Пьесы с действием-заседанием в русской драматургии XVIII-ХХ ст.Генезис и динамика развития.

brief description

КИЕВСКИЙ НАЦИОНАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ
ИМЕНИ ТАРАСА ШЕВЧЕНКО

НА ПРАВАХ РУКОПИСИ

ГОЛЬКАР Абтин

УДК 821.161.1-2

Пьесы с действием-заседанием в русской драматургии XVIII-ХХ ст.
Генезис и динамика развития.

10.01.02 русская литература

Диссертация на соискание ученой степени
кандидата филологических наук

Научный руководитель:
доктор филологических наук,
профессор Корзов Юрий Иванович

Киев

2007

СОДЕРЖАНИЕ

ВВЕДЕНИЕ ... 3

ГЛАВА ПЕРВАЯ. Историко-теоретический базис диссертации ..... 10

ГЛАВА ВТОРАЯ. Ранние прообразы пьес с действием-заседанием в русской драматургии XVIII-XIX столетий ... 41

ГЛАВА ТРЕТЬЯ. Сцены-заседания как этапы действия в пьесах русских драматургов ХХ столетия .... 91

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ. Пьесы, выстроенные полностью в форме заседания, в русской драматургии конца ХХ столетия ... 129

ЗАКЛЮЧЕНИЕ ... 183

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ ....... 193

ВВЕДЕНИЕ
Одной из важных черт русской драматургии на всех этапах ее развития является использование самых разнообразных форм и моделей драматического действия. В число этих моделей входит и такой способ организации структуры пьесы, когда целое драматическое действие или отдельные его этапы построены в форме заседания. Данный пласт русской драматургии заслуживает специального внимания, поскольку на протяжении двух с половиной столетий оказался состоятельным в плане отражения существенных сторон действительности, художественного исследования социально значимых проблем.
Пьесы с действием-заседанием, охватывающим либо все произведение в целом, либо отдельные его фрагменты, воссоздают на сцене обстановку и атмосферу реальных жизненных заседаний самого различного плана. Соответственно жизненной реальности заседание в пьесах предстает в самых различных художественных модификациях. Так, в исследуемом нами драматургическом материале есть судебные заседания, пародии на них, заседание-пир, заседание царской Думы, административные заседания, заседание-сбор представителей различных общественных слоев Нижнего Новгорода, заседания в научных учреждениях, семейные заседания, заседания в форме дружеского диспута, заседания-политические дискуссии, заседание-следствие в духе постмодернизма и некоторые другие. При этом мы полагаем, что не всякая беседа или даже спор участников той или иной сцены могут быть признаны заседанием. Еще в 1841 году В.Белинский, определяя сущность драматизма, в работе «Разделение поэзии на роды и виды» отмечал огромный потенциал дискуссионных разговоров: «Драматизм состоит не в одном разговоре, а в живом действии разговаривающих одного на другого. Если, например, двое спорят о каком-нибудь предмете, то тут нет не только драмы, но и драматического элемента; но когда спорящиеся, желая приобресть друг над другом поверхность, стараются затронуть друг в друге какие-нибудь стороны характера или задеть за слабые струны души и когда через это в споре высказываются их характеры, а конец спора становит их в новые отношения друг к другу это уже своего рода драма» [21, V, 62].
Опираясь на это высказывание В.Белинского, мы учитываем еще один существенный момент: жизненную, социальную важность разбирательства, спора, дискуссии, созданных автором во время заседания. Так, например, финальная сцена пьесы Г.Ибсена «Кукольный дом», хотя в ней принимают участие лишь два действующих лица, по нашему мнению, может быть признана драматическим заседанием, поскольку героиня пьесы Нора и ее муж Хельмер ведут во время этого заседания не просто выяснение своих личных семейных отношений, а фактически их разговор является обсуждением важнейшего для Европы 1870-80 годов вопроса эмансипации женщин. В то же время есть пьесы, в которых оба «спорящих» хотят «приобресть друг над другом поверхность», но их спор не выходит за рамки личных отношений и характеров каждого из них. Примером таких произведений может служить пьеса Э.Радзинского «104 страницы про любовь». Она построена на асоциальном конфликте, то есть фактически игнорирует какие бы то ни было существенные социальные противоречия и независимо от того, выясняют ли центральные герои этой пьесы свои отношения стоя или постановщик усаживает их в той мизансцене, в какой сидят Нора и Хельмер, их разговор или даже спор, посвященный выяснению только личных отношений, нет смысла расценивать как заседание. Таким образом, в нашем понимании, действие-заседание воспроизводит реальные жизненные заседания, связанные с реальными социально значимыми жизненными проблемами.

Актуальность темы обусловлена тем, что проблематика и особенно поэтика различных пластов русской драматургии почти на всех этапах ее развитии, по сравнению с эпическими и лирическими произведениями, еще остается недостаточно изученной. Настоящая работа представляет собой первую попытку сформулировать общую характеристику и системно изучить проблематику и поэтику одной из достаточно оригинальных драматургических моделей пьесы с действием-заседанием. Этот пласт русской драматургии оставался до сих пор обойденным вниманием исследователей. На сегодняшний день ни в украинской русистике, ни в российском литературоведении нет не одного исследования, посвященного этой разновидности русской драматургии.
Изучение пьес с действием-заседанием, определение их идейно-художественных черт и своеобразия их проявления в творчестве русских драматургов дает возможность проследить основные закономерности в развитии данного типа произведений, показать по определенной линии взаимосвязь русской и мировой драматургии, установить социально-эстетическое значение этих произведений для осмысления проблем, возникавших на различных этапах русской истории последних двух с половиной столетий.
Актуальность работы определяется также тем, что она находится в русле исследований преемственной связи литературно-театральных традиций XVIII-XIX столетий с современной русской драматургией, а эта проблема является существенной для современного русского литературоведения. Несмотря на то, что отдельные эпизоды и целые пьесы с действием-заседанием в различные периоды и у различных авторов выполняли весьма разнообразные художественные функции, можно проследить ряд существенных моментов преемственной связи между эстетическими принципами русской драматургии XVIII-XIX столетий и поэтикой пьес с действием-заседанием русских авторов ХХ века.

Целью диссертационного исследования является изучение художественного своеобразия пьес, в которых все действие или отдельные его этапы выстроены в форме заседания.
Соответственно поставленной цели автор диссертации ставит перед собой следующие задачи:
изучить проблематику, художественно исследуемую в пьесах с действием-заседанием, и соответственно, в эпизодах с подобным действием, встречающихся в пьесах иной драматургической стилистики, их связи с актуальными общественной жизнью и с историческим и литературным процессом в целом;
изучить особенности использования основных эстетических категорий драмы (конфликта, действия, характера) в анализируемом материале;
рассмотреть арсенал средств театрально-драматургической выразительности, использованных в исследуемых произведениях;
определить динамику развития и утверждения данной драматургической модели в истории русской драматургии XVIII-ХХ столетий;
выявить типологические характеристики эпизодов и пьес данной художественной природы.

Объектом диссертации являются проблематика и поэтика пьес русских драматургов XVIII-XX столетий, в которых весь ход драматического действия или отдельные его этапы выстроены в форме «заседания».

Предметом диссертации являются отдельные эпизоды из произведений А.Сумарокова, М.Веревкина, В.Капниста, А.Пушкина, Н.Гоголя, А.Островского, А.К.Толстого, Л.Толстого, а также «маленькая трагедия» А.Пушкина «Пир во время чумы», выстроенная полностью по исследуемой нами драматургической модели. Анализируются также фрагменты из пьес драматургов ХХ столетия А.Блока, Л.Андреева, В.Билль-Белоцерковского, А.Файко, А.Афиногенова, Л.Зорина, А.Свободина, С.Алешина, А.Володина, А.Макаенка, М.Шатрова, Р.Ибрагимбекова. В четвертой главе, где рассматривается целостная структура пьес, действие которых полностью построено в форме заседания, дается анализ произведений С.Алешина, И.Дворецкого, А.Гельмана, А.Абдуллина, В.Войновича, Б.Акунина.

Методологическая основа диссертации. Автор диссертации в качестве методологической основы работы, представляющей собой развернутый драматургический анализ художественных текстов, использует историко-литературный, сравнительно-типологический, историко-генетический и системный подходы к анализируемому материалу, которые обеспечивают конкретно-исторический анализ художественных произведений при соотнесении их с общим развитием литературного процесса. Используются и отдельные элементы компаративистского и культурологического анализа. Подобную методологическую основу широко использовали в своих научных работах современные исследователи, изучающие различные проблемы русской и мировой драматургии (А.Аникст, Т.Бачелис, Б.Бугров, И.Вишневская, М.Громова, Б.Зингерман, И.Канунникова, Ю.Корзов, А.Образцова, С.Рассадин, А.Степанова, Я.Явчуновский и др.).
Осмысляя проблемы появления и развития анализируемого типа пьес, автор ориентируется на теоретические работы русских исследователей В.Адмони, А.Аникста, Т.Бачелис, Б.Бугрова, И.Вишневской, С.Владимирова, М.Громовой, Б.Зингермана, Дж.Катышевой, Ю.Корзова, А.Образцовой, В.Сахновского-Панкеева, В.Хализева, Е.Холодова, а также зарубежных авторов Э.Бентли, Б.Брехта, П.Брука, Дж.Г.Лоусона, Б.Шоу, и др.

Научная новизна исследования заключается в том, что в настоящей диссертации:
впервые собраны и систематизированы пьесы русских авторов XVIII‑XX столетий с действием-заседанием, охватывающим то ли все произведение в целом, то ли его отдельные эпизоды;
впервые показано, что эти пьесы могут художественно исследовать важную жизненную социально значимую проблематику самого различного плана;
впервые проанализировано, как реализуются в художественной ткани этих пьес основные эстетические категории драмы (конфликт, действие, характер);
впервые проанализирован арсенал средств театрально-драматургической выразительности, использованный в этих пьесах;
впервые определена преемственная связь между произведениями с действием-заседанием драматургов XVIII-XIX столетий и пьесами подобного типа авторов ХХ века;
впервые прослежена динамика развития и обогащения идейно-проблемных и художественных качеств пьес с действием-заседанием в течение двух с половиной столетий.

Теоретическое значение диссертации заключается в том, что она является первым комплексным исследованием пьес с действием-заседанием в русской драматургии, а также в синтетичности и разносторонности проведенного анализа, что позволяет определить характерные черты одной из значительных тенденций в истории русской драматургии и тем самым создать более полное представление о некоторых существенных закономерностях развития русской литературы в целом. На основе проведенного исследования можно установить необходимые теоретические и методологические ориентиры для дальнейших исследований в этой области.

Практическая ценность диссертационной работы заключается в том, что содержащиеся в ней наблюдения и выводы могут быть использованы при изучении и уточнении истории русской драматургии в целом. Материалы диссертации можно использовать при создании новых вузовских учебников и пособий для изучения в общих вузовских курсах и спецкурсах по истории русскойлитературы,внаучныхработахаспирантовистудентов,занимающих историей русской драматургии. Кроме того, содержащиеся в диссертации аналитические материалы могут представлять собой практическую ценность и для драматургов, режиссеров и других деятелей театра.

Апробация работы. Отдельные разделы диссертационной работы и вся работа в целом обсуждались на кафедре истории русской литературы Института филологии Киевского национального университета имени Тараса Шевченко. Результаты исследования докладывались автором на международных научных конференциях «Мови та літератури народів світу в контексті глобализації» (Киев, апрель 2005г.), «Київські філологічні школи: історико-теоретичний спадок і сучасність» (Киев, октябрь 2005г.) и «Русский язык и литература: проблемы изучения и преподавания в школе и вузе» (Киев, сентябрь 2006 г.).
Основные положения диссертации отражены в четырех публикациях:
1. «„Пир во время чумы” А.С.Пушкина как разновидность жанра „пьесы-заседания”» // Русская литература. Исследования: Сб. науч. тр./ Киев. нац. ун-та им. Тараса Шевченко; Вып.7 К.: Логос, 2005. С.98-110;
2. «Ранние прообразы жанра „пьесы-заседания” в русской драматургии XVIII-XIX столетий» // Русская литература. Исследования: Сб. науч. тр./ Киев. нац. ун-та им. Тараса Шевченко. Вып.8 К.: Логос, 2006. С.88-99;
3. «Художественные функции „сцен-заседаний” в произведениях русских драматургов 1920-1930-х годов» // Русская литература. Исследования: Сб. науч. тр./ Киев. нац. ун-та им. Тараса Шевченко. Вып.9 К.: Логос, 2006. С.204-211;
4. «Особенности структуры действия в „пьесах-заседаниях” русских драматургов 1970-1980-х годов» // Наукові записки Харків. нац. пед. ун-ту им. Г.С.Сковороди. Серія літературознавство. Вип. 4 (48). Частина перша. Х.: Нове слово, 2006. С.130-139.

Структура диссертации. Работа состоит из введения, четырех глав, заключения и списка использованной литературы. Основной текст занимает 192 страницы, библиография включает 224 наименования.

bibliography

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Проведенный анализ художественного материала, представляющего исследуемую нами тенденцию в русской драматургии XVIII-ХХ столетий, дает основание сделать ряд существенных выводов, касающихся проблематики и поэтики пьес с действием-заседанием, а также их места в истории русской драмы. Для данного драматургического пласта характерны охват достаточно широкого спектра актуальных для своего времени проблем, а также значительное разнообразие композиционных моделей и выразительных средств.
Драматические произведения с отдельными этапами действия в форме заседания встречаются в русской драматургии начиная с XVIII столетия. Драматурги XVIII века часто вводили эпизоды судебного заседания в структуру действия для высмеивания и обличения порочных служителей судопроизводственной системы России того времени. Эти сцены, как правило, выдержаны в пародийном, иногда карикатурном плане, «служители Фемиды» гротескно изображены невеждами, злодеями, безнравственными вымогателями. Драматическая борьба в этих сценах часто происходит в особой форме: положительные герои или отсутствуют вообще или действуют слишком вяло, а источником драматизма служит противоречие между поступками отрицательных персонажей и принятыми человеческими нормами поведения. Такие произведения являются предвосхищением пьес с конфликтом абстрактно-обобщенного типа (как «Ревизор» Н.Гоголя), в которых одна из сторон конфликта не представлена непосредственно на сцене, а «мыслится при восприятии пьесы как некая абстракция, как незримо существующий авторский идеал» [101, 60].
В XIX столетии действие-заседание не только продолжало фигурировать в комедийно-обличительных произведениях («Ревизор» Н.Гоголя), но и стало появляться в произведениях с более разнообразными проблемами и художественными особенностями. Этапы действия в форме заседания появляются и в масштабных исторических пьесах и хрониках («Борис Годунов» А.Пушкина, «Кузьма Захарьич Минин, Сухорук» и «Дмитрий Самозванец и Василий Шуйский» А.Островского, «Смерть Иоанна Грозного» и «Царь Федор Иоанновича» А.К.Толстого), а также в пьесах с социально-философскими конфликтами, посвященных современности («Живой труп» Л.Толстого). Заслуживает особого внимания тот факт, что действие пьесы «Пир во время чумы» А.Пушкина выдержано полностью в форме заседания, и это произведение вполне правомерно можно признать предвосхищением пьес с действием-заседанием ХХ столетия. Наш анализ показывает, что конфликт «Пира во время чумы» предвосхищает так называемый ибсеновско-шоуистский тип конфликта, который был теоретически сформулирован через десятилетия после Пушкина. Таким образом, действие-заседание уже стало использоваться не для высмеивания и обличения, а с целью аналитического исследования столкновения мыслей и мнений. Следовательно, совокупность проблем названных пьес также значительно расширяется и уже включает в себе такие «вечные вопросы», как позиция человека, переживающего «минуты роковые» («Пир во время чумы» А.Пушкина), взаимоотношения народа и власти («Дмитрий Самозванец и Василий Шуйский» А.Островского) или противостояние естественного, человеческого права «позитивному», юридическому закону («Живой труп» Л.Толстого).
Ряд других эстетических особенностей также свидетельствует о наличии преемственной связи между принципами, по которым организуется действие-заседание, в пьесах авторов XVIII-XIX столетия и в произведениях драматургов ХХ века. В частности, в анализируемом драматургическом материале авторов XIX века проявляются расширение и доминирование разговорного пласта над зримо-пластическими способами развития действия («Борис Годунов» А.Пушкина, «Ревизор» Н.Гоголя). Ситуация «заседания» настраивала зрителей скорее на соразмышление, чем на сопереживание, тем самым в какой-то степени предвосхищая эстетические принципы театральной системы Б.Брехта.
Поэтика сцен-заседаний в русской драматургии первой половины XIX столетия отмечена и такой важной особенностью. Структура действия-заседания отражает проявившийся уже у драматургов этого времени интерес к «внутреннему» действию той эстетической силе, которая впоследствии получит гениальную реализацию в пьесах А.Чехова. Покамест внутреннее действие применено лишь в некоторых эпизодах произведения, например, в трагедии «Борис Годунов» А.Пушкина в сцене заседания царской Думы, где автор дает понять, что на фоне внешнего действия (обсуждение угроз и происков со стороны поляков и Самозванца) царь и бояре испытывают и внутренние переживания в связи с упоминанием об убитом царевиче Димитрии: ведь молва утверждала, что в этом убийстве виновен сам Борис.
Достаточно широкий спектр актуальных для своего времени проблем и вопросов наблюдается и в исследуемом материале ХХ века. Используя ситуацию «заседания» как эффективный прием художественно-публицистического рассмотрения определенной актуальной проблемы, драматурги в сценах-заседаниях исследуют социально-идеологические моменты, характерные для жизни научной сферы («Человек с портфелем» А.Файко, «Страх» А.Афиногенова), а также выдвигают такие «вечные вопросы», как конфронтация бедных и богатых («Царь Голод» Л.Андреева) или опасности, ожидающие человечества в грядущие десятилетия («Все остается людям» С.Алешина, «Под музыку Вивальди» Р.Ибрагимбекова). В ряде пьес особенно демонстрируется озабоченность драматургов возрастающей безнравственностью в обществе, моральной деградацией и утратой человеческих ценностей («Затюканный апостол» А.Макаенка, «С любимыми не расставайтесь» А.Володина, «Гражданское дело» С.Алешина и в какой-то степени «Чайка» Б.Акунина). Даже в тех произведениях, которые воссоздают жизнь «деловой» и «производственной» сфер, конфликт пьесы часто оказывается связанным с нравственными нормами и проблемами («Ковалева из провинции» И.Дворецкого, «Протокол одного заседания» А.Гельмана, «Тринадцатый председатель» А.Абдуллина). В этих пьесах четко показано, что деформированные социально-нравственные критерии способны существенно сказываться на важных сторонах процессов, проходящих в производственно-деловой сфере. Именно проблематика подобной природы (вопреки «чисто производственным» конфликтам пьес 1940-1950‑х годов) стала залогом успеха этих пьес у общественности 1970-х годов. В последнем десятилетии перед Перестройкой, когда мысль о принципах руководства хозяйством страны уже признавалась многими, она становилась и предметом художественного анализа в драматических произведениях, самыми яркими примерами которых являются «Человек со стороны» И.Дворецкого и вышеназванные пьесы А.Гельмана и А.Абдуллина. Тот факт, что в двух из этих трех пьес («Протокол одного заседания» и «Тринадцатый председатель») драматурги организовали все действие в форме заседания, убедительно демонстрирует плодотворность данной драматургической модели для художественного осмысления существенных проблем, волновавших общество в те годы.
Поэтика действия-заседания в ХХ столетии также продолжала развиваться в различных аспектах. Эпизоды заседания уже вводились в художественную ткань произведения в весьма разнообразных формах, выполняли достаточно различные функции в структуре целого произведения. Помимо сюжетно-событийной связи между сценами-заседаниями и другими этапами действия, были осуществлены попытки использовать заседание как «орнамент» основной сюжетной линии («С любимыми не расставайтесь» А.Володина), и как параллельный пласт, в котором развивается дискуссия, весьма своеобразно осмысляющая события, происходящие во внешне-сюжетном пласте («Под музыку Вивальди» Р.Ибрагимбекова).
Пьесы, созданные полностью в форме заседания, также отличаются разнообразными моделями действия. Были использованы и сюжетно-событийные модели композиции, в которых действие развивается в одном единственном пространственно-временном слое («Протокол одного заседания» А.Гельмана, «Тринадцатый председатель» А.Абдуллина), и монтажные модели композиции («Ковалева из провинции» И.Дворецкого, «Гражданское дело» С.Алешина), а также модели абсурдно-фантасмагорического («Трибунал» В.Войновича) и «игрового», постмодернистского развития действия («Чайка» Б.Акунина).
На художественной ткани рассматриваемых пьес в значительной мере сказалась характерная для современной драмы тенденция к эпизации средств, при помощи которых организуется действия, а в частности резкое усиление «повествовательной» тональности в структуре действия. Ситуация «заседания» часто дает автору возможность включить определенную долю «риторики» в речь персонажей, наличие которой в других ситуациях могло казаться искусственным, надуманным. Ряд примеров подобных эпизодов («Человек с портфелем» А.Файко, «Страх» А.Афиногенова, «Все остается людям» С.Алешина, «Декабристы» Л.Зорина, «Народовольцы» А.Свободина) свидетельствует, что эпические элементы например, риторические, иногда даже притчевые, высказывания весьма успешно могут становиться органической частью действия-заседания.
Действие-заседание, как правило, развивается по принципу рационально-логических и проблемно-аналитических переходов и связей, действующие лица сугубо рационализированы, внешние события в нем сведены до минимума. В таких условиях сценичность действия обеспечивается главным образом за счет движения и столкновения идей, и энергия действия сосредоточена в основном в высказываниях персонажей. Причем, есть также случаи, когда драматурги с помощью различных подчеркнуто выраженных элементов театральности, стремятся к тому, чтобы разрушить у зрителей иллюзию жизнеподобности («Балаганчик» А.Блока, «Царь Голод» Л.Андреева) или вводят условно-метафорические моменты в ход действия («Затюканный апостол» А.Макаенка) или с помощью гротесково-абсурдных приемов в значительной мере усиливают внешнюю динамичность действия-заседания («Трибунал» В.Войновича).
Проведенный анализ позволяет определить в плане основных эстетических категорий драмы ряд типологических характеристик исследуемого в диссертации драматургического материала. Драматический конфликт в пьесах с действием-заседанием, как правило, построен многослойно, т.е. участники заседания оказываются не только в конфронтации друг с другом, но и постоянно переоценивают свои собственные позиции и идеи, испытывают на себя влияние чужих мнений («Гражданское дело» С.Алешина, «Ковалева из провинции» И.Дворецкого и др.). Вместе с тем, встречаются и конфликты, представляющие собой непосредственное, внешне проявленное противостояние действующих лиц («Царь Голод» Л.Андреева, «Правду! Ничего кроме правды!!» Д.Аля и др.), а также пьесы с конфликтами абстрактно-обобщенного типа («Трибунал» В.Войновича и др.).
Действие-заседание в анализируемом нами материале развивается и в сюжетно-событийном ключе и с помощью различных моделей монтажа. В обеих этих моделях действие целиком зиждется на рационально-логических, проблемно-аналитических связях и переходах, хотя существуют и единичные примеры, когда драматурги демонстративно разрушают жизнеподобную логику событий, изображаемых в пьесе, и вводят условно-метафорические, абсурдно-фантасмагорические, и постмодернистские элементы в структуру действия.
В рассмотренных произведениях также наблюдаются достаточно разнообразные модели драматического характера, проявленного в его драматическом пути. Самая распространенная из этих моделей централизация одного героя, т.е. построение его роли таким образом, что все компоненты действия связываются по смыслу с его волеизъявлениями, с его поступками и высказываниями. Этот центральный персонаж, являющийся драматическим характером, отличается силой своей правоты и убежденности и оказывается в противостоянии всей окружающей его среде (Вальсингам из «Пира во время чумы» А.Пушкина, Протасов из «Живого трупа» Л.Толстого, Дронов из «Все остается людям» С.Алешина, Ковалева из пьесы «Ковалева из провинции» И.Дворецкого, Потапов из «Протокола одного заседания» А.Гельмана, Сагадеев из «Тринадцатого председателя» А.Абдуллина). При этом такой драматический характер может быть изображен с необычной мерой условности (не по годам развитый Малыш из «Затюканного апостола» А.Макаенка). Следует заметить, что в большинстве случаев драматический характер в течение заседания проявляется за счет отстаиваемых им мнений и мыслей, иначе говоря, характер сугубо рационализированы. Однако, есть и модели, в которых на протяжении заседании помимо внешне противостоящих сил и осмысления ситуации внутренние переживания также содействуют в создании драматического характера (Гранатов из «Человека с портфелем» А.Файко, Томилин из «Гражданского дела» С.Алешина). Оригинальная модель использована А.К.Толстым в трагедии «Царь Федор Иоаннович», когда два «вторых» (определение самого А.К.Толстого) героя (а не центральный, заглавный, персонаж пьесы) являются драматическими характерами, и главный герой вовсе не принимает активного участия в драматической борьбе, развернувшейся между двумя лагерями. Помимо всего этого, встречаются и такие случаи, когда в ходе заседания автор представляет ансамбль различных мнений персонажей, из которых ни один не является драматургическим характером («Под музыку Вивальди» Р.Ибрагимбекова).
Чтобы придать сценам-заседаниям необходимую театральную выразительность, авторы анализируемых нами пьес используют целый ряд разнообразных приемов и эффектов, повышающих доходчивость смысла произведения до зрителей, усиливающих их интерес к происходящему на сцене. Некоторые из этих элементов, распространенные в театре XVIII столетия, оказались характерными лишь для театра своего времени (например, комические переодевания и драки в пьесе «Чудовищи» А.Сумарокова и др.), а ряд других эффектов нашли дальнейшее применение и развитие в драматургии последующих десятилетий (например, музыка и противополагание основному действию, примененные В.Капнистом в пьесе «Ябеда»).
Особое значение для расширения арсенала выразительных средств исследуемого нами пласта драматургии имело проявленное в этом направлении новаторство А.Пушкина. В частности, образное моделирование действия (проезжающая мимо пирующих черная телега с мертвыми телами, которой управляет негр и которая ассоциирует для героев смерть, в «Пире во время чумы»), оформление некоторых этапов действия в форме песен (песни Мери и Вальсингама), а также элементы невербальной выразительности, с помощью которых А.Пушкин указывает на волну внутреннего действия, вдруг охватывающую царя и бояр на заседании царской Думы в трагедии «Борис Годунов».
В арсенале выразительных средств драматургов ХХ века также особое место занимают приемы, которые были использованы авторами предыдущих столетий при организации действия-заседания. К этим приемам относятся элементы интриги и постепенного раскрытия истины («Протокол одного заседания» А.Гельмана), звуковое оформление, аккомпанирующее определенным этапам действия (звуки грома в пьесе «Тринадцатый председатель» А.Абдуллина), музыкальные номера и танцы («Под музыку Вивальди» Р.Ибрагимбекова), придание отдельным персонажам черт комизма и юмора (Курюков из «Царя Федора Иоановича» А.К.Толстого, Братишка из «Шторма» В.Билль-Белоцерковского, Софья Валентиновна из «Человека с портфелем» А.Файко, Член президиума из «Страха» А.Афиногенова, Чачхалия из пьесы «Ковалева из провинции» И.Дворецкого).
В то же время в анализируемом материале встречается и множество средств театральной выразительности, которые появились лишь в театре ХХ века. Некоторые из этих элементов вошли в обиход современной драмы главным образом под влиянием эпического театра Б.Брехта: такие средства, как стирание «четвертой стены» и размещение актеров среди зрителей («Правду! Ничего кроме правды!!» Д.Аля, «Трибунал» В.Войновича), эффект «очуждения» («Затюканный апостол» А.Макаенка), введение «комментатора» в структуру действия («Правду! Ничего кроме правды!!» Д.Аля), «зонги» («Трибунал» В.Войновича), показывают, что принципы и приемы театральной системы Б.Брехта могут органически сочетаться с действием-заседанием, повышать его сценичность.
Действие-заседание обретает также особую силу выразительности благодаря таким характерным для театра ХХ столетия композиционным моделям, как сцены-«орнаменты» («С любимыми не расставайтесь» А.Володина), сцены-«наплывы» («Гражданское дело» С.Алешина), а также двуплоскостное сценическое пространство («Под музыку Вивальди» Р.Ибрагимбекова).
Однако следует заметить, что элементы сценичности, использованные только с учетом их внешнего эффекта и без органической связи с другими компонентами действия, могут выглядеть как нарочитый «наигрыш» и вызывать недоумение в зрительном зале. Ярким примером такого случая являются заседания в постмодернистской пьесе Б.Акунина «Чайка», где театральные «игры» и эффекты использованы как самоцель и не только не помогают, но и мешают доходчивости заявленных в ряде эпизодов серьезных идей до зрителей.
Наш анализ показывает, что действие-заседание отличается синтетизмом композиционно-выразительных средств и наряду с собственно драматургическими, словесно-игровыми, приемами включает в себя и такие средства, как песни («Ябеда» В.Капниста, «Пир во время чумы» А.Пушкина, «Трибунал» В.Войновича). Значение песен в «маленькой трагедии» А.Пушкина особенно повышается в силу того, что они использованы не как вставные номера, а выполняют функцию определенных этапов действия. В структуре пьес с действием-заседанием встречаются и средства других искусств, например, танцы и музыкальные номера («Под музыку Вивальди» Р.Ибрагимбекова), световые и звуковые эффекты («Тринадцатый председатель» А.Абдуллина), пластико-изобразительные компоненты (черная телега с мертвыми телами, которой управляет негр и которая ассоциирует для пирующих смерть, в «Пире во время чумы»).
Анализируемый драматургический материал характерен еще целым рядом моментов, которые могут представлять интерес для дальнейших исследований литературоведов и театроведов. Пьесы с действием-заседанием в плане эстетических принципов иногда очень приближаются к таким произведениям, как пьесы-дискуссии и пьесы-разбирательства, не являющиеся по своей структуре «заседаниями». Аналитическое сопоставление этих групп пьес может стать предметом специального исследования.
Ввиду распространенности пьес в форме заседания в западной драматургии в 1950-1960-е годы, весьма перспективным представляется компаративистский анализ пьес с действием-заседанием русских авторов в сопоставлении с пьесами подобного типа западных драматургов, который может стать темой специальной работы.
Поскольку для сцен и пьес в форме заседания, как правило, характерна внешняя статичность действия, их сценическая реализация требует более сложных приемов, нежели средства, используемые в традиционных, внешне динамичных пьесах. Анализ арсенала этих театрально-драматургических приемов и выразительных средств также вполне может быть темой отдельного исследования для специалистов, занимающихся драмой и театром.

СПСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

1. Абдуллин А.Х. Тринадцатый председатель: Пьесы. М.: Советский писатель, 1991. 176 с.
2. Адмони В.Г. Поэтика и действительность. Из наблюдений над зарбужной литературой ХХ века. Л.: Советский писатель, 1975. 309 с.
3. Айхенвальд Ю.А. [Рецензия на пьесу Л.Н.Андреева «Царь Голод»] // Русская мысль. 1908. № 3. С.46.
4. Акунин Б. Чайка. // Новый мир. 2000. № 4. С. 42-66.
5. Алешин С.И. Все остается людям. // Алешин С.И. Пьесы. М.: Советский писатель, 1972. С.143-208.
6. Алешин С.И. Дела театральные и другое. М.: Адрус, 2004. 240 с.
7. Аль Д. Диалог: Пьесы. Л.: Сов. писатель, 1987. 406 с.
8. Анастасьев А.Н. Театр и время. М.: Искусство, 1985. 318 с.
9. Андреев Л.Н. Полное собрание сочинений. В 8 томах. СПб.: Издание т‑ва А.Ф.Маркс, 1913.
10. Андреев Л.Н. Собрание сочинений. В 6 томах. М.: Художественная литература, 1990-96.
11. Андреев Ю.А. Наша жизнь, наша литература. Л.: Советский писатель, 1974. 288 с.
12. Аникст А.А. Западная драма середины ХХ века (хроника с комментариями) // Современный зарубежный театр. Борьба идей и направлений. Очерки. М.: Наука, 1969. С.5-38.
13. Аникст А.А. Теория драмы в России от Пушкина до Чехова. М.: Наука, 1972. 643 с.
14. Аникст А.А. Теория драмы от Аристотеля до Лессинга. М.: Наука, 1967. 455с.
15. Ануй Ж. Пьесы. В 2-х томах. М.: Гудьял-Пресс, 1999.
16. Архангельский А.Н. Герои Пушкина. Очерки литературной характерологии. М.: Высшая школа, 1999. 286 с.
17. Афиногенов А.Н. Избранное. В 2-х томах. Вступит. статья А.В.Караганова. М.: Искусство, 1977.
18. Бахтин М.М. Вопросы литературы и эстетики. Исследования разных лет. М.: Худож. лит., 1975. 504 с.
19. Бахтин М.М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса. 2-ое изд. М.: Худож. лит., 1990. 543 с.
20. Бачелис Т.И. Интеллектуальный театр. // Современный зарубежный театр. Борьба идей и направлений. Очерки. М.: Наука, 1969. С.39-79.
21. Белинский В.Г. Полное собрание сочинений. В 13 томах. М.: АН СССР, 1953-59.
22. Бентли Э. Жизнь драмы. М.: Искусство, 1977. 368 с.
23. Берков П.Н. История русской комедии XVIII века. Л.: Наука, 1977. 391с.
24. Билль-Белоцерковский В.Н. Избранные произведения. В 2-х томах. Вступ. ст. И.Л.Вишневской. М.: Художественная литература, 1976.
25. Бирюкова Ю. На суд зрителя. // Театральная жизнь. 1974 № 14. С.19.
26. Благой Д.Д. История русской литературы XVIII века. Изд. 4-ое. пересмотр. М.: УЧПЕДГИЗ, 1960. 582 с.
27. Благой Д.Д. Мастерство Пушкина. М.: Советский писатель, 1955. 267 с.
28. Блок А.А. Собрание сочинений. В 6 томах. Л.: Художественная литература, 1980-83.
29. Богуславский А.О. А.Н.Афиногенов. Очерк жизни и творчество. М.: Изд‑во АН СССР, 1952. 138 с.
30. Божович В.И. Современное западное кино: тенденция, идеи, образы. // Современное западное искусство. М.: Наука, 1971. С.109-194.
31. Бомарше П.О.К. Драматические произведения. Мемуары. М.: Художественная литература, 1971. 543 с.
32. Бонди С.М. О Пушкине. Статьи и исследования. Изд. 2-е. М.: Художественная литература, 1983. 478 с.
33. Борев Ю.Б. О комическом. М.: Искусство, 1957. 232 с.
34. Борев Ю.Б. О трагическом. М.: Советский писатель, 1961. 392 с.
35. Брехт Б. Театр: Пьесы. Статьи. Высказывания. В пяти томах. М.: Искусство, 1963-1965.
36. Брехт Б. О театре. Сборник статей. М.: Иностранная литература, 1960. 363 с.
37. Брехт Б. Про мистецтво театру. Збірник. Київ: Мистецтво, 1977. 365 с.
38. Бродская Г. Наш современник Художественный театр («Заседание парткома» А.Гельмана) // Театральные страницы: Сб. статей. М.: Искусство, 1979. С.50-76.
39. Брук П. Пустое пространство. М.: Прогресс, 1976. 237 с.
40. Бугров Б.С. Герой принимает решение. Движение драмы от 50-х годов. М.: Советский писатель, 1987. 368 с.
41. Бугров Б.С. Русская советская драматургия (1960-1970-е годы). М.: Высшая школа, 1981. 286с.
42. Булгаков М.А. Собрание сочинений: В 5 т. М.: Художественная литература, 1989-1990.
43. Вайман С.Т. Драматический диалог. М.: Едиториал УРСС, 2003. 208с.
44. Вайс П. «Дознание» и другие пьесы. М.: Прогресс, 1981. 432 с.
45. Веревкин М.И. Так и должно. // Современная драматургия. 2006. № 2. С.226-238
46. Веревкин М.И. Точь-в-точь. СПб.: Тип. М.Овчинникова, 1785. 47 с.
47. Винокур Г.О. Собрание трудов. Т.3: Комментарии к «Борису Годунову» А.С.Пушкина. / М.: Лабиринт, 1999. 416 с.
48. Вишневская И.Л. Комедия на орбите. Очерк творчества А.Е.Макаенка М.: Советский писатель, 1979. 237с.
49. Вишневская И.Л. Трудовые будни в свете рампы: Пьесы и спектакли 70-х годов. М.: Искусство, 1982. 158 с.
50. Владимиров С.В. Действие в драме. Л.: Искусство, 1972. 160 с.
51. Владимиров С.В. Драма. Режиссер. Спектакль. Л.: Искусство, 1976. 224с.
52. Владимирова З. Журавль в небе // Театр. 1982, № 7. С.68-80.
53. Владимирский Б.А. Единство действия в современной советской пьесе и драматургическом спектакле. Автореферат на соискание уч. ст. канд. искусствоведения. Л.: Ленинградский Государственный институт театра, музыка и кинематографии, 1977. 20 с.
54. Войнович В.Н. Трибунал. Судебная комедия. // Войнович В.Н. Малое собрание сочинений. В пяти томах. Т.4. М.: Фабула, 1994. С.495-575.
55. Володин А.М. С любимыми не расставайтесь. // Володин А.М. Портрет с дождем. Пьесы. Л.: Советский писатель, 1980. С.67-99.
56. Вяземский П.А. Сочинения в 2 т. Т.2. Литературно-критические статьи. М.: Художественная литература, 1982. 383 с.
57. Галкин А. Вальсингам и его двойник. // Современная драматургия. 2005, №1. С.192-202.
58. Геббель Ф. Избранное. В 2 томах. М.: Искусство, 1978.
59. Гельман А.И. Всюду, где идет борьба. Искусство кино. 1975. № 10. С.12-13.
60. Гельман А.И. Протокол одного заседания. // Гельман А.И. Пьесы. М.: Советский писатель, 1985. С.3-56.
61. Герцен А.И. Собрание сочинений. В 30 томах. М.: АН СССР, 1954-66.
62. Гозенпуд А.А. О сценичности классической оперы. // Вопросы оперной драматургии. Сборник статей. М.: Музыка, 1975. С.12-35.
63. Гончарова-Грабовская С.Я. Комедия в русской драматургии конца ХХ начала ХХI века. М.: Наука, Флинт, 2006. 280 с.
64. Громова М.И. В поисках современной пьесы. // Литература в школе. 1996. № 3. С.74-83.
65. Громова М.И. Русская драматургия конца ХХ начала XXI века: Учебное пособие. М.: Флинта: Наука, 2005. 368 с.
66. Громова М.И. Русская современная драматургия: Учебное пособие. 3-е изд. М.: Флинта: Наука, 2003. 160 с.
67. Дворецкий И.М. Ковалева из провинции // Дворецкий И.М. Веранда в лесу: Пьесы. Л.: Сов. писатель, 1986. С.307-367.
68. Деловой человек в жизни и на сцене. Диалог И.Дворецкого и А.Гельмана. // Литературная газета. 4.II.1976. С.8.
69. Джанумов С.А. Русская литература XIX века. 1850-1870. М.: Флинта: Наука, 2006. 288 с.
70. Дидро Д. Избранные произведения. М.-Л.: Художественная литература, 1951. 411 с.
71. Дмитриев Ю.А., Хайченко Г.А. История русского и советского драматического театра (от истоков до современности). М.: Просвещение, 1986. 160с.
72. Егоров А. Без Протокола // Театр. 1979. № 12. С.16-20.
73. Зайцева И.П. Преобразование драматургического языка в «Маленьких трагедиях» Пушкина (На материале «Пира во время чумы»). // А.С.Пушкин. Творчество и традиции. К 200‑летию со дня рождения А.С.Пушкина (Луганск, 1999 г.). Луганск, 1999. С. 4‑13.
74. Западноевропейский театр от эпохи Возрождения до рубежа XIX-XXвв. / Отв. ред. М.Ю.Давыдова. М.: РГГУ, 2001. 436с.
75. Зингерман Б.И. О документальной драме // Театр. 1967. № 4. С.152-166.
76. Зингерман Б.И. Развитие идейных мотивов в послевоенной западной драме // Современное западное искусство. М.: Наука, 1971. С.34-108.
77. Зингерман Б.И. Очерки истории драмы ХХ века. М.: Наука, 1979. 392 с.
78. Злобин Г.П. Современная драматургия США. Критический очерк послевоенного двадцатилетия. Изд. 2-ое. доп. М.: Высшая школа, 1968. 147 с.
79. Зорин Л.Г. Избранное. В 2 томах. Т.1. Драматические повести. / Вступ. ст. Б.Зингермана. М.: Искусство, 1986. 671 с.
80. Зубков Ю.А. Герой и конфликт в драме. М.: Советский писатель, 1975. 279с.
81. Ибрагимбеков Р. Под Музыку Вивальди // Современная драматургия, 1984. №4. С.5990.
82. Ибсен Г. Собрание сочинений в 4 томах. М.: Искусство, 1956-8.
83. Иняхин А. Зал ожидания // Театр. 1975. № 7. С.33-37.
84. Иофьев М.И. Маленькие трагедии Пушкина // Профили искусства. М., 1965. С. 229‑276.
85. История зарубежного театра. Ч. 3. Театр Европы и США после 1945 года. / Под ред. Г.Н.Бояджиева и др. М.: Просвещение, 1977. 319 с.
86. История зарубежной литературы ХХ века. / Под ред. Л.Г.Михайловой и Я.Н.Засурского. М.: Проспект, 2003. 544 с.
87. История русского драматического театра. В 7 т. / Ред. кол.: Е.Г.Холодов (гл. ред.) и др.; [ВНИИ искусствознание]. М.: Искусство, 1977-1987.
88. История русского советского драматического театра. В 2-х книгах. Под общ. ред. Ю.А.Дмитриева и др. М.: Просвещение, 1984-1987.
89. История русской драматургии XVII первая половина XIX века. / Ответ. ред. Л.М.Лотман. Л.: Наука, 1982. 532 с.
90. История русской драматургии вторая половина XIX века начало ХХ века (до 1917г.). / Ответ. ред. Л.М.Лотман. Л.: Наука, 1987. 660 с.
91. История советского театроведения (1917-1941). Очерки. / Отв. ред. Г.А.Хайченко. М.: Наука, 1981. 365 с.
92. Кагарлицкий Ю.И. Театр на века. М.: Искусство, 1987. 350 с.
93. Канунникова И.А. Русская драматургия ХХ века: учебное пособие. М.: Флинта: Наука, 2003. 208 с.
94. Капнист В.В. Собрание сочинений. В 2 томах. М., -Л.: АН СССР, 1960.
95. Капнист В.В. Сочинения. / Ю.Д.Иванов (Подгот. Текста и примеч.); Д.Д.Благой (Вступ. ст.) М.: Гослитизд, 1959. 463 с.
96. Караганов А.В. Жизнь драматурга. Творческий путь Александра Афиногенова. М.: Советский писатель, 1964. 518 с.
97. Карамзин Н.М. История государства Российского. В 3 кн. (XIIт.) Репринтное воспроизведение издания 1842-1844 гг. М.: Книга, 1988-89.
98. Карягин А.А. Драма как эстетическая проблема. М.: Наука, 1971. 224 с.
99. Катышева Дж.Н. Вопросы теории драмы: действие, композиция, жанр. СПб.: СПбГУП, 2001. 208 с.
100. Коган Л.А. Был ли повержен Вальсингам? (К проблеме философской интерпретации «Пир во время чумы») // Вопросы философии. 1986, № 12. С.71-80.
101. Корзов Ю.И. Проблемы эстетики современной русской драмы К.: Киевский национальный университет, 2005. 113 с.
102. Корзов Ю.И. Советская политическая драматургия 60-80-х годов. К.: Изд-во при Киев. ун-те, 1989. 264 с.
103. Корнель П. Театр. В 2-х т. М.: Искусство, 1984.
104. Котлярова В.В. Проблема социально-критической драмы США 50‑60‑х годов ХХ века. Автореферат дисс. на соиск. уч. степени канд. филол. наук. М.: Московский областной педагогический институт им. Н.К.Крупской, 1979. 17 с.
105. Кременцев Л.П. Русская литература XIX века. 1801-1850: Учебное пособие. М.: Флинта, Наука, 2005. 248 с.
106. Крюкова Т. Постмодернистский театр как художественный код. // Современная драматургия. 2006. № 2. С.202-211.
107. Кулешов В.И. История русской литературы XIX века. 3-е изд. М.: Академический проект, 2005. 800 с.
108. Кьерк