Токарева Елена Владимировна. Защита прокурором публичного интереса в гражданском процессе

brief description

Токарева Елена Владимировна. Защита прокурором публичного интереса в гражданском процессе: диссертация ... кандидата юридических наук: 12.00.15 / Токарева Елена Владимировна;[Место защиты: Институт государства и права Российской академии наук].- Санкт-Петербург, 2014.- 215 с.

Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Публичный интерес как предмет судебной защиты в гражданском процессе 15
1.Правовая природа публичного интереса как предмета судебной защиты в гражданском процессе 15
2. Развитие законодательства о защите публичного интереса в гражданском процессе .49
3. Общая характеристика правового положения прокурора в гражданском процессе 77
Глава II. Обращение прокурора в суд с заявлением в защиту публичного интереса 89
1. Обращение прокурора в суд в защиту интересов Р оссийской Федерации, субъектов Российской Федерации, муниципальных образований 89
2. Обращение прокурора в суд в защиту прав, свобод и законных интересов неопределенного круга лиц 110
3. Обращение прокурора в суд в защиту частных прав и свобод граждан, особо нуждающихся в правовой и социальной защите .135
Глава III. Вступление прокурора в процесс, инициированный другими лицами, для дачи заключения по делу в целях защиты публичного интереса 155
1. Порядок вступления прокурора в гражданский процесс для дачи заключения по делу 155
2. Правовая природа заключения, даваемого прокурором по делу .188
Заключение 197
Список литературы

Развитие законодательства о защите публичного интереса в гражданском процессе
Продолжая теоретическое исследование вопроса, касающегося толкования категории «публичный интерес» автору представляется необходимым отметить, что в научных работах, в той или иной части освещающих проблему защиты публичного интереса в гражданском процессе, не уделялось внимания изучению вопросов, касающихся развития законодательства в данном вопросе. По мнению автора, исследование данного вопроса сохраняет актуальность и в настоящее время, так как позволяет лучше уяснить сущность рассматриваемого нами явления и определить, как ее следует интерпретировать его в данный момент времени. Учитывая, что наиболее значимыми о бстоятельствами на данном этапе толкования являются обстоятельства юридического (законодательного) плана, дальнейшее исследование предлагаем проводить именно в этом аспекте, не оставляя однако, без внимания и исторические обстоятельства политического характера, обусловленные существующей политической системой общества, местом и роль ю в ней государства и его органов.
Генетически истоки публичного интереса связаны с появлением государства и общества. Так, известная классификация, предложенная римским исследователем Ульпианом, предусматривает, что «публичное право относится к п оложению Римского государства, частное относится к пользе отдельных лиц».94 Для древнеримского права также характерно было наличие частных (action private) и народных исков (action populares). Последний вид исков мог быть предъявлен гражданином как представителем государства в случае нарушения общественных интересов. Вместе с тем, защита публичных интересов народными исками предполагала защиту не только интересов общества (крупных с оциальных групп и т .д.), но и защиту тех частных интересов, которые не могли быть защищены их непосредственными носителями в силу определенных причин. По утверждению Е.В.Салогубовой, поводом для предъявления народного иска служила защита частного интереса лица, пострадавшего от недобросовестных кредиторов, либо недобросовестность опекунов. Истец в делах такого рода представлялся как бы органом государства, защитником права вообще. Штрафы, взысканные по народным искам, поступали либо в казну государству, либо эта сумма передавалась истцу как вознаграждение.95
Таким образом, изначально публичный интерес включал в себя интерес государства и общества, а также часть тех частных интересов, к оторые не могли быть защищены их непосредственными носителями в силу определенных причин. Защитниками таких интересов выступали как специально назначенные государством лица (например, прокураторы в римском формулярном процессе), так и частные граждане, выступающие от имени государства как защитники во имя закона. Однако ни одно сообщество не может существовать без установления определенного порядка (правопорядка), отражающего интересы всех его членов. Таким порядком сначала можно считать правовой обычай, а по мере возникновения государства – закон, являющийся мерилом поведения субъектов в обществе и непосредственно регулирующий отношения в нем. И поэтому правовой порядок возможен только в обществе, исполняющем закон. В противном же случае речь можно вести об анархии и беззаконии, где одинаково страдают и публичные, и частные интересы. Необходимость исполнения законов и поиск механизмов, призванных контролировать этот процесс, всегда являлись для российской действительности первостепенной задачей, так как безразличное отношение к закону давно уже стало свойством русской натуры. А.И.Герцен писал, что «жить в России и не нарушать законов нельзя. Русский, какого бы звания он ни был, обходит или нарушает закон всюду, где это можно сделать безнаказанно; совершенно также поступает и правительство».96 Наиболее остро эту необходимость осознал Петр I, впервые создавший органы, специально предназначенные для контроля и надзора за соблюдением законов, наличие которых диктовала объективная реальность, так как чиновничий бюрократизм постепенно становился силой, опасной для государства и общества. В рамках проводимого нами исследования наиболее значимыми из таких органов являлись органы фискалата и прокуратуры. Создание Петром I в марте 1711 г . фискальной службы в России преследовало своей задачей «над всеми делами тайно надсматривать и проведывать про неправый суд, також - в сборе казны и прочего».97 Выраженная таким образом в петровском Указе задача органов фискалата выражалась в целом ряде действий, направленных на «…взыскание всех безгласных дел, т.е.: 1) всякие преступления указам; 2) всякие взятки и кражу казны и прочее, что ко вреду государственного интереса быть может, каково бы оное имени не было; 3) т акож и пр очие дела народные, за которые нет «челобитчика», с указанием и примеров таких дел».98 Таким образом, задача фискалов, по выражению Н.В. Муравьева, была ограничена пределами узко понимаемого публичного интереса: это дела царские, государственные, казенные в тесном смысле, или безгласные.99 Дела, касающиеся частного интереса, по которым можно было определить потерпевшего, были изъяты из в едения фискалов, и более того, им было запрещено под угрозой штрафов явно или тайно иметь отношение к таким делам. Законодатель строго заботился о том, чтобы фискалы не вмешивались в «челобитчиковы дела», в которые фискалам «велено было не вступать, а ведаться челобитчикам самим, также и в неправом суде вершение на судью в сенате им, челобитчикам бить челом самим же, а фискалам до того дела нет».100
Общая характеристика правового положения прокурора в гражданском процессе
В настоящее время в научном сообществе отсутствует единый подход к разрешению проблемы правового положения прокурора в гражданском судопроизводстве, что обуславливает неослабевающий интерес ученых к исследованию данного вопроса. Действующий ГПК РФ нечетко определяет роль и процессуальное положение прокурора, однако сущность и правильное разрешение данного вопроса, по мнению автора, имеет не только теоретическое, но и практическое значение, поскольку способствует пониманию правовой природы участия прокурора в гражданском процессе, позволяя в данной ситуации лучше уяснить предмет прокурорской защиты, определить характер взаимоотношений прокурора с иными участниками процесса, содержание его процессуальных прав и обязанностей. Неясность в вопросе определения правового положения прокурора в гражданском судопроизводстве породила наличие на теоретическом уровне, как минимум, шести точек зрения. Представители первой точки зрения считают, что прокурор является в процессе стороной (особого ро да) и обосновывают свое мнение тем, что иск прокурора всегда предполагает наличие ответчика, являющегося стороной по делу, а если есть ответчик, то должен быть и истец.150 Другими исследователями151 прокурор в гражданском процессе рассматривается лишь стороной в процессуальном смысле (процессуальным истцом), на том основании, что он использует пр оцессуальные права и обязанности истца, является субъектом доказывания своих т ребований, несмотря на то, что субъективного материального интереса в деле не имеет и материально-правовые последствия решения суда на него не распространяются. Представители третьей точки зрения рассматривают прокурора как особого рода представителя стороны и в качестве основного аргумента указывают на то, что прокурор возбуждает дело в интересах заинтересованного лица, и, следовательно, является его представителем, хотя и отличным от представителя по договору.152 Сторонники четвертой точки зрения153 процессуальное положение прокурора рассматривают в зависимости от формы его участия в процессе. Так, в случае предъявления прокурором иска он является стороной в процессуальном смысле и представителем государства в тех случаях, когда вступает в уже начавшийся процесс. По мнению И.Д.Алиевой, «…наиболее верным является определение процессуального положения прокурора, возбудившего гражданское дело в чужих интересах, как процессуального истца», а «…процессуальное положение прокурора, участвующего в деле путем дачи з аключения, может быть определено как государственное представительство».154 Сторонники пятой точки зрения155 указывают на то, что в какой бы форме прокурор ни участвовал в гражданском процессе, он всегда является представителем государства, выступающим в защиту закона, и не может рассматриваться ни в качестве стороны, ни в качестве представителя (хотя и особого рода), ни в качестве процессуального истца.156 М.К.Треушников прямо указывает, что «прокуратура – не представитель стороны, а представитель государства».157 Некоторые исследователи, у читывая целевую направленность в деятельности органов прокуратуры, вслед за дореволюционными авторами, предлагают обозначить процессуальное положение прокурора, как положение «правозаступника».158 Некоторые из представленных выше точек зрения, определяющих процессуальное положение прокурора, по мнению диссертанта, позволяют заметить их несостоятельность. Так, диссертант полагает весьма спорными точки зрения авторов, рассматривающих прокурора в качестве стороны (особого рода) или в качестве стороны в процессуальном смысле (процессуального истца) по следующим основаниям. В общетеоретическом плане не вызывает сомнений, что «сторона – обязательно субъект спора о праве, субъект спорного правоотношения, в основе которого лежит материально-правовой, субъективный интерес к процессу».159 У прокурора же материально – правовой интерес к исходу дела отсутствует. Его з аинтересованность в защите нарушенных или оспариваемых прав или законных интересов в гражданском процессе, в отличие от стороны, определяется совокупностью целей и задач , стоящих перед органами прокуратуры, которые в самом общем виде могут быть обозначены нами как защита интересов законности, что обуславливает исключительно процессуальную заинтересованность прокурора в судебном разбирательстве. Более того, определение процессуального пол ожения прокурора в качестве стороны не соответствует закрепленным в законодательстве формам участия прокурора в гражданском процессе. В связи с чем признавать прокурора стороной (особого рода) либо стороной (пусть д аже и в процессуальном смысле), оснований не находится.
Также необходимо отметить, что определение «процессуальный истец» является неудачным, уже в силу имеющегося в нем элемента тавтологии, так как «истец» никаким, кроме как процессуальным, быть не может. По мнению А.Ф.Козлова, определения «процессуальный истец» или «сторона в процессуальном смысле» неудачны, поскольку стороны – это субъекты гражданского процессуального, а не материального права.160 Таким образом, наука гражданского процессуального права понятие «истец», также как и понятие «ответчик» использует только в контексте материально-правового содержания, связывая тем самым возможность участия истца или ответчика в процессе именно со спорным материально-правовым отношением, являющимся предметом судебного разбирательства. Отсутствие такой связи у прокурора позволяет сделать вывод, что ни истцом, ни ответчиком по делу он являться не может, даже если объем его прав и обязанностей будет аналогичен объему прав и обязанностей сторон по делу. Более того, недостаток используемой формулировки «процессуальный истец» будет заключаться и в невозможности ее использования нигде, кроме как в исковом производстве, что существенным образом ограничивает границы дальнейших теоретических исследований по данному вопросу.
Далее, диссертант считает необходимым отметить, что в соответствии с пунктом 2 статьи 45 ГПК РФ п ри возбуждении дела прокурор только пользуется всеми процессуальными правами и несет все процессуальные обязанности истца, но никак не называется процессуальным истцом. Более того, и обязанности процессуального истца прокурор несет не в полном объеме, о чем прямо указано в данной правовой норме. Так, к прокурору не может быть предъявлен встречный иск, поскольку он может быть предъявлен только материальному истцу по делу, прокурор , в отличие от истца, освобожден от обязанности по уплате государственной пошлины. О н также не вправе заключить м ировое соглашение. Прокурору, в отличие от иных лиц, участвующих в деле, может быть заявлен отвод по основаниям, предусмотренным действующим гражданским процессуальным законодательством. Более того, недопустимость определения прокурора в качестве «процессуального истца» диктуется и наличием с пецифичных целей прокуратуры, определенных ст. 1 Федерального закона от 17.01.1992 г. № 2202 1 «О прокуратуре Российской Федерации»,161 к числу которых относятся обеспечение верховенства з акона, единство и укрепление законности, защита прав и свобод человека и гражданина, а также охраняемых законом интересов общества и государства, не свойственных какому-либо иному государственному органу. Указанное обстоятельство не дает возможности рассматривать прокурора как субъекта, реализующего задачи, сходные с задачами иных субъектов гражданского процесса, поскольку участие прокурора в рассмотрении различных категорий дел – важная и действенная гарантия обеспечения законности.
Обращение прокурора в суд в защиту прав, свобод и законных интересов неопределенного круга лиц
Действующее гражданское процессуальное законодательство (ч. 1 ст. 45 ГПК РФ) предусматривает право прокурора на обращение в суд с иском (заявлением) в защиту прав и законных интересов неопределенного круга лиц. Некоторыми исследователями иск (заявление) в защиту неопределенного круга лиц рассматриваются в качестве правовой конструкции, тождественной групповому иску.211 Другие, напротив, обнаруживают существенные различия между конструкцией группового иска и конструкцией иска в защиту прав и законных интересов неопределенного круга лиц.212 Для того, чтобы обосновать собственное мнение по данному вопросу, автору представляется необходимым обратиться к истории появления в российской действительности данных правовых конструкций. До недавнего (с исторической точки зрения) времени, действующее российское законодательство не знало таких процессуальных институтов. Но изменение модели общественных отношений, дальнейшее экономическое развитие общества, неизбежно привело к массовым нарушениям прав большого количества граждан. Неспособность традиционно характерных для системы российского права гражданского-процессуальных способов защиты п рав и интересов больших групп лиц (института соучастия, института представительства, института защиты прав других лиц ) отвечать реалиям сегодняшнего дня в вопросе защиты множества частных прав и интересов лиц, пострадавших от действий одного ответчика (ответчиков), «очереди за правосудием» и тому подобные явления заставили исследователей обратиться к зарубежному опыту, в частности к западной модели групповых исков.
Впервые в отечественной науке данный процессуальный институт был исследован В.К.Пучинским.213 В дальнейшем изучение данного вопроса находилось в сфере научных интересов следующих ученых: Г.О.Аболонина, Н.С.Батаевой, И.В.Решетниковой, В.В.Яркова и других.214 Непосредственно вопрос о защите прав и законных интересов неопределенного круга лиц в гражданском процессе особым участником – прокурором, был предметом диссертационного исследования Е.М.Артамоновой.215 Институт групповых исков возник в Англии, получив наименование представительского иска (representative action). Целью защиты данного иска являлись имущественные интересы больших групп граждан, права которых оказались нарушены вследствие деятельности одного и того же лица. В настоящее время возможность предъявления групповых исков в Англии установлена пунктом 4 раздела 15 Правил Верховного суда Англии, разделом 5 Правил Судов графств, а также подпунктом 7.3.3. пункта 7.3. раздела 7 Правил гражданского процесса Англии 1998 г ., определяющих имущественный групповой иск (представительский иск) как заявление, в соответствии с которым инициируется судебное разбирательство в отношении множества лиц. Данное судебное разбирательство может быть назначено судом в защиту или в отношении одного и более участников многочисленной группы, выступающих в качестве представителей всех участников многочисленной г руппы или всех участников группы ответчиков за исключением одного или нескольких из них. Нормы английского гражданского процесса устанавливают, что при решении вопроса о рассмотрении гражданского дела по представительскому иску суд должен руководство ваться стремлением достижения целей эффективного и своевременного разрешения гражданского спора.216 Впоследствии, в связи с влиянием английского права на развитие правовых систем США, Канады, Новой Зеландии и других стран общего права, данный процессуальный и нститут был воспринят и там , однако претерпел некоторые изменения. Так, например, конструкция группового иска была воспринята в США, где он получил дальнейшее развитие как классовый иск (class action)217 со следующими характерными чертами: присутствие необходимости защиты группы лиц (класса), состав которой может быть трудноопределим, и привлечение которых к участию в деле нецелесообразно; наличествует тождество фактических и правовых оснований заявляемых требований, а также однородность требований всех истцов, при том, что сами эти лица в процесс не привлекаются; истцом по такому иску является самовызвавшийся участник, действующий по собственной инициативе без поручения от других лиц (т.е. без специального уполномочия со стороны иных участников группы) и представляющий интересы всех лиц, входящих в данную группу; присутствие достаточно сложных процессуальных механизмов для целей надлежащего рассмотрения подобных исков (например, предусмотрена обязательная «сертификация» судом иска на предмет того, допустимо л и придавать ему статус классового (группового), проводимая по специальному ходатайству истца).218 Постоянное законодательное совершенствование данного процессуального института в странах общего права привело к принятию в США в 2005 г. нового федерального статута – Акта «О беспристрастном рассмотрении групповых исков» (Class Action Fairness Act), которым, помимо важности и значимости данного вида иска для правовой системы США, было введено его новое наименование и дано легальное определение. Массовый иск (mass action) представляет собой групповой иск, которым защищаются права и законные имущественные интересы более 100 участников, основанный на общих вопросах права либо фактических основаниях (общие предмет и основание), соответствующих требованиям юрисдикции (подведомственности и подсудности), относящийся к компетенции федерального окружного суда США. Вышеназванный Акт установил, что в качестве массового иска не может рассматриваться гражданский иск, применительно к которому дело относится к компетенции суда штата. Также Акт не относит к категории массовых исков дела, в которых объединены несколько исковых требований по ходатайству ответчика и лю бые другие дела , заявленные от имени общественности, т.е. неопределенные иски в защиту многочисленных групп лиц, любые другие гражданские дела, объединенные в одно производство для консолидированного рассмотрения.219
Таким образом, мы можем выделить как минимум две особенности группового иска, применяемого в странах общего права. Во-первых, численность группы (класса), защищаемой подобным образом может быть неопределенной, но только на момент подачи искового заявления. Тогда как к моменту вынесения судебного р ешения состав группы становится определенным и индивидуализированным. Во-вторых, данный иск является имущественным. Для него характерно обязательное восстановление нарушенного права истца в денежной форме, для чего, собственно, и производится индивидуализация. Вместе с тем, для стран системы общего права неизвестным остается институт иска в защиту прав и законных интересов неопределенного круга лиц. Причины данного явления, по мнению автора, кроятся в том, что используемый в странах общего права механизм группового иска позволяет осуществить одновременную защиту как частного, так и публичного интересов, в чем и проявляется его по ложительный социальный эффект. Так, например, подачей такого иска можно одновременно взыскать убытки в пользу участников группы, защитив тем самым частные интересы, и пресекая, например деятельность какой-либо компании (в рамках этого же спора), одновременно осуществив защиту публичного интереса.
Правовая природа заключения, даваемого прокурором по делу
Диссертант полагает, что учитывая установленные нами целевую направленность в деятельности прокурора в данной форме участия, содержание заключения прокурора должно отражать оценку существа заявленных требований, что выражает наличие в деле публичного интереса, анализ представленных сторонами доказательств, выводы прокурора, которые должны быть мотивированными как с фактической, так и с юридической точек зрения. Зачастую прокуроры при даче заключения не придерживаются данных положений. Так, в деле по иску Ф. к военному комиссариату Саратовской области об индексации сумм возмещения вреда здоровью в связи с выполнением работ по ликвидации последствий катастрофы на Чернобыльской АЭС, с целью дачи заключения участвовал прокурор. В заключении по делу им были проанализированы только фактические обстоятельства дела и предложены выводы о применении норм права. С ущность заявленных требований истца, возражений ответчика, анализ представленных сторонами доказательств и предложение о разрешении иска не было отражено прокурором.356 На основании изложенного выше, учитывая установленные нами цели участия прокурора в гражданском процессе, инициированном другими лицами в ф орме дачи заключения, полагаем целесообразным дополнить ГПК РФ статьей 45.1. «Форма и содержание заключения прокурора» и изложить ее в следующей редакции. «1. Заключение прокурора излагается в письменной форме. 2. В заключении прокурора должно быть указано: 1) Ф.И.О. должностного лица органа прокуратуры, дающего заключение по делу; 2) оценка существа заявленных требований и общественная значимость рассматриваемого дела; 3) оценка представленных по делу доказательств; 4) оценка доводов истца и ответчика (заявителя, заинтересованного лица); 5) правовая квалификация спорного правоотношения и закон, на основании которого суд должен разрешить иск (заявление); 6) оценка рассмотрения судом того или иного процессуального вопроса, разрешение которого, по мнению прокурора, могло повлиять на законность и обоснованность принимаемого решения. 7) мнение о том, подлежит ли заявленный иск (заявление) удовлетворению и способ защиты гражданских прав в случае их нарушения; 8) мнение о порядке распределения судебных расходов». Является ли заключение прокурора по делу доказательством в гражданском процессе? Данный вопрос является в ажным с точки зрения п овышения ответственности в процессе, как прокурора, так и суда. Некоторые авторы рассматривают судебные доказательства только как известные факты, с помощью которых возможно установление неизвестных искомых фактов.357 Другие исследователи полагают, что доказательствами являются и фактические данные, и средства доказывания.358 Третьи под доказательствами понимают сведения о фактах.359 Диссертант полагает наиболее верной точку зрения авторов, рассматривающих доказательства как единство их содержания (сведений о фактах) и процессуальной формы (средств доказывания), так как ни сведения о фактах отдельно от средств доказывания,ни средства д оказывания отдельно от сведений не могут быть доказательствами. Анализ норм действующего законодательства, юр идической литературы позволяет однозначно определить , что заключение прокурора не является доказательством по делу, так как оно направлено на осуществление задач гражданского судопроизводства, помощи суду для вынесения законного и обоснованного решения путем выражения мнения компетентного органа (прокурора), носящего при этом для суда только рекомендательный характер. Так, например, от заключения эксперта, являющегося в соответствии с нормами действующего процессуального законодательства, доказательством по делу , заключение прокурора будет отличаться по цели предоставления, характеру заинтересованности, субъектному составу, перечню вопросов, разрешаемых в заключении, процессуальному порядку предоставления и т.д. Вместе с тем, не признавая заключение прокурора д оказательством, действующее законодательство не регламентирует, как суд должен оценивать заключение прокурора, учитывать свое согласие или несогласие с его содержанием.360 В юридической литературе, как в советский период, так и в настоящее время, высказываются предложения, в соответствии с которыми несогласие суда с заключением прокурора должно быть мотивировано в судебном решении.361 И если в советское период такое положение вещей, даже без закрепления на законодательном уровне, было естественным, так как в соответствии с нормами ГПК РСФСР 1964 г . прокурор давал заключение в обеих формах участия в процессе, т о в настоящее время отсутствие законодательного закрепления данного вопроса и, вместе с тем, невозможность признания заключения прок урора доказательством по делу приводят к судебным ошибкам и, как следствие, к отмене судебных постановлений.
Вместе с тем только ли несогласие суда с заключением прокурора должно быть мотивировано в судебном решении. Во-первых, необходимо отметить, что проанализированные диссертантом судебные решения по делам, где прокурор давал свое заключение, позволяют констатировать, что суды в п одавляющем большинстве случаев соглашаются с точкой зрения прокурора, изложенной в заключении, что по тексту практически любого судебного решения излагается только в формулировке следующего содержания: «заслушав заключение прокурора, полагавшего, что заявленные требования подлежат удовлетворению в полном объеме/в удовлетворении заявленных требований д.б. отказано, суд считает, что требования заявителей подлежат удовлетворению в полном объеме по следующим основаниям/в удовлетворении требований заявителей должно быть отказано по следующим основаниям...». Безусловно, это было бы отрадно осознавать, если бы не прослеживалась определенная взаимосвязь. Отмена такого судебного решения, в котором позиция прокурора аналогична позиции суда, автоматически приводит нас к выводу о допущении в судебном заседании ошибок не только судебным органом, который призван правильно разрешить спор, но и компетентным органом – прокуратурой, защита интересов закона для которого является основной целью деятельности. Так, например, достаточно известный для жителей Санкт-Петербурга судебный спор о признании противоречащими федеральному законодательству и недействующими с момента принятия отдельных норм Закона Р оссийской Федерации от 19.01.2009 г . № 820-7 «О границах зон охраны объектов культурного наследия на территории Санкт-Петербурга и режимах использования земель в границах указанных зон и о внесении изменений в Закон Санкт-Петербурга «О Генеральном плане Санкт-Петербурга и границах зон охраны объектов культурного наследия на территории Санкт-Петербурга» и Закона «Санкт-Петербурга от 16.02.2009 года № 29-10 (в редакции от 28.06.2010 года) «О Правилах землепользования и з астройки Санкт-Петербурга» был рассмотрен с участием прокурора, давшего по делу заключение. Учитывая сложность и неоднозначность судебного спора, затрагивающего в данном случае публичный интерес (интерес неопределенного круга лиц, интересы города ), вопрос о заключении прокурора в данном судебном решении выражен буквально в двух строках - «заслушав заключение прокурора Травкиной О.Ю., полагавшей, что заявленные требования подлежат удовлетворению в полном объеме, суд считает, что требования заявителей подлежат удовлетворению в полном объеме по следующим основаниям...». Однако в дальнейшем Постановлением Президиума Верховного Суда РФ судебные решения, вынесенные по делу, были отменены и дело направлено на новое рассмотрение в Санкт-Петербургский городской суд.362 Таким образом, была допущена ошибка сразу двумя государственными органами, стоящими на страже закона - нижестоящим судом и прокуратурой. Возможно, такой ошибки можно было бы и избежать, если бы судьей в содержании судебного решения были проанализированы мотивы и доводы, по которым он соглашался с мнением прокурора, что лишний раз позволило суду оценить позицию прокурора, придать заключению прокурора особый статус, а также пов ысить авторитет судебной власти.