Абушенко Дмитрий Борисович. Проблемы взаимовлияния судебных актов и юридических фактов материального права в цивилистическом процессе

brief description

Абушенко Дмитрий Борисович. Проблемы взаимовлияния судебных актов и юридических фактов материального права в цивилистическом процессе: автореферат дис. ... доктора юридических наук: 12.00.15 / Абушенко Дмитрий Борисович;[Место защиты: Уральский государственный юридический университет].- Екатеринбург, 2014

Введение к работе
Актуальность темы исследования.
Обособление цивилистического процесса от материального права имеет свою давнюю историю. Публично-правовая природа права на судебную защиту, властный характер процессуальных отношений, выделение права на иск в материальном и процессуальном смыслах – с этих основополагающих категорий и проблем началось отделение гражданского процесса от гражданского права во второй половине XIX века. Постепенно идея отраслевой самостоятельности стала доминирующей, а правовая наука обогатилась целым рядом сугубо процессуально-правовых исследований, появились чисто процессуальные правовые категории и институты. Российская правовая наука, восприняв базовые идеи германской правовой школы в вопросах обособления процессуальных и материально-правовых отраслей, как в дореволюционный, так и в советский период последовательно рассматривала гражданский процесс как самостоятельное правовое явление. И такой базовый подход позволял довольно успешно регламентировать на уровне позитивного законодательства разные по своей природе правовые отношения. При этом проникновение материальных норм в процессуальное законодательство и, наоборот, процессуальных в материальное было явлением относительно точечным. С известной долей условности можно утверждать, что еще несколько десятилетий назад такие случаи в советском и российском законодательстве были буквально наперечет.
Однако кардинальное обновление российского законодательства, которое началось в начале 90-х гг. прошлого века, не могло не сказаться на отраслевом «изоляционизме». Совершенно отчетливо наметилась тенденция на все большее сближение институтов материального и процессуального права. Законодательное закрепление новых способов судебной защиты, активное проникновение материально-правового инструментария в арбитражный и гражданский процесс, появление чисто процессуальных конструкций в нормативных актах материального права, расширение сферы судебной дискреции – все это привело к возникновению целого комплекса правоприменительных проблем.
Начавшаяся несколько лет назад в России реформа гражданского законодательства изначально проводилась вне какой-либо системной связи с выработанными доктринальными положениями цивилистиче-ского процесса, а потому не только обострила имевшиеся проблемы, но и в ряде случаев вызвала очевидную отраслевую рассогласованность. При этом имевшее место одновременное довольно хаотичное изменение процессуальных законов в отсутствие единой концептуальной основы привело к «девальвации» основных источников цивилистического процесса – Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации и Граж-
4 данского процессуального кодекса Российской Федерации. Предпринимаемые законодателем попытки обеспечить единообразие в правоприменительной деятельности (в частности, путем образования единого Верховного Суда Российской Федерации) сами по себе не способны разрешить те глубинные противоречия, которые будут существовать независимо от наличия либо отсутствия какой-то единой высшей судебной инстанции. Необходима комплексная ревизия всего массива правовых норм, которые в той или иной мере являются проявлением межотраслевого взаимодействия. Причем такая ревизия не должна ограничиваться лишь устранением явных противоречий – необходим более глубинный, сущностный анализ. В этих условиях особую роль приобретают такие научные исследования, которые бы не только фиксировали очевидные законодательные огрехи, но и создавали почву для выработки неких базовых механизмов, некоего универсального инструментария, который бы следовало использовать законодателю для синхронизации и взаимосогласования процессуальных и материально-правовых институтов.
В советской и российской правовой науке исследования, которые бы были посвящены проблематике взаимовлияния судебных актов и юридических фактов материального права в цивилистическом процессе, по большей части велись в плоскости отдельных правоприменительных проблем. Комплексных исследований, которые бы охватывали не только частные вопросы соприкосновения материальной и процессуальной материи, но и вопросы более общие (например, о характере влияния материального права на цивилистический процесс, о влиянии судебного акта на материальные правоотношения, о материально-правовом эффекте судебного акта, о конфликтах материально-правовых и процессуальных институтов) в последнее время в отечественной правовой науке не проводилось.
Все это обусловливает актуальность настоящей работы.
Степень научной разработанности проблемы.
В отечественной правовой науке отдельным вопросам взаимовлияния принимаемых в гражданском и арбитражном процессе судебных актов и юридических фактов материального права был посвящен целый ряд работ. В советский период фундаментальные исследования в области преобразовательных исков и преобразовательных судебных решений были проведены М. А. Гурвичем. Особого упоминания заслуживает Р. Е. Гука-сян, который рассмотрел целый комплекс межотраслевых проблем через призму охраняемых законом интересов. О. А. Красавчиков в своих исследованиях юридических фактов в гражданском праве отдельно затронул вопросы, связанные с ролью судебных актов в движении гражданских правоотношений. К. С. Юдельсон исследовал вопросы, связанные с соотношением гражданских и процессуальных норм. В. Н. Протасов в рамках разработанной им общеправовой процессуальной теории обратился к механизму связи процесса с материально-правовой сферой. Некоторые исследователи фокусировали свое внимание на строго определенных способах защиты и возникающих в связи с этим процессуальных проблемах –
5 например, В. М. Гордон, А. С. Ратнер, Р. Гланц, Э. М. Мурадьян специальные исследования посвятили превентивным искам (искам о воспрещении). Отдельные аспекты проблематики соприкосновения материальной и процессуальной материи в контексте исковой защиты субъективных прав и охраняемых законом интересов изучались А. Т. Боннером, А. А. Добровольским, Н. Б. Зейдером, С. А. Ивановой, Е. А. Крашенинниковым, Ж. Н. Машутиной, Г. Л. Осокиной, Н. А. Чечиной, Д. М. Чечотом и некоторыми другими авторами.
Среди исследований последних двух десятилетий необходимо выделить работу Л. А. Грось, посвященную научно-практическим проблемам влияния норм материального права на гражданское процессуальное право. Комплексное исследование юридических фактов в цивилистиче-ском процессе, проведенное В. В. Ярковым, затронуло целый блок межотраслевых проблем. А. П. Вершинин исследовал межотраслевую проблематику сквозь призму способа защиты субъективных прав. И. А. При-ходько, рассматривая вопросы доступности правосудия в гражданском и арбитражном процессе, применительно к ряду процессуальных институтов обратился к базовым цивилистическим конструкциям. Л. А. Терехова в работе, посвященной системе пересмотра судебных актов в механизме судебной защиты, выделила внеинстанционные способы преодоления законной силы судебного акта, которые основаны на динамике юридических фактов материального права. А. В. Юдин предложил конструкцию так называемого «условного» ответчика – субъекта, заведомо не нарушившего материальные права истца, однако привлекаемого к участию в деле в качестве ответной стороны по основаниям, связанным с установлением социально или общественно значимых обстоятельств дела, либо исключительно для реабилитации правонарушения, совершенного истцом. С. К. Загайнова, исследуя теоретические и прикладные проблемы судебных актов в гражданском и арбитражном процессе, рассмотрела специфические черты судебных актов, в том числе как юридических фактов материального права. С. Ф. Афанасьев теоретически обосновал – по аналогии с известным гражданско-правовым институтом – допустимость существования в гражданском процессе конклюдентных процессуальных действий. М. А. Рожкова посвятила свои исследования судебному акту как юридическому факту, вопросам движения обязательственного правоотношения, а также провела межотраслевое исследование теорий юридических фактов гражданского и процессуального права в сопоставительном аспекте. М. З. Шварц обратился к осмыслению правовой природы исков о признании права, в частности исков о признании права на самовольную застройку. Д. Б. Володарский исследовал вопросы, связанные с воздействием судебного акта на осуществленное через суд материально-правовое притязание, и реализацией механизма защиты должника от неосновательного действия судебного акта. Н. Е. Молодкин проанализировал функции судебных актов в правовом регулировании. Межотраслевые связи гражданского права с отраслями гражданского процессуального и арбитражного процессуального права стали предметом исследования
6 М. Ю. Челышева. Отдельные вопросы, связанные с конкретными проблемами соединения материальной и процессуальной ткани, исследовались и рядом других авторов.
Вместе с тем очевидно, что область задач, возникших перед юридической наукой в последние десятилетия применительно к проблематике взаимодействия и взаимовлияния юридических фактов материального права и принимаемых в гражданском и арбитражном процессе судебных актов, чрезвычайно широка. И здесь, конечно же, крайне важны исследования не только конкретных «точек соприкосновения» материальной и процессуальной материи, но и общетеоретические разработки, важна выработка неких универсальных механизмов.
С этих позиций формулируются цель и задачи диссертационного исследования.
Целью настоящего диссертационного исследования является разработка основ современной теории взаимовлияния судебных актов и юридических фактов материального права.
Достижению указанной цели способствовало формулирование и разрешение следующих задач:
– исследовать вопросы системного влияния материального права на цивилистический процесс; провести отграничение такого системного влияния от «частных вкраплений» материального права в процессуальную ткань;
– проанализировать влияние судебного акта на спорные (установленные) и побочные материальные правоотношения;
– изучить явление прямого и опосредованного материально-правового эффекта судебного акта;
– выявить сущностные основы и причины конфликтов материально-правовых и процессуальных институтов; разграничить конфликты мнимые и действительные; предложить способы разрешения конфликтов между материально- и процессуально-правовыми институтами;
– исследовать вопросы, связанные с материально- и процессуально-правовыми особенностями исков и судебных решений по требованиям о заключении, изменении и прекращении договора;
– рассмотреть проблематику влияния юридических фактов материального права на конкретные процессуальные институты;
– проанализировать вопросы влияния судебного акта на материальные правоотношения, непосредственно не связанные с разрешением дела по существу.
Объектом исследования выступают отношения, возникающие при применении материально- и процессуально-правовых норм, обеспечивающих межотраслевое взаимодействие.
Предмет исследования составляют конкретные материально- и процессуально-правовые конструкции, их нормативное закрепление в действующем законодательстве и применение в практике судов общей юрисдикции и арбитражных судов.
Методологическую основу образуют общие принципы научного познания, подходы и методы, традиционно относящиеся к методологическому аппарату юридической науки и получившие широкое распространение в процессуально-правовых исследованиях. В их числе принципы диалектики, в частности, развития предмета исследования, его логической определенности, исторической конкретности и диалектической связи между логическим и историческим способами познания, системности и всесторонности исследования; системный, сравнительно-правовой и сравнительно-исторический подходы; методы анализа и синтеза, формально-юридического анализа и юридического конструирования.
По общей характеристике методологической основы диссертация является процессуально-правовым исследованием, соответствующим предметной области гражданского и арбитражного процесса.
Нормативной базой исследования стали международно-правовые нормы, нормы российского гражданского, административного, гражданского процессуального, арбитражного процессуального законодательства, законодательства об исполнительном производстве и о третейском разбирательстве.
Эмпирическую базу исследования составили международно-правовые соглашения, российские и зарубежные законодательные акты, акты Союза ССР, материальное и процессуальное законодательство дореволюционного периода, проекты законодательных актов, материалы судебной и судебно-арбитражной практики.
Теоретической основой исследования стали разработки дореволюционного, советского и современного периода по общей теории права, теории гражданского права, теории гражданского и арбитражного процесса. В работе также использованы труды зарубежных ученых-правоведов.
Теоретическую основу настоящего исследования составили достижения отечественной юридической науки, нашедшие выражение в трудах, в частности, таких ученых, как Т. Е. Абова, С. С. Алексеев, М. М. Агарков, М. И. Брагинский, Е. В. Васьковский, В. В. Витрянский, Б. М. Гонгало, В. М. Гордон, В. П. Грибанов, Л. А. Грось, Р. Е. Гукасян, М. А. Гурвич, Н. Г. Елисеев, Н. Б. Зейдер, О. С. Иоффе, А. Г. Карапетов, Н. И. Клейн, А. Ф. Клейнман, Е. А. Крашенинников, К. Малышев, В. А. Мусин, И. Б. Новицкий, А. Нолькен, Е. И. Носырева, К. П. Победоносцев, И. А. Приходько, В. Н. Протасов, И. В. Решетникова, Т. В. Сахнова, Е. А. Суханов, М. К. Треушников, Н. А. Чечина, Д. М. Чечот, М. С. Шака-рян, Г. Ф. Шершеневич, В. М. Шерстюк, И. Е. Энгельман, В. В. Ярков и др.
Научная новизна исследования заключается в том, что в нем впервые в доктрине цивилистического процесса осуществлена разработка основ современной теории взаимовлияния судебных актов и юридических фактов материального права. Научная новизна диссертационного исследования нашла отражение в следующих основных положениях, выносимых на защиту:
1. Обосновывается, что предлагаемые в процессуальных исследо
ваниях модели должны не только органично взаимодействовать с уже су
ществующими процессуальными институтами, но и учитывать возмож
ное воздействие на спорное или установленное материальное правоотно
шение. Для того чтобы выстраивание таких моделей было эффективным,
необходимо принимать во внимание существо и характер влияния, оказы
ваемого материальным правом на цивилистический процесс. С этих пози
ций в диссертации выделяются два направления – системное и так назы
ваемые «частные вкрапления» материального права в процессуальную
ткань.
Системное влияние характеризуется тем, что именно оно задает определенный вектор, пронизывает базовые начала и основные институты цивилистического процесса (виды производств, предмет и основание иска, предмет доказывания, относимость доказательств и др.). Наряду с проявлениями системного влияния обнаруживаются и так называемые «частные вкрапления» (институт судебных расходов, институт изменения способа исполнения судебного акта, институт поворота исполнения и др.). «Частные вкрапления» представляют собой лишь некий отголосок уже существующих в материальном праве конструкций. Такие конструкции вполне жизнеспособны и без их ретрансляции в процессуальные нормы, их существование никак не влияет на необходимость создания корреспондирующих процессуально-правовых моделей. Однако по определенным причинам (процессуальная экономия, оптимизация используемых процессуальных механизмов, ускорение судопроизводства и др.) законодатель считает необходимым выстроить определенные «мостки» между материальным и процессуальным законодательством.
2. Применительно к процессу влияния судебных актов на матери
ально-правовые отношения автором предлагается в качестве общего пра
вила исходить из недопустимости таких вкраплений в процессуальную
материю, которые бы так или иначе изменяли действие институтов мате
риального права. Обоснованием данного правила является идея о том, что
сторона спорного материального правоотношения не должна получать
преимуществ только лишь потому, что она сама или в ее интересах обра
тились к судебной защите (равным образом сторона спорного материаль
ного правоотношения не должна претерпевать ущемления материальных
прав исключительно лишь по причине того, что другая сторона обрати
лась к судебной защите).
Исключения из этого общего правила вызываются:
а) особыми судебными процедурами, смысл и назначение которых
как раз и состоит во вторжении в материально-правовую сферу (преобра
зовательные иски, банкротные процедуры, разрешение вопросов, связан
ных с дееспособностью физических лиц, и т.п.);
б) необходимостью застабилизировать спорное или установленное
материальное правоотношение (обеспечительные запреты);
в) настоятельной потребностью в особой правовой регламентации
соединения материально- и процессуально-правовой ткани. Здесь речь
9 идет о случаях, когда возникновение, изменение или прекращение спорного (установленного) материального правоотношения содержательно связано с уже возникшим либо разрешенным судебным спором. При этом динамическое развитие такого материального правоотношения может происходить как в рамках материально-правовой сферы, так и посредством обращения к существующим процессуальным институтам. Именно в последнем случае возникает необходимость в особом правовом регулировании – регулировании, которое обеспечит органичное «вплетение» материально-правового института в уже известные процессуальные конструкции. Однако подобная корректировка должна иметь объективную границу, которая определяется связующими нитями согласования с природой соответствующего процессуально-правового института.
3. В диссертации предлагается выделять помимо спорных (уста
новленных) материальных правоотношений также и побочные, под кото
рыми понимаются самостоятельные материальные правоотношения, воз
никновение и динамика которых связаны исключительно с принимае
мыми судом актами или совершаемыми им процессуальными действи
ями. К побочным правоотношениям также предложено относить матери
альные правоотношения, возникающие в ходе исполнительного произ
водства. При этом субъектный состав побочных правоотношений может
как совпадать, так и не совпадать с составом спорящих сторон.
Обосновано, что возникновение таких побочных правоотношений вызывается следующими причинами. Во-первых, они могут быть следствием реализации определенных материально-правовых конструкций, используемых при рассмотрении судебного дела и исполнении судебного акта. Во-вторых, причиной может быть ненадлежащее осуществление государственной функции по отправлению правосудия. В-третьих, побочные правоотношения могут возникать в связи с использованием определенного материально-правового способа защиты нарушенных прав и охраняемых интересов.
4. Оказываемый материально-правовой эффект судебного акта
предложено разделять на прямой и опосредованный.
Прямой правовой эффект состоит в том, что судебный акт воздействует на спорное (установленное) материальное правоотношение непосредственно – само содержание судебного акта четко и однозначно указывает либо на то, как изменится известное материальное правоотношение, либо на его прекращение, либо на возникновение нового, притом совершенно конкретного правоотношения.
Опосредованный правовой эффект явление более сложное – он может касаться как спорного (установленного) материального правоотношения, так и иных материальных правоотношений; здесь важно, что сам судебный акт не содержит прямого указания на то, в чем конкретно такой эффект проявляется. Для констатации опосредованного правового эффекта необходимы определенные логико-правовые построения.
Опосредованный правовой эффект может проявляться, в частности,
– в возникновении либо прекращении побочных материальных правоотношений;
– в констатации действительности сделки применительно к периоду с момента ее совершения до момента вступления в законную силу судебного акта, которым недействительная сделка прекращена на будущее;
– в изменении правовой квалификации исполнения, произведенного по недействительной сделке, которая на основании судебного решения была признана действительной.
Случаи, когда наряду с прямым эффектом обнаруживается опосредованный, предлагается именовать двойственным правовым эффектом судебного акта.
5. Конфликты между материально- и процессуально-правовыми
институтами предложено разделять на действительные и мнимые.
Действительные конфликты представляют собой сущностные противоречия между материально- и процессуально-правовыми институтами.
О мнимых конфликтах следует говорить тогда, когда, несмотря на похожую терминологию и внешнее сходство материально- и процессуально-правовых институтов, в действительности законодатель использует принципиально разные конструкции: само по себе оперирование таким инструментарием не порождает почву для противоречий, поскольку как в материальном праве соответствующий институт продолжает свое «правовое бытие», так и в цивилистическом процессе его «близнец» равным образом вполне успешно применяется для целей отправления правосудия.
От конфликтов следует отличать те ситуации, когда имеющаяся пробельность в одной из отраслей порождает правовую неопределенность в реализации института из другой отрасли. Само по себе отсутствие нормативно-правового регулирования отнюдь не означает принципиальное непринятие конструкции, заложенной в другой отрасли.
6. В диссертации разработаны общие подходы к разрешению кон
фликтов между материально-правовыми и процессуальными институ
тами. В частности, обосновывается, что однозначный выбор в пользу ма
териально-правового института не может быть признан универсальным
средством разрешения таких конфликтов. При разрешении вопросов о са
мой возможности и содержательной глубине корректировки процессу
ально-правового института предлагается исходить из следующего.
Во-первых, для случаев, когда предполагаемое изменение затрагивает процессуальные нормы, регламентирующие содержание базовых принципов цивилистического процесса, необходимо учитывать, что такие принципы как некая самоценность, как содержательная основа отрасли не могут в неком автоматическом режиме изменяться всякий раз, как только того потребует появление нового материально-правового института.
Во-вторых, требуется анализ того, как корректировка процессуально-правового института скажется на возможности реализации иных
11 материально-правовых институтов, в частности, не приведет ли это к таким противоречиям, в результате которых окажется дефектным иной (уже существующий) материально-правовой механизм.
В-третьих, особый подход необходим к ситуациям, когда процессуально-правовой институт органично встроен в определенную процессуальную модель – так, что удаление «рабочей шестерни» приведет к полному ее (модели) разрушению. Здесь необходимо ставить вопрос о том, насколько ценна такая модель, можно ли пожертвовать ею ради нового материально-правового института?
7. В диссертации выделяются три способа, на основе которых правовая наука могла бы решать задачи, связанные со снятием противоречий между материально- и процессуально-правовыми институтами:
1. способ, основанный на полном приоритете материально-правового института;
2. способ, основанный на полном приоритете процессуально-правового института;
3. способ, основанный на взаимосогласовании материально- и процессуально-правовых институтов.
Приоритет одного из институтов над другим должен влечь такое изменение отраслевых норм, регулирующих конкурирующий правовой институт, которое либо вообще исключит данный правовой институт из сферы правового регулирования, либо (если это принципиально возможно) устранит противоречие посредством изъятия лишь отдельных правил, определяющих содержание института.
Способ, основанный на взаимосогласовании, предполагает, что при сохранении идейной основы материально-правового института одновременно создается необходимый механизм реализации в процессуальной отрасли. Здесь допустимы корректировки как материально-, так и процессуально-правового законодательства. Однако такие изменения не должны затрагивать сути этих институтов – и тот, и другой продолжат свое правовое «бытие».
Относительно приоритета в использовании конкретных способов разрешения конфликтов в диссертации предлагается исходить из следующих правил. Первое состоит в том, что обращение к способам, основанным на приоритете одного отраслевого института над другим, допускается лишь тогда, когда взаимосогласование конфликтующих материально- и процессуально-правовых институтов принципиально невозможно. И только тогда, когда противоречия настолько глубоки, что эта задача становится неразрешимой, исследователь (а вслед за ним и законодатель) должен обратиться к «хирургическому инструментарию» и определить, какой из правовых институтов подлежит «препарированию». Здесь формулируется второе правило: при невозможности взаимосогласования конфликтующих материально- и процессуально-правовых институтов необходимо исходить из приоритета материально-правового института, за исключением случаев, когда это привело бы к противоречию с базовыми принципами цивилистического процесса либо ограничило бы
12 возможность реализации иных (помимо конфликтующего) материально-правовых институтов, либо же разрушило бы эффективно работающую процессуальную модель, ценность которой выше конфликтующего материально-правового института.
8. Для защиты прав и законных интересов анонимного автора, а
также в иных случаях, когда материальное законодательство допускает
сохранение анонимности субъекта, ищущего судебной защиты, в процес
суальное законодательство автором предлагается ввести конструкцию
анонимного (неперсонифицированного) истца.
Такая конструкция могла бы использоваться для преобразовательных исков и отрицательных исков о признании. Для исков о присуждении ограничение в использовании указанной конструкции должно исчерпываться лишь случаями предъявления таких исков, удовлетворение которых имплицитно предполагает раскрытие личности лица, ищущего судебную защиту (например, иск о публикации решения суда о допущенном нарушении с указанием действительного правообладателя). Для положительных исков о признании эффективное использование конструкции анонимного (неперсонифицированного) истца как средства правовой защиты невозможно, поскольку удовлетворение подобных исков предполагает констатацию принадлежности права строго определенному субъекту.
Анонимность истца в цивилистическом процессе не может носить абсолютного характера. Для целей исполнения обязательств, в которых неперсонифицированный истец может стать должником, предложено введение института закрытого судебного раскрытия личности.
9. В диссертации обосновывается необходимость введения в циви-
листический процесс института условных соглашений, под которыми по
нимаются соглашения, порождающие правовые последствия лишь при
вынесении строго определенного судебного акта. Реализация таких согла
шений возможна лишь в рамках конкретного судебного дела; если судом
выносится иной (нежели предусмотрели стороны) судебный акт, действие
такого условного соглашения прекращается.
Введение института условных соглашений должно быть взаимосогласовано с теми материально-правовыми конструкциями, которые придают значение волеизъявлению субъекта, не являющемуся стороной сделки, по поводу которой заключается условное соглашение.
10. Обоснована необходимость особого подхода для случаев, ко
гда судебное изменение гражданско-правового договора вызвано коррек
тировкой материально-правовых норм, регулирующих договорное пра
воотношение. Поскольку суд, констатируя изменение договорного право
отношения, связан требованием закона, ни момент вступления принятого
им решения в законную силу, ни соглашение сторон не могут изменить
момента соответствующей корректировки, определенной законодателем.
Решение суда, которым удовлетворено требование истца, будет фиксиро
вать лишь уже имевшее место ретроспективное изменение договорного
правоотношения, выступая таким образом не в качестве правообразую-
щего, но как судебный акт о признании.
13 Для случаев, когда заинтересованная сторона, не дожидаясь момента, определенного законодателем для изменения соответствующей материально-правовой нормы, превентивно обращается в суд с требованием изменить договор, предлагается специальное правовое регулирование в отношении института судебного решения: при удовлетворении такого иска суд должен указать, что изменение договорного условия будет произведено в будущем (конкретная дата здесь будет определена в соответствии с тем, как это предусмотрено нормативным актом, изменяющим правовую норму). При этом удовлетворение подобного превентивного иска не должно препятствовать заинтересованной стороне требовать изменения или отмены судебного решения в случаях, когда по каким-либо причинам изменены содержание либо срок вступления в действие нормативного акта, на основании которого было подвергнуто корректировке договорное правоотношение, либо когда этот нормативный акт отменен.
11. Для судебных решений по искам об изменении договора при
соединения в части условия о договорной подсудности в диссертации
предлагается дифференцировать момент, с которого гражданско-право
вой договор будет считаться измененным. Значение должно иметь нали
чие уже возбужденного судебного производства по иску, связанному с ма
териально-правовыми обязательствами, возникшими из договора присо
единения.
Для случаев, когда иск, связанный с материально-правовыми обязательствами, возникшими из договора присоединения, еще не предъявлен, момент, с которого гражданско-правовой договор будет считаться измененным, должен совпадать с датой вынесения судебного решения.
Если к моменту предъявления иска об изменении договора присоединения дело по иску, связанному с материально-правовыми обязательствами, возникшими из договора присоединения, уже возбуждено, момент, с которого договор будет считаться измененным, должен определяться ретроспективно: судебное решение об изменении договора должно изменять условие о договорной подсудности с момента заключения договора присоединения.
Для случаев, когда к моменту предъявления иска об изменении договора присоединения дело по иску, связанному с материально-правовыми обязательствами, возникшими из договора присоединения, уже рассмотрено, при вынесении судебного решения об удовлетворении иска об изменении договора присоединения в части условия о договорной подсудности момент, с которого договор будет считаться измененным, должен совпадать с датой вынесения судебного решения.
12. В диссертации обосновывается, что для случаев, когда дей
ствующее законодательство не квалифицирует третейские (арбитражные)
оговорки, содержащиеся в формулярах или иных стандартных формах,
как ничтожные, сторона, присоединившаяся к договору, должна иметь
правовые возможности дезавуировать навязанное условие об альтерна
тивной процедуре разрешения спора.
14 В качестве механизма, который бы обеспечил реализацию интереса стороны, присоединившейся к договору, предлагается использовать иск об изменении договора присоединения в части навязанной третейской (арбитражной) оговорки. При этом процессуально-правовые последствия предъявления такого иска и вынесения судебного решения предлагается дифференцировать в зависимости от того, какой суд (третейский или государственный) является компетентным в рассмотрении требования об изменении договора, учитывая наличие или отсутствие производства по иску, связанному с материально-правовыми обязательствами, возникшими из договора присоединения.
13. Применительно к случаям, когда наряду с материальным пра
вопреемником в качестве субъекта права сохраняется также и материаль
ный правопредшественник, в качестве основания для процессуального
правопреемства предлагается использовать волеизъявление заинтересо
ванных субъектов – тех, чьи интересы напрямую затрагиваются заменой
стороны. К таким заинтересованным субъектам следует относить истца,
ответчика, а также лицо, не являющееся стороной в спорном правоотно
шении и при этом полагающее, что по основаниям, установленным дей
ствующим законодательством, оно заняло место кредитора (должника) в
спорном правоотношении.
Истец и ответчик должны быть наделены правом заявить ходатайство о замене истца (ответчика) процессуальным правопреемником, а лицо, не являющееся стороной в спорном материальном правоотношении и при этом полагающее, что по основаниям, установленным действующим законодательством, оно заняло место кредитора (должника) в спорном правоотношении, – правом заявить ходатайство о привлечении его в дело в качестве процессуального правопреемника истца (ответчика).
Ходатайство стороны о замене истца (ответчика) процессуальным правопреемником подлежит удовлетворению при наличии согласия на такую замену другой стороны и предполагаемого материального правопреемника. Ходатайство лица, полагающего, что по основаниям, установленным действующим законодательством, оно заняло место кредитора (должника) в спорном материальном правоотношении, о привлечении его в дело в качестве процессуального правопреемника истца (ответчика) подлежит удовлетворению при наличии согласия на такую замену как истца, так и ответчика. В случае если хотя бы один из указанных субъектов возражает против замены истца (ответчика) процессуальным правопреемником, суд должен отказать в удовлетворении ходатайства о привлечении в дело процессуального правопреемника (о замене стороны процессуальным правопреемником) и рассмотреть дело по предъявленному иску.
14. Применительно к институту отсрочки (рассрочки) в исполне
нии судебного акта обосновывается, что установленное судом материаль
ное правоотношение может подвергаться изменению в части сроков ис
полнения обязательства лишь по основаниям, установленным материаль
ным законодательством.
Само конструирование механизма института отсрочки (рассрочки) в исполнении судебного акта должно учитывать базовые подходы материального законодательства к изменению материального правоотношения. В частности, кредитору необходимо компенсировать то, что он утрачивает (или может утратить) в связи с судебным переносом сроков исполнения обязательства.
Интерес должника к изменению материального правоотношения к своей выгоде не может и не должен исключать противоположный интерес кредитора (взыскателя), направленный на дезавуирование невыгодных для него правовых последствий. При наличии соответствующего заявления кредитора (взыскателя) суд должен проверять, не отпали ли основания, повлекшие вынесение судебного определения об отсрочке (рассрочке), и если данный факт будет установлен, то принимать новое преобразовательное судебное определение. Хронологически действие такого определения должно распространяться лишь на будущее.
15. Предложено модифицировать существующий подход к основаниям привлечения лица к ответственности за неисполнение судебного акта. В частности, обосновывается, что с вынесением судебного акта об отсрочке (рассрочке) исполнения, изменении способа или порядка исполнения лицо, не исполнившее судебный акт, не может быть привлечено к ответственности за такое неисполнение, а ранее привлеченное к ответственности подлежит освобождению от нее, если совокупно имеются два обстоятельства:
1) неисполненный судебный акт изменен ретроспективно – так,
что на момен