Казиханова, Альфия Гаффановна. Лексико-семантическая система мишарского диалекта татарского языка

brief description

Казиханова, Альфия Гаффановна. Лексико-семантическая система мишарского диалекта татарского языка : диссертация ... кандидата филологических наук : 10.02.02 / Казиханова Альфия Гаффановна; [Место защиты: Ин-т яз., лит. и искусства им. Г. Ибрагимова АН Респ. Татарстан].- Казань, 2011.- 258 с.: ил. РГБ ОД, 61 11-10/1048

АКАДЕМИЯ НАУК РЕСПУБЛИКИ ТАТАРСТАН
ИНСТИТУТ ЯЗЫКА, ЛИТЕРАТУРЫ И ИСКУССТВА
ИМЕНИ Г. ИБРАГИМОВА
На правах рукописи
04201162403
Казиханова Альфия Гаффановна
ЛЕКСИКО-СЕМАНТИЧЕСКАЯ СИСТЕМА
МИШАРСКОГО ДИАЛЕКТА ТАТАРСКОГО ЯЗЫКА
Специальность: 10.02.02 - языки народов Российской Федерации
(татарский язык)
Диссертация
на соискание ученой степени
кандидата филологических наук
Научный руководитель: доктор филологических наук, профессор Рамазанова Дария Байрамовна
Казань - 2011 
Оглавление
Введение 4
I глава. Вопросы изучения лексико-семантической системы
мишарского диалекта 13
1.1. Сведения о мишарях 13
1.2. Изучение и классификация мишарских говоров 15
1.3. История изучения лексики мишарского диалекта 21
II глава. Лексика мишарского диалекта, обозначающая части тела
человека, его психологические и другие свойства 26
2.1. Соматизмы в говорах мишарского диалекта 27
2.2. Лексемы, обозначающие болезни, недуги и методы их лечения,
медицинское вмешательство 35
2.3. Лексика, связанная с характеристикой человека 40
2.4. Семантические группы глаголов, характеризующие
деятельность человека 56
Выводы по второй главе 80
III глава. Окружающий мир, время и пространство в восприятии
диалектоносителя 83
3.1. Флора глазами диалектоносителя: семантико-номинативный аспект.83
3.2. Названия грибов в говорах мишарского диалекта 99
3.3. Зоологическая лексика мишарского диалекта:
номинативный аспект 100
3.4. Климатическая и ландшафтная лексика 119
3.5. Лексика, обозначающая время и пространство в восприятии носителей
мишарского диалекта 127
Выводы по третьей главе 136
з
IV глава. Лексика материальной культуры 139
4.1. Названия пищи в говорах мишарского диалекта татарского языка... 140
4.2. Названия одежды, обуви и головных уборов в говорах
мишарского диалекта 153
4.3. Русские заимствования в названиях жилища и в бытовой лексике
мишарского диалекта татарского языка: фонетико-семантический аспект 167
Выводы по четвертой главе 176
V глава. Лексика мишарского диалекта, связанная с духовной культурой ..180
5.1. Лексика праздников и обрядов, мифологическая лексика 180
5.2. Лексика семейных отношений 202
Выводы по пятой главе 217
Заключение 220
Библиография 228
Условные сокращения 256
Введение
Изучение лексики народных говоров постоянно остается одной из актуальных задач диалектологии, так как позволяет ввести в научный оборот новый, не исследовавшийся ранее лексический и другой материал, способствует более полному изучению словарного состава языка и языковой картины мира народа. Исследование диалектной лексики дает объективный и надежный материал для решения вопросов исторических направлений: исторической лексикологии, исторической диалектологии. Изучение же лексики определенного диалекта и ареала в составе общего пространства того или иного языка позволяет ввести в научный оборот фактический материал ареалогического характера, способствующего более полному изучению словарного состава языка или диалекта как целостной системы. Этнолингвистический же аспект является весьма актуальным для разработок в этнологическом, культурологическом планах, для изучения языковой картины мира. Кроме того, лексическая система диалектов, как и языка в целом, не является абсолютно стабильной, постоянной величиной. В зависимости от развития общества, экономики, культуры, техники, международных отношений, происходят изменения и в словарном составе говоров, к тому же, язык носителей говоров становится все более близким к литературному языку. Поэтому диалектная лексика, отобразившая многовековую историю и культуру народа в их местных проявлениях и как область языка, находящаяся в постоянном движении и развитии, требует беспрерывного, особо внимательного отношения со стороны ученых.
В языковедении особенно большое значение придается исследованию диалектов, исследованию в том или ином аспекте их диалектных особенностей. В языкознании многих стран Европы диалектология как наука получила большое развитие. Необходимость изучения диалектных явлений, их важное значение в разработке проблем истории неоднократно подчеркивается в трудах таких признанных зарубежных и отечественных ученых, как Л.Блумфилд, Л.В.Щерба, В.М.Жирмунский, Н.К.Дмитриев,
А.Н.Кононов, Б.А.Серебренников, Л.Заляй, Э.Р.Тенишев, Р.И.Аванесов, Л.Т.Махмутова, Д.Г.Тумашева и другие. Во многих странах созданы диалектологические атласы, история создания которых началась еще во П половине XIX века.
Огромная работа по изучению диалектов и разработке научно-технических положений, диалектологической науки проделана
отечественными тюркологами: А.А.Юлдашев, Э.Р.Тенишев, Г.Ф.Благова, Н.А.Баскаков, С.Е.Малов, А.М.Щербак, И.А.Батманов, В.В.Радлов,
А.Н.Кононов, А.А.Шахматов, Р.И.Аванесов, М.А.Бородина, А.В.Дыбо,
О.Н.Мудрак, А.Г.Шайхулов и многие другие.
В последние десятилетия ведутся активные исследования в области лексикологии. Общепризнано, что для ведения разработок проблемного характера в языкознании, необходимо сопоставить разные тематические группы лексики, проанализировать параллели, выделить и исследовать заимствования и всесторонне оценить соотношение сходных и различающихся слов...» [Щербак, 1966: 23].
Настоящее диссертационное исследование посвящено изучению лексического состава мишарского диалекта.
Несмотря на имеющиеся работы, в которых отражается лексика мишарского диалекта, тема не может считаться закрытой в силу многоплановости и объема самого объекта исследования, а также разнообразия подходов к ее решению. Актуальным представляется комплексное изучение лексики западного диалекта в сравнительно¬историческом, семантическом, номинативном, этнокультурном, лингвогеографическом и других аспектах.
Объект нашего исследования составляет лексика, мишарского диалекта как основа целостной характеристики диалектной составляющей.
Предмет исследования - лексико-семантическая система мишарского диалекта татарского языка (темниковского, лямбирского, кузнецкого, хвалынского, карсунского, мелекесского, чистопольского, стерлитамакского, шарлыкского, сергачского, дрожжановского, байкибашевского говоров, а также говоров чистопольских кряшен, кряшен Подберезья, говоров мишарей Волгоградской, Астраханской, Костромской областей, сел Татарщино и Сургодь).
Цель исследования - комплексное исследование лексико¬семантической системы мишарского диалекта, отражающей мировосприятие диалектоносителя.
Поставленная цель предполагает решение следующих задач:
- изучить методологические основы комплексного исследования лексико-семантической системы диалекта;
- выявить и систематизировать лексическое богатство говоров мишарского диалекта, определить лексико-тематические группы и подгруппы в их составе;
- охарактеризовать семантику диалектных лексических единиц тематической группы «Человек», учитывая системные отношения в словарном составе народных говоров;
- изучить особенности номинации предметов и явлений окружающего мира, живых существ с целью определения мировосприятия диалектоносителя;
- исследовать лексемы тематических групп «Материальная культура» и «Духовная культура» как единиц, отражающих динамику развития жизни;
- выявить этнокультурное содержание и своеобразие лексики отдельных семантических групп и на основе этого определить культурные установки диалектоносителей.
Реализация поставленных задач осуществлялась с помощью следующих методов: описательного, состоящего в последовательном описании языковых единиц, объяснении их семантической и словообразовательной структуры; сопоставительного, заключающегося в сопоставлении лексем мишарского диалекта с лексемами других говоров, литературного языка, родственных и неродственных языков, что позволяет выявить общее и специфическое в них; историко-сравнительного (анализ языкового материала проводится с учетом сведений истории, культуры, социального устройства рассматриваемого языкового сообщества); компонентного анализа семантики диалектных слов.
Научная новизна работы заключается в том, что в ней впервые предпринято комплексное исследование лексико-семантической системы мишарского диалекта, а именно проведено детальное исследование лексем тематических групп «Человек», «Окружающий мир», «Время и пространство», «Традиционная народная духовная культура», «Материальная культура» в сравнительно-историческом, семантическом, номинативном, этнокультурном, лингвогеографическом и других аспектах.
Методологической основой исследования послужили научно-теоретические положения, разработанные в трудах видных ученых- тюркологов, диалектологов, таких как В.С.Е.Малов, В.М.Жирмунский, Н.К.Дмитриев, Н.А.Баскаков, И.А.Батманов, М.Фасмер, К.М.Мусаев и др.; из татарских ученых - Г.Алпаров, Л.З.Заляй, М.З.Закиев, Л.Т.Махмутова, Н.Б.Бурганова, Л.Ш.Арсланов, Ф.Ю.Юсупов, Д.Б.Рамазанова, Х.Ч.Алишина, Ф.С.Баязитова, Т.Х.Хайрутдинова, А.Х.Насибуллина, З.Р.Садыкова, Ф.Г.Гарипова, А.Р.Рахимова и др., в трудах которых разрабатывались проблемы языка, формирования говоров и диалектов, прнципов их классификации и характеристики.
Сравнительные материалы из других тюркских языков и диалектов почерпнуты из общетюркологических исследований, диалектологических, толковых, этимологических и двуязычных словарей конкретных языков.
Источниками исследования являются лексикографические труды, содержащие диалектную лексику: «Диалектологик сузлек” (Казань, 1948; 1953; 1958), “Татар теленец диалектологик сузлеге» (Казань, 1969; 1993), “Материалы к идеографическому словарю диалектов татарского языка» (Уфа, 2005), «Татар теленец зур диалектологик сузлеге” (Казан, 2009);
письменные источники - труды историко-этнографического характера, посвященные жизни, трудовой деятельности, культуре носителей мишарского диалекта; материалы лексикологических экспедиций, записей автора во время полевых наблюдений в юго-западных районах Башкортостана, Чистопольского региона.
Материалом для анализа послужила авторская картотека, включающая 4838 единиц лексики говоров мишарского диалекта.
Теоретическая значимость исследования заключается в том, что она вносит определенный вклад в изучение лексики говоров татарского языка, в методику описания лексико-тематических и лексико-семантических групп диалектных названий. Данное исследование затрагивает важные вопросы этнолингвистики, реконструкции языковой картины мира диалектоносителей. Полученные данные могут быть сопоставлены с. наблюдениями над словарным составом других диалектов или говоров.
Практическая значимость исследования определяется возможностью использования его материалов в лексикографической практике, в лингвогеографических описаниях говоров - при составлении региональных словарей, при изучении картины мира татарского народа, а также в преподавании курсов татарской диалектологии, современного татарского языка (раздел «Лексикология»), краеведения, при разработке спецкурсов и спецсеминаров по диалектной и исторической лексикологии, лексикографии, этнолингвистике, лингвогеографии.
На защиту выносятся следующие положения:
1. Части тела и болезни обозначены лишь одной единицей, имеют номинативный характер, тогда как лексические единицы психологических, физиологических характеристик человека отличаются оттенками значений, одна и та же характеристика имеет многочисленные наименования.
2. Во всех тематических группах лексики природы большую роль играет номинация по внешнему признаку, особенно быстро бросающемуся в глаза, поэтому в них отражается своеобразное восприятие окружающей природы. Поскольку внешний вид растения редко бывает однозначным, под одним названием могут быть объединены разные виды растений. Тематическая группа, связанная с домашними животными, содержит лексемы, содержащие возрастные и гендерные характеристики.
3. Некоторые климатические и ландшафтные названия богаты синонимами, отражающими разнообразное видение явлений природы, наиболее тесно связанные с жизнедеятельностью человека. В темпоральной лексике преобладают лексемы, выражающие устремленность носителей диалекта на будущее.
4. Лексика материальной культуры отражает общность
мировосприятия носителей мишарского диалекта с общим континуумом — татарским, также и тюркскими народами. Специфичность проявляется, с одной стороны, в локальных значениях отдельных систем, в способах- местного словотворчества, так и в развитости дериватов как морфологического, так и синтаксического образования. '
5. Системный анализ лексики отдельного диалекта в лексико-тематическом аспекте утверждает наличие у этих групп специфических особенностей в образовании, номинации, семантическом развитии.
6. Диалектная лексика отражает своеобразие этнического развития диалектоносителя его историко-культурные связи в прошлом. Изучение диалектной лексики того или иного языка/диалекта позволяет раскрыть особенности языковой картины мира диалектоносителя, его мировосприятие, особенности мышления. Лексико-семантическая система более богаче раскрывается в ходе полиаспектного исследования, помогающего более глубже раскрыть происхождение слова, его концептологическое содержание и коннотатические свойства.
Апробация работы. О результатах исследования докладывалось на -научной конференции аспирантов ИЯЛИ им.Г.Ибрагимова (г.Казань, 2004),
—региональной научно-практической конференции «Организация учебно-воспитательного процесса с участием национально-регионального компонента в образовании» (Набережные Челны, 2005),
—всероссийской тюркологической конференции «Языки и литература тюркских народов: история и современность» (Елабуга, 2006),
-международной научно-практической конференции «Сохранение и развитие родных языков в условиях многонационального государства: проблемы и перспективы» (Казань, 2006),
-международной научно-практической конференции; посвященной 80- летию М.З.Закиева «Творческие связи Казанской тюркской лингвистической школы» (Казань, 2008).
Основное содержание и выводы диссертации отражены в научных сборниках в виде статей.

bibliography

Заключение
Итак, проведено комплексное исследование лексико-семантической системы мишарского диалекта татарского языка в сравнительно¬историческом, семантическом, номинативном и др. аспектах. В различных аспектах было проанализировано 620 лексем, характеризующих человека и обозначающих реалии окружающего мира, материальной и духовной культуры.
Как показал анализ, большинство названий характеризуется ясностью семантической и морфологической структуры. Эта тенденция согласуется со стремлением диалектоносителей обозначить словом наиболее существенный признак объекта номинации, чтобы закрепить в лексеме определенный культурно-практический опыт. Внутри тематических групп выявлены синонимические и антонимические отношения. Синонимы и синонимические параллели наиболее широко представлены в тематических группах «человек», «флора», «фауна», «семья и семейные отношения». Выявлены также оттенки, которые присутствуют в значениях отдельных лексем. Многочисленность названий одной и той же реалии, а также номинирование объектов, не имеющих больших различий, позволяет сделать вывод о детальной проработанности этих семантических сфер. Номинация реалий окружающего мира связана и с характером видовыделен ия: носителями мишарских говоров были выделены различные особенности, которыми обладают объекты номинации.
Основная часть лексической системы мишарского диалекта характеризуется моносемантичностью. Полисеманты обнаруживаются реже. Они встречаются как внутри одной тематической группы (йыртыш ‘старинный обычай с шумом и криками быстро отходить от могилы и на ходу рвать кусок материи на части в момент погребения’(хвл.); ‘в старину: четырехметровый кусок материи, который слегка надрывался при погребении покойника и отдавался какому-либо бедному человеку’(срг.), так и в разных тематических объединениях (йынныпрамыш ‘шмель’; ‘волосатый человек’). При включении одной и той же лексической единицы в разные тематические группы чаще наблюдается семантическое переосмысление слова. В нашей работе рассмотрены также фитонимы-полисеманты, что позволило представить картину семантического развития названий растений.
Сопоставление лексики мишарского диалекта с лексическими единицами других говоров татарского языка позволило выявить многочисленные междиалектные соответствия, что отражает общность мировосприятия диалектоносителей. Предпринятый в данном исследовании историко-генетический анализ показал,, что основная часть лексем имеет тюркские корни, среди которых имеются как древние названия (йавырна ‘плечо’, сакал ‘подбородок’, купы ‘опухоль’, кучкар ‘баран’, куй ‘овца’, сэрен ‘прохладно, прохладный’), так и новообразования. Они образуются чаще способами суффиксации (белэзеклек, белэксэ ‘запястье’, бвгэр ‘колено’, шешке ‘опухоль’, гыриай ‘храпун’, оїдогортак ‘расторопный’, ларгай ‘болтун’, качкын ‘скакун’, йарлавык ‘ухабы, рытвины’ и т.д.) и словосложения (бызаубаги ‘разновидность лесного жука’; йэйэк севэге ‘скула’, айак бите ‘стопа’, бил йугалу ‘радикулит’, кочок какысы ‘сурепка’, угез утсмэк ‘свербига’; алты-тукыз, ацкы-зицке ‘слабоумный’, атлы-цаплы ‘знаменитый, известный’ и т.д.). В тюркском пласте лексики сохранилось значительное число кипчакских и несколько меньше огузских слов (или фонетические варианты, характерные для огузской группы тюркских языков).
Особый интерес представляют слова, общие с половецко-кипчакскими языками: игэч ‘родная сестра вообще’, тудыка ‘двоюродная сестра’, йомрык ‘кулак’, кенэлэнгеч ‘подсолнух’, алагиа ‘лошадь’, кукымийау ‘сова’, айак савыты ‘обувь’, кэбен ‘обряд бракосочетания’ и другие свидетельствуют о том, что предки мишарей этногенетически были связаны с предками караимов, кумыков, карачай-балкарцев, носителей языка СС и др.
В языке диалектоносителей сохранились слова, общие с монгольским языком (булщал ‘срок’). В ходе исследования был выявлен заимствованный пласт названий. Лексико-семантической системе мишарского диалекта характерны заимствования из финно-угорских и русского, арабского и персидского языков. Финно-угорское влияние особо заметно в лексике окружающей природы. К примеру, 50% названий грибов образуется с компонентом заимствованием пацгы ‘гриб’. Заимствования из русского языка встречаются во всех тематических группах: гузна ‘лодыжка’, лапа ‘стопа’, эспе ‘оспа’, чьшгы ‘цинга’, тупича ‘тупица’, мэте ‘мята’ и т.д. По данным нашего исследования, наибольшее количество русизмов, например, в тематической группе «Человек», характерны для мелекесского, кузнецкого, дрожжановского говоров. В ходе адаптации их в говорах возникли различные фонетические варианты (враг / врак/ бырак ‘овраг’, губа/ гыба ‘губа’, гурла / грыла ‘горло’). Основная часть заимствованных слов претерпела семантическую трансформацию. Арабизмы и персизмы также наблюдаются во всех тематических группах (аза, бэдэм ‘тело’, каста ‘больной’, зайыф ‘калека’ и др.) и могут иметь фонетические варианты (дэрмэн / дарман ‘лекарство’). Об употребительности заимствований говорят и их дериваты в мишарских говорах: завидкалану ‘завидовать’, тушналау ‘становиться душно’, зам’оклы ‘интресный’, аукатлы ‘богатый’ и др.
В тематическом многообразии лексического состава мишарских говоров нашли отражение различные стороны мировосприятия диалектоносителей.
Анализ диалектных единиц, характеризующих человека, показал, что номинированы разнообразные особенности внешности и черты характера человека. Диалектоносителями оценивается общий внешний вид, красота, различные физиологические отклонения. Номинированы такие черты характера, как умственные способности человека (дупа ‘бездарный, глупый, бестолковый’, ацкау ‘глупый’, ат'акыш, ататут ‘бездарный, глупый’,ухмак ‘бездарный, глупый, бестолковый’, мантай ‘глупый, дурачок’, мыкыт
‘глупый, бестолковый’, дундук ‘неуч, глупец’, тупа, тупича ‘тупой’) и особенности телосложения человека (асаба ‘высокий, крепкого
телосложения’, албут кебек ‘рослый, здоровый (о человеке)’, азамат тике ‘здоровенный’, аждарман ‘рослый, здоровый человек’, аждамыр ‘сильный’ бастуй ‘высокого роста, широкоплечий, здоровый (о человеке)’ — бэйсэкэ ‘низкорослый’, тэбэшэк ‘низкий, невысокий’), которые свидетельствуют о важности этих качеств для диалектоносителей. В говорах мишарского диалекта преобладают лексемы-характеристики человека, указывающие на отрицательные качества, что отражает особенность мировосприятия: соответствие норме не выделялось, поэтому не требовало дополнительной оценки. Анализ диалектных единиц, характеризующих человека и называющих деятельность, позволил выявить наиболее предосудительные черты характера: несерьезность (5 лексем), высокомерие (5 лексем), стремление к наживе (5 лексем), неаккуратность (5 лексем), зависть (4 лексемы), а также лень, безнравственное поведение, в значениях которых содержится отрицательная коннотация. Широко представлены лексемы, обозначающего человека с ограниченными умственными способностями и умственными отклонениями (14 названий). Образностью и экспрессивностью отличаются лексемы-характеристики человека, которые возникли в результате сравнения: йонныпрамыш (хвл., кузн.) ‘о волосатом человеке’, албут кебек (чет.) ‘рослый, здоровый (о человеке)’, азамат тике (хвл.) ‘здоровенный’, ат'акыш (мел.) ‘бездарный, глупый’, гагара кебек (миш.д.), мэтник баш (чет.) ‘легкомысленный, пустоголовый’ и др.
Специальными единицами были номинированы различные болезненные состояния, болезни желудочно-кишечного тракта, результаты воспалительных процессов, болезненные новообразования. Анализ их показывает своеобразное понимание сути таких болезней как грыжа, оспа, корь, болезни живота, ячмень (на глазу), от которых в старину лечились знахарскими способами. Некоторые болезни носителями мелекесского, дрожжановского, чистопольского (атсыз ‘насморок’), байкибашевского
(йаліан оцкон ‘саркома’) подверглись эвфемизации, что свидетельствует об образности мышления.
Интересными, на наш взгляд, являются лексемы, отражающие семейный статус женщины и мужчины. Специальными единицами был номинирован бессемейный человек: дутадак, дывадак ‘одинокий’, йацгыз (миш.д.) ‘один, одинокий, одиноко’, байлшк ‘одинокий, бездомный’, казак ‘одинокий (о мужчине)’, ирсез-кушсыз ‘одинокая’. Детальная проработанность этой темы, а также название незаконнорожденного ребенка свидетельствует об отражении в языковом сознании диалектоносителей явления, не соответствующего общественной норме, - отсутствие семьи и строгое осуждение внебрачных связей.
В лексике природы ярко репрезентируется жизненный опыт человека, его тонкие и яркие индивидуальные наблюдения над живой природой. Как показал семантический и номинативный анализы, объекты окружающего мира осознаются через уже знакомые реалии, о чем свидетельствует, как выявлено нами, образование фитонимов по моделям: зооним + фитоним, зооним + зооним, зооним + соматизм. Об образном восприятии окружающего мира говорят эби белэн бабай ‘одуванчик’ (доел, бабка и дедушка), уги апа э/дапрагы, угэй ииэ йафрагы (доел, мачеха+лист), угэнэ ‘мать-и-мачеха’, кан'а теле (доел, свекровь+язык) ‘бодяк плевой’, камка-тутай, камка-тутка, камка-бабай, эби-бабай mawbisbi ‘божья коровка’; бызаубаш ‘разновидность лесного жука’ и др. В названиях домашних животных и домашних птиц содержатся семы, указывающие на возрастные и гендерные характеристики, что является результатом их более полного изучения человеком, чем диких животных.
О постоянных наблюдениях за погодой, изучении ландшафта говорят выявленные автором парадигматические отношения в данных тематических группах. Распространение синонимов, антонимов, лексем, отличающихся оттенком значения (<сэрен, ‘прохладно, прохладный’ - зык салкын ‘очень холодно’ — мижин ‘самая жаркая пора лета’; улек йацгыр, аяг осте яцгыр
‘кратковременный дождь’ - майыл яцгыр ‘теплый дождь’ - щирдэн. йаву ‘дождь при сильном ветре’ - борчак йацгыр ‘крупный дождь’ - уздырмый торган йацгыр ‘обложной мелкий дождь’ позволяет делать вывод об их детальной проработанности.
Отдельную группу составляет пространственно-временная лексика. Следует отметить, что пространственные отношения выражены значительно меньшим количеством единиц. Специальными лексическими единицами номинированы прошедшее, настоящее и будущее. Анализ исследования временной лексики мишарского диалекта показывает преобладание лексем со значением «направленность на будущее», что, по нашему мнению, свидетельствует о национальной черте характера — заботе о завтрашнем дне.
В лексике продуктов питания отражается многообразие кулинарных изделий, супов, вторых блюд, что связано и с географическими условиями жизни, и с национальным характером диалектоносителя. О преобладании в национальной кухне мучных изделий говорят многочисленные названия данных реалий: различного рода лепешек (19), булочек (10), пирогов (14 видов) из пресного и кислого тест. Даже маленький кусочек хлеба в говорах получил несколько названий (кабымнык, катырма, вак/ ывак). На наш взгляд, это говорит о бережном отношении диалектоносителя к хлебу. Часть кулинаронимов тесно связана с ритуалами. Специфика национальной кухни, а также мировосприятия диалектоносителя отражается в дериватах и в локальных значениях некоторых лексем.
О детерминированности языкового сознания диалектоносителей хозяйственной деятельностью говорят названия одежды и домашней утвари. В говорах широко представлены названия платьев и различных платков, что говорит об их значимости в культурной и повседневной жизни народа. Специфика мировосприятия мишарей, характеризующаяся тенденцией актуализации в названиях наиболее присущих человеку признаков, отражается в номинациях по материалу и цвету, из которого изготовлена одежда (комач кулмэк ‘ситцевое платье красного цвета’, пых кулмэк , йын / йон кулмэк ‘шерстяное платье’, алача кулліж ‘платье из пестряди в полоску’, КИ31ШЫ кулмэк ‘бархатное платье’; фай кулмэк ‘шелковое платье’; басма кулмэк ‘ситцевое платье’), по функциональному, чаще ритуальному, предназначению (кибьт кулмэге ‘свадебное платье’, кендек кулмэге ‘распашонка (приносят в подарок после рождения ребенка)’, куш кулмэк, куш-куш кулліж ‘мужская рубашка и женское платье вместе взятые, преподносимые во время свадьбы парным родственникам в качестве подарка со стороны невесты), по способу кроя и отделки (турыга кулліж, итэге турук (тмн.) ‘прямоспинное платье’, кыска буйлы кулліж ‘платье с кокеткой (короткой верхней частью)’, билле кулмэк ‘платье с отрезной талией’), по гендерным особенностям (кыз-катын куллгэге ‘женское платье’ и ир(лэр) куллюге ‘рубаха’, туры читек (хвл.) ‘женские ичиги с узорами из разноцветных кусков’). Специальными лексическими единицами были номинированы необходимая в повседневной сельской жизни домашняя утварь, жилые и хозяйственные постройки, в которых отражается характер жизнедеятельности носителей мишарского диалекта.
Практической направленностью и культурной маркированностью характеризуется лексика традиционной народной духовной культуры. Анализ ее единиц раскрыл культурные компоненты в семантической структуре названий. Это проявляется во всех тематических группах лексики духовной культуры. По данным исследований этнографов, календарные праздники мишарей имеют языческие корни. Подтверждается это анализом названий, обрядовой поэзией, различными поверьями, связанными с их празднованием. Существенным является то, что это было не только коллективное времяпровождение, а подразумевало конкретные цели, связанные с мировосприятием диалектоносителей. В лексике родинного и свадебного обрядов, отличающихся сложностью и многодетальностыо, отражается установка диалектоносителей обезопасить жизнь путем строгого следования предписанным ритуалам и обычаям. Лексические единицы этих тематических групп свидетельствуют о серьезном отношении к созданию семьи и продолжению рода, о чем говорят подробное номинирование этапов, атрибутов, участников обрядовых действий, форм обращений. Понимание жизни и смерти, почтительное отношение к умершим, особенности восприятия мира проявились в лексике погребально-поминального обряда и мифологической лексике.
В родствоизмах находит отражение система семейных ценностей - родственные отношения. По данным нашего анализа, номинируются все члены семьи: близкие и дальние родственники (тума / б ер тум а / игэч - ‘единоутробный’, тудык / тудыка ‘двоюродные’, тумача / тумаца / тумачи / тумаци ‘троюродные’, торачи / тырачи — ‘четвероюродные’, торайат ‘родственники пятого поколения’). Для говоров мишарского диалекта характерно употребление терминов родства со словами, придающими оттенок уважения, любви, ласкового обращения: картанай, абызщицга, тудык апа ‘жена старшего брата’; абызтэтэй /абызэни / абыстуташ / чибэр туташ ‘сестра мужа’; абыз эуаиагай / шэкерт щанагай / абзагай ‘младший брат мужа’, что отражает соответствующее отношение субъекта речи к ним. Своеобразное мировосприятие отражено в названиях дедушки и бабушки со стороны отца и матери. Названия дедушки и бабушки со стороны отца образуются с компонентом уз ‘свой’ (уз бабай, уз эби), что, возможно, является остаточным явлением со времен патриархата.
В целом, лексика мишарского диалекта представляет собой целостную систему, формировавшуюся в течение столетий. В ней сохранились архаичные элементы, имеются локальные лексемы. Пополнение словарного состава происходит за счет новообразований и заимствований. В лексике мишарского диалекта отражается разные стороны жизни и культуры мишарей, идеалы и система ценностей, мировосприятие диалектоносителей.