Абыякая Олеся Викторовна МИФОЛОГИЧЕСКАЯ ЛЕКСИКА РУССКОГО ЯЗЫКА В ЛИНГВОКУЛЬТУРОЛОГИЧЕСКОМ АСПЕКТЕ И ПРИНЦИПЫ ЕЕ ЛЕКСИКОГРАФИЧЕСКОГО ОПИСАНИЯ : Абиякая Олеся Вікторівна МІФОЛОГІЧНА ЛЕКСИКА РОСІЙСЬКОЇ МОВИ В лінгвокультурологічною аспекті І ПРИНЦИПИ ЇЇ лексикографічного опису Abyakaya Olesya Viktorovna MYTHOLOGICAL VOCABULARY OF THE RUSSIAN LANGUAGE IN THE LINGUOCULTUROLOGICAL ASPECT AND THE PRINC

Краткое содержание

Во Введении обосновывается актуальность темы, определяются объект и предмет исследования, формулируются гипотеза, цель и задачи работы, указываются используемые в работе методы исследования, формулируются новизна, теоретическая и практическая значимость исследования, приводятся положения, выносимые на защиту, описывается структура диссертации.

8
В первой главе «Теоретические основы лингвокультурологии»
определяется статус лингвокультурологии, ее предмет и соотношение со смежными дисциплинами, единицы исследования и методы лингвокультурологии.
Проблема связи языка и культуры является одной из наиболее актуальных в современной науке. Как отмечают исследователи, изучение проблематики "язык и культура" целесообразно вести в рамках особой научной дисциплины, сходной с другими, но в то же время отличной от них, -лингвокультурологии. Для того чтобы отчетливее представить специфику предмета лингвокультурологии, ее цель, единицы описания, мы обратились к рассмотрению таких вопросов, как подход к проблеме «язык и культура» в рамках различных научных направлений и концепций, таких как концепция В. Гумбольдта и А.А. Потебни, теория лингвистической относительности, этнолингвистика, социолингвистика, психолингвистика, когнитивная лингвистика (см., например, работы Э. Сепира, Б. Уорфа, Н.И. Толстого, В.В. Иванова, В.Н. Топорова, А.А. Залевской, Е.С. Кубряковой и др.). Различные отрасли знания рассматривают проблему взаимосвязи языка и культуры с какой-то определенной точки зрения (либо роль языка в формировании культуры, развитии этноса, либо отражение культуры в языке и в сознании человека и т.д.), что, конечно, естественно. Однако очевидно, что необходим и комплексный подход к решению этой проблемы, синтез различных взглядов, методов, цельное описание взаимодействия языка и культуры. Особую актуальность это приобретает в теории и практике преподавания иностранных языков.
При подходе к решению проблемы взаимосвязи языка и культуры в аспекте РКП необходимо рассмотреть вопрос о соотношении таких смежных дисциплин, как лингвострановедение и лингвокультурология, а также межкультурная коммуникация.
В научной литературе существуют различные подходы к определению статуса лингвокультурологии в ряду смежных дисциплин, к соотношению

9
понятий «лингвокультурология» - «лингвострановедение» - «межкультурная
коммуникация». Нам представляется возможным признать
лингвокулыпурологию теоретической филологической наукой, которая исследует различные способы представления знаний о мире носителей того или иного языка через изучение языковых единиц разных уровней, что должно позволить дать такое описание этих языковых единиц, которое во всей полноте раскрывало бы их значение, его оттенки, коннотации и ассоциации, отражающие сознание носителей языка. При этом представляется важным учитывать информацию энциклопедического характера, разработка принципов отбора которой является одной из проблем лингвокультурологии. Полученное цельное культурное описание языковых единиц может стать основой для создания словарей лингвокультурологического типа, которые, в свою очередь, могут быть использованы в качестве опоры для сопоставительного анализа, проводимого в рамках лингвострановедения.
Лингвокультурологическое описание взаимодействия языка и культуры с помощью понятий когнитивной лингвистики должно стать необходимой теоретической базой для лингвострановедения (см., например, Юрков Е.Е, 2003). Лингвострановедение понимается нами как лингвометодическая дисциплина. Если признавать изоморфизм языка и культуры (см. работы В.Н. Телия), то оказывается возможным изучать язык через культуру и культуру через язык.
Одна из целей обучения иностранному языку - это успешная межкультурная коммуникация. Достижению же этой цели, на наш взгляд, будет способствовать такое содержание и построение учебного процесса, которое базируется, в частности, на синтезе лингвокультурологии и лингвострановедения.
В научных исследованиях на настоящий момент не существует единого и непротиворечивого понимания лингвокультурологии, предмета, объекта, целей и задач ее исследования, не выработан собственный понятийный аппарат лингвокультурологии. Рассмотрев различные подходы к решению

10
интересующих нас проблем, в связи с целью своего исследования в качестве
рабочего определения лингвокультурологии мы приняли следующее:
лингвокультурология — теоретическая филологическая дисциплина,
базирующаяся на понятиях когнитивной лингвистики. Объектом исследования лингвокультурологии являются знания, обоснованные национальным менталитетом и культурой, выраженные единицами языка разного уровня. (Ср. работы В.В.Воробьева, Е.Е. Юркова, Е.И.Зиновьевой).
В лингвокультурологических работах в качестве базовых называются такие понятия, как лингвокультурема, логоэпистема (экфорема), стереотип и др, пришедшие в лингвокультурологию из когнитивной лингвистики или возникшие под ее влиянием.
Наряду с указанными терминами в понятийный аппарат лингвокультурологии входят также языковая картина мира и концепт, которые представляют особую важность для настоящего исследования.
На наш взгляд, существующие различные дефиниции термина «языковая картина мира» в большинстве своем дополняют друг друга, акцентируя внимание на какой-либо, существенной, с точки зрения их авторов, стороне данного понятия.
Нам представляется наиболее оптимальным определение Е.С. Яковлевой, которая предлагает под языковой картиной мира понимать зафиксированную в языке и специфическую для данного языкового коллектива схему восприятия действительности. Таким образом, языковая картина мира - это своего рода мировидение через призму языка (Яковлева Е.С, 1996). Данное определение мы принимаем в своем исследовании в качестве рабочего.
Представляется важным то, что в основе картины мира, как отмечается исследователями, лежат ментальные образования разной природы, которые могут получать разное языковое воплощение, — концепты.
Проблеме интерпретации термина концепт посвящено большое количество работ. Эта проблема обсуждается на международных и

11
межвузовских конференциях и семинарах. Об этом писали и пишут такие исследователи, как С.А. Аскольдов, Д.С. Лихачев, Ю.С. Степанов, А.П. Бабушкин, Е.М. Верещагин, В.Г. Костомаров, В.В. Колесов, Е.Е. Юрков, Е.И. Зиновьева, М.В. Пименова, З.Д. Попова, И.А Стернин, Е.В. Сергеева и многие другие.
В нашем исследовании мы принимаем следующее рабочее определение термина «концепт»: концепт - это подвергшаяся когнитивной обработке идея «предмета», заключающая в себе яркое образное представление и пучок ассоциаций и коннотаций, репрезентируемая вербально языковыми единицами разных уровней (словом, словосочетанием, всей словообразовательной парадигмой и т.д.) (см. работы В.В. Красных, В.В. Колесова). В связи с целью своей работы мы исследуем в аспекте лингвокультурологии такие концепты, как мифологемы, на вербальном уровне репрезентируемые как слова-мифологемы. Единицами нашего лингвистического анализа служат слова-мифологемы.
Для того чтобы выявить национальную специфику концепта, необходим, конечно, сопоставительный анализ, т.е. анализ репрезентации одного и того же концепта в разных языках. Однако этому должно предшествовать выявление и раскрытие содержания концепта, системное описание его признаков в национальном сознании одного конкретного народа, что позволяет сделать метод концептуального анализа.
Лингвокультурологический анализ слов-мифологем должен, на наш взгляд, заключаться в их концептуальном анализе.
Представляется, что для анализа концептов-мифологем необходим синтез существующих методик концептуального анализа (см. работы СЕ. Никитиной, Л.О. Чернейко, В.А Долинского, Т.В. Гамкрелидзе, В.В. Иванова, В.И. Карасика и др.).
Во второй главе «Лингвокультурологический анализ русских слов-мифологем» освещаются проблемы изучения мифологической лексики, проводится концептуальный анализ отобранных единиц.

12
В научной лингвистической литературе на данный момент не существует единого, удовлетворяющего всех исследователей термина, обозначающего единицы мифологической лексики. Кроме того, в работах, посвященных изучению репрезентации и выражения мифических представлений, авторами не всегда дается четкое определение используемым терминам, что зачастую приводит к смешению понятий.
Базой для нашего собственного определения исследуемых единиц послужили положения, представленные в статье О.И. Быковой и О.Н. Ракитиной «Мифологема как культурный концепт» (1999). В своей работе мы придерживаемся термина слово-мифологема, так как исследование ведется на уровне языка. Под словом-мифологемой в своем исследовании мы понимаем наименования персонажей, слова особого мифического содержания, являющиеся результатом деятельности мифического мышления по структурированию мира. Релевантным признаком коннотативной структуры слова-мифологемы является этнокультурный компонент.
Исследование мифологической лексики, в частности мифологем, обозначающих сказочные персонажи и нечистую силу, осуществляется, безусловно, главным образом фольклористикой, этнографией, этнолингвистикой, диалектологией и лексикологией.
Представляется, что лингвокультурологический анализ слов-мифологем, относящихся именно к двум низшим уровням славянской мифологии - к сказочным персонажам и нечистой силе — позволит описать некоторые черты менталитета русских, фрагмент русской языковой картины мира -представления, сложившиеся в сознании народа (начиная с мифологического мышления идо современности).
Лингвистический подход к исследованию слов-мифологем, который соответствует, как нам кажется, принципам лингвокультурологического анализа, реализован в работе А.П. Бабушкина «Типы концептов в лексико-фразеологической семантике языка» (1996).

13
Особо следует отметить исследование слов-мифологем с точки зрения представленности их значений как фрагмента языковой картины мира в сознании русского человека, проведенное Н.И. Коноваловой (2000).
В своем исследовании мы предлагаем следующую схему лингвокультурологического анализа слов-мифологем.
На наш взгляд, целесообразно, прежде всего, проведение этимологического анализа с целью выявления внутренней формы - «зародыша смысла» слова-мифологемы.
На втором этапе представляется важным выделение содержательного минимума концепта, что осуществляется на базе словарных дефиниций слова-мифологемы, анализа обиходных контекстов употребления, включающих пословицы, поговорки, поверья, записи разговорной речи, телепередач и цитаты из художественной литературы и публицистики, а также анкетирования носителей русского языка и иностранных респондентов, что позволяет выявить актуализирующиеся семантические признаки, ассоциации и коннотации.
На третьем этапе необходимо определить место выявленного слова-концепта в исследуемой парадигме слов-мифологем.
Затем необходимо проследить синтагматические связи слова-мифологемы в языке. Специфика данного аспекта анализа для слов-мифологем заключается в выявлении через языковые данные их ролевых функций.
Пятый этап исследования - это анализ деривационных связей слова-мифологемы, который показывает значимость выявленного концепта в соответствующем фрагменте языковой картины мира.
Проиллюстрируем предложенные теоретические положения на материале анализа слова-мифологемы домовой.
Слово домовой обладает прозрачной внутренней формой. Корень слова дом синкретичен по своей сути. Мифологическому сознанию свойственно было противопоставлять свое и чужое; освоенное, родное пространство и незнакомое, пугающее. В своем родном пространстве дома важная роль издавна принадлежала

14
хозяину дома, ср. языковые данные: всякий дом хозяином держится; дом хорош, да
хозяин не гож; каков Дема, таково у него и дома; худу быть, кто не умеет домом
жить; домом жить, обо всем тужить (Даль, 1996, 1:466).
Наряду с реальным человеком-хозяином народное сознание поселяло в доме
духа, мифического, сверхъестественного хозяина, т.е. домового. Параллель между
человеком-хозяином и духом дома подтверждают такие названия домового, как
дедушка, хозяин, суседко (тот, кто живет рядом). Значение домового - 'хозяин дома'
актуализируется, например, в таких контекстах, как:
Домовой не любит, когда его так называют. Надо называть его «хозяин», тогда он сам всю нечистую силу выгонит (НТВ Страна советов, 20.06.2003. 12.50). Хозяин, стань передо мной, как лист перед травой: ни черен, ни зелен, а таким, каков я; я принес тебе красно яичко (заклинание для вызова домового, в полночь, и он является) (Даль, 1996, 1:466).
С одной стороны, домовой очень привязан к тому дому, в котором он живет. В языковом сознании русских связь с домом является главной характеристикой домового: при анкетировании это отметили большинство носителей языка.
С другой стороны, значение дома как совокупности родственников актуализируется в неразрывной связи домового не только с домом, но и с семьей, которая, по народным представлениям, переезжая в новый дом должна взять с собой и своего домового:
В каждом доме свой домовой. Он сидит в углу в подполье. Переходишь в другой дом, надо позвать с собой своего домового. (Гарин-Михайловский. Несколько лет в деревне).
Веселый был, дурил, да вот еще не любил, когда детей осенью в город отправляли. Он был деревенский домовой, жил в нашем деревенском доме. И верно, скучно ему было одному зиму зимовать. Как только начиналась укладка вещей и дорожные сборы — принимался домовой по ночам вздыхать. Все мы эти вздохи слышали и очень его жалели (Н. А. Тэффи. Домовой).
Восприятие дома как хозяйства породило и разновидности домовых: сараешник, банник, дворовой, овинник, хлевник, гуменник, подпольщик Т.Д..
Исходя из всего сказанного, мы позволим себе определить содержательный минимум концепта слова-мифологемы домовой как 'дух - хозяин дома'.
Домовой входит в парадигму слов-мифологем водяной, кикимора, русалка, леший. Эта парадигма имеет родовое слово - собирательное существительное нежить, обозначающее в русской мифологии фантастические существа. То, что

15
нежить является гиперонимом в данном ряду, подтверждает словосочетание всякая
нежить. Определение всякая позволяет расценивать нежить как родовое слово в
парадигме. В современном языке появилось еще одно слово, входящее в данный ряд
слов, барабашка (полтергейст). По современным представлениям и поверьям, это
"призрак, обитающий в доме, вызывающий беспорядок, шум, стук, исчезновение
предметов". Таким образом, этот призрак приносит только вред, в отличие от
домового, который воспринимается как хранитель домашнего очага. Ср.
Поместья мирного незримый покровитель / Тебя молю, мой добрый домовой, / Храни селенье, лес и дикой садик мой / И скромную семьи мою обитель! (А.С.Пушкин. Домовому). Еще одна обязанность домового - предупреждать хозяев о появлении нечисти. Говорят, что если в доме завелся полтергейст, то современные домовые, предупреждая хозяев, бьют выключенные электролампы (В одной квартире поселили домового, кикимору и бабу-ягу. КП Петербург. 16.08.01.).
Домовой занимает особое место в рассматриваемой парадигме благодаря
неоднозначности оценки в народном самосознании: кикимора, леший, водяной,
русалка воспринимаются как обьгано враждебные людям духи, домовой же может
быть как злым, так и добрым (Русский семантический словарь, 1998: 394). Это
подтверждает как анкетирование носителей языка: 12 % респондентов отметили эту
амбивалентность домового, так и прецедентные тексты, известные практически
каждому носителю языка:
...Лишь одним конюшни не пригожи - /Домовой повадился в конюшни» (А.С. Пушкин). Домовой по ночам стучит и возится, выживая хозяина (Даль, 1996, I: 466). В общем домовой был не злой, а только дурил <..> Но зла особого не делал. Нянька хоть и ворчала на домового, но сама сознавалась, что жить с ним можно. «У нас «хозяин» добрый, а вот как жила я у господ Корсаковых, так там такой сердитый был, что веемы в синяках ходили. Девкам ночью в волоса перьев насыпет, повару в тесто наплюет — не поднимается опара, хошь ты что! Барыню и ту по ночам щипал. Ну, а наш ничего, веселый» (Н. А. Тэффи. Домовой).
Как и реальный хозяин дома, домовой может иметь свои пристрастия, свои
симпатии и антипатии. Например:
...Конь не тих, весь в мыле, жаром пышет, /Сморды каплет кровавая пена. / Во всю ночь домовой на нем ездил (А.СПушкин). Скажите, а у вас проблемы с домовым были? -Да, было ощущение, что домовой тебя выгоняет (НТВ. Страна советов, 20.06.2003. 12.50.). Глаза у девочки были маленькие, голубенькие, волосы жиденькие и вились золотыми шелковыми колечками. Ее «хозяин» любит! — говорила нянюшка, гладя ее по головке. — Ишь какие колечки завивает! (Н. А. Тэффи. Домовой).

16
Как и другое слова-мифологемы, слово домовой имеет пресуппозицию
'источник страха', это образ, которым можно пугать детей:
Несмотря на то что всем окружающим нас строго было запрещено пугать нас ведьмами, лешими, домовыми, няньки все-таки иногда говорили о них между собою (Заметки на полях. Воспоминания П.В .Нащокина с поправками Пушкина).
Домовой может вступать с людьми в своеобразный контакт, может
предсказывать будущее, быть вестником добра или зла, с ним связаны различные
приметы и суеверия:
Увидать домового - к беде, смерти. Плач или вздохи домового - к смерти хозяина. Приходи вчера (заговор от лихорадки; также мысленный ответ домовому, коли почудится, что кто-то зовет по имени). Домовой стучит, возится. Его домовой душит. Домовой теплою и мохнатою рукою гладит по лицу — к добру; голою и холодною - к худу (Даль, 1996,1:466).
Однако, по народным представлениям, при правильном с ним обращении и
уважительном к нему отношении домовой помогает людям, заботится о хозяйстве:
У меня домауже два дня бельё стиранное лежит, хоть бы домовой погладил, что ли (Разговорная речь 03.02.03). Домовые - лохматые старички ростом не больше метра - охраняют домашний покой и уют. Если к ним относится с увазкением, то они охотно будут помогать в хозяйстве (В одной квартире поселили домового, кикимору и бабу-ягу. КП Петербург. 16.08.01.).
Мыслительная картинка, возникающая в сознании носителя языка, отличает слово домовой от других слов парадигмы. Например, водяной изображается обычно с рогами и лапами вместо рук, леший - с рогами и копытами, русалка - с рыбьим хвостом вместо ног, домовой же предстает бородатым стариком или кем-нибудь из членов семьи, чаще всего самым старшим в семье — дедом или бабкой, т.е. даже внешний облик домового подчеркивает его связь с домом, с семьей.
Приведем наиболее типичные синтагматические связи существительного домовой, выявляющие его ролевые функции: верить в домового, шутка домового, домовой стучит, возится, душит, завивает лошади гриву.