КУЛЬПИНОВ Юрий Анатольевич ЭТНОЛИНГВИСТИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ ОНОМАСТИКОНА, ДЕМОНОЛОГИИ И ОБРЯДНОСТИ КАЗАЧЬИХ СТАНИЦ ИЗОБИЛЬНЕНСКОГО РАЙОНА СТАВРОПОЛЬСКОГО КРАЯ

summary

Во Введении дается обоснование выбора темы исследования, определя¬ются ее актуальность, цель, объект, предмет, гипотеза, задачи, теоретическая значимость и практическая ценность, подчеркивается новизна выполненной работы, перечисляются методы исследования, излагаются основные положе¬ния, выносимые на защиту, описывается структура работы, приводятся све¬дения об апробации и достоверности результатов исследования.
Первая глава - «История становления и развития этнолингвистики» - яв-ляется аналитико-обобщающей, состоящей из двух параграфов. В первом па-раграфе дается обзор основных исследований в языкознании в ХГХ-ХХ вв., име-ющих этнолингвистическую направленность. Антропологические идеи В. фон Гумбольдта, сформировавшееся в 20-е годы ХХ-го века философское направ¬ление неогумбольдтианства (антропологическая лингвистика Э. Сепира и Б. Ли Уорфа, В. Порцига) как реакция на «формализм» грамматического подхода к языку в европейском и американском языкознании (работы Э. Кас-сирера, П. Хартмана) обеспечили становление и развитие этнолингвистики в Европе.
В США созвучные идеи разрабатывались в рамках этнолингвистики (этнс-семантика, ашртшлингаистика), истоки которой, очевидно, восходят к научным
7

исследованиям Ф. Боаса и его последователей (Э. Сепир, С. Лем, М. Сводеш, К. ЛиХейл, Дж. Л. Трейджер). Этнолингвистика трактует язык как историчес-коенаеледие коллектива, которое предшествовало становлению материальной культуры и затем продолжало с ней взаимодействовать. ■•>'' Необходимо отметить, что данная проблематика принадлежит к более ши¬рокому комплексу проблем, разрабатывавшемуся в XIX и XX веках в отече¬ственной науке (Ф.И. Буслаев, А.Н. Афанасьев, А А. Потебня), когда с помо¬щью лингвистических методов исследовалось содержание народной культуры, психологии и мифологии. Так, по мысли Д.К. Зеленина, представителя этноло-гического направления в фольклористике, не только слово, не только вербаль¬ный аспект, но и действо, обряд должны стать предметом изучения и анализа. В «Очерках русской мифологии» ученый акцентировал внимание на синхрон¬ной характеристике традиционной культуры, методе ретроспекции, который остроумно назван им способом «пятиться назад, в глубь истории... от нового к старому, исчезнувшему» [Цит. по: Толстой, 1995, с. 121]. Это мы и берем для себя в качестве ведущей идеи.
В современной отечественной науке существует широкое и узкое понима¬ние этнолингвистики. В широком понимании этнолингвистика рассматривается как «комплексная дисциплина, изучающая с помощью лингвистических методов «план содержания» культуры, народной психологии и мифологии независимо от способов их формального представления (слово, предмет, обряд и т.п.)» (В.Н. Топоров, ВячБо. Иванов); в более узком понимании этнолингвистика—«направ¬ление в языкознании, изучающее язык в его отношении к культуре, взаимодей¬ствие языковых, этнокультурных и этнопсихологических факторов в функциони¬ровании и эволюции языка» [ЛЭС, с. 597] (Н.И. Толстой и его школа). Так, состав¬ной частью этнолингвистики, в понимании Н.И. Толстого, является лингеофоль-клористика, сложившаяся в отечественной филологии во второй половине XX столетия на базе основополагающих работ А А Потебни, П.Г. Богатырева, АЛ. Веселовского, АЛ. Евгеньевой, ИАОсовецкого, А.Т. Хроленко.
К концу XX в. в центре внимания исследователей оказываются связи и от-ношения языка1 с такими объектами научного познания, как культура и этнос. В этоиоолаетиязьпЖзнания находятся исследования Л.Н. Виноградовой, А.С. Герца, А.В. Гуры, А.Ф.! Журавлева, Вяч. Вс. Иванова, Н.И. Толстого, СМ. Толстой, В.Н. Топорова, Б.А.Успенского, А.В. Юдина и др.
Этнолингвистика направляет исследовательскую мысль на рассмотрение соотношения и связи языка и духовной культуры, причем «язык всегда остает¬ся основным предметом исследования вне зависимости от того, какая субстан¬ция (языковая или неязыковая) и какая функция (коммуникативная, обрядовая, мифологическая) подвергается анализу» [Толстой, 1995, с. 182]. Для этнолинг-
8

вистических исследований последнего десятилетия XX в. характерно сопостав¬ление семантических моделей разных языков, реконструкция духовной этничес¬кой культуры на основе данных языка, оживление внимания к фольклористике, сближение с социолингвистикой, этнографией. Кроме накопления и введения в научный оборот большого массива новых фактов (особенно в области изуче¬ния обрядовой терминологии и вообще «культурной» лексики), в последние годы появились и новые опыты теоретического осмысления принципов, задач и методов этнолингвистики.
Анализируя современное состояние этнолингвистики в России, Л.Л. За-левская [Залевская, 2000, с. 76] отмечает тенденцию к расширению предмета этнолингвистики, включению в него «всего того, в чем находит отражение иди-оэтничность... в том числе народный менталитет» [Копыленко, 1995, с. 19]. Таким образом, объектом этнолингвистического исследования являются имен-ник, фольклорные тексты, обряды, обычаи, верования. Это и определило наш поиск и анализ фактов.
Второй параграф посвящен этнолингвистическому направлению в онома¬стике. Антропонимикон и топонимикой, будучи малоизученным в этнолинг¬вистическом аспекте пластом духовной культуры народа, кодируют информа¬цию об имядателе, о пространстве, восприятие которого является одной из важ¬нейших составляющих национальной модели мира. Термин «этнолингвистика» в том понимании, которое закрепилось в работах школы Н.И. Толстого, практи¬чески отсутствует в трудах по ономастике. Этнолингвистическим анализом нередко считается атрибуция топонимов как фактов языка определенного эт¬носа, при этом цель исследования состоит в этнолингвистической стратифика¬ции топонимов, — т.е. в выделении в топонимическом континууме той или иной территории этнически разнородной топонимии [Арсланов, 1992; Афанасьев, 1989; Черепанова, 1991]. При таком понимании этнолингвистический аспект по су¬ществу сводится к этногенетическому.
В центре этнолингвистического исследования любого типа стоит вопрос о формах репрезентации национально-культурной специфики в структуре язы¬кового знака. Для лингвострановедения таким носителем является фоновая семантика имени [Аникина, 1988]. В. П. Нерознак считает, что ономастика является разделом лингвокультурологии, исследующим этнокультурную спе¬цифику имени собственного. Лингвокулыурологически значимой, по мне¬нию ученого, оказывается преимущественно энциклопедическая (экстралин¬гвистическая) информация, стоящая за именем. К лингвострановедческому и лингвокультурологическому подходам примыкает концепция М. В. Горбанев-ского, согласно которой топоним понимается как разновидность текста куль¬туры [См.: Горбаневский, 1996, с. 178].
9

Важным вкладом в изучение имен собственных с культуроведческих пози¬ций являются исследования EJI Березович [Березович, 1998,2000,2009], разрабо¬тавшей методику извлечения этнокультурной информации из топонимического континуума. Образуя особый ономастический код в этнокультуре, имена соб¬ственные, и русский народный топонимикой в частности, несут глубинную ин¬формацию об определенном фрагменте осваиваемой территории, об имядателе как языковой личности, вобравшей в себя особенности народной духовной куль¬туры. Обращение к традиционной народной духовной культуре, к системе пред¬почтений и ценностей, которые находят отражение в структуре онимов, дает представление об этнической культуре, транслируемой через языковые устойчи¬во воспроизюдимые структуры, включающие в себя основы народной медици¬ны, аксиологию, традиции, обряды, верования. Поставив задачу историко-куль¬турного изучения собственных имен, мы сосредоточиваем внимание на вопро¬сах кодирования в ономастиконе информации о духовной культуре народа, явля¬ющейся объектом нашего этнолингвистического исследовании.
Вторая глава - «Ономастикой казачьих станиц Изобильненскогр района Ставропольского края как фрагмент наивно-языковой картины мира». Про-веденный сравнительный анализ семейного состава наиболее ранних из со¬хранившихся переписей сх Новотроицкой, Рождественской, Каменнобродской за 1811 и 1835 гг. позволяет сделать вывод о наличии фамилий у местных жителей уже в начале первой трети XIX века Факт наличия фамилий у пере¬селенцев изучаемой территории в начале XIX века объясняется степенью их участия в общественной жизни.
Классифицируя фамилии первопоселенцев (698 единиц) по лексическим полям, к которые принадлежат их основы, проводя этимологический анализ типов мотивирующих основ по «Словарю древнерусских личных собствен¬ных имен» [Тупиков,1903], «Ономастикону» [Веселовский, 1974], «Словарю личных имен» [Тихонов,1995] и отдельным работам по ономастике [Азарх,1984; Суперанская, Суслова,1981; Трубачев, 1988; Чичагов,1957; Щети¬нин, 1994; Унбегаун, 1995], выделяем следующие группы. 1. Фамилии, образо¬ванные от крестильных личных имен (118 единиц, 17%). Данную группу мож¬но разделить на несколько подгрупп: фамилии, образованные от 1) полной формы, крестильного имени (Михайлова—Михайлов <—Михаил), 2) парал¬лельной формьі крестильного имени, его фонетического или морфологичес¬кого варианта (Мануйлов «—Мануйло/Мануиж—Имманул), 3) уменьшитель¬ных форм крестильного имени, внутрисемейного имени (Васютшк— Васю-тач—Василий).
, % В основах примерно трети всех исследуемых фамилий казаков лежат различные индивидуальные прозвища, характеризующие именуемого (его
Ю

внешний вид, особенности поведения, образ жизни, жизненные ситуации), а также некалендарные личные имена. Поскольку данная группа является самой многочисленной (165 единиц, 23%), мы считаем возможной под¬разделить ее на несколько подгрупп: фамилии, образованные от наимено¬ваний 1) внутренних признаков характеристики человека (Шишов<—Ши-шов<—Шин*— шиш — (древнерусск.) мошенник, плут, лентяй [Унбегаун, с. 183]), 2) внешних признаков характеристики человека (Лунёв?— Лунёв <—Луня <—лунёвый — (дон.) седой [БТСДК, с. 270]), от слов, 3) обознача¬ющих обстоятельства рождения ребенка (Четвериков <— Четвериков*—Чет¬верика— четверик — по времени рождения четвертый ребенок в семье), 4) характеризующих речь человека (в исследовании Б.О. Унбегауна такие фа¬милии в отдельную группу не выделены) (Гудов*—Гудов<—Гуд<—гуд— 1) тот, кто гудит, издает протяжный звук, крик).
3. Именования по названиям профессий, по месту жительства, по на¬циональности стилистически нейтральны, именуют человека прямо, непос¬редственно (77 единиц, 11%). Данные антропонимы образованы от слов, обозначающих I) род занятий, профессию человека (Канунников<—Ка-нуннжов<—Канунник <—канунник — 2) тот, кто читает молитвы по покой¬нику [БТСДК, с. 208]); 2) социальное положение человека (Байгушев *— Байгушев <—Байгуш <—байгуш — (дон.) бедняк, ншций, бродяга [БТСДК, с. 31]); 3) родственные отношения (Бабий— Бабин— Баба*— баба — сын бабы, т.е. повивальной бабки).
4. Фамилии, мотивированные названиями различных предметов быта, обихода (53 единицы, 7%), образованы от наименований 1) продуктов питания и напитков (Кашников*— Кашников*— Кашник <—кашник — (дон.) запеканка из каши, 3) (дон.) пирог с кашей [БТСДК, с. 213]), 2) ору¬дий труда и предметов домашнего обихода (Бут<—Бут*—Бутч—бут — (дон.) большая деревянная бочка на 3-4 тонны для соления рыбы, для вина, для зерна [БТСДК, с. 63]), 3) жилых и хозяйственных построек, их частей (Гусятников *— Гусятников*— Гусятник *— гусятник — (дон.) птичник для гусей, иногда уток [БТСДК, с.124]), 4) тканей, одежды, головных убо¬ров (Миткалов*— Миткалов*— Миткаль<—миткаль — бумажная ткань, изготовленная для обивки, ненабивной ситец), 5) транспортных средств, их частей (Стоянов*— Стоянов*— Стоян *—стоян - 2) (дон.) вертикальная перекладина в боковине арбы [БТСДК, с.513]).
5. Фамилии, восходящие к именованиям лиц по их месту жительства / рождения, не так многочисленны, как фамилии других основных групп [Унбегаун, 1989, с. 105] (40 единиц, 5,7%): Заводной— Заводное*— За¬ведены— заводень-(доа) место с замедленным течением [БТСДК, с. 163] и др.
11

6. Фамилии, мотивированные названиями животного мира, немного¬
численны (37 единиц, 5,3%), образованы от наименований 1) птиц
(Бабичев <— Бабичев <— Бабич<—бабич, баба — название пеликана на
Дону [БТСДК, с. 29]), 2) млекопитающих (Сериков— Сериков*—Серик <—серик
- (дон.) лошадь серой масти [БТСДК, с. 482]), 3) насекомых (Выродовч—Вы-
родов < Вырод«—выродок — у пчел рабочая пчела, которая сносит
несколько1 яичек, из которых выходят трутни [Даль, Т.1, с.93]), 4) рыб (Бо¬бырь*—Бобырь<—Бобырь <—бобырь - рыба пескарь [БТСДК* с. 47]).
7. Фамилии, в основе которых лежат апеллятивы, связанные с расти¬
тельным миром (17 единиц, 2%), образованы от названий - 1) растений
(Татаринцея— Татаринцеа—Татарин*—татарин— (дон.) татарник обык¬
новенный, Onopordon acanthium, чертополох [БТСДК, с.525]), 2) деревьев
(Дулин<—Дулин «-Дуля <—дуля - (дон.) сорт груши [БТСДК, с. 143]),
3) фруктов и других плодов (Лычеш—Лычея—Лыча*— лыча — 1) бухар¬
ский сухой плод, похожий на мелкий финик, 2) (дон.) алыча [БТСДК, с. 271 ]).