Шибзухов Заурбек Амурбекович УГОЛОВНАЯ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ ЗА ПУБЛИЧНЫЕ ПРИЗЫВЫ К ОСУЩЕСТВЛЕНИЮ ТЕРРОРИСТИЧЕСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИЛИ ПУБЛИЧНОЕ ОПРАВДАНИЕ ТЕРРОРИЗМА

summary

Во введении обосновывается актуальность темы диссертационного исследования, определяются его цели и задачи, объект и предмет, характеризуются методологическая, нормативная, теоретическая и эмпирическая основы, рассматривается научная новизна, теоретическая и практическая значимость работы, сформулированы основные положения, выносимые на защиту, приводятся данные об апробации и внедрении полученных результатов.

Первая глава диссертации – «Основания и пределы уголовной ответственности за публичные призывы к осуществлению террористической деятельности или публичное оправдание терроризма» – состоит из трех параграфов. В первом из них рассматривается уголовная ответственность за публичные призывы к осуществлению террористической деятельности или публичное оправдание терроризма по международному уголовному праву. На современном этапе развития международного сотрудничества в области противодействия терроризму наметилась тенденция признания самостоятельными преступлениями по международному уголовному праву таких действий, которые создают условия для осуществления террористической деятельности, но непосредственно не связаны с совершением преступлений террористического характера. Наиболее отчетливо эта тенденция проявилась в Конвенции Совета Европы о предупреждении терроризма, которая впервые на международном уровне определила в качестве самостоятельных преступлений публичное подстрекательство к совершению террористического преступления (ст. 5), вербовку террористов (ст. 6), подготовку террористов (ст. 7).

Появление в международном праве нормы об уголовной ответственности за публичное подстрекательство к совершению террористического преступления, было продиктовано:

а) высокой общественной опасностью террористической пропаганды, которая позволяет осуществлять кадровое пополнение террористических организаций, подтолкнуть к действию лиц, потенциально готовых к осуществлению террористического акта, собирать необходимые финансовые средства, найти политических союзников, сторонников и сочувствующих, тем самым создавая условия для совершения преступлений террористического характера;

б) невозможностью уголовно-правового противодействия подобным деяниям на основании предметных (секторальных) антитеррористических конвенций, которые устанавливают ответственность за уже совершенные преступления и за соучастие в их совершении, но не позволяют осуществлять ранее уголовно-правовое предупреждение;

в) необходимостью последовательной реализации предписаний п. 2 ст. 20 Международного Пакта о гражданских и политических правах человека 1966 г., согласно которому «всякое выступление в пользу национальной, расовой или религиозной ненависти, представляющее собой подстрекательство к дискриминации, вражде или насилию, должно быть запрещено законом».

Анализируя признаки публичного подстрекательства к совершению террористического преступления как преступления по международному уголовному праву, соискатель приходит к следующим основным выводам:

- публичное подстрекательство к совершению террористического преступления по своей юридической сущности не является проявлением соучастия в преступлении, поскольку оно влечет уголовную ответственность вне зависимости от фактического осуществления другими лицами пропагандируемых деяний, а адресатом соответствующих обращений является общественность, т.е. персонально неопределенный круг лиц. В этой связи использование термина «подстрекательство» для наименования рассматриваемого преступления представляется не вполне удачным;

- формами проявления рассматриваемого преступления являются: непосредственная пропаганда (например, призывы совершить террористический акт); завуалированная пропаганда (например, заявления об обоснованности, допустимости, целесообразности террористической деятельности, одобрении и прославлении лиц, ее осуществляющих). Таким образом, ст. 5 Конвенции полностью охватывает оправдание террористической деятельности и ее субъектов;

- обязательным признаком исследуемого деяния является создание опасности совершения одного или нескольких террористических преступлений, хотя при этом для привлечения к уголовной ответственности за публичные призывы их фактическое совершение необязательно. Перенос момента юридического окончания публичного подстрекательства на стадию создания опасности совершения одного или нескольких террористических преступлений создает предпосылки для их раннего уголовно-правового предупреждения;

- субъективная сторона рассматриваемого деяния включает специальную цель побуждения общественности к совершению террористического преступления, отсутствие которой исключает уголовную ответственность.

Второй параграф первой главы диссертации посвящен изучению проблем имплементации норм международного уголовного права об ответственности за публичные призывы к осуществлению террористической деятельности или публичное оправдание терроризма в российское уголовное законодательство. Имплементация предписаний ст. 5 Конвенции Совета Европы о предупреждении терроризма в УК РФ, выразившаяся в его дополнении ст. 205², была воспринята критически (П.В. Агапов, Н.В. Тарасова и др.), поскольку и без этого лица, осуществляющие публичные призывы к террористической деятельности, привлекались к уголовной ответственности по ст. 280 УК РФ «Публичные призывы к осуществлению террористической деятельности» (в ред. Федерального закона РФ от 25 июля 2002 г. № 112-ФЗ). Не соглашаясь с подобной критикой, соискатель доказывает, что отмеченный факт сам по себе не может свидетельствовать об избыточности ст. 205² УК РФ, поскольку террористическая деятельность – это не просто разновидность экстремисткой деятельности, а наиболее общественно опасное ее проявление. Однако это обстоятельство не было учтено в ст. 280 УК РФ, которая устанавливает одинаковую меру ответственности за публичные призывы к осуществлению любой экстремисткой деятельности, что явно не соответствует требованиям дифференциации уголовной ответственности. Исходя из этого, установление специальной нормы об ответственности за публичные призывы к террористической деятельности с более строгой санкцией позволило не только реализовать международные обязательства России, но и дифференцировать уголовную ответственность в зависимости от общественной опасности деятельности, к осуществлению которой публично призывает виновный.

Оценивая решение о криминализации публичного оправдания терроризма, автор отмечает, что установление уголовной ответственности за оправдание практики терроризма является полностью оправданным. Во-первых, оно соответствует предписаниям Конвенции Совета Европы о предупреждении терроризма, которая уравнивает открытую пропаганду террористической деятельности с завуалированной (косвенной) пропагандой. Во-вторых, в пользу криминализации публичного оправдания террористической практики свидетельствует тот факт, что пропагандистское воздействие этого деяния вполне сопоставимо с тем, которое оказывают публичные призывы к осуществлению террористической деятельности.

Что же касается криминализации публичного оправдания идеологии терроризма, то ее целесообразность вызывает серьезные сомнения. Во-первых, установление уголовной ответственности за это деяние явно выходит за рамки предписаний Конвенции, которая признает уголовно-наказуемой только пропаганду террористических преступлений. Во-вторых, понятие «идеология терроризма» не обладает той степенью определенности, которая требуется для уголовного закона. Наконец, в-третьих, саму по себе идеологию, которой руководствуются субъекты террористической деятельности, нельзя однозначно считать негативной или неприемлемой. Осуществляя террористическую деятельность, руководители и рядовые члены террористических организаций могут, в частности, руководствоваться идеей национально-освободительной борьбы, справедливости, стремиться к тому, чтобы реализовать право своего народа на самоопределение, обратить внимание международного сообщества на нарушение прав и свобод тех социальных групп, которые они представляют. Очевидно, что в подобных случаях террористическими являются не сами идеи и взгляды, которыми руководствуются террористы, а способы их практической реализации. А значит, уголовно наказуемой должна являться только пропаганда террористической деятельности, но не идеологии терроризма. Принимая во внимание вышеизложенное, диссертант приходит к выводу, что публичное оправдание идеологии терроризма подлежит декриминализации.

При имплементации положений ст. 5 Конвенции Совета Европы о предупреждении терроризма в УК РФ российский законодатель проигнорировал указание на специальную цель побуждения к террористической деятельности, не признав ее обязательным признаком состава преступления, предусмотренного ст. 205² УК РФ. По мнению автора, это создает потенциальную возможность для неоднозначного толкования соответствующей нормы и, как следствие, – для принятия ошибочных правоприменительных решений.

В третьем параграфе первой главы диссертации исследуются пределы уголовной ответственности за публичные призывы к осуществлению террористической деятельности или публичное оправдание терроризма в свете обеспечения права на свободу слова. Подчеркивая важнейший характер и основополагающее значение права на свободу слова, международные стандарты (Всеобщая декларация прав человека, Международный пакт о гражданских и политических правах, Европейская Конвенция о защите прав человека и основных свобод) в то же время допускают возможность ограничения этого права, устанавливают принципы и пределы такого ограничения, а также определяют наиболее опасные формы злоупотребления этим правом, предписывая государствам необходимость их прямого запрета в национальном законодательстве. Аналогичный подход к определению права на свободу слова и пределов его допустимого ограничения отражен в Конституции России, которая гарантирует каждому свободу мысли и слова (ч. 1 ст. 29 Конституции РФ), но в то же самое время устанавливает прямой запрет на злоупотребление свободой слова (ч. 2 ст. 29 Конституции РФ).

Предусмотренные в ст. 205² УК РФ ограничения свободы слова в полной мере соответствуют предписаниям Конституции России. Устанавливая уголовную ответственность за публичные призывы к осуществлению террористической деятельности или публичное оправдание терроризма, ст. 205² УК РФ не отменяет право на свободу слова; она лишь определяет принятые в демократическом обществе границы (пределы) его использования. Поэтому уголовно-наказуемым деянием является не сама реализация права на свободу слова, а злоупотребление этим правом, выход за его пределы.

Хотя ограничение свободы слова, установленное ст. 205² УК РФ, полностью соответствует Конституции России, предписания соответствующей уголовно-правовой нормы являются недостаточно определенными, что создает предпосылки для ее противоречивого толкования и произвольного правоприменения и ослабляет, тем самым, конституционные гарантии права на свободу слова. Для того чтобы устранить неопределенность предписаний ст. 205² УК РФ и возможность ее произвольного применения, а также создать надежные гарантии от необоснованного уголовно-правового ограничения свободы слова, представляется необходимым признать цель склонения к осуществлению террористической деятельности обязательным признаком состава преступления, предусмотренного ст. 205² УК РФ, как это сделано в ст. 5 Конвенции Совета Европы о предупреждении терроризма.

Вторая глава диссертации – «Уголовно-правовая характеристика публичных призывов к осуществлению террористической деятельности или публичного оправдания терроризма» – состоит из трех параграфов. В первом из них рассматривается основной состав публичных призывов к осуществлению террористической деятельности или публичного оправдания терроризма. Автор приходит к выводу, что непосредственный объект преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 205² УК РФ, имеет сложную структуру: его основным непосредственным объектом является общественная безопасность, а дополнительным непосредственным объектом – иные общественные отношения и интересы, охраняемые ст. 205, 206, 208, 211, 277, 278, 279 и 360 УК РФ.

Рассматривая признаки публичных призывов к осуществлению террористической деятельности, соискатель отмечает, что понятие «террористическая деятельность» допускает два варианта толкования, ни один из которых полностью не удовлетворяет потребностям уголовно-правовой борьбы с террористической пропагандой. Если руководствоваться предписаниями п. 2 ст. 3 Федерального закона от 6 марта 2006 г. № 35-ФЗ «О противодействии терроризму», то за рамками террористической деятельности остаются преступления, предусмотренные ст. 206, 211, 277-279, 360 УК РФ, что не позволяет применить ст. 205² УК РФ к лицам, которые публично призывают к совершению указанных преступлений. Более предпочтительным является второй вариант понимания террористической деятельности, основанный на предписаниях ч. 1 ст. 205¹ УК РФ, в которой содержится более широкий перечень преступлений (преступления, предусмотренные ст. 205, 206, 208, 211, 277, 278, 279 и 360 УК РФ). Однако в этом перечне не указана сама ст. 205¹ УК РФ, а значит, при такой трактовке невозможно применить ст. 205² УК РФ к лицу, которое публично призывает к вооружению, обучению, финансированию террористов. Исходя из этого, диссертант считает необходимым изложить в диспозиции ч. 1 ст. 205² УК РФ исчерпывающий перечень преступлений, публичные призывы к совершению которых влекут уголовную ответственность, указав среди них и преступление, предусмотренное ст. 205¹ УК РФ.

Под публичными призывами к осуществлению террористической деятельности предложено понимать информационное воздействие на персонально неопределенный круг лиц с целью склонить их к совершению хотя бы одного из преступлений, предусмотренных ст. 205, 205¹, 206, 208, 211, 277, 278, 279 и 360 УК РФ, осуществляемое посредством распространения сведений о целесообразности, необходимости либо желательности террористической деятельности. Поскольку состав преступления, предусмотренного ст. 205² УК РФ, имеет формальную конструкцию, публичные призывы к осуществлению террористической деятельности являются юридически оконченным преступлением с момента их распространения, вне зависимости от того, достигли ли такие призывы предполагаемых адресатов и их фактической результативности.

Анализируя признаки публичного оправдания терроризма, диссертант приходит к выводу о необходимости замены этого понятия понятием «публичное оправдание террористической деятельности», что позволит: во-первых, добиться терминологического единообразия в рамках состава преступления, предусмотренного ст. 205² УК РФ; во-вторых, избежать использования в тексте уголовного закона понятия «терроризм», которое допускает неоднозначное толкование; в-третьих, оставить за рамками состава рассматриваемого преступления публичное оправдание идеологии терроризма.

Выделяя в примечании к ст. 205² УК РФ две разновидности оправдания терроризма (оправдание террористической практики и идеологии терроризма), законодатель упускает из вида такое проявление террористической пропаганды, как одобрение и прославление (героизация) лиц, осуществляющих террористическую деятельность. При буквальном толковании уголовного закона одобрение и прославление террористов не вписывается в рамки легальной дефиниции оправдания терроризма, поскольку подобные заявления оправдывают не идеологию или практику терроризма, а носителей такой идеологии и субъектов террористической практики. Учитывая значительный пропагандистский эффект таких заявлений, их высокую общественную опасность и достаточную распространенность, предлагается предусмотреть публичное одобрение и прославление лиц, осуществляющих террористическую деятельность, в качестве самостоятельного преступного деяния в диспозиции ч. 1 ст. 205² УК РФ.

Основываясь на предписаниях ст. 5 Конвенции Совета Европы о предупреждении терроризма, изучении материалов правоприменительной практики и результатах опроса экспертов, диссертант приходит к выводу, что обязательным признаком состава преступления, предусмотренного ст. 205² УК РФ, является специальная цель, в качестве которой выступает побуждение других лиц к совершению преступлений террористического характера. По мнению автора, указанная цель должна быть отражена непосредственно в тексте уголовного закона, а не выводиться из него путем толкования.

Второй параграф второй главы диссертации посвящен изучению дифференциации уголовной ответственности за публичные призывы к осуществлению террористической деятельности или публичное оправдание терроризма. Преступление, предусмотренное ч. 2 ст. 205² УК РФ, имеет место в случаях, когда публичные призывы к террористической деятельности и (или) публичное оправдание терроризма осуществляются (публикуются, демонстрируются, воспроизводятся, транслируются) в периодическом печатном издании, радио-, теле-, видеопрограмме, кинохроникальной программе, иной форме периодического распространения массовой информации, которые: а) официально зарегистрированы в качестве средства массовой информации; б) освобождены от регистрации; в) не проходили такую регистрацию, хотя и требовали ее.

Публичные призывы к осуществлению террористической деятельности или заявления о публичном оправдании терроризма, совершенные с использованием сети Интернет, могут быть квалифицированы по ч. 2 ст. 205² УК РФ только при условии, что Интернет-ресурс, на котором размещена соответствующая информация, зарегистрирован в качестве СМИ; в противном случае, содеянное необходимо квалифицировать по ч. 1 ст. 205² УК РФ. Однако Интернет-ресурсы имеют огромное число пользователей, вполне сопоставимое с аудиторией СМИ: по данным на июль 2010 г., сетью Интернет пользуется 42,8 % населения России, тогда как газеты практически ежедневно читают лишь 36 % россиян, часто – 43%, никогда – 21%. Таким образом, террористическая пропаганда с использованием сети Интернет по своей общественной опасности ничуть не уступает ее осуществлению с использованием СМИ, что дает основание для признания факта использования сети Интернет самостоятельным квалифицирующим признаком рассматриваемого преступления.

Общественную опасность публичных призывов к осуществлению террористической деятельности или публичного оправдания терроризма значительно повышает направленность подобных деяний на несовершеннолетних, так как, во-первых, террористическая пропаганда, рассчитанная на подростковую аудиторию, обладает более высоким побудительным потенциалом, а во-вторых, указанные деяния дополнительно посягают на интересы нормального развития несовершеннолетних. С учетом этих обстоятельств, представляется необходимым дополнить ч. 2 ст. 205² УК РФ самостоятельным квалифицирующим признаком, повышающим ответственность за террористическую пропаганду, направленную на несовершеннолетних либо осуществляемую на территории образовательных организаций.

Предусмотрев в ч. 1 ст. 205² УК РФ более строгую санкцию, чем в ч. 1 ст. 280 УК РФ, законодатель дифференцировал уголовную ответственность в зависимости от общественной опасности деятельности, к совершению которой призывает виновный. К сожалению, законодателю не удалось последовательно реализовать эту идею в санкции ч. 2 ст. 205² УК РФ, которая является более мягкой, чем санкция ч. 2 ст. 280 УК РФ, так как в ней предусмотрен альтернативный вид наказания в виде штрафа, отсутствующий в ч. 2 ст. 280 УК РФ. В целях устранения отмеченного просчета предлагается исключить из санкции ч. 2 ст. 205² УК РФ наказание в виде штрафа.

В третьем параграфе второй главы диссертации исследуются проблемы квалификации публичных призывов к осуществлению террористической деятельности или публичного оправдания терроризма. К их числу относится проблема разграничения публичных призывов к осуществлению террористической деятельности и подстрекательства к совершению преступлений террористического характера (вовлечения в совершение хотя бы одного из преступлений, предусмотренных ст. 205, 206, 208, 211, 277, 278, 279 и 360 УК РФ), для разрешения которой предложено использовать следующие критерии:

а) адресная направленность соответствующих действий: публичные призывы обращены к персонально неопределенному кругу лиц, т.е. имеют безличный характер, тогда как подстрекательство нацелено на конкретное, персонально определенное лицо (группу лиц);

б) степень конкретизации обращений, направленных на побуждение других лиц к осуществлению террористической деятельности: обязательным признаком подстрекательства является его нацеленность на склонение другого лица (группы лиц) к совершению конкретного, определенного преступления, в то время как публичные призывы имеют общий характер и не конкретизируют место, время, способы осуществления террористической деятельности.

Анализируя конкуренцию ст. 205² и 280 УК РФ, возникающую при квалификации публичных призывов к осуществлению террористической деятельности, диссертант приходит к выводу, что она должна разрешаться в пользу ст. 205² УК РФ, которая как специальная норма имеет безусловный приоритет в применении. Что же касается ст. 280 УК РФ, то по ней могут быть квалифицированы публичные призывы только к тем проявлениям экстремистской деятельности, которые не относятся к деятельности террористической. Если же виновный публично призывает к осуществлению как террористической, так и иной экстремистской деятельности, содеянное образует совокупность преступлений, предусмотренных ст. 205² и 280 УК РФ.

В работе подчеркивается, что публичные обращения (заявления) могут быть квалифицированы по ст. 205² УК РФ только в том случае, если лицо, их распространяющее, склоняет персонально неопределенный круг лиц именно к террористической, а не какой-либо иной деятельности. В этой связи обязательным этапом применения рассматриваемой нормы является предварительная уголовно-правовая оценка деяний, к совершению которых публично призывает виновный или которые он публично оправдывает. К сожалению, судебно-следственные органы далеко не всегда учитывают направленность призывов, что приводит к принятию ошибочных решений.

Рассматривая проблемы квалификации публичных призывов к осуществлению террористической деятельности или публичного оправдания терроризма, совершенных в соучастии, соискатель приходит к следующим выводам:

- в ситуации, когда один из соучастников является автором текста, содержащего публичные призывы к осуществлению террористической деятельности или публичное оправдание терроризма, а другой – распространяет соответствующий текст (посредством выступления на митинге, путем расклеивания или раздачи листовок и т.п.), осознавая его содержание, действия обоих соучастников следует квалифицировать как соисполнительство в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 205² УК РФ;

- аналогичным образом следует квалифицировать умышленное совместное совершение рассматриваемого преступления с использованием печатных СМИ: и автор статьи, призывающей к осуществлению террористической деятельности (оправдывающей терроризм), и главный редактор периодического печатного издания, давший разрешение на ее публикацию, являются соисполнителями преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 205² УК РФ.

По мнению соискателя, внедрение указанных рекомендаций в правоприменительную практику позволит повысить эффективность уголовно-правового противодействия террористической пропаганде.

В заключении подведены итоги проведенного исследования, сформулированы его основные положения и выводы, обобщение которых позволило в порядке de lege ferenda предложить новую редакцию ст. 205² УК РФ.

Статья 205². Пропаганда террористической деятельности

1. Публичные призывы к осуществлению террористической деятельности, публичное оправдание террористической деятельности, а равно одобрение или прославление лиц, осуществляющих террористическую деятельность, совершенные с целью склонить персонально неопределенный круг лиц к совершению хотя бы одного из преступлений, предусмотренных статьями 205, 205¹, 206, 208, 211, 277, 278, 279 и 360 настоящего Кодекса, –

наказываются штрафом в размере до пятисот тысяч рублей либо в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до трех лет либо лишением свободы на срок от двух до пяти лет.

2. Те же деяния, совершенные:

а) с использованием средств массовой информации или информационно-телекоммуникационных сетей, в том числе сети "Интернет";

б) в отношении несовершеннолетних либо на территории образовательных организаций, –

наказываются лишением свободы на срок до семи лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до пяти лет.

Примечание. В настоящей статье под публичным оправданием террористической деятельности понимается адресованное персонально неопределенному кругу лиц заявление о признании террористической деятельности допустимой, правильной, нуждающейся в поддержке и подражании.

Основные положения диссертационного

исследования опубликованы в следующих работах:

Монография:

1. Шибзухов, З.А. Уголовная ответственность за публичные призывы к осуществлению террористической деятельности или публичное оправдание терроризма: монография / З.А. Шибзухов. – Тверь: Твер. гос. ун-т, 2011. (9,25 п.л.).

Статьи в ведущих рецензируемых журналах и изданиях, указанных в перечне Высшей аттестационной комиссии России:

2. Шибзухов, З.А. Публичные призывы к осуществлению террористической деятельности или публичное оправдание терроризма, совершенные с использованием средств массовой информации / З.А. Шибзухов // Российский криминологический взгляд. – 2010. – № 4. (0,35 п.л.).

3. Шибзухов, З. Проблемы квалификации публичных призывов к осуществлению террористической деятельности или публичного оправдания терроризма, совершенных в соучастии / З.А. Шибзухов // Общество и право. – 2011. – № 2. (0,3 п.л.).

Статьи в иных изданиях:

4. Шибзухов, З.А. Публичные призывы к осуществлению террористической деятельности или публичное оправдание терроризма: уголовно-правовой анализ / З.А. Шибзухов // Вопросы юриспруденции: Сборник научных статей. Вып. 1 / Редкол.: Некрасов Е.Е. – М.: ООО "ИРИС ГРУПП", 2007. (0,3 п.л.).

5. Шибзухов, З.А. Понятие и признаки публичных призывов к осуществлению террористической деятельности / З.А. Шибзухов // Актуальные проблемы юридической науки и практики: взгляд молодых ученых: сб. ст. (по материалам научно-практической конференции молодых ученых Академии Генеральной прокуратуры Российской Федерации, проведенной 28 июня 2011 г.): [в 2 ч.] / [под ред. О.С. Капинус]; Аккад. Ген. прокуратуры Рос. Федерации. – М., 2011. – Ч. II. (0,3 п.л.).

6. Шибзухов, З.А. Криминализация публичных призывов к осуществлению террористической деятельности или публичного оправдания терроризма и обеспечение свободы слова / З.А. Шибзухов // Уголовное право: стратегия развития в XXI веке: материалы IX Международной научно-практической конференции (26-27 января 2012 г.). – М.: Проспект, 2012. (0,3 п.л.).

7. Шибзухов, З.А. Уголовная ответственность за публичное подстрекательство к совершению террористического преступления по международному уголовному праву / З.А. Шибзухов // Закон Есть. – 2012. – № 1. (0,5 п.л.).