ДЕМОКРАТИЯ И НЕОПАТРИМОНИАЛИЗМ В СОВРЕМЕННЫХ ТЕОРИЯХ ПОЛИТИЧЕСКОГО РАЗВИТИЯ : ДЕМОКРАТІЯ І НЕОПАТРІМОНІАЛІЗМ У сучасній теорії ПОЛІТИЧНОГО РОЗВИТКУ

Краткое описание

ХАРЬКОВСКИЙ НАЦИОНАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ
ИМЕНИ В.Н. КАРАЗИНА

На правах рукописи

ФИСУН АЛЕКСАНДР АНАТОЛЬЕВИЧ

УДК 321.7:316.32

ДЕМОКРАТИЯ И НЕОПАТРИМОНИАЛИЗМ
В СОВРЕМЕННЫХ ТЕОРИЯХ ПОЛИТИЧЕСКОГО РАЗВИТИЯ

23.00.01 – теория и история политической науки

Диссертация на соискание ученой степени
доктора политических наук

Научный консультант:
Мамалуй Александр Александрович,
доктор философских наук, профессор

Харьков – 2009

СОДЕРЖАНИЕ

ВВЕДЕНИЕ…………………………………………………………………….4
РАЗДЕЛ 1. ДЕМОКРАТИЯ И ЕЁ АЛЬТЕРНАТИВЫ В ИСТОРИКО-ТЕОРЕТИЧЕСКОЙ ПЕРСПЕКТИВЕ…………………………………….…21
1.1. Античные истоки демократической традиции:
метаморфозы архе и рождение res publica…………………………………..21
1.2. От патримониального господства к политическому:
генезис новых представлений о сущности и назначении власти…………..38
1.3. Дилеммы свободы и деспотизма:
векторы политической теории Нового времени………………………….…55
Выводы к разделу 1………………………………………………………..….76
РАЗДЕЛ 2. ПОСТКЛАССИЧЕСКИЕ МОДЕЛИ ДЕМОКРАТИИ: КОНЦЕПТУАЛЬНЫЕ ИСТОКИ И ТЕНДЕНЦИИ………………………….81
2.1. Харизма, патримониализм и бюрократия
в теории господства М. Вебера……………………………………………….81
2.2. Реалистический поворот в изучении политики
и процессуальная парадигма демократии…………………………….……...102
2.3. От теории политического плюрализма
к делиберативной демократии………………………………………………...121
Выводы к разделу 2……………………………………………………………132
РАЗДЕЛ 3. ПАРАДИГМА ДЕВЕЛОПМЕНТАЛИЗМА: ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ОСНОВАНИЯ И НАПРАВЛЕНИЯ КРИТИЧЕСКОГО
ПЕРЕОСМЫСЛЕНИЯ………………………………………………………….137
3.1. Основные положения теории модернизации…………………………….137
3.2. «Веберовский ренессанс» и развитие
концепции неопатримониализма……………………………………………….169
3.3. Политическое развитие в мир-системной перспективе…………………..191
Выводы к разделу 3………………………………………………………………222
РАЗДЕЛ 4. ДИНАМИКА ПОЛИТИЧЕСКОГО РАЗВИТИЯ
В ПАРАДИГМЕ ТРАНЗИТОЛОГИИ…………………………………………..231
4.1. Демократический транзит и консолидация демократии………………….231
4.2. Историческая динамика демократизации………………………………….257
4.3. Посткоммунистическое развитие как четвертая волна демократизации..268
Выводы к разделу 4………………………………………………………………280
РАЗДЕЛ 5. ДИЛЕММА ДЕМОКРАТИИ И НЕОПАТРИМОНИАЛИЗМА В КОНТЕКСТЕ ПОСТСОВЕТСКИХ ТРАНСФОРМАЦИЙ…………………….286
5.1. Инверсионные траектории постсоветского политического развития……286
5.2. Постсоветские политические режимы:
неопатримониальная интерпретация………………………………………….…295
5.3. «Цветные революции»:
выход из неопатримониализма или его перестройка?……………………….…317
Выводы к разделу 5………………………………………………………………342
ВЫВОДЫ………………………………………………………………………….352
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ…………………………….361

ВВЕДЕНИЕ

Актуальность темы диссертационного исследования связана с фундаментальными процессами глобальных трансформаций, которые открыли новую волну переходов не только к демократии, но и к различным формам гибридных режимов или даже соревновательного авторитаризма, природа и машинерия которых весьма далека от либеральных стандартов. Значительное многообразие форм и траекторий демократических переходов стало серьезным вызовом для всей современной социально-политической теории, осмысливающей феномены политического развития посттрадиционных обществ. Существенным сдерживающим фактором в концептуальном осмыслении современных недемократических альтернатив – например тех, с которыми столкнулись постсоветские общества, - является доминирующая тенденция их исследования в рамках традиционной дихотомии «демократии и тоталитаризма», «демократии и авторитаризма», приводящей исследователей к существенным концептуальным натяжкам, а то и теоретическим оксюморонам, свидетельствующим о том, данные конструкты не могут быть адекватным ключом к их разгадке. Схоластический поиск борьбы демократических и антидемократических начал, столкновения «хороших» и «плохих» политических сил, «демократов» и «недемократов» отнюдь не приближает нас к постижению того общества, в котором мы живем, как и не способствует пониманию реального смысла политической борьбы, динамики элитного противостояния или тенденций политико-режимного развития постсоветских обществ.
Данные обстоятельства резко повышают необходимость поиска иных, более адекватных ракурсов анализа политического развития и демократизации, связанных, в частности, с достижениями неовеберианской школы политического анализа, которая достаточно успешно переосмыслила наследие политических и социальных наук второй половины ХХ столетия. Одним из путей заполнения теоретических лакун и разработки новых направлений изучения демократизации может выступать дихотомия «демократии и неопатримониализма» (открытого конкурентного доступа или частного присвоения публично-политической сферы), которая всегда – в явном или скрытом виде – являлась одной из основных проблемных тем как политической теории, так и сравнительной политологии.
Степень разработанности проблемы. Исходная разработка концепта неопатримониализма осуществлена в работах критиков модернизационной парадигмы девелопментализма 1970-80 годов (Ш. Эйзенштадт [482; 547], Г. Рот [691], Ж.-Ф. Медар [661]) на основе переосмысления веберовского теоретического наследия, прежде всего, введения в научный оборот социальных и политических наук в 1960-70-ые годы фундаментального magnum opus М. Вебера «Хозяйство и общество» [765], а также его работ по сравнительной социологии мировых религий (С. Калберг [612; 613], В. Моммзен [667], Г. Рот [692; 693], Ф. Тенбрук [724], В. Шлюхтер [472; 701; 702; 703; 704]). В значительной степени неопатримониализм стал стандартной интерпретацией постколониального развития многих стран Азии (Г. Крох [532], П. Хатчкрофт [602]), Африки (М. Браттон и Н. Ван де Валле [509; 510], Ж.-К. Виллам [768], К. Гибсон [570], Р. Джозеф [608], Т. Каллаги [520], В. Ливайн [637], С. Линдберг [643], П. Льюис [642], Д. Ротшильд и Н. Хазан [695], Р. Сандбрук [698], З. Эргас [730]) и Латинской Америки (Дж. Заблудовски [770], Ф. Урикоеча [739], Р. Рюетт [688], К. Реммер [683], Дж. Хартлин [590]). Кроме неопатримониализма, все большее внимание ученых в последнее время привлекает веберовское понятие султанизма, особенно в контексте анализа персоналистических диктатур и различных режимов личной власти (Х. Чехаби и Х. Линц [722], С. Эке и Т. Кузьо [554], Ф. Гулиев [584]). Определенные итоги развития концепции неопатримониализма подведены в работах С. Шварцмана [708], Р. Теобальда [732; 734], Г. Эрдмана и У. Энгеля [558].
Однако несмотря на широкое использование концепта неопатримониализма в мировой политологии, в постсоветских политических исследованиях его систематическое применение только начинается. Фактически в работах постсоветских ученых до сих пор отсутствует теоретическая разработка данного понятия, а немногочисленные обращения к нему во многом являются фрагментарными и несистемными. Существенным сдерживающим фактором для позитивной разработки данной проблемы является отсутствие последовательного разведения неопатримониальных структур, возникших в ходе процессов политического развития и модернизации, от патримониальных отношений исторического прошлого (в качестве немногих исключений из этой тенденции отметим работы Г. Дерлугьяна [536], Г. ван Зона [541; 542], П. Кутуева [630; 631; 632], П. Соломона [719], В. Шевчук [469; 470], К. Циммер [454; 772]). В соответствии с наиболее распространенной постановкой проблемы, патримониальные практики в постсоветском развитии рассматриваются в качестве рудиментов досовременных отношений полутрадиционного типа, связанных с продолжением фундаментальной историко-культурной традиции «власти-собственности» (М. Афанасьев [16; 17; 19], Т. Грэм [134], Д. Дженсен [604], М. Ильин [175], А. Линч [648], В. Межуев [268], Ю. Пивоваров [321; 322; 333], В. Томпсон [737], С. Хедлунд [591; 592], А. Хлопин [445; 446], Л. Шевцова [467; 468; 710]). С историографической точки зрения, данные подходы так или иначе связаны с традицией использования веберовского понятия патримониализма в работах Р. Пайпса [304; 305], который противопоставил «вотчинный» (патримониальный) тип государства (на Востоке и в России) тем социально-политическим структурам, которые сложились в Западной Европе к эпохе начала Нового времени. Западные исследователи, которые пытались использовать понятие патримониализма для описания советской политической системы, также в целом двигались в русле исходной веберовской и/или пайпсовской постановки проблемы (С. Бройер [514], Й. Горлицкий [581], Г. Джилл [573], Дж. Истер [543], В. Мюрвар [671], Дж. Хьюз [598]). В данной группе теорий наибольшим эвристическим потенциалом, по нашему мнению, обладают концепции неотрадиционалистской трансформации пост-ленинских режимов К. Джавитта [610] и роли исторического наследия «патримониального коммунизма» Г. Китшельта [194; 624; 625]. Анализ основных направлений дискуссий по использованию веберовского теоретического наследия для понимания советского политического развития подведены в работах М. Масловского [258; 260; 261], впервые вводящих тематику веберовского патримониализма в поле рассмотрения постсоветской социальной теории.
Фактическое отсутствие концепции неопатримониализма на карте современных исследований процессов демократизации блокирует развитие как реалистической интерпретации постсоветской действительности, так и выработку более адекватных подходов для ее изучения. Существенным сдерживающим фактором является и то, что дихотомия «демократии и неопатримониализма» ещё не выступала самостоятельной темой исследования в современных социально-политических науках, хотя при этом она является одной из ключевых междисциплинарных тем европейской политической мысли и способна прояснить многие важные аспекты самой демократической теории. Заполнение данной теоретической «лакуны» осуществляется нами на основе использования наработок и переосмысления достижений нескольких направлений социально-политической теории.
Во-первых, традиции осмысления проблем демократии и ее альтернатив в истории как классической политической мысли (А. Августин [1], Ф. Аквинский [7; 8], Аристотель [12; 13], К.Л. Галлер, Фр. Гвиччардини [110], Г. В. Ф. Гегель [114], Т. Гоббс [125; 126], Г. Гроций [133; 582], Дж. Локк [250], Н. Макиавелли [254], Дж. Ст. Милль [665], Ш.Л. Монтескье [280], Платон [325], Полибий [328], Ж.-Ж. Руссо [352], А. де. Токвиль [391], Дж. Фортескью [565; 566], Цицерон [456]), так и в современной политической теории (Р. Арон [14], Б. Барбер [29], Ф. Бенетон [33], А. Бирч [506], Б. Гуггенбергер [135], Р. Даль [141; 142; 143; 533], Дж.Л. Коэн и Э. Арато [214], А. Лейпхарт [245], Ч. Макилвен [658; 659], Ч. Мерриам [664], Р. Михельс [279], Г. Моска [281], Р. Д. Патнам [314], Дж. Сартори [364; 365; 699], Ф. Фукуяма [427], Ю. Хабермас [102; 103; 432; 433], М. Хардт и А. Негри [438], Д. Хелд [115; 593], И. Шапиро [463], К. Шмитт [474], Й. Шумпетер [478]). Новым аспектом современной разработки демократической проблематики становится анализ процессов формирования и трансформации классических и постклассических моделей демократии, а также процессов концептуального вызревания новых представлений о сущности и назначении власти. Существенный прорыв в изучении этих вопросов произошел после появления новаторских работ К. Скиннера [366; 714] и Дж. Покока [675], в которых было акцентировано значение концепции республиканизма в генезисе западной демократической традиции, подчеркнуто значение ее античных, средневековых и ренессансных истоков. Важные проблемы демократической теории рассматриваются в работах украинских и российских ученых Т. Алексеевой [9], Л. Бакуна [24], Э. Баталова [30], В. Бебика [32], Л. Брагиной [41; 42], Н. Бусовой [52], К. Гаджиева [104; 370], Г. Дилигенского [151], М. Ильина [173; 174], Г. Каменской [179; 180; 370], Б. Капустина [181], Ю. Левенеца [240], В. Ледяева [243], А. Медушевского [265; 266], А. Миграняна [275], Н. Михальченко [278], С. Перегудова [317; 318], С. Пшизовой [340], С. Рябова [354; 355], А. Салмина [361; 362], А. Соловьева [372; 373], И. Тарусиной [385], О. Хархордина [440].
Во-вторых, крупномасштабных исследований вариантов и направлений общественной эволюции в рамках неовеберианской подхода в исторической социологии, удачно синтезировавшего многие достижения как макроисторического изучения структур «большой длительности», так и микроанализа властных взаимодействий коллективных политических акторов. У истоков формирования данного направления находились Р. Бендикс [502; 504], Г. Рот [692; 693], Н. Элиас [483] и Ш. Эйзенштадт [482; 545; 550], а непосредственное осуществление неовеберианского синтеза и наибольшие достижения связаны с новаторскими трудами Р. Коллинза [201; 529; 530], М. Манна [650; 651; 652], Ч. Тилли [390; 727; 729; 731]. Включение в традиционный веберианский политический анализ мир-системной перспективы Ф. Броделя [47] и И. Валлерстайна [748; 749; 751] привело к подлинному ренессансу макроисторических исследований, которые вышли за рамки традиционного канона и идеологических клише девелопментализма и теории модернизации 1950-60-ых годов (Э. Геллнер [116; 569], Э. Гидденс [124; 571; 572], Дж. Голдстоун [576; 577], Б. Виттрок [98], Б. Даунинг [541], М. ван Кревельд [219], Р. Лахманн [636], В. Макнил [660], С. Роккан [348; 689], Т. Скочпол [715], Г. Спруйт [720], Дж. Холл [588], Т. Эртман [559]). Украинская перспектива анализа социально-политических трансформаций и политической модернизации представлена в трудах Э. Афонина [20], В. Бабкина [21], Д. Выдрина [97], А. Гальчинского [107], Е. Головахи и Н. Паниной [127], В. Горбатенко [129; 130; 452], Г. Зеленько [170], С. Катаева [191], О. Категоренко [192; 193], И. Кураса [230], В. Кременя [220; 221; 222], П. Кутуева [233], О. Куценко [234; 336], Н. Михальченко [277], В. Степаненко [380; 382], Д. Табачника [97; 220; 221], В. Тарасенко [384], В. Ткаченко [220; 221; 222], В. Цветкова [452; 453].
В-третьих, нового поколения исследований демократических транзитов и демократизации в рамках сравнительной политологии, которые в значительной степени переосмыслили наши прошлые знания о конкретных механизмах рождения демократии и становлении демократических политических режимов (Л. Даймонд [138; 537], Х. Линц и А. Степан [248; 644; 645], С. Хантингтон [436; 437]). Развитие исследований по демократизации можно охарактеризовать как движение от господства «больших теорий» 1950-1970 годов (бихевиоризма, структурно-функционального анализа, неомарксизма), где демократия была следствием фундаментальных сдвигов в структурных качествах системы (Г. Алмонд [489; 490; 491; 493; 494], Д. Аптер [497], Ж. Блондель [508], С. Верба [494], Д. Истон [544], Д. Колеман [526], С. Липсет [646; 647], Б. Мур [668], Б. Пауэлл [493], Э. Шилз [711; 712]) к теориям среднего уровня, акцентирующим роль формальных и неформальных правил игры, которые устанавливаются политическими акторами на основе констелляции имеющихся ресурсов и потенциальных возможностей того или иного выбора (Т. Карл [184; 616; 617], Дж. Коломер [531], А. Пшеворский [338; 339; 678], Д. Растоу [345], Д. Хигли [444; 556; 557], Ф. Шмиттер [184; 475; 707]). В значительной степени развитие транзитологической парадигмы было обусловлено воздействием теории нового институционализма и экспансии концепции рационального выбора из экономики в политологию и социальную теорию (Б. Вейнгаст [95], М. Леви [241], Дж. Марч и Й. Ольсен [653], Д. Норт [290], П. Ордешук [295; 296], Б. Питерс [324; 674], В. Райкер [685], Б. Ротстайн [350], К. Телен [387], Дж. Ходжсон [448], П. Холл и Р. Тейлор [449]).
В четвертых, следует выделить в качестве самостоятельного направления исследование гибридных режимов, возникших в ходе распространения волн демократизации в странах «третьего мира» и посткоммунистическом регионе (Л. Вэй [641; 758; 759], Л. Даймонд [137; 538], Ф. Закария [165], Д. Кольер [206; 527], С. Левитски [206; 527; 641], Т. Карозерс [521], Г. О'Доннелл [291], Ф. Риггз [347]). Широкий спектр различных аспектов посткоммунистических трансформаций анализируются в работах А. Брауна [512], Х. Балзера [26], В. Банс [28; 516; 517; 518], З. Бжезинского [38], С. Валландер [747], В. Васовича [73], А. Гржымалы-Бюссе [583], Р. Дарендорфа [144], П. Джонз-Люонг [583; 607], Дж. Джонсон [605], Дж. Ишиямы [177], Ч. Кинга [619], Г. Китшельта [626], Дж. Копстайна [628], Т. Кузьо [229; 633; 634; 635], М. Макфола [255; 655; 656], В. Меркеля [272; 663], А. Мотыля [282], Р. Мюллера [284], К. Оффе [301], Ф. Редера [687], Н. Робинсона [686], Р. Саквы [360], C. Фиша [563], Г. Хейла [441; 442; 587], С. Хэнсона [589], Г. Экерта [555]. Процессы демократизации на постсоветском пространстве активно изучаются также и в российской политологии (Г. Вайнштейн [53; 54; 55], О. Гаман-Голутвина [108], В. Гельман [118; 119; 121; 122], Г. Голосов [128], В. Елизаров [159], И. Клямкин [197], И. Кузнецов [228], А. Кынев [235], А. Лукин [251; 252], А. Мадатов [253], О. Малинова [257], А. Мельвиль [269; 270; 271], А. Никитченко [286; 287], С. Рыженков [353], Л. Сморгунов [368; 369], О. Харитонова [439], Л. Цыганков [457]). Среди украинских работ, посвященных различным аспектам теории демократизации и политико-режимных изменений в Украине, отметим труды В. Бакирова [23], О. Бабкиной [22], А. Гараня [109], А. Дергачова [146; 147], О. Долженкова [154; 155], В. Журавского [172], В. Карасева [183], М. Кармазиной [185; 186; 187], А. Колодий [202; 203; 204], И. Кресиной [223; 453], А. Кудряченко [331], Е. Лазоренко [236], Н. Латыгиной [237], А. Литвиненко [249; 306; 307; 308], С. Макеева [109], Ю. Мациевского [263; 264], Е. Новаковой [288], Р. Официнского [300], В. Паламарчука [306; 307; 308], А. Пахарева [316], В. Полохало [146; 333; 334], А. Романюка [349], Ф. Рудича [132; 329; 330; 332; 351], М. Рябчука [356; 357; 358], Н. Сазонова [359], В. Сухоноса [383], М. Шаповаленко [464], В. Якушика [486; 487], С. Янишевского [308].
В пятых, это широкий политико-антропологический анализ власти в обществах архаического или полутрадиционного типа, а также работы по изучению феодальных отношений, азиатского способа производства, незападному политическому процессу (Ж. Баландье [25], М. Блок [39], О. Бруннер [515], Л. Васильев [70; 71; 72], К.-А. Витфогель [769], А. Володин [101; 196], Л. Гевелинг [111; 112; 113], А. Гуревич [136], Б. Ерасов [161; 162; 163; 164], В. Зарин [166; 167], Н. Зарубина [168], А. Зубов [171], В. Илюшечкин [176], Н. Косухин [212], Н. Крадин [215; 216], Л. Куббель [227], Э. Лебедева [238; 239], Ж. Ле Гофф [242], В. Ли [247], В. Максименко [196], Г. Мирский [276], О. Осипова [298], Ю. Павленко [302; 303], Л. Пай [679; 680], Д. Петрушевский [319; 320], Н. Симония [479], Б. Старостин [377; 378], В. Сумский [381], В. Федотова [395], А. Фурсов [428; 429], В. Хорос [196; 450], М. Чешков [450; 458; 459; 460], Л. Энтин [484; 485], М. Энтин [484]). В этом контексте особо выделим несколько наиболее перспективных сфер междисциплинарных исследований, которые могут выступать непосредственным источником концептуального наполнения и содержательного развития понятия неопатримониализма. В частности, это работы по клиентарно-патронажным отношениям и неформальным властным иерархиям (М. Афанасьев [15; 18], С. Бирч [507], Дж. Ведел [766], А. Даугавет [145], К. Коллинз [528], А. Леденева [638], Р. Лемаршан [639; 640; 677], К. Легг [640], В. Меркель и А. Круассан [273; 274], К. Клэпхэм [523], О. Крыштановская [224; 225], Дж. Пауэлл [673], В. Радаев [341; 342], У. Рено [346], Л. Ронигер [552], Г. Хелмке и С. Левитски [443], Р. Теобальд [733; 734], А. Хлопин [447], С. Шаттенберг [465], Ш. Эйзенштадт [552; 677]), политическому капитализму (Е. Беллин [501], В. Ганев [567; 568], Д. Канг [614; 615], Л. Кинг [620; 621; 622; 623], Г. Коржов [210], Л. Косалс [211], Р. Пуглиси [681], И. Селеньи [623], Я. Станицкис [375; 721], Д. Старк [376], М. Татур [386], Дж. Хеллман [594], П. Эванс [561]), административно-феодальной и/или силовой модификации политико-экономических отношений (В. Волков [99; 100; 743; 744; 745], Н. Динелло [152], С. Кордонский [209], С. Солник [717; 718], В. Шляпентох [713]), а также региональным политическим машинам (М. Бри [45], В. Гельман [117; 120], К. Мацузато [654], Дж. Скотт [709], Г. Хейл [586], К. Циммер [771]).
Связь работы с научными программами, планами, темами. Диссертационное исследование выполнено на кафедре политологии философского факультета Харьковского национального университета имени В.Н. Каразина в рамках комплексной научной темы кафедры «Власть и ее реализация в независимой Украине».
Целью диссертационного исследования является комплексное теоретическое раскрытие контроверзы демократии/неопатримониализма в контексте основных теорий политического развития вообще и сравнительного изучения постсоветских политических режимов в частности, а также генезиса этой дилеммы в истории политической мысли и демократической теории.
Определение главной цели исследования обусловило необходимость решения ряда взаимосвязанных задач:
– реконструкции теоретического развития оппозиции демократии и патримониализма в истории политической мысли, выявления их концептуальных истоков, историко-теоретического генезиса и тематизации в условиях современных политических трансформаций;
– актуализации веберовского теоретического наследия как отправной точки постановки проблематики патримониализма и неопатримониализма в современной сравнительной политологии и постклассической теории демократии;
– раскрытие роли и значения концепта неопатримониализма в эволюции основных теоретических подходов к изучению политического развития;
– анализа основных теорий объяснения демократических трансформаций и тех концептуальных конструктов, которые возникли для изучения современных вариаций политических режимов и «волн демократизации»;
– проверки возможностей применения оппозиции демократии и неопатримониализма применительно к условиям и особенностям постсоветских трансформаций, прежде всего, выяснения вопроса, почему утверждение демократии здесь является скорее исключением, а не правилом.
Объектом исследования являются концепции политического развития в современной сравнительно-исторической политологии и политической теории.
Предметом исследования выступает дилемма демократии и неопатримониализма в качестве ключевого проблемного узла сравнительного изучения демократизации в теориях политического развития.
Методы исследования. Методологической базой исследования выступало несколько теоретических подходов: «концептуальная история понятий», историко-компаративный метод, структурно-функциональный и структурно-генетический анализ, неоинституциональная методология и теория рационального выбора. «Концептуальная история понятий» использовалась для анализа теоретических истоков и эволюции концептов (нео)патримониализма и демократии в конкретно-историческом контексте развития различных этапов политической мысли и современных теоретических парадигм. Историко-компаративный метод использовался для анализа различных траекторий развития демократизации, рационально-бюрократической трансформации и модернизации в глобальной и региональной перспективе. Структурно-функциональный и структурно-генетический подход использовался для построения классификационных типологий и теоретического анализа динамики политических режимов, развития революционных ситуаций и генезиса демократического государства в контексте реконструкции основных проблемных вопросов современных теорий политического развития. Неоинституциональная методология, подчеркивающая роль формальных правил игры, исторического наследия и временных последовательностей формирования институциональных структур, использовалась для анализа специфики посткоммунистического, прежде всего, постсоветского развития, а также для обогащения и новой интерпретации понятия неопатримониализма. Теория рационального выбора применялась для анализа мотивов поведения политических акторов в контексте различных вариантов трансформации постсоветских неопатримониальных режимов.
Научная новизна диссертационного исследования связана с разработкой дилеммы демократии/неопатримониализма в качестве нового комплексного подхода к осмыслению процессов политических трансформаций, синтезирующего достижения неовеберианской сравнительно-исторической политологии с теориями нового исторического институционализма в самостоятельное альтернативное направление изучения процессов политического развития. В рамках данного теоретического синтеза получены следующие новые научные результаты:
 Впервые в отечественной и зарубежной политической науке осуществлена концептуальная тематизация контроверзы «демократии и неопатримониализма» как одной из ведущих теоретических проблем сравнительного изучения демократизации, в рамках которой обосновано противопоставление демократии и неопатримониализма как различных способов взаимоотношения частных и публичных интересов. Патримониализм как частное присвоение публично-властных полномочий противопоставляется демократии как открытому конкурентному доступу к политической власти, благодаря чему политическая сфера социума не может быть навсегда или надолго захвачена той или иной группой частных интересов, тем более, монополизирована ими исключительно ради собственной выгоды;
 Устанавливаются теоретические истоки понятия патримониализма, которые восходят к ключевому для европейской мысли противопоставлению власти и владения, отделению верховных публичных полномочий (imperium) от частной сферы патримониального господства (dominium), подчеркивается особый вклад М. Вебера, установившего связь патримониализма с апроприацией политических (судебно-юридических и военно-силовых) полномочий и его совместимость с развитием некоторых форм капитализма;
 Реконструируется концептуальная логика и варианты развития понятия неопатримониализма в ходе критики базовых постулатов теории модернизации и преодоления внутренних противоречий парадигмы девелопментализма 1950-1960-ых годов. В сравнении с первоначальными теориями неопатримониализма Г. Рота, Ш. Эйзенштадта, Ж.-Ф. Медара обогащается и уточняется содержание этого концепта: неопатримониализм рассматривается в качестве определенной новой системной формы производства и присвоения политической ренты на основе монополизации властно-административных (силовых и фискальных) ресурсов государства различными группами политических предпринимателей и/или бюрократии;
 В ходе анализа транзитологической парадигмы получает дальнейшее развитие трактовка возникновения демократии как следствия столкновения и конфликта, приводящего к состоянию пата, при котором основные участники делают выбор в пользу открытого политического рынка, на котором ни одна из групп не может претендовать на полную власть. Консолидация демократии связывается, прежде всего, с институционализацией конфликта элит, в рамках которой вырабатываются определенные процедурные правила для их разрешения;
 Дополнительно аргументируется вывод о том, что посткоммунистические трансформации вообще, и постсоветские в особенности, представляют собой четвертую волну демократизации, которая принципиально отличается от предыдущей третьей волны. В данном контексте выдвигается тезис об инверсионной природе постсоветских социально-политических трансформаций, которая связана с тем, что, в отличие от стран Латинской Америки и Европы, процессы демократизации здесь предшествовали рационально-бюрократической трансформации;
 Впервые выдвигается и систематически обосновывается неопатримониальная интерпретация постсоветских политических режимов, которая позволяет выйти за рамки дихотомии демократии/авторитаризма, и на новом уровне концептуально синтезировать их основные специфические особенности: формирование класса рентоориентированных (rent-seeking) политических предпринимателей и/или неопатримониальной бюрократии; частное использование государственно-административных ресурсов, в первую очередь силовой и фискальной функции государства; решающую роль клиентарно-патронажных отношений в структурировании политико-экономического процесса; формирование в зависимости от баланса сил и структуры межэлитных союзов основных типологических форм: бюрократического, олигархического и султанистского неопатримониализма.
 Обосновывается тезис о том, что главным фокусом политического процесса в постсоветских политических системах является не столько конкуренция партийно-политических альтернатив в рамках парламентского соперничества, а скорее борьба различных фракций политических предпринимателей и/или неопатримониальной бюрократии за монополизацию тех или иных сегментов клиентарно-патронажной сети, которая формируется вокруг главы государства; доказывается, что именно этому неформальному институту и принадлежит направляющая, организующая и мобилизующая роль как в реальной или формальной «партии власти», так и в политическом развитии общества в целом, что отодвигает на второй план проблему верховенства в таком обществе какой-либо партии или государства;
 Выделяются два пути трансформации постсоветских неопатримониальных режимов: (1) «политическая рационализация» через «цветные революции» снизу (2) «силовая рационализация» через «бюрократическую революцию» сверху, которые могут рассматриваться в качестве различных вариантов осуществления процесса рационально-бюрократической трансформации. При этом обосновывается трактовка «цветных революций» как новой разновидности революций неопатримониального типа, которые возникают из столкновения интересов неопатримониальной бюрократии и рентоориентированных предпринимателей и приводят к распаду модели консолидации неопатримониального режима на основе политико-экономической гегемонии главы государства и выстраиваемой вокруг и под него клиентарно-патронажной сети эксплуатации публичных ресурсов.
Практическое значение полученных результатов заключается в разработке новых подходов к осмыслению внутренних противоречий и альтернатив строительства демократии, пониманию демократической консолидации и анализу посткоммунистических политико-режимных изменений, которые могут быть использованы в работе органов государственного управления, законодательной власти, деятельности экспертных и аналитических центров, разработке стратегических инициатив в области развития политической системы, конституционного реформирования, консолидации демократии.
Результаты диссертационного исследования могут быть также использованы для подготовки курсов и спецкурсов для различных социально-гуманитарных дисциплин, прежде всего политологии, социологии, политической философии, при подготовке студентов по специальности «политология» и «государственное управление» в высших учебных заведениях Украины.
Ряд теоретико-практических выводов диссертационного исследования был использован при подготовке общеполитических разделов Экспертного доклада к ежегодному Посланию Президента Украины (2006-2007 гг.), ежегодников Национального института стратегических исследований «Украина: стратегические приоритеты» (2005-2008 гг.), а также в научно-аналитических и экспертных материалах Регионального филиала Национального института стратегических исследований в г. Харькове (1998-2008 гг.).
Системное практическое развитие основных идей и концепций исследования осуществлялось в рамках научного редактирования и переводческой деятельности ежегодного Альманаха сравнительных исследований политических институтов, социально-экономических систем и цивилизаций «Ойкумена» (2003-2007 гг.).
Апробация результатов диссертационного исследования. Основные положения и выводы данной работы были представлены на международных, республиканских, региональных научно-практических конференциях, симпозиумах и семинарах: международном научном семинаре «Мир-системная теория и современные глобальные трансформации» (г. Харьков, июнь 2000), международной научной конференции «Новые разделения в Европе» (Лондон, Великобритания, октябрь 2000), семинаре «Загадка постсоветских демократий: неопатримониальные интерпретации» (г. Вашингтон, США, май 2001), конференции «Украина в современном мире» (г. Ялта, сентябрь 2002), конференции «Украина – проблемы идентичности: человек, экономика, общество» (г. Львов, сентябрь 2003), семинаре «Институциональное строительство и политический процесс в Украине» (г. Торонто, Канада, октябрь 2003), семинаре «Понимание постсоветской политики: новые демократии или неопатримониальные системы?» (г. Вашингтон, США, июнь 2004), конференции «Национальная безопасность Украины» (г. Чернигов, сентябрь 2004), международный научном коллоквиуме «Историческая социальная наука в мир-системной перспективе» (г. Харьков, июнь 2005), 101 съезде Американской ассоциации политической науки «Мобилизируя демократию» (г. Вашингтон, США, сентябрь 2005), конференции «Пятнадцать лет постсоветских трансформаций: выводы, уроки, перспективы» (г. Полтава, сентябрь 2005), конференции «Государства и революция. Вектор перемен: влияние революций 1989-1991 гг. и 2003-2005 гг. на трансформацию государств Центральной и Восточной Европы» (г. Москва, Россия, июнь 2006), международном научном коллоквиуме «Постсоветское пространство: выход из кланократической системы» (г. Москва, Россия, октябрь 2006), конференции «Украина: преодоление расхождений – развитие особенностей» (г. Каменец-Подольский, сентябрь 2006), международной конференции «Гибридные режимы: возникновение нового направления сравнительных исследований» (г. Вашингтон, США, апрель 2007), семинаре «Революции и контрреволюции в постсоветской Евразии» (г. Вашингтон, США, май 2007), международной конференции «Демократическое общество. Толерантность и социальная ответственность» (г. Харьков, декабрь 2007), междисциплинарном семинаре факультета политических наук и социологии Европейского университета «Пути трансформации постсоветских политических режимов: неопатримониальная интерпретация» (г. Санкт-Петербург, Россия, май 2008).
Результаты исследования прошли апробацию на заседаниях и теоретических семинарах кафедры политологии философского факультета ХНУ им. В.Н. Каразина, отдела теории и истории политической науки Института политических и этнонациональных исследований им. И. Ф. Кураса НАН Украины, на собраниях Ассоциации политологов Слобожанщины, были представлены в виде научных докладов на Ученом совете Национального института стратегических исследований, а также использовались при разработке и преподавании курсов и спецкурсов «Философия политики», «Политическая антропология», «Парадигмы современной политологии», «Современная западная политология» специальности «политология» социологического факультета ХНУ им. В.Н. Каразина. Материалы исследования выступили концептуальной основой разработки и написания нескольких разделов учебников и учебных пособий: Политология / под. ред. Н.И. Сазонова. Харьков, 1998 (укр.), 2001 (рус.); Сравнительная политика / под ред. В.С. Бакирова и Н. И. Сазонова. Харьков, 2005 (рус.), 2008 (укр.).

Публикации. Результаты диссертационного исследования представлены в монографии «Демократия, неопатримониализм и глобальные трансформации» (общий объем 22 печ. л.), 20 статьях в научных специализированных изданиях ВАК Украины, 16 других научных публикаций и тезисах выступлений.
Структура роботы. Цель и задания исследования определили общую логику и структуру работы. Диссертация содержит введение, пять разделов, каждый из которых содержит по три подраздела, выводы и список использованных источников. Работа содержит 17 таблиц и 1 схему. Общий объем работы – 431 страница, из них – 360 страниц основного текста, 71 страница – список использованных источников (772 наименования, из них – 285 на английском языке).

Список литературы

ВЫВОДЫ

Данное диссертационное исследование закладывает основы нового научного направления изучения процессов политических трансформаций в контексте противопоставления «демократии и неопатримониализма», которое синтезирует достижения неовеберианской сравнительно-исторической политологии с теориями нового исторического институционализма. Впервые в современной политической науке осуществлено исследование неопатримониализма как самостоятельного теоретического концепта, которое объединяет разработку этой категории в рамках сравнительной политологии с историко-теоретическим анализом в контексте истории политической мысли и фундаментальными проблемами демократической теории. Вместо традиционных противопоставлений «демократии и тоталитаризма», «демократии и авторитаризма» на первый план выдвигается принципиально иная дилемма «демократии и неопатримониализма», открытого конкурентного доступа к позициям распоряжения публичной политической властью, или ее частного присвоения во имя собственных интересов. Новая постановка проблемы позволяет существенно переосмыслить конвенциональные представления о сущности демократии и содержании ее исторических альтернатив.
Теоретические истоки данного подхода могут быть связаны с творческим наследием М. Вебера, заложившим постклассической демократической теории. Важнейший аспект веберовского творчества связан с разработкой понятия патримониализма, который в его чистом типе, противопоставляется им, с одной стороны, феодализму, а с другой, бюрократическому – (рационально-легальному) правлению. По нашему мнению, актуализация веберовского понятия патримониализма может стать важной исходной точкой переосмысления реального содержания процессов демократизации и ее альтернатив. Кроме того, обращение к нему может выступить ключевым аспектом в понимании специфики постсоветских траекторий политической и экономической трансформации: особенностей постсоветского капитализма, взаимоотношений власти и бизнеса, процессов формирования современной бюрократии, рационализации «правил игры», реальных приоритетов правящих элит, феномена «захвата государства», коррупции и т.д.
Проведенный анализ «генеалогии понятия», показывает, что исходное ядро концепта «патримониализма» имеет достаточно долгую историю своего развития в политико-правовой и историко-экономической мысли, реконструкция которой позволяет по-новому осмыслить как саму сущность демократической политики, так и то, чему она противопоставлялась раньше и противопоставляется теперь. В частности, понятие патримониального господства может быть связано с ключевым для европейской политической мысли противопоставлением imperium и dominium, а именно формированием четкого различия между понятиями власти и владения. Отделение властных публичных полномочий от частных прав патримониального типа, верховной власти (imperium) над территорией от личной сферы патримониального господства (dominium) выступает важнейшей особенностью не только западноевропейского политического дискурса, но специфической особенностью политического развития Запада вообще. По нашему мнению, это ключевое разделение, которое объясняет особенности современных демократических политий и их принципиальные отличия от всех вариаций недемократических режимов прошлого и настоящего.
Анализ развития контроверзы демократии и её (патримониальных) альтернатив в истории политической мысли и современной демократической теории позволяет сделать вывод о том, что демократия в самых разных своих трактовках имеет одну общую институциональную черту своего возникновения и манифестации. Как подчеркнуто в нашем исследовании, наиболее важным итогом веберовско-шумпетеровского постклассического поворота в понимании демократии, а также последующих дебатов элитистов и плюралистов, стала трактовка демократии как разновидности открытого политического рынка, на котором через процесс открытой политической конкуренции поддерживается невозможность установления любого рода монополии в сфере принятия решений, «касающихся всех», со стороны любого сегмента или слоя общества. Демократия возникает в качестве средства сдерживания эгоистических интересов, стремящихся к ограничению конкуренции и установлению полной или частичной монополии; это институциональный механизм противодействия попыткам захвата публичных рычагов управления со стороны партикулярных сил или сегментов общества, патримониального присвоения властно-политических механизмов во имя собственной выгоды. В рамках более широкой исследовательской перспективы тезис о демократии как противоположности частного обладания публичной властью может выступать своеобразным «методологическим ключом» к интерпретации содержания политических процессов, происходящих в ходе модернизации и демократизации современных обществ, а также к осмыслению реалий глобальной динамики развития всей мировой системы.
Дилемма демократии и патримониализма является важным аспектом преодоления внутренних противоречий теории модернизации, воплощающей наиболее характерные черты наиболее влиятельной парадигмы развития 1950-1960-ых годов – теории девелопментализма. В значительной степени развитие новых подходов к политическому развитию и критика базовых постулатов классической модернизационной теории было связано с новым обращением к веберовскому теоретическому наследию, и прежде всего к той его части, в которой дается более сложная картина процессов рационализации и демонстрируется комбинация и переплетение различных форм господства в ходе реального исторического процесса. В частности, особое внимание исследователей привлекло формирование во многих странах «третьего мира» систем современного патримониализма (Г. Рот) и неопатримониализма (Ш. Эйзенштадт, Ж.-Ф. Медар), возникших из особого переплетения рационально-бюрократических элементов современного государства и традиционных и полутрадиционных механизмов осуществления власти.
Развитие неовеберианской волны в сравнительной политологии, ставшей частью «веберовского ренессанса» в современной социальной теории, приводит к превращению неопатримониализма в ключевую теорию объяснения специфики политического развития Африки, Азии и Латинской Америки. В более общей сравнительно-исторической перспективе концепция неопатримониализма стала альтернативным теории модернизации способом концептуализации гетерогенных постколониальных систем развивающихся государств, а также отдельных аспектов собственно западного развития. Важный вывод неовеберианского анализа Г. Рота, Ш. Эйзенштадта и Ж.-Ф. Медара состоит в том, что неопатримониализм возникает в качестве следствия провала политики национально-государственного строительства, выражающегося, прежде всего в невозможности реальной интеграции и функционирования политии на основе формально установленных рационально-бюрократических механизмов.
Одна из наиболее авторитетных альтернатив теории модернизации и девелопментализма была разработана в рамках мир-системного анализа И. Валлерстайна, который выдвинул в центр анализа представление о мире как системном и структурном единстве, законы развития которого определяют траектории развития его структурных единиц. Мир-системный анализ позволяет внести нам существенные уточнения в разворачивание дилеммы демократии и неопатримониализма с учетом глобальной перспективы. На основе реконструкции логики и основных положений мир-системного анализа обосновывается тезис о том, что основным механизмом сдерживания неопатримониальных интересов во всемирном масштабе является установление и смена циклов мировой гегемонии, которые устанавливают относительный (в противоположность патримониальным мир-империям) контроль над мир-системой.
Новым вариантом современных теорий политического развития, возникших на волне критики девелопментализма, может рассматриваться парадигма транзитологии, которая возникает в ходе неоинституционального поворота 1980-90-ых годов и экспансии теории рационального выбора из экономики в политологию и социальную теорию. Ключевым тезисом теорий демократизации стала идея о том, что демократия появляется в результате глубокого внутриэлитного конфликта, а конкретные траектории развития демократических политий определяются структурой и композицией противостояния основных элитных группировок.
Данный тезис позволяет внести существенные уточнения в определение демократической консолидации, которая становится институционализацией конфликта элит, в рамках которой вырабатываются определенные процедурные правила для разрешения конфликтов. В отличии от распространенного представления о консолидации как «объединения» всех вокруг общих интересов, ценностей, идентичностей, мы подчеркиваем скорее момент того, что демократическая консолидация предполагает объединение не вокруг тех или иных ценностных (субстанциональных) принципов, а вокруг признания специфических общих процедур установления приоритета и реализации этих принципов. Демократия, в этом смысле, в отличие от тоталитарных и авторитарных систем, не ликвидирует, а наоборот, сохраняет реальный плюрализм интересов, ценностей, идентичностей.
Новые подходы к пониманию сущности демократии и особенностей ее конкретно-исторического генезиса в разных обществах позволяют нам уточнить содержание понятия политического режима, центральным элементом определения которого становится баланс сил между основными акторами, которій открывает (или закрывает) доступ к использованию тех или иных стратегий, ресурсов и видов капитала в рамках определенной совокупности формальных и неформальных правил. Соответственно, опираясь на доступные стратегии, ресурсы и виды капитала, акторы стремятся максимизировать свое влияние на политическом поле и, по возможности, захватить его полностью (они пытаются максимизировать свой выигрыш, одновременно снизив издержки по его получению). Демократия с этой точки зрения является разновидностью открытого политического рынка с совершенной конкуренцией, где раскол сегментов политического поля такой, что противоборствующие силы не позволяют никому осуществить его полный захват, и ни одна, даже самая мощная группа не может претендовать на полную власть.
Анализ особенностей посткоммунистических трансформаций вообще, и постсоветских в особенности, позволяет сделать вывод о том, что они представляют собой четвертую волну демократизации, которая принципиально отличается от предыдущей третьей волны. По нашему мнению, четвертая волна демократизации привела как к возникновению и консолидации демократии (в странах Центральной и Восточной Европы), так и к становлению специфических постсоветских полудемократических режимов, природа которых является отнюдь не переходной, а имеет тенденции к устойчивому закреплению и воспроизводству. Ключевым фактором того, что возникновение демократии в постсоветских государствах было скорее исключением, а не правилом, явилась историческая последовательность структурных преобразований, которая привела к своеобразной инверсии политического развития (демократизация предшествует рационально-бюрократической трансформации), заблокировавшей возможности закрепления демократических правил игры в каждой отдельной постсоветской политии.
Инверсионные траектории постсоветских трансформаций в конечном итоге становятся ключевым фактором формирования специфических постсоветских неопатримониальных режимов, институциональная специфика которых характеризуется доминированием неопатримониальных правил политической игры, предполагающих господство клиентарно-патронажных отношений, персонализацию власти, слияние власти-собственности, приватизацию общественных функций и т.д. Процессы «демонтажа коммунизма» и «транзита к демократии» привели к установлению хорошо изученных на примере Азии, Африки и Латинской Америки неопатримониальных систем, в которых, несмотря на существование демократического фасада, ключевую и структурообразующую роль, как в определении правил «политической игры», так и в функционировании политической системы, играют не рационально-легальные, а клиентарно-патронажные отношения и связи.
Теория неопатримониализма, по нашему мнению, позволяет наиболее точно схватить сущность постсоветского развития и интегрировать в рамках единого подхода весь комплекс черт и особенностей, составляющих его историческую специфику. Тезис о неопатримониальной природе постсоветских политических режимов позволяет достаточно точно отразить их специфические особенности, а также поместить их в контекст более широкого политико-исторического и социально-философского сравнительного анализа различных вариантов перехода к «Модернити», хорошо изученного на примере стран Западной Европы, Азии, Африки и Латинской Америки. Неопатримониальная интерпретация постсоветских трансформаций создает также возможности решения целого ряда сложных исследовательских проблем, связанных с установлением специфики процессов формирования современного государства, особенностями постсоветского капитализма, динамики развития постсоветских политических режимов и т.д.
Концепция неопатримониализма может выступать новой теоретической рамкой интерпретации политико-режимных изменений в той ветви «четвертой волны», которая разворачивалась в государствах постсоветского блока, перед которыми стояли задачи строительства современного государства и нации, осуществления рационально-бюрократической трансформации и национальной консолидации в рамках структур модерного государства. Более того, неопатримониальная интерпретация постсоветских трансформаций позволяет внести существенное концептуальное уточнение и провести содержательно-сущностное наполнение понятий гибридного режима, полу и/или «нелиберальной демократии», неформальных институтов, применительно именно к постсоветской социально-политической реальности. В более широком контексте неопатримониальная перспектива анализа позволяет поставить более широкий вопрос о возможности в постсоветских обществах вообще непосредственного и прямого «перехода к демократии» и современному государству, а также о правомерности отождествления происходящих в этом регионе процессов политической трансформации с процессами «демократического строительства».
Неопатримониальная интерпретация постсоветских политических трансформаций позволяет существенно переосмыслить как содержание, так и общий фокус политического процесса в обществах данного типа: в своей реальной основе это прежде всего не борьба партийно-политических альтернатив в рамках парламентского соперничества, а скорее борьба различных фракций политических предпринимателей и/или неопатримониальной бюрократии за монополизацию тех или иных сегментов клиентарно-патронажных сетей, их изменение и перераспределение. В условиях незаконченной рационально-бюрократической трансформации и неполного разделения политики и экономики наиболее выгодной и «дешевой» стратегией рентоориентированных групп стало вхождение в клиентелистские цепочки обмена ресурсов и капитала. В этом контексте концепция неопатримониализма позволяет не только выдвинуть альтернативную интерпретацию постсоветских трансформаций, но и позволяет объяснить то, что не удалось предложить теории транзита: показать, почему и с помощью каких механизмов и практик, возникновение демократии на постсоветском пространстве стало исключением, а не правилом, т.е. почему демократия, как правило, не стала побочным результатом открытой политической борьбы (как это произошло в Европе).
Теория неопатримониализма позволяет глубже понять и динамику постсоветских политико-режимных изменений, в частности, волну «цветных революций» на постсоветском пространстве. С точки зрения данной перспективы, «цветные революции» есть, прежде всего, распад модели консолидации неопатримониального режима на основе политико-экономической гегемонии главы государства и выстраиваемой вокруг и под него клиентарно-патронажной сети эксплуатации публичных ресурсов. Цветным революциям как «политической рационализации» снизу противопоставляется «силовая рационализация» сверху, которая приводит к контрреволюционной стабилизации неопатримониального режима. Предлагаемая в данной работе интерпретация дает возможность построения комплексной типологии постсоветских режимов, которая учитывает баланс сил и структуру союзов внутри треугольника неопатримониальной бюрократии, рентоориентированных предпринимателей и главы государства, контролирующего рычаги силового и фискального воздействия (султанистский, олигархические и бюрократический вариант неопатримониализма).

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ
1. Августин А. О Граде Божьем в двадцати двух книгах. Т. 1 : Кн. 1-7 / А. Августин – М. : Изд–во Спасо-Преображенского Валаамского монастыря, 1994. – 396 с. – (Памятники церковной письменности).
2. Аверинцев С.С. Греческая «литература» и ближневосточная «словесность» (противостояние и встреча двух творческих принципов) / Аверинцев С.С. // Типология и взаимосвязи литератур древнего мира / [отв. ред. П.А. Гринцер]. – М. : Наука, 1971. – С. 206–266.
3. Аверинцев С.С. Порядок космоса и порядок истории в мировоззрении раннего средневековья / Аверинцев С.С. // Античность и Византия / [отв. ред. Л. А. Фрейберг]. – М. : Наука, 1975. – С. 266–285.
4. Адорно Т.В. Эстетическая теория / Адорно Т.В. ; [пер. с нем. А.В. Дранова]. – М. : Республика, 2001. – 527 с.
5. Айзенштадт Ш.Н. «Осевая эпоха»: возникновение трансцендентных видений и подъем духовных сословий / Айзенштадт Ш.Н. // Ориентация – поиск. Восток в теориях и гипотезах : сб. ст. / Ин-тут востоковедения РАН ; [отв. ред. В.И. Максименко, Л.И. Рейснер]. – М. : Наука ; Вост. лит-ра, 1992. – С. 42–62.
6. Айзенштадт Ш.Н. Конструктивные элементы великих революций: культура, социальная структура, история и человеческая деятельность / Айзенштадт Ш.Н. // THESIS. – 1993. – Вып. 2. – С. 190–212.
7. Аквинский Ф. О правлении государей / Аквинский Ф. // Политические структуры эпохи феодализма в Западной Европе (VI – XVII вв.) / [Под ред. В. И. Рутенбурга, И.П. Медведева]. – Л. : Наука, 1990. – С. 217–244.
8. Аквінський Т. Коментарі до Арістотелевої "Політики" / Аквінський Т. ; [пер. з латини О. Кислюка ; передм. В. Котусенка]. – К. : Основи, 2003. – 794 с.
9. Алексеева Т.А. Демократия как идея и процесс / Алексеева Т.А. // Вопросы философии. – 1996. – № 6. – С. 16–35.
10. Аллард Э. Сомнительные достоинства концепции модернизации / Аллард Э. // Социологические исследования. – 2002. – № 9. – С. 60–66.
11. Алмонд Г. Политическая наука: история дисциплины / Алмонд Г. // Полис. – 1997. – № 6. – С. 174–183.
12. Аристотель. Афинская полития. Государственное устройство афинян / Аристотель ; [пер. и комм. С.И. Радцига ; ред. В.С. Сергеева]. – М.–Л. : Соцэкгиз, 1936. – 198 с.
13. Аристотель. Политика // Сочинения : в 4-х т. Т. 4 / Аристотель ; [пер. с древнегр. ; общ. ред. А.И. Доватура]. – М. : Мысль, 1984. – С. 375–644. – (Филос. наследие ; т. 90).
14. Арон Р. Этапы развития социологической мысли / Арон Р. ; [общ. ред. и предисл. П.С. Гуревича]. – М. : Прогресс–Политика, 1992. – 608 с.
15. Афанасьев М.Н. Клиентела в России вчера и сегодня / Афанасьев М.Н. // Полис. – 1994. – № 1. – С. 121–126.
16. Афанасьев М.Н. Государев двор или гражданская служба? (Российское чиновничество на распутье) / Афанасьев М.Н. // Полис. – 1995. – № 6. – С. 67–80.
17. Афанасьев М. От вольных орд до ханской ставки / Афанасьев М.Н. // Pro et Contra. – 1998. – Т. 3. – № 3. – С. 5–20.
18. Афанасьев М.Н. Клиентелизм и российская государственность: Исследование клиентарных отношений, их роли в эволюции и упадке прошлых форм российской государственности, их влияния на политические институты и деятельность властвующих групп в современной России / Афанасьев М.Н. – 2-е изд., доп. – М. : МОНФ, 2000. – 318 с. – (Серия «Монографии» ; вып. 9.).
19. Афанасьев М.Н. Невыносимая слабость государства: Очерки национальной политической теории / Афанасьев М.Н. – М.: РОССПЭН, 2006. – 272 с.
20. Афонін Е. Всевладдя політичних партій як загроза демократизації держави / Афонін Е., Радченко О. // Політичний менеджмент. – 2007. – № 4. – С. 48–54.
21. Бабкін В. Сучасна Україна: проблеми становлення та розвитку політичної системи / Бабкін В. // Віче. – 1998. – № 12. – С. 144–149.
22. Бабкіна О. Демократичні детермінанти трансформації українського суспільства / Бабкіна О. // Персонал. – 2007. – № 2. – С. 18–24.
23. Бакіров В.С. Політико–режимна еволюція України: від системи «переможець отримує все» до пакту еліт? / Бакіров В.С., Фісун О.А. // Сучасна українська політика: політики і політологи про неї / [редкол.: І.Ф. Курас, М.І. Михальченко та інш.]. – К. : Ін–т держави і права ім. В.М. Корецького НАН України, 2003. – С. 152–158.
24. Бакун Л.А. Группы в политике. К истории развития американских теорий / Бакун Л. А. // Полис. – 1999. – № 1. – С. 162–167.
25. Баландье Ж. Политическая антропология / Баландье Ж. ; [пер. з франц. Е.А. Самарской]. – М. : Научный мир, 2001. – 204 с.
26. Балзер Х. Управляемый плюрализм: формирующийся режим В. Путина / Балзер Х. // Общественные науки и современность. – 2004. – № 2. – С. 46–59.
27. Балибар Э. Раса, нация, класс. Двусмысленные идентичности / Балибар Э., Валлерстайн И. ; [пер. под. ред. Д. Скопина, Б. Кагарлицкого, Б. Скуратова]. – М. : Логос–Альтера ; Ессе Homo, 2003. – 272 с.
28. Банс В. Элементы неопределенности в переходный период / Банс В. // Полис. – 1993. – № 1. – С. 44–51.
29. Барбер Б. Сильна демократія: політика учасницького типу / Барбер Б. // Демократія: антологія / упоряд. О. Проценко. – К. : Смолоскип, 2005. – С. 254–262.
30. Баталов Э.Я. Идея демократии в Америке ХХ века / Баталов Э.Я. // США. Канада. Экономика. Политика. Культура. – 2006. – № 4. – С. 3–26.
31. Бахтин М.М. Вопросы литературы и эстетики: Исследования разных лет. / Бахтин М.М. – М. : Худож. лит., 1975. – 502 с.
32. Бебик В.М. Базові засади політології: історія, теорія, методологія, практика : монографія / Бебик В.М. – К. : МАУП, 2000.– 384 с.
33. Бенетон Ф. Введение в политическую науку / Бенетон Ф. ; [пер. с фр. М.М. Федоровой]. – М. : Весь мир, 2002. – 368 с.
34. Бергер А.К. Политическая мысль древнегреческой демократии / Бергер А.К. – М. : Наука, 1966. – 360 c.
35. Бергер П. Понимание современности / Бергер П. // Социологические исследования. – 1990. – № 7. – С. 127–133.
36. Бергер П. Капиталистическая революция (50 тезисов о процветании, равенстве и свободе) / Бергер П. ; [пер. с англ.]. – М. : Прогресс–Универс, 1994. – 320 с.
37. Берман Г.Дж. Западная традиция права: эпоха формирования / Берман Г.Дж. ; [пер. с англ.]. – 2-е изд. – М. : Изд–во МГУ, ИНФРА–М – НОРМА, 1998. – 624 с.
38. Бжезинський З. Великі перетворення / Бжезинський З. // Політична думка. – 1994. – № 3. – С. 5–15.
39. Блок М. Феодальное общество / Блок М. ; [пер. с фр. М.Ю. Кожевниковой]. – М. : Изд–во им. Сабашниковых, 2003 – 504 с.
40. Бодуен Ж. Вступ до політології / Бодуен Ж. ; [пер. з фр. О. Марштупенко]. – К. : Основи, 1995. – 174 с.
41. Брагина Л.М. Итальянский гуманизм. Этические учения XIV–XV веков : учебное пособие / Брагина Л.М. – М. : Высшая школа, 1977. – 254 с.
42. Брагина Л.М. Социально–этические взгляды итальянских гуманистов (вторая половина XV в.) / Брагина Л.М. – М. : Изд–во МГУ, 1983. – 304 с.
43. Брагина Л.М. Гражданский гуманизм и античная этико–политическая мысль / Брагина Л.М. // Античное наследие в культуре возрождения / [отв. ред. В. И. Рутенбург]. – М. : Наука, 1984. – С. 20–27.
44. Брагина Л.М. Культ государства в Венеции XV века / Брагина Л.М. // Культура и общественная мысль: Античность. Средние века. Эпоха Возрождения / [отв. ред. Л. С. Чиколини]. – М. : Наука, 1988. – С. 153–162.
45. Бри М. Россия: становление «делегативной демократии» / Бри М. // Повороты истории. Постсоциалистические трансформации глазами немецких исследователей : в 2 т. Т. 1 : Постсоциалистические трансформации: теоретические подходы. / [ред.–сост. П. Штыков, С. Шваниц; научн. ред. В. Гельман]. – СПб. : Европ. ун-т в С.–Петербурге ; Летний сад, 2003. – С. 290–332.
46. Бродель Ф. История и общественные науки. Историческая длительность / Бродель Ф. // Философия и методология истории / [под ред. И.С. Кона]. – М. : Прогресс, 1977. – С. 115–142.
47. Бродель Ф. Материальная цивилизация, экономика, капитализм. XV–XVIII вв. : в 3 т. Т. 3 : Время мира / Бродель Ф. ; пер. с фр. Л.Е. Куббеля ; вступ. ст. и ред. Ю.Н. Афанасьева. – М. : Прогресс, 1992. – 680 с.
48. Брудні оборудки: учасники, ресурси та механізми політичної корупції / Д. дела Порта, А. Ванучі. – К. : К.І.С., 2006. – 302 с.
49. Бузескул В.П. История афинской демократии / Бузескул В.П. ; [всуп. ст. Э.Д. Фролова; научн. ред. текста Э.Д. Фролова, М.М. Холода]. – СПб. : Гуманитарная Академия, 2003. – 480 с. – (Серия «Studia classica»).
50. Бурдье П. Социология политики / Бурдье П. ; [пер с фр.; сост., общ. ред. и предисл. Н.А. Шматко]. – М.: Socio–Logos, 1993. – 336 с.
51. Бурдье П. Социология социального пространства / Бурдье П. ; [пер. с фр; отв. ред. пер. Н.А. Шматко]. – М. : Ин-т экспер. социологии; СПб. : Алетейя, 2005. – 288 с. – (Серия «Gallicinium»).
52. Бусова Н. Модернизация, рациональность и право / Бусова Н. – Харьков : Прометей–Прес, 2004. – 352 с.
53. Вайнштейн Г. Посткоммунистическое развитие глазами западной политологии / Вайнштейн Г. // Мировая экономика и международные отношения. – 1997. – № 8. – С. 139–148.
54. Вайнштейн Г. Между полной несвободой и полным хаосом (О природе политической системы современной России) / Вайнштейн Г. // Pro et Contra. – 1998. – Т. 3. – № 3. – С. 40–56.
55. Вайнштейн Г.И. Закономерности и проблемы посткоммунистических трансформаций / Вайнштейн Г. // Политические институты на рубеже тысячелетий / отв. ред. Холодковский К.Г. – Дубна: Феникс+, 2001. – С. 136–170.
56. Валлерстайн I. Америка і світ: сьогодні, вчора і завтра / Валлерстайн I. // Сучасність. – 1996. – № 10. – C. 5–20.
57. Валлерстайн И. Социальное изменение вечно? Ничто никогда не изменяется? / Валлерстайн И. // Социологические исследования. – 1997. – № 1. – С. 8–21.
58. Валлерстайн И. Время и длительность: в поисках неисключенного среднего / Валлерстайн И. // Вестник ХГУ Философские перипетии. – 1998. – № 409. – С. 186–191.
59. Валлерстайн И. Исторические системы как сложные системы / Валлерстайн И. // Вестник ХГУ Философские перипетии. – 1998. – № 409. – С. 197–203.
60. Валлерстайн І. Міждержавна структура сучасної світ-системи / Валлерстайн I. // Вісник ХДУ Питання політології. – 1998. – № 412. – С. 3–14.
61. Валлерстайн И. Конец какой современности? / Валлерстайн И. // Вісник ХНУ Світ-системна теорія і сучасні глобальні трансформації. – 2000. – № 487. – С. 7–17.
62. Валлерстайн И. Анализ мировых систем и ситуация в современном мире / Валлерстайн И. ; [пер. с анг. П. М. Кудюкина; под общ. ред. Б.Ю. Кагарлицкого]. – СПб. : Университетская книга, 2001. – 416 с.
63. Валлерстайн И. Межгосударственная структура современной мир-системы / Валлерстайн И. // Социальная экономика. – 2001. – № 1. – С. 44–52.
64. Валлерстайн И. Интеллектуалы в век перехода / Валлерстайн И. // Социология: теория, методы, маркетинг. – 2002. – № 3. – С. 42–56.
65. Валлерстайн И. Демократия, капитализм и трансформация / Валлерстайн И. // Социология: теория, методы, маркетинг. – 2002. – № 2. – С. 72–85.
66. Валлерстайн И. Конец знакомого мира: Социология XXI века / Валлерстайн И. ; [пер. с англ. под ред. В.Л. Иноземцева]. – М. : Логос, 2003. – 368 с.
67. Валлерстайн И. После либерализма / Валлерстайн И. ; [под. ред. Б.Ю. Кагарлицкого]. – М. : УРСС, 2003. – 256 с.
68. Валлерстайн И. Три отдельных случая гегемонии в истории капиталистической мир-экономики / Валлерстайн И. // Ойкумена. Альманах сравнительных исследований политических институтов, социально-экономических систем и цивилизаций. – Харьков : Константа, 2003. – Вып. 1. – С. 160–169.
69. Валлерстайн И. Вступая в эпоху глобальной анархии / Валлерстайн И. // Ойкумена. Альманах сравнительных исследований политических институтов, социально–экономических систем и цивилизаций. – Харьков : Константа, 2004. – Вып. 2. – С. 62–69.
70. Васильев Л.С. Феномен власти-собственности / Васильев Л.С. // Типы общественных отношений на Востоке в средние века / [Отв. ред. Л. Б. Алаев]. – М. : Наука, 1982. – С. 60–99.
71. Васильев Л.С. Что такое «азиатский» способ производства? / Васильев Л.С. // Народы Азии и Африки. – 1988. – № 3. – С. 65–75.
72. Васильев Л.С. Восток и Запад в истории (основные параметры проблематики) / Васильев Л.С. // Альтернативные пути к цивилизации : кол. монография / [Под ред. Н.Н. Крадина, А.В. Коротаева, Д.М. Бондаренко, В.А. Лынши]. – М. : Логос, 2000. – С. 96–114.
73. Васович В. Переход к демократии в посткоммунистических странах (парадоксы перехода-демократизации) / Васович В. // Вестник Московского ун-та. Сер. 18. Социология и политология. – 1998. – № 2. – С. 19–48.
74. Вебер М. Харизматическое господство / Вебер М. // Социс. – 1988. – № 5. – С. 139–147.
75. Вебер М. Предварительные замечания / Вебер М. // Вебер М. Избр. произв. ; [пер. с нем.; сост., общ. ред. и посл. Ю.Н. Давыдова; пред. П.П. Гайденко]. – М. : Прогресс, 1990. – С. 44–60.
76. Вебер М. Политика как призвание и профессия / Вебер М // Вебер М. Избр. произв. ; [пер. с нем.; сост., общ. ред. и посл. Ю.Н. Давыдова; пред. П.П. Гайденко]. – М. : Прогресс, 1990. – С. 644–706.
77. Вебер М. Теория ступеней и направлений религиозного неприятия мира / Вебер М. // Вебер М. Избранное. Образ общества / пер. с нем. – М. : Юрист, 1994. – С. 7–42.
78. Вебер М. Хозяйственная этика мировых религий. Попытка сравнительного исследования в области социологии религии. Введение // Вебер М. Избранное. Образ общества / пер. с нем. – М. : Юрист, 1994. – С. 43–77.
79. Вебер М. Социология религии (типы религиозных сообществ) / Вебер М. // Вебер М. Избранное. Образ общества / пер. с нем. – М. : Юрист, 1994. – С. 78–308.
80. Вебер М. Город / Вебер М. // Вебер М. Избранное. Образ общества / пер. с нем. – М. : Юрист, 1994. – С. 309–446.
81. Вебер М. Три чисті типи легітимного панування / Вебер М. // Вебер М. Соціологія. Загальноісторичні аналізи. Політика / [пер. з нім., післямова та коментарі О. Погорілого]. – К. : Основи, 1998. – С. 157–172.
82. Вебер М. Покликання до політики / Вебер М. // Вебер М. Соціологія. Загальноісторичні аналізи. Політика / [пер. з нім., післямова та коментарі О. Погорілого]. – К. : Основи, 1998. – С. 172–191.
83. Вебер М. Попередні зауваження до “Зібрання праць із соціології релігії” / Вебер М. // Вебер М. Соціологія. Загальноісторичні аналізи. Політика / [пер. з нім., післямова та коментарі О. Погорілого]. – К. : Основи, 1998. – С. 338–354.
84. Вебер М. Господарська етика світових релігій. Вступ / Вебер М. // Вебер М. Соціологія. Загальноісторичні аналізи. Політика / [пер. з нім., післямова та коментарі О. Погорілого]. – К. : Основи, 1998. – С. 397–436.
85. Вебер М. Напрями і щаблі релігійного заперечення світу / Вебер М. // Вебер М. Соціологія. Загальноісторичні аналізи. Політика / [пер. з нім., післямова та коментарі О. Погорілого]. – К. : Основи, 1998. – С. 437–478.
86. Вебер М. История хозяйства. Город / Вебер М. ; [пер. с нем.; под ред. И. Гревса; коммент. Н. Саркитова, Г. Кучкова]. – М. : КАНОН–пресс–Ц ; Кучково поле, 2001. – 576 с. – (Малая серия «LOGICA SOCIALIS» в серии «Публикации Центра Фундаментальной Социологии»).
87. Вебер М. Аграрная история древнего мира / Вебер М. ; [пер. с нем.; под ред. Д. Петрушевского; вступ. ст. Ю. Давыдова, коммент. Н. Саркитова, Г. Кучкова]. – М. : КАНОН–пресс–Ц ; Кучково поле, 2001. – 560 с. – (Малая серия «LOGICA SOCIALIS» в серии «Публикации Центра Фундаментальной Социологии»).
88. Вебер М. Избирательное право и демократия в Германии / Вебер М. // Вебер М. Политические работы (1895–1919) / пер. с нем. Б.М. Скуратова. – М. : Праксис, 2003. – С. 40–106.
89. Вебер М. Парламент и правительство в новой Германии / Вебер М. // Вебер М. Политические работы (1895–1919) / пер. с нем. Б.М. Скуратова. – М. : Праксис, 2003. – С. 107–299.
90. Вебер М. Рейхспрезидент / Вебер М. // Вебер М. Политические работы (1895–1919) / пер. с нем. Б.М. Скуратова. – М. : Праксис, 2003. – С. 399–403.
91. Вебер М. Традиционное господство / Вебер М. ; [пер. В. Шевчук под ред. А. Фисуна] // Ойкумена. Альманах сравнительных исследований политических институтов, социально-экономических систем и цивилизаций. – Харьков: Константа, 2004. – Вып. 2. – С. 161–175.
92. Вебер М. Легальное господство с бюрократическим штабом управления / Вебер М. // Политология : хрестоматия / Сост. Б.А. Исаев, А.С. Тургаев, А.Е. Хренов.– СПб. : Питер, 2006. – С. 85–89.
93. Вебер М. Жизнь и творчество Макса Вебера / Вебер М. ; [пер. с нем.]. – М. : РОССПЭН, 2007. – 656 с. – (Серия «Книга света»).
94. Вейнберг И.П. Рождение истории. Историческая мысль на Ближнем Востоке середины I тысячелетия до н. э. / Вейнберг И.П. ; Еврейский ун-т в Москве. – М. : Наука ; Вост. лит-ра, 1993. – 352 с.
95. Вейнгаст Б. Политические институты с позиций концепции рационального выбора / Вейнгаст Б. // Политическая наука: новые направления / пер. с англ. М.М. Гурвица, А.Л. Демчука, Т.В. Якушевой ; научн. ред. Е.Б. Шестопал. – М.: Вече, 1999. – С. 181–204.
96. Вернан Ж.–П. Происхождение древнегреческой мысли / Вернан Ж.-П. ; [пер. с фр.; общ. ред. Ф.Х. Кессиди, А.П. Юшкевича ; посл. Ф.К. Кессиди]. –– М. : Прогресс, 1988. – 224 с.
97. Видрін Д.Г. Україна на порозі ХХІ ст.: Політичний аспект / Видрін Д.Г., Табачник Д.В. – К. : Либідь, 1995. – 294 с.
98. Виттрок Б. Современность: одна, ни одной или множество? Европейские истоки и современность как всеобщее состояние / Виттрок Б. // Полис. – 2002. – № 1. – С. 141–159.
99. Волков В. Монополия на насилие и скрытая фрагментация российского государства (исследовательская гипотеза) / Волков В. // Полис. – 1998. – № 5. – С. 39–47.
100. Волков В.В. Силовое предпринимательство: экономико-социологический анализ / Волков В.В. – М. : Изд. дом ГУ ВШЭ, 2005. – 350 с.
101. Володин А.Г. Гражданское общество и модернизация в России (Истоки и современная проблематика) / Володин А.Г. // Полис. – 2000. – № 3. – С. 104–116.
102. Габермас Ю. Структурні перетворення у сфері відкритости: дослідження категорії громадянське суспільство / Габермас Ю. ; пер. з нім. А. Онишко. – Львів: Літопис, 2000. – 320 с.
103. Габермас Ю. Філософський дискурс Модерну / Габермас Ю. ; пер. з нім. та комент. В.М. Купліна. – К. : Четверта хвиля, 2001. – 424 с.
104. Гаджиев К.С. Эпоха демократии? / Гаджиев К.С. // Вопросы философии. – 1996. – № 9. – С. 3–21.
105. Гайденко П.П. История и рациональность: Социология М. Вебера и веберовский ренессанс / Гайденко П.П., Давыдов Ю. Н. – М. : Политиздат, 1991. – 368 c.
106. Гайденко П.П. Проблема бюрократии у Макса Вебера / Гайденко П.П., Давыдов Ю.Н. // Вопросы философии. – 1991. – № 3. – С. 174–182.
107. Гальчинський А. Кінець тоталітарного соціалізму. Що далі? / Гальчинський А. – К. : Українські пропілеї, 1996. – 160 с.
108. Гаман-Голутвина О.В. Политические элиты России: вехи исторической эволюции / Гаман-Голутвина О.В. – М. : РОССПЭН, 2006 – 446 с. – (Политология России).
109. Гарань А. Политико-государственные преобразования в Украине / Гарань А., Макеев С. // Политические и экономические преобразования в России и Украине / [отв. ред. В. Смирнов]. – М. : Три квадрата, 2003. – С. 185–222.
110. Гвиччардини Фр. Заметки о делах политических и гражданских / Гвиччардини Фр. ; [пер. с итал. М.С. Фельдштейна под ред. Г.Д. Муравьевой ; авт. вступ. ст. и примеч., отв. ред. Л.М. Брагина]. – М. : Наука, 2004. – 198 с.
111. Гевелинг Л.В. Парадоксы бюрократизации российского общества: между социализмом, капитализмом и паразитоцинозом / Гевелинг Л.В. // Мировая экономика и международные отношения. – 1996. – № 12. – С. 99–106.
112. Гевелинг Л.В. К политической теории плутократии (основные и параллельные формы организации власти в странах Западной Африки) / Гевелинг Л.В. // Вестник МГУ. Серия. 13. Востоковедение. – 1998. – № 3. – С. 3–26.
113. Гевелинг Л.В. Клептократия. Социально-политическое измерение коррупции и негативной экономики. Борьба африканского государства с деструктивными формами организации власти : монография / Гевелинг Л.В. ; [отв. ред. Л.А. Фридман]. – М. : Гуманитарий, 2001. – 592 c.
114. Гегель Г.В.Ф. Философия права / Гегель Г.В.Ф. ; [пер. с нем. ; ред. и сост. Д.А. Керимов и В.С. Нерсесянц]. – М. : Мысль, 1990. – 524 с. – (Филос. наследие ; т. 113).
115. Гелд Д. Моделі демократії / Гелд Д. // Демократія: антологія / упоряд. О. Проценко. – К. : Смолоскип, 2005. – С. 155–175.
116. Геллнер Э. Нации и национализм / Геллнер Э. ; [пер. с англ.; ред. и послесл. И.И. Крупника]. – М. : Прогресс, 1991. – 320 с.
117. Гельман В.Я. Успехи и провалы переходов к демократии: политические режимы российских регионов в сравнительной перспективе // Российский конституционализм: политический режим в региональном контексте : Межрегион. семинар, Вел. Новгород, март 2000 : cборн. докл. – М. : Центр конституционных исследований МОНФ, 2000. – С. 46–65.
118. Гельман В.Я. Постсоветские политические трансформации: (Наброски к теории) / Гельман В.Я. // Полис. – 2001. – № 1.– С. 15–29.
119. Гельман В.Я. «Столкновение с айсбергом»: формирование концептов в изучении российской политики / Гельман В.Я. // Полис. – 2001. – № 6. – С. 6–17.
120. Гельман В.Я. Институциональное строительство и неформальные институты в современной российской политике / Гельман В.Я. // Полис. – 2003. – № 4. – С. 6–25.
121. Гельман В.Я. Уроки украинского / Гельман В.Я. // Полис. – 2005. – № 1. – С. 36–49.
122. Гельман В.Я. Из огня да в полымя? Динамика постсоветских режимов в сравните