфония" и "Чайка" А.П. Чехова спор о судьбе
художника.126
3.3.4. "Вторая симфония" и "Огни": диалог о смысле жизни.135
3.3.5. Повесть А.П. Чехова "Дуэль" как исследование психологии "нового
искусства" .141
3.3.6. "Третья симфония" и "Черный монах": спор о цене гениальности .156
3.3.7. "Серебряный голубь" и "Вишневый сад": спор о судьбах России...162
Выводы ....175
Список использованной литературы 184

ВВЕДЕНИЕ

Период конца XIX - начала ХХ столетия занимает в истории русской литературы особое место. Полемика вокруг него ведется на протяжении многих десятилетий, что обусловлено чрезвычайно противоречивым характером литературного процесса этой эпохи, отсутствием в нем доминирующего вектора литературного движения. На протяжении продолжительного времени, руководствуясь идеологическим соображением, эпоха конца ХІХ - начала ХХ века рассматривалась в отечественном литературоведении сквозь призму творчества А.П. Чехова. Ему посвящено огромное количество работ. Достаточно вспомнить исследования Л. Долотовой, Б. Зингермана, В. Катаева [56, 57, 58] В. Лакшина, М. Мурьянова, З. Паперного [88], Э. Полоцкой [90, 91, 92], В. Седегова [102], И.Сухих [110], А. Чудакова [133, 134].
В последнее время литературоведение сосредоточило свои усилия на реконструкции русского символизма и постсимволизма, и на изучении авангарда. К настоящему времени изданы ряд статей и монографий, в которых рассматривается как символизм в целом (его генезис, философские, эстетические, психологические составляющие), так и творчество его отдельных представителей. В этой связи можно упомянуть работы таких исследователей, как Н. Богомолов, Е.В. Иванова [46] , С.П. Ильев [47], Ж. Нива [83], В. Сарычев, И. Серман, Л. Силард [103], В. Страда, А. Эткинд [140, 141, 142] и многих других.
Однако в работах о Чехове символизм рассматривается только с точки зрения влияния на его творчество. Тоже самое, только в противоположном направлении, происходит в работах о символизме. Исключением является монография Е. Толстой [114] Поэтика раздражения”. Ее существование лишь подчеркивает, что на сегодняшний день сосуществуют как бы две альтернативные истории русской литературы конца XIX - начала ХХ столетия. Они описывают два разных, непересекающихся социально-культурных хронотопа”: в начале девяностых-девятисотых годов Чехова, потом то же время декадентов”.
Актуальность избранной темы обусловлена необходимостью создания целостной картины развития русской литературы конца ХІХ - начала ХХ века. Речь в данном случае идет не об описании как можно большего количества литературных фактов, а о выявлении тенденций литературного процесса определенной эпохи, их взаимодействия и взаимовлияния, которые нашли свое выражение в художественных произведениях, как Чехова [124-131], так и символистов.
В этой связи, важным представляется выявление специфики литературного процесса изучаемой эпохи, поскольку именно литературный процесс определяет место в литературе нового художественного текста. Изучение литературы неминуемо является историческим исследованием, поскольку рассматриваемые художественные произведения отделены от филолога большим или меньшим временным промежутком. Как и всякое историческое исследование, оно неминуемо сталкивается с проблемой отбора фактов, которые подтверждают ту или иную гипотезу. В данной работе фактами являются художественные тексты А.П. Чехова и символистов. Существование двух взглядов на литературу конца ХІХ - начала ХХ века: sub specie Чехова и sub specie символизма, наглядно демонстрирует зависимость картины литературы определенной эпохи от взглядов историка и его идеологических установок. Для того чтобы по возможности преодолеть эту неизбежную субъективность, необходимо предварить отбор фактов анализом идеологий. Фактически, речь должна идти о двух историях литературы. Первая - история собственно художественных текстов. Ее цель - выявление связей между отдельными текстами (в данной работе - текстами А.П. Чехова и писателей круга символистов). Это означает поиск интертекстуальных связей, которые позволяют говорить о творчестве разнообразных авторов как о литературной эпохе. Другая - история отношения к литературе на различных этапах ее существования, то есть собственно идеология, выраженная в форме эстетических концепций, что в конечном итоге и определяет содержание понятия литература” во временной перспективе. Изучение взаимодействия двух типов истории делает возможным понимание закономерностей литературного процесса конца XIX начала ХХ века и того места, которое занимали в нем А.П. Чехов и символисты. В этом и состоит актуальность работы.
Связь с научными программами. Диссертация выполнена на кафедре российского литературоведения Днепропетровского национального университета в рамках научной темы Закономерности функционирования литературы в системе культуры”. Работа включена в координационный план НАН Украины Классическое наследие и современная художественная литература”. Протокол №2 заседания бюро ученого совета НАН Украины от 26.06. 2001 года.
Цель и задачи исследования. Целью диссертационной работы является изучение закономерностей литературного процесса в русской литературе конца ХІХ начала ХХ века. Достижение поставленной цели предлагает постановку и решение трех задач. Первая задача состоит в изучении эстетических концепций как результата последовательного и непрерывного процесса самопознания литературы. Данная задача рассматривается в первом разделе диссертационной работы Проблема периодизации литературы и специфика изучения литературного процесса”. Решение этой задачи предусматривает изучение теоретического осмысления художественной практики. Вторая задача заключается в изучении символизма как составной части литературного процесса. Он олицетворяет собой такое его свойство как прерывность. Его рассмотрению посвящен раздел Русский символизм. Преодоление традиции”. Третьей задачей является исследование непрерывности литературного процесса. Ее проявлением в конце XIX начале ХХ века было творчество А.П. Чехова, которое рассматривается как продолжение реалистической традиции. Эта задача исследована в третьем разделе А.П. Чехов: новаторство в рамках традиции” и включает проблемы взаимодействия и взаимовлияния символизма, представителем которого является А. Белый и реализма в произведениях А.П. Чехова. Все поставленные задачи имеют с одной стороны самостоятельное научное значение, а с другой - их последовательная постановка в рамках одной работы позволяет не только создать целостную картину российской литературы конца ХІХ - начала ХХ столетия, но и увидеть в ней инвариант развития литературы.
Объектом исследования являются художественные и литературно-критические произведения художников-символистов Дм. Мережковского, В. Брюсова, Вяч. Иванова, А. Белого, А. Блока, драматургия и проза А.П. Чехова, эстетические концепции и теории в их историческом развитии.
Предметом литературоведческого анализа является интертекстуальные связи между художественными произведениями символистов, этими произведениями и творчеством А.П. Чехова, а также их интерпретациями.
Методика исследования обусловлена концепцией так называемого нового историзма”, которая была предложена американскими учеными С. Гринблатом [32] , Л.Э. Монтроузом [105] и др. Методология нового историзма соединяет три компонента: интертекстуальный анализ, который размыкает границы изучаемого текста, связывая его с многообразием других текстов, его предшественников и последователей; дискурсивный анализ, который позволяет выходить за пределы жанра, реконструируя прошлое как единый, многоструйный поток текстов; и, наконец, биографический анализ, что размыкает границы жизни, связывая ее с дискурсами и текстами, среди которых она проходит, и который она продуцирует. Научная новизна заключается в изучении основных специфических закономерностей литературного процесса конца XIX начала XX века, в стремлении показать относительность и историчность классификации литературных явлений. Осуществлено разделение истории литературы на историю художественных текстов и историю их интерпретаций; проведено изучение интертекстуальных связей между художественными текстами художников-символистов, творчеством А. Белого и А.П. Чехова, между интерпретациями художественной практики, которая получила свое выражение в разнообразных эстетических концепциях, между интерпретациями и художественными текстами. Это позволило создать модель литературного процесса и определить место литературной эпохи конца ХІХ - начала ХХ столетия в истории русской литературы. Предложенная модель литературного процесса позволяет не только лучше понимать прошлое и настоящее литературы, но и, в определенной мере, прогнозировать ее будущее.
Практическое значение диссертации обусловлено тем, что она обогащает и дополняет существующие представления о русской литературе конца ХІХ - начала ХХ столетия, о творчестве А.П. Чехова, А. Белого, помогает лучше понять генезис и характер развития такого историко-литературного явления как символизм. Материалы работы могут использоваться в спецкурсах и курсах лекций по истории русской литературы конца ХІХ - начала ХХ века, на семинарах и практических занятиях.
Апробация работы. Основные положения работы были изложены в докладах на ІІ (1995 г.), ІІІ (1996 г.), IV (1997 г.), VI (2000 г.) международных конференциях: "Франция и Украина, научно-практический опыт в контексте диалога национальных культур". Основные положения работы изложены в 4 статьях, 4 тезисах.

Список літератури

Выводы
Самым поразительным качеством литературы является ее живучесть. Не один раз за время ее существования объявляем о смерти литературы, а она продолжает жить несмотря ни на что. За разговорами о смерти литературы легко можно увидеть пессимизм, который время от времени охватывает целые народы. Но это чувство как раз представляется вполне оправданным. Известно, что великие культуры столь же смертны, как и самые ничтожные их носители. И на смену древним грекам и римлянам приходят современные греки и итальянцы, которых объединяет с их предшественниками только география.
Очевидно, что литература живет во времени. Но время не является однородной и постоянной субстанцией. От эпохи к эпохе, от культуры к культуре переживание времени и отношение к нему существенно меняются. М. Элиаде разделяет времена на профанное и сакральное. Для первобытного человека восприятие профанного времени еще не отделилось полностью от представления о магико-религиозном времени [138]. Разумеется, такое восприятие дает первобытному человеку постоянный выход” в религиозное время. Современный человек четко разделяет эти два времени. Сакральное время по Элиаде, это время, в течение которого совершается тот или иной ритуал. В разнородном времени сакральные периоды не просто вклиниваются в обычную временную протяженность: вклинившиеся куски тоже связаны между собой и тоже образуют своего рода непрерывную длительность. Воскресная литургия в христианской культуре это литургия и для данного воскресенья, и для прошлого, и для следующего. Профанное же время, тянущееся между двумя мессами, не трансформированное в сакральное, никак не касается иерофанического времени этого непрерывного ритуала [138, c.354].
Еще одним свойством сакрального времени является его вневременной характер. Мифическое время идет именно теперь и может длиться бесконечно. Каждый ритуал имеет свойство совершаться сейчас, сию минуту. То время, которое ритуал воскрешает или в честь которого совершается, делается настоящим, предстоит” перед нами, так сказать, как бы давно ни происходили породившие ритуал реальные события” пишет Элиаде [138, с.357]. Периодические возвращения, повторения, вечное настоящее таковы свойства религиозно-магического времени.
Что касается литературы, то она существует одновременно в двух временах: сакральном и профанном. Собственно текст художественного произведения имеет свой день физического” рождения, который, безусловно, принадлежит профанному времени. Но, будучи продуктом духовной деятельности, всякое художественное произведение стремится к существованию в сакральном времени. Можно сказать, что литература в целом, как вид искусства, изначально находится в сакральном времени. Именно это и обуславливает ее вневременной характер. Смысл же существования отдельного произведения заключается в переходе из профанного в сакральное время. Однако возможность такого перехода зависит от множества факторов. И самым главным, безусловно, является талант автора. Под талантом в данном случае следует понимать не только собственно писательское мастерство, но и способность художника к восприятию духа эпохи. И ответу на вопросы, волнующие его современников. Очень редко бывает так, чтобы произведение незамеченное современниками автора было впоследствии канонизировано. Вторым по значимости фактором следует считать то, что принято называть ментальностью ... относительно целостную совокупность мыслей, верований, навыков духа, которая создает картину мира и скрепляет единство культурной традиции или какого-нибудь сообщества” [34, с.241]. Характер ментальности, в конечном итоге, задает критерии оценки литературного произведения. Третий фактор внелитературная деятельность писателя, направленная на создание собственного имиджа, способствующего внимательному отношению читательской аудитории к его творчеству.
Талант является внеисторической категорией, и не поддается изучению в рамках литературоведческого исследования.
Ментальность как самостоятельный феномен следует отличать от общественных настроений, ценностных ориентаций и идеологии. Она выражает привычки, пристрастия, коллективные эмоциональные шаблоны. Ментальность представляет собой глубинный уровень коллективного и индивидуального сознания. В сущности, это-миф, лежащий в основе той или иной культуры. Идеология и эстетика является осознаваемой, вершинной частью этого мифа. Истоки современной литературы следует искать в античной эпохе.
Деятельность художника в период античности протекла непосредственно в сакральном времени. Например, у Гомера нет ощущения времени как непрерывной длительности, течения, протяженности. Время это четко скрытое, обнаруживаемое и высвечиваемое только длительностью действий (состояний) человека: погибельный день”, день печали”, годы странствий” и т.п.
В итоге перед нами, как отмечает М.Н. Барг, время точечное и выхваченное, эпизодическое (а не непрерывное поток или, наконец, неопределенное некогда”, однажды”, и т.п.). Время определяется квалитативно (создается” и окрашивается характером события, состояния), а не квантитативно. В этом времени нет и в помине регулярной метрики, так как в нем нет и регулярного течения, следования, нет кумулятивности (время не накапливается), тем самым отпадает возможность (да и необходимость) его исчислять [4, c.42]. Античный автор (рассказчик) находится вне этого ситуативного времени и его повествование направлено напрямую в вечность, то есть сакральное время.
В центре христианского мировидения вместо безличного космоса, что было характерно для представления античности, оказался создатель всего сущего бог, наделенный атрибутами трансцендентности, неизменности, всеведения, всемогущества, безграничности. В отличие от зрелищности картины античного мира ее можно было созерцать, христианская картина мира не поглощает зрителя, а тотчас переводит его внимание на ее творца. Она базируется не на очевидности, а на вере как исходной посылке ориентации человека в мире.
В христианской доктрине четко прослеживается разделение на сакральное и профанное время. Августин утверждал, что время имеет начало одновременно с миром бог создал и время, сам он предшествует времени. Для него не существует ни тогда”, ни теперь”, он всегда есть”. Никакая протяженность мира во времени не может быть равновеликой протяженности господа, он пребывает как вечность, между тем как время по самой своей природе не может пребывать. Но далее вечность противопоставлена времени не только по длительности (пребыванию), но и качественно, как форма над и вневременного бытия, как неизменность изменчивости.
Вторая особенность христианского времени линейность его потока. Очевидно, что эту особенность ему придают три космические точки священной истории: творение воплощение второе пришествие, олицетворяющее провиденциальное начертанное направление его течения.
Утвердившееся в христианстве представления о времени как прямой линии пришли на смену античным представлениям о времени как круговороте и оказали решающее воздействие на развитие литературы в последующие два тысячелетия. Априорная принадлежность искусства сакральному времени, свойственна античности, сменилась вероятностью. С возникновением христианства переход конкретного произведения искусства в сакральное время стал зависеть от внешних по отношению к искусству причин. Первоначально, критерием совершенства произведения искусства была его способность доставлять наслаждение в процессе неутилитарного созерцания. В то же время утверждалось, что наслаждение при созерцании доставляют только вещи, обладающие определенными объективными свойствами (должная пропорция и блеск”, соответствие частей целому, а целого назначению вещей, гармоничность, упорядоченность, соразмеримость, доброцветность, соответствующая величина). Для средневековья характерно доминирование видимых” и слышимых” искусств. Это с одной стороны связано с низким уровнем грамотности в то время (языком литературы была латынь). А с другой с теми задачами, которым оно вызвано было выполнять. Таковыми были обучение, нравственное воспитание, наслаждение для слуха и разума. Дальнейший путь искусства вообще и литературы в частности можно охарактеризовать, как его последовательное обмирщение, что выразилось в утрате устойчивых критериев прекрасного. В результате возник разрыв между существованием художественного произведения в обыденном, профанном времени и бытием литературы во времени сакральном. Канонизация литературного произведения стала зависеть во многом от внелитературной деятельности его автора. В действие вступил третий фактор.
Одной из попыток возвращения искусству его изначальной принадлежности к сакральному времени был символизм. Символисты хотели повернуть вспять ход истории литературы.
Символизм с самого начала не хотел ощущать себя литературным направлением, пришедшим на смену” другому. Он не хотел ограничиваться постановкой чисто литературных проблем, не хотел быть только искусством”, но, прежде всего мироощущением и умонастроением. Главным теоретическим открытием символизма, как известно, было утверждение символического характера любого подлинного искусства. Так смысл символизма Андрей Белый видел в том, что символисты осознали до конца, что искусство насквозь символично, а не в известном смысле, и что эстетика единственного опирается на символизм и из него делает свои выводы; все же прочее несущественно. Таким образом, смысл символизма как теории заключается, согласно главным интонациям Белого, в том, что он не столько предлагает нам какие-то принципиально новые теории, сколько перемещает акценты и установки в уже выработанных культурой теориях (философии и эстетике особенно) в направлении более пристального всматривания в сущность описываемых ими феноменов. И от видимых теоретических форм двигаться сквозь них вглубь. В этом случае философия Аристотеля оказывается лишь символической структурой, со-крывающей идеи платонизма, а поэзия Данте, Пушкина или Гете способствовали проникновению в духовные миры, не имеющие ничего общего с внешне описываемыми явлениями. Под символом же сторонники этого учения понимали некий полисемантический феномен, посредствующий между материальным, чувственно воспринимаемым миром и миром духовным. Согласно В. Иванову, символы это не изобретение людей, но некие знамения, подобно лучу истекающие из божественного лона и означающие нечто, принадлежащее божественной действительности. Они обладают самостоятельным бытием и наделены комплексом значений, по-разному раскрывающихся на различных уровнях бытия и сознания, наиболее полное выражение они находят в мифе. Таким образом, символизм пытался вернуть искусство в сакральное время, предложив в качестве критерия совершенства степень символичности конкретного произведения. Чем более символично конкретное произведение, тем более оно достойно того, чтобы принадлежать сакральному времени. Однако сами символисты существовали в реальном времени.
Поэтому, чтобы совершить революцию в восприятии искусства, им нужно было завоевать авторитет в качестве писателей в рамках текущего литературного процесса конца ХІХ - начала ХХ века. Становление больших художников (а символисты были именно таковыми) происходило и происходит путем преодоления страха влияния”. Этот термин был введен американским литературоведом Х. Блумом и означает процесс перечитывания сильным поэтом стихов своего предшественника таким образом, чтобы перестать замечать их внешний характер по отношению к собственному творчеству. Сильный поэт обязан сделать стихи своих предшественников своей собственностью, растворить их в себе, чтобы себя тем поэтом, стихи которых он перечитывает. Если представить символизм в виде коллективного я” сильного поэта, то собственно эстетика и идеология символизма, создаваемые отдельными его представителями окажутся не более чем способом перечитывания текстов, относимых к реализму, место которого он стремился занять. Преодоление страха влияния” состоит из нескольких стадий. И с каждой стадией можно сопоставить творчество того или иного символиста. Благо круг символистов был весьма тесен. Итак, стадии клинамен соответствует творчество А. Волынского, Н. Минского. Тессера связана с именем Д. Мережковского. Кеносис представлен в символизме В. Брюсовым, даймонизация или контрвозвышенное В. Ивановым и, отчасти, тем же Д. Мережковским, аскесис Андреем Белым. И, наконец, апофрадес символизма наблюдается в творчестве Александра Блока. Не смотря на впечатляющие художественные достижения символистов, им так и не удалось осуществить свою коллективную мечту: вернуть искусство в его конкретных проявлениях в лоно сакрального времени. Однако творчество всех вышеперечисленных литераторов было успешно канонизировано в русской литературе. То же самое можно сказать о символизме в целом. Причину неуспеха символистской революции, которая оказалось всего лишь бунтом, следует искать не в недостатке таланта у символистов или в отсутствии революционной ситуации, а в способности художественного языка интегрировать в себя только то, что не противоречит глубинным тенденциям его развития, отражающим процессы, происходящие в ментальности. В этом смысле представляет большой интерес открытая и, в большей мере, скрытая полемика между Чеховым и символистами. Творчество А.П. Чехова и его оппонентов из лагеря символистов представляют как бы два полюса в русском литературном процессе конца XIX начала ХХ века.
Если символисты были сторонниками революции в самом широком смысле этого слова, то Чехов исповедовал принцип эволюции. Если символисты стремились максимально расширить область эстетического опыта, в конечном итоге ставя закон равенства между искусством и жизнью, то Чехов весьма четко проводил разграничительную линию между искусством и жизнью. Для него искусство было одним из средств познания окружающей действительности и мира человеческой души. Именно пристальное внимание Чехова к явлениям душевной жизни позволило ему увидеть в только зарождающемся символизме прежде всего эмоциональные проблемы его адептов. Исследуя феномен нового искусства”, общаясь со многими его представителями, еще даже не символистами, а только декадентами, группировавшимися вокруг журнала Северный вестник”, Чехов смог деконструировать зарождающийся символистский миф. Однако, глубоко проникнув в суть только зарождавшегося символизма, писатель, тем не менее, не отвергает его полностью. Отношение Чехова к символизму носило двойственный характер. С одной стороны, символисты были его союзниками в его борьбе с народничеством и позитивизмом, которые склонны были оценивать художественные произведения, и в частности произведения самого Чехова, с точки зрения их соответствия эстетическим, а не идеологическим критериям. С другой он не принимал мировоззрения символистов, видя в нем тоже идеологию. Отношение символистов к Чехову было не менее двойственным. Они признавали его мастерство как художника, но так же, как и сторонники народничества и позитивизма, упрекали в чрезмерной объективности, переходящей в равнодушие и пессимизм. Парадоксальным образом представители двух враждебных лагерей сошлись в своем неприятии Чехова, превратив его в самую одинокую фигуру в русской литературе, не оценив в полной мере его эстетической чуткости и психологической проницательности.
Но среди символистов был писатель конгениальный Чехову. Он не побоялся принять вызов, брошенный Чеховым символизму, и вступить с ним в борьбу не в сфере критики, а на поле художественного творчества. Этим писателем был Андрей Белый. Используя чеховские сюжеты, он в своих симфониях” и романе Серебряный голубь” попытался доказать правоту символистской идеи тождественности искусства и жизни и власти художника над реальностью. В сущности, борьба Белого с Чеховым, правда, отнюдь не афишируемая им, может быть понята как преодоление все того же страха влияния”. Но тот факт, что для Белого тем великим предшественником, влияние которого необходимо преодолеть, инкорпорировав его творческие достижения в собственное творчество, был Чехов, свидетельствует о непрерывном характере развития литературы. Любая же попытка сознательно изменить ход истории литературы (в том числе и символизм) может быть успешной только в той мере, в какой она согласуется с естественным ходом ее развития, которое, в свою очередь, определяется процессами, происходящими в ментальности. Направленность этих процессов за последние две тысячи лет, в сущности, не изменилась. Ее можно охарактеризовать как постепенное погружение в профанное время. Современное состояние литературы, которое принято называть постмодернизмом, несмотря на провозглашаемую власть автора над реальностью, характерную также и для модернизма начала ХХ века, только подтверждает эту тенденцию, поскольку лишено какого бы то ни было идеала. Его отсутствие не позволяет говорить о стремлении к сакральному. Можно ли в таком случае из всего этого сделать вывод о произошедшей или приближающейся смерти литературы? Безусловно, нет. Пока сохраняется память о великом прошлом литературы, она будет жить. Если же человечество забудет имена Гомера, Данте, Шекспира, Толстого, то это неоспоримым образом будет свидетельствовать о гибели цивилизации. Но как показывает история, на смену одним цивилизациям приходят новые, и все начинается сначала. Следовательно, пока существует человек, литература будет жить.

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ.

1. Абрамович С.Д. Концепция личности у Чехова повествователя в контексте идейно-эстетических исканий русского реализма. - К.: УМКВО, 1990. 86с.
2. Анненский И. Книга отражений. М.: Художественная литература, 1979. 258с.
3. Анненский И. Письма. // Изв. АН СССР. Сер. лит. и яз. 1973. - Т. 34.— Вып. 1. - С.122-133
4. Барг М.А. Эпохи и идеи. Становление историзма. - М.: Наука, 1987. 348с.
5. Барт Р. Избранные работы. Семиотика, поэтика. - М.: Прогресс, 1989. 615с.
6. Бахтин М.М. Проблемы поэтики Достоевского. М.: Советская Россия, 1979. 445с.
7. Бахтин М.М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса. М.: Художественная литература, 1990. 541с.
8. Бек Т. Серебряный век //http://www. 1 september.ru/ru/lit/no 21 html.
9. Белый А. Критика, эстетика, теория символизма: В 2 т., М.: Искусство, 1994. - Т.1. 571с.
10. Белый А. Как мы пишем.// Андрей Белый: Проблемы творчества. М.: Советский писатель, 1988. С. 28 56.
11. Белый А. Критика, эстетика, теория символизма. В 2 т., М.: Искусство, 1994. Т. 2. 478с.
12. Белый А. Начало века. М.: В/О "Союзтеатр" СТД СССР, 1990. 528с.
13. Белый А. Серебряный голубь. М.: Художественная литература, 1989. 464с.
14. Белый А. Симфонии. Л.: Художественная литература , 1991. 528с.
15. Бердников Г. А.П. Чехов: идейные и творческие искания. М.: Художественная литература, 1984. 512с.
16. Бердяев Н.А. Русский соблазн (По поводу Серебряного голубя” А.Белого)// Типы религиозной мысли в России. Собр. соч. Т. 3.Париж: ИМКА-ПРЕСС, 1989. - С.234-241.
17. Бердяев Н.А. О русских классиках. М.: Владос, 1993. 426с.
18. Блок А. Соч. в 2 т. М.: Государственное издательство художественной литературы, 1955. Т.2 640с.
19. Блок А. Стихотворения и поэмы. М.: Советский писатель, 1967. 246с.
20. Блум Х. Страх влияния. Карта перечитывания. Екатеринбург: Издательство Уральского университета, 1998. 352с.
21. Борев Ю.Б. Художественный процесс (проблемы теории и методологии)// Методология анализа литературного процесса. М.: Изд. МГУ, 1989. 236с.
22. Брюсов В.Я. Избранные сочинения. М.: Искусство, 1980. - 471с.
23. Бычков В.В. Эстетические пророчества русского символизма// Полигнозис. - М., 1999. - №1. - С. 83-104.
24. Бялый Г.А. Чехов и русский реализм: очерки. М.: Советский писатель, 1981. 400с.
25. Валиева Г.М. Жанровая рефлексия в Черном монахе”// Проблемы художественной типизации и читательского восприятия литературы. Стерлитамак: Изд. СГПИ, 1990. 242с.
26. Верли М. Общее литературоведение. М.: Иноиздат, 1957. 261с.
27. Волжский А. (Александр Глинка). Достоевский и Чехов// Русская мысль. 1913. - № 5. С.36.
28. Волков И.Ф. Творческие методы и художественные системы. - М.: Искусство, 1989. 264с.
29. Гегель Г.В.Ф. Эстетика: В 4 т. М.: Мысль, 1968. - Т.1. 312с.
30. Горький М. и Чехов А. Переписка, статьи, высказывания. М.: ГИХЛ, 1951.- 287с.
31. Грачева И.В. Чехов и художественные искания его эпохи. Рязань: Изд. РГПИ, 1991. 68с.
32. Гринблат С. Формирование я” в эпоху Ренессанса: от Мора до Шекспира //http://magazines.russ.ru/nlo/1999/35/grinblat.html.
33. Гурвич И. Проза Чехова (человек и действительность). М.: Высшая школа, 1970. 134с.
34. Гуревич П.С. Культурология. М.: Знание, 1996. 288с.
35. Данилевский Н.Я. Россия и Европа. М.: Мысль, 1990. 555с.
36. Долгов К.М. От Киркегора до Камю. М.: Искусство, 1990. 440с.
37. Долгополов Л.К. Андрей Белый и его роман Петербург”.- Л.: Художественная литература, 1988. 436с.
38. Долгополов Л.К. Начало знакомства. О личной и литературной судьбе Андрея Белого// Андрей Белый. Проблемы творчества. М.: Советский писатель, 1988. С. 25 103.
39. Драгомирецкая Н.В. Автор и герой в русской литературе ХІХ - ХХ вв.М.: Книга, 1991. 327с.
40. Ермилова Е.В. Теория и образный мир русского символизма. М.: Наука, 1989. 174с.
41. Замятин Е. Андрей Белый// Воспоминания об Андрее Белом. М.: Республика, 1995. С. 85 138.
42. Зенкин С. Филологическая иллюзия и ее будущность// http://magazines.russ.ru/nlo/2001/47/zenkin.html
43. Зубарева Е.Ю. Современная американская критика об отношениях А.П. Чехова с русским модернизмом// Из истории русской литературы конца ХІХ-начала ХХ в. М.: Изд. МГУ, 1988. С.48 56.
44. Иванов В. Родное и вселенское. М.: Республика, 1994. 430с.
45. Иванова Е. Литературная критика в газетах и журналах начало ХХ века// http://magazines.russ.ru/nlo/1999/35/ivanova.html
46. Иванова Е.В. Самоопределение раннего символизма// Литературно-эстетические концепции в России конца ХІХ - начала ХХ в. - М.: Политиздат, 1975. С. 45 97.
47. Ильев С.П. Русский символистский роман. Киев: Лыбидь, 1991. 172с.
48. Ильин И.А. Собр. соч.: В 10 т., - М.: Русская книга, 1996. Т.6. Кн.1. 512с.
49. Ильин И. Постмодернизм от истоков до конца столетия: эволюция научного мифа. М.: Интрада, 1998. 256с.
50. Ильин И. Постструктурализм, деконструктивизм, постмодернизм. М.: Интрада, 1996. 256с.
51. Искандер Ф. Искренность покаяния порождает энергию вдохновения // Литературная газета 1996. №6. 7.февр. С.3.
52. История европейского искусствознания: вторая половина ХІХ - начало ХХ в.- М.: Искусство, 1969. 291с.
53. История русского литературоведения. М.: Изд. Акад. наук, 1980. 378с.
54. История русской литературы: XX век. Серебряный век. М.: Прогресс, 1995. 618с.
55. Камянов В. Время против безвременья. М.: Советский писатель, 1989. 384с.
56. Катаев В.Б. Литературные связи Чехова. М.: Изд. МГУ, 1989. 262с.
57. Катаев В.Б. Проза Чехова: Проблемы интерпретации. - М.: Изд. МГУ, 1979. 327с.
58. Катаев В.Б. Чехов и мифология нового времени// Филологические науки. 1976. №5. - С. 73-77.
59. Кириллова О. Демонстративная личность в культуре декаданса. http://rutenia.ru/kirillova/html
60. К. Леонтьев, наш современник. С.Пб.: Издательство Чернышева, 1993. 464с.
61. Клюс Э. Ницше в России. Революция морального cознания. С.Пб.: Петро-Риф, 1999. 292с.
62. Коржавин Н. Анна Ахматова и "Серебряный век". // Новый мир. 1989. - №7. С.132-141.
63. Короленко В.Г. Собр. соч. в 10т. М.: ГИХЛ, 1953 1956. Т.8. 364с.
64. Кулешов В.И. Реализм Чехова.- М.: Художественная литература, 1982. 160с.
65. Куликова Е.И. Об идейном смысле и полемической направленности повести Чехова Черный монах”. // Метод и мастерство. Вып. 1. Вологда, 1970. С. 28 36.
66. Лавров А.В. Андрей Белый в 1900-е годы. М.: Республика, 1995. 336с.
67. Линков В.Я. Повесть А.П. Чехова Дуэль” и русский социально-психологический роман первой половины ХІХ века. // Проблемы теории и истории литературы. М.: Изд. МГУ, 1970. 188с.
68. Линков В.Я. Скептицизм и вера Чехова. М.: Изд. Московского университета, 1995. 80с.
69. Линков В.Я. Художественный мир прозы А.П. Чехова. М.: Художественная литература, 1982. 128с.
70. Лихачев Д.С. Древнеславянские литературы как системы// Славянские литературы: VI Междунар. съезд славистов. (Прага): Доклады Советской делегации. М.: Изд. Акад. наук, 1968. 198с.
71. Лотман Ю.М. Избранные статьи.Таллинн: Александра, 1992. Т.1 704с.
72. Лотман Ю.М. Поэтическое косноязычие Андрея Белого// Андрей Белый. Проблемы творчества. М.: Советский писатель, 1988. С. 437 444 .
73. Максимов Д.Е. Брюсов: поэзия и позиция. - М.: Советский писатель, 1969. 149с.
74. Максимов Д.Е. Поэзия и проза Александра Блока. Л.: Художественная литература, 1981. 489с.
75. Меве Е.Б. Медицина в творчестве и жизни А.П. Чехова. К.: Медгиз УССР, 1991. 184с.
76. Мережковский Д.С. Акрополь. Избранные литературно-критические статьи. М.: Книжная палата, 1991. 352с.
77. Мережковский Д.С. Праздник Пушкина // Мережковский Д.С. Эстетика и критика: - в 2 тт. т.1. М., Харьков: Искусство, Фолио. - С. 540-547.
78. Минц З.Г. Блок и русский символизм. // Литературное наследство. Т. 92: В 5 кн., кн. 4 Александр Блок: Новые материалы и исследования М.: Наука, 1987. С. 9197.
79. Михайловский М.К. Литературная критика и воспоминания. - М.: Искусство, 1995. 582с.
80. Могильнер М. Мифология подпольного человека. М.: НЛО, 1999. - 208с.
81. Мочульский К. Александр Блок, Андрей Белый, Валерий Брюсов. М.: Республика, 1997. 480с.
82. Нефедов Н.Т. История зарубежной критики и литературоведения. М.: Высшая школа, 1988. 262с.
83. Нива Ж. А. Белый. // История русской литературы: ХХ век; Серебряный век. М.: Прогресс, 1995. С. 29 51.
84. Николаев П.А. Историзм в художественном творчестве и литературоведении. М.: Наука, 1983. 215с.
85. Новиков Л.А. Стилистика орнаментальной прозы Андрея Белого. М.: Наука, 1990. 180с.
86. Новые зарубежные исследования творчества А.П. Чехова. М.: ИНИОН, 1985. 236с.
87. Пайман А. История русского символизма. - М.: Республика, 1998. 415с.
88. Паперный З. Стрелка искусства. М.: Современник, 1986. - 318с.
89. Пелипенко А.А. Культурная динамика в зеркале художественного сознания. От авангардизма к тоталитарному искусству. // Человек. - 1996. №4. С.112-122.
90. Полоцкая Э.А. Вишневый сад”. Жизнь во времени.// Литературные произведения в движении эпох. М.: Искусство, 1979. С. 123 156.
91. Полоцкая Э. А.П. Чехов: Движение художественной мысли. М.: Советский писатель, 1979. 340с.
92. Полоцкая Э.А. Пути чеховских героев. М.: Просвещение, 1983. 96с.
93. Проскурин О. Две модели литературной эволюции: Ю.Н. Тынянов и В.Э. Вацуро// http://magazines.russ.ru/nlo/2001/47/proskurin.html
94. Пьяных М.Ф. Серебряный век” русской поэзии. // Серебряный век: Петербургская поэзия конца XIX - начала XX в., - Л. Художественная литература, 1991. С. 2331.
95. Рев М. Специфика новеллистического искусства А.П. Чехова (Черный монах”)// Проблемы поэтики русского романтизма конца ХІХ века. М.: Изд. МГУ, 1984. 372с.
96. Розанов В.В. Сочинения. М.: Со