Структурно-деятельностная концепция дискурса : СТРУКТУРНО-ДІЯЛЬНІСНА КОНЦЕПЦІЯ ДИСКУРСУ

Краткое описание

МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ УКРАИНЫ
ХАРЬКОВСКИЙ НАЦИОНАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ ИМ. В.Н. КАРАЗИНА

На правах рукописи
УДК 316.74:81:316:165.242.2

Литовченко Артём Дмитриевич

Структурно-деятельностная концепция дискурса

22.00.01 теория и история социологии

Диссертация на соискание учёной степени кандидата
социологических наук

Научный руководитель
Куценко Ольга Дмитриевна,
доктор социологических наук,
профессор.

Харьков-2004

СОДЕРЖАНИЕ

Содержание 2
Введение 3
Раздел 1. Дискурс как предмет социологического анализа 14
1. 1. Социологические теории анализа языка 14
1. 2. Современные структурно-деятельностные теории дискурса 26
1. 3. Теоретико-методологическое обоснование социологической концепции дискурса 42
Выводы 79
Раздел 2. Исследование декларативности политического дискурса Украины
с применением метода дискурс-анализа 86
2. 1. Программа социологического исследования 86
2. 2. Обоснование метода дискурс-анализа и методологии изучения декларативности дискурса 89
2. 3. Особенности официального политического дискурса
современной Украины, транслируемого официальными изданиями институтов государственной власти Украины 94
2. 4. Особенности политического дискурса, представленного в программах кандидатов в депутаты Верховной Рады Украины
созыва 2002 года 126
2. 5. Способы ограничения декларативности политического
дискурса Украины 138
Выводы 143
Заключение 149
Список литературы 158

ВВЕДЕНИЕ

В современной социологии проблемы исследования знакового и символического измерений социальной реальности, её языковых форм являются важной частью комплекса основных общесоциологических вопросов. К социальному исследованию языка и дискурса обращались в разное время и в рамках различных подходов такие учёные, как Л.Альтюссер, М.Бахтин, Р.Блакар, П.Бурдье, Л.Витгенштейн, Х.-Г.Гадамер, Т.А.ванДейк, Т.Дридзе, В.Ильин, Г.Маркузе, Д.Мид, Ф.де Соссюр, С.Ушакин, М.Фуко, Ю.Хабермас, в украинской социологии В.Ф.Бурлачук, Н.А.Костенко, В.Л.Оссовский, И.М.Попова, Ю.Г.Сорока, Т.Ю.Толстова и другие. Соответственно, сформировались различные трактовки роли языка в функционировании различных сфер социальной жизнедеятельности; что же касается дискурса, то зачастую используются его определения, отличные друг от друга не только по формулировке, но и по сути. Так как по своему зарождению и функционированию понятие дискурса имело и имеет междисциплинарный характер, то описанная ситуация выглядит вполне естественной, но от того не менее осложняющей работу с этим понятием.
Трудно отрицать неразрывную связь дискурса с языком, несмотря на то, что характер этой связи может вызывать дискуссии. Очевидно, что осмыслению дискурса как социального феномена должно предшествовать аналогичное осмысление языка. Что же до языка, то, с одной стороны, социологи признают высокую его значимость как явления социального, с другой, нередко стремятся ограничить эту значимость существованием так называемых "социально окрашенных" слов, сочетаний, оборотов, прямо указывающих на какие-либо социальные явления, связи и т.д. В то же время, ряд крупных теоретиков, таких, как Д.Мид, П.Бурдье, Т.А.ванДейк, Р.Блакар, убедительно показывают наличие социальности по сути в любом использовании языка. Язык выступает и в качестве некой отражающей поверхности по отношению к социальной реальности, как феномен, содержащий "в снятом виде" все основные характеристики и особенности этой реальности, и одновременно в качестве средства структурирования этой реальности, одного из инструментов, при помощи которого действительности придаётся социальная упорядоченность. Чаще всего анализируется первый, "пассивный" аспект языка как социального феномена, "активный" же практически не подвергается глубокому теоретическому и практическому осмыслению. Отметим, что в каждой сфере социальной реальности можно обнаружить разную степень проявления вышеупомянутого "активного" аспекта языка, однако если и есть сфера, где влияние языка как феномена на социальную реальность особенно заметно и ощутимо, то это политика. Политический язык и, соответственно, политический дискурс наиболее ярко раскрывают свои возможности не только отображать, но и создавать социальную реальность, поскольку политика, как и дипломатия и юриспруденция, существует прежде всего в языке, в языковой коммуникации, в контактировании различных дискурсов, которые выступают в качестве соединительной ткани между языком и социальной реальностью. Тот, кто господствует над языком, "владеет" и обществом, задавая рамки общественно-экономического развития и, соответственно своим нормам, контролирует, сортирует тех, кто не имеет никакой власти над языком.
Противоречивость использования понятия дискурса в современной социологии прежде всего в том, что часто авторы не уточняют, что именно подразумевают под этим термином. Это тем более странно, если учесть, что вот уже несколько лет "действует" своеобразная мода на употребление этого слова не только в научных, но и в публицистических текстах. В тех случаях, когда производится анализ каких-либо конкретных проявлений дискурса, определение даётся более или менее глубокое, однако до концептуализации явления дело не доходит. Если же речь идёт об использовании метода дискурсивного анализа или же термин "дискурс" употребляется как побочный по ходу размышлений, то определение может и вовсе не даваться. Подразумевается, по-видимому, что это понятие имеет некий общепринятый и, соответственно, общепонятный смысл, является очевидным в своей базовой интерпретации, и по этой причине нет особых причин каждый раз уточнять конкретную коннотацию. С таким подходом нельзя согласиться. Дискурс понятие достаточно новое в отечественной социологии; впрочем, и в зарубежной социологии распространённым оно стало не так уж давно. Это само по себе обусловливает отсутствие согласия по поводу содержания данного термина. В отечественной социологии ситуация осложняется и упомянутой выше модой на "дискурс", в результате которой понятие заимствуется из иноязычных источников не только без необходимой адаптации, но зачастую без перенесения соответствующего смысла. Можно говорить, что в развитии научной терминологии в какой-то мере распространилась тенденция, свойственная в принципе развитию современного языка, когда между словом как знаком и его значением образуется смысловая пустота. При этом важность корректного использования любого научного понятия очевидна; важность же конкретного понятия "дискурс" для социологии ясна не всем. Между тем, при анализе языкового среза социальной реальности вообще и политической сферы в частности использование понятия "дискурс" помогает решить такую проблему, как расплывчатость и чрезмерная (с социологической точки зрения) расширенность понятия языка. Понятие дискурса конкретизирует понятие языка в его социальной сущности, даёт возможность чётко очертить область исследования, сферу приложения социологического анализа. В силу того, что дискурс изначально содержит ссылку на свою потенциальную аудиторию, его социальная значимость более очевидна и легче фиксируется, чем соответствующие характеристики языка вообще. Признание изначальной социальности языка всё же не подразумевает включение в состав предмета анализа не только собственно текста, но и его автора, и потенциального реципиента. К тому же, работая с понятием дискурс, социолог сам ограждает себя от соблазна абсолютизировать исследуемый срез реальности, на что его провоцирует внутренний абстрактный абсолютизм языка. Дискурс изначально характеризуется социальной контекстуальностью. Всё это делает понятие дискурса особенно важным для социологического анализа самых различных проявлений социальной реальности и особенно для изучения политики.
Сегодня, в условиях бурного развития политических рекламных и пропагандистских технологий, в том числе манипулятивного характера, значимость для жизни общества политического языка и дискурса становится особо заметной, можно сказать, выпуклой. В рамках политического поля Украины выстраиваются самые различные модели социально-политической реальности, и именно политические дискурсы выступают в качестве средства реализации претензий на исключительную справедливость, истинность, историчность каждой конкретной модели. Одновременно растёт разлом в интерпретациях политических событий и явлений политическими элитами и остальным населением. На фоне роста пассивного, уже привычного недоверия не только власти, но политике вообще, на протяжении 1990-х начала 2000-х годов росла и степень непонимания между властью, политической элитой и народом. Пока что нет оснований утверждать, что события конца 2004 года, связанные с президентскими выборами, и их последствия изменили данную ситуацию. Можно говорить о том, что политический дискурс, по-видимому, выполняет свои функции не в полной мере, и не обеспечивает необходимого консенсуса между разными ярусами политической пирамиды. В таких условиях исследование политического дискурса, его основных свойств, характеристик и особенностей является особенно важным. А подобное исследование, в свою очередь, невозможно без предварительного определения и концептуализации понятия дискурса, без выработки его социологического понимания.
Между тем некоторые свойства политического дискурса современной Украины становятся вполне очевидными и без специальных исследований; так, политический дискурс не всегда успешно выполняет функцию объяснения политики, напротив, нередко его специфика лишь увеличивает разрыв в понимании, интерпретации политических событий и знаков политической элитой, с одной стороны, и народом, с другой. Таким образом, сегодня, в период заметных изменений в украинской политике, задача исследования политического дискурса является особенно актуальной. Здесь можно предвидеть возникновение резонного вопроса: каким же образом мы можем говорить о функциях и свойствах в ситуации неопределённости самого смысла понятий "дискурс" и "политический дискурс"? На деле в данном случае мы исходим из общей функции большинства политических феноменов, связанной с обеспечением эффективности политики как индивидуальной, групповой и общественной деятельности по поводу власти и управления обществом. Что же касается предполагаемых свойств дискурса, то это наша оценка проблемной ситуации, являющаяся фундаментом для формирования неких гипотез.
Исходя из вышесказанного, цель работы формулируется как разработка, обоснование и развитие структурно-деятельностной концепции дискурса, определение основных свойств политического дискурса, функционирующего в Украине. Соответственно, выдвигаются такие задачи:
1) провести систематизацию существующих теоретико-методологических подходов к исследованию дискурса, уточнить концептуальное представление о дискурсе как о социальном явлении;
2) определить сущностную структуру дискурса, логику его функционирования;
3) провести теоретическую социологическую интерпретацию связи явлений и понятий языка и дискурса;
4) уточнить методологию изучения политического дискурса;
5) выяснить основные свойства официального политического дискурса Украины и соответствующего дискурса, доминирующего в массовом сознании;
6) определить направления и возможные способы гармонизации дискурсивного аспекта украинской политики
Объектом исследования выступает дискурс как социальное явление и предмет философских и социологических интерпретаций. Предмет исследования структуры и основные свойства дискурса, а также специфика его функционирования в политическом поле современной Украины.
Работа выполнена в рамках структурно-деятельностного подхода, что позволяет наглядно продемонстрировать двойственную природу дискурса как явления, находящегося в постоянном процессе становления. Данный подход в разной степени представлен в работах П. Бурдье [20, 21, 22], М. Фуко [133, 134, 135], А. Турена [130], Э. Гидденса [165], в отечественной социологии широко развивается О. Д. Куценко [81], [82], [83]. Структурно-деятельностный подход или парадигма строится на признании структурной обусловленности социальных действий, имеющих первостепенное значение в процессе развития общества [82; с. 49-54]. Соответственно, общество представляется продуктом взаимной обусловленности структур и действий социальных деятелей, и является бесконечно изменяющейся реальностью. Дискурс характеризуется тем же состоянием непрерывного становления и двойственностью своей сущности и роли в общественной жизни. Дискурс, как и язык, сочетает в себе структурные и деятельностные характеристики; в то же время он образован языком как структурой и действием контекстом и участниками процесса производства и функционирования дискурса. Наконец, дискурс сам по себе действие, влияющее на социальные структуры и испытывающее их влияние; он, вслед за языком, не только отражает социальную реальность, но и оказывает на неё определённое воздействие. Структурно-деятельностный подход позволяет воспользоваться важным для нашего исследования понятием "влияния". Именно влияние, а не предопределённость дискурса языком и социальной реальностью, будет нас интересовать в ходе работы.
В основу концептуализации социологических представлений о дискурсе положены идеи Ф. де Соссюра и М. Бахтина об изначальной социальности и надиндивидуальности языка, Д. Мида, Г. Гарфинкеля и Х. Г. Гадамера о языке и дискурсе как способе проявления личности в социуме, а также положения М. Фуко, П. Бурдье и Ю. Хабермаса о дискурсе как единстве и взаимодействии структурных и деятельностных факторов. Кроме того, важную роль сыграла теория Т. ван Дейка, анализировавшего дискурс как язык, взятый в единстве с социальным контекстом.
Для успешного раскрытия темы требовалось применение различных методов социологического исследования. Использование метода социологического обобщения, а также методов системного анализа было необходимым для формулирования концепции дискурса как социального явления. Для исследования специфики политического дискурса Украины использовались контент-анализ и дискурс-анализ печатных текстов; методология предполагала анализ разброса значений наиболее употребляемых лексических элементов дискурса в текстах официальной прессы (газета "Голос Украины", учредитель Верховная Рада Украины, газета "Урядовий кур’єр", учредитель Кабинет министров Украины) и программ кандидатов в депутаты ВР Украины (избирательная кампания 2002 года). В свою очередь, данному анализу предшествовало определение наиболее употребляемых лексем посредством контент-анализа исследуемого материала. Эмпирический материал для анализа (тексты газетных публикаций и предвыборных программ) отбирался в соответствии с задачами исследования.
Научная новизна исследования состоит в следующем:
впервые в отечественной науке на основе структурно-деятельностной методологии обоснована социологическая концепция дискурса, в рамках которой дискурс рассматривается как социальное явление, имеющее двойственную природу и находится в постоянном процессе становления; дискурс состоит из языка и социального контекста его использования;
предложено новое понимание функционирования дискурса, которое заключается в представлении о дискурсе как об инструменте влияния;
впервые проанализировано не исследовавшееся ранее свойство дискурса декларативность, которое состоит, с одной стороны, в семантической опустошённости языкового уровня дискурса, отсутствии или нарушении связи между языковым и контекстным уровнями дискурса, с другой стороны, в направленности дискурса на концентрацию внимания лишь на формальном, номинальном аспекте дискурса;
получило дальнейшее развитие применение метода дискурсивного анализа в социологическом исследовании; с использованием данного метода изучены основные характеристики официального дискурса, функционирующего в политическом поле Украины; в частности, такими характеристиками являются декларативность и манипулятивная направленность;
предложены способы ограничения и преодоления декларативности официального политического дискурса, направленные на гармонизацию дискурса, функционирующего в поле украинской политики.
Теоретическое значение работы заключается в разработке структурно-деятельностной концепции дискурса, применимой для дальнейшего использования, в приращении знания о свойствах дискурса, способах его функционирования, в детальном обосновании и исследовании декларативности как свойства дискурса.
Практическое значение полученных результатов заключается в возможности их использования при разработке понятийно-методологической базы исследований языково-дискурсивных аспектов социальной реальности. Полученные данные будут полезны при подготовке лекций, семинаров, учебных пособий по соответствующим курсам в социологии и в социолингвистике. Кроме того, результаты исследования могут быть использованы как консультационный материал в работе с политическими лидерами и институциями, направленной на обеспечение эффективной коммуникации между ними, а также политическими институциями и населением.
Апробация результатов проведена на конференциях:
1. Международная научная конференция "Харьковские социологические чтения-2004" (Харьков, 2004)
2. Международная научная конференция "Харьковские социологические чтения-2002" (Харьков, 2002);
3. Пятая международная научно-практическая конференция "Молодь в умовах нової перспективи" (Житомир, 2003);
4. Четвертая международная научно-практическая конференция "Молодь в умовах нової перспективи" (Житомир, 2002);
5. Вторая всеукраинская социологическая конференция "Проблемы развития социологической теории. Теоретические проблемы изменений социальной структуры общества Украины" (Киев, 2002 г.);
6. Первая региональная конференция молодых ученых "Пошук молодих Тобі, Харків" (Харьков, 2002);
7. Международная научная конференция "Харьковские социологические чтения-2001" (Харьков, 2001);
8. Третья международная научно-практическая конференция "Молодь в умовах нової перспективи" (Житомир, 2001);
9. Евразийская региональная студенческая конференция "Конфликты в трансформирующихся обществах" (Харьков, 2001);
10. Международная научная конференция "Харьковские социологические чтения-2000" (Харьков, 2000);
11. Научно-практическая конференция "Национальный вопрос в социально-политической и культурной жизни Восточной Украины" (Харьков, 2000);
12. Третья всеукраинская конференция молодых ученых "Проблемы личности в современной науке: результаты и перспективы исследований " (Киев, 2000);
13. Ежегодная конференция студентов-социологов, Харьковский национальный университет им. В. Н. Каразина (Харьков, 2000);
14. Международная научная конференция "Харьковские социологические чтения-1999" (Харьков, 1999);
15. Международная научная конференция "Харьковские социологические чтения-1998" (Харьков, 1998);
Основные положения опубликованы в статьях:
1) Литовченко А. Д. Язык и общество: симптомы упадка культуры // Методологія, теорія та практика соціологічного аналізу сучасного суспільства. Збірник наукових праць. Харків: Видавничий центр Харківського національного університету ім. В.Н. Каразіна, 1999. с. 376-378;
2) Литовченко А. Д. Языковые средства манипулирования общественным мнением // Методологія, теорія та практика соціологічного аналізу сучасного суспільства. Збірник наукових праць. Харків: Видавничий центр Харківського національного університету ім. В.Н. Каразіна, 2000. с. 303-306;
3) Литовченко А. Д. Декларативность как черта политического дикурса Украины (по результатам дискурс-анализа официальных украинских газет) // Методологія, теорія та практика соціологічного аналізу сучасного суспільства. Збірник наукових праць. Харків: Видавничий центр Харківського національного університету ім. В.Н. Каразіна, 2001. С. 217-223;
4) Литовченко А. Д. Декларативность как свойство дискурса // Методологія, теорія та практика соціологічного аналізу сучасного суспільства. Збірник наукових праць. Харків: Видавничий центр Харківського національного університету ім. В.Н. Каразіна, 2002. с. 476-479;
5) Литовченко А. Д. Дискурс как социальный феномен: попытка социологического понимания // Вісник Харківського національного університету ім. В. Н. Каразіна, № 577. - Соціологія. Харків: Видавничий центр Харківського національного університету ім. В.Н. Каразіна, 2003. с. 43-49;
6) Литовченко А. Д. Понятие дискурса в социологическом применении // Методологія, теорія та практика соціологічного аналізу сучасного суспільства. Збірник наукових праць. Харків: Видавничий центр Харківського національного університету ім. В.Н. Каразіна, 2004. С. 137-139;
7) Литовченко А. Д. Концепция дискурса в изучении социальной структуры // Проблеми розвитку соціологічної теорії. Теоретичні проблеми змін соціальної структури українського суспільства. К., 2002. С. 149-154;
8) Литовченко А. Д. Язык как средство личностного взлома реальности // Проблемы личности в современной науке: результаты и перспективы исследований. Материалы конференции. Киев, 2000. с. 94-96;
9) Литовченко А .Д., Сема В. П. Система образования постсоветской Украины как агент декларативности по отношению к молодёжи // Молодь в умовах нової соціальної перспективи: Матеріали ІV Міжнародної науково-практичної конференції 15-16 травня 2002. /Відп. ред. О. М. Дікова-Фаворська/ Житомир, 2002. С.91-93;
10) Литовченко А. Д. Ценности, транслируемые официальным дискурсом и их влияние на молодёжь // Молодь в умовах нової соціальної перспективи: Матеріали V Міжнародної науково-практичної конференції, /Відп. ред. О. М. Дікова-Фаворська/ - Житомир, 15-16 травня 2003. с. 71-72.
Ряд положений диссертационного исследования использован при разработке учебных курсов для студентов социологического факультета Харьковского национального университета им. В. Н. Каразина "Дискурсный анализ в социологии", "Социология языка", "Социально-политический маркетинг".

Список литературы

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Проблема дискурса в социологии разрабатывалась в различных направлениях, с разных подходов. На сегодня в отечественной науке отсутствуют попытки глубокого анализа дискурса как социального явления, равно как и разработки концепции дискурса, пригодной к применению. Обычно это понятия используется как очевидное, не требующее специального определения.
При изучении проблемы дискурса, на наш взгляд, необходимо, с одной стороны, опираться на социологические теории языка Ф. де Соссюра, М. Бахтина, Д. Мида, с другой стороны, теории дискурса Ю. Хабермаса, М. Фуко, П. Бурдье, Р. Блакара, Т. ван Дейка. Если вкратце описать основные идеи, использованные в работе, то это: 1) признание языка двойственным феноменом, системным единством знака и смысла, который ограничивает и структурирует личность, и является всегда включённым в системы социальной реальности, при этом одновременно и отражает, и продуцирует её (Соссюр, Бахтин, Витгенштейн, Лакан); недостатком этой группы идей является невнимание к динамическому аспекту языка, поскольку язык рассматривается как надындивидуальная неподвижная система у всех, кроме, в определённой степени, Бахтина; 2) язык рассматривается как продукт индивидуальной деятельности, в то же время имеет коммуникативный характер (Мид, Гарфинкель, Гадамер, Хабермас); здесь в качестве недостатка прежде всего необходимо выделить отсутствие внимания к возможностям языка создавать модели социальной реальности и быть средством их воплощения, поскольку язык лишён структурности и самостоятельности у всех, кроме, в какой-то мере, Хабермаса) 3) для перехода анализа от языка к дискурсу необходимо сочетать системно-структурный и личностно-ориентированный подходы, на основе которых можно сформировать структурно-деятельностную концепцию дискурса как многоуровневого социального явления, имеющего определённую направленность, носителя, аудиторию и являющегося способом борьбы за историчность (Фуко, Бурдье, Блакар, ван Дейк). Обязательным условием формирования такой концепции является акцент на связи языка и дискурса, на контекстуальности дискурса как социального явления, на возможных расхождениях между различными уровнями дискурса, на двойственной природе дискурса. Что касается связи языка и дискурса, то в различных теориях этот вопрос решался чуть ли не в противоположных направлениях: связь дискурса с языком отрицалась вовсе (например, Фуко [133]), или, напротив, язык и дискурс не получали чёткого различения. В то же время различение предлагалось делать более дробным, проводя его между языком, дискурсом, текстом, речью, письмом и т.д [142]. Мы рассматриваем язык как социальную по происхождению и принадлежности систему существующих в сознании человека и сообщества знаков и символов, проявляющуюся в письменной и устной речи, однако не исчерпывающуюся ими. Язык абстрактен, и в то же время всегда включён в социальную реальность, границы которой он задаёт. В нашей работе язык признаётся изначально социальным, но сам термин несёт прежде всего лингвистическую нагрузку; признание его социальности не подразумевает включение в состав предмета анализа автора текста и предполагаемой аудитории. Поэтому дискурс более конкретен, будучи фиксированным, "точечным" проявлением языка, языком в употреблении. Дискурс более социален, но эта социальность следствие естественной социальности языка. Что же до проведения границ не только между языком и дискурсом, но и между ними и текстом, письмом и речью, то в нашей работе такое разграничение не имело смысла, поскольку язык включает в себя всё многообразие подобных проявлений; это разграничение было бы более продуктивным для лингвистического исследования.
Что же до "контекстуальности" дискурса, то именно включение в его состав социального контекста окончательно утверждает дискурс в статусе прежде всего социального явления. Контекст употребления содержит в себе социальные характеристики ситуации и акторов, он постоянно изменяется, вследствие чего и сам дискурс можно определять как изменяющееся явление, находящееся в непрерывном движении, становлении. Эта характеристика дискурса выступает одним из главных оснований для применения структурно-деятельностного подхода. Двойственная природа дискурса вытекает из двойственной природы языка: и язык, и дискурс не только отражают в себе в "снятом" виде социальную реальность и процессы, но и оказывают непосредственное влияние на социум во всех его проявлениях.
Мы считаем, что дискурс следует определить как язык, взятый в единстве со своим социальным контекстом. Соответственно, можно представить следующую схему дискурса как структурно-деятельностного феномена:

ДИСКУРС

Язык (событие знака) + Контекст (событие социальных действий)

1) Структурно-дея- 2) Структурно- 3) Традиционные схе-
тельностные харак- деятельностные мы восприятия: а) субъ-
теристики носителей характеристики ектов дискурса; б) пред-
языка (дискурса) окружения, среды полагаемой аудитории

Рис. 3.1 Структура дискурса
В первый элемент контекста включаются характеристики "дискурсивного сообщества" социально-групповая принадлежность, особенности социальных практик, стилей жизни. Второй элемент институциональный: правила, официальные номинации, нормативное поле, в котором используется (действует) язык. Третий элемент слепок объективных структур, воспринятых индивидом, глубоко укоренившихся в его сознании и "забытых", недоступных рациональному осмыслению (хабитус). Первый и второй элементы контекста, с одной стороны, и третий элемент, с другой, соотносятся как система действий и жизненный мир, иллюстрируя тем самым двойственность структурирования восприятия социального мира посредством свойств, приписанных институтам, и посредством схем восприятия и оценивания, свойственных субъекту восприятия.
Таким образом, дискурс в нашей работе рассматривался как структурно-деятельностное явление, включающее в себя определённый язык и его социальный контекст. Для его изучения было необходимым, с одной стороны, исследование его языкового (знаково-смыслового) оформления, с другой стороны, тех структурно-деятельностных характеристик, которые составляют уровни социального контекста данного языка. При этом в дискурсе отражён его социально-исторический фон (созданные ранее и связанные с ним тексты), а сам дискурс непрерывен в своём абстрактном, целостном проявлении, и дискретен с точки зрения деления на единицы исследования.
Такое понимание дискурса позволяет применять это понятие в практическом исследовании с немалой продуктивностью. В ходе работы были выделено такое фундаментальное свойство дискурса как декларативность.
Применительно к дискурсу декларативность имеет два аспекта. Первый дискурс может быть декларативным в смысле семантической опустошённости языкового уровня, отсутствия, нарушения связи между языковым и контекстным уровнями; и второй декларативность дискурса, в определённом смысле, способность, направленность на активизацию соответствующего свойства сознания, способность концентрировать внимание вероятной аудитории лишь на формальном, номинальном аспекте дискурса. Это значит, что "дискурсивное сообщество" (производители и владельцы конкретного дискурса) использует его с целью распространения фантома реальности, суть которого определяется заданным этим сообществом набором убеждений и взглядов, отражающих его интересы. На практике индикатором декларативности является семантическая опустошённость его основных элементов. В зависимости от степени этой опустошённости можно говорить о степени декларативности дискурса. В свою очередь манипулятивность это наполненность дискурса языковыми приёмами, оказывающими воздействие на сознание аудитории не посредством прямой передачи информации в смысловой нагрузке, а давлением на эмоциональный и подсознательный аспекты восприятия. Следует отметить, что манипулятивность дискурса определяется не обязательно целями его владельцев. Описанные выше приёмы могут появляться в дискурсе вследствие элементарного не владения терминологией или вообще языком, то есть, низкого уровня культуры.
Учитывая двойственную сущность языка и дискурса, можно считать, что свойства дискурса, проявляющиеся в его языковом уровне, с одной стороны, порождены социальным контекстом; с другой стороны, они указывают на возможное (или желаемое) направление изменений в социальном контексте, которые являются целью использования/функционирования дискурса. Таким образом, языковые подуровни дискурса (то, что ван Дейк называет макроструктурами) семантика, лексика, грамматика текста и т. д. рассматриваются как отражение свойств описываемой социальной реальности, и в то же время как носители "целевого" образа, способа структурирования реальности, на создание/формирование/внедрение которого и направлено функционирование дискурса.
Политический дискурс в работе мы рассматриваем как совокупность официального дискурса, дискурса власти, и "народного" дискурса, дискурса восприятия. Данное разделение не исчерпывает всех возможных типов действующих в сфере политики дискурсов, поэтому наши выводы относятся только к официальному аспекту политического дискурса, не затрагивая таких элементов, как дискурс политических партий, общественных организаций, народа (за некоторыми исключениями), судебной власти, президента и его администрации, политической научной и консультационной общественности и т.д. Мы намеренно оставили за пределами сферы своего внимания политические дискурсы групп и элит, альтернативных власти, поскольку не представлялось возможным чётко ограничить и исследовать их аудиторию. При этом мы не проводили прямого исследования схем восприятия носителей, владельцев официального дискурса, поскольку, согласно концепции, они "отпечатаны" в самом дискурсе. Двойственностью и сложностью природы и структуры дискурса объясняется использование в работе и количественных, и (в первую очередь) качественных методов исследования. Особое значение имело использование метода дискурс-анализа, позволяющего получить важнейшую информацию, представленную такими явлениями, как естественная полисемия слова, оценочная нагрузка лексем и т.д.
В результате проведенного анализа выяснилось, что политический дискурс в Украине характеризуется высокой степенью декларативности, что проявилось в семантической опустошённости его основных элементов "демократия" и "рыночные реформы". Кроме этого, официальный дискурс отличается манипулятивной направленностью; "народный" же дискурс находится в достаточно серьёзном противоречии с официальным. Констатируя большой семантическо-оценочный разрыв между этими двумя уровнями дискурса, мы считаем, что существующий сегодня политический дискурс практически нельзя использовать для развития в Украине диалога власти и народа, которые сейчас буквально говорят на разных языках. Однако следует использовать результаты подобных исследований для обучения профессиональных политиков умению быть понятыми народом и умению сотрудничать со своими избирателями, а не отгораживаться от них яркими, но бессмысленными штампами.
Проведённый в работе анализ публикаций в официальной прессе (газеты "Голос Украины" и "Урядовий кур’єр" за ноябрь - декабрь 2000 года и январь февраль 2004 года), а также предвыборных программ кандидатов в депутаты ВР созыва 2002 года (Харьковская и Луганская области) позволяет говорить о семантической размытости и опустошённости официального политического дискурса что является признаком перерастания лексем в штампы один из основных элементов и признаков декларативности. Проделанный анализ говорит о высокой степени декларативности официального дискурса: основные элементы, понятия и лексемы используются в дискурсе вне связи с каким-либо конкретным значением, упор делается прежде всего на присвоение лексемам оценочного смысла, характера. Часто встречается семантический диссонанс в смыслах лексем. Высокая степень декларативности подтверждается также и манипулятивным характером исследуемых материалов газет; так, в 96% газетных публикаций обнаружено использование методов языкового манипулирования сознанием, причём среднее количество использований на одну статью превышает 15 единиц; соответственно, на текст одной предвыборной программы в среднем приходится 22 единицы. Кроме этого, в исследованных материалах заметна следующая тенденция: материалы "насущные", имеющие отношение к повседневности, написаны простым, если не сказать примитивным, доступным языком; то же касается и блоков программ, содержащих "повседневные" положения. Все же статьи и разделы программ, касающиеся собственно политики, принятия решений, экономических и политических планов на будущее, описывается сложными структурами, многосоставными предложениями с широким использованием так называемой политико-экономической терминологии. Это рассматривается как признак стремления властного дискурсивного сообщества не посвящать "народ" вне-политическую публику в реальный смысл и содержание деятельности политиков. То же можно сказать и о регулярном использовании лже-терминологии: это наиболее характерный и очевидный вариант декларативности политического дискурса. Что касается "народного" дискурса, то анализ результатов исследования по изучению социальных проблем и политических настроений населения Украины, проведённого в ноябре-декабре 2000 года лабораторией социологических исследований социологического факультета Харьковского национального университета им. В.Н. Каразина и Восточноукраинским Фондом социальных исследований (выборка по стране составила 1800 человек; метод проведения исследования стандартизированное интервью) даёт основания утверждать о влиянии декларативности официального дискурса на формирование декларативности "народного" дискурса; впрочем, речь может идти не о формировании, а лишь об усилении. "Народный" дискурс характеризуется сочетанием ориентации на рыночные реформы и отрицательным отношением к частной собственности, стремлением к демократии и желанием "сильной" власти и т.д. Можно утверждать, что декларативность политического дискурса современной Украины носит патологический характер.
Наконец, может показаться, что после недавних событий в Украине, связанных со сменой власти, тема работы потеряла актуальность, поскольку "антинародный режим" пал, и описанные проблемы решились сами собой. Это абсолютно неверно. Более того, "новая" власть за короткий срок своего властвования, а особенно в течение своего "шествия к рулю" производила и использовала дискурс настолько декларативный, что материала (причём более наглядного) для нашего анализа он предоставляет не меньше, чем предыдущий. Политический дискурс пополнился и новыми образцами декларативности, например: "революция" (при описании событий, никак не отвечающих даже наиболее смелым определениям революции), "всенародный президент" (официально избранный лишь 52% населения), "моя нация" (учитывая отличные от европейского (англосаксонского) восприятия традиции понимания нации, данный оборот в Украине апеллирует к этническому аспекту, тогда как провозглашается политическое равенство этносов, не стыкующееся с сентенциями о "титульной нации", "языке титульной нации" и т.д.), "бандитская власть" (то ли власть бандитов, то ли избранная бандитами, то ли ведущая себя по-бандитски, но без конкретизации), "честный банкир" (словосочетание, лишённое какой-либо внеоценочной информативности), "невероятный кредит доверия" (классическая декларативность "от безграмотности": кредит это и есть "доверие", тавтология не в пользу объекта, кроме того, привлекает внимание строгое числительное "невероятный"), "гражданское общество" (блокирующие органы власти и оказывающее давление массами, что немыслимо для гражданского общества), "свободный народ Украины" (состоящий даже не из 3% населения), "сотни тысяч а может, и миллион обманутых избирателей, вышедших на Майдан" (самая большая площадь в Европе харьковская площадь Свободы вмещает чуть более 107 тысяч человек), и т.д.. Примеров ещё очень и очень много, они, безусловно, заслуживают отдельного глубокого анализа (принятие присяги на Острожской библии при официальном поражении и как моментное событие, и как отдельный дискурс, представляет особую ценность для критического лингвоанализа), каковой, несомненно, будет проведен в следующих исследований. Но и без того можно утверждать, что тема не только не лишилась актуальности, а, напротив, стала (и продолжает становиться) лишь более актуальной. Это вполне объяснимо, если учитывать, с одной стороны, "естественные" факторы проявления декларативности, связанные с особенностями языка, и, с другой стороны, если принимать во внимание усиливающуюся не только в нашей стране, но и в масштабах всего мира роль манипулирования общественным сознанием и мнением.

ЛИТЕРАТУРА:

1. Алтунян А. Лозунг в политическом дискурсе // Век ХХ и мир. - 1994. - №5-6. - с.37-46
2. Антонов В. И. Символизация в контексте социокультурных процессов // Вестник Московского государственного университета. Серия 18: Социология и политология. - 1997. - №4. - С. 96 - 112
3. Арутюнова Н. Д. Язык и мир человека. - М.: Языки русской культуры, 1998. - 896с.
4. Байков В. Г. Манипулятивная семантика и контрпропаганда // Функционирование языка как средства идеологического воздействия. -Краснодар: Изд-во Кубанского университета, 1988. - С. 5-113
5. Баранов А. Н. Политическая аргументация и ценностные структуры общественного сознания // Язык и социальное познание. - М.: Центр сов. Филос. (методол.) семинаров при Президиуме АН СССР, 1990. - С. 166-177
6. Баранов А. Н. Политический дискурс: прощание с ритуалом // Человек. - 1997. - №6. - С.108-118
7. Барт Р. S/Z. М.: Ad Marginem, 1994. - 149 c.
8. Барт Р. Избранные работы: Семиотика. Поэтика. - М.: Прогресс, 1994. - 616 с.
9. Бауман З. Мыслить социологически. Учебное пособие. Пер. с англ. М.: Аспект-Пресс, 1996. - 248 с.
10.Бауман Зигмунд. Философские связи и влечения постмодернистской социологии // Вопросы социологии. - 1992. - Т.1, №2. - С. 4-17
11.Бахтин М. М. Человек в мире слова. - М.: Изд-во Российского открытого университета, 1995. - 140 с.
12.Бахтин М. М. Проблема текста в лингвистике, филологии и других гуманитарных науках. Опыт философского анализа // Русская словесность. От теории словесности к структуре текста. Антология. - М.: Academia, 1997. - C. 227 - 244
13.Белл Р. Социолингвистика. Цели, методы и проблемы / Пер. с англ. М.: Международные отношения, 1980. - 320 с.
14.Беляков Г. Мова політики // Віче. - 1995. - №10. - С. 43-48
15.Бенвенист Э. Общая лингвистика / Пер. с франц. - М.: Прогресс, 1974. - 447 с.
16.Бергер П., Лукман Г. Социальное конструирование реальности. Трактат по социологии / Пер. с англ. М.: Аcademia-Центр, "Медиум", 1995. - 323 с.
17.Блакар Р. М. Язык как инструмент социальной власти / Язык и моделирование социального взаимодействия. М.: Прогресс, 1987. - С. 88-120
18.Богданов В. В. Текст и текстовое сообщение. - СПб.: Изд-во Санкт-Петербургского университета, 1993. - 67 с.
19.Будагов Р. А. Человек и его язык. - М.: Изд-во Моск. ун-та, 1976. - 429 с.
20.Бурдье П. Начала. М.: Sociologos, 1994. - 343 с.
21.Бурдье П. Рынок символической продукции // Вопросы социологии. - 1993. -№1/2. - С. 32-45
22.Бурдье П. Социология политики. М.: Sociologos, 1993. - 336 с.
23.Бурлачук В. Ф. Символ и власть: роль символических структур в построении картины социального мира. К.: Ин-т социологии НАН Украины, 2002. - 266 с.
24.Буржуазная философия ХХ века.М.: Политиздат, 1974. - 370 с.
25.Вебер М. Основные понятия стратификации // Социс. - 1994. - №5. - С. 147-156
26.Великанова О. В. Функции образа лидера в массовом сознании: гитлеровская Германия и советская Россия // Общественные науки и современность. - 1997. - №4. С. 161-168
27.Виноградова Т. Ю., Салмина Л. М. Язык как средство идентификации социума // THESIS. - 1997. С. 89-94
28.Витгенштейн Л. Логико-философский трактат. - М., 1958. - 264 с.
29.Вовк В. Монологизм сознания и язык политики // Політична думка. - 1995. - №2/3. - С. 21-26
30.Водак Р. Язык. Дискурс. Политика / Пер. с англ. и нем. - Волгоград: Перемена, 1997. - 139 с.
31.Войскунский А. Е. Я говорю, мы говорим...: очерки о человеческом общении. - М.: Знание, 1990. - 240 с.
32.Волошинов В. Н. Марксизм и философия языка. - М., 1974
33.Воробьёва А. В. Текст или реальность // Социологический журнал. 1999. - №3-4. - С. 23-27
34.Воробьева О. П. Текстовые категории и фактор адресата. - К.: Вища школа, 1993. - 199 с.
35.ґабермас Ю. Структурні перетворення у сфері відкритості. Пер. з нім. А. Онишко. Львів: "Літопис"; Центр гуманітарних досліджень Львівського національного університету імені І. Франка, 2000. - 318 с.
36.Гавриленко Г. Попит, народжуваний пропозицiею або Демагогiя як покликання i професiя // Віче. - 1996. - №11. - С. 43-51
37.Гадамер Х.-Г. Актуальность прекрасного. К.: "Искусство", 1992. - 460 с.
38.Гадамер Х.-Г. Истина и метод. Основы философской герменевтики. - М., 1988. - 652с.
39.Гидденс Э. Устроение общества: Очерк теории структурации. - М.: Академический Проект, 2003. - 528 с.
40.Грачёв Г. В. Технология манипуляций в условиях политического кризиса // Общественные науки и современность. - 1997. - №4. - С. 35-45
41.Громов И., Мацкевич А., Семёнов В. Западная социология. СПб.: "Ольга", 1997. - 372 с.
42.Гудков Д. Б. Ритуалы и прецеденты в политическом дискурсе // Политический дискурс в России-2: Материалы рабочего совещания. - М.: Диалог-МГУ, 1998. - С.30-36
43.Гудков Д. Б. Настенные надписи в политическом дискурсе // Политический дискурс в России-3: Материалы рабочего совещания. - М.: Диалог-МГУ, 1999. - С.58-63
44.Дейк Т. А. ван. Принципы критического анализа дискурса / Пер. с англ. // Перевод и лингвистика текста. - М.: ВЦП, 1994. - С. 169-217
45.Дейк Т. А. ван. Язык. Познание. Коммуникация / Пер. с англ. М.: Прогресс, 1989. - 312 с.
46.Деррiда Ж. Позицii. К., 1994. - 158 с.
47.Дилигенский Г. Г. Социально-политическая психология. - М.: Новая школа, 1996. - 352 с.
48.Дмитриева Н. А., Вольпе Б. М. Способы представления идеологически пристрастных точек зрения в газетном тексте // Текст: структура и функционирование: Сб. науч. тр. - Барнаул: Изд-во Алтайского университета, 1994. - С. 58-64
49.Дмитриева О. Л. Ярлык в парламентской речи // Культура парламентской речи. - М.: Наука, 1994. - С. 90-96
50.Дорожкина Т. Н. Речевой имидж политического лидера // Социс. - 1997. - №8. - С.30-35
51.Дридзе Т. М. Текстовая деятельность в структуре массовой коммуникации. - М.: Наука, 1984. - 268 с.
52.Дридзе Т. М. Язык и социальная психология. - М.: Высшая школа, 1980. - 224 с.
53.Дымарский М. Я. Текст - дискурс - художественный текст // Текст как объект многоаспектного исследования: Сб. ст. науч.-метод. cеминара "Textus". Выпуск 3. Ч. 1. - СПб.; Ставрополь: Изд-во Ставропольского университета, 1998. - С. 32-66
54.Ермоленко С. С. Язык тоталитаризма и тоталитаризм языка // Мова тоталітарного суспільства. К.: Наукова думка, 1995. - С. 7-15
55.Жданова Л. А., Резина О. Г. Власть: языковое значение и концепт // Семантика языковых единиц: Материалы 3-й межвузовской научной конференция. - М.: Московский государственный открытый педагогический институт, 1992. - С.44-48
56.Жельвис В. И. Поле брани. Сквернословие как социальная проблема. - М.: Научно-издательский центр "Ладомир", 1997. - 329 с.
57.Захаров А. В. Народные образы власти // Полис. - 1998. - №1. - С. 23-25
58.Заярна О. Як переконати масову аудиторiю // Нова політика. - 1999. - №1. -С.28‑31
59.Землянова Л. М. Современная американская коммуникативистика: теоретические концепции, проблемы, прогнозы. - М., 1995. - 178 с.
60.Зиммель Г. Конфликт современной культуры // Западно-европейская социология ХІХ - начала ХХ веков / Под ред. В. И. Добренькова. - М.: Издание Международного Университета Бизнеса и Управления, 1996. - С. 436-455
61.Ильин М. В. Слова и смыслы. Опыт описания ключевых политических понятий. - М.: Российская политическая энциклопедия, 1997. - 432 с.
62.Ионин Л. Г. Социология культуры. Учебное пособие. 2-е издание. - М.: Издательская корпорация "Логос", 1998. - 280 с.
63.Иссерс О. С. Языковые средства и способы манипуляции сознанием // Семантика языковых единиц: Материалы межвузовской конференции. - М.: Московский государственный открытый педагогический институт, 1992. - С. 52-54
64.Капитонов Э. А. Социология ХХ века. ­­ Ростов-на-Дону: Издательство "Феникс", 1996. - 512 с.
65.Карасик В. И. Язык социального статуса. - М.: Институт языкознания РАН; ВГПУ, 1992. - 330 c.
66.Карасик В. И. О категориях дискурса // Языковая личность: социолингвистические и эмотивные аспекты. - Волгоград: Перемена, 1998. - С.185-197
67.Карасик В. И. Религиозный дискурс // Языковая личность: проблемы лингвокультурологии и функциональной семантики. - Волгоград: Перемена, 1999. - С. 5-19
68.Карманова З. Я. Политический дискурс: риторический аспект // Политический дискурс в России-2: Материалы рабочего совещания. - М.: Диалог-МГУ, 1998. - С.47-49
69.Карманова З. Я. Политический дискурс: поиск убедительности // Политический дискурс в России-3: Материалы рабочего совещания. - М.: Диалог-МГУ, 1999. - С.64-67
70.Кассирер Э. Техника современных политических мифов // Антология культурологической мысли. - М.: Изд-во РОУ, 1996. - С. 204-209
71.Королько В. Основы Паблик Рилейшнз. М.: "Рефл-бук", К.: "Ваклер", 2003. - 528с.
72.Костенко Н., Макеєв С. Вибори i медiа: легалiзуючи публiчну сферу // Соціологія: теорія, методи, маркетинг. - 1999. - №1. - С. 68-73
73.Костенко Н., Іванов В. Досвід контент-аналізу. Моделі та практики. К., 2003.
74.Костенко Н. В. Ценности и символы в массовой коммуникации. - К.: Наукова думка, 1993. - 129 с.
75.Кравченко И. И. Политическая мифология: вечность и современность // Вопросы философии. - 1999. - №1. - С. 3-17
76.Крысин Л. П. Религиозно-проповеднический стиль и его место в функционально-стилистической парадигме современного русского литературного языка // Поэтика. Стилистика. Язык и культура. Памяти Т. Г. Винокур. - М.: Наука, 1996. - С. 135-138
77.Кубрякова Е. С., Александрова О. В. Виды пространств текста и дискурса // Категоризация мира: пространство и время: Материалы научной конференции. - М., 1997. - С.19
78.Кун Т. Структура научных революций. - М.: АСТ, 2001. - 606 с.
79.Купина Н. А. Тоталитарный язык: словарь и речевые реакции. - Екатеринбург; Пермь: ЗУУНЦ, 1995. - 143 с.
80.Кухаренко В. А. Интерпретация текста. - М.: Просвещение, 1988. - 190 с.
81.Куценко О. Д. Деятельностная перспектива в понимании общества: попытка деятельностно-структурного синтеза // Социология: теория, методы, маркетинг. - 2001. - №1. - С. 27-41
82.Куценко О. Д. Деятельностно-структурная парадигма общества как саморазвивающейся системы // Проблеми розвитку соціологічної теорії. Теоретичні проблеми змін соціальної структури українського суспільства: Наукові доповіді і повідомлення ІІ Всеукраїнської соціологічної конференції / Соціологічна асоціація України, Інститут соціології НАН України; М.О. Шульга (наук. ред.) та ін. К., 2002. с. 49-54
83.Куценко О. Д. Общество неравных. Классовый анализ неравенств в современном обществе. Попытки западной социологии. Харьков: Издательский центр Харьковского национального университета им. В. Н. Каразина, 2000. - 316 с.
84.Лассан Э. Дискурс власти и инакомыслия в СССР: когнитивно-риторический анализ. - Вильнюс: Изд-во Вильнюсского университета, 1995. - 232 с.
85.Лебон Г. Психология толп // Психология толп. - М.: Институт психологии РАН; Изд-во "КПС+", 1998. - С. 13-254
86.Левада Ю. От мнений к пониманию. Социологические очерки 1993-2000. - М.: Библиотека Школы политических наук, 2000. - 576 c.
87.Левинтова Е. Дискурс интеллектуалов в России и Польше: сравнительный анализ // Мониторинг общественного мнения. - № 4. - Июль - август 2003. -С. 14-38
88.Леви-Стросс К. Структурная антропология / Пер. с фр. - М.: Изд-во ЭКСМО-Пресс, 2001. - 512 с.
89.Литовченко А .Д. Декларативность как свойство дискурса // Методологія, теорія та практика соціологічного аналізу сучасного суспільства. Збірник наукових праць. Харків: Видавничий центр Харківського національного університету ім. В.Н. Каразіна, 2002. с. 476-479;
90.