Ооржак Байлак Чаш-ооловна. Система грамматической модальности в тувинском языке (в сопоставлении с тюркскими языками Сибири)

Краткое описание

Ооржак Байлак Чаш-ооловна. Система грамматической модальности в тувинском языке (в сопоставлении с тюркскими языками Сибири): диссертация ... доктора Филологических наук: 10.02.20 / Ооржак Байлак Чаш-ооловна;[Место защиты: ФГБУН Институт филологии Сибирского отделения Российской академии наук], 2019.- 507 с.

ФГБОУ ВО «ТУВИНСКИИ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ»
На правах рукописи
ООРЖАК БАИЛАК ЧАШ-ООЛОВНА
СИСТЕМА ГРАММАТИЧЕСКОЙ МОДАЛЬНОСТИ
В ТУВИНСКОМ ЯЗЫКЕ
(в сопоставлении с тюркскими языками Сибири)
10. 02. 20 - Сравнительно-историческое, типологическое и сопоставительное
языкознание
РУКОПИСЬ
диссертации на соискание ученой степени
доктора филологических наук
Кызыл 2018
ОГЛАВЛЕНИЕ
ВВЕДЕНИЕ 9
Глава 1. МОДАЛЬНОСТЬ КАК ЛИНГВИСТИЧЕСКАЯ КАТЕГОРИЯ И ВОПРОСЫ ЭВИДЕНЦИАЛЬНОСТИ 20
1.1. Проблема модальности и эвиденциальности
в общем языкознании 21
1.2. Модальность и ее границы в русском языкознании 25
1.3. Модальность и эвиденциальность в тюркском
языкознании и тувиноведении 30
1.4. Теоретическое осмысление категории модальности
в настоящем исследовании 38
1.4.1. Семантическое устройство системы
грамматической модальности в тувинском языке 40
1.4.2. Типы грамматической модальности и средства их выражения в
тувинском языке. Структура системы грамматической модальности 45
1.4.3. Содержательная структура высказывания
(предложения) в тувинском языке 50
Глава 2. СЕМАНТИЧЕСКАЯ ОБЛАСТЬ РЕАЛЬНОСТИ 53
2.1. Общее представление о грамматически выраженной
модальной области реальности в тувинском языке 53
2.2. Нейтральная достоверность 62
2.2.1. Достоверность прошедшего. Форма на =ган 62
2.2.2. Реальность нереального 77
2.2.3. Достоверность настоящего 81
2.2.3.1. Форма на =бышаан 81
2.2.4. Достоверность настоящего и вневременного 84
2.2.4.1. АФ на Tv=n ЛиХ(бътия)=ар 84
2.2.4.2. АФ Ту=ган(=ар) боор~болур 87
2.2.5. Реальность будущего. Форма на =ар 89
2.3. Мотивированная достоверность - центр зоны реальности 94
2.3.1. Наблюдаемость как маркер достоверности.
Визуальная дистантность 94
2.3.1.1. Категорическая достоверность.
Близкая визуальная дистанция 97
2.3.1.1.1. Мотивированная достоверность настоящего 98
2.3.1.1.1.1. Форма Tv=n AUX(myp=, олур=, чор=, чыдыр)=0 98
2.3.1.1.1.2. АФ Ту=ган чуйук/ чук 102
2.3.1.1.2. Мотивированная достоверность прошедшего 103
2.3.1.1.2.1. Форма на =ды 105
2.3.1.1.2.2. Форма на =чык 109
2.3.1.1.2.2. АФ Т=ган чораан (чорду, чоржук) 111
2.3.1.2. Мотивированная достоверность настоящего
и прошедшего. АФ Т=ар/=ган/=ды ышкажыл 120
2.3.1.3. Мотивированная достоверность будущего. Форма на =галак 121
2.З.2. Компетентность как маркер вторичной достоверности Категорическая
достоверность, основанная на знаниях 126
2.3.2.1. АФ Ту=ган(=ар) боор~болур чуве 127
2.3.2.2. АФ Т=ган/=ар/=бышаан болгай 128
2.3.3.3. АФ Т=ган/=ар болбайн, болбайн аан, болбайн канчаар 1З0
2.3.3.4. АФ Т=ган/=ар болбас ийик бе 1З1
2.3.3.5. АФ Т=ган/=ар болдур ийин 1З2
2.3.3.6. АФ Т=ган/=ар болдур эвеспе 1З2
2.3.3.7. АФ Т=ган/=ар ийик (ийик чоп) 1ЗЗ
2.3.3.8. АФ Т=ган/=ар ийикпе /ийик бе 1З4
2.3.3.9. АФ Т=ган/=ар/=ды/=п-тыр эвес бе /эвеспе 1З7
2.3.3.10. АФ Т=ган/=ар эвес ийик бе 141
2.3.3.11. АФ Т=ган/=ар ышкажык/ышкажыгай 142
2.3.3.12. АФ Т=ган/=ар/=бышаан кижи/улус/ чуве 14З
2.4. Некатегорическая достоверность 146
2.4.1. Перцептив на =а-дыр 151
2.4.2. Инферентивность. Формы на =ган-дыр,
Ту=п АиХ(тур=, олур=, чор=, чыд=)ар-дыр, =бышаан-дыр 160
2.4.3. Презумптив. Формы на =ган-дыр, =ар-дыр 162
2.5. Адмиратив 16З
2.5.1. Формы на =п-тыр, =ган-дыр 16З
З
2.5.2. АФ Tv =ган болган/болду/болчук 166
2.6. Пересказанная реальность 169
2.6.1. АФ со вспомогательным глаголом де=/ди= 169
2.6.2. Пересказывательные формы,
образованные при участии частицы -тыр 171
2.3.1. Форма на =п-тыр в функции пересказывания 172
2.6.3. Форма на =ган-дыр как пересказывательная форма 174
2.7. Средства выражения значения реальности
в тюркских языках Сибири: общее и различное 175
2.7.1. Соответствие форм нейтральной достоверности
тувинского языка глагольным формам в тюркских языках Сибири 175
2.7.2. Соответствие форм мотивированной достоверности
тувинского языка глагольным формам в тюркских языках Сибири 179
2.7.3. Показатели категорической достоверности, мотивированные
компетенцией говорящего, в тувинском и других языках Сибири 183
2.7.4. Средства передачи адмиративности и
пересказывательности в языках Сибири: общее и различное 185
Выводы 186
Глава 3. ПОТЕНЦИАЛЬНОСТЬ И ИРРЕАЛЬНОСТЬ:
НЕОБУСЛОВЛЕННАЯ ВОЗМОЖНОСТЬ 190
3.1. Модальная зона возможности. Реальная/ирреальная возможность ... 190
3.1.1. Средства выражения семантики возможности в тувинском языке 191
3.1.2. Модальная зона «внутренней» возможности 194
3.1.2.1. Предположительное наклонение на =гы дег 195
3.1.2.1.1. АФ Ту=ган/ар болгу дег 204
3.1.2.2. Аналитические показатели внутренней возможности 206
3.1.2.2.1. АФ Tv=n билир/билбес 206
3.1.2.2.2. АФ, образованные на базе АК Т=а/п ал= 208
3.1.2.2.2.1. АФ Tv=a/n алыр~аар бе 209
3.1.2.2.2.2. АФ кайын Tv=a/n алыр~аар 209
3.1.2.2.2.3. АФ Т=п(=а) албас 210
3.1.2.2.3. АК отсутствия возможности Tv=n чада= 213
3.1.3. Модальная зона внешней и внутренней возможности 216
3.1.3.1. АФ Tv=n болур/болбас 216
3.1.3.1.1. Семантика запрета. АФ на Tv=n болбас 223
3.1.3.2. АФ Tv=ган/=ар/=бышаан дижик 226
3.1.3.3. АК Tv=n шыда= 227
3.1.3.3.1. Временная отнесенность возможности в АК Tv=n шыда= 227
3.1.3.2.2. Семантика АК Tv=n шыда= 229
3.1.3.3.2.1. Выражение внутренней неприобретенной возможности 229
3.1.3.3.2.2. Выражение наличия/отсутствия 232
3.1.3.3.2.3. Выражение внешней (не)возможности 234
3.2. Показатели необусловленной возможности и невозможности в тувинском языке и их соответствия в тюркских языках Сибири 237
Выводы 239
Глава 4. ПОТЕНЦИАЛЬНОСТЬ 246
И ИРРЕАЛЬНОСТЬ: ОБУСЛОВЛЕННАЯ ВОЗМОЖНОСТЬ 246
4.1. Обусловленная возможность и невозможность/ирреальность 246
4.2. Структура условных конструкций 247
4.3. Условное наклонение 253
4.3.1. Простая форма условного наклонения на =са 258
4.3.1.1. Смысловое соотношение формы на =са
в протазисе и аподозисе 258
4.3.1.2. «Реальные» УК 261
4.3.2. Вторичные формы условного наклонения 266
4.3.2.1. Форма на Т=ар болза 266
4.3.2.2. Форма на Т=ган болза 276
4.3.2.2. Форма на Tv=n AUX(тур=, олур=, чор=, чыт=)=ар болза 280
4.4. Участие форм условного наклонения
в связанных сочетаниях и для выражения неусловных значений 281
4.5. Условно-сослагательное наклонение 284
4.5.1. Структура показателей условно-сослагательного наклонения 286
4.5.2. Реализация условно-сослагательного наклонения в предложении ... 288
4.5.3. Семантика условно-сослагательного наклонения 291
4.6. Показатели обусловленной возможности
в тюркских языках Сибири 297
5
Глава 5. ПОТЕНЦИАЛЬНОСТЬ И ИРРЕАЛЬНОСТЬ:
НЕОБХОДИМОСТЬ 303
5.1. Средства выражения модального значения необходимости 305
5.2. «Внутренняя» необходимость 306
5.2.1. Наклонение необходимости (форма на =гай) 306
5.2.1.1. Семантика и употребление наклонения необходимости 308
5.2.1.2. Субъективированная необходимость и персональность,
выражающиеся в наклонении необходимости 309
5.3. «Внешняя» необходимость 315
5.3.1. Категорическая необходимость 315
5.3.1.1. АФ собственной необходимости Tv=ap/=6ac херек 315
5.3.1.2. АФ «обоснованной» необходимости Tv=ap/=6ac ужурлуг 316
5.3.1.2.1. «Обоснованная» необходимость и персональность 319
5.3.1.3. АФ обязательства Tv=ap/=6ac хулээлгелиг 321
5.3.1.4. АФ «усиленной» небходимости 322
5.3.1.5.1. Сопоставление АФ с частицей хоржок 324
5.3.1.5.2. АФ с частицей болур бе 327
5.3.1.6. АФ настойчивого совета Ту=са/=база чогуур 329
5.3.2. Некатегорическая необходимость 330
5.3.2.1. АФ некатегорического наставления на Ту=ар/=бас чоор 330
5.3.3. Вынужденная необходимость 332
5.3.3.1. АК Ту=ар апар= 332
5.3.3.2. АК Ту=ар/=бас бол= 335
5.3.4. Нереализованная необходимость 337
5.3.4.1. АФ Ту=ар/=бас ышкажык/ышкажыгай, Ту=ар болгай 337
5.3.4.2. АК нереализованной необходимости Ту=гыже бол= 338
5.3.5. Отрицательная необходимость (инклюзивное выражение) 339
5.3.5.1. АФ отсутствия необходимости действия на Ту=ган херээ чок 339
5.3.5.2. АФ «отсутствия необходимости вообще»
Ту=гаш чоор/чоорул/чоор деп 341
5.4. Средства выражения значения необходимости в тувинском языке и их параллели в тюркских языках Сибири 343
Глава 6. ПОТЕНЦИАЛЬНОСТЬ И ИРРЕАЛЬНОСТЬ: ЖЕЛАНИЕ 351
6.1. Модальность желания и средства ее выражения в тувинском языке 351
6.2. К вопросу о происхождении оптатива на =са и дезидератива на =кса в
тувинском языке 353
6.3. Семантическое соотношение значений модальности желания, выражаемой в тувинских наклонениях желания: оптативе и дезидеративе . 356
6.4. Желательно-побудительное наклонение (Оптатив). Форма на =са 358
6.4.1. Форма на =са в значении реализуемого желания 359
6.4.2. Форма на =са в значении некатегорического побуждения 362
6.5. АФ реализуемого желания Tv=ap болза 367
6.6. Выражение ирреального желания в тувинском языке 368
6.6.1. АФ Ту=ган болза 368
6.6.2. АФ Tv=ар=POSS=кай 369
6.7. Дезидератив. Форма на =кса 373
6.8. Особенности семантической зоны желания тувинского языка по
сравнению с подобными системами в тюркских языках Сибири 375
Выводы 378
Глава 7. ПОТЕНЦИАЛЬНОСТЬ И ИРРЕАЛЬНОСТЬ: ИМПЕРАТИВ 380
7.1. Императив 380
7.1.1. Семантика императива 380
7.1.2. Парадигма императива в тувинском языке 382
7.1.3. Императив 2-го лица 387
7.1.3.1. Императив 2-го лица единственного числа 390
7.1.3.2. Императив 2-го лица множественного числа 396
7.1.4. Императив 3-го лица 401
7.1.4.1. Императив 3-го лица при субъекте «лице» 401
7.1.4.2. Императив 3-го лица при субъекте «не-лице» 406
7.1.4.3. Императив 3-го лица в значении предостережения 409
7.1.5. Императив 1-го лица 413
7.1.5.1. Семантическая структура императива 1-го лица 413
7.1.5.2. Императив 1-го лица двойственного числа 417
7.1.5.3. Императив 1-го лица множественного числа 419
7.1.5.4. Императив 1-го лица единственного числа 421
7.1.6. «Вежливое» побуждение 422
7.1.6.1. Форма 2-ого лица мн. числа императива 422
7.1.6.2. Форма 1-го лица мн. числа императива 427
7.1.6.3. Форма Ту=1ЫР=ам/=ем 427
7.1.6.4. АФ Tv=n квр=1ЫР=ем 429
7.1.7. «Отложенный» императив 430
7.2. Императив в сибирских тюркских языках: общее и различное 433
Выводы 435
Глава 8. ПОТЕНЦИАЛЬНОСТЬ И ИРРЕАЛЬНОСТЬ: НАМЕРЕНИЕ 436
8.1. АФ Т=айн дээш, Т=айн деп 437
8.2. АФ Tv=ap дээш 439
8.3. АК Ту=ар деп АШ(бытия)= 440
8.4. АФ Tv=ap=POSS ол 441
8.5. Модальность намерения в тувинском и алтайском языках 446
Выводы 448
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 449
Список сокращений 460
Список источников 462
Список использованной литературы 466
ВВЕДЕНИЕ
Система языка представляет собой результат ментальной деятельности его носителей, осознания и принятия этносом объектов, отношений, взаимо-связей, существующих в реальности как важное и очевидное, актуальное и практичное, с последующим их закреплением в этой системе специальными языковыми средствами. При этом ни один язык не отражает всего, что суще¬ствует в объективной реальности, и поэтому каждый язык является системой представлений фрагмента этой реальности. В этот фрагмент реальности вкладываются знания и опыт народа, оцениваемые как действительные - пе¬реживаемое и пережитое, а также реальное будущее или признающееся таковым на основе знаний о закономерностях развития, накопленных историческим опытом носителей
В грамматических значениях реальность преломляется и представляется особой системой, отражающей самые существенные признаки реальности с точки коллектива носителей языка. В соответствии с реализацией этой системы осуществляется ориентация в действительности носителей языка, и является возможной сама коммуникация.
Диссертация посвящена описанию системы грамматически
представленной модальности в тувинском языке. Главной идеей,
выраженной в диссертационном исследовании, является видение в системе грамматической модальности тувинского языка отражения объективной действительности в языке, выражаемой посредством элементарных
семантических единиц, проявляющихся в грамматических формах, а также рассмотрение направления развития данной системы как реализации «креативных возможностей» внутренних ресурсов языка для выражения актуальных смыслов, проецирующихся из внеязыковой действительности.
Объектом нашего исследования является грамматически
представленная семантическая оппозиция «реальность — потенциальность/ирреальность», составляющая основу системы грамматической модальности тувинского языка.
Предметом исследования являются грамматические показатели модальности, квалифицируемые в системе тувинского глагола как наклонения, являющиеся центральными в грамматической модальной системе, а также другие формы и конструкции, в разной мере передающие модальные значения, составляющие ближнюю и дальнюю периферии области модальности.
Целью диссертационного исследования ставится описание и анализ внутренней структуры системы грамматической модальности в тувинском языке, выявление принципов и особенностей ее устройства и функционирования, анализ тенденций ее развития в сопоставлении с данными сибирских тюркских языков.
Для достижения заявленной цели были поставлены следующие задачи:
1) определение критериев отнесения языковых явлений к
грамматическим средствам выражения модальности;
2) выявление грамматических средств передачи модальных
значений в тувинском языке;
3) анализ формальной и семантической структуры исследуемых форм, определение доминирующего значения;
4) выделение синтагматических характеристик исследуемых форм;
5) выявление прагматических и функциональных особенностей употребления показателей грамматической модальности;
6) систематизация показателей грамматической модальности;
7) определение внутреннего принципа организации системы
грамматической модальности в тувинском языке в целом, с точки зрения закрепления определенных актуальных для носителей языков когнитивных смыслов в отражении объективной действительности;
8) выявление особенностей семантического развития грамматической модальности тувинского языка по сравнению с данными сибирских тюркских языков (тофского, хакасского, шорского, алтайского, якутского). Определение общих формантов, общность и различие их значений, а также их места в глагольной системе;
9) определение тенденций развития грамматической модальной системы в современном тувинском языке.
На защиту выносятся следующие положения:
1. Грамматическая модальность в тувинском языке на первом
уровне представлена оппозицией модальных семантических областей реальности — потенциалъности/ирреалъности. Модальная область
реальности связана с представлением внеязыковой действительности как фактов разной степени достоверности. Модальная область потенциальности репрезентирует: а) «возможную реальность», которая может стать реальностью при наличии определенных (реальных) условий и обстоятельств; б) априори неосуществимую возможность. Последнее означает, что в системе грамматической модальности ирреальность включается в область потенциальности как отсутствие возможности.
2. Каждая модальная семантическая область представлена семантическими зонами и полями. Полевая структура области модальности предполагает иерархическую организацию составляющих. В модальном поле выделяется центральное(ые) (главное(ые)) средство(а) передачи модального значения — грамматический показатель, обладающий, по сравнению с периферийными, более общим значением, как правило, это — форма наклонения; на периферии функционируют формы (часто аналитические) и конструкции с большей специфичностью значения.
3. Грамматическая модальность в тувинском языке носит субъективный характер. Фигура говорящего, присутствующая в каждом высказывании, неизбежно субъективирует объективную действительность в результате естественного восприятия реальности через призму его сознания, его отношения к сообщаемой информации. С этой точки зрения, самой объективной из субъективных модальностей является область реальности. А внутри семантической области реальности главное место занимает модальность достоверности как языковая репрезентация объективированной реальности.
4. Область реальности представлена следующими тремя
модальными зонами, распределенными в ней по степени убывания признака объективированности — субъективированности: а) нейтральной
достоверности — простой передачи фактов неэвиденциальными (собственно видо-временными) формами на =ган, =бышаан, Tv=n АиХ(бытия)=ар, =ар — «самая объективная» модальная область. Другие две зоны отличаются от первой сильной степенью субъективированности значений. Это области:
б) мотивированной (обоснованной) достоверности, с центральными формами с семантикой прямой эвиденциальности (наблюдаемости), на периферии — аналитическими формами, выражающими обладание знаниями (компетенциями); в) пересказанная реальность, представленная рядом форм, образованных с участием частицы -тыр. Особым типом значения реальности является внезапно (неожиданно) обнаруженная реальность — выражение адмиративности при помощи специализированных показателей.
5. Грамматическая модальность в тувинском языке выступает как эвиденциализированная система, в которой эвиденциальные значения играют важнейшую роль в структурировании плана реальности: эвиденциальные показатели выступают базовыми в зоне мотивированной достоверности, определяют и обосновывают действия как факты реальной действительности, непосредственно воспринятые или воспринимаемые говорящим.
6. В зоне мотивированной реальности главным маркером достоверности выступает наблюдаемость, обнаруживаемая в семантической структуре показателей прямой эвиденциальности; вторичным маркером достоверности является компетентность говорящего (обладание знаниями) о тех или иных явлениях действительности. Эти факторы обуславливают характер достоверности как категорической (наблюдаемая достоверность и достоверность точных знаний).
7. Некатегорическая достоверность в зоне мотивированной достоверности выражается при чувственном восприятии фактов (кроме визуального) — слуховом, эндофорическом и интуитивном, а также при восстановлении реальности фактов на основе восприятия следов (или результатов) предшествовавшего действия.
8. Способ получения зрительной информации в тувинском языке грамматически маркируется по степени удаленности наблюдаемых действий от говорящего, поэтому в семантическом блоке визуального восприятия вы¬деляется оппозиция: действия, наблюдаемые с близкого расстояния — дей¬ствия, наблюдаемые с далекого расстояния. Первые (=ды, =чык, Tv=n AUX(myp=, олур=, чор=, чыдыр)=0, =галак) выражают категорическую до-стоверность, вторые (=а-дыр) — некатегорическую достоверность. Неполная (средняя) степень достоверности выражается при употреблении формы на =а-дыр для передачи слухового, эндофорического и «интуитивного» воспри¬ятия, а также специализированно инферентивными и презумптивными формами, образованными с участием частицы -тыр. Область реальности че¬рез семантику презумптивности очень близко подходит к семантической об¬ласти потенциальности.
9. Зона нейтральной достоверности, представленная собственно видо¬временными формами, является очень устойчивой структурой, имеющей меньшую тенденцию к расширению. Менее подвержена расширению также поле визуального восприятия действия с близкого расстояния, представленная в зоне мотивированной достоверности.
10. Поле показателей достоверности, основывающееся на обладании говорящим компетенцией говорящего о достоверности действия в современном языке расширяется за счет вхождения в нее новых причастных аналитических форм. Напротив, оказываются все более не востребованной в грамматическом выражении значения, связанные с репрезентацией перцептивных ощущений, поэтому их показатели постепенно выходят из употребления. С этой утратой система мотивированной достоверности рас-ширяется за счет активизации грамматического выражения косвенной эви- денциальности, вызванное появлением новых форм, образованных на базе собственно видо-временных форм, осложненных постпозитивной частицей - тыр (=ган-дыр, =бышаан-дыр, Tv=n AUX(myp=, олур=, чор=, чыд=)=ар- дыр, =ар-дыр), которые покрывают поле косвенной засвидетельствованности и адмиратива, вытесняя со своих позиций более раннюю форму на =п-тыр.
11. Модальная область потенциальности/ирреальности включает следующие модальные зоны: необусловленной возможности, обусловленной возможности, необходимости; собственно желания; императива и модально¬сти намерения. Центральными формами в этой области выступают формы наклонений. Периферию составляют многочисленные, преимущественно причастные, АФ и АК разной степени грамматикализации.
12. В модальной области потенциальности/ирреальности нами выделе¬ны следующие наклонения: предположительное наклонение (=гы дег), выра¬жающее субъективное предположение говорящего о возможном действии субъекта на основе его внутренних качеств; наклонение необходимости (=гай), которое репрезентирует значение «внутренней» необходимости субъ¬екта с точки зрения говорящего; желательно-побудительное наклонение (оп¬татив) (=са), выражающее желание говорящего с оттенком побужения; дези- дератив (=кса), имеющий значение желания субъекта; императив, имеющий полную парадигму и контактирующий с модальностью намерения; условное наклонение, выражающее обусловленную потенциальную возможность; со¬слагательное наклонение, выражающее семантику ирреальной возможности.
13. В системе грамматической модальности активной является форма на =ган, уходящая своими корнями в древние кыпчакские языки. Ее основная функция - выражение значения нейтральной достоверности, она является в данной семантической зоне центральной. Данная форма является также ак¬тивной и в системе южносибирских языков. На ее базе получила развитие форма на =ган-дыр, выражающая в современном тувинском языке серию значений косвенной эвиденциальности как дальнейшее развитие одного из его значений — перфекта.
14. Формы, восходящие к уйгурским (=чык, =гу дег), в современном тувинском языке и южносибирских тюркских языках, выражают специализи¬рованные модальные значения и функционируют на периферии глагольной системы. Древняя форма на =мыш, имевшая широкое употребление в орхон- ских памятниках, в современном тувинском языке сохранилась лишь в соста¬ве формы на =бышаан, но активно функционирует в темпорально-модальной системе якутского языка.
15. Процессы развития системы грамматической модальности в тюркских языках Сибири отображают общую тенденцию развития глагольных систем в направлении синтезации модальных показателей. Языковые данные свидетельствуют о том, что процессы грамматикализации в алтайском, хакасском и шорском языках происходят более динамично, по сранению с тувинским, тофским и якутским.
Методы исследования были обусловлены целью и задачами диссертационной работы. Были применены следующие методы: метод лингвистического описания, метод лингвистического наблюдения и обобщения, аналитический метод, сравнительный и сопоставительный методы.
Эмпирическим материалом исследования послужили примеры из ху¬дожественной литературы; произведений устного народного творчества; тек¬стов, принадлежащих научному, официально-деловому, общественно-политическому стилям и публицистике на тувинском языке; записи примеров из современной речи носителей тувинского языка, а также примеры, сконструированные самим автором.
Новизна исследования состоит в том, что в нем впервые проанализи-рована структурно-семантическая организация грамматической модальности в тувинском языке с точки зрения приоритетности выражения онтологиче¬ских представлений и когнитивных смыслов в грамматической системе язы¬ка. Полевой подход к описываемым языковым явлениям позволил диффе¬ренцировать центральные и периферийные грамматические средства выра¬жения модальных значений, что дало возможность представить структуру модальных полей. Определены динамика и тенденции развития модальных значений. Выделены взаимосвязи модальных полей, их контактные зоны, как между собой, так и с другими глагольными категориями в тувинском языке. Полученные результаты были сопоставлены с данными из других сибирских тюркских языков: хакасского, шорского, алтайского, тофского и якутского.
Важным новшеством работы является привлечение эмпирического ма¬териала текстов разных типов и стилей на тувинском языке, а по времени их создания - современных и ранних. Это тексты из создаваемого в настоящее время Электронного корпуса текстов тувинского языка (ЭКТТЯ) http://www.tuvancorpus.ru, включающего художественную литературу; тек-сты, принадлежащие общественно-политическому стилю и публицистике; материалы официально-деловой документации, научной литературы на тувинском языке; произведения устного народного творчества; тексты на латинице, относящиеся к 30-40 гг. ХХ в.; а также примеры из современной речи носителей языка. Все это позволило охватить большое количество эм-пирического материала, что обеспечило высокую достоверность и доказуе-мость выдвигаемых положений исследования.
Г рамматическая передача модальности в тувинском языке не ограничивается показателями наклонений — центрами модальных зон, на периферии существует огромный пласт грамматических аналитических форм (АФ) и аналитических конструкций (АК), которые служат не только источником передачи грамматической модальности, но и являются таким же источником выражения аспектуальных значений. Модальные АК, модальные особые АФ, образованные с участием частиц в их отношении к формам наклонений, образуют в целом систему репрезентации грамматической модальности в тувинском языке. Эта целостная система грамматической модальности еще не была объектом специального монографического исследования в тувинском языкознании.
В «Грамматике тувинского языка» [Исхаков, Пальмбах 1961], в грамматическом справочнике к «Тувинско-русскому словарю» [Сат 1955] вопрос о модальных значениях в тувинском языке затрагивался в связи с описанием наклонений, а также частиц. В монографии Л. А. Шаминой, Ч. С. Ондар, посвященной причастным аналитическим конструкциям (ПАК) в тувинском языке, есть параграфы, в которых анализируются модальные ПАК [2003]. Кроме того, в некоторых статьях исследователей тувинского языка затронуты отдельные семантические зоны грамматической модально-сти [Монгуш 1989, 1995, 1998; Шамина 1995в, 1996в, 2005б; Ондар 1996; Байыр-оол 2007, 2009а]. Поэтому системное описание грамматически выра¬женной модальности с выявлением внутренних семантических отношений и внешних межкатегориальных связей является необходимым для осознания структуры всей глагольной системы тувинского языка и важным для даль¬нейших исследований в области тувинского и других тюркских языков, а также для работ учебно-методического и прикладного характера. В этом состоит актуальность настоящего исследования.
Теоретической и методологической базой исследования стали труды, посвященные вопросам модальности в русском и общем языкознании: В. В. Виноградова [1950], А. В. Бондарко [1984, 1990, 2000, 2008], Г. В. Колшанского [1961, 1990], В. Б. Храковского [2007, 2012],
В. Б. Храковского, А. П Володина [1986], В. Б. Касевича [1988, 1998, 2006], В. Б. Касевича, В. Б. Храковского [1985], Н. А. Козинцевой [1994], И. А. Мельчука [1998], Е. В. Падучевой [1985, 2016], В. А. Плунгяна [2000, 2011] и др.; а также труды исследователей в области грамматической систе¬мы в тюркских языках и истории ее развития: В. М. Насилова [1963], Н. А. Баскакова [1968, 1971, 1975а, 1979, 1981, 1988], Э. Р. Тенишева [1982],
А. Н. Кононова [1956, 1960, 1980а], А. М. Щербака [1981, 1994],
Б. А. Серебренникова [1979, 1986, 1988], Н. З. Гаджиевой [1968, 1973, 1980,
1986], Б. А. Серебренникова и Н. З. Гаджиевой [1979], Ф. Р. Зейналова [1970], Е. И. Убрятовой [1960, 1961, 1980, 1985а, 1985б, 2011],
Д. М. Насилова [1963, 1983, 2005], СИГТЯ [1988, 2002, 2006],
В. Г. Кондратьева [1980, 1985], М. И. Черемисиной [2004], В. И. Рассадина [1978], И. В. Кормушина [1984, 1988, 1991, 2006, 2008], Н. Н. Широбоковой [1999, 2002, 2005], и др.
Теоретическая и практическая значимость исследования. Получен¬ные результаты нашего исследования могут быть использованы при даль¬нейшем изучении вопросов грамматического устройства тюркских языков, составлении «Г рамматики» тувинского языка, а также в практике преподава¬ния тувинского языка в школе и вузе. Работа представляет интерес для ис¬следователей тюркских и алтайских языков, специалистов по лингвистиче¬ской типологии.
Апробация и публикация. Работа выполнена в научно¬
образовательном центре «Тюркология» Тувинского государственного уни-верситета. Основные результаты исследования излагались автором на таких международных конференциях, как: Международный симпозиум «Создание нового поколения учебников по языкам коренных народов Сибири [Новоси¬бирск, 2004]; 6. Deutsche Turkologenkonferenz [Германия, Франкфурт-на- Майне, 2005]; «Тувинская письменность и вопросы исследования письмен¬ностей и письменных памятников России и Центральноазиатского региона» [Кызыл, 2010], «Тюрко-монгольские народы Центральной Азии: язык, этни¬ческая история и фольклор» [Кызыл, 2012]; «Тюркская руника: язык, история и культура» [Кызыл, 2013]; «Актуальные проблемы современного монголо¬ведения и алтаистики», посвященной 75-летию со дня рождения и 55-летию научно-педагогической деятельности проф. В. И. Рассадина [Элиста, 2014]; «Языки и литературы тюркских народов» [Санкт-Петербург, 2015]; «Совре¬менные проблемы тюркологии: язык - литература - культура» [Москва, 2016]. Кроме этого, результаты проведенного исследования были апробиро¬ваны на всероссийских, региональных конференциях: «Языки народов Сибири и сопредельных регионов» [Новосибирск, 2009-2013, 2015, 2016, 2017], «Урал-Алтай: через века в будущее» [Горно-Алтайск, 2003]; «Евдокия Инно¬кентьевна Коркина: биографика и интерпретация научного и творческого наследия» [Якутск, 2017] и республиканских конференциях: «Сатовские чте¬ния» [Кызыл, 2008-2015], «Аранчыновские чтения» [2009, 2011], ежегодных научно-практических конференциях Тувинского госуниверситета [2008¬2016].
По теме диссертации опубликовано 36 работ объемом 24 п.л., в т.ч. 15 статей в изданиях, рекомендованных ВАК (из них 5 статей в изданиях, вхо-дящих в Международные базы данных Scopus и WoS); составлены 3 базы данных и 1 программа ЭВМ, приравненные к публикациям ВАК, 1 моногра-фия. В виде научных статей и тезисов в сборниках и журналах опубликовано 39 работ.
Структура и объем диссертации. Диссертация состоит из введения, восьми глав, заключения, списка условных сокращений, списка использован¬ной литературы. Диссертация содержит 43 таблицы, 5 схем. Основной текст изложен на 459 страницах.

Список литературы

Выводы
Мы рассмотрели грамматические формы, передающие модальность намерения в тувинском языке: образованные на базе формы императива 1¬ого лица ед. ч. - Ту=айн деп, Ту=айн дээш и на базе причастия будущего времени - Tv=ap дээш, Tv=ap деп АЦХ(бытия)=, Tv=ap=POSS ол(-дур). Семантическое соотношение данных средств выражения намерения между собой, а также с императивом 1-го лица ед. числа мы представляем в Таблице 41
Таблица 41. Семантическое соотношение грамматических показателей намерения в
тувинском языке
Показатели Главное
модальное
значение Дополнительные
грамматические
значения Персональность
субъекта
действия Формальная
выраженность
субъекта
=айн намерение - 1-ое лицо ед.ч. да
Т=айн дээш намерение желание 1-ое и 2-ое лицо ед.ч. нет
Т=айн деп намерение — 1-ое и 2-ое лицо ед.ч. нет
Tv=ap дээш намерение цель все лица нет
Tv=ap деп
AUX(бытия) намерение проспектив,
временные 1-ое и 2-ое лицо. ед.ч. да
Tv=ap=POSS
ол(-дур). намерение утвердительное все лица да

Из данной таблицы видно, что в плане выражаемой показателями семантики главным интегрирующим для всех анализируемых форм является значение намерения, но они обладают дополнительными значениями и от-тенками значений желания, цели, значением утвердительности намерения. АК Tv=ap деп ЛиХ(бытия)= при наращении к ней временных форм может от¬носить значение намерения в разные временные плоскости, тогда как все остальные формы передают временную ориентацию в будущее.
Субъект намерения может быть формально выражен личным показате-лем или не выражен. В том случае, когда субъект намерения формально не представлен (Т=айн дээш, Т=айн деп Tv=ap дээш), на него указывает кон-текст.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Грамматически выраженная модальность в тувинском языке проявля-ется как динамическая система, в которой находят свое выражение в самом «концентрированном» виде в грамматических показателях определенные ко-гнитивные внеязыковые смыслы, признающиеся наиболее значимыми для самовыражения, с точки зрения его носителей, а оказавшиеся неактуальными отходят на периферию данной системы и, постепенно утрачиваясь, выходят из нее.
Одним из самых важных в онтологическом отношении является пред-ставление о реальности, передающееся в языке особой системой, выделенной коллективом носителей языка как отражение самых существенных признаков реальности. Особенности языковой системы показывают, в какой мере объективная действительность отражается в языке и, в соответствии с ней, осуществляются ориентация в действительности и является возможной сама коммуникация.
Грамматическая модальная система тувинского языка является четко организованной бинарной оппозицией модальных областей реальности — потенциалъности/ирреалъности. Главным определяющим признаком в этой системе выступает эпистемическая модальность достоверности, обусловливающая собственно противопоставление реальности и потенциальности. Семантику реальности в тувинском языке передают грам-матические средства, выражающие модальное значение достоверности, традиционно относящиеся к индикативу, а также не входящие в индикатив АФ разной степени синтезации, не имеющие в системе тувинского глагола своего грамматического статуса. Все эти средства в той или иной степени выражают значение достоверности.
Значение достоверности пронизывает всю область реальности и представляет собой в ней своего рода точку отсчета для всех других модальных значений. В этой области выделяются три типа достоверной реальности: нейтральная достоверность, мотивированная достоверность, пе¬ресказанная реальность.
1. Зона нейтральной достоверности. Нейтральная достоверность событий и действий выражается говорящим в констатации фактов объективированной реальности как относительно независимой от него «внешней» реальности. Передача фактологической реальности характеризуется высокой степенью достоверности на шкале достоверности/недостоверности. Основными грамматическими показателями нейтральной достоверности являются формы, восходящие к общетюркским (форма на =ар), региональным (этнически маркированным): форма на =ган; аналитическая форма настоящего времени с участием четырех бытийных вспомогательных глаголов тур=, олур=, чор=, чыт= в форме на =ар; форма на =бышаан, связанная своим происхождением с древней формой на =мыш;а также АФ Т=ган/=ар боор/болур, которые в современном тувинском языке имеют широкое функционирование.
2. Зона мотивированной (или засвидетельствованной) достоверности является центром области реальности. Главная определяющая роль в этой зоне принадлежит говорящему: маркером достоверности служит чувственное восприятие говорящим событий и действий реальности: визуальное наблюдение с близкой или далекой дистанции, слуховое, эндофорическое и интуитивное. Визуально близко наблюдаемые/наблюдавшиеся действия, события характеризуются полной достоверностью, поэтому определяются как категорически достоверные. Действия и события, доступные зрительному восприятию с далекого рассто¬яния, посредством слуха, а также воспринимаемые внутренними эндофори- ческими и интуитивными ощущениями, определяются как обладающие не¬полной, а потому некатегорической достоверностью. Эта зона формируется речевыми формами, обладающими ярко выраженной эвиденциальной семантикой прямой визуальной засвидетельствованности (=ды, =чык и др., в том числе и АФ), что, собственно, и обуславливает включение данного ряда форм в область реальности.
Маркером вторичной достоверности служат знания говорящего о тех или иных событиях или действиях в действительности, которые также основываются на прямой засвидетельствованности говорящего: говорящий основывает достоверность своих знаний о тех или иных событиях и действиях на своем прямом свидетельстве или участии. Такие высказывания обладают, с точки зрения говорящего, также признаком полной достоверности. Те показатели прямой эвиденциальности, которые передают значения визуального далекого, сенсорного, эндофорического и интуитивного восприятия действительности говорящими относятся к области некатегорической мотивированной , который в неизбежно субъективирует значение реальности в данной зоне. К этой же зоне относятся инферентивные, презумптивные показатели, передающие знания о действительности опосредованно. Область реальности через семантику пре- зумптивности очень близко подходит к семантической области потенциаль¬ности (гипотетичности).
3. Пересказанная реальность — мир других субъектов, не участвующих в акте коммуникации, но также отражающий реальность (субъективно, через призму восприятия мира третьими лицами). Г оворящий выступает здесь лишь как передатчик чужой информации, при этом он не берет ответственность на себя за достоверность/недостоверность сообщаемой информации, поэтому данный признак здесь не маркирован. Данную семантику передает ряд инновационных форм с участием частицы -тыр.
Таким образом, с точки зрения говорящего события и действия в мире представляются как реальные: во-первых, если они обладают признаком до-стоверности высокой степени, причем на высокую степень достоверности могут претендовать общеизвестные, а потому неоспоримые факты, а также действия или события, засвидетельствованные говорящим; во-вторых дей-ствия или события средней и низкой степени достоверности, доступные го-ворящему через его ощущения и интуицию. Поэтому, в целом, грамматически выраженная модальность в тувинском языке выступает как эвиденциализированная система, в которой эвиденциальные значения играют важнейшую роль в структурировании плана реальности. В последних работах по вопросам эвиденциальности в сибирских тюркских языках также отмечается важность семантики эвиденциальности в структурно-семантической организации тюркской грамматической системы глагола.
Широкое развитие грамматических показателей потенциальности позволяет выделить отдельную грамматически оформленную семантическую область потенциальности — это является особенностью тюркских языков Сибири. Область потенциальности в них представлена модальными зонами возможности, необходимости, желательности, императивности, намерения. Центральными здесь выступают формы наклонений, периферию составляет множество АФ и АК разной степени грамматикализации.
Сфера потенциальности в сопоставляемых сибирских тюркских языках представлено, соответственно, множеством косвенных наклонений: в якутском языке выделяется 11 [Коркина 1970], в алтайском - 7 [ГСАЯ 2017], в тофском - 6 [Рассадин 1978], шорском - 5 [Донидзе 1997], в хакасском - 4 [Карпов 1975], в тувинском - 4 [Исхаков, Пальмбах 1961]. Нами в тувинском языке выделено 7 наклонений: предположительное наклонение (=гы дег), выражающее субъективное предположение говорящего о возможном дей¬ствии субъекта на основе его внутренних качеств; наклонение необходимо¬сти (=гай), которое репрезентирует значение «внутренней» необходимости субъекта с точки зрения говорящего; желательно-побудительное наклонение (оптатив) (=са), выражающее желание говорящего с оттенком побужения; дезидератив (=кса), имеющий значение желания субъекта; императив, име¬ющий полную парадигму и контактирующий с модальностью намерения; условное наклонение, выражающее обусловленную потенциальную возмож¬ность