| summary: | Во введении обосновывается актуальность, степень разработанности избранной темы, определяются объект, предмет, цель и задачи исследования, его методологическая основа, теоретическая и практическая значимость работы, научная новизна, положения, выносимые на защиту.
Первая глава «Криминологическая характеристика латентной преступности в Республике Дагестан» содержит два параграфа.
В первом параграфе «Понятие латентной преступности» проанализированы основные научные подходы к определению данного понятия. На основе изучения и обобщения взглядов ведущих криминологов страны выработан авторский подход к определению понятия латентной преступности. По мнению диссертанта, латентной преступности присуща двойственная природа, которая определяется соответствующей реакцией на преступление государственных органов и должностных лиц, призванных бороться с преступностью. Такого рода дуализм проявляется в том, что в одном случае информация о совершенном преступлении не разглашается как потерпевшим от преступления, так и иными лицами (свидетелями и др.). Вместе с тем не проявляют должной заинтересованности и активности в установлении преступления и компетентные правоохранительные органы. В конечном счете, это приводит к так называемой естественной латентности преступлений, совокупность которых и образует естественно-латентную преступность, являющуюся составной частью латентной преступности.
Общее определение латентной преступности можно сформулировать следующим образом. Латентная преступность представляет собой единую совокупность неизвестных (неустановленных) компетентным органам и не учтенных уголовной статистикой преступлений, а также совокупность преступлений и лиц, их совершивших, в отношении которых не приняты законные меры реагирования и воздействия со стороны органов, осуществляющих уголовное преследование и привлечение виновных лиц к ответственности. Из этого следует, что характерными признаками латентной преступности являются невыявленность (неустановленность) и неучтенность совокупности преступлений органами, осуществляющими уголовное преследование и привлечение виновных лиц к ответственности, ведущими их регистрацию и учет, а также нераскрытие (неполнота раскрытия) преступлений.
Во втором параграфе «Методы исследования латентной преступности, ее состояние и динамика в регионе» предложены конкретные методы исследования латентной преступности и их возможная классификация. Автор с некоторыми уточнениями придерживается точки зрения, согласно которой все методы выявления латентных преступлений могут быть классифицированы в социологическую и оперативно-следственную группы (Р.М. Акутаев).
Первая группа включает многие приемы и способы измерения латентной преступности и определения состояния латентности отдельных видов преступлений, которые успешно применяются в социологической науке. К ним, в частности, относятся: наблюдение, в том числе и включенное наблюдение, опросы, анкетирование, интервьюирование, экспертные оценки, обзор виктимизации населения, контент-анализ материалов прессы и некоторые другие. К этой же группе могут быть отнесены метод факторного анализа латентной преступности, а также метод анализа отклонений от нормальной (средней) величины корреляционной зависимости.
Вторая классификационная группа включает совокупность приемов и способов выявления скрытых преступлений, применяемых в оперативной и следственной деятельности правоохранительных органов. Среди них принято выделять способы установления латентных преступлений, так или иначе связанные с анализом хозяйственной деятельности предприятий, которые образуют подгруппу методов экономико-правового анализа.
Предложенная классификация в известной мере носит условный характер, тем не менее она дает возможность распределить весь массив разнообразных методик, способов и приемов их измерения, установления и выявления латентных преступлений не только по характеру и сферам потенциального применения, но и их целям.
Автор считает, что ничем иным, кроме как высоким уровнем латентной преступности, нельзя объяснить рекордно низкий коэффициент преступности в Республике Дагестан по сравнению с другими субъектами Российской Федерации и общероссийским показателем. За 2012 г. в расчете на 100 тыс. населения он составил 465,7 преступлений, что в 3,5 раза ниже, чем аналогичный показатель по Российской Федерации в целом – 1609,3 преступлений.
Таким образом, использование многочисленных методов измерения состояния латентной преступности и выявления (установления) латентных преступлений, результаты и потенциальные возможности применения которых изложены в диссертации, убеждают и приводят автора к общему выводу о том, что низкому уровню коэффициента преступности в Республике Дагестан соответствует (корреспондирует) высокий уровень латентной преступности, который составляет от 80 до 90% всех совершаемых на территории республики преступлений. При этом относительно высокая стабильность «раскрываемости» преступлений по данным официальной статистики – отличительная черта анализируемого периода. Ее состояние не опускалось ниже 70%, порой достигая отметки в 80,9% (как это наблюдалось в 2008 г.), тогда как, по оценкам специалистов (В.В. Лунеев), в наиболее развитых демократических государствах Западной Европы процент раскрываемости преступлений в последние годы колеблется в пределах от 20 до 45%.
Во второй главе «Детерминанты латентной преступности в Республике Дагестан» содержится два параграфа.
В первом параграфе «Особенности причинного комплекса. Естественная латентность преступлений: казуальный анализ» проанализирована группа детерминант, способствующих естественной латентности преступлений, в том числе выявленных на основе изучения региональной судебной и следственной практики. При этом под детерминантами (факторами) латентности преступлений диссертант понимает совокупность социальных, экономических, организационно-управленческих, политических, правовых и иных обстоятельств, в том числе и личностных качеств определенной категории лиц (в первую очередь – участников уголовно-правовых отношений), которые затрудняют, препятствуют, а иногда делают и вовсе невозможным обнаружение (выявление, установление) преступления, обнародование информации о нем, способствуют сокрытию преступлений от их официальной регистрации и учета, а также нераскрытию или неполноте раскрытия преступлений. Кроме того, при освещении детерминант латентности преступлений автор акцентирует внимание на их региональных особенностях. Это относится к факторам как естественной, так и искусственной латентности преступлений.
Криминологическое и практическое значение исследования региональной составляющей детерминант латентности преступлений наряду со многими другими обстоятельствами связано и с тем, что общие факторы латентности преступлений под воздействием этнических и иных сложившихся в данной местности форм поведения могут приобретать и некоторые специфические черты. В силу исторически сформировавшихся особенностей социально-экономического, нравственно-психологического, этно-конфессионального и культурного развития региона, отличных от иных социальных и природно-географических условий, в ряде регионов Российской Федерации наблюдается относительно стойкое сохранение и воздействие на преступность стародавних норм поведения, местных обычаев, адатов и традиций. Уяснение криминогенного потенциала и механизма воздействия этих явлений традиционной этнической, а в наши дни, учитывая повышение роли религиозного самосознания граждан, и конфессиональной составляющей общественного бытия, представляется важным и для объяснения факторов, способствующих латентности преступлений. Также серьезное значение приобретает содержательная сторона взаимоотношений между различными социальными группами, характер и динамика межэтнических и межконфессиональных отношений, особенно если они содержат конфликтные друг другу нормы либо могут привести к подобной трансформации. Следует учитывать и отношение этих социальных групп к официальным органам и институтам государственной власти, прежде всего к правоохранительным и судебным органам, органам местного самоуправления, авторитет и доверие к последним со стороны граждан муниципального сообщества. Вполне очевидно, что все перечисленные обстоятельства с той или иной степенью интенсивности и широты воздействия оказывают влияние на региональные особенности факторов, обусловливающих латентность преступлений.
Учитывая повышенный интерес общественности к такому фактору латентности, как незаявление об известных случаях совершения преступлений со стороны граждан в компетентные органы по причине незаконного, антигуманного ведения следствия, уделено внимание его анализу. В процессе исследования выдвинута гипотеза о том, что в общественном мнении представление о правоохранительных и судебных органах складывается исходя из трех показателей их деятельности: справедливость принимаемых ими решений, их доступность и эффективность (результативность) проделанной работы. Очевидно, что если в общественном мнении укоренилось представление о принятии решений об ответственности и наказании виновных не по закону, а «по понятиям», в зависимости от материального состояния противоборствующих сторон, то об уважении и доверии к этим органам не может быть и речи. Между тем анализ практики и многие исследования показывают, что коррупционные мотивы в деятельности правоохранительных органов стали едва ли не основной движущей силой их поведения. По всей видимости, здесь сказалось общее «окорыствование» экономических, социальных и духовных отношений, что для данной сферы государственной деятельности является крайне тревожным и опасным явлением.
Утрата доверия граждан к правоохранительным органам, неверие в их способность справедливо разрешать социальные, в том числе и криминального характера, конфликты нередко потворствует, вынуждает потерпевших и их окружение к учинению самосудов, которые в современных условиях уже носят не эпизодический характер, а все чаще выступают средством самозащиты или мести.
Недоверие к правоохранительным органам со стороны потерпевших, свидетелей и прочих прикосновенных к преступлению лиц как детерминанта естественной латентности преступлений в значительной мере определяется безнаказанностью тех, кто совершает преступление. При этом уверенность в безнаказанности виновных в преступлении лиц имеет под собой реальную почву. Достаточно отметить, что ежегодно миллионы преступлений остаются нераскрытыми, причем среди них немалую долю (удельный вес) составляют тяжкие и особо тяжкие преступления.
В силу ряда обстоятельств в современных условиях эта борьба еще более усложняется, что связано с тремя взаимосвязанными обстоятельствами. Во-первых, с тем, что преступный мир приобретает все более организованный характер. Во-вторых, для достижения своих преступных целей им используются самые новейшие научные достижения (в области информационных, иных технологий и т.п.). В-третьих, латентный период деятельности организованных преступных формирований был бы недолог, если бы не хорошо налаженные ими коррупционные связи с представителями власти, чиновниками разного уровня, включая, в первую очередь, сотрудников правоохранительных и судебных органов.
В республиках Северо-Кавказского региона и, прежде всего, в Дагестане как наиболее крупной, многочисленной и самой полиэтнической из них под влиянием исторических, социально-психологических, этнических, конфессиональных и иных факторов, а также сложившихся на сегодня геополитических, экономических, социальных, демографических и криминологических обстоятельств многие общие факторы естественной латентности преступлений приобретают особенные региональные черты. Сама модель социума, сложившиеся неформальные общественные связи коренятся в традициях землячества и местничества, которые основаны на клановых (тейповых), родственных (тухумных) отношениях. С точки зрения криминологической характеристики движущим мотивом действий для представителей этого землячества является постулат, который можно сформулировать следующим образом: «Не выдавать своего правоохранительным органам, не свидетельствовать против него ни при каких обстоятельствах!». В этом заключен основной психологический мотив поведения, сложившийся за многие сотни лет, которым руководствуются и многие наши современники. При этом термин «свой» в современных условиях приобрел значительно более широкое социальное содержание. К ним в первую очередь относятся члены семьи, близкие родственники, порой весь тухум (род), близкие друзья и сослуживцы (кунаки). Зачастую в качестве «своих» рассматривают представителей собственной этнической общности (аварской, даргинской, кумыкской, лезгинской, лакской и т.д.). Постоять за своих, помочь им избежать ответственности, замять следы, а то и открыто выступить в качестве протеже считается делом чести. С помощью таких способов разрешения конфликтов завоевывается авторитет, почитание и уважение среди членов своего рода, аула, а то и района в целом. В той или иной степени этот психологический феномен, имеющий, как видно, определенное криминологическое значение, характерен для всех этносов, проживающих на Северном Кавказе.
В диссертации на конкретных примерах и с учетом их региональной специфики рассматриваются такие детерминанты латентной преступности, как примирение виновного с потерпевшим, месть со стороны виновного и его окружения в сочетании с недостаточной гарантированностью охраны и защиты законных прав потерпевшего. В связи с этим рассматривается актуальная для исследуемого региона проблема нового вида вымогательства – подбрасывание флешек членами незаконных вооруженных формирований, содержащих видеозаписи с требованиями передачи денежных средств «на джихад». С учетом распространенности в Республике Дагестан подобных фактов вымогательства денежных средств, иного имущества у коммерсантов и других лиц с высоким уровнем достатка, для осуществления террористической деятельности предлагается оптимизировать уголовно-правовые средства противодействия данному виду преступности, а именно установить ответственность за сам факт требования передачи средств или оказания финансовых услуг в целях финансирования терроризма (террористической деятельности). Данная норма будет являться специальной по отношению к норме о вымогательстве (ст. 163 УК РФ), однако в ней не должно указываться в качестве обязательного признака состава применение насилия (угроза его применения), а также совершение в отношении потерпевшего иных неблагоприятных для него действий.
Во втором параграфе «Детерминанты искусственной латентности преступлений» предлагается авторское определение данного понятия как обстоятельств, непосредственно связанных с деятельностью органов уголовной юстиции, которые способствуют сокрытию преступлений от их официальной регистрации и учета, препятствуют их раскрытию, в том числе обеспечению полноты раскрытия преступлений.
По мнению автора, совокупность детерминант искусственной латентности преступлений в первую очередь связана с упущениями и недостатками в деятельности органов уголовной юстиции, а также с работой соответствующих надзорных и контрольных органов, к полномочиям которых относится установление разного рода правонарушений, в том числе и преступлений.
Одной из серьезных организационно-управленческих проблем борьбы с латентной преступностью, решение которой в значительной мере может привести к сокращению масштабов искусственно-латентной преступности и одновременно обеспечить полноту и достоверность уголовно-правовой статистики, является состояние первичной регистрации и статистического учета преступлений. Между тем изучение научных публикаций по данному вопросу свидетельствует о том, что данная задача по-прежнему остается нерешенной как у нас в стране, так и за рубежом. И это несмотря на существенное обновление законодательства, регулирующего вопросы регистрации и учета преступлений, которое пока не оказало сколь-нибудь позитивное воздействие на улучшение ситуации в этой сфере. Более того, ситуация с первичной регистрацией и учетом преступлений в исследуемом регионе ухудшилась. Из года в год снижается количество официально регистрируемых преступлений на фоне ежегодного роста количества выявляемых органами прокуратуры незаконных «отказных материалов» и аналогичного рода «прекращенных уголовных дел». Так, в 2008 г. в Республике Дагестан вынесено всего 11 870 постановлений об отказе в возбуждении уголовных дел, из них прокурорами республики отменено 3 346. Кроме того, в адрес руководства следственного органа направлено 1 455 постановлений для решения вопроса об отмене постановлений об отказе в возбуждении уголовного дела. 2010 г. характеризовался заметным ростом числа материалов об отказе в возбуждении уголовного дела (12 081) и, соответственно, вынесенных по результатам прокурорских проверок решений об отмене подобных решений – 3 811. За этот же период руководству следственного органа направлен 1 431 материал для решения вопроса об отмене постановлений об отказе в возбуждении уголовного дела.
Исследуя вопрос о взаимосвязи преступлений террористической направленности с детерминантами искусственной латентности преступлений в их региональном преломлении, диссертант отмечает, что за первое полугодие 2011 г. на территории Республики Дагестан совершено 110 преступлений террористической направленности, что составляет 65% от всех совершенных в Российской Федерации преступлений данной категории. При этом за указанный период число жертв терактов в республике составило 246 человек (74 погибло и 172 ранено), т.е. почти столько же, сколько пострадало в результате терактов за тот же период во всех других субъектах Северо-Кавказского федерального округа вместе взятых.
Не стоит отрицать существенное влияние всего перечисленного не только на криминогенную, но и в значительной степени на всю социально-политическую обстановку в республике. Кроме того, преступления террористической направленности косвенным образом могут выступить и в качестве детерминант искусственной латентности преступлений, поскольку у правоохранительных органов, занятых расследованием сложных уголовных дел по преступлениям, имеющим большой общественный резонанс (похищения людей, террористические акты, посягательства на жизнь сотрудников правоохранительных органов, государственных и общественных деятелей), не доходят руки до изобличения лиц, виновных в менее резонансных, но гораздо более многочисленных (по частоте проявлений) преступлений. Отсутствие должной реакции на относительно широко распространенные преступления, к числу которых относятся посягательства на собственность, преступления коррупционного характера, экологические преступления и т.д., с которыми рядовым гражданам приходится не только чаще сталкиваться, но порой становиться их жертвами, может создать у них ложное представление о бездеятельности правоохранительных органов в сфере борьбы с преступностью.
На примере конкретных уголовных дел и статистических данных автор показывает такие детерминанты искусственной латентности преступлений, как необоснованный отказ в возбуждении уголовного дела путем фальсификации материалов предварительной проверки, распространенные факты банальных отписок сотрудниками правоохранительных органов. Критикуются существующие критерии оценки их деятельности, основанные на формальных показателях роста или снижения преступности на соответствующей территории, что непосредственно сказывается и на оценке деятельности конкретного сотрудника правоохранительного органа.
Среди факторов искусственной латентности преступлений выделяются и такие из них, которые способствуют субъектно-латентным преступлениям, т.е. нераскрытию или неполноте раскрытия преступлений. Довольствоваться малым, обозначающим «раскрытие» преступления, даже в тех случаях, когда не все соучастники группового преступления изобличены, ограничиваться лишь очевидными и, как правило, единичными эпизодами и лицами в погоне за показателями раскрываемости преступлений – застарелый недостаток правоохранительных органов. Во многом этим объясняется тот факт, что среди лиц, нарушающих закон, распространено убеждение в низкой раскрываемости преступлений и неэффективности работы органов дознания и предварительного расследования, что, по их мнению, сводит до минимума риск их задержания и привлечения к ответственности.
Обращается внимание и на такой фактор искусственной латентности преступлений, как недостаточная материально-техническая оснащенность соответствующих служб и подразделений правоохранительных органов, слабая координация деятельности по борьбе с преступностью всех правоохранительных органов. В этой связи диссертант рассматривает экспертную деятельность, от которой порой в значительной мере зависит вопрос о том, будет ли лицо привлечено к уголовной ответственности. Более подробно анализируются проблемы, возникающие при производстве судебно-психиатрической экспертизы и которые рассматривались на одном из координационных совещаний правоохранительных органов.
Третья глава «Региональный опыт противодействия латентной преступности в Республике Дагестан» содержит три параграфа. В первом «Характеристика субъектов профилактики латентности преступлений в Республике Дагестан» анализируются наиболее значимые специальные субъекты криминологической профилактики латентности преступлений в Республике Дагестан. Всех их «роднит» то, что борьба с преступностью, ее предупреждение – одно из основных, профилирующих направлений их деятельности, обусловленных реализацией соответствующих функций и решением тех задач, которые стоят перед ними. В этой группе также можно выделить государственные и негосударственные субъекты профилактики. К последним – специализированным субъектам предупреждения латентности преступлений – можно отнести общественные пункты охраны общественного порядка, товарищеские суды, добровольные народные дружины (рабочие отряды) по охране общественного порядка, комиссии предприятий по борьбе с пьянством, советы профилактики трудовых коллективов, общественных помощников прокуроров и следователей, внештатных сотрудников полиции и некоторые иные общественные объединения. В настоящее время большинство из указанных формирований практически прекратили свое существование, деятельность других в значительной мере трансформировалась, включая организацию и стимулирование деятельности. Бесспорно, это объективный процесс, вызванный глобальными изменениями в обществе, сменой курса общественного и государственного развития. Поэтому в современных условиях необходим поиск качественно новых форм участия граждан в охране правопорядка, выявлении совершаемых преступлений и доведении соответствующей информации до компетентных государственных органов.
Характерным статусным признаком государственной группы субъектов специально-криминологического предупреждения латентности преступлений является их принадлежность к системе правоохранительных органов государства и судебной власти. Это органы прокуратуры, ряд подразделений и служб единой централизованной системы федерального органа исполнительной власти в сфере внутренних дел, в первую очередь полиция; органы дознания и следствия, федеральная служба безопасности, федеральная служба по контролю за оборотом наркотиков, суды общей юрисдикции, мировые судьи и другие органы юстиции. В диссертации дается их характеристика в качестве субъектов профилактики латентности преступлений в регионе.
Во втором параграфе «Противодействие естественной латентности преступлений в Республике Дагестан» автор приходит к выводу, что реализация практических мер, направленных на профилактику естественной латентности преступлений, должна осуществляться по двум тесно взаимосвязанным между собой направлениям. Первое из них связано с необходимостью более активного вовлечения населения в борьбу с преступностью. В частности, это касается своевременного информирования правоохранительных органов о совершенных правонарушениях, оказания посильной помощи в расследовании и раскрытии преступлений, дачи показаний, изобличающих виновных в совершении преступлений лиц. Второе направление профилактики естественной латентности преступлений предполагает дальнейшее совершенствование деятельности самих правоохранительных органов. В первую очередь, это относится к такой области их деятельности, как установление (выявление) преступлений, их своевременная регистрация и учет. Кроме того, работа правоохранителей должна быть нацелена на обеспечение неотвратимости уголовной ответственности виновных лиц за совершенное преступление, что, с одной стороны, приведет к снижению уровня латентной преступности, а с другой – к повышению доверия к ним со стороны жителей республики. Второе из указанных направлений противодействия латентной преступности хотя и имеет определенное значение для профилактики естественно-латентных преступлений, но в большей степени связано с профилактикой их искусственной латентности.
Диссертант отмечает, что серьезным препятствием для активизации граждан в борьбе с преступностью служит специфика сложившегося веками менталитета кавказских народностей. Суть ее в том, что даже простые контакты, не говоря уже о тесном сотрудничестве граждан с правоохранительными органами, воспринимаются коренными жителями с неодобрением и могут послужить поводом для осуждения и преследований. Во многом по этой причине здесь наиболее остро, чем в других регионах Российской Федерации, ощущается дефицит доказательств по уголовным делам (как называют это сами правоохранители, «слабость свидетельской базы»).
Имеющее место в республике в последние годы возрождение национального и религиозного самосознания граждан также не способствует активизации сотрудничества граждан с правоохранительными органами. Особенно это касается лиц, приверженных идеям религиозного экстремизма, для которых представителями ненавистного им государственного строя выступают прежде всего сотрудники правоохранительных органов.
По мнению автора, в сложившихся условиях не стоит уповать лишь на воспитательные меры воздействия, а необходимо задуматься о восстановлении уголовно-правовой ответственности за недонесение о преступлении, а именно за недонесение о готовящихся или совершенных тяжких или особо тяжких преступлениях. При этом должны быть соблюдены гарантии от необоснованного привлечения к ответственности тех категорий лиц, которые указаны в ст. 51 Конституции Российской Федерации и в соответствующих федеральных законах. Кстати, такое предложение содержится в законопроекте, внесенном парламентом Кабардино-Балкарской Республики в Государственную Думу Федерального Собрания Российской Федерации, предусматривающем дополнение Уголовного кодекса РФ ст. 316.1 «Недонесение о преступлениях».
Однако приемлемым в этом смысле может оказаться метод не только кнута, но и пряника, т.е. метод поощрения информатора. В этом плане, особенно с позиций необходимости активизации наступательной борьбы с коррупционными преступлениями, в первую очередь совершаемыми высокопоставленными должностными лицами, заслуживает внимания ряд предложений, разработанных специальной рабочей группой под эгидой Министерства юстиции Российской Федерации, которые, в частности, предусматривают введение рейтинга чиновников, создание «индекса коррупционности» отраслей, обнародование «реестра коррупционеров» (лиц, привлекаемых к ответственности за такие преступления). Среди этих инициатив особенно выделяется своей оригинальностью предложение выплачивать вознаграждение за сигналы о коррупции, при условии, если коррупционер впоследствии будет осужден. Речь идет о выплате вознаграждения, исчисляемого от определенного процента от суммы, возвращенной в бюджет.
Эффективность в случае реализации подобной инициативы очевидна. Поскольку информатор о коррупционном преступлении будет получать определенный процент от суммы взятки (коммерческого подкупа), то он будет заинтересован в изобличении не мелких мздоимцев, а крупных взяточников – чиновников, наживающих целые состояния за счет крупных «откатов» от заключенных договоров и «распилов» соответствующих бюджетов. При этом, разумеется, в законе должны быть прописаны все материально-правовые и процессуальные условия, связанные с необходимостью эффективного применения предполагаемой правовой нормы, с тем чтобы исключить возможность провокаций и иных злоупотреблений своим правом.
Включение в действующее законодательство норм-стимулов, направленных на активизацию граждан в борьбе с коррупционными и иными правонарушениями с одновременным восстановлением уголовной ответственности за недонесение о тяжком или особо тяжком преступлении, поможет сформировать у определенной части граждан правопослушное поведение. Именно позитивная ответственность может послужить ощутимым подспорьем для налаживания сотрудничества граждан с правоохранительными органами.
Вопросы противодействия естественно-латентным преступлениям непосредственно связаны и с внедрением гласных, демократичных процедур принятия решений. Особенно это относится к решениям, связанным с управлением или перераспределением собственности, изменением ее организационно-правовых форм, проведением всевозможных аукционов, конкурсов, торгов; назначением или избранием лиц на ответственные государственные или муниципальные должности.
Противодействию естественно-латентной преступности может способствовать и устранение пробелов в уголовном законодательстве. Давно назрела необходимость в специальной криминализации таких коррупционных проявлений, как лоббизм и протекционизм; обучение детей государственных служащих за границей или проведение их отдыха за счет коммерческих организаций и ряд иных латентных технологий коррупционной деятельности, которые имеют широкое распространение, но еще не получили должной оценки со стороны законодателя.
В третьем параграфе «Особенности противодействия искусственной латентности преступлений» обращается внимание на то, что эффективная и наступательная деятельность органов внутренних дел во многом определяет конечный результат противодействия латентной преступности.
Исходя из положений Указа Президента Российской Федерации от 01.03.2011 № 250 «Вопросы организации полиции» и других нормативных правовых актов, можно сделать вывод, что основные задачи полиции по профилактике латентности преступлений сводятся к следующему: а) обеспечить полноту первичной регистрации заявлений и сообщений о преступлениях и принять по ним меры, предусмотренные законодательством Российской Федерации; б) в соответствии с подследственностью, установленной уголовно-процессуальным законодательством, возбуждать уголовные дела, производить дознание по уголовным делам, выполнять неотложные следственные действия по уголовным делам, производство предварительного следствия по которым обязательно; в) задерживать лиц, подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений; г) осуществлять оперативно-разыскную деятельность в целях выявления и раскрытия преступлений; д) осуществлять розыск лиц, совершивших преступления или подозреваемых и обвиняемых в их совершении; розыск лиц, скрывшихся от органов дознания, следствия или суда; е) осуществлять в соответствии с федеральным законом государственную защиту потерпевших, свидетелей и иных участников уголовного судопроизводства, а также соответствующую категорию должностных лиц, нуждающихся в защите. В соответствии с этим делаются выводы о том, насколько эти нормативные предписания находят адекватное практическое применение.
Особое внимание уделяется изменениям, внесенным 07.02.2011 в ст. 51 Федерального закона «О прокуратуре Российской Федерации», в соответствии с которыми на Генеральную прокуратуру Российской Федерации возложены полномочия по ведению государственного единого статистического учета заявлений и сообщений о преступлениях, состояния преступности, раскрываемости преступлений, состояния и результатов следственной работы и прокурорского надзора. По мнению диссертанта, данные нововведения будут не в полной мере способствовать обеспечению полноты статистического учета преступлений, поскольку они не затрагивают первичную регистрацию и не устраняют одну из основных причин сокрытия преступлений от учета – сосредоточение в одном ведомстве двух взаимоисключающих функций: осуществление регистрации и учета преступлений и уголовное преследование виновных лиц. Следовательно, суть решения данной проблемы заключается в необходимости разделить между разными ведомствами функцию регистрации сообщений о преступлении и функцию осуществления преследования и привлечения виновных лиц к уголовной ответственности.
Оптимальным вариантом решения указанной проблемы в сложившихся условиях явилось бы выведение службы регистрации сообщений о преступлениях из подчинения рай(гор)отделов внутренних дел с передачей осуществления этой функции органам прокуратуры. При этом сама служба регистрации могла бы располагаться либо в соответствующем отделе полиции (но с переподчинением ее органам прокуратуры), либо поблизости от отдела полиции в качестве самостоятельного структурного подразделения территориального органа прокуратуры. Месторасположение этой службы, особенно на первых порах ее работы, имеет принципиальное значение, поскольку потерпевшим от преступлений и иным заявителям привычнее обращаться в соответствующие отделы полиции, а не к какому-либо иному органу.
Предлагаемое ведомственное переподчинение службы по осуществлению функции регистрации сообщений о преступлениях из органов внутренних дел в органы прокуратуры способно повысить показатели состояния, структуры и динамики преступности, приблизив их к более реальным и достоверным данным.
Среди проблем противодействия искусственной латентности преступлений в плане обеспечения полноты регистрации и учета преступлений, укрепления учетно-регистрационной дисциплины следует выделить и пробелы в уголовном законодательстве. В настоящее время подобного рода действия, так же как и заведомо незаконное принятие решения об отказе в возбуждении уголовного дела, подпадают под ст. 285 УК РФ «Злоупотребление должностными полномочиями». Однако в силу того, что при совершении указанного рода деяний объектом посягательства являются не столько интересы государственной службы, сколько интересы отправления правосудия, признается целесообразным изложить ч. 1 ст. 300 УК РФ в следующей редакции:
«Статья 300. Незаконный отказ в регистрации преступления, в возбуждении уголовного дела либо незаконное освобождение от уголовной ответственности.
1. Заведомо незаконный отказ в регистрации сообщения о преступлении либо в возбуждении уголовного дела лицом, обязанным принять такого рода решение, – наказывается…».
При этом санкция за совершение данного преступления не должна превышать пяти лет лишения свободы, а также содержать в качестве альтернативы указание на другие более мягкие виды наказаний.
Включение предлагаемой уголовно-правовой нормы должно способствовать повышению ответственности соответствующих лиц за регистрацию заявлений и сообщений о преступлении и своевременное возбуждение уголовных дел.
В работе также обращается внимание на несовершенство критериев оценки деятельности правоохранительных органов, которые зачастую выступают в роли факторов, способствующих искусственной латентности преступлений. Кроме отказа от так называемой палочной системы оценки деятельности правоохранительных органов, предлагается учитывать в первую очередь качественные показатели. Так, например, оценка деятельности следственного аппарата и оперативных подразделений правоохранительных органов должна быть основана не столько на общих показателях раскрываемости преступлений, сколько на показателях раскрываемости неочевидных преступлений. В основе оценки их деятельности должны лежать не количественные показатели проведенных профилактических мероприятий, а соответствующий их уровень и качество с точки зрения ближайших и отдаленных перспектив их влияния на состояние преступности, криминогенную ситуацию в целом.
В заключении изложены основные результаты диссертационного исследования.
В приложении содержатся результаты проведенных опросов, а также количественные характеристики латентной преступности в Республике Дагестан.
Основные положения диссертации отражены в следующих работах автора:
Статьи, опубликованные в ведущих рецензируемых журналах и изданиях, указанных в перечне Высшей аттестационной комиссии при Министерстве образования и науки Российской Федерации:
1. Шахаев, Ю.А. Понятие и основные формы проявления латентной преступности несовершеннолетних лиц / Ю.А. Шахаев // Бизнес в законе. – 2009. – № 2. – С. 143–146. – 0,3 п.л.
2. Шахаев, Ю.А. Роль прокуратуры в снижении латентности преступлений, совершенных несовершеннолетними лицами / Ю.А. Шахаев // Известия Дагестанского государственного педагогического университета. – Махачкала, 2010. – № 4. – С. 61–66. – 0,4 п.л.
3. Шахаев, Ю.А. Некоторые социологические методы исследования латентной преступности в Республике Дагестан / Ю.А. Шахаев // Вестник Бурятского государственного университета. Вып. второй. – Экономика. Право. – 2012. – С. 289–293. – 0,4 п.л.
4. Шахаев, Ю.А. Совершенствование регистрации и учета преступлений / Р.М. Акутаев, Ю.А. Шахаев // Законность. – 2012. – № 12. – С. 40–45. – 0,4 п.л. (авторство не разд.).
5. Шахаев, Ю.А. Некоторые факторы латентности преступлений (по материалам криминологических исследований в Республике Дагестан) / М.А. Магомедов, Ю.А. Шахаев // Вестник Академии Генеральной прокуратуры Российской Федерации. – 2012. – № 6(32). – С. 43–48. – 0,4 п.л. (авторство не разд.).
6. Шахаев, Ю.А. Латентность финансирования терроризма (террористической деятельности) в Республике Дагестан / Ю.А. Шахаев // Российский криминологический взгляд. – 2012. – № 3. – С. 379–382. – 0,3 п.л.
7. Шахаев, Ю.А. Разграничение терроризма и посягательств с элементами терроризирования / Ю.А. Шахаев // Криминальная ситуация в регионах Российской Федерации: Сборник трудов молодых ученых. – Махачкала, 2004. – С. 24–27. – 0,2 п.л.
8. Шахаев, Ю.А. Латентность преступлений по статье 181 УК РФ / Ю.А. Шахаев // Проблемы борьбы с преступностью: региональный аспект: Сборник научных трудов. – Махачкала, 2004. – С. 112–114. – 0,15 п.л.
9. Шахаев, Ю.А. Факторы, способствующие преступности несовершеннолетних лиц / Ю.А. Шахаев // Научное обозрение: Сборник статей Ассоциации молодых ученых Дагестана. Вып. 36. – Махачкала, 2007. – С. 24–28. – 0,2 п.л.
10. Шахаев, Ю.А. Предупреждение маргинальности и исправление маргинальных лиц как одна из мер профилактики естественной латентности преступлений / Ю.А. Шахаев // Научное обозрение: Сборник статей Ассоциации молодых ученых Дагестана. Вып. 38. – Махачкала, 2007. – С. 91–95. – 0,2 п.л.
11. Шахаев, Ю.А. Некоторые региональные особенности факторов, способствующих латентности преступлений, совершаемых несовершеннолетними лицами / Ю.А. Шахаев // Теоретические и правовые проблемы укрепления российской государственности: Материалы международной научно-практической конференции, проведенной 28–29 сентября 2007 г. – Махачкала, 2007. – С. 434–436. – 0,1 п.л.
12. Шахаев, Ю.А. К вопросу о понятии латентной преступности несовершеннолетних лиц / Ю.А. Шахаев // Научное обозрение: Сборник статей ассоциации молодых ученых Дагестана. Вып. 39. – Махачкала, 2007. – С. 128–130. – 0,1 п.л.
13. Шахаев, Ю.А. Некоторые аспекты проблемы латентной преступности несовершеннолетних лиц / Ю.А. Шахаев // Юридический вестник Дагестанского государственного университета. – Махачкала, 2009. – № 2. – С. 136–140. – 0,3 п.л.
14. Шахаев, Ю.А. Некоторые социологические приемы и способы измерения состояния латентной преступности несовершеннолетних лиц / Ю.А. Шахаев // Основные направления совершенствования законодательства Российской Федерации на современном этапе становления гражданского общества: Материалы региональной научно-практической конференции, проведенной 27 ноября 2009 г.: сборник статей и тезисов. – Избербаш, 2009. – С. 173–178. – 0,3 п.л.
15. Шахаев, Ю.А. Борьба с латентной преступностью – важное направление охраны законных прав и интересов граждан / Р.М. Акутаев, Ю.А. Шахаев // Сборник материалов региональной научно-практической конференции, проведенной 9 декабря 2011 г., посвященной 80–летию Дагестанского государственного университета. Актуальные проблемы и перспективы экономики, права и культуры региона. – Избербаш, 2012. – С. 54–56. – 0,2 п.л. (авторство не разд.).
16. Шахаев, Ю.А. Некоторые методы выявления уровня латентной преступности по статьям 290 и 291 УК РФ в Республике Дагестан / Ю.А. Шахаев // Актуальные проблемы юридической науки и практики: взгляд молодых ученых: сб. ст. (по материалам IV научно-практической конференции молодых ученых Академии Генеральной прокуратуры Российской Федерации, проведенной 29 июня 2012 г.): [в 2 ч.] / под ред. А.В. Бриллиантова; Акад. Ген. прокуратуры Рос. Федерации. – М., 2012. – С. 114–117. – 0,2 п.л.
|
