Алексеева Татьяна Михайловна. Правовая определенность судебных решений в уголовном судопроизводстве: понятие, значение и пределы

Краткое описание

Алексеева Татьяна Михайловна. Правовая определенность судебных решений в уголовном судопроизводстве: понятие, значение и пределы : диссертация ... кандидата юридических наук: 12.00.09 / Алексеева Татьяна Михайловна;[Место защиты: Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего образования "Московский государственный университет имени М.В.Ломоносова"], 2015.- 266 с.
Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Историко-правовой и международно-правовой аспекты ответственности за посягательства на ребенка 25
1. Охрана ребенка от преступных посягательств в истории уголовного права Беларуси 25
2. Охрана ребенка от преступных посягательств как международно правовая проблема 56
Глава 2. Систематизация и структуризация преступлений против ребенка в УК Республики Беларусь 71
1. Понятие и значение объекта преступления для систематизации и структуризации преступлений (общие положения) 71
2 . Видовой и непосредственный объекты преступлений, направленных против ребенка, как критерий их систематизации 88
Глава 3. Криминализация и общая характеристика деяний, направленных против ребенка: белорусский и российский опыт 132
1. Понятие и основание криминализации (общие положения) 132
2. Криминализация и юридический анализ составов вовлечения несовершеннолетнего в совершение преступления и в антиобщественное поведение 142
3. Криминализация и юридический анализ уклонения родителей от содержания детей либо от возмещения расходов, затраченных государством на содержание детей, находящихся на государственном обеспечении 157
4. Криминализация и юридический анализ злоупотребления правами опекуна или попечителя, преступлений, связанных с усыновлением (удочерением), и подмены ребенка 169
5. Криминализация и юридический анализ изготовления и распространения порнографических материалов или предметов порнографического характера с изображением несовершеннолетнего 192
6. О криминализации невыполнения или ненадлежащего выполнения обязанностей по воспитанию детей 208
Заключение 215
Список сокращений и условных обозначений 224
Список литературы
Введение к работе
Актуальность темы диссертационного исследования. Принцип
стабильности вступивших в законную силу судебных решений имеет огромное значение как в отечественном, так и в зарубежном праве. Неопровержимость судебных актов, вступивших в законную силу, обеспечивает доверие к судебной системе. Такое доверие основывается, прежде всего, на безусловном исполнении решений судов, вступивших в законную силу. Особое значение это имеет для уголовного процесса в силу его публичного характера.
Примечательно, что «принципу неприкосновенности судебных
приговоров»1 уделялось большое внимание еще в уголовном процессе дореволюционного периода, в котором положение - res judicata pro veritate habetur - не ставилось под сомнение. В настоящее время в практике Конституционного Суда РФ также подчеркивается важность названного принципа.
Кроме того, существует большое количество решений Европейского суда по правам человека относительно несоблюдения Российской Федерацией принципа правовой определенности (принципа res judicata). При этом исполнение постановлений ЕСПЧ, констатирующих нарушение Россией принципа res judicata и указание на необходимость его устранения внутригосударственными способами защиты, является обязательным для нашей страны2.
Впервые принцип res judicata был признан Европейским судом по правам человека в качестве самостоятельного процессуального принципа в гражданском судопроизводстве3, и, соответственно, в доктрине и судебной практике гражданского процесса ему уделено больше внимания, чем в теории и практике отечественного уголовно-процессуального права.
1 Случевский В.К. Учебник русского уголовного процесса. Ч. 2: Судопроизводство. М., 2008. С. 452.
2 Федеральный закон от 30 марта 1998 г. № 54-ФЗ «О ратификации Конвенции о защите прав человека и
основных свобод и Протоколов к ней» // Собрание законодательства РФ.1998. № 14. Ст. 1514.
3 Постановление ЕСПЧ по делу «Брумареску против Румынии» от 28 октября 1999 г. (жалоба № 28342/95);
Постановление ЕСПЧ по делу «Рябых против России» от 24 июля 2003 г. (жалоба № 52854/99) // СПС
«Консультант Плюс».
Однако Европейский суд по правам человека не только призывает к необходимости в равной степени следовать принципу правовой определенности в гражданском и уголовном процессах, но и более того признает особую важность принципа res judicata для производства по уголовным делам4.
Именно принцип res judicata выступает своеобразным фильтром, позволяющим определить, в каких случаях основания отмены (изменения) судебного акта являются достаточными, чтобы опровергнуть презумпцию истинности приговора (иного судебного решения), вступившего в законную силу, и в силу этого обеспечивает равновесие между конституционным правом на обжалование судебных актов и требованием о непоколебимости судебного решения.
Между тем понятие правовой определенности судебных решений (res judicata) является спорным и комплексно не исследованным в российской процессуальной науке, по-разному трактуется в правоприменительной практике.
Актуальность темы диссертационного исследования определяется также тем,
что в ходе реформы судебных инстанций (Федеральный закон от 29.12.2010 №
433-ФЗ5) в отечественное уголовно-процессуальное законодательство внесены
изменения, согласно которым, в частности, увеличилось количество
исключительных производств (появился обновленный кассационный порядок), изменились основания отмены (изменения) судебных решений, вступивших в законную силу.
Несмотря на проведенную реформу, целью которой являлось повышение гарантированного Конституцией Российской Федерации уровня судебной защиты прав, свобод и законных интересов граждан и организаций, вовлеченных в сферу
4 См., напр.: Постановление ЕСПЧ по делу «Никитин против Российской Федерации» от 20 июля 2004 г.
(жалоба № 50178/99); Постановление ЕСПЧ по делу «Эдуард Чистяков против Российской Федерации» от 9 апреля
2009 г. (жалоба № 15336/02); Постановлении ЕСПЧ по делу «Величко против Российской Федерации» от
15.01.2013 (жалоба № 19664/07) // СПС «Консультант Плюс».
5 Федеральный закон от 29 декабря 2010 г. № 433-ФЗ «О внесении изменений в Уголовно-процессуальный
кодекс Российской Федерации и признании утратившими силу отдельных законодательных актов (положений
законодательных актов) Российской Федерации» // Собрание законодательства РФ. 2013. № 52. Ст. 6998.
5 уголовного судопроизводства6, названные основания нуждаются в дальнейшем изучении и совершенствовании.
Данные судебной статистики свидетельствуют об общей тенденции к увеличению поступающих на рассмотрение и рассмотренных жалоб и представлений на вступившие в законную силу судебные решения, что отрицательно отражается на стабильности судебных актов, их неопровержимости и исполнимости.
Так, в 2011 г. в верховные суды республик, краевые, областные суды, суды городов федерального значения, суды автономной области и автономных округов на рассмотрение поступило 189,4 тыс. жалоб и представлений на вступившие в законную силу судебные решения, из них по 18,1 тыс. возбуждены надзорные производства; в 2012 г. эти цифры составили 198,6 тыс. и 26,8 тыс., в 2013 г. -170,5 тыс. и 19,5 тыс., в первом полугодии 2014 г. - 134,9 тыс. и 4,8 тыс. соответственно7.
В Верховном Суде Российской Федерации (Судебной коллегии по уголовным делам и Президиуме) в 2011 г. количество рассмотренных жалоб и представлений на вступившие в законную силу судебные решения составило 104,2 тыс., из них по 1020 возбуждены надзорные производства. В 2012 г. эти цифры составили 106,3 тыс. и 1434, в 2013 г. - 118,4 тыс. и 1388, в первом полугодии 2014 г. - 56,4 тыс. и 747 соответственно 8.
Учитывая изложенное, актуальным представляется всестороннее изучение понятия, значения и пределов действия принципа правовой определенности в уголовно-процессуальном законодательстве Российской Федерации.
Степень научной разработанности темы. Проблема обеспечения непоколебимости и устойчивости вступившего в законную силу судебного решения всегда являлась объектом внимания отечественных исследователей.
6 Пояснительная записка к проекту федерального закона № 402468-5 «О внесении изменений в Уголовно-
процессуальный кодекс Российской Федерации и признании утратившими силу отдельных законодательных актов
(положений законодательных актов) Российской Федерации» // СПС «Консультант Плюс».
Дореволюционные ученые, такие как С.И. Викторский, С.В. Познышев, В.К. Случевский, И.Я. Фойницкий, придавали большое значение изучению презумпции истинности приговора, а также условий и оснований, при которых законная сила судебного решения могла быть нарушена.
Процессуалисты советского периода (Ю.М. Грошевой, В.И. Каминская, Э.Ф. Куцова, И.Д. Перлов, Н.Н. Полянский, М.С. Строгович и др.) детально исследовали право на обжалование судебных актов в различных стадиях процесса. При этом, как правило, объектом изучения выступало соотношение данного права с презумпцией истинности вступившего в законную силу судебного решения.
Настоящее время характеризуется появлением научных работ, в которых в большей или меньшей степени основания пересмотра судебных решений в исключительных производствах рассматриваются с точки зрения соответствия их принципу правовой определенности. Так, современными исследователями проблемы соответствия оснований пересмотра вступивших в законную силу судебных решений принципу res judicata являются М.Т. Аширбекова, В.Е. Баскакова, Е.А. Борисова, Т.Ю. Вилкова, Л.А. Воскобитова, Л.В. Головко, В.А. Давыдов, В.Д. Зорькин, Н.В. Ильютченко, Н.Н. Ковтун, Н.А. Колоколов, В.А. Лазарева, П.А. Лупинская, Т.Г. Морщакова, И.Б. Михайловская, И.Л. Петрухин, А.В. Смирнов, Л.А. Терехова, Т.В. Трубникова, М.А. Филатова и др. Данная проблема обозначена в диссертационных работах С.В. Зайцева, А.Ю. Заксон, К.В. Ивасенко, М.В. Мерзляковой, В.А. Морквина, О.Н. Сычевой и др.
Цели и задачи исследования. Целью настоящего исследования является
изучение понятия, значения и пределов правовой определенности судебных
решений в отечественном уголовном процессе (принципа правовой
определенности) в контексте оснований пересмотра судебных решений в кассационном и надзорном производствах, а также при возобновлении производства по делу ввиду новых и вновь открывшихся обстоятельств.
Для достижения указанной цели необходимо решить следующие задачи:
- проследить эволюцию понятия непоколебимости судебного решения в
доктрине и дореволюционном уголовно-процессуальном законодательстве (res
judicata);
исследовать понимание устойчивости судебного решения в науке советского уголовного процесса;
раскрыть значение правовой определенности судебных решений в доктрине современного уголовного процесса;
- изучить понятие и значение правовой определенности судебных решений
в практике Европейского суда по правам человека;
- проанализировать позиции Конституционного Суда Российской
Федерации в отношении правовой определенности судебных решений;
- исследовать правовую регламентацию оснований пересмотра вступивших
в законную силу судебных решений в историческом аспекте;
- рассмотреть подходы Европейского суда по правам человека к
определению пределов действия принципа res judicata;
- раскрыть содержание пределов действия принципа правовой
определенности при пересмотре судебных решений в кассационном порядке и в
порядке надзора;
- определить пределы действия принципа res judicata при возобновлении
производства по делу ввиду новых и вновь открывшихся обстоятельств.
Методология и методы диссертационного исследования.
Методологическую основу исследования составил общенаучный диалектический метод познания явлений объективной действительности, позволяющий рассматривать социально-правовые явления в их динамическом развитии и взаимосвязи.
Диссертация выполнена с использованием общенаучных и частнонаучных
методов исследования: анализа и синтеза, аналогии, индукции и дедукции,
исторического, формально-юридического и сравнительно-правового,
классификации и правового моделирования.
Нормативную базу исследования составили Устав уголовного
судопроизводства 1864 г., уголовно-процессуальное законодательство СССР и РСФСР, Конституция Российской Федерации, международно-правовые акты, ряд федеральных конституционных законов, Уголовно-процессуальный кодекс РФ, иные федеральные законы Российской Федерации. Использовано уголовно-процессуальное законодательство Германии и Франции.
Эмпирическую основу исследования представляют решения
Европейского суда по правам человека, постановления и определения Конституционного Суда РФ, постановления Пленума Верховного Суда РФ. При формировании эмпирической базы диссертантом использовались данные судебной статистики, а также опубликованная и неопубликованная практика Верховного Суда РФ по конкретным делам за 2010 - 2015 гг. (в контексте исследуемой проблемы). Автором было изучено 100 решений Европейского суда по правам человека, 145 решений Конституционного Суда РФ, 240 решений Верховного Суда РФ и 90 решений судов субъектов Российской Федерации Центрального федерального округа применительно к теме исследования.
Объект исследования. Объектом диссертационного исследования
являются правоотношения, складывающиеся в процессе обжалования судебных решений, вступивших в законную силу, с точки зрения соответствия их принципу правовой определенности.
При этом рассмотрение понятия и системы принципов уголовного процесса не является целью настоящего исследования.
Предмет исследования. Предметом исследования являются положения, закрепленные в международно-правовых актах, уголовно-процессуальные нормы национального и зарубежного законодательства, регулирующие основания обжалования судебных решений, вступивших в законную силу, решения Европейского суда по правам человека, а также материалы судебной практики Верховного Суда Российской Федерации и иных судов, осуществляющих пересмотр и возобновление дел в порядке надзора, и ввиду новых и вновь открывшихся обстоятельств.
Научная новизна диссертационного исследования определяется его
целью, задачами, особенностями подхода к рассмотрению правовой
определенности судебных решений. В настоящей работе впервые осуществляется комплексный сравнительно-правовой и исторический анализ понятия, значения и пределов действия правовой определенности судебных решений в отечественном уголовном процессе.
Научная новизна диссертационного исследования детализируется в положениях, выносимых на защиту.
На защиту выносятся следующие основные положения:
1. На основании исторического подхода диссертантом выделяются три этапа эволюции понятия правовая определенность судебных решений в отечественном уголовном процессе (дореволюционный, советский (1917–1991 гг.) и современный), проводится их сравнительное исследование.
Автор приходит к выводу, что, не употребляя термин правовая
определенность судебных решений (правовая определенность), в
дореволюционный период ученые признавали важность устойчивости
приговоров, иных судебных решений, вступивших в законную силу, обращали
внимание на сроки их исполнения, обеспечение авторитета судебных актов и
соблюдение баланса между требованием непоколебимости судебных решений и
возможностью достижения справедливости в каждом деле. При этом
непоколебимость судебного решения рассматривалась как презумпция
истинности вступившего в законную силу судебного решения - res judicata pro veritate habetur, или кратко - res judicata.
Вместе с тем в уголовном процессе советского периода отношение к стабильности судебных решений изменилось в связи с уголовно-процессуальной доктриной, в которой доминировал принцип материальной (объективной) истины. В отличие от дореволюционного периода, когда презумпция истинности вступившего в законную силу судебного решения считалась опровержимой, большинство советских исследователей отрицало наличие такой презумпции, поскольку она вступала в противоречие с возможностью пересмотра вступившего
10 в законную силу судебного решения при необходимости исправления судебной ошибки.
2. Правовая определенность судебных решений в современном уголовном
процессе означает устойчивость, незыблемость, непоколебимость судебного
решения, вступившего в законную силу.
Между тем необходимо различать определенность правовых норм в смысле четкости, ясности закона, требуемого критерия (характеристики) нормы права или судебного акта и правовую определенность в другом значении - как положения, характеризующего институциональные пределы допустимого пересмотра вступивших в законную силу судебных решений.
3. С учетом эволюционного толкования Европейским судом по правам
человека положений ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод
1950 г. автор понимает правовую определенность судебных решений как
самостоятельный межотраслевой процессуальный принцип, означающий
положение, согласно которому отмена (изменение) приговора, иного судебного
решения, вступившего в законную силу, не допускается (принцип res judicata).
Действие названного принципа не является безусловным.
Пределами действия принципа правовой определенности выступают основания, при которых вступившее в законную силу судебное решение подлежит отмене (изменению), - существенные нарушения уголовно-процессуального закона, неправильное применение уголовного закона, а при возобновлении производства по уголовному делу – указанные в законе новые и вновь открывшиеся обстоятельства.
4. Основой принципа правовой определенности в настоящее время
выступает презумпция истинности вступившего в законную силу судебного
решения - res judiсata pro veritate habetur. Данная презумпция, возникнув еще в
доктрине зарубежного и русского дореволюционного уголовного процесса XIX-
начала XX в., не получила развития в советское время, однако она не только не
утратила своего значения, но и приобрела новое толкование в качестве
предпосылки существования принципа res judicata в современный период.
5. Европейский суд по правам человека при решении вопроса о нарушении
принципа правовой определенности национальными судами принимает во
внимание следующие обстоятельства: 1) последствия возобновления
производства по делу и последующих процедур для личной ситуации заявителя;
2) был ли пересмотр инициирован самим заявителем; 3) основания, по которым
национальные власти «отменили окончательный характер приговора»9 по делу
заявителя; 4) соответствие рассматриваемой процедуры требованиям
национального законодательства; 5) наличие в национальной правовой системе
процессуальных гарантий, способных предотвращать злоупотребление
рассматриваемой процедурой со стороны национальных властей, и их
эффективность; 6) иные имеющие отношение к вопросу обстоятельства дела; 7)
кроме того, производство в суде соответствующей проверочной инстанции
должно содержать все процессуальные гарантии Конвенции о защите
прав человека и основных свобод 1950 г. и должно обеспечивать общую
справедливость всего судебного процесса10.
Полагаем, что среди указанных обстоятельств только одно - основания, по которым национальные власти отменили вступившее в законную силу решение по делу заявителя, – является основным (остальные - дополнительные), поскольку именно в зависимости от важности оснований отмены (изменения) вступившего в законную силу судебного решения Европейский суд в большинстве случаев приходит к завершающему выводу о том, имело ли место нарушение Конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 г. Таким образом, основания, по которым национальные власти отменили вступившее в законную силу решение по делу заявителя, - это и есть пределы действия принципа res judiсata.
6. В результате изучения, анализа и социологического обобщения практики
Верховного Суда РФ (240 судебных решений) диссертант пришел к выводу, что
Верховный Суд РФ признавал существенными следующие типы нарушений
9 Постановление ЕСПЧ по делу «Радчиков против Российской Федерации» от 24 мая 2007 г. (жалоба №
65582/01) // СПС «Консультант Плюс». Под «окончательным характером приговора» в данном контексте надо
понимать вступившие в законную силу судебные решения.
10 Там же.
12 уголовно-процессуального закона:
1. нарушения, которые относятся к формированию и полномочиям суда: а) незаконный состав суда; б) нарушение правил подсудности; в) превышение пределов рассмотрения уголовного дела судом кассационной (надзорной) инстанции;
2. нарушение принципов уголовного судопроизводства, которые повлекли нарушение прав участников процесса: а) нарушение права подозреваемого, обвиняемого на защиту; б) нарушение гласности судопроизводства; в) нарушение установленного порядка обжалования судебного решения;
3. несоблюдение установленного уголовно-процессуальным законом порядка рассмотрения уголовных дел: а) неправильное составление процессуальных документов или их отсутствие (например, протокол судебного заседания подписан только одним секретарем судебного заседания, тогда как протокол по данному делу велся двумя секретарями; отсутствие в материалах уголовного дела постановления о возбуждении уголовного дела); б) нарушение установленного порядка прекращения уголовного дела (преследования) (например, прекращение уголовного дела в связи с истечением сроков давности уголовного преследования без согласия обвиняемого).
В целях дальнейшего совершенствования порядка обжалования вступивших в законную силу судебных решений и соблюдения принципа res judicata автор предлагает использовать вышеприведенный перечень существенных нарушений уголовно-процессуального закона как ориентир для судебной практики. При этом данный перечень остается открытым и может быть скорректирован с учетом ее дальнейшего развития.
7. Исходя из недопустимости аналогии между нарушениями уголовно-процессуального и уголовного законов, полагаем, что законодательное указание на существенность нарушений уголовного закона в кассационном и надзорном производствах представляется неверным, поскольку любое нарушение уголовного
13 закона по сути является существенным. Применительно к названным производствам предлагается в качестве оснований отмены (изменения) судебных решений закрепить неправильное применение уголовного закона, внеся изменения соответственно в ст. 401.15 и ст. 412.9 УПК РФ.
8. По сравнению с кассационным и надзорным производствами, где
пределами действия принципа правовой определенности должны выступать
существенные нарушения уголовно-процессуального закона и неправильное
применение уголовного закона, при возобновлении производства ввиду новых
обстоятельств пределы действия принципа правовой определенности качественно
изменяются в связи с иными целями и основаниями данного вида пересмотра.
9. Изучение практики Верховного Суда РФ свидетельствует о том, что при
возобновлении дел ввиду новых обстоятельств пределы принципа правовой
определенности в названном производстве дифференцируются в зависимости от
вида новых обстоятельств. В случаях, когда основанием пересмотра являются
решения Конституционного Суда РФ (п. 1 ч. 4 ст. 413 УПК РФ), это влечет
безусловную отмену (изменение) вступившего в законную силу судебного
решения, тогда как решения Европейского суда по правам человека признаком
безусловности не обладают. Такое положение приводит к возникновению
коллизий в правоприменительной практике.
10. В этой связи в целях соблюдения принципа res judiсata предлагается (на основании изученной практики Верховного Суда РФ) конкретизировать пределы действия принципа правовой определенности применительно к основанию возобновления уголовного дела ввиду принятия решения Европейским судом по правам человека. Такими пределами следует признать: 1) незаконный состав суда; 2) нарушение права обвиняемого на защиту; 3) нарушение установленного порядка доказывания; 4) ненадлежащая проверка уполномоченными органами нарушений, допущенных во время досудебного производства по уголовному делу. Теоретическая значимость диссертационного исследования заключается в комплексном исследовании дискуссионных вопросов, возникающих при толковании термина правовая определенность, определении понятия, значения и
14 пределов действия принципа res judicata применительно к кассационному и надзорному производству и возобновлению дел ввиду новых и вновь открывшихся обстоятельств на основе новейших положений уголовно-процессуального законодательства России. Теоретические положения и выводы могут быть использованы в преподавательской деятельности, при подготовке научных исследований, учебных программ и методических пособий по курсу «Уголовный процесс».
Практическая значимость диссертационного исследования
определяется тем, что сформулированные в нем предложения по уточнению оснований отмены (изменения) вступивших в законную силу судебных решений, закрепленных в уголовно-процессуальном законодательстве, и по внедрению принципа правовой определенности могут быть использованы в законотворческой и правоприменительной деятельности.
Степень достоверности и апробация результатов исследования.
Достоверность диссертации обеспечивается использованием научных методов познания, доктрины отечественного уголовно-процессуального права, актуальной нормативной и репрезентативной эмпирической базы исследования.
Диссертация подготовлена и обсуждена на кафедре уголовного процесса, правосудия и прокурорского надзора юридического факультета Московского государственного университета имени М.В. Ломоносова.
Основные положения и выводы диссертации изложены в 8 научных работах общим объемом 3,2 п.л., в том числе 3 в изданиях, рекомендованных Высшей аттестационной комиссией при Министерстве образования и науки Российской Федерации для публикации результатов диссертационных исследований.
Результаты исследования докладывались в ходе научно-практических
конференций: XV Международной научно-практической конференции
«Актуальные проблемы права России и стран СНГ-2013» с элементами научной
школы (29-30 марта 2013 г., ФГБОУ ВПО «Южно-Уральский государственный
университет»), Международной научно-практической конференции молодых
ученых «Традиции и новации в системе современного российского права» (5-6
15 апреля 2013 г., МГЮУ имени О.Е. Кутафина), (8-13 апреля 2013 г., МГУ имени М.В. Ломоносова), (7-11 апреля 2014 г., МГУ имени М.В. Ломоносова), XII Международной научно-практической конференции «Современные концепции научных исследований» (27-28 марта 2015 г., Международная организация «Евразийский Союз Ученых»).
Материалы диссертационного исследования могут быть использованы при проведении семинарских занятий по уголовному процессу на юридическом факультете Московского государственного университета имени М.В. Ломоносова.
Структура диссертации. Работа состоит из введения, двух глав, включающих в себя девять параграфов, заключения, списка литературы и приложения.
Охрана ребенка от преступных посягательств как международно правовая проблема
Непосредственные объекты преступлений против ребенка, предусмотренных гл. 21 УК, предлагается определять, исходя из международно-правовых оценок охраняемых ценностей, а именно: полноценное и гармоничное развитие личности ребенка, соответствующее нравственно-правовым ценностям общества и государства (ст. 172 и 173 УК); здоровое развитие и благополучие ребенка, обеспечиваемые удовлетворением его имущественных интересов (ст. 174 УК); имущественное благополучие и его гармоничное и здоровое развитие (ст. 176 УК); полноценное физическое, психическое, духовное и нравственное развитие ребенка (ст. 177 УК); наилучшие интересы ребенка, которые должны учитываться в первостепенном порядке (ст. 1771 УК); право ребенка знать своих родителей, право на их заботу и право на сохранение своей индивидуальности (ст. 180 УК).
На основе определений видового и основного непосредственного объектов рассматриваемых преступлений вносятся предложения формально-логического и системно-структурного характера: а) о новом названии главы 21 УК – «Преступления против интересов ребенка и семьи»; б) об исключении из этой главы статей 178 «Разглашение врачебной тайны» и 179 «Незаконные собирание либо распространение информации о частной жизни» как не соответствующих видовому объекту объединенных в главе 21 преступлений; в) о перенесении в главу 21 УК состава преступления, предусмотренного в ст. 169 УК «Развратные действия», ныне расположенного в главе 20 УК «Преступления против половой неприкосновенности или половой свободы». Некоторые из указанных предложений согласуются с предложениями российских ученых относительно совершенствования
Уголовного кодекса Российской Федерации с учетом определения видового объекта рассматриваемых преступлений (в части изменения названия главы 20 УК РФ «Преступления против семьи и несовершеннолетних», перенесения в нее статей, предусматривающих ответственность за развратные действия (ст. 135), изготовление и оборот материалов или предметов с порнографическими изображениями несовершеннолетних (ст. 2421), использование несовершеннолетнего в целях изготовления порнографических материалов или предметов (ст. 2422)).
В части имплементации в национальное уголовное законодательство международных стандартов, касающихся уголовно-правовой охраны ребенка, сделаны следующие выводы: а) оценивая как достаточно высокий уровень имплементации в национальное уголовное законодательство международных стандартов, касающихся признания преступными деяний, направленных против детей, и особенностей их уголовно-правовой оценки, отмечается, что чаще всего используемый белорусским законодателем способ включения ребенка как потерпевшего в качестве квалифицирующего признака в отдельные, так называемые общие составы преступлений, не всегда позволяет оптимально обеспечить реализацию международно-правовых требований, поскольку целый ряд признаков деяний, направленных против ребенка, оказывается за пределами уголовно-правовой сферы; б) в целях оптимизации уголовно-правовой охраны нравственного развития ребенка, обеспечиваемого, прежде всего, в процессе воспитания в семье, и с учетом законотворческого опыта Российской Федерации, вносится предложение о криминализации неисполнения или ненадлежащего исполнения обязанностей по воспитанию ребенка и включении данного состава преступления в главу 21 УК; в) в целях обеспечения полноты правового регулирования ответственности за полноценное нравственное и физическое развитие ребенка вносится предложение о формулировании самостоятельного состава преступления – склонения ребенка к потреблению наркотических средств или психотропных веществ с помещением его в главу 21 УК и дифференциацией ответственности в зависимости от возраста ребенка (несовершеннолетний и малолетний); г) в целях обеспечения дифференцированной ответственности за посягательства на свободу ребенка в зависимости от его возраста (несовершеннолетний и малолетний), вносится предложение о формулировании самостоятельного состава преступления – торговля детьми с включением его в главу 21 УК. Данное предложение обусловлено и необходимостью сохранения уголовной ответственности за торговлю ребенком в условиях, когда белорусским законодателем проектируется отказ от признания преступным торговли людьми, понимаемой как сделки, не сопряженной с целью эксплуатации, что противоречит международным подходам, согласно которым следует признавать преступлением торговлю детьми или их контрабанду в любых целях и в любой форме. Дозволение торговать детьми, на наш взгляд, нанесет непоправимый вред нравственным устоям общества; д) предлагается восполнить пробельность норм уголовного закона, в которых несовершеннолетний или малолетний вообще не предусмотрены в качестве квалифицирующих признаков, посредством введения их в следующие статьи: ст. 132 (вербовка, обучение, финансирование и использование наемников), ст. 145 (доведение до самоубийства), ст. 149 (умышленное причинение менее тяжкого телесного повреждения), ст. 163 (принуждение к даче органов или тканей для трансплантации), ст. 183 (незаконное лишение свободы), ст. 328 (незаконный оборот наркотических средств, психотропных веществ, их прекурсоров и аналогов), ст. 332 (организация либо содержание притонов для потребления наркотических средств, психотропных веществ, их аналогов или иных одурманивающих средств), ст. 339 (хулиганство), ст. 394 (принуждение к даче показаний), ст. 397 (заведомо незаконные задержание или заключение под стражу), ст. 404 (принуждение свидетеля, потерпевшего или эксперта к отказу от дачи показаний или заключения либо к даче ложных показаний или заключения).
В части совершенствования законодательной конструкции отдельных составов преступлений, направленных против ребенка, предлагается: а) включить в ч. 3 ст. 172 УК «Вовлечение несовершеннолетнего в совершение преступления» в качестве квалифицирующего признака: вовлечение несовершеннолетнего в преступную организацию. Отсутствие его в настоящей редакции данной нормы является законодательным пробелом, вследствие чего вовлечение в указанное преступное формирование может повлечь более мягкие юридические последствия, чем вовлечение в организованную преступную группу; б) привести в соответствие ст. 174 УК «Уклонение родителей от содержания детей либо от возмещения расходов, затраченных государством на содержание детей, находящихся на государственном обеспечении» со ст. 140 КоБС, согласно которой суд, исходя из интересов ребенка, вправе обязать бывшего усыновителя выплачивать средства на содержание ребенка;
. Видовой и непосредственный объекты преступлений, направленных против ребенка, как критерий их систематизации
С учетом обозначенной позиции о понятии объекта преступления и классификации объектов попытаемся определить их по отношению к преступлениям, направленным против ребенка.
Исходя из изложенного, родовым объектом преступлений против ребенка следует считать человека. И в этой части отметим обоснованность названия раздела VII УК «Преступления против человека». Человек как единое целое соединяет в себе все его блага (ценности), данные ему самим фактом существования с момента рождения. Это предопределяет подход к конструированию глав указанного раздела, в которых человек как объект уголовно-правовой охраны представлен во всех его ипостасях. Не является исключением и глава 21 УК «Преступления против уклада семейных отношений и интересов несовершеннолетних». В ней под защиту взяты такие общечеловеческие ценности, как семья и дети.
Объединение преступлений по признакам двух видовых объектов не вызывает сомнений в силу их близости. Подобный подход отмечается в УК целого ряда других государств. Как отмечает Ю.Е. Пудовочкин, объединение в одной главе преступлений против семьи и несовершеннолетних объясняется близостью указанных социальных ценностей, их взаимосвязью. Семья выступает в качестве первого института социализации ребенка, она регулирует процесс нравственного и интеллектуального развития личности… Преступное воздействие на семью непременно отражается на воспитании несовершеннолетнего, и наоборот, оказание негативного влияния на процесс формирования личности последнего является нарушением одной из функций семьи93.
Вместе с тем анализ преступлений, включенных в указанную главу, показывает, что единственным преступлением, направленным Пудовочкин Ю.Е. Ответственность за преступления против несовершеннолетних. С. 84-85. непосредственно против семьи, является уклонение детей от содержания родителей (ст. 175 УК). Разглашение врачебной тайны (ст. 178 УК), вообще не направлено на причинение вреда указанным объектам. «Притянуто» к этой главе незаконное собирание либо распространение информации о частной жизни (ст. 179 УК). В отдельных преступлениях семья выступает не основным, а дополнительным объектом (умышленная подмена ребенка – ст. 180 УК, разглашение тайны усыновления – ст. 177 УК). В итоге получается, что из 10 преступлений, предусмотренных в главе 21 УК, непосредственно против детей направлены 7 преступлений (ст. 172 – 174, 177, 1771, 180 УК), что позволяет согласиться с мнением Ю.Е. Пудовочкина об исключении из названия соответствующей главы указания на семью94. В нашем случае уклонение детей от содержания родителей (ст. 175 УК) целесообразно перенести в главу 23 «Преступления п