ДУХОВНАЯ ЖИЗНЬ НАСЕЛЕНИЯ КУБАНИ В КОНЦЕ ХVIII – ХХ в.в.: ДИНАМИКА И ТРАДИЦИИ НАРОДНОЙ КУЛЬТУРЫ

Краткое описание

ОГЛАВЛЕНИЕ
ВВЕДЕНИЕ.............................................................................. 3-26
ГЛАВА I. ПРАВОСЛАВИЕ И НАРОДНАЯ КУЛЬТУРА КАК
БАЗОВЫЕ ЭЛЕМЕНТЫ ДУХОВНОЙ ЖИЗНИ
ВОСТОЧНОСЛАВЯНСКОГО НАСЕЛЕНИЯ КУБАНИ. ТЕОРИЯ И
ГЕНЕЗИС
1.1. Православие как первооснова духовной культуры …….27-51
1.2. Генезис духовной жизни и народная культура ……… 51-
1.3. Диалектика традиционного и современного
в фольклоре..........................................................................….. 57-66
1.4.Эволюция этнокультурных традиций …………………...66-74
1.5. Сценические формы народного искусства............…….. .74-94
ГЛАВА II. ТРАДИЦИИ И ДИНАМИКА КАЛЕНДАРНОЙ
ОБРЯДНОСТИ И ЗАГОВОРНОЙ КУЛЬТУРЫ
2.1. Календарная традиция...........................………….. ……. ..94-116
2.2. Календарный обрядовый фольклор в эпоху
социализма и постсоветской истории................……………..116-124
2.3. Заговорно-обрядовая культура...............................…….. .124-142
ГЛАВА III. ЭВОЛЮЦИЯ ПОВСЕДНЕВНОСТИ (СЕМЕЙНЫЕ
ОБЫЧАИ И ОБРЯДЫ ЖИТЕЛЕЙ КУБАНИ)
3.1. Система традиционного семейно-бытового фольклора…142-162
3.2. Современные семейные обряды и праздники......……… 162-172
3.3. Историческая и генетическая связь календарного,
семейно-бытового и внеобрядового фольклора …………….. . . 172-182
ГЛАВА IV. ПРОЦЕССЫ ТРАНСФОРМАЦИИ ВО
ВНЕОБРЯДОВЫХ ХУДОЖЕСТВЕННЫХ ФОРМАХ НАРОДНОЙ
КУЛЬТУРЫ
4.1. Народная культура в контексте изменения
исполнительских жанров …………..……………………182-234
4.2.Устное народное творчество как катализатор
трансформации духовной жизни …………………………235-258
4.3.Традиции и инновации в игровой народной культуре.….258-269
4.4. Культурная эволюция изобразительного и
декоративно-прикладного творчества….…………………… 269-287
ЗАКЛЮЧЕНИЕ...................................................................... 292-301
ПРИМЕЧАНИЯ………………………………………………
СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ…………302-332
ПРИЛОЖЕНИЕ……………………………………………..333-344
3

ВВЕДЕНИЕ
Актуальность проблемы. В эпоху глобализации культурные
символы, формы поведения стремительно перемещаются от одного
общества к другому. Электронификация коммуникационных средств
позволяет передавать визуальную информацию на большие расстояния,
способствуя формированию культурных стереотипов общемирового
масштаба. Расширение сферы трансграничных взаимодействий людей,
предприятий, рынков ведет к нивелированию этических культур. Ощущая
угрозу своей культурной идентичности, человечество все сильнее
испытывает потребность в сохранении национальной и региональной
специфики. В связи с этим особенно актуализируются проблемы локальной
истории культуры, ее эволюции и традиций.
В современных условиях все более заметным становится
противоречие, выражающееся, с одной стороны, утверждением в
общественном сознании неких общих культурных норм и ценностей, а с
другой, - в осознании людьми своей этнокультурной принадлежности. Эту
тенденцию выявила Всероссийская перепись населения 2002 года: идея
создания единой нации «советский народ» оказалась несостоятельной.
Опрос показал, что в обществе сильна тяга к национальному самосознанию
и самобытности. Появились такие варианты самоопределения, как «казак»,
«помор», «печенег», «половец». Сплочение и духовное обогащение россиян
видится в достижении культурного многообразия. В этих условиях
изучение и распространение историко-культурного опыта в его духовной
сфере приобретает особое звучание.
Вместе с тем следует признать, что в обществе сильны негативные
настроения. Утрата социально-культурных ориентиров, несовпадение
систем ценностей и уровней жизни создают ощущение катастрофичности
бытия, вызывают чувство неполноценности и агрессию. Все это неизбежно
4
ведет к социальной, религиозной и этнической напряженности. Решению
проблемы мешает отсутствие научно обоснованной культурной политики.
Совершенно очевидно, что выработка такой политики должна строится с
учетом уроков прошлого.
Возможности формирования новой мировоззренческой парадигмы в
российском обществе напрямую зависят от того, как сохраняются
национальные корни. В этой связи, необходимо создание условий для
саморазвития традиционных этнических культур, способных служить
нравственным ориентиром для новых поколений. Расширение сферы
культурной жизни может и должно происходить за счет включения в
социокультурное творчество различных слоев населения, обогащение
интересов и развитие инициатив. Именно поэтому, особую актуальность
приобретают исследования исконных традиций народной культуры и ее
эволюции.
Динамика этнокультурных процессов в регионах во многом зависит от
того, как функционируют те или иные каналы, передающие культурную
информацию. В качестве механизма трансляции социокультурного опыта
выступают традиции, позволяющие сохранять духовное наследие
достаточно длительное время. Большую роль в решении этой проблемы
могут сыграть научные выводы и рекомендации, основанные на
исследовании народной культуры, направленные на обоснование путей
оптимизации этнокультурных процессов в российских регионах. Отсутствие
масштабных исторических работ в этой области предопределило выбор
темы - истории становления и развития духовной жизни
восточнославянского населения Кубани на примере фольклора региона в
единстве его содержательной и динамической сторон.
Духовная жизнь, народная культура и ее проявления изучаются
разными научными дисциплинами гуманитарного профиля – исторической
5
наукой, философией, культурологией, искусствоведением,
фольклористикой, этнографией, эстетикой и др. Каждая из них стремится
сформировать свой предмет исследования. Специфической особенностью
изучения данного объекта является то, что фольклор служит основным
источником для выявления трансформации духовной жизни в его базовой
составляющей. Именно поэтому, в качестве объекта исследования мы
избрали духовную жизнь восточнославянского населения Кубани в
процессе ее исторического развития, начиная с конца ХVIII до начала ХХI
века в ее основании – народной культуре.
Предмет исследования: взаимосвязь традиций и динамики народной
культуры как составной части духовной жизни и эволюции
восточнославянского фольклора Кубани.
Хронологические рамки диссертации охватывают более чем
двухсотлетний период: с конца ХVIII века до начала III тысячелетия. Выбор
данных временных параметров обусловлен тем, что с начала колонизации
края, в духовной жизни славян Кубани, как и в целом в России, произошли
качественные изменения. Некогда самобытная национальная культура,
основанная на Православной вере, составляла фундамент российского
государства. Идеалами русского народа были церковь, семья, традиционные
ценности. Отказ от исконных духовных традиций в пользу
наднациональных, универсальных, насильственная атеизация образования и
воспитания в ХХ веке привели общество к опустошению и упадку.
Отрицание религиозных основ культуры и фольклорных традиций
прошлого в годы советской власти, навязывание народу либеральных идей
запада в постсоветский период – пример того, как обезличивается и
искусственно уничтожается духовный базис общества. Будущее страны,
ее безопасность, социально-экономическое развитие и положение в мире
следует рассматривать в неразрывной связи с восстановлением
6
исторической памяти русской цивилизации, возрождением и укреплением
национально-консервативного мировоззрения.
В исследовании дореволюционного состояния проблемы мы
ограничивались географическими границами Кубанской области,
включавшей Черноморскую губернию (Черноморию) в период с конца
ХVIII - до 1917 года. В советское время административно-территориальное
деление характеризовалось чрезвычайной неустойчивостью. В первые
послереволюционные годы область носила название Кубано-Черноморской.
По решению Президума ВЦИК РСФСР в 1922 году за счет части
Краснодарского края и Майкопского отдела была создана Черкесская
(Адыгейская) автономная область, вошедшая в состав Кубано-
Черноморской области. Большая часть Баталпашинского отдела была
передана Терской области и Карачаево-Черкесской автономной области.
В 1924 году Дон, Кубань, Терская и Ставропольская губернии, город
Грозный, входивший на правах округа, Кабардино-Балкарская, Карачаево-
Черкесская, Адыгейская и Чеченская автономные области объединились в
Юго-Восточный край с центром в Ростове-на-Дону. В том же году край
переименовали в Северо-Кавказский. В 1934 году край разукрупнили. В
состав Азово-Черноморского с центром в Ростове-на-Дону вошли
некоторые районы Кубани и Адыгейской автономной области. Центром
Северо-Кавказского края стал город Пятигорск. В сентябре 1937 года Азово-
Черноморский край был разделен на Краснодарский край и Ростовскую
область.(1) В 1991 году Адыгейская автономная республика стала
самостоятельным субъектом Российской Федерации. Кубанью принято
называть территорию бывшей Кубанской области и нынешний
Краснодарский край за исключением части восточных районов, отошедших
в советское время Ставропольскому краю и части южных районов,
находяшихся в составе Карачаево-Черкессии.
7
Историография проблемы. Проблемы становления и развития
духовной культуры русского народа нашли отражение в
культурологических концепциях славянофилов К.С. Аксакова,(2) А.С.
Хомякова,(3) Н.Я. Данилевского, (4) ориентированных на учение
Православной церкви о взаимодействии божественного и человеческого в
личности. Фундаментальное значение имели для нас идеи о слиянии
общинности и соборности как важнейших предпосылок формирования
национального самосознания русского народа.
Теоретические подходы к пониманию культуры как специфического и
целостного организма активно исследовались представителями религиозной
метафизики, в частности, П.А.Флоренским,(5) П.Б.Струве,(6) В.С.
Соловьевым. (7) Выработанные ими идеи надисторичности и
надсоциальности духовных начал позволили нам глубже проникнуть в суть
произведений народной прозы и песенного фольклора христианского
содержания.
В изучении и описании символов, культов, универсальной категории
творчества большую роль сыграл опыт феноменологического анализа А.Ф.
Лосева, (8) М.М. Бахтина, (9) и П.А. Флоренского.(5) Философия культуры
представлялась ими как основа, на которой гуманистические ценности и
принципы историзма способны органично вписываться в новую
мировоззренческую парадигму.
Большой вклад в изучение истории религии методами герменевтики
внес французский культуролог М. Элиаде. (10) Разработкой теории
культурогенеза этносов и субэтносов занимались и другие западные ученые.
Опыт К. Леви-Строса в изучении культурных структур позволил
представить ритуалы, тотемы, мифы, как особого рода знаковые системы и
выявить множественность культурных форм.(11) К. Малиновский считал,
что различия между культурами проявляются в закрепляемых способах
8
удовлетворения и характере передаваемых потребностей. Культура в таком
виде выступает как совокупность артефактов. В диссертации
использовались разработанные им теоретические подходы к
функциональному анализу культуры.(12) В изучении этапов в развитии
культуры мы опирались на философские труды Г. Спенсера, (13) О.
Шпенглера, (14) Э. Тайлора, (15) П.Сорокина.(16)
Неоспорима ценность взглядов на жанровую природу произведений
устного народного творчества В.Г. Белинского (17) и его
единомышленников Чернышевского (18) и Н.А. Добролюбова.(19)
Разработанные ими принципы научного сбора фольклора стали
основополагающими в дореволюционной отечественной фольклористике и
не потеряли своего значения до сих пор.
Осмысливая материал по истории русского фольклора, нельзя пройти
мимо трудов родоначальника мифологической школы в России Ф.И.
Буслаева, создавшего собственную концепцию мифа. (20) Одним из первых
в отечественной науке ученый убедительно доказал, что прошлое для
традиционного сознания является областью универсальных идей и
нравственных ценностей. Мифология рассматривалась им как часть
исторической памяти народа.
Обширному исследованию мифотворчества посвящен
фундаментальный труд А.Н. Афанасьева «Поэтические воззрения славян на
природу». (21) Ученый первым поставил вопрос о происхождении мифа в
тесной связи с мышлением. Безусловно, ценным следует признать вклад
исследователя в систематизацию и издание русских народных сказок. Его
современник филолог-славист А.А. Потебня по-своему сформулировал и
выдвинул ряд убедительных аргументов в пользу мифа, как способа
мыслительной деятельности человека.(22) В диссертации использовалиcь и
труды главы сравнительной школы, литературоведа А.Н. Веселовского, (23)
9
обнаружившего внутренние эволюционные закономерности в отдельных
жанрах и областях фольклора. Не утратили научного значения выводы,
сделанные им при сопоставлении духовных стихов с календарными
обычаями и обрядовым фольклором. Большое значение для нас имели
труды Д.К. Зеленина, иссследовавшего цикл календарных троицких обрядов
с помощью ретроспективного анализа. (24)
Философские аспекты теории и истории культуры изучались во второй
половине ХХ в. и особенно активно в 70—е и последующие годы
советскими учеными Ю.М. Лотманом,(25) С.Н. Артановским, (26) С.Н.
Иконниковой,(27) М.С. Каганом,(28) Л.Н. Коганом,(29) Э.В.
Соколовым.(30)
При всем многообразии концепций ученые едины в том, что культура
есть сложная система, являющаяся подсистемой бытия. Сформулированные
приоритетные направления в исследовании проблем исторической
культурологии служат ориентиром в современных научных поисках.(31)
Общетеоретические проблемы фольклора исследовались Ю.М.
Соколовым, (32) В.Я. Проппом,(33) Д.С.Лихачевым,(34) К.С.
Давлетовым,(35) В.Е. Гусевым. (36) Особую значимость для нас имели
труды, посвященные вопросам частного характера. К числу наиболее
авторитетных музыковедов, литературоведов, искусствоведов следует
отнести П.Г. Богатырева,(37) И.И. Земцовского,(38) Ю.Г. Круглова,(39)
И.А. Морозова,(40) А. Ф. Некрылову, Н. И. Савушкину,(41) К.В. Чистова.
(42) Их опыт позволил понять логику исторической и структурной
трансформации фольклора.
Важную роль в исследовании народной культуры казачества сыграло
созданное в 1896 году общество любителей изучения Кубанской области
(ОЛИКО), объединившее историков, писателей, деятелей искусства.
Активное участие в его деятельности принимали архивариус
10
Кубанского областного правления М.А. Дикарев, регент Войскового
певческого хора Г.М. Концевич, автор двух томов «Истории Кубанского
казачьего войска» Ф.А. Щербина. Вышедший в Екатеринодаре в 1910 г.,
1913 г. труд историка, содержит обширные сведения о нравах и
межэтническом взаимодействии кубанцев.(43) Работа оказалась
незавершенной, ученый вынужден был покинуть родину и жить в
эмиграции. Главным наследием общества, просуществовавшего до 1932
года, явились печатные издания местных авторов.
Многочисленную группу среди опубликованных работ по исследуемой
проблеме составляют историко-этнографические материалы, относящиеся
ко второй половины Х1Х – началу ХХ веков, в которых представлены едва
ли не все жанры и виды народного творчества Кубани. Многообразие тем,
художественных образов, поэтических приемов, яркий колоритный язык
характеризуют этот пласт народной художественной культуры. Благодаря
усилиям собирателей и исследователей спасены от забвения тысячи
памятников - подлинных шедевров народного искусства. Работой по
фиксации и изучению фольклора руководил Кавказский отдел
Императорского Русского географического общества. К ней привлекались
администрация Кубанского казачьего войска, местная интеллигенция и
духовенство.(44) Первое историко-этнографическое описание
общественных и семейных отношений, промыслов, предметов
материальной культуры было сделано И.Д. Попкой в книге «Черноморские
казаки в гражданском и военном быту». (45)
В 1879 году Е.Д. Фелицын издал авторский вариант комплексной
программы статистико-этнографического описания населенных мест
Кубанской области. На ее основе П. Кирилловым, К. Живило, Д. Шаховым,
В.В. Васильковым, Т.Стефановым и др. был собран богатейший
фактологический материал по культурной истории Кубани. (46) Он
11
сосредоточен, преимущественно, в серии выпусков под названиями
«Сборник для описания местностей и племен Кавказа» и в «Кубанском
сборнике», выходивших в Тифлисе и Екатеринодаре, начиная в 80-х годов
ХIХ века.
Первые 0 и
попытки аналитического подхода к песенному фольклору
обнаруживаются в публикации Е. Передельского «Станица Темижбекская и
песни, поющиеся в ней», вышедшей в 1883 году.(47) Стремясь к возможно
более точной характеристике песенного творчества, автор описал местную
манеру исполнения и народный инструментарий, разработал
классификацию бытовых и обрядовых песен. Уникальная информация о
бытовании на Кубани фольклорного театра содержится в дневнике В.Ф.
Золотаренко, смотрителя Екатеринодарского духовного приходского
училища и записях учителя Родниковской станичной школы Л.К.
Розенберга. (48)
Всю первую половину ХХ века сбором и систематизацией
произведений народного творчества занимались отдельные энтузиасты из
числа любителей, ученых и представителей творческих профессий.
Целенаправленный комплексный анализ традиционной культуры Кубани
начался лишь в 30-50 годах. Итогом этнографической экспедиции,
предпринятой сотрудниками Института этнографии Академии наук СССР и
Московского государственного университета в 1952-1954 г.г., стала
коллективная монография «Кубанские станицы. Этнические и культурно-
бытовые процессы на Кубани». Книга вышла в 1967 году в Москве. (49) В
ходе экспедиции достаточно глубоко изучались кубанские говоры,
этнический состав населения, предметы материальной культуры, а вот
обрядовый и внеобрядовый фольклор представлены весьма схематично и
фрагментарно. Очевидно, что на результатах работы в этой части сказались
идеологические факторы. И все же исследование выявило ярко выраженную
12
динамику в традиционной культуре восточнославянского населения
Кубани: доля традиционных культурных форм за советский период
сократилась, им на смену пришел организованный досуг в виде
художественной самодеятельности и гастролей профессиональных
коллективов.
Богатейшим традициям хорового исполнительства посвящена
монография С.И. Еременко »Хоровое искусство Кубани».(50)
Хронологический диапазон исследования охватывает без малого два
столетия и содержит ценные сведения об особенностях домашнего
ансамблевого пения, о полковых песенных традициях, о концертной и
исполнительской деятельности Войскового певчего хора (1811 - 1917 гг.),
Кубано - Черноморского хора (1918 - 1921 гг.), Кубанского вокального
квартета (1926 - 1932 гг.), государственного Кубанского казачьего хора за
период с 1969 по 1977 годы. Значительная часть материалов отведена
любительскому хоровому движению, работе краевого Дома народного
творчества и отделения Всероссийского хорового общества.
Среди наиболее известных имен трех последних десятилетий ХХ века
следует отметить В.Г. Комиссинского и (51) И.А. Петрусенко, (52) внесших
весомый вклад в разработку исторических и теоретических проблем
народно-песенного искусства Кубани. Широкую панораму произведений
фольклора представили в своих изданиях музыковед А.А. Слепов, (53) и
собиратель кубанских частушек, плясовых песен и наигрышей И.Н. Бойко
(54), известный кубанцам своими многочисленными рассказами и
повестями о земляках.
Исследованию народной и сценической хореографии посвящены труды
балетмейстера и фольклориста Л.Г. Нагайцевой. (55) Наиболее значимымы
для нас подходы ученого к соединению народного кубанского танца и
вторичных форм хореографии.
13
Изучением тенденций в развитии и обновлении фольклора
занимаются, начиная в 1987 года, сотрудники Центра народной культуры
при Кубанском казачьем хоре под руководством Н.И. Бондаря, ежегодно
предпринимающие научные экспедиции в различные районы края.
Стратегия исследований базируется на методологическом принципе
единства всех этапов исследовательского процесса (собирание – архивная
обработка – изучение – издание). Экспедициям придается комплексный
характер. Значительно расширился круг фиксируемых видов и жанров
фольклора. Собранные материалы активно вводятся в научный оборот.(56)
Учитывая «мозаичность» традиционной культуры Кубани, что обусловлено
сложностью заселения края, полиэтничностью и поликонфессиальностью
населения, этнографы стремятся к сплошному обследованию культурных
зон. Наряду с кубанской тематикой активно изучаются проблемы
этнической и культурной истории донских, терских, уральских, сибирских,
дальневосточных казачеств. Изданный в 2002 году фундаментальный труд
«Очерки традиционной культуры казачеств России», посвящен решению
как общих, так и частных вопросов, относящихся к к отдельным явлениям
культурного прошлого регионов. (57)
Начиная с конца 1980-х годов и, особенно, с момента официальной
реабилитации казачества, внимание историков, этнографов, филологов,
фольклористов к истории и современному состоянию традиционной
культуры Кубани усилилось. Разностороннее и объективное освещение
проблем представлено на конференциях регионального и международного
уровня. Вошло в традицию регулярно проводить Дикаревские чтения,(58)
кубанские литературно-исторические чтения, (59) конференции по
проблемам культуры и информатизации на базе научно-исследовательского
центра при Кубанском казачьем хоре, в Кубанском государственном
университете, в Краснодарском государственном университете культуры и
14
искусств,(60) в Армавирском и Майкопском государственных
педагогических институтах.(61)
В последние годы защищен ряд кандидатских и докторских
диссертаций общетеоретического и прикладного характера (62), выпущены
монографии по проблемам традиционной культуры Кубани и этнической
истории казачества (63) Научное отражение региональной истории
культуры нашло отражение в исследованиях И. И. Горловой, В.И. Лях и
Н.Г. Денисова, Н.Г. Недвиги. (64).
Вместе с тем, пока еще слабо изучены вопросы взаимодействия
традиционного кубанского фольклора со сценическими формами. Как
правило, ученые ограничиваются стандартными временными рамками:
конец ХVIII – начало ХХ веков. Вместе с тем, история народной культуры
казачества не закончилась революцией и гражданской войной. В ХХ веке
историко-культурный процесс испытал на себе мощное влияние
идеологических, экономических2иf1, интеграционных факторов. Быстрыми
темпами развивался фольклоризм, трансформировались многие жанры
аутентичного фольклора. Осмысление динамики и взаимодействия этих
двух пластов культуры дает возможность выявить их содержательные
аспекты и ход культурной эволюции, а также устойчивость и
приспособляемость культурных форм к новым реалиям.
В отличие от многих работ по культурной истории Кубани мы сделали
акцент на изучении становления и развития восточнославянского
фольклора, его структуры и функций, процессах взаимодействия с
вторичными формами духовной культуры. Специфика представленной
работы заключается в том, что два спектра анализа – аутентичный фольклор
как первооснова народной культуры и фольклоризм – не разведены, а
рассматриваются в совокупности и взаимовлиянии друг на друга.
15
Обращение к традиционному фольклору восточнославянского
населения Кубани и вторичным формам его существования с позиций
истории есть объективная социальная потребность. Она обусловлена
необходимостью совершенствования культурной политики, эффективность
которой напрямую зависит от использования научных идей. Чтобы
восполнить этот пробел, мы предприняли собственные изыскания.
Цель исследования - анализ содержания и динамики фольклора
восточнославянского населения Кубани как базисного элемента духовной
культуры и вторичных форм культурной практики, находящихся во
взаимодействии и взаимовлиянии в ходе исторического развития.
Исторический подход предполагает изучение ценностно-нормативных
идей, представлений, способов символического и предметно-материального
воплощения, имевших место в разные периоды культурной истории
региона. Эти важнейшие компоненты духовной культуры позволяли
этнокультурному сообществу осознавать себя целостным организмом и
поддерживать свою самобытность в течение длительного времени. Для
науки важны и технологии практического оперирования ценностями,
символами, смыслами, формами их поддержания, обновления и передачи от
поколения к поколению. При таком подходе обретают свой
методологический статус носители духовных традиций.
Органическая связь между ценностно-нормативной системой,
формами функционирования и социальной трансмиссии в рамках
конкретной этнокультурной организации, дает возможность видеть
трансформацию духовной культуры как постоянно протекающий и
незавершенный процесс, сопровождающийся сменой культурных парадигм
и технологией их реализации.
Задачи исследования:
16
1. Выявить роль Русской Православной Церкви в организации
духовной жизни восточнославянского населения Кубани.
2. Охарактеризовать полифункциональную природу традиционного
фольклора и механизмы передачи культурного опыта.
3. Определить исторические границы бытования кубанского фольклора и
фольклоризма, проанализировать причины трансформации региональных
традиций народной культуры.
4. Изучить культурные формы, социальную базу и тенденции в их
сохранении и совершенствовании.
5. Осмыслить качественные изменения, произошедшие в духовной культуре
восточнославянского населения Кубани за два последних столетия.
6. Сформулировать способы сохранения культурной специфики региона в
условиях интеграции и глобализации.
Источниковедческая база исследования включает письменные
документы, хранящиеся в государственнвых архивах Краснодарского
(ГАКК) и Ставропольского краев (ГАСК), Российском государственном
историческом архиве (РГИА), Краснодарском историко-археологическом
музее-заповеднике имени Е.Д. Фелицына. К ним относятся материалы по
учреждению Русской Православной Церкви на Кубани: законодательные и
административно-распорядительные акты Святейшего Синода и
епархиальных властей об основных этапах и особенностях церковного
управления в крае. Среди документов особый интерес представляют отчеты
священнослужителей о состоянии религиозно-нравственного воспитания
гражданского населения и в войсках, о численности православных и
раскольников, об охране памятников старины, статистические сведения по
епархии.(65)
Важнейшая знаковая часть национальной культуры - православные
храмы и хранящиеся в них святыни, церковные обряды и народные
17
православные традиции. Архивные документы запечатлели события,
связанные с историей храмового строительства на Кубани. В их числе –
описания церковных реликвий Запорожской Сечи. Широкий спектр
деятельности церкви представляют документы о религиозных чувствах и
мировоззрении православных верующих, сведения о пожертвованиях
простых прихожан и войсковой элиты, материальное обеспечение и
общение священно- и церковнослужителей с паствой. (66)
Широкий пласт истории духовной культуры православного населения
Кубани представлен в актах и делопроизводственных материалах об
учреждении, строительстве и хозяйстве монастырей, об участии монахов в
просвещении, миссионерской деятельности, социальном призрении и
оздоровлении прихожан. (67)
Исследуя документальные источники, мы обращали внимание на их
научное значение, объективность и полноту отражения проблемы.
Предпочтение отдавалось, в первую очередь, подлинникам.
Вторая группа источников включает опубликованные сборники
фольклорных произведений (песен, народной прозы, малых фольклорных
жанров, игр и забав). Часть из них содержит комментарии собирателей.
Анализ музыкального, текстологического, жанрового и видового материала
производился нами с помощью различных способов познания:
индуктивного и дедуктивного методов, аналогии, описания,
классификации, типологизации и др.
Особо ценными для нас стали записи, сделанные в начале 80-х г.г.
ХIХ века Е. Передельским. Собирателю удалось зафиксировать более ста
словесных и музыкальных текстов бытовых и обрядовых песен, известных в
станице Темижбекской, многие из которых уникальны.(68)
В последние годы ХIХ века вышли в свет 14 выпусков песен
черноморских, линейных и терских казаков под редакцией А. Д. Бигдая, в
18
которых __________сосредоточено более пятисот произведений для голоса и хора.
Большую ценность для нас представляли также сборники народных
кубанских песен в обработке регента Войскового певческого хора Г.М.
Концевича, опубликованные в Москве в начале ХХ века. Все они являются
большой редкостью. И тем отраднее тот факт, что благодаря усилиям
художественного руководителя Государственного академического
Кубанского казачьего хора В.Г. Захарченко они вновь увидели свет в новой
музыкальной и текстологической редакции, давая яркое представление о
самобытном песенном творчестве кубанцев. (69)
В начале ХХ века по рекомендации украинского композитора Н.В.
Лысенко на Кубань прибыл выпускник Киевской духовной академии А. А.
Кошиц.(70) Собранные им народные песни издать не удалось, началась
революция, затем гражданская война, а за ними годы скитаний в эмиграции.
Рукописный сборник кубанского песенного фольклора находится в частной
коллекции и ждет своего исследования. Часть материалов опубликована в
монографии И.А. Петрусенко. (71)
Начиная с 60-х годов Х1Х и в начале ХХ веков, газета Кубанские
областные ведомости регулярно публиковала корреспонденции с мест, в
которых рассказывалось о нравах, обычаях и обрядах кубанцев. Из них
более трех десятков публикаций принадлежат учителю из станицы
Родниковской Л.К. Розенбергу. Изданная им в Екатеринодаре в 1905 году
книга «Среди кубанцев», содержит редкие сведения о казачьей культуре:
приемы народной медицины, обычаи и верования, тексты заговоров, легенд
и многое другое.(72)
Собиранием казачьих «побрехенек» занимался известный до революции
не только на Кубани, но и далеко за ее пределами поэт и фольклорист А.Е.
Пивень. Вместе с Добровольческой армией он покинул Родину и большую
часть жизни провел в эмиграции. До недавнего времени его сборники не
19
были известны широкой читательской аудитории. Лишь в последние
годы появилась возможность познакомиться с редкими по стилистике и
жанру фольклорными произведениями в записи собирателя. (73)
Локальные экспедиционные работы по сбору фольклора проводились в
казачьих станицах в первые десятилетия после революции, но сведения о
них весьма скупы.(74) Масштабная кампания по поиску и фиксации
произведений советского фольклора, развернувшаяся по инициативе
партийных органов, не минула и Кубани. В начале 30-х годов в край
прибыли сотрудники Института антропологии и этнографии Академии наук
СССР. Итогом их работы стал сборник песен о гражданской войне.(75) С
той же целью в разное время приезжали из Москвы композиторы А.
Мосолов и А. Новиков (76) Собирательством занимались и местные
деятели искусств.(77) Большую коллекцию редких произведений
фольклора казаков-некрасовцев, проживавших в Приморско-Ахтарском
районе края, собрал фольклорист из Ростова-на-Дону Ф.В. Тумилевич. .(78)
Вскоре после войны научную командировку к некрасовцам совершили
сотрудники краевого историко-археологического музея. (79) В 60-х годах
записями песенного фольклора занимался поэт И.Ф. Варавва.(80) Однако
следует заметить, что многие собрания и издания довоенного и
послевоенного периода страдают общим недостатком – отсутствием
музыкальных напевов. Сомнительна и аутентичность значительной части
фольклорных текстов по причине допустимости в то время редактирования
записей и сочинительства «под фольклор».
Возможности в изучении песенных традиций расширились после
выхода в свет книги В.Г.Захарченко «Песни станицы Кавказской,
записанные от Анастасии Ивановны Сидоровой».(81) Сравнение этих
записей с теми, что сделал Е. Передельский, убеждает в том, насколько
существенно меняется аутентичная культура в процессе коллективного
20
творчества.(82) Итогом многолетней собирательской работы стало
двухтомное издание В.Г. Захарченко, содержащее самые разные по жанру и
художественному стилю народные песни Кубани. (83)
Народная проза и малые фольклорные жанры представлены
отдельными изданиями и единичными текстами. К наиболее разнообразным
по содержанию и структуре изданиям следует отнести «Легенды и были
Черноморья» и составленный Л.В. Мартыненко сборник пословиц,
поговорок и загадок Кубани. (84)
Регулярный характер поисково-экспедиционная практика приобрела в
70-80-х годах. В ней участвовали сотрудники Краснодарского историко-
археологического музея-заповедника и студенты Краснодарского
государственного института культуры.(85) Собранные материалы пока
хранятся в архиве музея и изучены слабо. Поиск и фиксацию кубанского
фольклора в последующие годы вел центр народной культуры,
действующий на базе Государственного академического Кубанского
казачьего хора. Ценными источниками служат издания последних лет.
(56,58)
Большая часть полевого материала, представленного в диссертации,
собиралась автором в различных территориальных зонах Краснодарского
края. (86) Для получения исчерпывающего описания и воссоздания
объективной картины нынешнего состояния восточнославянского
фольклора Кубани мы обращались к живым людям – носителям
фольклорных традиций. На подготовительном этапе проводилась
паспортизация текстов и оценка их состояния: анализировался
количественный и качественный состав жанровых разновидностей,
репертуар, манера исполнения. В качестве метода сбора культурной
информации использовалось визуальное наблюдение: обращалось
внимание на жестикуляцию, мимику, интонации исполнителей. Записи
21
снабжались подробными комментариями. В ходе предварительного
исследования, мы стремились проследить процесс переориентации жанров и
влияние вторичных форм на аутентичный фольклор. В процессе
непосредственного восприятия и прямой регистрации всех факторов,
касающихся изучаемого объекта, мы стремились исключить личностное
отношение к ним. Наблюдение проводилось в естественной обстановке при
непосредственном контакте с информаторами. На этапе сбора конкретного
эмпирического материала фиксация производилась в специальных
карточках наблюдения, обеспеченных цифровыми индексами. Это
облегчало запись, а впоследствии упростило обработку данных и их анализ.
При изучении, например, календарной и семейно-бытовой обрядности
выяснялись время, место и последовательность исполнения ритуалов, пол и
возраст участников, специфика атрибутов, костюмов, обрядовой пищи,
сценарии и программы выступлений сценических коллективов.
Упорядочение данных по признакам подобия позволило группировать
информацию и приводить отдельные факты в систему. Помимо
фонетических источников (магнитофонных и видеозаписей),
использовались иконографические материалы (рисунки, репродукции,
фотографии, картины).
Методологическая основа диссертации. Сложность объекта и
характер поставленных задач обусловили необходимость использования в
исследовании комплекса методов. Одним из них стал с и с т е м н ы й
метод, позволивший рассматривать кубанский фольклор как открытую
динамическую систему с множеством подсистем, тесно связанных между
собой, взаимно влияющих и дополняющих друг на друга.
Г е н е т и ч е с к и й метод создал условия для понимания этимологии
содержания и смысла народных воззрений, поэтических образов, жанров,
эволюции культурных явлений во времени и в пространстве.
22
Ф у н к ц и о н а л ь н ы й метод позволил выявить изменения,
произошедшие в тех или иных культурных объектах, а также осмыслить их
как специфически значимые единицы. Тот факт, что в процессе истории
культуры эти объекты выполняли множество функций, потребовало крайне
осторожного анализа их природы и значения. Восточнославянский
фольклор Кубани мыслился как уникальная, интегрированная система, все
части которой выполняют взаимосогласованные функции. Для выявления
динамики духовной культуры потребовалось аналитически разделить ее на
ряд аспектов – систему знаний, верований, морали, различные способы
творческого самовыражения и др.
Результатом с р а в н и т е л ь н о – и с т о р и ч е с к о г о метода
явилась история духовной жизни в определенном временном инте

Список литературы

ВЫВОДЫ
313
Традиционное внеобрядовое искусство как полиэлементный
комплекс восходит к общему корню – синкретической культуре
первобытного общества и несет на себе печать мышления, общего круга тем
и художественных образов. Эволюция традиционного аутентичного
фольклора привела к расчленению некогда целостной системы на
празднично-обрядовую культуру и внеобрядовый фольклор. Функционируя
в одной среде, эти две области народного творчества тесно смыкались и
постоянно взаимодействовали друг с другом. Живая связь между ними
сохранялась вплоть до начала ХХ века.
Внеобрядовые фольклорные жанры возникли в результате комбинации
элементов общей системы. Простейшие соединения, например, включали
наигрыш и движение, пение и наигрыш, слово и музыку. Более сложные
структуры имеют три компонента и более, в том числе, музыкальные
инструменты, костюмы, реквизит, грим. Соотношение элементов различно и
варьируется в зависимости от специфики жанра, возможностей и интересов
исполнителей, времени и места действия. Одни компоненты доминируют,
другие выступают как второстепенные или равнозначные. Характер их
взаимодействия определяется лидером: ведущим игры, запевалой в хоре,
сказочником и т.д. С течением времени функционирование культурных
форм изменяется, что ведет к переходу их в новое состояние.
В системе внеобрядового фольклора мы выделили следующие
культурные формы: песня, инструментальная музыка, бытовая хореография,
народный театр, художественная проза, малые фольклорные жанры, игры,
декоративно-прикладное и изобразительное творчество. Синтетические
исполнительские жанры объединяют слово с музыкальным напевом и
драматическим действием:
- игровые песни (игра, пение);
- хороводы (пение, танец, игра);
314
- лироэпические произведения (повествование, лирика);
- песни с приговорами (пение, приговор);
- песни с подтанцовкой, частушки (пение, пляска);
- танец (движение, инструментальный наигрыш);
- драматическое представление (слово, движение).
Большим разнообразием жанров отличается кубанское народно-
песенное творчество. В зависимости от темпа мелодии песни
подразделяются на протяжные, быстрые и умеренные. По содержанию и
характеру исполнения их можно классифицировать как исторические и
походные песни, баллады, лирику, припевки, песни литературного
происхождения, шуточного и сатирического характера. По составу
исполнителей: сольные; парные (диалогические); ансамблевые и хоровые
(смешанный и однородный состав). По сферам бытования: «бэсидные»
(посиделочные); трудовые; семейные; уличные. По возрасту исполнителей:
детские, молодежные, песни людей зрелого и пожилого возраста. По полу:
мужские и женские. Песни различных социальных групп: казачьи,
солдатские, чумацкие, разбойничьи, тюремные.
Наиболее плодотворным периодом в развитии историко-песенного
эпоса следует считать первые сто лет с начала колонизации края. Базисная
система идей достигла кульминационного развития в годы Кавказской и
русско-турецкой войн. (1877-1878 годов) В песенном творчестве это
проявилось в широте и содержательности тем, сюжетов. Фольклорный
репертуар не ограничивался лишь произведениями, имеющими собственно
аутентичный источник. Использовались и образцы профессионального
искусства. Пройдя обработку в коллективном творчестве, они проявились в
виде вариантов исходных произведений и начинали активно жить в народе.
Интегрирующим механизмом созидания выступала конфессиональная и
315
культурная общность восточнославянских народов. Созидательная
энергия обеспечила стремительный подъем и размах песенного творчества.
К концу Х1Х века возможности исторического жанра исчерпались,
начался постепенный спад. В критическую фазу он вступил в первые годы
советской власти. Вялый интерес к исторической песне проявился в 30-40-х
годах ХХ века, но затем угас по причине жесткого идеологического
давления.
Траекторию развития народной лирики на протяжении двух столетий
можно охарактеризовать как постепенно угасающую. Востребованность
лирических песен наблюдалась во всей полноте до тех пор, пока не набрали
силу институциональные формы. Исчерпал свои возможности детский
песенный фольклор.
Инструментальная традиция представлена творчеством исполнителей
на духовых, струнных, клавишных и ударных инструментах.
Музицирование и народные пляски постепенно исчезают из сферы досуга
сельских жителей, но продолжают свое существование на сцене в
выступлениях самодеятельных и профессиональных мастеров.
Фольклорный театр Х1Х века обладал несомненной эстетической
ценностью и был прочно укоренен в народный быт, обеспечивая
неоспоримое удовлетворение вкусов зрителей и «артистов». Опорой
становления фольклоризма, основанного на традициях народного
лицедейства, стали ярмарки и праздничные увеселения. Образовавшийся
синтез искусства и развлечений положил начало индустрии досуга. По
численности зрителей балаганные представления превосходили аудиторию
календарных и семейно-бытовых праздников и обрядов. Сценические
формы народного искусства способствовали зарождению эпохи массовой
культуры.
316
В годы советской власти целенаправленное внедрение в народное
творчество академического искусства, поощрение сценического
исполнительства, политические катаклизмы (революция, гражданская
война) подорвали корни народного лицедейства. Периодом
непродолжительного оживления стали предвоенные и послевоенные годы,
когда театр Петрушки доминировал на школьной сцене, затем, исчерпав
себя, постепенно исчез. Процесс увядания фольклорно-драматических
жанров связан с переориентацией любителей на другие сферы деятельности
и ослаблением интереса к фольклорным жанрам. Появились и действуют
театры-моды, театры-клубы, театры-трибуны, театры-лаборатории, театры
пластики и пантомимы.
В формировании казачьей субкультуры консолидирующим фактором
выступали игры, объединявшие участников в игровые команды. Для
поощрения духа состязательности использовались моральные и
материальные стимулы. Пробуждая жизненные силы, игры позволяли
утверждать и повышать свой статус.
На протяжении всего Х1Х века генетическая связь с первобытным
синкретическим искусством сохранилась в народной архитектуре, в
предметах религиозного культа и быта. С развитием ремесленного
производства в народное творчество стали внедряться декоративные
элементы академического искусства. В оформлении росписей по дереву,
вышивке, в изделиях художественной ковки появились классические
вазоны, гирлянды. Тиражирование бытовых предметов промышленным
способом ускорили процесс угасания традиционных ремесел. Начавшееся
в годы «перестройки» практическое освоение народного декоративно-
прикладного искусства к настоящему времени приобрело качественно
новое состояние. Заметно стремление исполнителей к точной передаче
локальных особенностей, что дает надежду на частичное восстановление
317
традиций народных ремесел в местах их естественного бытования.
Новые социальные технологии воспроизведения, переосмысления и
передачи фольклорного текста заметны как в среде мастеров
промышленного производства, так и индивидуального авторского
творчества.
История внеобрядового восточнославянского фольклора Кубани
неповторима и определяется, с одной стороны, ее самобытным развитием, с
другой, взаимодействием с культурами других этносов и пластов
художественной культуры. Реальному культурно-историческому процессу
соответствует стадиальная схема, выраженная в последовательной смене
культурных форм, устойчивость и приспособляемость которых на разных
этапах различна.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Стремительное расширение территории Российского государства в
конце ХVIII века, постоянная военная угроза и необходимость в охране
окраинных рубежей стали определяющими факторами в формировании
нового субэтноса – черноморского и линейного казачества, впоследствие
названного кубанским. Возникшая на основе восточнославняских традиций
новая субкультура представляла особую форму жизни людей, стремящихся
создать автономное культурное существование со своими обычаями,
нормами, ценностями.
Архаический слой духовной культуры казачества составлял
празднично-обрядовый комплекс, включавший календарный,
производственный, семейно-бытовой, внеобрядовый фольклор и
318
заговорную культуру. Другой пласт образовали православные ценности
и идеалы.
Тип личности казака был порожден системой государственности,
ориентированной на объединение людей в сильные государственные
структуры. Базовым типом стал пассионарий, окруженный особой аурой и
престижем. Пассионарий лучше всего находил себя в военной сфере.
Ментальность соотносилась с идеей судьбы и несла на себе печать
предопределения.
В культурном архетипе казачества установки на поддержание высокой
боевой готовности и патриотизм были доминирующими. Борьба с врагами и
неблагоприятными природными условиями требовала активизации
коллективных усилий, что способствовало выработке устойчивого понятия
«всем миром», «гуртом». В процессе этносоциализации осваивалась и
другая базовая установка – «быть как все», тесно связанная с ориентацией
на единство человека и социума при сохранении взаимной
самостоятельности и самоценности. Она получила название соборности.
Символически соборность выражалась в почитании атрибутов державной
власти. На смену казачьей вольницы пришел культ государственного
порядка. Государь и военачальник отождествлялись с отцом, батюшкой.
Такое восприятие складывалось на основе патриархальной идеи,
подразумевающей верховенство мужчины, старших над младшими.
Идеалом считалась власть авторитетная, праведная. В обыденном сознании
преобладали такие ценности, как гостеприимство, терпимость, согласие,
готовность к защите коллективных интересов. Смысл земного
существования заключался в стремлении к благочестию. Сельская казачья
община жестко регламентировала коллективную жизнедеятельность.
Становление и развитие традиционной культуры славянского населения
Кубани носило поэтапный характер. На начальных этапах аутентичный
319
фольклор был эффективным средством социальной организации и
порядка, универсальным способом выживания этнокультурной общности.
Носителями традиций выступали художественно одаренные члены казачьих
общин. На протяжении более чем столетнего существования казачий
фольклор имел конкретную историческую окраску и оставался достаточно
устойчивой мировоззренческой и культурной системой.
К началу исследуемого периода аутентичный фольклор уже не имел той
монолитности, которая была присуща нормативно-ценностной системе
бесписьменного общества. Его содержание воплощалось в текстах
различной знаковой природы и характеризовалось, с одной стороны,
стабильностью, стереотипностью, а с другой, - динамичностью и
вариативностью. В одних произведениях народного творчества велика была
роль канона, в других - импровизации, что определялось спецификой жанра
и индивидуальными особенностями исполнителей.
Со временем локальные духовные ценности казачьего населения стали
выходить за рамки замкнутой культурной среды. Культурный потенциал
многообразных форм народного творчества позволял обеспечивать
взаимодействие с другими типами локальных культур. Главным
направлением в этом процессе стал активный этнокультурный синтез.
Традиционные стереотипы мышления и поведения, возникшие в недрах
инокультур, переосмысливались, перерабатывались и заимствовались.
Таким образом, происходил процесс взаимообогащения культур.
В пореформенный период увеличение численности городского
населения и невойскового сословия обусловило формирование новой
тенденции в народном творчестве. Появились песни литературного
происхождения, народно-бытовые пляски, вобравшие в себя элементы
светских и городских танцев. Фольклоризация литературных источников,
переработка, обновление и упрощение произведений профессионального
320
искусства привели к формированию вторичных форм народного
творчества – фольклоризму. Социокультурная антиномия вела к изменению
культурных приоритетов. Но если поначалу центростремительные силы,
поддерживающие культурноэтническое своеобразие, и силы центробежные,
ориентированные на размывание региональной специфики, находились в
состоянии неустойчивого равновесия, то со временем аутентичный
фольклор стал уступать свое место любительству и профессиональном
исполнительству. Из народного быта один за другим исчезали отдельные
виды народной прозы, фольклорного театра, традиционных ремесел. Слой
аутентичного фольклора неуклонно сокращался, однако обрядово-
мифологический контекст и внеобрядовые жанры еще сохраняли между
собой тесную связь.
Эти процессы усугубили революция и гражданская война. Ленинское
понимание народной культуры как пережитка прошлого на многие
десятилетия определило политику советского государства в сфере
идеологии и культуры. Использовались все средства борьбы с казачеством:
изгнание за пределы исторической родины, ссылки, физическое
уничтожение. Невиданные по масштабам репрессии проходили в условиях
бесконтрольности и безгласности. Непримиримой была борьба с
религиозным «дурманом». Идейно-политический плюрализм в культуре и
искусстве безжалостно пресекался. Политическая цензура, агитпроп,
политпросвет обеспечивали политический монополизм в культуре.
Возобладала установка на «пролетарский интернационализм»,
политический оттенок приобрело понятие «народность». Началась
целенаправленная фальсификация народного творчества. Бюрократизация
культуры и карательные меры в отношении тех, кто не поддерживал линию
партии, вели к унификации и шаблонизации традиционного фольклора.
Вторичные формы заняли значительную часть культурного пространства,
321
получив развитие на сцене и в быту. Однако, несмотря на усилия
идеологического аппарата, отдельные жанры аутентичного фольклора
продолжали сохраняться.
Развенчание культа личности Сталина и хрущевская «оттепель»
способствовали ослаблению идеологического давления. В организованных
формах самодеятельности интерес к академическому искусству стал
угасать, все активнее осваивался аутентичный фольклор. Финансовая
поддержка государства создавала благоприятные условия по введению
фольклорных текстов в социокультурное обращение. В средних
специальных учебных заведениях и вузе культуры были открыты
специализации по подготовке руководителей самодеятельности для
клубных учреждений. После двадцатилетнего перерыва вновь стал
выступать Государственный Кубанский казачий хор.
Наступление в 60-70-х годах ХХ века нового этапа в способах
передачи культурной информации ознаменовалось появлением
принципиально новых по сравнению с письменностью аудиовизуальных
средств и технологий. Культурное пространство осваивали туристические,
уличные, дворовые, солдатские и другие неформалы. Одни из них созидали
в одиночку, другие объединялись в группы (клубы по интересам,
экспериментальные театры). Свои представления о месте человека в мире и
других проблемах, волнующих современного человека, любители
воплощали в фольклорных текстах разной знаковой природы. Формы
выражения включали иниационные обряды и специфические атрибуты:
украшения, одежду, прически. Стремясь к самоиндефикации и культурной
изоляции, любители нередко использовали сленг, понятный узкому кругу
лиц. По сравнению с традиционным фольклором жанровый состав
неорганизованной любительской самодеятельности постоянно обновлялся.
322
Молодежную субкультуру последних десятилетий ХХ века называют
культурой протеста против бесчеловечности индустриального общества.
Свои пристрастия к нетрадиционным формам духовной жизни молодежь
объясняет стремлением к разрушению рационалистической культуры
современного мира. Субкультуру молодежи следует рассматривать как
альтернативную общепринятой форму социокультурной активности,
дающую возможность сформировать устойчивую идентичность членов
сообщества и, одновременно, изолировать себя от остальной культуры.
Возникновение новых субкультур в современном постсоветском
пространстве связано с резкими изменениями в образе и уровне жизни
россиян. Субкультурные группы стремятся выработать свои культурные
ценности и идеалы, непохожие на те, что доминировали в предшествующей
истории. Культура протеста есть выражение механизма культурной
эволюции.
В нынешнем российском обществе непрофессиональная,
художественная практика продолжает существовать параллельно с
профессиональным искусством и массовой культурой, занимая свою нишу в
духовной культуре. На смену классическому фольклору прошлого пришли
новые формы, в которых картина мира строится на иных представлениях.
Неофольклор служит не столько нормированию жизни, сколько внешнему
декорированию бытия. Этнокультурная специфика все более нивелируется.
Преодоление идеологических ограничений стимулирует интерес
определенной части населения к культурным истокам. Фольклорная
традиция удерживается в силу возрождающегося самосознания. Вместе с
тем, необходим пересмотр культурной политики в отношении аутентичного
фольклора, так как уходят из жизни носители культурных традиций,
усвоивших их в то время, когда народный быт еще не знал идеологического
323
насилия, ломки хозяйственного уклада, новых информационных
технологий.
Несмотря на скудную финансовую поддержку государства, система
досуговых учреждений сохранилась и продолжает действовать и сегодня.
Государственные ресурсы дополняются поступлениями от продажи
предметов народных ремесел, гастроли, культурное обслуживание туристов.
Создаются центры национальных культур. Важной по значимости
социальной формой участия масс в культурной жизни региона становятся
праздники, которые после снятия идеологических запретов, все более
приобретают фольклорный оттенок. Стимулирующую роль играют
всероссийские, региональные и межрегиональные фестивали, конкурсы и
смотры. Сценические формы празднично-обрядовой культуры превратились
в самостоятельное направление народного творчества.
Исследование показало, что духовная жизнь славян Кубани в пределах
каждого этапа развивалась в режиме колебаний. К неустойчвости системы
приводили изменения как внутри, так и извне, после чего она переходила в
новое состояние.
Сформировавшаяся в начале 90-х годов ХХ века идея регионализма,
направлена на разрешение противоречия между общественной
потребностью в сильной государственности и стремлением к расширению
самостоятельности субъектов Федерации. Назначение современной
культурной политики сводится к сохранению самобытной культуры
регионов. Эта мысль неоднократно подчеркивалась ведущими
отечественными культурологами.
Обращение к вопросам художественной культуры края позволяет
решать задачи восприятия учащимися средних и высших учебных заведений
многогранных понятий «культура», «традиция», «преемственность», «стиль
и художественные течения» и т.п. В рамках предмета «Мировая
324
художественная культура» изучается история культуры региона. С
начала 90-х годов в высших и средних специальных учебных заведениях
культуры и искусства развернулась подготовка специалистов по
традиционному фольклору, работе с фольклорной самодеятельностью и
мастерами профессионального искусства, ориентированными на фольклор.
В меняющейся социокультурной ситуации все большую силу набирает
стихия творческого коллективного самовыражения. В организации
досуговых программ акцент делается на импровизацию, использование
ярких зрелищно-игровых форм. Осмысливая и включая новые идеи и
технологии и продукты творчества, современные мастера самодеятельной и
профессиональной сцены, обогащают культурную жизнь региона.
В нынешних условиях институциональные формы, пропагандирующие
фольклор, по-прежнему востребованны и все более приобретают черты
шоу-бизнеса. Коммерческая составляющая концертирующих коллективов
выходит на первый план по сравнению с социально-педагогическими и
просветительскими функциями. Получает развитие частная инициатива,
направленная по поддержание народного творчества. Увлечение
фольклором приобретает личностный смысл, становится способом
свободного самовыражения. Художественная практика в быту расширяется
за счет образования новых фольклорных явлений.
Региональной политикой в отношении фольклора и фольклоризма
должно стать создание оптимальных условий для поддержания режима,
способствующего их свободному саморазвитию. Вмешательство
государства в сферу культуры необходимо лишь для того, чтобы
скорректировать распределение общественных благ путем обеспечения их
доступности. В число этих благ входят коллективы художественной
самодеятельности, имеющие значение в обеспечении качества жизни,
прежде всего, малообеспеченных слоев населения. Поддержка
325
некоммерческого сектора необходима там, где народное творчество не
получает адекватной рыночной оценки, где ориентация на извлечение
прибыли наносит ущерб качеству культурных услуг.
До прихода к власти партии большевиков Русская Православная
Церковь выполняло важную роль в формировании общественного сознания,
поддерживая позитивные и осуждая негативные социальные установки.
Религиозные ценности, в основе которых лежали такие универсальные
понятия как любовь, справедливость, мир, выполняли функцию
объединяющей силы российского общества. Окружая ореолом святости
традиционные жизненные устои, православие наделяло их высоким
смыслом. Религиозные заповеди имели значение абсолютных,
непререкаемых истин и позволяли обществу сохранять целостность. Вера в
Бога, сочетаясь с архаическими верованиями, способствовала социальной
стабильности.
Провозглашенная большевиками программа секуляризации,
подразумевала строительство общества без религии и воспитание нового
человека, свободного от религиозных символов. Насильно отделенная от
повседневного быта, вера в Бога стала личным делом каждого.
Секуляризация, как процесс сокращения массовой вовлеченности в
религиозную жизнь, способствовала росту бездуховности. В результате
образования религиозного вакуума возникли альтернативы в виде
сектанства и чуждых русскому духу верований.
Коммунистическая идея о безбожном рае на земле не выдержала
проверки временем. На смену воинствующему атеизму пришла
воинствующая пошлость, извращено понятие подвига, активно насаждается
культ насилия и, как следствие, - подростковая преступность, проституция,
бродяжничество, антирасистские выступления.
326
В постсоветский период наметился поворот к православной вере.
Это связано с поисками устойчивости общества под натиском социальных
проблем, повлекших за собой разрушение института семьи,
демографический спад, рост преступности и наркомании. Возрождаются
монастыри, строятся новые храмы и реконструируются старые. Все это
говорит об усилении интереса в религиозной жизни. Доминирующей
перспективой на ближайшее время должен стать поиск взаимодействия
между религией и обществом.
На протяжении столетий Русская Православная Церковь воспитывала
в людях такие добродетели, как честность, самоотверженность, служение
Родине и народу. Церковь благославляла союз мужчины и женщины,
прославляла Таинство рождения ребенка, напутствовала своих чад в
загробную жизнь. Первоначальным шагом в духовном воспитании
подрастающего поколения должно стать знакомство с историко-
культурологическими аспектами религии. Введение в государственные
школьные программы факультативных предметов «Мировые религии» и
«Народной культуры» позволит во многом решить задачу духовно-
нравственного просвещения детей, привить чувство гордости за свое
Отечество. Без положительных нравственных идеалов нация не способна
ощутить ни целей, ни ценностей исторического бытия.
ПРИМЕЧАНИЯ К ВВЕДЕНИЮ
1. Центр документации новейшей истории Краснодарского края. Фонды
партийных комитетов и комиссий. Справочник. Вып.1. – Краснодар,
1996. - С.129-139.
327
2. Аксаков, А.С. Эстетика и литературная критика /А.С. Аксаков – М.,
1995. – 526с.
3. Хомяков, А.С. Соч. в 2-х т. / А.С. Хомяков – М., 1994. Т.1.- 590с.; - М.,
1994. Т.2. – 478с.
4. Данилевский, Н.Я. Россия и Европа /Н.Я. Данилевский – СПб, 1995. –
552с.
5. Флоренский, П.А. У водораздела мысли /П.А. Флоренский – М.,1990. –
446с.
6. Струве, П.Б. Patriotika: Политика, культура, религия, социализм /П.Б.
Струве. – М.: Республика, 1997. – 527с.
7. Соловьев, В.С. Критика отвлеченных начал. Соч. в 2-х т.: Т.1. / В.С.
Соловьев – М., 1988. – 896с.
8. Лосев, А.Ф. Проблема символа в связи с близкими к нему
литературоведческими категориями /А.Ф. Лосев //Известия АН СССР.
Серия литературы и языка. – М., 1970.Т.ХХ1Х. Вып.5. – С.379-412.;
Лосев, А.Ф. Миф – Число – Сущность /А.Ф. Лосев – М.: Мысль, 1994. –
919с.
9. Бахтин, М.М. Эстетика словесного творчества /М.М. Бахтин. – М., 1979.
– 432с.
10.Элиаде, М. Избранные сочинения. Священное и мирское /М. Элиаде –
М.,1994. – 142с.
11. Леви-Строс, К. Структурная антропология / К. Леви-Строс – М., 2001. –
512с.
12. Малиновский, Б. Функциональный анализ // Антология исследований
культуры / Б. Малиновский – СПб, 1997. Т.1. – С.681-702.
13. Спенсер, Г. Опыты научные, политические и философские /Г. Спенсер –
Минск, 1998. – 1408с.
328
14. Шпенглер, О. Закат Европы. Очерки морфологии мировой истории
/О. Шпенглер – М., 1998. Т.1. – 667с.
15. Тайлор, Э. Первобытная культура
/Э. Тайлор. – М., 1939. – 567с.
16. Сорокин, П. Человек. Цивилизация. Общество / П. Солрокин – М., 1992.
– 369с.
17. Белинский, В.Г. Полн. Собр. соч. в 13-ти томах /В.Г. Белинский – М.,
1954. Т.5. – 863с.
18. Чернышевский, Н.К. Полн. Собр. соч. в 15-ти томах /Н.К.
Чернышевский – М., 1949. – 496с.
19. Добролюбов, Н.А. Собр. соч. в 3-х томах / Н.А. Добролюбов – М., 1986.
Т.1. – С.63-77.
20. Буслаев, Ф.И. Древнерусская литература и православное искусство /
Ф.И. Буслаев – СПб, 2001. – 351с.; Буслаев, Ф.И. Русские духовные стихи
// Народная поэзия. Исторические очерки /Ф.И. Буслаев – СПб, 1887. –
С.435-501.
21. Афанасьев, А.Н. Поэтические воззрения славян на природу /А.Н.
Афанасьев. – М.,1865-1868. Т.1. – 865с.; Т.2. – 787с.
22. Потебня, А.А. Из записок по теории словесности. Фрагменты /А.А.
Потебня //Слово и миф – М., 1989. – С.243-263.
23. Веселовский, А.Н. Сравнительная мифология и ее метод /А.Н.
Веселовский // Вестник Европы – 1873. №10. – С.647-659.
24. Зеленин, Д.К. Избранные труды. Очерки русской мифологии:
умершие естественной смертью и русалки / Д.К. Зеленин. М.,1995. – 430с.
25. Лотман, Ю.М. Динамическая модель семиотической системы //Ю.М.
Лотман //Статьи по семиотике и типологии культуры. – Таллинн,1992. –
С.90-101.; Лотман, Ю.М. О двух моделях коммуникации в системе
329
культуры /Ю.М. Лотман //Статьи по семиотике и типологии культуры.
– Таллинн, 1992. – С.76-89.
26. Артановский, С.Н. На перекрестке идей и цивилизаций /С.Н.
Артановский - СПб, 1994. - 181с.
27. Иконникова, С.Н. История культурологии: идеи и судьбы /С.Н.
Иконникова – СПб, 1996. – 134с.
28. Каган, М.С. Философия культуры /М.С. Каган – СПб, 1996. – 416с.
29. Коган, Л.Н. Теория культуры /Л.Н. Коган – Екатеринбург, 1994. –
283с.
30. Соколов, Э.В. Культурология /Э.В. Соколов – М., 1994. – 207с.
31. Иконникова, С. Н. Структура исторической культурологии /С.Н.
Иконникова // Культура на пороге III тысячелетия: материалы IV
международного семинара в Санкт-Петербурге 3 июня 1997 года – СПб,
1998. – С.7-13.
32. Cоколов, Ю.М. Очередные задачи изучения руссого фольклора /Ю.М.
Соколов //Художественный фольклор. – М., 1926. С.21-28.
33. Пропп, В.Я. Исторические корни волшебной сказки /В.Я. Пропп – М.,
СПб, 1995. – 174с.; Пропп, В.Я. Фольклор и действительность /В.Я. Пропп
– М.,1976. – 325с.
34. Лихачев, Д.С. Поэтика русской литературы /Д.С. Лихачев – Л., 1967.
– 414с.; Лихвчев, Д.С. Смех в древней Руси /Д.С. Лихачев, А.М. Панченко,
Н.В. Понырко. – Л., 1984. – 295с.
35. Давлетов, К.С. Фольклор как вид искусства /К.С. Давлетов. – М.,
1966. - 365с.
36. Гусев, В.Е. Виды современного фольклора славянских народов /В.Е.
Гусев //История, культура, фольклор и этнография славянских народов. –
М.:Наука, 1968. – С.293-317.; Гусев, В.Е. О полифункциональности
фольклора /В.Е. Гусев //Актуальные проблемы современной
330
фольклористики. – Л., 1980. – С.180-183.; Гусев, В.Е. Проблемы теории
фольклора /В.Е. Гусев – М., 1967. – 294с.; Гусев, В.Е. Эстетика фольклора
/В.Е. Гусев – Л., 1967. – 319с.; Гусев, В.Е. Комплексное изучение
фольклора /В.Е. Гусев // Фольклор в современном мире. – М.: Наука, 1991.
– С.7-13.
37. Богатырев, П.Г. Вопросы теории народного искусства /П.Г.
Богатырев – М., 1971. – 487с.
38. Земцовский, И.И. Народная музыка и современность /И.И.
Земцовский //Современность и фольклор. – Л., 1977. – С.28-75.;
Земцовский, И.И. К проблеме взаимосвязи календарной и свадебной
обрядности / И.И. Земцовский //Фольклор и этнография. Обряды и
обрядовый фольклор. – Л., 1974. – С.147-154.; Земцовский, И.И. Песня как
исторический феномен / И.И. Земцовский //Народная песня. Проблемы
изучения. Сб. научн. тр. Ред. В.Е. Гусев, сост.-ред. И.И, Земцовский.
Вып.6. – Л., 1983. – С.31-42.
39. Круглов, Ю.Г. Русские обрядовые песни /Ю.Г. Круглов – М., 1982. –
272с.
40. Морозов, И.А. «Игра» и «ритуал» в современном научном дискурсе
/И.А. Морозов //Традиционная культура. – 2001. - №1. – С.20-28.;
Морозов, И.А. Женитьба добра молодца: происхождение и типология
традиционных молодежных развлечений с символикой «свадьбы»
(«женитьбы») /И.А. Морозов – М., 1998. – 352с.
41. Фольклорный театр. /Сост., вступ. ст., предисл. к текстам и
комментарии А.Ф. Некрыловой и Н.М. Савушкиной. – М.: Современник,
1988. – 475с.
42. Чистов, К.В. Русские народные социально-утопические легенды ХVII
– XIX веков /К.В. Чистов – М., 1967. – 429с.; Чистов, К.В. Причитания у
славянских и финно-угорских народов (некоторые итоги и проблемы) /К.В.
331
Чистов //Обряды и обрядовый фольклор. – М., 1982. – С.36-59.; Чистов,
К.В. Традиция и вариативность /К.В. Чистов //Советская этнография. –
1983. - №2. - С.14-21.
43. Щербина, Ф.А. История Кубанского казачьего войска Репринт. изд. /
Ф.А. Щербина – Екатеринодар, 1910. – Т.1. – 736с.; 1913. – Т.2. – 880с.
44. Бондарь, Н.И. Традиционная культура кубанского казачества /Н.И.
Бондарь – Краснодар, 1999.- С.11-17.
45. Попко, И.Д. Черноморские казаки в их гражданском и военном быту
/И.Д. Попко – Краснодар, 1997. – 189с.
46. Васильков, В.В. Народные обычаи казаков станицы Бекешевской
Баталпашинского отдела Кубанской области /В.В. Васильков //Сборник
материалов для описания местностей и племен Кавказа. Вып.36. - Тифлис,
1906. Вып. 36. – С.80-148.; Василькова, М. Песни, записанные в станице
ладожской /М. Василькова //Сборник материалов для описания местностей
и племен Кавказа. Вып.29. – Тифлис, 1901. Отд.3. – С. 87-108.; Живило, К.
Некоторые приемы ухода за роженицами и новорожденными в некоторых
станицах Кубанской области /К. Живило // Сборник материалов для
описания местностей и племен Кавказа. Вып. 16. – Тифлис. 1893. – С.16-
38.; Живило, К. Нексколько казацких песен и поверий в станице
Расшеватской Кавказского уезда Кубанской области /К. Живило //Сборник
материалов для описания местностей и племен Кавказа. Вып. 3. – Тифлис,
1883. – С.91-100.; Кириллов, П.О. Станица Рязанская (бывшая
Габукаевская). Историко-статистическое описание /П.О. Кириллов
//Кубанский сборник. – Екатеринодар. 1903. Т. 9. – С.123-133.; Кириллов,
П.О. Черноморская свадьба: этнографический очерк /П.О. Кириллов
//Кубанский сборник. – Екатеринодар, 1891. Т.2. – С.472-488.; Короленко,
П.П. Черноморские свадьбы (из нашей старины) /П.П. Короленко
//Кубанские областные ведомости – 1895. - №77.; Стефанов, Т, Город
332
Ейск: старистико-этнографическое описание /Т. Стефанов //Кубанский
сборник. – Екатеринодар, 1883. Т.1. – С. 327-341.; Шахов, Д. Воронежская
станица: старистико-этнографическое описание /Д. Шахов //Кубанский
сборник. – Екатеринодар, 1883. Т.1. – С.643-689.
47. Передельский, Е. Станица Темижбекская и песни, поющиеся в ней /Е.
Передельский // Сборник материалов для описания местностей и племен
Кавказа. Вып. 3. - Тифлис, 1883. - С.31-90.
48. Фольклорный театр / Сост., вступ. ст, предисл. к текстам и
комментарии А.Ф. Некрыловой и Н.М. Савушкиной. – М.: Современник,
1988. – См. Золотаренко.; Розенберг, Л.К. Корреспонденция. Станица
Родниковская. Христославельщики и их представление /Л. К. Розенберг
//Кубанские областные ведомости. – 1902.- №5.
49. Кубанские станицы. Этнические и культурно-бытовые процессы на
Кубани. – М.,1967. – 356с.
50. Еременко, С.И. Хоровое искусство Кубани / С.И. Еременко –
Краснодар, 1977. – 143 с.
51. Комиссинский, В.Г. Встречи с песней (о песенном фольклоре Кубани)
/В.Г. Комиссинский //Музыкальная жизнь. – 1975. - №17. – С.7-8.
52. Петрусенко, И.А. Кубань в песне. Страницы музыкальной летописи
трех веков /И.А. Петрусенко – Краснодар, 1999. – 336с.
53. Соепов, А.А. О песенном фольклоре Кубани //А.А. Слепов –
Краснодар, 2000. – 195с.
54. Плясовые припевки Кубани / Сост. И.Н. Бойко. – Краснодар, 1993. –
288с.
55. Нагайцева, Л.Г. Композиция танца /Л.Г. Нагайцева – Северская, 1991.
– 81с.; Нагайцева, Л.Г. Кубанский народный танец /Л.Г. Нагайцева –
Краснодар, 2001. – 171с.
333
56. Бондарь, Н.И. Календарные обряды кубанских казаков /Н.И.
Бондарь – Краснодар, 2003. – 263с.; Бондарь, Н.И. Традиционная культура
кубанского казачества /Н.И. Бондарь – Краснодар, 1999. – 148с.;
Традиционная культура и дети: Вып.1. – Краснодар, 1994. – 272с.
57. Очерки традиционной культуры казачеств России. – Москва-
Краснодар, 2002.- Т.1.- 589с.
58. Итоги фольклорно-этнографичских исследований этнических культур
Кубани за 1995 год. Мат. научн.- практ. конф. /Сост. и науч. ред. М.В.
Семенцов. (Дикаревские чтения) – Джубга, 1996. – 74с.; Итоги
фольклорно-этнографических исследований этнических культур Кубани за
1997 год. / Ред. Н.И. Бондарь. (Дикаревские чтения) – Белореченск, 1998. –
100с.; Итоги фольклорно-этнографических исследований этнических
культур Кубани за 1998 год. / Ред. Н.И. Бондарь. (Дикаревские чтения) –
Белореченск, 1999. – 208с.
59. Кубанское казачество: три века исторического пути. Мат. междунар.
науч.- практ. конф. – Краснодар, 1996. – 306с.; Кубанский краевед.
Ежегодник. /Сост. Г.Г. Шулякова. Вып.3. – Краснодар, 1992. – 307с.;
Кубань в ХХ в.: осмысление исторического пути. Мат. науч. семинара –
Краснодар, 2000. - 35с.; Кубань литературная: новые доклады и
сообщения. – Краснодар, 1994. – 46с.; Новейшие исследования истории
Кубани. Межвуз. сб. науч. тр. – Краснодар, 1992. – 137с.; Первые
кубанские литературно-исторические чтения. Мат. науч. – практ. конф. –
Краснодар, 1999. – 238с.
60. Кубань: проблемы культуры и информатизации. Изд. КГУКИ. –
Краснодар, 2001. – 76с.
61. Вопросы северокавказской истории. Сб. науч. ст. Вып.3. – Армавир,
1998. – 112с.; Вопросы северокавказской истории. Сб. науч. тр. Вып.5. –
Армавир,, 2000. – 115с.; Проблемы изучения и развития казачьей
334
культуры. / Ред.-сост. М.Е. Галецкий, А.Н. Соколова – Майкоп, 2000. –
112с.
62. Анисимова, В.Н. Изобразительное искусство в культуре Кубани конца
ХVIII – начала ХХ веков /В.Н. Анисимова. Дис. канд. культурологии. –
Краснодар, 1999. – 219с.; Батура, А.А. Традиция как философско-
культурологическая категория и ее социально-адаптационные функции./
А.А. Батура. Дис. канд. философ. наук. – Краснодар, 2000, - 144с.; Гангур,
Н.А. Народное декоративно-прикладное искусство восточнославянского
населения Кубани /Н.А. Гангур. Дис. канд. ист. наук. – Краснодар, 2002. –
186с.; Добычина, И.Е. Концептуализия семиотического измерения
социокультурной среды (теоретико-методологический аспект) / И.Е.
Добычина. Дис. канд. филос. наук. – Краснодар, 2002. – 179с.; Ерещенко,
И.В. Музыка в социокультурном пространстве региона. /И.В.Ерещенко.
Дис. канд. филос. наук. – Краснодар, 2001. – 178с.; Заседателева, А.Г.
Язычество как феномен духовной культуры. /А.Г. Заседателева. Дис. канд.
культурологии.- Краснодар, 2003. – 148с.; Костылева, Л.Р. Интеллигенция
Севеокавказского региона в период с середины ХIХ до конца ХХ в:
историко-культурологический анализ. /Л.Р. Костылева. Дис. канд. ист.
наук. – Краснодар, 2001. – 139с.; Недвига, Н.Г. Православие и кубанское
казачество: опыт сотрудничества в духовной сфере (конец ХVIII- начало
ХХв.) / Н.Г. Недвига. Автореф. дис. д-ра истор. наук. – М., 1997. - 49с.;
Петриков, С.М. Закономерности развития художественного мышления.
/С.М. Петриков. Дис. в виде науч. доклада на соиск. учен. степ. д-ра
искусствоведения. – СПб, 1996. – 58с.; Ремизов, В.А. Ценностно-
мировоззренческий анализ культуры личности. /В.А. Ремизов. Дис. в виде
науч. доклада на соиск. учен. степ. д-ра культурологии. – М, 2000. – 60с.;
Саяпина, И.А. Информация, коммуникация, трансляция в
социокультурных процессах современного общества. / И.А. Саяпина. Дис.
335
д-ра культурологии. – Краснодар, 2001. – 391с.; Федина, А.И.
Формирование историко-культурной региональной традиции
черноморских казаков./А.И. Федина. Дис. канд. культурологии. –
Красн