Грацианова Ирина Сергеевна. Концептосфера и архетипическое пространство русской онтологической прозы последней четверти XX столетия

brief description

Грацианова Ирина Сергеевна. Концептосфера и архетипическое пространство русской онтологической прозы последней четверти XX столетия : Дис. ... канд. филол. наук : 10.01.01 : Краснодар, 2004 236 c. РГБ ОД, 61:05-10/519

КУБАНСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ
На правах рукописи
Грацианова Ирина Сергеевна
а>
КОНЦЕГГГОСФЕРА И АРХЕТИПИЧЕСКОЕ ПРОСТРАНСТВО РУССКОЙ ОНТОЛОГИЧЕСКОЙ ПРОЗЫ ПОСЛЕДНЕЙ ЧЕТВЕРТИ XX СТОЛЕТИЯ
10.01.1 - русская литература
Диссертационная работа на соискание
ученой степени кандидата филологических наук
Научный руководитель: канд. филол. наук, доц. Щербакова Н.И.
Краснодар 2004
* 
СОДЕРЖАНИЕ
Введение 3
Глава 1. К проблеме методологии целостного восприятия «деревенской прозы» как «пред-текста» духовно-нравственных исканий XXI столетия 13
Глава 2. Концептосфера «деревенской прозы» и ее философско-
стилевая «открытость» ..... 69
Глава 3. Историко-культурные и эстетические архетипы в контексте художественно-публицистической «системы» Владимира Солоухина 80-90-х годов 167
Заключение 216

bibliography

ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Основными содержательными аспектами развернувшегося на страницах газетно-журнальной периодики рубежа ХХ-ХХ1 веков философско- публицистического дискурса, в рамках которого определяется направление развития современной творческой мысли, являются: идентификация
* аксиологических культурных ценностей; сохранение серьезных видов литературы и искусства, способствующих проникновению в онтологические сферы бытия; сопротивление буржуазности как качеству национального самосознания, способствующему развитию материальных приоритетов над духовными.
Одним из серьезных видов литературы, нацеленных на проникновение в метафизические сферы бытия, является «деревенская проза», которая благодаря особому свойству поэтики - отображать субстанциальные признаки времени,
* аскетизм мышления, процессы ментальных сдвигов - в трудах В. Кожинова, Ю. Селезнева, М. Лобанова, Л. Крутиковой, Г. Белой, А. Ланщикова определена как онтологическая. Актуальность исследования произведений В. Распутина, Ф. Абрамова, В. Белова, Л. Бородина, И. Акулова, В. Солоухина объясняется сегодня необходимостью реинтерпретации идейно-художественных замыслов произведений признанных и введенных в анналы современной классики («Прощание с Матерой», «Деньги для Марии», «Живи и помни», «Пряслины», «Кануны», «Третья правда», «Касьян Остудный», «Черные доски, «Письма из Русского музея» и др.), сквозь призму методологических установок, определяемых новой литераіуроведческой парадигмой, включающей в предмет исследования не только «то, что подвергнуто чувствам, а и высшую половину существа человеческого - духовную» или то, что Тютчев определил как «сверхъестественное».
Одним из ведущих методологических посылов формирования научной парадигмы, основанной на онтологическом подходе к осмыслению жизненных реалий, восходящим к «началам вещей», является возвращение слову его сакральной природы и понимание времени не только в историческом плане, но признание его субстанциальности. По мнению А.А. Потебни, «художественность олова и есть его онтологичность». С точки зрения
* онтологических свойств слово полнозначно лишь в миг творения, слово есть источник жизни. Пока сохраняется «базовое прошлое», удаление от источника жизни, отпадение от него на какое-то время позволяет сохранить сакральный смысл слова Без прошлого взгляд на будущее это неизбежно «взгляд за пределы наличествующего бытия», в пустоту, о которую разбивается время.
Методология целостного восприятия текстов онтологической прозы коррелирует с особой метафизической природой творческого мировидения писателей, основанной на вере. Учитывая факт того, что «христианство как
♦ высшее художество не идеологично, а методологично, а его ценностная
система есть сплошной контекст», в работе делается вывод о том, что именно контекстуальность как философско-стилевая «открытость» «деревенской» прозы является той ведущей методологической чертой, которая помимо эксплицитно выраженного семантического уровня повествования предполагает наличие в тексте невербальной системы смысловых связей, направленных на раскрытие трансцендентной сущности концепта «русский мир»
(сверхреальность, не словами выраженная, но в них явленная).
А)
Целостный подход к освоению эстетических ценностей онтологической прозы основан на учете диахронического принципа восприятия
действительности, эксплицирующего законы всеобщей бытийсгвенной синхронии и, по мнению, В. Непомнящего, носит характер телеологический, то есть, устремлен через время к синхронии вечных смыслов и ценностей как к цели. В поэтике конкретных художественных повествований синхрония вечных
смыслов обнаруживает себя в «энергийной природе исходного смысла» текста (Л Карасев), сконцентрированной в эмблемах как наиболее энергетически насыщенных местах текста. Как онтологический проект, нацеленный на обретение иного горизонта реальности (сверхреальности) исходный смысл являет собой «пред-текст» и предлагает человеку «энергию трансцендирования». Наличие в поэтике онтологической прозы последней
* четверти XX столетия «телеологического импульса» (В. Непомнящий) устанавливается с помощью выявления экзистенциальной сущности ритуалов социалистической культуры, аксиологические параметры которой повлияли на формирование идейно-художественных замыслов произведений В. Распутина, В. Белова, Ф. Абрамова, В. Солоухина, И. Акулова. В. Шукшина.
Философско-нравственные истоки «деревенской» прозы эстетически укоренены в историософских посылах почвенничества как одной из ярких идейно-эстетических реализаций «русской идеи». Концепт Земли как
* «идееносный» (Р. Гальцева) стержень почвенничества заключает в себе сакральный смысл, связанный с моментом существования особого мировидения русского крестьянина / христианина. Методологически важным в связи с проблемой целостного восприятия «деревенской» прозы является момент акцентировки внимания на проблеме «восстановления нравственной связи» отцов - детей, личности - с Богом, гражданина - с Отечеством. Данная проблема является стержневой, сюжетообразующей в повестях и рассказах писателей-«традиционалистов» 20-30-х годов: «Детство», «Русская душа», «Бессознательное стадо», «Терпеливый народ», «Дар Божий» П. Романова, «Ступени» А. Яковлева, «Рейд «черного жука», «Черная шаль», «Голубые поля» И. Макарова и в поэтике названных произведений отображается сквозь призму общей трагедии «раскрестьянивания». Особенности трагического при этом раскрываются с помощью лексико-семантического наполнения концепта «русский мир», означающего трансцендентно-сакральное состояние духа,

пребывающего в свободе и способного выйти за пределы «опостылевшего бытия».
Фигура Горького, пережившего различные мировоззренческие перепады в отношении осмысления исторической судьбы русского крестьянина, является знаковой для отечественной литературы XX столетия. Концептосфера его романа «Дело Артамоновых», реализованная в тексте с помощью < оппозиционных рядов: «дело» - «благодать», «грех» - «святость», «любовь» -
«властолюбие», «правда» - «фальшь», свидетельствует о глубоком философско- нравственном подтексте, направленном на развенчание пагубной идеи оторванности крестьянина от земли во имя материальной выгоды. Как основная содержательно-смысловая эмблема романа концепт «дело» помимо прямого значения - строительства ткацкой фабрики - имеет второй план лексического значения, содержащийся в тексте имплицитно: дело как закон, оправдывающий смысл жизни и оппозиционирующий Благодати, которая исповедуется "* Ульяной, горбатым Никитой Артамоновым, прихожанами церкви Николы. В
художественном хронотопе романа выражается напряженный диалог временного и вечного.
«Деревенская» проза на страницах своих художественных повествований продолжает разговор о проблеме восстановления потревоженной временем генетической памяти, утраченных связей человека со своим прошлым. Онтологические свойства поэтики таких произведений, как «Деньги для Марии», «Прощание с Матерой», Живи и помни», «Последний срок», «Дом»,
♦ і
«Третья правда», «Касьян Остудный» раскрываются с помощью сюжетно-композиционных коллизий, эксплицирующих метафизическую суть происходящего в обыденной, повседневной жизни героев: метафизику предательства, отречения (Андрей Гуськов - отрекается от Родины, семьи; Михаил Пряслин - от Лизы, Федора; умирающая тетка Наталья, мечтающая похоронить себя «на свои деньга» - от Марии); метафизику духовного
♦
Л)
восхождения (Павел Рогов, преодолевший искушение убить Сопронова; Настена Гуськова, простившая Андрея и разделившая с ним судьбу; Лиза Пряслина - хранительница духовного очага рода Пряслиных и др.); метафизику крестьянского/христианского отношения к земле (Федот Кадушкин, Селиванов, Павел Рогов). Противоречивой в характере персонажей «деревенской» прозы оборачивается такая исконная черта крестьянского характера, как ■# трудничество. С одной стороны, для Михаила Пряслина, тетки Натальи
(«Деньги для Марии»), Павла Рогова («Кануны»), Катерины («Привычное дело»), Федота Кадушкина («Касьян Остудный») «не было страшнее муки, чем не работать; это сплошной ужас, а не жизнь, когда целый день ничего не делаешь. Умирающая Анна («Последний срок») прожила жизнь, «наполненную работой» - только и знала: дело, дело, дело... С другой стороны, «наработанное» тяжким трудом, не принесло никому счастья. Обретенный духовный опыт не наделил героев мудростью сохранить неразъятым жизненное * пространство. Одиночество, необусгроенность, неуверенность в завтрашнем
дне - удел судьбы многих героев: Михаил в конце тетралогии, отринув Лизу, Федора, непонятый детьми, остается одиноким; сын Катерины Петр в «Прощании с Матерой» сжигает отчий лом, чтобы получить страховку; тетка Наталья, чужая детям («Деньги для Марии») стремится «похоронить себя на свои»; Иван Африканыч («Привычное дело») не сумев сберечь Катерину, отдает детей в детдом; Иван Рябинин, добросовестно охраняя лес, оказывается ни за что осужденным, непонятым властями и пр. Ведущая идейно- содержательная мифологема романа Горького «Дело Артамоновых» оживает в поэтике «деревенской» прозы в новом смысловом контексте. Строительство ткацкой фабрики - дело Артамоновых - метафорически продолжает себя в строительстве новой социалистической реальности как эстетический принцип «оправдания делами». Причина трагической судьбы жителей Матеры, Михаила Пряслина, Ивана Рябинина, Катерины и Ивана Африканыча, тетки Натальи
л кроется, на наш взгляд, в том, что труд, поглотивший их жизнь, не был исполнен того духовного смысла, который «спасает душу». Он утратил статус ритуала, переводящего действо из плана социально-бытового («естественных человеческих потребностей») в план сакральный, благодаря которому «дело» на семантическом уровне трансформируется в «делание».
Крайнее проявление эстетического принципа «оправдания делами»
* наблюдается в идейно-художественном замысле одного из поздних рассказов В. Распутина «Изба». «Закон разумной необходимости» (Ф.М. Достоевский), коим руководствовалась героиня в своей жизни, приводит к тому, что Агафья, передовица производства, подчинила свою жизнь главному - строительству колхоза, строительству избы и утратила не главные для нее начала: материнства, женственности, желание жить («Не сварить, не обшить. Я все на бегу. Ниче не умею. Я вихолостилась уж не знай когда»). Самоцельное стремление к публичному самоутверждению, сменившее собой в характере
* русского крестьянина потребность высокого служения «во имя», составляет
механизм подмены духовно-нравственных основ бытия теми формами проявления общественно-политической, культурно-исторической,
национально-бытовой жизни, которые обрели законный статус «разумной необходимости». Оттого метафизика духовного восхождения, явленная в романе В. Белова «Кануны» и обозначенная концептами «дом», «земля», «свобода», «Бог», «любовь», - в «Привычном деле» имитируется в облике Ивана Африканыча моментом опоэтизации его «неуместного сердца», главным
*
талантом которого было умение беспробудно грешить и каяться.
Творчество Владимира Солоухина, стоящее особняком в ряду онтологической прозы, симптоматично для сегодняшнего дня своей философско-стилевой «открытостью». Архетипическое пространство художественно-публицистических произведений 80-90-х годов «Черные доски», «Письма из Русского музея», «Последняя ступень» - многоуровневое
J
по смыслу. В поэтгасе названных произведений оно представлено не только матрицами древнерусской культуры (сакральные тексты, храмы, иконы), но и высокими образцами классики XIX столетия (живопись Рублева, Венецианова, Нестерова, Врубеля). Проблема сохранения духовно¬нравственных корней эксплицируется в тексте «Писем из Русского музея» с помощью образа красоты. В тесте прослеживается эволюция различных
4 смысловых оттенков данного образа: от красоты поруганной, рассеянной по
всей Руси - до красоты воскрешаемой, воссоединяющей разрозненное пространство Руси. По мере развития внутреннего сюжета повествования - от момента любительского интереса главного героя к коллекционированию икон - до момента погружения его души в область сакральных сфер бытия образ иконы начинает выполнять в тексте эстетическую функцию «пред-текста» человеческой жизни. В результате чего пространственно-временная протяженность единичной человеческой судьбы, включенной в единую
л духовную вертикаль, становится беспредельной. При этом прием экскурса в
историческое прошлое, смещающий пространственно-временные рамки повествования, заставляет читателя постичь реальность иного духовного плана. Это особое пространство (пространство монастырей) маркировано в тексте с помощью яркой цветовой гаммы, символизирующей богатство жизненных проявлений. «Серебро, золото, красная, малиновая, голубая, зеленая нить.... чем древнее, тем чище цвета».
Выступая в качестве «исходного смысла» повествования, классические
4
образцы русской живописи (картины Нестерова, Васнецова, Сурикова, Боровиковского, Венецианова и др.) рождают в тексте «Писем...» мысль о том, что эстетика «духовной правды» явилась основанием зарождения самого «вещества» русской культуры, определила векторную устремленность ее творческих поисков. По мере удаления творческого сознания от своего «пред- текста» - памятников древнерусской культуры - искусство, по мнению
Солоухина, проявляет себя в творениях как бессмыслица. Знак, теряющий сакральный смысл (творчество Малевича), снижает энергийную природу текста, перестает быть эмблемой, выполнять эстетическую функцию квинтэссенции художественного замысла
В повести «Черные доски» образ времени является главным, организующим динамику духовного перерождения главного героя под воздействием ■* соприкосновения его души к сакральным тайнам русской иконописной
живописи. Архетипы с «идеально-этической нагрузкой» (Н. Кавакита) - иконы, храмы, крест, формируя глубочайший подтексговый пласт, способствуют проявлению в тексте «Черных досок» оппозиционных рядов: «настоящего» - «ненастоящего», «света» - «тьмы». Настоящее, то, что от света, - люди, хранящие веру (дед Феофан, «похожий на волхва», «желтобородый, пергаментный дедушка Николай», мать Евлампия, тетя Дуня); действующие храмы; почерневшие лики намоленных икон. Ненастоящее, то, что от тьмы, - *• разрушенные храмы, не оглашенные звоном колоколов; любование иконой
(«Нешто иконой любуются? На нее молятся. Огонек перед ней зажигают»). Сакрализация темы возрождения духовных основ отечественной культуры, поданной Солоухиным в «Черных досках» сквозь призму первообразов древнерусской культуры, «снимает» нравственную нейтральность присутствующих в тексте архетипических образов «дом», «родина», «мать», «земля» и свидетельствует об активном участии самого писателя в освоении архетипов.
Духовная эволюция главного героя повести В. Солоухина «Последняя ступень» примечательна моментом ментального сдвига. Мифологема «коммунистического рая», «справедливого вождя», «светлого будущего» сменяется в зрелом сознании героя мифологемой «бессмертия души». При этом концепт «слепоты» раскрывает уровень нравственного доверия времени, глубинные тайны которого не были познаны духовно. Обретение духовной
зрячести сопряжено в жизни героя с обретением воли, с пробуждением национального самосознания. В ходе отображения ступеней духовного повзросления героя в тексте происходит замена концепта «социалистический мир» на концепт «русский мир». Архетипическое пространство «Последней ступени», выстроенное по принципу пробуждения в сознании героя первичных праобразов, к концу повествования обретает объем, необходимый •> для обозначения органики его внутреннего перерождения.
Таким образом, исследование онтологической прозы последней четверти XX столетия сквозь призму содержательных особенностей архетипического пространства, смысловых параметров концептосферы дает возможность сделать вывод о том, что ее философско-стилевая открытость метафизическим порывам творческого сознания, внедрение его в область надвременных, надсоциальных потребностей души способствует сегодня возрождению эстетики высокого в прозе «молодых» - А. Проханова, Вяч. Дегтева, Ю. * Самарина, Е. Родченковой, В. Николаева, А. Семенова - и включению в актив
научного знания «не-знания» в качестве положительно действующей величины.