Во введении обосновывается актуальность и научная новизна темы, изложена степень ее разработанности, определены объект, предмет, цель и задачи исследования, приведены сведения о методологии и методах исследования, раскрыта теоретическая, нормативная и эмпирическая база, сформулированы положения, выносимые на защиту, представлена теоретическая и практическая значимость исследования, а также апробация и внедрение его результатов.
Первая глава «Преступления против жизни и здоровья, посягающие на отношения по охране материнства, и их криминологическая характеристика» состоит из пяти параграфов.
В первом параграфе «Понятие и виды преступлений против жизни и здоровья, посягающих на отношения по охране материнства по УК РФ» определено понятие «материнство» и приведена классификация уголовно-правовых норм, связанных с охраной материнства.
Автор приходит к выводу, что под «материнством» следует понимать состояние женщины во время беременности, родов и послеродовой период, особое отношение матери к детям и способность женщины к рождению ребенка.
В работе проанализированы те виды умышленных преступлений против жизни и здоровья, которые непосредственно посягают на отношения по охране материнства, где женщина является потерпевшей: п. «г» ч. 2 ст. 105 УК РФ (убийство женщины, заведомо для виновного находящейся в состоянии беременности), ч. 1 ст. 111 УК РФ (умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, повлекшего прерывание беременности), п. «в» ч. 2 ст. 117 УК РФ (истязание женщины, заведомо для виновного находящейся в состоянии беременности) и ст. 123 УК РФ (незаконное производство аборта).
Во втором параграфе «Становление и развитие уголовного законодательства об ответственности за умышленные преступления против жизни и здоровья, посягающие на отношения по охране материнства» раскрыты основные этапы формирования уголовно-правовых норм об ответственности за преступления против материнства, в том числе за умышленное причинение смерти беременной женщине или вреда ее здоровью различной степени тяжести, а также за незаконное прерывание беременности.
В работе отмечены особенности правового регулирования данных отношений начиная с древнейших времен, в т.ч. в ряде европейских стран в период средневековья и нового времени.
Значительное влияние на отношение общества к проблеме охраны жизни и здоровья беременных женщин и искусственного прерывания беременности оказывала религия. С древнейших времен церковь проповедовала особое, уважительное отношение к матери. Уже в ХVI в. до н.э. по Закону Моисея предусматривалась ответственность за применение насилия к беременной женщине. Отражая позиции основных мировых религий по этому вопросу, автор обращает внимание на то, что все они осуждают искусственное прерывание беременности по желанию женщины.
Подробный анализ основных источников древнерусского права, законодательства царской России, Союза ССР и РСФСР показывает, что нормы об ответственности за совершение преступлений против жизни и здоровья, посягающих на отношения по охране материнства, неоднократно изменялись.
Для каждого исторического периода были характерны свои особенности правового регулирования, что отражало не только уровень законодательной техники. Научный прогресс и развитие медицины снижали риск наступления тяжких последствий в результате производства аборта (при определенных условиях). Повышение уровня культуры и образования повлекли эмансипацию женщин, стремление их к независимости и самостоятельности, в том числе при решении вопросов, связанных с материнством.
На правовое регулирование, безусловно, определяющее влияние оказывало и отношение государства к демографической ситуации, способность власти обеспечить социальную защиту и материальную поддержку матери, возможность предоставить и гарантировать гражданам необходимый прожиточный минимум, а также стратегические цели и задачи государства.
Третий параграф «Характеристика убийства и умышленного причинения вреда здоровью различной степени тяжести беременной женщине» посвящен уголовно-правовому анализу следующих преступлений главы 16 УК РФ: убийству женщины, заведомо для виновного находящейся в состоянии беременности (п. «г» ч. 2 ст. 105 УК РФ), умышленному причинению тяжкого вреда здоровью, повлекшего прерывание беременности (ч. 1 ст. 111 УК РФ), и истязанию женщины, заведомо для виновного находящейся в состоянии беременности (п. «в» ч. 2 ст. 117 УК РФ).
В работе отмечается, что при квалификации действий виновного по п. «г» ч. 2 ст. 105 УК РФ сложности возникают при оценке осведомленности виновного о состоянии беременности потерпевшей и ошибке виновного в объекте посягательства (когда виновный полагает, что совершает убийство беременной женщины, а она беременной фактически не является; либо в случае, если ошибочно убивает не беременную женщину, а другое лицо).
Анализируя различные точки зрения криминалистов по данным вопросам и судебную практику, автор приходит к выводу, что при буквальном толковании п. «г» ч. 2 ст. 105 УК РФ достаточным является простое информирование виновного о беременности потерпевшей, без предоставления каких-либо доказательств. Вместе с тем, если виновный не знал о беременности потерпевшей, его действия подлежат квалификации по ч. 1 ст. 105 УК РФ.
При ошибке виновного в объекте посягательства, когда он полагает, что убивает беременную женщину, а она беременной фактически не была, более правильной, по мнению автора, является позиция тех ученых, которые предлагают действия виновного в этом случае квалифицировать по ч. 3 ст. 30, п. «г» ч. 2 ст. 105 УК РФ, поскольку имеет место неправильное представление лица об объективных признаках совершенного им деяния.
Виновный предполагает наличие обстоятельств, образующих квалифицированный состав преступления, поэтому содеянное следует квалифицировать по общему правилу о фактической ошибке – по направленности умысла как покушение на преступление при отягчающих обстоятельствах.
Сложности и ошибки, возникающие при квалификации действий виновного, совершенных в отношении беременной женщины и содержащих признаки преступления, предусмотренного ст. 111 УК РФ, связаны с определением направленности умысла виновного и отграничением указанного состава преступления от смежных.
Так, трудности возникают при разграничении убийства заведомо для виновного беременной женщины и причинения ей тяжкого вреда здоровью, повлекшего по неосторожности смерть, либо покушения на убийство заведомо беременной женщины и причинения ей тяжкого вреда здоровью, повлекшего прерывание беременности.
Основным критерием, отличающим эти составы, является субъективная сторона преступления. Но чтобы установить, был ли умысел виновного направлен на причинение смерти потерпевшей или нет, необходимо учитывать не только его показания, но и обстоятельства совершения преступления (время, место, способ, орудие, обстановку, количество, характер и локализацию телесных повреждений, взаимоотношения виновного и потерпевшей, их поведение до, во время и после совершенного деяния).
Продолжительный промежуток времени, прошедший с момента причинения вреда здоровью до наступления смерти, сам по себе не исключает умысла виновного на лишение потерпевшей жизни, поэтому при квалификации действий необходимо учитывать всю совокупность обстоятельств совершения преступления.
Кроме того, умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, повлекшее по неосторожности смерть потерпевшей, следует отграничивать и от причинения смерти по неосторожности (ст. 109 УК РФ). В этом случае для квалификации действий по ч. 4 ст. 111 УК РФ необходимо установить не только неосторожность по отношению к смерти женщины, но и наличие умысла виновного на причинение тяжкого вреда здоровью потерпевшей.
Рассматривая проблемы квалификации действий виновного по п. «в» ч. 2 ст. 117 УК РФ, автор не соглашается с мнением тех ученых, которые полагают, что причинение в процессе истязания тяжкого или средней тяжести вреда здоровью образует совокупность преступлений (ст. 117 и ст. 111 или ст. 112 УК РФ соответственно).
Диспозиция ст. 117 УК РФ указывает на отсутствие таких последствий как на одно из оснований ответственности, а квалифицированные составы преступлений, предусмотренных ст. 111 и ст. 112 УК РФ, предусматривают в качестве обстоятельства, отягчающего наказание, совершение преступления с особой жестокостью, издевательством или мучениями для потерпевшей (п. «б» ч. 2 ст. 111 и п. «в» ч. 2 ст. 112 УК РФ). Поэтому в случае причинения в процессе истязания тяжкого или средней тяжести вреда здоровью более правильным представляется действия виновного квалифицировать по п. «в» ч. 2 ст. 112 УК РФ или по п. «б» ч. 2 ст. 111 УК РФ.
Поскольку по смыслу диспозиции ч. 1 ст. 117 УК РФ преступление совершается лишь путем действия: избиения, вырывания волос и т.д., автор предлагает дополнить ее указанием на то, что преступление может быть совершено и путем бездействия, повлекшего для потерпевшего особые мучения, теоретически обосновывая свою позицию.
Четвертый параграф «Характеристика незаконного производства аборта» посвящен уголовно-правовому анализу ст. 123 УК РФ (незаконное производство аборта).
В параграфе отмечается, что отсутствие определения понятия «аборт» затрудняет на практике применение ст. 123 УК РФ, допуская различное понимание объективной стороны преступления и усложняя отграничение его от смежных преступлений. В связи с этим предлагается вместо понятия «аборт» использовать более точный и понятный термин «прерывание беременности», разъяснив в примечании к настоящей статье, что под прерыванием беременности понимается совершение действий, направленных на изгнание или умерщвление эмбриона (плода) в утробе матери.
Анализируя различные точки зрения ученых относительно конструкции объективной стороны основного состава преступления, предусмотренного ст. 123 УК РФ, автор приходит к выводу, что правильнее было бы основной состав незаконного производства аборта относить к преступлениям с усеченным составом, так как из буквального толкования ч. 1 ст. 123 УК РФ (если считать, что аборт – это совокупность действий, направленных на изгнание или умерщвление эмбриона (плода)) не следует, что в результате преступных действий виновного беременность потерпевшей обязательно должна быть прервана.
В работе также определяются критерии отграничения незаконного производства аборта (ст. 123 УК РФ) от умышленного причинения тяжкого вреда здоровью, повлекшего прерывание беременности (ст. 111 УК РФ), искусственного прерывания беременности по легкомыслию или небрежности (ст. 118 УК РФ – причинение тяжкого вреда здоровью по неосторожности), умышленного причинения смерти женщине во время прерывания беременности (ст. 105 УК РФ). Даются рекомендации по квалификации этих преступлений.
В пятом параграфе «Криминологическая характеристика умышленных преступлений против жизни и здоровья, посягающих на отношения по охране материнства» рассматриваются криминологические особенности убийства заведомо для виновного беременной женщины, умышленного причинения ей вреда здоровью различной степени тяжести и незаконного производства аборта.
Изучение уголовных дел и судебных решений по России с 1997 по 2009 г. (90 дел в отношении 101 лица), а также уголовно-правовой литературы по избранной теме позволило выявить криминологические особенности преступников и их жертв.
Так, процент ранее знакомых между собой лиц, совершивших преступление, и жертв по делам об убийствах заведомо для виновных беременных женщин и умышленном причинении им вреда здоровью различной степени тяжести (92,1 %) значительно превышает аналогичные показатели по данной категории преступлений, совершенных в отношении не беременных женщин, а иных лиц.
Более 70 % осужденных по п. «г» ч. 2 ст. 105, ст. 111 (за умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, повлекшего прерывание беременности), п. «в» ч. 2 ст. 117 УК РФ совершили преступления в состоянии алкогольного или наркотического опьянения. Указанный показатель также значительно превышает соответствующую долю лиц, совершивших аналогичные преступления в отношении не беременных женщин, а иных лиц.
На основе изученных уголовных дел в работе приводятся примеры виктимного поведения потерпевших до и во время совершенных преступлений.
Проведенное исследование позволяет сделать вывод о том, что в большинстве случаев преступление стало следствием длительного развития отношений между виновным и его жертвой. Криминальная ситуация возникала не случайно, она могла быть спрогнозирована, учитывая длительный контакт виновного и потерпевшей, а значит, имелось время и возможность для принятия предупредительных мер.
В связи с этим в целях предупреждения совершения преступлений предлагается ориентировать участковых уполномоченных милиции на профилактическую работу с населением, на своевременное принятие мер превентивного характера, на усиление борьбы с пьянством и наркоманией.
В исследовании отмечается, что целесообразно проведение дальнейшей работы по развитию системы учета жертв-потерпевших, поскольку имеющиеся данные не позволяют эффективно анализировать состояние и динамику различных преступлений против жизни и здоровья, совершенных в отношении беременных женщин.
Анализ статистических данных о преступлениях, предусмотренных ст. 123 УК РФ, свидетельствуют об общей тенденции к снижению числа регистрируемых случаев незаконного производства аборта. Однако это не свидетельствует об уменьшении количества фактически совершенных преступных деяний.
В работе обращается внимание на чрезвычайно высокую латентность этих преступлений и для ее снижения предлагается органам прокуратуры проводить систематические проверки медицинских учреждений и подстанций службы «Скорой помощи» в целях выявления обращений за медицинской помощью после проведения абортов, а также повышать качество служебных проверок подобных фактов органам здравоохранения.
Вторая глава «Сравнительно-правовой анализ законодательства зарубежных стран об умышленных преступлениях против жизни и здоровья, посягающих на отношения по охране материнства» объединяет четыре параграфа.
В первом параграфе «Особенности ответственности за умышленные преступления против жизни и здоровья, посягающие на отношения по охране материнства, по уголовному законодательству государств – участников СНГ» приводится сравнительно-правовой анализ норм об ответственности за преступления против материнства, в том числе за умышленное причинение смерти беременной женщине или вреда ее здоровью различной степени тяжести, а также за незаконное прерывание беременности по УК стран СНГ.
В уголовном законодательстве стран СНГ единая позиция законодателями выработана лишь по вопросу о характере и степени общественной опасности убийства беременной женщины. Данное преступление по УК всех государств СНГ отнесено к категории особо тяжких. За его совершение предусмотрено наказание в виде лишения свободы на длительный срок, пожизненное лишение свободы или смертная казнь.
По менее тяжким преступлениям, посягающим на жизнь и здоровье беременной женщины, имеются существенные различия в подходах к установлению уголовно-правовой ответственности, связанные в частности с социальными, культурными и религиозными факторами.
Представляется правильной позиция законодателей, выделивших в качестве отягчающего обстоятельства совершение преступления в отношении заведомо беременной женщины:
за умышленное причинение средней тяжести вреда здоровью – п. «а» ч. 2 ст. 108 УК Туркменистана;
за истязание и побои – ст. 133.2.2 УК Азербайджанской Республики, ч. 2 ст. 154 УК Республики Беларусь, п. «б» ч. 2 ст. 126 УК Грузии, п. «в» ч. 2 ст. 107 УК Республики Казахстан, п. 3 ч. 2 ст. 111 УК Кыргызской Республики, п. «b» ч. 2 ст. 154 УК Республики Молдова, п. «г» ч. 2 ст. 117 УК Республики Таджикистан, п. «а» ч. 2 ст. 113 УК Туркменистана, п. «б» ч. 2 ст. 110 УК Республики Узбекистан.
Одним из наиболее спорных по-прежнему остается вопрос о незаконных абортах. Законодатели по-разному определяют признаки данного состава преступления. Обоснованным следует признать попытку раскрыть и конкретизировать понятие «незаконного производства аборта» в диспозициях ст. 159 УК Республики Молдова и ст. 114 УК Республики Узбекистан, а также установление уголовной ответственности за незаконное прерывание беременности как в отношении лиц, не имеющих соответствующего высшего медицинского образования, так и в отношении врачей гинекологов, что не предусмотрено УК РФ.
К достоинствам уголовного законодательства государств – участников СНГ следует отнести и выделение квалифицированных составов за заражение беременной женщины ВИЧ-инфекцией (п. «б» ч. 4 ст. 131 УК Грузии) или СПИДом (п. 3 ч. 3 ст. 123 УК Республики Армения), венерической болезнью либо иным заболеванием, передающимся половым путем (п. 3 ч. 2 ст. 124 УК Республики Армения), или особо опасным инфекционным заболеванием (п. «б» ч. 3 ст. 132 УК Грузии), за нарушение правил трансплантации в отношении заведомо беременной женщины (ч. 2 ст. 134 УК Грузии и п. «ж» ч. 2 ст. 113 УК Республики Казахстан), а также за незаконное искусственное оплодотворение, имплантацию эмбриона и медицинскую стерилизацию (ст. 136 УК Азербайджанской Республики).
Тенденции изменения уголовного законодательства в большинстве стран СНГ свидетельствуют о понимании законодателями необходимости более эффективного использования уголовно-правовых инструментов для охраны жизни и здоровья материнства. Их положительный опыт может быть учтен и использован при реформировании уголовного законодательства России.
Второй параграф «Особенности ответственности за умышленные преступления против жизни и здоровья, посягающие на отношения по охране материнства, в странах дальнего зарубежья» посвящен анализу законодательства об ответственности за преступления против материнства, в том числе за умышленное причинение смерти беременной женщине или вреда ее здоровью различной степени тяжести, а также за незаконное прерывание беременности по УК зарубежных стран (всего 34 страны).
Сравнительно-правовое исследование уголовного законодательства зарубежных стран об охране материнства показывает, что в большинстве из них за убийство беременной женщины и за умышленные преступления против жизни, посягающие на отношения по охране материнства (причинение смерти матери, бабушке, дочери и т.д.), предусмотрено суровое наказание, связанное с длительным, в том числе пожизненным лишением свободы.
Убийство беременной женщины, как правило, не выделено в качестве квалифицирующего признака по уголовным кодексам зарубежных стран, где диспозиции статей не имеют большого количества отягчающих обстоятельств и санкциями норм даже за «простое» убийство предусмотрено максимальное наказание (например, в уголовных кодексах Австрии, Бельгии, Голландии, Дании, Канады, Китайской Народной Республики, Норвегии, Республики Польши, Таиланда, штата Техас, Швеции) или наказание, близкое к максимальному (например, в уголовных кодексах Испании, Швейцарии). В уголовных кодексах других стран убийство беременной женщины, как и в УК РФ, образует квалифицированный состав преступления, за совершение которого виновный подлежит наиболее строгому наказанию (например, в уголовных кодексах Республики Болгария, Литовской Республики, Франции, Эстонской Республики).
Ответственность за незаконное прерывание беременности по законодательству многих зарубежных стран проработана более обстоятельно, чем в УК РФ. В уголовных кодексах этих государств производству абортов уделены целые разделы или главы, дифференцированы виды и размеры наказаний в зависимости от обстоятельств совершения преступления, наличия согласия потерпевшей на аборт, субъекта преступления, а также целей и мотивов его действий. Особо следует отметить, что в законодательстве почти всех стран мира за данное деяние предусмотрено наказание в виде лишения свободы (от 1 года до пожизненного лишения свободы).
Признание прерывания беременности без согласия потерпевшей тяжким вредом для здоровья женщины, аналогично ст. 111 УК РФ, не является характерным для законодательства зарубежных стран. Лишь в уголовных кодексах отдельных зарубежных государств (например, в Литовской Республике, Монголии) причинение телесных повреждений, повлекших прерывание беременности, выделено как самостоятельное преступление, при этом в большинстве случаев – наряду с ответственностью за незаконное прерывание беременности без согласия потерпевшей (например, в уголовных кодексах Турции, Таиланда, Республики Сан-Марино, Латвийской Республики, Эстонской Республики).
Причинение беременной женщине менее тяжкого вреда здоровью является самостоятельным квалифицирующим признаком, отягчающим наказание, лишь по законодательству отдельных стран (например, по законодательству Республики Болгария, Франции, Литовской Республики, Турции).
В работе также рассмотрены и другие преступления против жизни и здоровья, посягающие на отношения по охране материнства, за которые предусмотренная ответственность по законодательству зарубежных стран: незаконная стерилизация (уголовные кодексы Австрии, Литовской Республики, Республики Польша, Федеративной Республики Германии, Эстонской Республики, Китайской Народной Республики, Турции), незаконное суррогатное материнство и незаконное обращение с человеческим эмбрионом (УК Эстонской Республики), неоказание мужчиной помощи беременной женщине и непринятие мер к предотвращению аборта или причинения смерти ребенку (УК Норвегии), незаконное восстановление способности к деторождению, проведение операции по фиктивному предотвращению беременности, извлечению средств внутриматочной контрацепции (УК Китайской Народной Республики).
Законодательный опыт зарубежных стран автор предлагает учесть при совершенствовании уголовного законодательства России.
В третьем параграфе «Международное законодательство об ответственности за умышленные преступления против жизни и здоровья, посягающие на отношения по охране материнства» анализируются основные международные правовые акты и документы, касающиеся проблемы защиты беременных женщин от насилия: Всеобщая декларация прав человека (1948 г.), Конвенция о защите прав человека и основных свобод (1950 г.), Декларация «О медицинских абортах» (1970 г.), Декларация об искоренении насилия в отношении женщин (1993 г.) и др.
В них особо отмечается, что государства обязаны уделять надлежащее внимание вопросам предупреждения, расследования актов насилия в отношении женщин, защиты прав потерпевших и наказания виновных.
В четвертом параграфе «Совершенствование уголовного законодательства об охране материнства» формулируются и обосновываются предложения по совершенствованию уголовно-правовых норм, являющихся предметом исследования.
Споры и дискуссии о том, какой должна быть ответственность за посягательство на жизнь и здоровье беременной женщины и эмбриона (плода), прежде всего, связаны с различным подходом законодателей и ученых-криминалистов к вопросу о моменте начала уголовно-правовой охраны человеческой жизни.
Исследования в области медицины и перинатальной нейропсихологии свидетельствуют о том, что жизнь человека начинается задолго до физиологических родов. Поэтому вопрос о моменте начала жизни с позиции уголовного права, по мнению автора, фактически является дискуссией о том, какой должна быть ответственность за противоправное лишение жизни человека на разных стадиях ее развития (эмбрион – плод – ребенок).
В диссертации предпринята попытка определения разумного компромисса между правом на жизнь неродившегося ребенка, репродуктивным правом беременной женщины и интересами государства. Автор полагает, что порядок проведения искусственного прерывания беременности должен быть регламентирован и обеспечивать контроль за сделанными операциями, а виновные в нарушении установленного порядка прерывания беременности должны нести уголовную ответственность, соответствующую характеру и степени общественной опасности совершенных деяний.
Проведенное комплексное исследование показывает, что с развитием медицинских технологий в условиях рыночной экономики противоправные посягательства на жизнь и здоровье беременной женщины и эмбриона (плода) приобретают новый характер, поэтому действующее законодательство не может обеспечить надлежащую охрану материнства и нуждается в дальнейшем совершенствовании.
В работе предлагаются следующие новеллы, касающиеся уголовного законодательства и практики его применения:
1. Исключить указание на заведомую осведомленность виновного о беременности потерпевшей (в п. «в» ч. 2 ст. 117, п. «е» ч. 2 ст. 126, п. «е» ч. 2 ст. 127, п. «и» ч. 2 ст. 127-1, п. «е» ч. 2 ст. 206 УК РФ), а также в п. «з» ч. 1 ст. 63 УК РФ).
2. Изложить п. «г» ч. 2 ст. 105 УК РФ в следующей редакции: «посягательство на жизнь женщины, находящейся в состоянии беременности», выделив его в качестве нового самостоятельного особо квалифицированного состава преступления (ч. 3 ст. 105 УК РФ).
3. Для установления единообразной судебной практики при квалификации действий виновного, полагавшего, что совершает убийство беременной женщины, которая в действительности не находилась в состоянии беременности, в соответствии с действующей редакцией ст. 105 УК РФ внести изменение в постановление Пленума Верховного Суда РФ «О судебной практике по делам об убийстве» от 27 января 1999 г. № 1, дополнив его пунктом 7.1 следующего содержания: «7.1. При квалификации действий виновного, полагавшего, что совершает убийство беременной женщины, которая в действительности таковой не являлась, следует учитывать направленность его умысла. Если суд установит, что виновный, ошибочно считая потерпевшую беременной, предвидел возможность или неизбежность наступления общественно опасных последствий и желал их наступления, его действия следует квалифицировать как покушение на жизнь беременной женщины, поскольку он не довел свой преступный умысел до конца по независящим от него обстоятельствам».
4. Поскольку применение насилия или угроза его применения в отношении беременной женщины негативно влияет на развитие плода, предусмотреть состояние потерпевшей в качестве квалифицирующего признака умышленных деяний, совершенных против ее жизни и здоровья (в ст. 110, 112, 115, 116, 121 и 122 УК РФ).
5. Предлагается изложить ст. 123 УК РФ в следующей редакции:
«Статья 123. Незаконное прерывание беременности.
1. Прерывание беременности с согласия женщины в нарушение порядка, установленного законом или иным нормативным правовым актом, –
наказывается лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до пяти лет, либо обязательными работами на срок от ста до двухсот сорока часов, либо исправительными работами на срок от одного года до двух лет, либо лишением свободы на срок от двух до пяти лет.
2. То же деяние, совершенное:
а) лицом, не имеющим высшего медицинского образования соответствующего профиля;
б) группой лиц по предварительному сговору или организованной группой лиц;
в) вне медицинского учреждения;
г) при сроке беременности свыше 12 недель;
д) в целях использования тканей эмбриона (плода);
е) из корыстных побуждений;
ж) в отношении несовершеннолетней;
з) в отношении двух или более лиц, –
наказывается лишением свободы на срок от трех до семи лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до трех лет или без такового.
3. Деяния, предусмотренные частями первой или второй настоящей статьи, если они:
а) совершены при сроке беременности свыше 22 недель;
б) повлекли по неосторожности причинение тяжкого вреда здоровью женщины или ее смерть;
в) совершены в отношении потерпевшей, не достигшей четырнадцатилетнего возраста, –
наказываются лишением свободы на срок от пяти до десяти лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до трех лет.
Примечание: под прерыванием беременности в настоящей статье понимается совершение действий, направленных на изгнание или умерщвление эмбриона (плода) в утробе матери».
В заключении кратко сформулированы основные выводы и рекомендации по совершенствованию уголовного законодательства и правоприменительной практики, наиболее значимые из которых изложены в автореферате.
В приложениях представлены таблицы и диаграммы, отражающие результаты проведенного социологического исследования.
Основные положения диссертации опубликованы
в следующих работах автора:
Статьи, опубликованные в ведущих рецензируемых журналах и изданиях, указанных в перечне Высшей аттестационной комиссии Министерства образования и науки Российской Федерации:
1. Киселева, М.В. Уголовная ответственность за незаконное прерывание беременности / М.В. Киселева // Уголовное право. – 2008. – № 4. – С. 31 – 35. – Библиогр.: с. 35. – 0,3 п.л.
2. Киселева, М.В. Посягательство на жизнь эмбриона / М.В. Киселева // Законность. – 2010. – № 1. – С. 53 – 55. – 0,2 п.л.
Публикации в иных изданиях:
3. Киселева, М.В. Уголовная ответственность за незаконное производство аборта в странах Содружества / М.В. Киселева // Вестник Орловского государственного университета. – 2008. – № 4. – С. 354 – 358. – 0,3 п.л.
4. Киселева, М.В. Умышленное причинение смерти плоду: незаконный аборт или убийство? / М.В. Киселева // Конституция как основа правовой системы государства в ХХI веке: материалы международной научно-практической конференции. Москва, 30 – 31 октября 2008 г. – М.: РУДН, 2009. – С. 625 – 630. – 0,3 п.л.
5. Киселева, М.В. Вопросы квалификации убийства заведомо для виновного беременной женщины / М.В. Киселева // Уголовное право: стратегия развития в ХХI веке: материалы шестой международной научно-практической конференции 29 – 30 января 2009 г. – М.: Проспект, 2009. – С. 298 – 301. – 0,2 п.л.
6. Киселева, М.В. Криминологическая характеристика убийства заведомо для виновного беременной женщины / М.В. Киселева // Современные проблемы и тенденции развития уголовного права, криминологии и уголовно-исполнительного права Республики Казахстан: материалы международной научно-практической конференции. Т. 2. – Караганда: КарЮИ МВД РК им. Баримбека Бейсенова, 2009. – С. 153 – 155. – Библиогр.: с. 155. – 0,1 п.л.
7. Киселева, М.В. Объективная сторона незаконного производства аборта / М.В. Киселева // I веке: сборник: материалы седьмой международной научно-практической конференции 28 – 29 января 2010 г. – М., 2010. – С. 295 – 299. – 0,2 п.л. | 
