9.1. Системные свойства экономики Экономическое благосостояние, о котором шла речь в последнем разделе предыдущей главы, является понятием переходным (от микроэкономических концепций к макроэкономическим). Величина данного показателя рассчитывается как сумма микроэкономических составляющих, однако в самой концепции проявляются системные свойства. Данная и другие подобного рода концепции являются объектами исследования макроэкономики. Исчезновений царств и королевств с политической карты мира не было таким потрясением для мыслителей начала ХХ века, как обнаружение того факта, что самые разумные начинания могут потерпеть фиаско, если не удастся рассчитать «степень безумия толпы». Если первые такие неудачи касались отдельных личностей, предприятий, стран, то их можно было списать на невезение, отсутствие опыта, неверный расчет, происки врагов и другие субъективные причины. NB. «Я могу рассчитать движение небесных светил, но не степень безумия толпы» – так сказал в начале 1720 года сэр Исаак Ньютон, бывший в то время управляющим Королевским монетным двором Англии. В стране царила обстановка всеобщего ажиотажа – люди получали огромные прибыли в виде процентов, начисляемых по акциям «Компании южных морей». Но, сэр Ньютон продал свои акции за 7 тысяч фунтов стерлингов, посчитав, что рентабельность, равная 100%, вполне достаточна, чтобы более не искушать судьбу. Тем не менее, через шесть месяцев великий учёный вложил в акции компании 20 тысяч фунтов и ... проиграл. Что он сказал на сей раз, история не сохранила. Однако события 1929-1933 годов, потрясшие все, без исключения капиталистические экономики (Великая Депрессия), показали, что мир сталкивается с новым, доселе неведомым системным явлением. Даже «Чикагский барометр», все полтора десятилетия после первой мировой войны успешно предсказывавший конъюнктуру, накануне Великой Депрессии давал самые благоприятные прогнозы на будущее. Сущность нового явления стала прояснятся гораздо позже. Наиболее достоверное объяснение заключается в следующем. Население (простые рабочие, мелкие предприниматели, домашние хозяйки и т.д.), до недавнего времени бывшее людской массой, толпой, постепенно с развитием рыночных структур (банковской и кредитной систем, прежде всего) стало превращаться в сообщество лиц, самостоятельно принимающих ответственные экономические решения. В условиях феодальных отношений, в командной экономике и на начальных этапах развития капитализма такие решения принимались ограниченным числом лиц, которые могли каким-то образом между собой договариваться, или, по крайней мере, их поведение можно было предсказать. Волеизъявления толпы случались и имели значение лишь в редкие переломные исторические моменты. То есть решающая роль принадлежала обеспеченной военной поддержкой политической власти и власти финансово-промышленного капитала. Государственные деятели, и даже крупные промышленники и банкиры, в начале века еще не понимали, что такое власть свободного рынка. Интересы рыночной экономики (обеспечение условий совершенной конкуренции) требуют наличия определенной степени экономической свободы у каждого экономического агента. Даже самые отъявленные монополисты и империалисты не могли с этим спорить (собственно, эти процессы часто шли против их желаний). Но у свободы (политической или экономической) есть особое свойство. Она всегда подразумевает и ответственность. О какой же ответственности можно вести речь с домохозяйкой, делающей покупки в универсаме, с мелким служащим, положившим в ближайший банк 300 долларов, с биржевым брокером, продавшим тысячу акций металлургической компании? Однако ежедневно, ежечасно миллионы людей совершают подобные сделки. И эти экономические решения, взятые вместе, могут изменить параметры всей экономической системы. Причем, таким образом, как ни в коем случае не желает никто из участвующих в этих сделках экономических агентов. Но именно это случилось в 1929 году. Особенности мирового кризиса 1929-1933 годов станут более понятны после изучения механизма денежно-кредитного регулирования и мировых финансов. Пока же рассмотрим пример разрешения кризисной ситуации в не столь сложной макроэкономической модели. ☺. В 33 году н.э. в Риме ходили слухи о возможном банкротстве александрийской фирмы Seuthes and Son. Она потеряла три корабля со специями из-за урагана а Красном море и понесла значительные убытки в караванной торговле в Эфиопии. Вскоре стала банкротом хорошо известная фирма Malchus and Co из Тира, отделения которой были расположены в Антиохии и Эфесе. В ряду причин называли забастовки ее финикийских служащих и обман управляющего, которому владельцы фирмы доверяли. Кроме того, стало известно, что обе фирмы получали кредиты в банковском доме Квинта Максима и Люция Вибо, куда и устремились обеспокоенные вкладчики, чтобы забрать свои деньги. Когда вкладчики более крупного банка братьев Петти узнали, что он заключил несколько крупных сделок с банком Максима и Вибо, паника перекинулась и туда. Банк братьев Петти совершенно случайно оказался без достаточной суммы наличности. Незадолго до этого он приобрел довольно большое количество бельгийских ценных бумаг. А в этой стране, как назло, случился бунт ее недостаточно цивилизованных граждан. Банк Максима и Вибо закрылся первым, и в тот же день прекратил функционировать банк братьев Петти. В довершение к этому, чуть раньше римский сенат принял закон, требовавший, чтобы каждый сенатор треть своего капитала инвестировал в землю Италии. За неисполнение закона предусматривались большие штрафы. В результате сенаторы были вынуждены потребовать возвращения выданных ими ссуд и снять средства со счетов в римских банках как раз в тот момент, когда банки Максима и Вибо и братьев Петти оказались в затруднительном положении. В это время из Коринфа и Карфагена пришли вести о случаях банкротства местных банков. Паника охватила римскую улицу Виа-Сакра — римский аналог современной Уолл-стрит. В конце концов, все банковские дома Рима закрылись. 2 Паника могла захлестнуть всю империю. Претор Рима (мэр – по нынешнему) обратился к сенату за помощью, и сенаторы отправили гонца к императору Тиберию, который отдыхал на Капри. Спустя четыре дня гонца встречала толпа сенаторов, граждан и рабов, которые собрались в Форуме, чтобы заслушать письмо императора. Тиберий приказал выделить 100 млн. сестерциев из имперской казны надежным банкирам, которые должны были ссужать средства нуждающимся должникам без выплаты процентов в течение трех лет. Он также отменил указ, принуждающий сенаторов вкладывать деньги в землю Италии. Через несколько дней паника в Риме, Карфагене и Коринфе закончилась и деловая деятельность на Виа-Сакра возобновилась, как обычно. Источник: Calomiris C. Deposit Insurance: Lessons from the Record. – Federal Reserve Bank of Chicago Economic Perspective, 13(3), May/June 1989, pp.10-30. Цит. по: Р.Миллер, Д.Ван-Хуз Современные деньги и банковское дело. – М., 2000. В данном условном примере кризисная ситуация была спровоцирована несколькими, не связанными друг с другом событиями, но случившимися в одно время: гибель кораблей, забастовки служащих и обман управляющего, бунт в Бельгии, принятие закона о земельных инвестициях. По отдельности они бы не нарушили равновесия системы. И даже, когда они произошли одновременно, сами события не представляли такой же серьезной опасности, как ставшая их следствием паника вкладчиков банков. В результате экономических решений многих людей, отказавших в доверии банкирам, римская империя могла погибнуть раньше отведенного ей историей срока. Кризисную ситуацию во времени римских императоров можно было достаточно быстро разрешить благодаря грамотным и решительным действиям этих самых императоров. Политическая власть еще могла справится с рыночной стихией. Почти две тысячи лет спустя, в 1907 году, банкир и промышленник Дж.П.Морган справился с похожей ситуацией1 похожими средствами. Но это потребовало гораздо больших усилий и стоило американской экономике появления концерна US Steel в нарушение принятого незадолго до этих событий антитрестовского законодательства. Общей чертой системных кризисов, возникающих по различным причинам, является размывание ответственности за последствия экономических решений. И единственным способом борьбы с кризисной ситуацией может быть только концентрация рыночной и политической власти в едином центре ответственности.
