Иванова Оксана Анатольевна. Из истории политических репрессий в Татарской АССР : конец 1917 - начало 1950 годов

brief description

Иванова Оксана Анатольевна. Из истории политических репрессий в Татарской АССР : конец 1917 - начало 1950 годов : диссертация ... кандидата исторических наук : 07.00.02 / Иванова Оксана Анатольевна; [Место защиты: Казан. гос. ун-т им. В.И. Ульянова-Ленина].- Казань, 2009.- 246 с.: ил. РГБ ОД, 61 09-7/251

Казанский государственный архитектурно-строительный университет
04200952909 Иванова Оксана
Из истории политических репрессий в Татарской
АССР
(конец 1917 - начало 1950-х гг.)
Специальность 07.00.02 - Отечественная история
Диссертация на соискание ученой степени кандидата исторических наук
Научный руководитель: доктор исторических наук
профессор [Горник Г.Л.
Казань — 2009 
ОГЛАВЛЕНИЕ
ВВЕДЕНИЕ 3-31
ГЛАВА 1. Репрессивная политика - одна из реалий советской истории
1.1 Становление и законодательное обеспечение советской репрессивной системы в центре и на местах 32-64
1.2 Репрессии против партийной, государственной
элиты и интеллигенции 65-84
1.3 Репрессии против духовенства 85-109
ГЛАВА 2. Политика государства в отношении крестьянства
2.1 Крестьянские волнения и политический террор -
в ТАССР против сельского населения 110-129
2.2 Преследование граждан ТАССР внесудебными
органами 130-150
2.3 Национальный, социальный, профессиональный
анализ репрессированных граждан Татарской АССР 151-165
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 166-173
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ источников и
ЛИТЕРАТУРЫ 174-199
СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ 200
ПРИЛОЖЕНИЯ 201 -246
Введение
Репрессии — одна из реалий советской истории. Однако в печати, академи¬ческой науке эта тема находилась под запретом. Поэтому необходимость изучения советской карательной политики вряд ли нуждается в обосновании. Устройство и функционирование специализированных карательных инсти¬туций в какой-то мере открывают нам механику самого террора, его установ¬ки и последствия. Показательно, что символом государственного террора в целом стал именно ГУЛАГ.
Политические репрессии против своего народа трагической страницей вошли в историю Советского государства. Порождены они были как объек¬тивными, так и субъективными причинами. Процесс изъятия и передела соб¬ственности как необходимого условия революции происходил в течение 20 лет и неизбежно вызывал противодействие социальных сил. Власть отвечала репрессиями.
События рассматриваемого времени только в небольшой своей части вы¬ходили на поверхность общественной жизни. В советской печати появлялась лишь информация о больших показательных процессах, масштаб, структура и механизмы репрессий оставались скрытыми для большинства современни¬ков и для нескольких поколений историков. Сейчас совокупность доступных источников дает в общих чертах возможность разглядеть масштабы террора.
Изучение следственных дел Управления Федеральной Службы Безопасно¬сти Российской Федерации по Республике Татарстан за 1918-1950-е гг. дает возможность восстановить наиболее полную картину репрессий, о сотнях тысяч советских граждан, безвинно осужденных в те годы. Более того, без¬ликие цифры притупляют истинное значение случившегося, суть чудовищ¬ного преступления против своего народа.
В печати нередко можно встретить попытки оправдать действия властей объективными условиями классовой борьбы. Дескать, время было такое, Со¬ветскому государству нужно было быть жестоким, чтобы выжить в окруже¬нии врагов. Действительно, друзей тогда у страны не было. И, тем не менее, с высоты сегодняшнего времени трудно понять и оправдать не поддающиеся человеческой логике массовые репрессии, осуществлявшиеся якобы для бла¬га людей.
Любые цифры можно оспорить, подвергнуть сомнению, но конкретные факты, зафиксированные в документах, отражают истинные события. Сами формулировки приговоров, по которым проводились репрессии, зачастую становятся обвинительными заключениями в адрес государственной системы и господствующей идеологии.
Политические репрессии - это еще живая история жизни народов бывшего СССР, многими нитями связанная с сегодняшним днем. Поэтому изучение истории репрессий, их причин, хода и уроков не является простым актом лю¬бознательности. Верное понимание того, что имело место в те годы, дает возможность понять многие сегодняшние явления и события, ответить на во¬прос: как и ради чего проводились массовые репрессии против своего народа.
Тема репрессий привлекала и привлекает внимание отечественных и зару¬бежных исследователей. Опубликовано немало научных работ по этой теме, однако история репрессий до сих пор является объектом острых научных дискуссий. Оценки в ряде случаев меняются, поскольку все новые и новые документы вводятся в научный оборот. Сама тема — поистине многогранна, и вполне естественно, что многие ее стороны и проблемы требуют дальнейше¬го глубокого исследования, к тому же изучение этой проблемы на регио¬нальном уровне только начинается. Знакомство с монографиями, сборниками научных работ и диссертациями, написанными в различных регионах страны, показывает, что идет процесс осмысления и накопления материала. К началу XXI в. определился круг тем, изучению которых уделялось особое внимание: судьбы репрессированных и депортированных народов, масштабы политиче¬ских репрессий, судьбы жертв политического произвола. Рассматриваются отдельные стороны, изучаются различные категории репрессированных: ра¬бочие, крестьяне, интеллигенция, духовенство, партийная элита и др.
Надо заметить, что политическое насилие в революционной России с са¬мого начала направлялось из центра в виде призывов, указаний, директив и декретов. Они не все публиковались и стали доступными широкому кругу исследователей после Указа Президента РФ от 23 июня 1992г. о снятии огра¬ничительных грифов с законодательных и иных актов, служивших основани¬ем для массовых репрессий, уголовного и административного порядка их осуществления, организации репрессивных органов, порядка исполнения и мест отбывания наказания, применения принудительного труда, ограничения прав, помещения в психиатрические учреждения и других вопросов.
Первым этапом репрессивной политики была конфискация помещичьих земель, национализация промышленности в 1917-1920 гг., аресты собствен¬ников. Этот этап характеризуется Гражданской войной, белым и красным террором.
Второй этап репрессий - национализация частной собственности, и изъя¬тие земли у зажиточных крестьян в конце 20-х - первой половине 30-х гг., ликвидация оппозиции, процессы над которой проходили все 20-е и 30-е гг. К тому же внутри страны шел невиданный процесс крупных социально¬экономических преобразований, который сопровождался изменением образа жизни многих миллионов людей, усилением бытовых трудностей, насильст¬венным переселением на новые, плохо обустроенные места тысяч людей, что не могло не проявляться во вспышках недовольства, или глухом раздражении части населения.
Большое влияние на обстановку в стране, развертывание политических репрессий оказывали субъективные причины - острая политическая борьба внутри партии и в ее руководстве по вопросам выбора путей и методов строительства нового общества и за лидирующие позиции в партии и госу¬дарстве. Такая борьба в основном проявлялась между Л.Д. Троцким, И.В. Сталиным, Н.И. Бухариным и другими.
В то время была жесткая зависимость массовых репрессий от политиче¬ской и идеологической конъюнктуры. Преследовали как за дела, так и за убеждения, если они противоречили политической линии партии. Основная масса репрессированных не только не совершала никаких уголовно наказуе¬мых действий, но и не обнаруживала своего негативного отношения к власти, попадая под каток политических репрессий из-за социального происхожде¬ния, религиозного сана, принадлежности к конкурирующим партиям и т.д.
В действительности советская «политическая преступность», как можно
теперь судить, представляла собой репрессивную политику властей против
/
значительной части своего народа, которая не разделяла, или противилась политическим установкам правящей партии. С этой точки зрения репресси¬рованных лиц следует рассматривать не как субъектов преступлений, а как жертв политического произвола.
За 20 лет подпольной борьбы у большевиков сформировались качества непримиримости и беспощадности к своим политическим противникам, принципиальности вплоть до подозрительности, суровой дисциплинирован¬ности и строгой подчиненности.
Партия большевиков эволюционировала от принципов социал- демократии к жесткому централизму, который требовал беспрекословного подчинения, вел к подавлению личности. Соответственно и властные органы в Советском государстве формировались в условиях диктатуры одной партии с харизматическими лидерами во главе. В этих условиях неправомочно гово¬рить о диктатуре пролетариата, которая использовалась для обоснования вла¬сти коммунистической партии. Именно от высших органов партии ( Полит¬бюро, Оргбюро, Секретариата) исходили все директивы, регулировавшие по¬литическую, хозяйственную и идеологическую жизнь страны, именно они
Л
обладали всеми рычагами власти.
Постепенно складывался культ личности Сталина, непререкаемости его суж¬дений, авторитета вплоть до поклонения на фоне гигантских достижений в об¬ласти экономического, социального, культурного и военного развития страны. При этом почти утратил свое влияние принцип коллективного руководства, яв¬лявшийся заслоном ошибкам и субъективизму в политических действиях.
Российское общество не имело большого опыта гражданской демократии (после февральской революции 1917г.) и парламентаризма, поэтому в стране не существовало структур гражданских институтов, способных влиять на власть. Это создавало благодатную почву для развития тоталитарного режи¬ма, который неизбежно порождает «вождизм». Возвеличивание Сталина ста¬ло необходимым элементом советского тоталитаризма, утвердившегося в 1930-е гг. в Советском Союзе.
Сталину удалось не только стать вождем партии, но и установить в стране и обществе личную диктатуру. В таких исторических условиях формирова¬лись и проходили политические репрессии в стране.
Актуальность исследования
Проблема политических репрессий в современной исторической науке ис-следуется многоаспектно: анализируются причины репрессий в целом, ха¬рактер, механизмы, уровень их централизации, проводятся исследования ре¬прессий против отдельных социальных групп, слоев, национальностей, от¬дельных личностей и др.
Что же подразумевается под понятием «репрессии?». В целом какая-либо карательная мера, наказание, применяемые государственными органами.
Сущность понятия «политические репрессии» применительно к России впервые была сформулирована в 1991 г. Законом РФ «О реабилитации жертв политических репрессий». Согласно Закону, «политическими репрессиями признаются различные меры принуждения, применяемые государством по политическим мотивам, в виде лишения жизни или свободы, помещение на принудительное лечение в психиатрические лечебные учреждения, выдворе¬ние из страны и лишения гражданства, выселения групп населения из мест проживания, направления в ссылку и на спецпоселение, привлечение к при¬нудительному труду в условиях ограничения свободы, в также иное лишение или ограничение прав и свобод лиц, признававшихся социально опасными для государства или политического строя по классовым, социальным, нацио¬нальным, религиозным или иным признакам, осуществлявшиеся по решени¬ям судов и других органов, наделявшихся судебными функциями, либо в ад-министративном порядке органами исполнительной власти и должностными лицами»
Существуют и другие определения политических репрессий. Не претендуя на полноту, предлагаем нашу формулировку:
Политические репрессии - это нарушение прав и свобод граждан со сто¬роны государства, вмешательство в личную жизнь, преследование всякого инакомыслия, любого проявления несогласия с официальной политикой, мо¬нополия власти на единственно верную идеологию, и как следствие такой политики - массовые аресты инакомыслящих, выселение семей и целых на¬родов с мест их постоянного проживания, лишение политических прав и уничтожение сотен тысяч ни в чем не повинных людей без суда и следствия.
В своей работе мы делаем попытку показать не только репрессии как та¬ковые, но и вскрыть их глубинные корни, породившие в обществе подобные явления. Считаем необходимым еще раз обратить внимание на беззакония, которые десятилетиями сотрясали страну. Поднятая тема и проблемы, с ней связанные, чрезвычайно актуальны и, несомненно, требуют дальнейшей раз¬работки.
Хронологические рамки диссертации охватывают главным образом пе¬риод с конца 1917 до середины 1950-х гг. двадцатого столетия. Начальный рубеж определяется временем возникновения и начала деятельности на тер¬ритории Татарской АССР первых советских репрессивных государственных органов - чрезвычайных комиссий и концлагерей, начала массовых репрес¬сий против крестьянства, интеллигенции и других категорий граждан.
Нижняя хронологическая граница характеризуется окончанием эпохи ста¬линизма, когда прекратились массовые политические репрессии и начался процесс реабилитации жертв политических репрессий после 1953 г. пресле¬дования за инакомыслие еще продолжались, но массовых политических ре¬прессий в условиях изменившейся политической ситуации уже не было, чис¬ло политических заключенных заметно сократилось.
Территориальные рамки исследования - Республика Татарстан в со¬временных границах, соответствующих административно-территориальным границам Татарской АССР на 1920 г.
Степень изученности
Изучению карательной политики в России посвящено значительное ко¬личество работ. В научных, политологических и художественно¬публицистических трудах с разных позиций и на основе различных источни¬ков описывались общие тенденции политики СССР, ее обобщенные показа¬тели, дебатировались вопросы о месте лагерной экономики в развитии совет¬ской политико-экономической системе и многое другое. Появились работы, посвященные региональным аспектам проблемы . В советское время эта тема исследовалась в рамках изучения проблем истории гражданской войны, кол¬лективизации сельского хозяйства и борьбы с кулачеством, изучалась исто¬рия органов государственной безопасности, их борьба с контрреволюцией в годы гражданской войны. Если попытаться сделать некую классификацию исследований, то они применительно к ТАССР, на наш взгляд, будут выгля¬деть следующим образом:
- исследования, посвященные истории установления советской власти в Татарской АССР;
- работы, освещающие борьбу с контрреволюцией в регионе;
- труды историков, касающиеся борьбы с кулачеством в конце 20-х - на¬чале 30-х гг. прошлого века;
- разоблачительные труды периода борьбы с местным «буржуазным на-ционализмом» и «султангалиевщиной»;
- публикации ученых конца прошлого века и начала двадцать первого, посвященные описанию эпизодов репрессий политических партий, групп людей и отдельных личностей.
До середины 80-х гг. в литературе и исследованиях, посвященных рево¬люции, гражданской войне, коллективизации и борьбе с кулачеством преоб¬ладала мысль о том, что все меры, предпринимаемые советской властью, оп¬равданы необходимостью борьбы с многочисленными врагами ради сохране¬ния социалистического строя. Во всех публикациях господствовал традици¬онно сложившийся аннотационный характер анализа проблемы, отсутствова¬ли критические моменты, что соответствовало особенностям исторической литературы того времени.
Следует отметить, что чрезмерно высокая степень идеологизации общест¬ва способствовала тому, что работы ученых по теме исследований носили вынужденно конъюнктурный характер. По региональной проблематике тру¬ды ученых Татарстана в основном были представлены работами историко¬партийного направления.
В эти же годы появились работы, в которых освещаются политические, идеологические, социально-экономические аспекты жизни советского госу¬дарства в период сталинизма. Здесь мы можем назвать работы С.А. Кропоче- ва, В.А. Куманева, И.В. Павловой, О.В. Хлевнюка и др. о репрессивной по¬литике и складывании административного аппарата в 30-е гг.
В рамках рассмотрения интересующей нас проблемы важное место при¬надлежит научным сессиям и конференциям, посвященным вопросам право¬защитной деятельности, рассмотрению отдельных вопросов политических репрессий. Опубликованные на их основе коллективные труды являются значительным вкладом в историографию вопроса. К ним в первую очередь необходимо отнести материалы сессий, проведенных советскими и россий¬скими историками, а также деятельность различных правозащитных органи¬заций, таких как «Мемориал», «Международная амнистия», «Московская хельсинская группа» и др.
При анализе работ исследователей нами отдан приоритет трудам, отра¬жающим общие тенденции историографии в этом вопросе, а не времени их выхода в свет, основное внимание уделено исследованиям местных авторов, опубликованным в 90-х гг. XX - начале XXI в.
Большое внимание было уделено статьям, опубликованным в ведущих ис-торических журналах России и Татарстана, таких как «Исторический архив», «Вопросы истории», «Отечественная история», «Социологические исследо¬вания», «Военно-исторический журнал», «Научный Татарстан», «Гасырлар авазы» (Эхо веков) и др. Автор использовала воспоминания самих репрес¬сированных — А. X. Валеева, Н. П. Соболева, Р. И. Хуснутдинова.
Появились работы, дающие широкое представление о массовом характере репрессий в СССР - А.И. Солженицына, Н.А. Ивницкого, А.Д. Сахарова, В.П. Мельгунова , Д.В. Поспеловского и других авторов.
С 1994 по 2007 вышли в свет более 20 региональных работ, например, диссертационные исследования М.И. Варфоломевой, выполненные на ма¬териалах Белгородской, Курской и Орловской областей, В.А. Иванова - на материалах Северо-Запада РСФСР, С.В. Карлова - на материалах Хакассии, В.М. Кириллова который рассматривает историю репрессий на Урале, А.Н. Кустышева - в Коми ССР, А.Н. Усенко - на Дону, O.JT. Шашковой - в Черноземье, С.А. Папкова и В.Н. Уйманова в Сибири и т. д. Для нас боль¬шой интерес представляет выполненная на республиканском материале рабо¬та С.С.Багавиевой . Объектом ее исследования явились источники по исто¬рии политических репрессий с 1918 по начало 1950-х гг., когда на террито¬рии Татарской АССР, как и во всей стране, проводились политические ре¬прессии, особое внимание она уделила деятельности республиканской «тройки».
Надо отметить, что 90-е гг. XX в. и начало XXI в. характеризуются по¬вышением научного интереса к проблемам репрессий во многих россий¬ских регионах. Это объясняется, прежде всего, появлением ряда докумен¬тов Правительства и Президента РФ о реабилитации жертв политических репрессий и рассекречиванием ряда архивов, с ними связанных. Научные исследования этого периода посвящены вопросам политических заклю¬ченных, спецпереселенцев, трудмобилизованных, кулаков, а также отдель¬ным социальным группам - крестьянам, интеллигенции, религиозным дея¬телям и верующим, партийной и государственной элите, командному и на-чальствующему составу.
Однако, начиная с 2005-2006 гг., наблюдается определенный спад внима¬ния к этой проблеме. Стали реже появляться публикации в средствах массо¬вой информации, заметен спад научного интереса. Предположительно это произошло потому, что наметилась определенная стабилизация в стране, и негативные стороны прошлого оказались вне интересов публицистов. Оче¬видно, такое состояние дел в этой области требует своего осмысления.
Особую группу составляют исследовательские работы, посвященные ре-прессивной политике государства в ТАССР. Они стали наиболее ценными для нашего исследования.
Одним из первых в республике к проблеме репрессий обратился профес¬сор Б.Ф. Султанбеков. Им опубликован ряд документальных материалов, рассказывающих о судьбах видных ученых, политических и общественных деятелей СССР и Татарии, даны авторские версии ряда загадочных событий в истории республики, а также о политических репрессиях против мусульман¬ского и православного духовенства, местных государственных и партийных деятелей, писателей. В его очерках также рассказывается о трагических судьбах целого ряда известных и малоизвестных людей, оставивших след в истории. Кроме того, обстоятельный анализ методологических основ объек¬тивной концепции исторического познания репрессий проделали Б.Ф. Сул- танбеков и Р.Г. Хакимзянов в книге «Политические репрессии в Татарстане.
'У'У
Законы. Исполнители. Реабилитация»" . По сути, эта работа является учебно-методическим пособием для учителей гуманитарных дисциплин школ и пре-подавателей средних специальных учебных заведений и вузов, в которой рассказывается о практике политических репрессий на территории Татарста¬на во времена Советского Союза, приводятся документы репрессивных орга¬нов. Раскрываются вопросы реабилитации и защиты прав жертв политиче¬ских репрессий. Перечислены основные документы, выработанные властями и позволявшие им не оглядываясь на общечеловеческие законы и понятия вести неконтролируемые массовые репрессии против всех слоев советского общества.
Весомый вклад в оценку ряда конкретных аспектов историографии поли¬тических репрессий в Татарстане внес профессор Казанского университета
A. JI. Литвин. В своих работах «Запрет на жизнь», «Без права на мысль. «Ис¬торики в эпоху Большого террора. Очерки судеб», «Красный и белый террор в России. 1918-1922гг.», «Ельцины в Казани», в статье «Расстрелянная нау¬
ка» в журнале «Гасырлар авазы» (Эхо веков) и других публикациях на ос¬нове рассекреченных документов, введенных в научный оборот, с научных и исторических позиций приоткрыл масштабы репрессий в ТАССР, рассказал о судьбах известных и мало известных людях, раскрыл трагические страницы жизни общественных и партийных деятелей, крупных ученых.
Заметным вкладом в исследование методологии и социально¬политической сущности историографии политических репрессий явились ра¬боты академика АН РТ И.Р. Тагирова. Его «Очерки по истории Татарстана и татарского народа. XX в.», статья «Социальный молох коллективизации» в
■у і
историко-документальном журнале «Гасырлар авазы» (Эхо веков)" и другие стали существенным вкладом в создание правдивой истории республики. Публикации, касающиеся политических репрессий, обширны и базируются на строго документальной основе.
Цикл публикаций профессора Р.К. Валеева, посвящен судьбам ряда вид¬ных представителей татарской интеллигенции, в частности братьям Шараф, репрессированным в 30-е годы.
Объектом анализа С.С. Багавиевой стала деятельность республиканской «тройки». На примере этого внесудебного органа она сумела показать меха¬низм и размах репрессий, происходивших в ТАССР в 30-е годы прошлого века. Ее работа позволяет наглядно представить деятельность внесудебного органа, подвергшего тысячи невинных людей необоснованным арестам, пыт¬кам и издевательствам. Ее доводы убедительны и для нашей работы пред¬ставляют безусловный интерес.
Для понимания механизма репрессий ценна работа А.Х. Валиева «Тридца¬тые годы глазами прокурора и узника», (повествование о жертвах политиче¬ских репрессий в Республике Татарстан). Книга о времени и о себе, не только свидетеля, но и активного участника событий, происходивших в стра¬не в течение 70 лет прошлого века. Бывший помощник прокурора Татарской АССР А.Х. Валиев прошел через все, что прошло поколение людей того вре¬мени. В своей книге он показывает, как в период разгула беззакония во всей стране без санкции прокурора и вопреки его возражениям производились массовые аресты, а органы прокуратуры, по существу, были лишены полно¬мочий осуществлять надзор за расследованием уголовных дел в органах внутренних дел. А.Х. Валиев приводит некоторые данные о политических репрессиях в Татарской АССР в 30-е гг., напоминает будущим поколениям о недопустимости произвола государства в отношении своего народа, как председатель правления общества жертв политических репрессий призывает хранить память о жертвах политических репрессий.
Изучением политических репрессий в конкретном районе стало исследо¬вание Н.С. Фролова «Трагедия народа» . Ее познавательная ценность выхо¬дит за рамки одного района. Автор убедительно, на основе тщательного по¬иска в архивах, на примере одного Черемшанского района ТАССР, анализи¬рует механизм репрессий в сельской местности. В истории Черемшанского района (бывшего Первомайского), как в капле воды, отразилась не только трагедия народов республики, но и всего бывшего СССР. Автор раскрывает глубинные корни репрессий. Факты, приводимые автором, убеждают читате¬ля в бесчеловечном отношении власти к крестьянству. Одно дело - упоминание обезличенных миллионов жертв. Их действительно мож¬но подвергнуть сомнению. Другое - документально зафиксированное самими карательными органами плановое преследование конкретных людей за то, что они имели лишнюю корову, сепаратор, хотели верить в бога или не хоте¬ли бесплатно отдавать нажитое имущество.
Монография Н.С. Фролова - это и хроника событий, и предъявление иска государственной системе, ее идейным вдохновителям и рьяным исполните¬лям. Это тот шок, не испытав которого, невозможно вылечиться от гипноза идеологических догм. Автор делает жестокий прогноз - пока все эти факты не будут обнародованы, официально осуждены, пока главные деятели той власти остаются безнаказанными, существует опасность повторения траге¬дии.
Представляет несомненный интерес исследование доктора исторических
наук Шайдуллина Р.В «Крестьянские хозяйства Татарстана: проблемы и пути
28
их развития в 1920-1928 гг.» . Монография посвящена исследованиям про¬блемы развития крестьянского хозяйства Татарстана в годы новой экономи¬ческой политики. В ней, наряду с изучением социально-экономического раз¬вития крестьянства, впервые анализируется его общественно-политическое настроение. В книге обобщается значительный исторический материал из ар¬хивов, периодической печати, монографий. Многие из архивных материалов вводятся в научный оборот впервые.
Для нас особую ценность представляет пятая глава: «Социально¬политические изменения в деревне в 1920-е гг.». В этой главе автор показы¬вает, как в годы продразверстки над протестующими крестьянами творились бесчинства, сопровождаемые дикими расправами и массовыми арестами. На этой почве в ряде волостей ТАССР произошли выступления крестьян. Под¬водя итог, автор делает вывод, что в конечном итоге политика «военного коммунизма» явилась основной причиной страшного голода 1921-1923 гг., когда свыше двух миллионов жителей республики были обречены на голод¬ную смерть. К тому же бунтующее крестьянство подвергалось жестоким ре¬прессиям, что усугубляло и без того его тяжелое положение.
В целом обзор имеющейся литературы, научных исследований и публика¬ций по данному вопросу свидетельствует о том, что проделана значительная работа, но она в то же время говорит о недостаточной изученности истории политических репрессий в России в целом и в Татарстане в частности. Опуб¬ликованные работы дают представление о масштабах политического произ¬вола в республике. Однако это только начало в изучении региональных ас¬пектов политических репрессий, происходивших в регионах России в ука¬занный период.
Источниковая база исследования представлена разнообразным и значи¬тельным по объему материалом. Это архивные документы, документальные публикации, источники мемуарного характера, воспоминания, дневники, пе¬риодическая печать.
В результате многолетней исследовательской работы по истории репрес¬сий в Республике Татарстан определились следующие основные источники:
- архив Управления федеральной службы безопасности по Республике Та-тарстан;
- архив Министерства Внутренних дел Республики Татарстан;
- архив Прокуратуры Республики Татарстан;
- Национальный архив Республики Татарстан;
- Центральный государственный архив историко-партийной докумен¬тации РТ;
- Книга памяти жертв политических репрессий Республики Татарстан в 24-томах и ее электронная версия;
- текущий архив редакции Книги памяти жертв политических репрессий.
Кроме того, данные о репрессированных гражданах Татарстана можно найти в региональных Книгах памяти, а также в областных архивах многих регионов бывшего СССР, где уроженцы Татарстана проживали до ареста, где отбывали заключение или ссылку.
Начало планомерной работе КГБ Республики Татарстан по рассекречива¬нию архивных материалов положил Указ Президента Российской Федерации № 658 от 23 июня 1992 г. «О снятии ограничительных грифов с законода¬тельных и иных актов, служивших основанием для массовых репрессий и по¬сягательств на права человека».
В соответствии с положениями Указа были рассекречены протоколы засе¬даний внесудебных органов по рассмотрению уголовных дел - Казанской гу¬бернской чрезвычайной комиссии (1918-1920 гг.) и «тройки» при Татарском областном отделе ОГПУ (впоследствии полномочном представителе ГПУ в ТАССР и УНКВД ТАССР за 1929-1938 гг.). Рассекречены также, находя¬щиеся на хранении в архиве КГБ РТ, выписки из протоколов заседаний «Особого совещания» при НКВД СССР за 1937-1945 гг., а также копии ре¬шений так называемых «двоек» в составе наркома внутренних дел и проку¬рора СССР за 1937-1938 гг. В совокупности перечисленные материалы по¬зволили выяснить масштабы политических репрессий, имевших место в Рес¬публике Татарстан.
В то же время, помимо «троек» и «особого совещания», уголовные дела по статье 58 рассматривались выездными сессиями Главсуда ТАССР, выездной сессией Военной Коллегии Верховного суда СССР, военными трибуналами и т.д.
Все протоколы внесудебных органов были отменены Указом Президента РФ и Законом РФ от 18 октября 1991 гг. «О реабилитации жертв политиче¬ских репрессий». Однако решения остальных органов, выносивших пригово¬ры по уголовным делам, основанным на обвинении по политическим моти¬вам, требуют пересмотра прокуратурой республики, военной прокуратурой воєнного округа, а в некоторых случаях - Генеральной прокуратурой РФ. Эта работа частично проводится.
В 1995-1997 гг. были рассмотрены и рассекречены материалы по так на¬зываемой «татарской националистической контрреволюции», включающие в себя около 50 томов материалов, касающихся истории национального дви¬жения татар и других тюркских народов. Рассекреченные материалы охваты¬вают период с 1905 по 1935 гг., поскольку дореволюционные документы не входят в область нашего исследования, ими мы воспользовались частично.
Для предварительного рассмотрения следственных дел «врагов народа» ОГПУ СССР 29 октября 1929 издало Циркуляр, согласно которому и были впервые созданы «тройки», в которые входили нарком внутренних дел ТАССР, помощник прокурора республики, представитель областного коми¬тета компартии и один-два работника ОГПУ-НКВД.
В архиве УФСБ по РТ был создан специальный фонд - 109 (рассекречен¬ные дела). В нем находятся архивно-следственные дела, распорядительные документы ВЧК-ОГПУ-НКВД, протоколы заседаний внесудебных органов по рассмотрению следственных дел Казанской губернской и Всетатарской чрезвычайных комиссий. Кроме того, там сосредоточены материалы «трой¬ки» ГПУ-НКВД ТАССР, сведения о приведении в исполнение приговоров о ВМН, ряд других документов.
В архиве УФСБ находится более 22 тысяч дел реабилитированных. Это так называемый фонд рассекреченных уголовных дел. Нам удалось восполь¬зоваться электронной версией этих дел. Использованы также карточки к де¬лам репрессированных, хранящиеся в Прокуратуре РТ. В них содержатся краткие сведения на осужденных. Начиная с 1989 по 1998 гг., в них находят¬ся данные о пересмотре 11636 уголовных дел в отношении 22914 человек, из которых заключениями прокуратуры реабилитировано 20643.
Основу архивных источников по административным репрессиям (раскула¬ченные), находящимся в архиве МВД РТ (Ф. 3, оп.З, ед. хр. с 5 по 67), состави- ли личные карточки «на кулацкие семейства, утвержденные к высылке из пре¬делов республики», а также протоколы «тройки» по выселению кулацких се¬мейств из пределов ТАССР в отдаленные местности СССР.
Источниковую базу ведомственных архивов существенно дополнили до¬кументы архивов государственных.
В Национальном архиве Республики Татарстан хранится несколько фон¬дов революционных трибуналов. Например, Ф. Р-526 - Революционный три¬бунал ЦИК, Ф. Р-664 - Казанский уездный трибунал. Кроме того, фонды уездных революционных трибуналов: Лаишевский - Ф. Р-663,
Мамадышский - Ф. Р-657, Свияжский - Ф. Р-662, Спасский Ф. Р-779, Всета- тарский - Ф. Р-623, Ф. Р-5853 чрезвычайной комиссии г. Бугульмы. В этих фондах хранятся следственные дела за 1918-1922 гг. Часть документов нахо¬дится в фондах прокуратуры и Верховного Суда республики (Ф. Р - 6948 и Р- 3870)
В названных фондах содержатся сведения об актах неповиновения кресть¬ян местным властям, случаи вооруженного выступления, справки, протоколы карательных мер и судебных разбирательств, протоколы изъятий хлеба, цер¬ковных ценностей и многое другое.
Среди опубликованных источников в последние 10-15 лет следующие из¬дания: Постановления Совета Народных комиссаров, Выписки из протоколов и Циркулярные письма ЦК ВКП (б), Шифрограммы Сталина.
Важное значение для понимания природы политических репрессий имели законодательные и нормативные акты, оперативные приказы ОГПУ, Народ¬ного комиссара внутренних дел, такие как 00447 от 30 июля 1937 г., 00486 от 15 августа 1937 г., 00593 от 20 сентября 1937 г. и др. По существовавшей в то время кодовой классификации приказов в НКВД, два нуля перед цифровым номером приказа означали, что он издан по директиве или резолюции лично
Сталина. Для понимания сути этих документов некоторые из них мы при¬водим в приложении.
Только в конце XX века появились первые сборники документов, при¬открывшие истинную историю репрессий. Например, в 1993 г. вышел «Сборник законодательных и нормативных актов о репрессиях и реабили¬тации жертв политических репрессий», позднее в 1999 г. вышел второй том , которые содержат как распорядительные документы органов госу¬дарственной власти, так и директивы, указания, приказы различных ре¬прессивных ведомств, а также документы по реабилитации незаконно ре-
T9
премированных граждан. В стране начинается работа по изучению ар¬хивно-следственных дел.
Попыткой нового подхода к материалам по истории советской деревни конца 20-х - начала 30-х гг. явилось издание в 1999 - 2001 гг. сборника до¬кументов и материалов в 5 томах «Трагедия советской деревни. Коллективи¬зация и раскулачивание.» . Составителям удалось включить рассекреченные документы из партийных и государственных архивов, объективно освещаю¬щие положение в деревне (материалы ЦК ВКП (б), ЦИК и СНК СССР, ВЦИК, Наркомзема, Колхозцентра и др.)
В начале 90-х гг. вышел ряд документальных сборников и журнальных публикаций по истории коллективизации и раскулачивания в 1929 - начале 1930-х гг., в которые были включены не публиковавшиеся ранее документы партийных и советских учреждений, ОГПУ и его органов на местах, суда и прокуратуры, центральных, республиканских, краевых и областных и других ведомств и организаций. Среди них следует назвать сборники: «Из истории раскулачивания в Карелии. 1930-1931 гг.», изданный в 1991 г., в 1992 г. «Спецпереселенцы в Западной Сибири (1933-1938 гг.)» в 1993 г. - Репрессии на Кубани и Северном Кавказе, Раскулачивание на Украине, Спецпереселен¬цы - жертвы сплошной коллективизации. Из документов «особой папки» Политбюро ЦК ВКП (б). 1930-1932 гг.» - Исторический архив. 1994. № 4, Лагерная система и принудительный труд в Сибири и на Дальнем Востоке в 1929-1941 гг. и другие.
Уникальность многих из этих работ заключается в том, что они впервые используют документы органов ОГПУ, милиции и прокуратуры, партийных комитетов и советских учреждений, показывающих насильственный процесс коллективизации, а также сопротивление крестьянства насилию и беззако¬нию, творившемуся органами власти в деревне. Перечисленные работы ока¬зались полезными для нашего исследования, поскольку дали возможность сопоставлять происходящие процессы в регионах Советского Союза в целом с событиями в Татарии. Ряд статей было опубликовано о репрессиях началь¬ствующего состава Красной Армии.33
Особую группу составляет мемуарная литература. Воспоминания бывших заключенных отличаются эмоциональностью, описанием деталей лагерной жизни, личных переживаний. Такие исслед

bibliography

ЗАКЛЮЧЕНИЕ
1920-1930 гг. характеризуются становлением в СССР репрессивной госу¬дарственной политики, созданием системы правовых актов, позволявших превратить государственную власть в оружие партии, уничтожить оппози¬цию не только внутри партии, но в целом в стране и таким образом обеспе¬чить господство и всесилие карательных органов власти.
Анализируя события исследуемого периода, можно сделать вывод о том, что преступления Сталина, являлись преступлениями всего сталинского ре¬жима. Они совершались коллективно. Его соратники, объединенные в По¬литбюро, Оргбюро, Секретариат и в ключевые для власти системы государ¬ственной безопасности, были одновременно и сообщниками в осуществлении всех репрессивных кампаний. Документы, издаваемые партийными, государ¬ственными органами, а также директивы НКВД обретали тут же форму зако¬нов, которые никто не смел отменить. Они исполнялись с невероятной жес¬токостью, цинично, точно и в срок, отправляя на плаху и в концлагеря сотни тысяч невинных соотечественников.
Репрессивные органы Татарской АССР, строились по той же вертикали и выполняли те же функции с той лишь разницей, что в национальных респуб¬ликах, кроме того, произвол властей обернулся репрессиями против носите¬лей «местного буржуазного национализма». В Татарии уже в 1923 г. начина¬ет создаваться печально известное дело М. Султан-Галиева, являющееся од¬ним из первых дел крупномасштабной операции против национальных лиде¬ров республики.
Вслед за ним раскручиваются такие дела, как: «Крестьянский иттифак» (Крестьянский союз), «Янга китаб» (Новая книга), дело историков, «Всесо¬юзная татарская фашистская партия», в результате которых пострадали из¬вестные писатели, представители мусульманского и православного духовен¬ства, татарские эмигранты и другие.
Эпоха Сталина в СССР состояла из сложного переплетения социально¬экономических и политических достижений, военных поражений и еще более внушительных побед и из непрерывной борьбы за власть с применением ин¬дивидуального и массового террора.
Террор оказал огромное разрушительное действие на состояние общест¬венной морали. Режим на терроре и репрессиях, страшен не только тем, что уничтожает людей, в первую очередь лучших людей, но и тем, что разрушает веру в справедливость, морально уродует и калечит граждан. Страх побуж¬дал в людях низменные чувства. В газетах печатались доносы на родственни¬ков, соседей, сослуживцев. Доносчиками были не все, но их было много. Страна покрылась сплошной сетью застенков и мест массовых казней.
В стране «двойки», «тройки», «Особые совещания» и многочисленные су¬ды распоряжались судьбами миллионов людей. Несомненно, это пагубным образом отразилось не только на моральной, но и на демографической ситуа¬ции в республике. Был нанесен колоссальный, хотя и трудно определяемый ущерб интеллектуальному потенциалу республики. Тысячи образованных людей, специалистов, примерных тружеников земли были загублены, отлу¬чены от привычного дела. Нанесен урон образованию, здравоохранению, науке и культуре. Невосполним моральный урон не только для глав семей, но и их многочисленных членов, выброшенных из привычной среды обитания во время раскулачивания, выселения из их постоянных мест проживания в малообжитые, суровые места. И ни один судебный или административный орган, ни одно должностное лицо не могли поднять голос протеста против этого чудовищного беззакония, не подкрепленного каким-либо юридическим актом и противоречащего действующей конституции. Опираясь на этот ме¬ханизм, можно было арестовывать и сажать в лагеря тысячи и тысячи людей без предъявления им обвинения, без суда и следствия, держать их в заключе¬нии бесконечно долго. И именно это обусловило постепенное распростране¬ние подобных методов, отказ от всякой законности и, в конечном счете, все¬властие карательных органов.
Получалось так, что НКВД стоял выше общих законов. И никто не осме¬ливался сказать, что это признак морального разложения государства, конец всякого правосудия, всякой законности.
Теперь мы можем с определенной степенью точности сказать: сколько ты¬сяч граждан Татарской АССР были необоснованно подвергнуты аресту, со¬сланы из родных мест, заключены в лагеря, расстреляны. И все-таки эта циф¬ра, не может быть точной. Рядом с каждым именем подвергшегося репресси¬ям человека логично было бы поставить имена его близких: матери, отца, жены, детей. Кто подсчитает их страдания и слезы, унижения и притеснения, которым они были подвергнуты? Помещенные в детские дома, исключенные из институтов, выгнанные из родного дома, дети не забывали своих матерей и отцов, не верили, что они были врагами народа.
Покаянием государства стало признание детей репрессированных тоже жертвами тоталитаризма. Федеральный Закон «О внесении изменений и до¬полнений в Закон Российской Федерации; О реабилитации жертв политиче¬ских репрессий» от 22 января 2003 г. - тому подтверждение.
Мы до сих пор не вернули добрые имена тем, кто из фашистских лагерей отправился прямиком в сталинские. Вся вина большинства из них заключа¬лась в том, что, раненные и контуженные, а порой и безоружные попадали они в плен, выживали в нечеловеческих условиях, а вернувшись из ада фа¬шистского плена, попали в сталинские лагеря как изменники Родины. Может быть, придет черед справедливости и для этих категорий граждан. Ведь и они по закону являются жертвами политических репрессий. Закон издан, а меха¬низма исполнения этого закона нет. Поэтому реабилитация этой категории граждан в полной мере невозможна. А у нас в республике таких более 49 ты¬сяч. Необходимо сделать все, чтобы исправить эту несправедливость.
Вернемся к 30-м гг. Параллельно с массовыми репрессиями, развернулась компания всенародного обсуждения Сталинской Конституции, и она была принята. В ней много внимания было уделено строжайшему соблюдению прав и интересов граждан. В конституции специальная глава была посвящена прокурорскому надзору, якобы осуществлявшемуся от имени государства, независимо от органов управления, подчиняясь только закону. Фактически это оказалось фикцией. Сверху донизу прокуроры оказались в полной зави¬симости не только от центра, но и от местных органов, и прежде всего пар¬тийных.
В период разгула репрессий органы НКВД вообще не считались с зако¬ном. Многие их действия, в том числе аресты граждан, производились без санкции прокурора и даже вопреки его возражениям. Прокуроры оказались ограниченными в правах по пресечению произвола. К тому же в Татарской АССР органы прокуратуры были разгромлены и понесли большие потери в кадрах.
Рабоче-крестьянская Фемида постоянно оказывалась в руках тех, кто об¬ладал талантом приспособить любую законодательную норму к конкретному случаю таким образом, чтобы принятое решение отвечало интересам власти, вписывалось в представления удобной для власти целесообразности и отра¬жала классовую направленность карательной политики в стране на данном историческом этапе.
И невольно задаешься вопросом: а могло ли быть иначе? Ответ отыскива¬ется обескураживающе близко от реальных, а не книжных портретов творцов Октябрьской революции, архитекторов новой жизни. Ленин, Сталин, Троц¬кий, Дзержинский, Бухарин, Зиновьев, Каменев, Томский, Радек... Люди же¬сткие, бескомпромиссные и - жестокие, они оказались не в силах дать народу России то, что обещали. Осознав это, уйти с политической арены у них не хватило духа. Жестокий, репрессивный характер новой власти в России, лишь на первых порах, да и то упрощенно, молено объяснить непримиримо¬стью классовой борьбы. В смертельной схватке белых с красными постепен¬но и все отчетливее проявились совсем другие краски, оттенки, позиции, ин-тересы. Политическое противостояние в борьбе за власть со временем неиз¬бежно должно было смещаться и смещалось в экономические сферы, и довольно быстро стала выявляться несостоятельность новых властей. Выяс¬нилось, что она не в состоянии практически обеспечить достижение объяв¬ленных целей. Дилетанты в государственном строительстве, они компенси¬ровали отсутствие знаний, опыта и профессионализма силовым давлением. На всех уровнях они использовали механизм насильственного подавления недовольства и критики. Вот откуда произрастают корни массовых репрес-сий. Важно было показать бескомпромиссность и силу новой власти, чтобы каждый понял: слово протеста, даже сомнения в правильности политико¬экономического и социального курса партии и правительства немедленно обернется лишением и без того скромных гражданских прав, положения в обществе, потерей свободы, а то и смертью.
Если поначалу под пресс попадали главным образом ведущие политики, военные, помещики, представители буржуазии, духовенство - идеологи, опора прежнего строя, то в последующие годы «каток» НКВД стал захваты¬вать гораздо шире. Репрессиям подверглись не только действительные оппо¬зиционеры, явные противники официального курса власти, ее критики - та¬ких во второй половине тридцатых годов в стране осталось мало. Врагами народа, опасными государственными преступниками объявлялись совершен¬но невиновные люди.
В национальных республиках, и в том числе в Татарской республике сре¬ди врагов народа стали появляться так называемые «буржуазные национали¬сты». Выискивались и фабриковались различные «пантюркские» группиров¬ки и центры, что усугубляло и без того тяжелую репрессивную обстановку.
Режим страха становился жизненной нормой целых поколений. Для его утверждения нужны были люди «новой формации», способные без особых раздумий и угрызений совести нести и дальше тяжкое бремя бескомпромисс¬ной борьбы.
Конечно, Ягода, Ежов, Берия, Ульрих, Вышинский - палачи. Алемасов, Михайлов, Фриновский и другие - палачи местного масштаба. Но они же и приводные ремни внутренней политики партии большевиков, главная цель которой - обеспечить выживание системы. Той, которую провозгласили в 1917 г. как естественную и потому самую совершенную в истории человече¬ства. Только так, и никаких сомнений. У сомневающихся был один путь: ли¬бо их уничтожали физически, приговаривая к высшей мере наказания, либо ссылали в лагеря - резервации, откуда для большинства возврата в прежнюю жизнь не было.
Коллективизация и индустриализация позволили вывести страну в число ведущих держав мира и еще больше закрепостили человека. Число недоволь¬ных режимом не уменьшилось, недовольство зрело на всех этажах строяще¬гося здания социализма. Однако вряд ли стоит идеализировать людей, став¬ших жертвами сталинского террора. Они не питали никаких чувств к систе¬ме, оставившей их без нажитого добра, выживали как могли, порой и не по¬дозревая, что выступают против законов барачного социализма. И НКВД приступил к основательной очистке общества от всего, что мешало режиму проводить в жизнь свою линию.
Заметное брожение умов наблюдалось и в Татарской АССР. Все высшее руководство республики было или расстреляно, или отправлено в тюрьмы и лагеря.
1937 г. был трагическим и кровавым не только в жизни советского обще¬ства, но и в истории Коминтерна. Сложилась уникальная, невиданная доселе юридическая практика, когда по законам одной страны - СССР - расстрели¬вали и ссылали в советские же исправительно-трудовые лагеря за внутрипар¬тийные идеологические разногласия, скажем германских, итальянских или испанских коммунистов. Даже малейшая критика в адрес советских больше¬виков тут же вызывала ответную реакцию - обвинение в троцкизме и контр¬революционности .
Не размахнулись бы столь широко репрессии конца тридцатых годов, если бы усилиями Ленина, Троцкого, Дзержинского, Менжинского, Уншлихта, Петерса и других в начале двадцатых годов не была создана почти идеальная система политического сыска. Если бы «карающий меч революции» - ВЧК — ГПУ - НКВД - прокуратура - суд не попали в руки палачей типа Ульриха, Вышинского, Ягоды, Ежова, Берии. Однако едва ли все это могло произойти по воле, пусть и злой, этой навязанной российскому обществу системы его организации, которая не могла просто обойтись без насилия, насилие - спо-соб ее существования.
Что требуется для осмысления и преодоления разрушительного опыта го¬дов репрессий? Последние полтора десятилетия показали, что необходимо публичное рассмотрение политического террора советского периода с право¬вых позиций. Террористической политике тогдашних руководителей, их кон¬кретным преступлениям необходимо дать ясную юридическую оценку. Толь¬ко такая оценка может стать точкой отсчета правового и исторического соз¬нания, фундаментом для дальнейшей работы с прошлым. В противном слу¬чае отношение общества к событиям эпохи террора неизбежно будет коле¬баться в зависимости от изменения политической конъюнктуры.
Необходимо обеспечить благоприятные условия для продолжения и рас¬ширения исследовательской работы по истории государственного террора в СССР. Для этого нужно, прежде всего, снять все ныне действующие необос¬нованные ограничения доступа к архивным материалам, связанным с поли¬тическими репрессиями.
Необходимо сделать современное историческое знание об эпохе террора общим достоянием, для чего создать школьные и вузовские учебники и учебные пособия, в которых тема политических репрессий получила бы ос¬вещение на их страницах.
Видимо, пришло время, когда необходимо исключить из названий улиц и площадей имена государственных деятелей - организаторов и активных уча¬стников террора. Топонимика не может оставаться зоной увековечения памя¬ти преступников.
Необходима государственная программа подготовки и издания во всех субъектах Российской Федерации Книг памяти жертв политических репрес¬сий. Сейчас такие Книги памяти выпущены только в части регионов России, в том числе и в Татарстане.
Все это способствовало бы восстановлению памяти об одной из крупней¬ших гуманитарных катастроф XX в., могло бы выработать устойчивый им¬мунитет к тоталитарным стереотипам.
Мы надеемся, что научное исследование поставленной проблемы позво¬лило внести определенный вклад в исследование политических репрессий в трудах ученых Татарстана и в целом отечественных историков, оценить сте¬пень изученности данной проблемы в монографиях, диссертациях и статьях, выявить позитивные элементы в работах исследователей, определить иссле¬довательские потребности в дальнейшей разработке истории политических репрессий в нашей стране коллективными усилиями историков.
СПИСОК
ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ
1. Источники
1. Опубликованные источники
1. Альметьевское дело: «Трагические страницы истории крестьянства Альметьевского района. (Конец 20-х - начала 30-х гг.): сб. документов и ма¬териалов/ Центр. Гос. архив историко-партийной документации Респ. Татар¬стан; нучн. ред. Д.Р. Шарафутдинов; сост: А.Г. Галлямова, Р.Н. Гибадуллина. - Казань: Гасыр, 1999.-192 с.: ил., фото. - (Из истории Альметьевского рай¬она; вып. 3).
2. Большевики Татарии в годы иностранной военной интервенции и граж¬данской войны / Парт. Архив Татар. Обкома КПСС; сост: Н.З. Замалеева, А.И. Лебедева, Н.А. Субаев. - Казань: Таткнигоиздат, 1961. - 708 с.
3. Боль и память. Книга памяти жертв политических репрессий Владимир¬ской обл. - Владимир: Фолиант, 2001. - Т. 1. - С. 6-15.
4. Бутовский полигон. 1937-1938 гг. Книга памяти жертв политических ре¬прессий. Документы, свидетельства, судьбы. - M.:FLSO. - 1997-1998. - 398 с.
5. Два следственных дела Евг. Гинзбург: сборник / сост. и автор вступи¬тельной ст. А.Л. Литвин. - Казань: МП «Кн. Дом»: Фирма «Тавес», 1994¬266, [1] с. - (Дело №...: Политические жертвы тоталитаризма в России).
6. Декреты Советской власти: сборник/Ин-т марксизма-ленинизма при ЦК КПСС, Ин-т истории СССР АН СССР. - М: Политиздат, 1957-1989. - Т. 1¬
13.
7. Декреты советской власти: сборник/Ин-т марксизма-ленинизма при ЦК КПСС, Ин-т истории СССР АН СССР. - М.: Политиздат, 1964. - т.З. - 458 с.
8. Закон Российской Федерации «О реабилитации жертв политических ре-прессий» от 18 октября 1991г. № 1761-1 (с изменениями и дополнениями, внесенными законами РФ от 26 июня 1992г., 22 декабря 1992г., 3 сентября 1993г., 4 ноября 1994г).
9. За власть Советов. Сборник воспоминаний участников Октябрьских со¬бытий в Татарии: в 2-х ч./Ин-т истории партии при Татар. Обкоме КПСС. - Казань: Таткнигоиздат, 1957-1960.