Лингвопоэтика немецко- и англоязычных женских романов (Romance, романс): гендерный аспект

brief description

МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ УКРАИНЫ
ОДЕССКИЙ НАЦИОНАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ
имени И.И. МЕЧНИКОВА

На правах рукописи

КОЛЕСНИЧЕНКО Наталья Юрьевна

УДК 821.111/.112.2-31:82.09:316.346.2(043.5)

Лингвопоэтика немецко- и англоязычных женских
романов (Romance, романс): гендерный аспект

Специальность 10.02.04 германские языки

Диссертация
на соискание ученой степени
кандидата филологических наук

Научный руководитель
доктор филологических наук, професор
Кухаренко Валерия Андреевна

Одесса 2008

ОГЛАВЛЕНИЕ
ВВЕДЕНИЕ............................................................................................................3

ГЛАВА І Этапы развития феминизма и становление гендерологии.......10
1.1. Феминизм и гендер........................................................................................10
1.2. Гендерная лингвистика................................................................................. 34
Выводы по главе.................................................................................................61

ГЛАВА ІІ Гендерная поэтика и женский роман (романс)..64
2.1. Гендерный аспект лингвопоэтики................................................................64
2.2. Гендерный аспект исследования женской литературы..82
Выводы по главе...107

ГЛАВА ІІІ Становление и развитие романса в немецко- и англоязычных
странах110
3.1. Лингвопоэтика канонического романса110
3.2. Лингвопоэтика постканонического романса............................................134
Выводы по главе...............................................................................................168

ЗАКЛЮЧЕНИЕ.172
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ...180
ПРИЛОЖЕНИЯ228

ВВЕДЕНИЕ

Борьба за свои права и свободы свойственна человеку на всём протяжении развития общества. Формы, методы, конкретные цели протестов менялись в зависимости от места и времени, но главная идея достижение равенства протестующих с более привилегированным сегментом социума не только сохранялась, но и охватывала новые слои и группы населения.
В конце XVIII в. в борьбу включились женщины. Дискриминация по половому признаку была свойственна всем типам общественных формаций, она была закреплена многовековыми национальными, этническими и религиозными традициями и нашла своё отражение во всех видах светской и духовной литературы.
Официальной датой рождения женского движения обычно считают 1792 год, осенью которого было опубликовано сразу ставшее знаменитым эссе англичанки Мери Уоллстонкрафт (Mary Wollstonecraft, 1759-1797) «В защиту прав женщины» [444]. Этот первый этап движения был направлен на получение женщинами избирательного права, в связи с чем его нередко называются «бунтом суфражисток» (от фр. suffrage право голоса [447, Т.II, 596]).
Обретение права голоса, однако, никак не решило множества женских проблем. Две мировые войны, колоссальная убыль мужского населения, революционные сдвиги в мировых технологиях и образовательных системах привели к резкому всплеску женского движения, которое на протяжении последнего полустолетия обозначается как феминистское (феминистическое).
Выступая в защиту женщины, феминистки занялись исследованием всего спектра областей, связанных с жизнедеятельностью человека от антропологии и психологии до философии и политэкономии. Столь широкий фронт работы показал недостаточность биологического (эссенциалистского) подхода к понятию пол и вызвал к жизни появление понятия и термина гендер «биологического пола, выступающего предметом общественной деятельности, регулируемой комплексом социально-политических соглашений» [374, 175].
Гендерный подход ко всем явлениям личной и общественной жизни человека оказал влияние на науку XX-XXI вв. Гендерология стала междисциплинарной областью, открывшей новые перспективы развития человековедения.
В Украине гендерные исследования начались с середины 90-х годов: в 1996 в Киеве состоялся первый международный конгресс женщин [72], с 1997 г. выходят сборники статей [49; 50; 51; 52; 122]; учебники [130]; монографии [3; 20; 45; 60; 119]; в Киеве, Харькове, Донецке возникают школы и защищаются диссертации напр., Н.Д. Борисенко, О.В. Дудоладова, О.Л. Козачишина, К.В.Піщікова, Н.В. Соколова и др.; активно переводятся на украинский язык работы известных феминисток Дж. Батлер, С. де Бовуар, Б. Вудворд, В. Вульф, К. Киммел, К. Миллер и др.
Несмотря на столь пристальное внимание отечественных и зарубежных исследователей к гендерному аспекту изучаемых ими явлений, остаются научные области, этим вниманием обойдённые.
К ним следует отнести недостаточно или совсем не разработанный феномен так называемой женской литературы, её жанров, поэтики, специфики языка. В ряде работ даже возникает сомнение в целесообразности рассмотрения женской литературы как «отдельной категории» [144; Эл-15][1], не говоря уже о разнобое критериев выделения этой категории и отсутствии единого термина для её обозначения. Монографические исследования женской литературы как на национальном, так и на межнациональном уровне отсутствуют, хотя имеют место хорошо документированные публикации отдельных женских литературных портретов напр. В. Агеевой и О. Забужко о Лесе Украинке [2; 74], статьи О. Воробьёвой о В. Вульф [39; 420], статьи-рецензии об Энн Райс [227], Мари Луизе Фишер [226], А. Марининой [121] и некот. др.
В свете сказанного обращение к женской литературе с гендерных позиций представляется оправданным и перспективным. Его актуальность обусловлена отсутствием работ, посвященных лингво-поэтическому анализу как отдельных текстов, так и целых жанров, имеющих целевую адресацию возрастную, социальную, гендерную и давно назревшей необходимостью заполнить эту лакуну. В нашем случае речь идет о лингво-поэтическом анализе самого массового сегмента женской литературы женском (любовном, дамском) романе (Romance)[2], произведении, «написанном женщиной, о женщине, для женщины» [204, 82].
Связь работы с научными программами, планами, темами. Предлагаемая диссертация выполнена в рамках плановой научной темы кафедры немецкой филологии факультета романо-германской филологии Одесского национального университета имени И.И. Мечникова «Языковые и речевые единицы: функциональный и диахронический аспекты (исследование на материале германских языков)», утверждённой Советом факультета РГФ ОНУ (протокол № 3 от 21.11.2006).
Объектом исследования являются особенности лингвопоэтики европейского и американского романса в его движении от становления (начало ХХ в., канонический романс) к современному типу (начало XXI в., постканонический романс).
Предметом анализа является структура и язык романса и их изменения, связанные с развитием феминизма и его влиянием на социум.
Материалом исследования послужили немецкоязычные (общим объемом около 12000 стр.) и англоязычные (общим объемом около 8000 стр.) романсы ХХ ХХІ вв.
Цель работы состоит в выявлении и систематизации основных лингвопоэтических характеристик немецко- и англоязычного романса в их корреляции с гендерным аспектом его создания и рецепции.
Для достижения поставленной цели следовало решить определённые задачи:
· систематизировать этапы развития женского движения в Европе и Северной Америке, определив их место и роль в развитии культуры и общества в целом;
· прояснить возникновение понятия и термина гендер и его определяющую роль в становлении новой междисциплинарной науки гендерологии;
· определить вклад немецко- и англоязычных гендерологов в развитие лингвистики и поэтики своих стран, охарактеризовать направления и результаты прескриптивной феминистской деятельности в каждой из исследуемых стран, рассмотреть феминистские нововведения в методологию поэтики;
· разграничить понятия женской литературы (прозы) и романса (женского романа), дав определение каждому явлению;
· выявить хронологические, социально-политические, культурологические условия возникновения феномена романс (Frauenroman, Romance), его структуры и языка;
· охарактеризовать основные пути становления и развития канона романса в немецко- и англоязычной литературе, исследовать предпосылки и критерии движения романса от канона к постканону, в непосредственной корреляции с движением феминизма.
Цель и задачи работы определили методику исследования, носящую комплексный характер и представляющую собой синтез широко используемых в лингвопоэтике методов, основными из которых являются: методы дискурсивного и контекстуально-интерпретационного анализа для выявления основных сюжетно-тематических узлов повествования; метод нарративного анализа для идентификации нарратора; метод семантического анализа для выявления семантических полей, преимущественно используемых при описании персонажей и хронотопа; метод стилистического анализа для определения наиболее частотных для романса стилистических приёмов; метод функционального анализа, позволивший проследить «поведение языковых единиц в тексте» [126, 23]; метод теоретического анализа, предполагающего ознакомление с научной литературой и её конструктивный анализ, что позволило определить корреляцию социо-культурных и лингво-поэтических факторов развития жанра романса; индуктивно-дедуктивный описательный метод, понимаемый как совокупность исследовательских приёмов, позволяющих продвигаться от частных наблюдений к обобщениям и выводам; компаративный метод, обеспечивший финальное сопоставление разных типов исследованных текстов.
Научная новизна работы заключается в том, что впервые, на материале репрезентативного корпуса немецко- и англоязычных текстов, в гендерном аспекте рассмотрен один из наиболее популярных массовых жанров романс, предложена его типология, систематизирована его история, определены его основные структурные и языковые параметры и выявлена их корреляция с социальными факторами. Впервые введены понятия и термины канонический и постканонический романс и приведена их спецификация в Германии, Австрии, США, Англии. Помимо этого, обобщены и систематизированы этапы женского движения/феминизма в Европе и Северной Америке и результаты немецко- и англоязычных гендерных исследований в области лингвистики и поэтики. Научная новизна полученных результатов может быть обобщена в следущих положениях, которые выносятся на защиту:
· гендерология представляет собой междисциплинарную научную область, обязанную своим возникновением феминистскому движению, внесшую свой вклад в развитие всех человековедческих наук и изменившую научную парадигму ХХ в.;
· успехи немецко- и англоязычных гендерологов в словарно-прескриптивной и коммуникативно-речевой областях лингвистических исследований чрезвычайно существенны и неоспоримы; гендерная поэтика обратила внимание общества на роль женской литературы в андроцентрически ориентированной культуре этноса;
· понятия женская литература (женская проза), с одной стороны, и женский роман (Romance, романс), с другой, неидентичны и требуют раздельного рассмотрения; романс представляет собой один из двух основных жанров массовой литературы Европы и Северной Америки;
· становление и развитие основных характеристик канона романса в немецко- и англоязычной литературе относится к началу ХХ в.; переход к новому типу романса в конце ХХ-го начале XXI-го вв. постканоническому состоялся под влиянием феминистского движения;
· различаясь в своих структурно-языковых характеристиках, немецко- и англоязычный канонический и постканонический романсы сохраняют общую эмоционально-психологическую основу: апелляцию к женщине-адресату при помощи традиционных гендерных стереотипов.
Теоретическое значение работы заключается в следующем: ликвидирована лакуна в изучении одного из двух основных направлений массовой литературы женского романа (романса). Гендерный подход к изучению истории становления жанра и его основных лингво-поэтических характеристик позволил предложить типологию жанра и наметить этапы его развития, обусловленные изменениями гендерных стереотипов современного общества. Диссертация вносит вклад в теорию ряда наук: лингвопоэтики, теории и истории немецко- и англоязычной литературы, психологию личности, стилистику, интерпретацию текста.
Практическое значение работы усматривается в широких возможностях её академического применения в курсах и спецкурсах отделений (факультетов) германских языков; в создании учебников и учебных пособий по курсам стилистики немецкого и английского языков, интерпретации текста, лингвопоэтике; в использовании результатов и методологии диссертации при написании курсовых и выпускных студенческих работ.
Апробация исследования имела место с 2004 по 2008 г. на 14 всеукраинских и международных, а также на 4 конференциях ОНУ имени И.И. Мечникова.
По результатам работы имеются 18 публикаций, из них 6 в изданиях, утверждённых ВАК Украины.
Структура и объем работы. Работа состоит из введения, трех глав, заключения, списков литературы (теоретической и справочной 493 наименования, из них 295 на иностранных языках; иллюстративной 56 полнометражных и 100 тетрадных романсов), списка электронных источников и 15 приложений, в которые вынесены образцы серийного оформления романсов разных периодов (Приложения Е-К; Н-П), их стиля (Д, Л, М), а также объемные иллюстрации некоторых теоретических положений (А-Г).
Общий объем работы 247 страниц. Из них основная часть 179 страниц.

[1] Список электронных источников см. на стр. 217.

[2] В связи с утвердившейся в русском литературном обиходе транслитерацией англоязычного обозначения (см. подробно с.100), в дальнейшем мы будем пользоваться термином романс.

bibliography

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Работа, посвящённая становлению, развитию, функционированию и лингвопоэтическим особенностям «самого женского» жанра литературы романса не могла быть осуществлённой вне рассмотрения его связи с женским движением, ибо без достижений последнего политического, образовательного, социального, психологического раскрепощения женщины не было бы ни авторов, ни читателей романса.
Женское движение «за место под солнцем» (Элис Уокер) началось более двухсот лет назад, в разных странах развивалось с разной степенью интенсивности, в разные периоды выдвигало разные требования к институциям власти, и к началу XXI в. может быть систематизировано в три основных периода первый (суфражистский), сконцентрированный на борьбе за политические права женщин, энергия которого уменьшилась с началом Первой мировой войны и почти сошла на нет в связи со Второй; феминистский (второй) самый бурный, яркий и результативный (60-е 70-е гг. ХХ в.), изменивший устоявшиеся концепты науки, культуры и социума в целом; и третий, нынешний, (постфеминистский), пришедший на смену ожесточённым дебатам своего предшественника, предлагающий углубление, развитие и уточнение посеянных им идей и положений.
Очень широко подходя к женской проблеме, феминистки 60-х 70-х обратились к оппозиции фемининное vs маскулинное, обнаруживающейся во всех аспектах существования человека. При этом выяснилось, что закрепившиеся в обществе стереотипы женского и мужского, исходящие из биологической природы каждого, не соответствуют действительности, и биологический фактор не может служить единственным основанием социального разделения: поло-ролевые модели создаются обществом и являются социальным конструктом. Последний получил обозначение гендер и стал основой многочисленных научных исследований, имевших своим результатом создание междисциплинарной научной области гендерологии. Влияние результатов гендерных разысканий во всех науках, связанных с личностью и социализацией индивидуума, было столь значительно, что сегодня учёные говорят об общей смене научной парадигмы, состоявшейся на рубеже тысячелетий именно в связи с пересмотром, в гендерном аспекте, постулатов, казавшихся незыблемыми.
Одним из основных тезисов, выдвинутых феминизмом, было утверждение о тоталитарной андроцентричности науки, культуры и быта общества, организованного и концептуализованного мужской точкой зрения на мир. В число первых доказательств справедливости тезиса вошли данные, представляемые языком. Гендерная лингвистика развивалась по двум основным направлениям: словарно-языковому и коммуникативно-речевому.
Первое, на материале словарей национальных языков, показало асимметричность в мужских и женских обозначениях профессий, титулов, должностей и званий, закреплённость мужского рода за наименованиями престижных, женского рода непрестижных общественных позиций; инклюзивность англ. man, нем. Mann и соответственных местоимений для обобщённого обозначения человек; диспропорцию в словарных иллюстрациях лексических значений слова; дерогативное развитие изначально безоценочных лексем, обозначающих женщину; обширную синонимию вульгаризмов и обсценизмов, номинирующих женщину и её гениталии. Выявленные языковые факты активизировали прескриптивную деятельность феминистских филологов. В европейские языки были введены симметричные и/или гендерно нейтральные словарные единицы, компенсирующие имеющийся андроцентризм (сексизм) языка.
Второе направление гендерной лингвистики, занимаясь речевым поведением вступающих в коммуникацию мужчин и женщин, обнаружило настолько значимые различия в их речевой деятельности, что встал вопрос о возможности выделения, аналогично идиолекту, гендерлекта (сексолекта) и даже отдельных мужского и женского языков. Не поддавая сомнению факт существования гендерной составляющей в каждом идиолекте, полагаем, однако, что о гендерлектах или гендерно закреплённых раздельных языках, функционирующих в современном обществе, говорить вряд ли целесообразно. Одновременно считаем необходимым высказать предположение о том, что происхождение и развитие социально закреплённых гендерных стереотипов непосредственно связано именно с речевым поведением женщин и мужчин: на всех уровнях производства и функционирования речи наблюдаются характеристики, не зависящие от конкретного языка общения, отмечаемые и в германских, и в славянских коммуникативных парах. Основные из них это: эмоциональность женской речи vs нейтральность речи мужской; толерантность vs агрессивность; эмпатия, расположенность к кооперации vs жёсткость и однонаправленность и др.
Гендерная филология внесла свой вклад в развитие не только лингвистики, но и литературной критики, истории, литературы, поэтики. Были проведены серьёзные разыскания в области истории национальных литератур для выявления женских имён, в большей или меньшей степени повлиявших на литературный процесс страны. Ещё не завершены дискуссии о правомерности выделения «женской литературы» в самостоятельную категорию, ибо сфокусированность произведения на женской судьбе не является основанием для отнесения его к женской литературе вспомним «Анну Каренину» или «Мадам Бовари». Аналогичо, факт написания произведения женщиной тоже кажется недостаточным для отнесения его к особой категории женской прозы, если вспомнить «Хижину дяди Тома», «Овод», «Седьмой крест».
Представляется, что понятие «женская литература» («женская проза») имеет право на существование не столько потому, что оно предполагает «написанное женщиной» сколько потому, что эта литература отражает женскую точку зрения на мир, представляет авторский вариант концептуализации мира женщиной в условиях андроцентрической культуры. При разделении прозы на мужскую и женскую важно не что, а как не то, какой участок мира попадает в поле зрения автора, а то, каким образом осуществляется его концептуализация, каковы критерии задействованных оценочных механизмов и языковые способы выражения этой ментальной деятельности.
Действительно, компаративный анализ женской и мужской прозы одного локально-темпорального среза оказался плодотворным источником выявления собственно гендерных характеристик текста, для анализа которых в феминистской лингвопоэтике широко использовали методологию французских постструктуралистов и психоаналитиков. Теории Ж. Лакана и М. Фуко оказали формирующее влияние на работы ведущих французских феминисток Л. Иригарей, Э. Сиксу, Ю. Кристевой, а также на их американских и германских коллег. Именно радикальный феминизм потребовал полного обособления «женского письма» (écriture feminine Э. Сиксу) предполагая этим «передачу миру тех знаний и ощущений, которые замалчивались» (were silenced Дж. Батлер) на протяжении тысячелетий маскулинно доминируемым обществом, и подкрепляя свои призывы собственным «раскрепощённым» (emanzipiert) творчеством, а также анализом творчества своих соотечественниц, извлечённых из исторического небытия.
Эта деятельность вызвала весьма положительную реакцию, однако, по мере радикализации высказываемых идей и роста их безапелляционности, как внутри феминистского движения, так и за его пределами накапливалась критика и требования более взвешенного подхода и к выдвигаемым положениям, и к анализу имеющихся фактов и материалов. В значительной степени эти столкновения имели место именно в области гендерной поэтики.
Естественно, внимание исследовательниц было сосредоточено на женской литературе. Однако, её самый массовый сегмент полностью выпал из сферы их интересов. Речь идёт о женском (дамском, любовном) романе, который обозначается в немецком языке Frauen-, Liebes-, Damenroman, в английском Romance, термином, в конце ХХ-го в. принятым и не англоязычными странами, в том числе имеющими кирилличный алфавит.
Романс произведение, написанное женщиной, о женщине, для женщины можно считать феноменом не только (может быть, даже не столько) литературным, сколько социальным, ибо он заполнил нишу, образовавшуюся в читательской среде в связи с демографическими, политическими, технологическими и социальными изменениями, состоявшимися в Европе и Северной Америке в начале ХХ в.
Коммерческая перспективность лёгкого необременительного чтива для массы молодых женщин, наводнивших большие города, получивших здесь свою первую работу, но продолжавших жить устоями только что оставленной родительской семьи и традиционно мечтавших о любви и браке, очень скоро превратила производство романса в прибыльную индустрию. Организовались издательства, специализирующиеся исключительно на жанре романса, со своим штатом литературных поденщиц; создан особый, полугазетный/полукнижный формат «тетрадного романа» Heftroman, названный также по месту продажи Kioskroman, и по цене Groschenroman; установлен его объём (4 авторских листа), сериальность (объединения по одному параметру героине, месту действия) и регулярность выхода в свет новой тетрадки каждой серии, пронумерованной для удобства читательницы.
Запущенный конвейер работал без сбоев, и дефиниция «массовая литература» приобрела материальный смысл, имея в виду как массовое производство, так и массовое потребление. В производстве очень быстро установился стандарт: гендерные стереотипы фемининности/маскулинности были перенесены в романс и клонированы в тысячи трепетных героинь, ожидающих и обязательно встречающих своего Рыцаря без страха и упрёка; будущие Ромео и Джульетта не сразу признавались себе в начинавшемся любовном пожаре; в развивающуюся интригу обязательно вмешивалась антагонистка, претендующая на героя; недоразумение завершалось обменом колец и свадебными колоколами. Неизменность и повторяемость характеризации персонажей привели к образованию собственного состава постоянных эпитетов романса и гиперболизации концепта «положительность». Неизменность количества и последовательности «функций», в своё время выделенных В.Я. Проппом для народной сказки, стабильность реестра портретной и акциональной атрибутики, размытость хронотопа, характерные для всех произведений жанра, независимо от авторства (часто анонимного или скрывающегося под экзотическим псевдонимом) все это позволяет говорить о каноне романса, просуществовавшем по обе стороны Атлантического океана вплоть до последних десятилетий ХХ в.
Каждая национальная литература имела свою королеву романса. Для немецкоязычных читательниц это была Хедвиг Курц-Малер (1867-1950), для англоязычных Барбара Картленд (1901-2000). Канон романса выдерживался ими и сотнями менее знаменитых тружениц пера настолько жестко, что цепочки постоянных эпитетов, характеризующих внешность и характер Её и Его, описания волнующих встреч, способов вмешательства антагонистки, бело-розовых мечтаний о будущем, искусственность диалога и пр. легко меняются местами и переходят из книги в книгу не только разных авторов, но и разных языков.
Предсказуемость всех этапов развития романса (Пропповских «функций») и его центральных образов, полное отсутствие подтекста и эксплицитная заданность всех авторских построений адаптирует текст, приспосабливая его к восприятию читательницы не искушенной в литературных тонкостях, нетребовательной, «наивной». Реципиент «не трудится душой» (В. Жуковский), но, наоборот, настраивается на повторное восприятие уже известного. Иными словами, канон воспроизводится не только стараниями адресантов, но и ожиданиями адресатов это путь с двусторонним движением: вкусы всё новых поколений читательниц воспитываются одним типом литературы, именно он оказывается востребованным коммерческим продуктом, и именно его поставляет рынок.
Схема привязки к каноническому романсу и ответственности за его воспроизводство обеих сторон коммуникативного акта адресанта (автора) и адресата (читателя) доказывает свою живучесть и в наши дни, хотя социальные изменения последних десятилетий ХХв., связанные с гендерной революцией, нашли своё отражение и в романсе: в него пришла эмансипированная героиня, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Она строит собственную карьеру, ей уже не 18, а ближе к 30, у неё уже были любовники и/или мужья, она не возражает против семьи и детей, но не вместо, а в дополнение к профессиональной карьере.
Королевой нового романса постканонического в Германии стала Гера Линд (1957 - ), в США Даниелла Стил (1947 - ). Гера Линд ввела в немецкий язык лексему Superweib кальку с англ. Superwoman и представила в романсе с этим названием, а также в прочих своих произведениях женщину конца ХХ в. журналистку, писательницу, телевизионного или журнального редактора, упорно карабкающуюся вверх по социальной и профессиональной лестнице. Её партнёр (муж, любовник) слабее, чем она, хотя вначале может зарабатывать больше. Место и время действия снабжены узнаваемыми приметами названия улиц, маршруты городского транспорта, имена публичных людей, даты реальных событий сообщают изложению эффект достоверности. В повествование включены истории побочных персонажей и всех предыдущих увлечений героини, что увеличивает объём романса до 400-500 страниц. В отличие от канонической, новая героиня нередко сама выступает нарратором, и часть её соображений представлена в виде несобственно-прямой речи. В диалоге появились разговорные элементы, отсутствовавшие в каноне, а также терминологическая и официально-деловая лексика.
Даниелла Стил известна за пределами своей страны больше, чем Гера Линд её романсы переведены на более, чем четыре десятка языков. Её героиня очень похожа на супервуман Геры Линд привлекательная, успешно творящая собственную карьеру, имеющая не всегда приятный жизненный опыт, тоже помещённая в узнаваемый хронотоп. Правда, у Д. Стил очень редко имеет место популярный у Г. Линд Ich-Erzählung, в связи с чем все характеристики принадлежат собственно автору. Персонажи Д. Стил, в отличие от канонических героев, много ездят, и в повествование включаются сведения о посещаемых городах и странах, что способствует увеличению объёма текста.
Новая героиня «делает себя сама», is a self-made woman. Она добирается до социальной верхушки, и в романс входит роскошь. Glanzroman, Glit Lit, гламурный романс показывают «шикарную» жизнь, незнакомую рядовым читательницам романса. Если воплощением мечты для потребительниц канонической беллетристики был Рыцарь на белом коне, то прагматизм нового времени заменил объект мечты на атрибуты роскошной жизни дизайнерскую одежду и аксессуары, подробно выписанные, с гламурным именем реально существующего производителя; экзотические блюда и напитки в VIP-ресторанах; интерьеры пятизвёздочных отелей, яхт и загородных вилл.
Сегодня, в первом десятилетии XXI в., гламур агрессивно продвигается во все виды массовой культуры: помимо печатного романса, «шик и блеск» пропагандируют бесчисленные женские журналы, мыльные оперы и кинофильмы. И в центре всего этого великолепия стоит эмансипированная женщина. Всё, казалось бы, прекрасно. Однако, и она, гламурная и успешная, совершенно аналогично своей юной канонической предшественнице, тоже мечтает о сильном «настоящем мужчине», воплощении так ошлифованного обществом гендерного стереотипа маскулинности. Несмотря на то, что современная героиня одевается у Версаче, носит сумку от Луи Виттона, сидит за рулём Ягуара и руководит многомиллионным предприятием, в постканоническом романсе и она становится ещё одним вариантом гендерного фемининного стереотипа, утверждающего неизбывную недостаточность женщины, что превращает завоёванную ею субъектность в видимость, иллюзию и возвращает её к примату биологического начала.
Современный постканонический романс, несмотря на свои более чем скромные художественные достоинства, остаётся массово читаемым, и привлекательным для огромного сегмента общества. При этом приходится констатировать, что он не просто уводит своих читательниц в сказочно ирреальный мир, но и пропагандирует незыблемость отношений субъект/мужчина vs объект/женщина, разделяя женскую сущность («настоящую женщину») и меняющиеся атрибуты её социального бытия (эмансипированную женщину) и рассматривая первое как величину постоянную и обязательную, а второе как переменную и факультативную, что представляется тенденцией, идущей вразрез со всеми гендерными достижениями женского движения, без которого, собственно, был бы невозможен современный романс.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Абашева М. П. Мифология женского в поэзии Виталия Кальпиди // Филологические науки. 2000. №3. С. 52-61.
2. Агеєва В. Поетеса зламу століть. Творчість Лесі Українки в постмодерній інтерпретації. Монографія. К.: Либідь, 1999. 264 с.
3. Агеєва В. Жіночий простір: феміністичний дискурс українського модернізму. Київ: Факт, 2003. 320 с.
4. Агранович Н.Б. Проверка понимания обучаемым прочитанного и увиденного путём пересказа, реферирования и восстановления повреждённого текста // Международный конгресс по когнитивной лингвистике: Сб. матер. 26-28 сент. 2006 г. / Отв. Ред. Н.Н. Болдырев. Тамбов: Изд. ТГУ им. Г.Р. Державина, 2006. С. 435-436.
5. Айвазова С. Г. Симона де Бовуар: этика подлинного существования // С. де Бовуар. Второй пол. М.: Прогресс; СПб: Алетейя. С. 5-20.
6. Алексеев В.М. Китайская литература. М.: Наука, 1978. 595 с.
7. Антология гендерной теории. Сб. переводов / Сост., комм. Е.И. Гаповой и А.Р. Усмановой. Минск: Пропилеи, 2000. 383 с.
8. Арбатова М. Женская литература как факт состоятельности отечественного феминизма // Преображение. 1995. №3. С.25-29.
9. Арбатова М. Меня зовут женщина. Сб. М.: АСТ, 2008. 349 с.
10. Арнольд И.В. Стилистика. Современный английский язык. Изд. 4-е, испр. и доп. М.: Флинта, 2002. 384 с.
11. Арутюнова Н.Д. Типы языковых значений: Оценка. Событие. Факт. М.: Наука, 1988. 341 с.
12. Арутюнова Н.Д. Истина. Добро. Красота: взаимодействие концептов // Логический анализ языка. Языки эстетики: концептуальные поля прекрасного и безобразного. М.: Индрик, 2004. С. 5-36.
13. Аусландер Л. Женские + феминистские + лесбийские/гей + квирисследования = гендерные исследования? // Гендерные исследования. 2000/2. №5. С. 80-104.
14. Барт Р. Избранные работы: Семиотика. Поэтика. М.: Прогресс, 1989. 616 с.
15. Басинский П. Позабывшие добро? Заметки на полях «новой женской прозы» // Литературная газета. 1991. №7 С. 10
16. Батинтер Э. Он и Она: изменения социальной роли мужчины и женщины в западном обществе // Курьер ЮНЕСКО. 1986. №4 (апр.). С. 14-17.
17. Батлер Дж. Феминизм под любым другим именем. Интервью с Рози Брайдотти // Гендерные исследования. 1999. №2 (1/1999). Харьков: ХЦГИ; М.: Человек и карьера, 1999. С. 48-78.
18. Бахтин М.М. Проблемы поэтики Достоевского. 4-е изд. М.: Сов. Россия, 1978. 318 с.
19. Бейн В., Беннет Л. Даниелла Стил: жизнь и судьба. М.: АСТ, 2000. 384 с.
20. Бєссонова О.Л. Оцінний тезаурус англійської мови: когнітивно-гендерні аспекти. Донецьк: ДонНУ, 2002. 362 с.
21. Бовуар С. де. Второй пол. В двух тт. / Под общ. ред. С. Г. Айвазовой. М.: Прогресс; СПб: Алетейя, 1997. 832 с.
22. Бодрова В.В. Работа или семья: что важнее для современной женщины? // Материалы Первой Российской летней школы по женским и гендерным исследованиям. М.: МЦГИ, 1997. С. 97-100.
23. Борисов С.Б. (сост.), Рукописный девичий рассказ. М.: ОГИ, 2002. 520 с.
24. Бочарова О. Формула женского счастья. Новое лит. обозрение. Другие литературы. Спецвыпуск. 1996. С. 292-302.
25. Бразерс Дж. Что каждая женщина должна знать о мужчинах. М.: Автор, 1993. 272 с.
26. Брюкнер П. Новая война за самоопределение (мужчины и женщины). Фрагменты книги «Искушение невинностью». Иностр. литература. 2003. №6. С. 225-252.
27. Вайнрих Х. Текстовая функция французского артикля // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. VIII. М.: Прогресс, 1978. С. 370-387.
28. Васильева Л.И. Суффиксальное словообразование наименований лиц по профессии в русском и украинском языках. Автореф. диссканд. филол. наук. М.: 1971. 24 с.
29. Введение в гендерные исследования. Ч.I: Учеб. пос./ Под ред. И.А. Жеребкиной. СПб: Алетейя, 2001. 708 с. Ч.II: Хрестоматия / Под. ред. С.В. Жеребкина. СПб: Алетейя, 2001. 780 с.
30. Введение в гендерные исследования: Учеб. пос. / Под общ. ред. А.А. Костиковой. 2-е изд., перераб., доп., - М.: Аспект-Пресс, 2005. 255 с.
31. Вдовина И.С. От переводчика // Рикёр П. Конфликт интерпретаций. Очерки о герменевтике. М.: Канон-пресс, 2002. С. 5-32.
32. Вебер М. Соціологія. Загально-історичні аналізи. К.: Основи, 1998. 532 с.
33. Вейлерт А.А. О зависимости количественных показателей единиц языка от пола говорящего лица. Вопросы языкознания. 1976. № 5. с. 138-143.
34. Вейнингер О. Пол и характер. М.: Прогресс, 1991. 296 с.
35. Веселовский А.Н. Историческая поэтика. М.: Высшая школа, 1989. 406 с.
36. Весельницкая Е. Женщина в мужском мире. СПб: ИМПАКС, 1993. 126 с.
37. Виноградов В.В. Язык и стиль русских писателей от Карамазина до Гоголя. Избр. труды / Отв. ред. Д.С. Лихачёв, А.П. Чудаков. М.: Наука, 1990. 988 с.
38. Воробьёва О.П. Образ текста в ментальных репрезентациях: когнитивно-семиотический подход // Записки з романо-герм. філології. Вип. 20. Одеса: Фенікс, 2008. С. 25-32.
39. Воробьёва О.П. Эмоциональный резонанс сквозь призму ментальной симуляции // Международный конгресс по когнитивной лингвистике, 26-28 сент. 2006 г. Сб. материалов / Отв. ред. Н.Н. Болдырев. Тамбов: Изд-во ТГУ, 2006. С. 46-48.
40. Воронина О.А. Теоретико-методологические основы гендерных исследований // Теория и методология гендерных исследований / Под. общ. ред. О.А. Ворониной М.: МЦГИ, 2001. С. 13-106.
41. Высоцкая Ю. Глянец. М.: Эксмо, 2007. 416 с.
42. Габриэлян Н. Ева это значит жизнь (Проблема пространства в современной русской женской прозе) // Вопросы литературы. 1996. №4. С. 28-36.
43. Гаврилица О.А. Чувство вины у работающей женщины // Вопросы психологии. 1998. №4. С. 65-70.
44. Гадамер Х.-Г. Истина и метод. Основы философской герменевтики. М.: Прогресс, 1988. 320 с.
45. Гайденко В.П. Поворот в феминистской эпистемологии: постнеоклассика феминизм наука. Сумы: Университ. книга, 2003. 176 с.
46. Гальперин И.Р. Текст как объект лингвистического исследования. М.: Наука, 1981. 142 с.
47. Гаспаров М.Л. Подстрочник и мера точности // М. Гаспаров. О русской поэзии. СПб: Алетейя, 2001. С. 361-372.
48. Гатинская Н.В. Типы языковой метафоры в русском языке // Логический анализ языка. Языки эстетики: концептуальные поля прекрасного и безобразного. М.: Индрик, 2004. С. 312-320.
49. Гендер і культура. Зб. статей / Упор. В. Агєєва, С. Оксамитна. Київ: Факт, 2001. 224 с.
50. Гендерні питання в засобах масової інформації. Київ: Факт, 1997. 201 с.
51. Гендерные исследования. Сб. ст. 2003/2004. №1-12. Харьков: ХЦГИ
52. Гендерний паритет в умовах розбудови сучасного українського суспільства. К.: Столиця, 2002. 182 с.
53. Генис А. Сладкая жизнь. М.: Вагриус, 2004. 352 с.
54. Гимбутас М. Цивилизация Великой Богини: мир древней Европы. М.: Рос. полит. энциклопедия, 2006. 572 с.
55. Гольд М. Серьезно об игрушках. Комментарии. 2007. № 40. С. 21-22.
56. Гомон Т.В. Исследование документов с деформированной внутренней структурой. Автореф. канд. дисс юр. наук. - М., 1990. 21 с.
57. Горелов И.Н. Вопросы теории речевой деятельности. Таллин: Валгус, 1987. 190 с.
58. Горошко Е., Кирилина А. Гендерные исследования в лингвистике сегодня // Гендерные исследования. 1999. № 2. Харьков: ХЦГИ; М.: Человек и карьера. С. 234-241.
59. Горошко Е.И. Особенности мужского и женского вербального поведения. Автореф. дисс докт. филол. наук. М., 1996. 41 с.
60. Горошко Е.И. Языковое сознание: гендерная парадигма. Москва Харьков: «Инжэк», 2003. 440 с.
61. Грошев И.В. Мужское и женское: коды гендерного конфликта // Гендерные проблемы в общественных науках. М.: РАН, 2001. С. 58-71.
62. Гудков Л.Д. Массовая литература как проблема. Для Кого? // Новое лит. обозрение. 1996. №22. С. 78-100.
63. Даниленко В.П. Основные тенденции и способы наименования лица в русском языке советской эпохи // Русский язык в школе. 1967. №4. С. 85-91.
64. Девкин В.Д. Очерки по лексикографии. М., 2000. 182 с.
65. Дубовская И.Н Женский портрет на фоне рекламы // Вестник МГУ. Сер. 19. Лингвистика и междунар. коммуникация. 2002. №2. С. 98-106.
66. Дудоладова О.В. Динамика языковой репрезентации гендера в английском публицистическом дискурсе (вторая половина ХХ в. начало ХХI в.). Автореф. дисс канд. филол. наук 10.02.04. Харьков, 2003. 21 с.
67. Ейгер Г.В. Механизм контроля языковой правильности высказывания. Харьков: ХГУ, 1990. 183 с.
68. Ельшевская Г. Российский детективный роман с натуры // Русская мысль. 1988. №41. С. 13-14.
69. Есин А.Б. Принципы и приемы анализа литературного произведения. Учеб. пос. М.: Флинта; Наука, 2003. 247 с.
70. Женщина в античном мире. М.: Наука, 1995. 273 с.
71. Жеребкина И.А. «Прочти моё желание» Постмодернизм. Психоанализ. Феминизм. М.: Идея-Пресс, 2000. 256 с.
72. Жіноча громада. Матеріали конгресу міжнародної організації «Жіноча громада» / За ред. І. Галерника, Л. Порохняк-Гаповської. К.: Факт, 1996. Вип.І. 95 с.
73. Жирмунский В.М. Задачи поэтики // Теория литературы. Поэтика. Стилистика. Л.: 1977. С. 21-32.
74. Забужко О. Notre Dame D'Ukraine: Українка в конфлікті міфологій. К.: Факт, 2007. 640 с.
75. Задорожний Б.М. Проблеми загального і германського мовознавства: Зб. праць. Львів: ЛНУ ім. І. Франка. 250 с.
76. Зацний Ю.А. Сучасний англомовний світ і збагачення словникового складу. Львів: ПАІС, 2007. 228 с.
77. Земская Е.А., Китайгородская М.А., Розанова Н.Н. Особенности мужской и женской речи // Русский язык в его функционировании. / Под ред. Е.А. Земской, Д.Н. Шмелева. М.: Наука, 1993. С. 90-136.
78. Золян С.Т. Семантические аспекты поэтики адресата // Res philologica. М., Л.: Наука, 1990. С. 521-558.
79. История немецкой литературы в трёх томах / Под общ. ред. А. Дмитриева. Т.I. От истоков до 1789 г. М.: Радуга, 1985. 350 с.; Т.II. 1789-1895. М.: Радуга, 1986. 343 с.; Т.III. 1895-1985. М.: Радуга, 1987. 462 с.
80. Каменская О.Л. Первая международная научная конференция «Гендер: язык, культура, коммуникация». Филологические науки. 2000. № 3. С. 24-32.
81. Кирилина А.В. Гендер: лигнвистические аспекты. М.: Ин-т социологии РАН, 1999. 180 с.
82. Кирилина А.В. Гендерные исследования в отечественной лингвистике: проблемы, связанные с бурным развитием // Гендер. Язык. Культура. Коммуникация. Докл. 2-ой межд. конф. М.: МГЛУ, 2002. С. 5-14.
83. Кирилина А.В. О применении понятия гендер в русскоязычном лингвистическом описании // Филологические науки. 2000. №3. С. 18-27.
84. Клёцин А.А. Предисловие редактора // Гендерные тетради. вып. 1. СПб: Ин-т социологии РАН, 1997. С. 5-11.
85. Клименкова Т. Феминизм и постмодернизм // Феминизм: Восток. Запад. Россия. М.: Наука, 1993. С 176-188.
86. Козлов Е.В. Серийность в паралитературе: интертекстуальные образования и издательские серии // Массовая культура на рубеже XX-XXI-го веков: Человек и его дискурс. М.: Азбуковник, 2003. С. 201-220.
87.&nbs