Гипноз и телевидение :

Краткое содержание

Сопоставление таких, казалось бы разнород­ных явлений, как гипноз и телевидение на первый взгляд представляется неправомерным. Чтобы по­казать обоснованность и, более того, необходи­мость рассмотрений этих понятий в их взаимосвя­зи, необходимо хотя бы коротко коснуться психо­логии человеческого сознания и припомнить, что любил рассматривать наш предок, пока не стал те­лезрителем. Иными словами, следует уяснить, с ка­кими психологическими "наработками" мы вошли в эпоху так называемой цивилизованности и стали властителями безграничных техногенных сил как физического, так и информационного планов.

Как ни прискорбно сознавать, но антропология свидетельствует, что не индивидуальное благора­зумие, а групповые внушаемость и гипноз явились первоосновой обыденного сознания человека и только с учетом этого обстоятельства могут быть поняты многие "странности" его поведения. Изве­стный американский этнограф Джон Пфейфер, ис­следуя искусство пещерного человека, пришел к выводу, что психике ранних людей было свойствен­но так называемое "сумеречное" состояние мыш­ления. "Преобладание "сумеречного" состояния мышления, сама наша чувствительность к этому состоянию, - считает автор, - говорят о его эво­люционной важности. В случаях крайних оно при­водит к патологии, психическим расстройствам и маниям, стойким галлюцинациям и фанатизму. Но оно же является побудительной силой за всем этим видеть вещи цельно... В доисторические времена сумеречное состояние, наверное, было особенно и даже чрезвычайно важно. Если давление затруднительных обстоятельств верхнего палеолита требовало пылкой веры и следования за вождями ради выживания, то индивиды, наделенные подобными качествами, способностью легко впадать в транс, способствовали бы развитию более стойких индивидов" [1].

Как видно, внушаемость -способность следовать за вождями и старей­шинами и  гипнабельность - свойство легко впадать в транс (измененное состояние сознания) и действовать в нем по велению вожака без размышлений считались важнейшими психическими качествами, способствующими групповой сплоченности и выживаемости раннего человека. Очень важно, что эти генетически закрепившиеся качества начали проявляться и у современного человека во всем многообразии его подсознательных действий по обеспечению подражательных, половых, оборонительных, массовидных инстинктов. Более того, некоторые авторы в связи с этим говорят о "естественной очарованности" человека измененными состояниями сознания, вследствие чего он научился вызывать их произвольно (галлюциногены, алкоголь, ритмические воздействия).

Среди множества способов формирования транса самым естественным и безобидным оказался "прирученный" домашний огонь, который не только кормил, согревал домочадцев, но и служил им энергетически положительным объектом непроизвольной групповой медитации.

Видный французский философ Гастон Башляр уделил этому факту серь­езное внимание, создав эссе с многозначительным названием "Психоанализ огня". В центре внимания здесь находится "человек, погруженный в задумчивость, наедине с собою, задумавшийся у очага, где огонь так же ясен, как сознание одиночества". Состояние человека, взирающего на огонь, писатель называет «зачарованным созерцанием", "состоянием легкого гипноза", возникающего самопроизвольно. Вероятно, огонь, заключенный в очаг, - продолжает свою мысль автор, - впервые побудил человека к мечте, стал сим­волом, приглашением к отдыху. Трудно представить себе, чтобы философия праздности могла обойтись без созерцания пылающих поленьев... Но живительность тепла вполне осознаешь только при достаточно длитель­ном созерцании огня, чтобы ощутить блаженство, надо сидеть, опершись локтями в колени, подперев ладонями подбородок. Такая поза у огня свойственна нам от века. Возле огня полагается сидеть и предаваться отдыху, но не засыпая, а  погружаясь в мечтательность объективно особого рода" [2].

Да простят меня интеллектуалы от телевидения, но все, что здесь было  сказано об огне в камине, можно в значительной степени отнести к пламе­неющему экрану телевизора. Последний стал таким же "символом жизни", центром притяжения внимания семейного круга и "генератором транса", каким был в далекие времена домашний очаг. Но на этом аналогия, пожалуй, и заканчивается. Коренное отличие состоит в том, что созерцание огня стиму­лирует собственные, глубоко личные грезы "огнепоклонника", тогда как "пы­лающий" телеэкран внедряет в его голову специально фабрикуемые, стандартные иллюзии, зачастую лишенные добрых намерений.

Но, кроме того, телеэкран не только сохранил за собой, но и существенно интенсифицировал гипногенную функцию, приблизив ее вплотную к нарко­тической сути. В этом плане стоит прислушаться к словам признанного авто­ритета в области наркопсихологии Теренса Маккенны. Вот как он характери­зует силу телевизионного пристрастия: "Самой близкой аналогией силы при­страстия к телевидению и той трансформации ценностей, которая происходит в жизни тяжело пристрастившегося потребителя, будет, вероятно, героин... Иллюзия знания и контроля, какую дает героин, аналогична неосознанному допущению телевизионного потребителя, будто то, что он видит, где-то в мире является "реальным". По сути, видимое является косметическим улуч­шенным видом продуктов. Телевидение, хотя и не является химическим втор­жением, тем не менее в такой же мере способствует пристрастию и точно так же вредно физиологически, как и любой другой наркотик" [3].

 Чисто психологическая сторона телевизионного пристрастия анализирует­ся в работе американского теоретика информационных систем Марии Винн. "Совсем не отличаясь от наркотиков или алкоголя, - отмечает автор, - телепереживание позволяет своему участнику вычеркнуть мир реальный и войти в приятное и пассивное состояние. Тревоги и заботы с помощью поглощен­ности телепрограммой куда-то вдруг исчезают, так же как и при выходе в "путешествие", вызванное наркотиками или алкоголем. И точно так же, как алкоголики лишь смутно сознают свое пристрастие, чувствуя, будто контро­лируют свое состояние больше, чем на самом деле... Телезритель подобным же образом переоценивает свой контроль, свое владение ситуацией во время просмотра телепередачи. В конечном счете именно это вредное влияние те­левидения на жизнь огромного числа людей определяет его как фактор се­рьезного пристрастия. Привычка к телевизору нарушает чувство времени. Она делает другие восприятия смутными и странно нереальными, принимая какую-то более "значительную реальность" за реальность. Эта привычка ослаб­ляет отношения, сокращая, а иногда и устраняя нормальные возможности поговорить, пообщаться" [4].