Черева Елена Александровна. Мифопоэтика романной прозы И.С. Шмелева

brief description

Черева Елена Александровна. Мифопоэтика романной прозы И.С. Шмелева : диссертация ... кандидата филологических наук : 10.01.01.- Магнитогорск, 2006.- 206 с.: ил. РГБ ОД, 61 07-10/532

Государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования «Челябинский государственный университет»

МИФОПОЭТИКА РОМАННОЙ ПРОЗЫ И.С. ШМЕЛЕВА
10.01.01- русская литература
ДИССЕРТАЦИЯ
на соискание ученой степени
кандидата филологических наук
Научный руководитель: доктор филологических наук, профессор В.А. Михнюкевич
Челябинск - 2006
Введение 3
Глава 1. Сюжетное пространство романной прозы И.С. Шмелева 19
§ 1. Традиционные типы сюжетов в романной прозе И.С. Шмелева и
сотериологический миф как основа ее метасюжета 19
§ 2. Сюжетообразующий мотивный комплекс «грехопадение» -
«преображение» 27
Глава 2. Мифологемная основа пространственно-временных отношений
в произведениях И.С. Шмелева 58
§ 1. Мифологема Солнца как способ пространственно-временной
организации в эпопее «Солнце Мертвых» 59
§ 2. Мифологемы Дом, Дорога, Собор как основа модели
мира 77
Глава 3. Вторичная мифологизация христианства в романной прозе
И.С. Шмелева 120
§ 1. Христианская мифология как основа религиозно-мифологического
восприятия мира 122
§ 2. Повествование «от первого лица» как аргументация подлинности
мифа 132
§ 3. Экстатическое мироощущение и формы его
выражения 149
Заключение 162
Список использованной литературы 170

bibliography

Заключение
Творчество И.С. Шмелева замечательным образом вписалось в творческие искания XX века, показав новые механизмы формирования в литературе знаков-символов прошлых эпох, в том числе и архаических. Романная проза писателя («Солнце мертвых», «История любовная», «Няня из Москвы», «Лето Господне», «Богомолье», «Пути небесные») в этом смысле наиболее показательна, т.к. иллюстрирует желание автора всеохватно подойти к основным проблемам эпохи.
Итак, в романной прозе И.С. Шмелева существует единое сюжетное поле, «сюжетное пространство», где имеется удивительное единообразие схем сюжетного развертывания, которое объединяет все его большие произведения в метароманную форму, обладающую метасюжетом. На основе двух традиционных для литературы схем - хроникальной («Солнце мертвых», «Лето Господне») и концентрической («История любовная», «Няня из Москвы», «Богомолье», «Пути небесные»), используемых для создания занимательности текста (самый яркий пример - последний роман «Пути небесные») и приводящих писателя к включению в произведения сюжетных клише, автор создает сюжет иного порядка, сюжет аксиологический.
Аксиология прозы И.С. Шмелева опирается на сотериологический миф, т.е. миф о Спасении. Архетипический сюжет сотериологического типа предполагает движение, конечной точкой которого будет явление нравственного преображения героя (героев) и организация его жизни на основе новых, глубоко выстраданных принципов. Обращение к мифологическому сюжету этого типа предполагает вынесение в сильные позиции текста (начало и конец) пограничных моментов истории, изложенной в романе, устойчивость движения внутри текста от неценного к ценному, а не наоборот (что также возможно в аксиологическом сюжете), т.к. сотериологический миф не может быть мифом «нисходящих» ценностей.
Эта сюжетная парадигма объединяет все романные произведения И.С. Шмелева в единое высказывание, становясь «прафабулой» его прозы. Сюжет реализовался в религиозно-мифологическом мотивном комплексе «грехопадение» - «преображение», семиотическая природа которого формирует в прозе И.С. Шмелева не только семантические поля, но и формальные признаки.
Семантическое ядро выделенных нами мотивов образуют христианские (канонические и мифологические) представления. Главным элементом мотивного комплекса «грехопадение» - «преображение», его доминантой, является «преображение», т.к. сюжет сотериологического типа ставит в финальную ситуацию момент наивысшего нравственного напряжения в развитии героя и его коренного преобразования. Понятие преображения основано на фундаментальных понятиях христианства - «искуплении» и «благодати».
Сюжетной постпозиции у мотива «преображения» нет, но он требует особой сюжетной препозиции (отправной сюжетной ситуации), которая позволяет выстроить необходимую писателю аксиологию произведения.
Исходной для романной прозы Шмелева является ситуация греха, «грешной жизни», что обусловило появление в его произведениях другого мотива - мотива «грехопадения», ставшего частью единого мотивного комплекса. Этот мотив впервые появляется в эпопее «Солнце мертвых». А со второго романа «История любовная» в прозу автора входит еще одно понятие - «искушение», дополняющее основную мотивную семантику. Оно поясняет причины грехопадения и становится необходимым для формирования эстетики и идеологии последующих романных произведений Шмелева.
Нахождение ценного у Шмелева совпадает с кульминацией (моментом «преображения») и развязкой сюжетного действия. Как следствие, сюжет его романных произведений имеет интенцию к завершаемое™, но всегда открыт: найденный идеал делает избыточным сюжетное движение, предлагает поставить точку, но в финале практически всех произведений содержится завязка новой истории («Солнце мертвых», «История любовная», «Няня из Москвы», «Лето Господне», «Богомолье»). Исключение составляет роман «Пути небесные», где автор не просто «открывает» финал первого тома, в котором реализовалась семантика преображения, но показывает, как должны развиваться события дальше, после него (события второго тома).
Сюжетное развитие в рамках мотивного комплекса активизирует в прозе Шмелева древнюю семантику жизни человека как пути, делает важными для его прозы категории движения - статика и динамика. В романах эти категории обладали устойчивыми оппозиционными характеристиками «плюс» (динамика) - «минус» (статика): семантика статичности в «Солнце Мертвых», динамика «преображений» героев в «Истории любовной», «Няне из Москвы», «Лете Господнем», «Богомолье». Но в дальнейшем происходит существенная корректировка наполнения этих понятий: наблюдается инверсия значений - динамика воспринимается как суетность, необходимая, однако, для того, чтобы найти «благословенную» статику, обрести Покой («Пути небесные»).
Инвариантный сюжет, основанный на мотивном комплексе «грехопадение» - «преображение», в прозе Шмелева может выступить в качестве макросюжета по отношению к частным, конкретным сюжетам, которые развертываются в панораме общей человеческой жизни (например, в «Богомолье» - глава «Царский золотой»). Реализация мотивов происходит также в сфере действия второстепенных персонажей, т.е. мотивная семантика организует все сюжетные линии текста («Пути небесные»).
В последнем романе мотивный комплекс получает многократную повторяемость в сюжетном развертывании: актанты мотива (герои романа) проходят путь от греха к спасению, но на этом пути им не раз придется возвращаться к началу, т.к. человеческая природа не столь восприимчива к простым истинам, которым надо следовать. Повторы организуют структуру романа, которая отражает всю ту множественность греховных ситуаций, содержащихся в жизни человека. После каждого испытания, которое выдерживают герои, следует новое, сюжетное развитие циклизируется. В этом главная мысль Шмелева: вся жизнь - череда испытаний. Циклы падений героев и их «преображений» организованы градационно: каждое новое испытание становиться сложнее. В этом произведении мотивы имеют жанрообразующее значение, и это обосновывает выделение особого жанра в творчестве автора, который можно назвать «религиозный роман». Проповеднический пафос романа подобного типа требует отрицательного примера, разрушаемого положительным, что является реализацией описанного нами мотивного комплекса.
Обращение писателя к мотивному комплексу «грехопадение» - «преображение» позволяет говорить об изменениях, которые происходили в течение творческой жизни в его мировоззрении. Универсализм, символичность в изображении грехопадения и последующего преображения, последовательном отрицании греха, художественная сложность в воплощении мотивов («Солнце Мертвых», «История любовная», «Няня из Москвы») замещаются универсализмом всепрощения, обытовлением и снижением значения греха («Лето Господне», «Богомолье»), а затем тенденциозным изображением идеала, приводящим в итоге к открытому проповедничеству в творчестве писателя («Пути небесные»).
В романной прозе И.С. Шмелева динамика сюжета предполагает два типа прохождения пространства во времени, и, следовательно, два типа моделирования мира в его произведениях: статическое и динамическое. В этом смысле романы Шмелева делятся на две группы: к первой, в которой восприятие идет динамически, относятся «Няня из Москвы» и «Богомолье»; ко второй, где важнее статический центр, - «Солнце Мертвых», «История любовная», «Лето Господне». Смешанным типом, с преобладанием второго, является роман «Пути небесные».
Все названные произведения имеют в основе своей модели мира устойчивые мифологемы, организующие их временные и пространственные связи: для первого романа - это мифологема Солнца и «нуль-присутствие» мифологем Дом, Дорога, Собор, для всех остальных - это комплекс мифологем Дом, Дорога, Собор.
Мифологема Солнца, имеющая в своей основе архетипический образ, проходит в творчестве Шмелева через инверсию значения, т.е. замену качественных характеристик («мертвое» солнце, что подтверждается образом-дублетом, ему сопутствующему - образом ада): автор сознательно меняет устойчивые характеристики мифологического образа, чтобы создать свой собственный миф о нем и показать трагизм описываемого момента. В «Солнце мертвых» время развивается линейно, оно исторично по своей природе, еще нет ощущения полной обратимости жизни, ее воспроизводимости на новом уровне, что будет во всех последующих произведениях. Годовой цикл, так ярко выведенный в следующих произведениях Шмелева, здесь представлен временем «умирания». Пространство принципиально не однолинейное: автор представляет мир как сумму объектов, исчезнувших с лица земли и пустых мест, возникших на их месте. Катастрофам происходящего передается и особой позицией наблюдателя (на краю).
Мифологемы Дом, Дорога, Собор с положительными характеристиками в первом романе Шмелева отсутствуют, становясь своеобразными «нуль- понятиями», а их не введение в текст является «минус-приемом» (Ю.М. Лотман): их отсутствие в «Солнце мертвых», как основной признак произошедшей катастрофы, чрезвычайно показательно в контексте всего творчества автора.
Но в дальнейшем творчестве автора мир организуют три фундаментальных для Шмелева понятия, аккумулирующие в себе, прежде всего, традиционные, архетипические смыслы, реализующиеся в тексте как мифологемы. В зависимости от типа освоения пространства в романах
мифологемы Дом, Дорога, Собор играют разную роль. В романе «История любовная» мифологема Дом начинает приобретать устойчивый архетипический положительный смысл: здесь впервые этот образ
становиться центром мироздания, «своим» пространством. На этом этапе пока факультативны мифологемы Собора и Дороги. В «Няне из Москвы», наоборот, главным образом мифологемного типа становиться Дорога, необходимая для обретения Дома, а, в конечном счете, и веры. В «Лете Господнем» Дом - главная сакрализованная точка пространства и практически единственное место действия. Дом и Собор здесь выступают уже мифологемным комплексом, как два понятия, не существующие друг без друга в верной системе ценностей. Собор, таким образом, входит в мифологему Дома, сам при этом являясь мифологемой. В «Богомолье» Дом и Собор связывает Дорога (в этом произведении основное структурообразующее значение имеет мифологема Дороги), т.е. путь, необходимый для духовного совершенствования. Таким образом, в этом произведении формируется мифологемное триединство Дома, Собора и Дороги (пути, их связывающего), с равноправием этих компонентов.
Это же триединство, с некоторой переакцентировкой значимости перешло в последний роман «Пути небесные»: на первый план вышла мифологема Собора - это новый центр мира по Шмелеву, от которого необходимо начинать движение и им же заканчивать. В этом произведении появляется панорамное видение мира, показывающее все его богатство. Между сакральными пространствами выстраиваются иерархические отношения: Страстной монастырь (столп спокойствия в городе) сменяет маленькая деревенская церковь, где незыблемым видится Покой в вере. Собор противостоит времени, является идеализированной моделью Вселенной, концентрически располагаясь в ее центре, становится посредником между путями земными и путями небесными, связывает все планы произведения.
Ведущим ощущением времени в романной прозе И.С. Шмелева является «историческая инверсия» (М.М. Бахтин), проявляющаяся в двух вариантах: как эсхатологизм («Солнце Мертвых», «Няня из Москвы») и как моделирование «идеального прошлого» - примера для будущего («История любовная», «Лето Господне», «Богомолье», «Пути небесные»).
В творчестве И.С. Шмелева художественный мифологизм связан, прежде всего, с сакрализованными текстами православия (религиозная, апокрифическая, житийная традиция), но христианство в идеологии романной прозы И.С. Шмелева присутствует не только и не столько как доктрина: основой для его текстов стала христианская мифология - особый религиозно-мифологический феномен, показывающий, как человек, рефлектируя над религией, избавляется от ее мучительных парадоксов, делает ее ближе и проще, наполняет новым материалом. Потому мир видится мифологизированному сознанию прозы автора не как противостояние двух его сторон - сакральной и профанной, а как тернарный комплекс категорий «святость - профанное - скверна», где святость и скверна - две бездны, одинаково неблизкие персонажам как абсолютно обыкновенным людям.
Христианство в прозе автора проходит через «вторичную мифологизацию», заново творится, для того, чтобы читатель вновь увидел свет привычных понятий, простых истин, пройдя вместе с героями их сложный путь. Поэтому выбрана как доминантная форма повествования от первого лица, которой достигается особый эффект достоверности, и, как следствие, движение от грехопадения к преображению видится закономерным и возможным для каждого.
Рефлексия над религией, ее мифологизация делает героев Шмелева первооткрывателями, сподвижниками веры, проводниками христианских ценностей, поэтому обоснован особый пафос произведений Шмелева - экстатический пафос (от восторга умиления до священного ужаса), ставший ведущим мироощущением его прозы. Экстатическое состояние способствует прозрению героев, отходу их от грехопадения, что очень важно для Шмелева.
И лишь герои, которые могут пережить экстаз веры, сохраняют себя в той системе ценностей, отраженной в произведениях автора.
Специфика творчества И.С. Шмелева в том, что он мифологизирует действительность, делая христианство как религию более актуальным, востребованным, популяризуя истины, заложенные не только в народном сознании, но и в канонических текстах. Наивная философичность высказываний героев у Шмелева предельно семантизируется, стремясь к универсализации.
Таким образом, романная проза И.С. Шмелева представляет собой единую метатекстовую мифопоэтическую систему, обладающую единым внутренним сюжетом, воспроизводящимся на каждом из ее уровней, выраженным единым мотивным (с точки зрения сюжета) и мифологемным (с точки зрения временных и пространственных характеристик) комплексами, общим типом повествовательного начала в тексте и выражаемым им мироощущением.
Данное исследование показывает, что выбранный подход перспективен для анализа не только романной прозы И.С. Шмелева, но и его творчества в целом, его малой прозы разных периодов, публицистики. Это может стать основой дальнейшей работы.