МИФОПОЭТИЧЕСКАЯ ИНТЕРПРЕТАЦИЯ ЛИТЕРАТУРНОГО И ФОЛЬКЛОРНОГО ТЕКСТА: ТЕНДЕНЦИИ В ИСТОРИИ РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ ХІХ ВЕКА

Короткий опис

ЧЕРКАССКИЙ НАЦИОНАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ
ИМЕНИ БОГДАНА ХМЕЛЬНИЦКОГО

На правах рукописи

КИЧЕНКО АЛЕКСАНДР СЕМЕНОВИЧ

УДК 801.8+821.161.118”-2

МИФОПОЭТИЧЕСКАЯ ИНТЕРПРЕТАЦИЯ ЛИТЕРАТУРНОГО И ФОЛЬКЛОРНОГО ТЕКСТА: ТЕНДЕНЦИИ В ИСТОРИИ
РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ ХІХ ВЕКА

10.01.02 русская литература
10.01.07 фольклористика

ДИССЕРТАЦИЯ
на соискание научной степени
доктора филологических наук

Научный консультант
Мазепа Наталья Ростиславовна,
доктор филологических наук

Черкассы - 2004

СОДЕРЖАНИЕ

ВВЕДЕНИЕ .......с.

4

РАЗДЕЛ ПЕРВЫЙ. Основные этапы, направления и принципы изучения мифопоэтики в фольклористике и литературоведении .....с.

36

РАЗДЕЛ ВТОРОЙ. Художественная система фольклора: мифопоэтический ракурс ......с.

77

2.1. Реконструкция мифопоэтических форм как проблема фольклористики ......с.

77

2.2. Пример реконструкции мифопоэтического текста. Элементы космоса в народной загадке ..с.

104

2.3. О теоретических аспектах проблемы фольклорного прототипа в литературном произведении .....с.

112

2.4. Функциональная специфика мифопоэтических форм в истории фольклора и литературы ........с.

120

РАЗДЕЛ ТРЕТИЙ. Миф фольклор литература” как функциональное мифопоэтическое целое ...........с.

135

3.1. Мифологическая традиция в фольклоре и литературе ........с.

135

3.2. Структура мифа, ее культурологическая и философская оценка.......с.

147

3.3. Гоголевский Вий и Лихо из русских народных сказок А.Н.Афанасьева ..с.

181

РАЗДЕЛ ЧЕТВЕРТЫЙ. Словесный образ и его моделирующие мифопоэтические свойства ...с.

194

4.1. Внутренняя структура образа и модус мифопоэтического в фольклорном и литературном тексте ...................с.

194

4.2. Психологический параллелизм как мифопоэтическая модель.......с.

205

4.3. О некоторых чертах поэтической образности раннего Гоголя...с.

213

4.4. Структурно-смысловая целостность художественного образа: генезис и мифопоэтическая функция .......с.

231

4.5. Поэтическая структура малых форм фольклора ..........с.

256

РАЗДЕЛ ПЯТЫЙ. Жанр как мифопоэтическая структура. Фольклорно-литературная парадигма и проблемы типологии ............с.

272

5.1. Жанр как концептуальная и смысловая мифопоэтическая модель ..........с.

272

5.2. Специфика функционирования мифопоэтической жанровой структуры. «Вечера на хуторе близ Диканьки» Гоголя как повествовательный цикл ...с.

318

РАЗДЕЛ ШЕСТОЙ. Фольклорно-литературная поэтическая система. Мифопоэтическая функция и проблема творческого метода ....с.

363

6.1. Комбинирование как структурный элемент мифопоэтического ...с.

363

6.2. Повесть Гоголя «Вий»: мифопоэтическая интерпретация сюжета .....с.

383

ЗАКЛЮЧЕНИЕ ............с.

397

ЛИТЕРАТУРА ..............с.

406

ВВЕДЕНИЕ

Актуальность работы. В последние десятилетия исследования в области мифопоэтики и мифопоэтического вызывают большой интерес, занимают значительное место в отраслях фольклористики, литературоведения, культурологии, философии. При всем противоречивом, а нередко и резко критическом отношении к термину (вмещающему, дескать, явно оксюморонное сочетание смысловых полюсов мифа и поэзии), мифопоэтика приобрела достаточно объемный содержательный статус, выяснению смысла которого и посвящена в целом предлагаемая работа. Прежде всего необходимо сказать о разноуровневом употреблении термина и его понятийной многозначности. Тут мы сталкиваемся с привычным уже явлением, когда тот или иной термин в его различных значениях функционирует хотя и в родственных, но все-таки самостоятельных научных сферах: фольклористике, мифографии, герменевтике, культурологии, семиотике, литературоведении. Категория мифопоэтического как раз и представляет собой яркий пример терминологической диффузии, однако на сверхэмпирическом уровне конструирует и констатирует по существу единый факт: импульс мифа и мифологического мировоззрения, прослеживаемый в культуре постмифических эпох. Этот импульс заметно ощутим в фольклоре, несколько ослаблен в индивидуально-авторском творчестве, он может усиленно проявляться в развитии одних культурно-исторических эпох и угасать в других, тем не менее наличие мифологического модуса в истории культуры никем не ставится под сомнение. Фольклорное или литературное поэтическое выражение такого модуса и может быть расценено как проявление мифопоэтического культурного начала. Может быть поэтому смысловым эквивалентом мифопоэтического чаще всего оказывается определение внутренних поэтических смысловых структур текста, довольно широко фигурирующее в литературоведческих работах.
Однако более детальный анализ особенностей поэтической структуры, актуализирующей мифологическое мировоззрение, показывает, что статус мифопоэтического выходит далеко за рамки экспликации конструктивных единиц художественного текста: он отсылает прежде всего к специфике функционирования элементов мифологической картины мира внутри фольклорно-литературной творческой системы.
Изучение мифопоэтической функции и определение мифопоэтики как функциональной подсистемы в системе фольклорно-литературных связей и является главнейшей идеей и содержанием предлагаемой работы.
Современная филологическая наука имеет уже достаточный опыт мифопоэтических исследований (плюс опыт еще дотерминологического характера, восходящий к теориям А.Н.Афанасьева, Ф.И.Буслаева, А.А.Потебни, А.Н.Веселовского) и органично оперирует несколькими определениями сущности мифопоэтики и мифопоэтического:
1) мифопоэтика в общекультурном плане выступает в роли дефиниции архаического мировоззрения и его мыслительных (культурных) архетипов мифологических структур и образов, являющихся результатом сакрализованного мировоззрения первобытных этносов [90, 74]. Следовательно, мифопоэтика определяется как отражение мифологических ходов мышления, которые неожиданно всплывают” в индивидуально-творческом сознании и позволяют автору кратчайшим образом зафиксировать объем культурного содержания (аспект экономии) и тем самым предельно расширить повествовательное пространство, увеличив его мерность и возможности сочетания полисемантичных элементов внутри этого пространства (аспект теоретико-информационный) [280, 195];
2) в исследованиях, посвященных проблемам неомифологической традиции” в литературно-художественном творчестве, термин мифопоэтика употребляется в значении мифологическая традиция” (архаичная, библейская, античная, древнеиндийская и др.) [90, 75]. С этой точки зрения мифопоэтика может расцениваться как поэтический прием, предполагающий творческое использование, переосмысление и вживление в культуру поздних исторических периодов устойчивых мировоззренческих моделей, на основе которых появляются самобытные художественные формы [218, 24]. Здесь ситуативные отношения художественно-литературных текстов к универсальным знаковым модусам могут быть двоякими: с одной стороны тексты выступают в пассивной функции источников для реконструкции архаичных мировоззренческих систем, а с другой способны выступать и в функции активной, когда они сами формируют и разыгрывают мифологическое и символическое, приоткрывая пути из темных глубин архетипного подсознательного к свету знания [280, 4];
3) ориентация на мифопоэтическое как на сумму универсальных приемов и переработанных культурным сознанием известных мыслительных стереотипов позволяет определять мифопоэтику как собственно творческую форму, воплощающую индивидуально-творческие мировоззренческие установки. Такую форму можно назвать вечно возрождающейся формой культурного освоения действительности [218, 25]. При этом формализованный” подход выходит далеко за рамки сюжетно-текстуального целого и захватывает области исторической поэтики, поэтики индивидуально-авторского жизнетворчества: объектами мифопоэтического в равной мере могут выступать и художественные тексты, и отдельные проявления индивидуально-авторского мифосознания (Гоголь, Сомов, Погорельский, Одоевский, Тютчев, Салтыков-Щедрин, Достоевский, Ремизов, Белый, Булгаков, Джойс, Кафка, Манн, Маркес, Фаулз, Павич и др.), и целостные художественные комплексы, интерпретирующие культурный миф (фольклор, ритуал, карнавал, литературные направления барокко, романтизма, модернизма) [218, 25]. В результате определяются пути анализа литературных явлений, классифицирующие мифопоэтическое в качестве одного из возможных аспектов художественного текста и, следовательно, текстуальной картины мира в целом [42];
4) в некоторых случаях понятие мифопоэтика наполняется подсиленным эпистемологическим звучанием, особенно в работах мифокритического” направления, в которых архаичная мифопоэтическая культура приобретает статус одного из методологических принципов исследования семантики литературного творчества [90, 75]. Принципиальной позицией в этом отношении является философско-культурологическое обоснование поэтических механизмов трансформирования интуитивно-образного типа мифологического творчества в логико-понятийный тип творческого сознания. Мифопоэтика выступает функциональным звеном в ряду превращений мифа как своеобразного вида мирочувствования, специфичного, образного, чувственного, синкретичного представления” [122, 41] в вид поэтической формы, имплицитно содержащей осколки концепции мифологического мировоззрения и миропонимания.
Таков, в общих чертах, диапазон научных смыслов и значений, вкладываемых сегодня в понятие мифопоэтики. Причем анализ вышеизложенных научных позиций показывает не столько разбежность и противоречивость предложенных дефиниций, сколько их семантическую взаимодополняемость, своего рода матрешкообразный” принцип определения, когда одна черта явления произрастает из другой, отделяется от нее, повторяя и вместе с тем рельефнее и резче обозначая смысл целого.
Главная культурная функция мифопоэтики, на наш взгляд, заключается в том, что она выступает связующим звеном в системе сложнейших взаимоотношений мифологии, фольклора и литературы. Именно трансформативная роль мифопоэтики как раз и должна быть ведущей в попытках определения функционально-смысловых приоритетов мифопоэтических аспектов культуры. Актуальность данной работы и состоит в установлении функциональных возможностей мифопоэтических модусов в фольклорной (прежде всего) и литературной среде. Такая постановка вопроса неизбежно определяет как объекты исследования (мифологический, фольклорный, литературный материал), так и круг научных проблем, связанных с изучением смысловой разноуровневости мифического и поэтического типов культурного мышления.
Постановка проблемы. Изучая функциональные особенности и возможности мифопоэтических форм, необходимо учитывать, что мы имеем дело с явлением, которое ясно и конкретно, на уровне поэтической структуры текста, подчеркивает культурную преемственность и взаимозависимость мифо-фольклорных и мифо-литературных связей. Говоря о наличии таких связей, мы по сути дела ведем речь о формах словесного творчества, содержащих в той или иной мере семантический эквивалент мифа, мифологической структуры, мифологической логической ситуации и т.п. Вот почему в поле исследовательского зрения необходимо постоянно держать все три составные части словесной культурной картины мира: 1) структурно-семантическую ситуацию мифа, 2) механизм фольклорного текстопорождения и семантику фольклорного жанра, 3) рецепцию и трансформацию устнопоэтической традиции в литературном творчестве. В таком ракурсе взаимосвязи в системе миф фольклор литература” получают свое более-менее полное смысловое освещение.
Анализируя конкретный фольклорно-литературный материал, нельзя не заметить, что проблема мифопоэтического сводится по большому счету к проблемам творческой корреляции мифа и жанра, к просвечиванию в ткани поэтических жанровых структур некоторых мифологических понятийных стереотипов. Особенно хорошо это видно в образной и жанровой поэтической среде фольклора: именно она является важнейшим звеном, перерабатывающим мифологическую систему понятий в систему поэтических форм. Литературное же творчество обращено к мифу уже не напрямую, а только через фольклорную поэтику. Таким образом, проблема в целом может быть связана с соотнесением фольклора (как поэтической системы, транслирующей миф) и литературы (как системы, воспринимающей мифологическую информацию в уже поэтически оформленном виде) на уровне преемственности мифопоэтических форм. Речь идет прежде всего о необходимости четкой и последовательной структурной дифференциации понятий мифа и словесного (фольклорно-литературного) творчества. Проблема мифопоэтического статуса художественного текста, меры его адаптированности относительно мифологической культурной среды связывается с методологическим принципом структурного разграничения мифа и литературы как различных знаковых систем. Сквозной идеей работы является актуализация сфер образно-мифологического и словесно-поэтического как разноуровневых плоскостей единого культурного дискурса. Вместе с тем на путях эволюции словесного искусства нередко наблюдаются точки пересечения архетипного и поэтического, организующие феноменальные поэтические структуры. Как представляется, вся система фольклорных жанров основана именно на таком перекрестном” творческом принципе, следовательно, все наблюдаемые структурно-семантические совпадения мифа и литературы возможны только благодаря фольклору и только в его транстекстуальном” присутствии.
Капитальная мифопоэтическая функция фольклора в его связях с литературной творческой системой уже определялась нами в изданных ранее работах, посвященных проблемам фольклорной теории [125; 129]. Тем не менее, сегодня возникла необходимость существенного уточнения мифопоэтической концепции культуры, особенно в связи с типологией фольклорно-литературного творчества. Подобно тому, как черты культурных отношений могут быть заметны только на фоне не-культуры, мифопоэтическая специфика фольклорной среды замечается в связи с поэтическими системами противоположного, индивидуально-авторского типа творческого сознания.
Предлагаемая работа и является попыткой системно-проблемного подхода к некоторым наиболее важным, на наш взгляд, теоретическим аспектам фольклористики и литературоведения. Один из таких вопросов непосредственно касается проблемы соотношения мифа и жанра в рамках фольклорно-литературной традиции, их тесной взаимосвязи и взаимообусловленности. Изучая исторические пути мифологии, ее культурную трансформацию в среде фольклора, а потом и литературы, можно без преувеличения констатировать: важнейшим принципом устнопоэтического творчества является реорганизация мифологического мышления в мифопоэтическое, результатом чего оказывается специфический мифологизированный статус фольклорного жанра. Можно также сказать, что на содержательной оси миф жанр” постоянно (и не только в области фольклора) происходят наиболее существенные и наиболее интересные культурные преобразования. Следовательно, проблема исследования функций мифопоэтических форм может быть сформулирована как проблема изучения типологических структурных и смысловых отношений на стыке мифологии и фольклора, фольклора и литературы. Главнейшим аспектом, на котором в данном случае следует сосредоточить внимание, является аспект культурного текстопорождения, теоретические основы которого подробно разрабатывала семиотическая школа. Ее выводы сводятся к установлению отношений художественного текста к культурному контексту, при которых наблюдается по меньшей мере две фундаментальные закономерности. Первая позволяет говорить о культуре как о сложной, иерархически организованной структуре, в которой тексты предстают или как однородные по отношению к другим типам текстов, или как выпадающие”, странные”, непонятные” (неоднородные) по отношению к семиотической порождающей системе [163, 155].
В ракурсе нашей проблемы, отсылающей фольклорно-литературные жанры к мифу, фольклорный текст можно интерпретировать как условно однородный” мифологической среде, литературный текст как неоднородный” по его риторическому и поэтическому статусу. Вот почему проблемы мифопоэтического намного легче разрешать на поэтическом материале фольклора, зарождающемся и развивающемся если не внутри, то по крайней мере на границе семиотической среды мифа, вне структурно-смысловой дистанции с мифологической поэтикой.
Вторая семиотическая закономерность связана со спецификой мифологической ориентации культуры, когда в ее иерархии появляются промежуточные тексты-коды, реализуемые в виде вариантов в текстах последующих уровней. В ходе культурного функционирования (процессе текстообразования) каждый знак текста-кода может разворачиваться в самостоятельную парадигму, составлять собственный уровень, свое единство выражения и содержания [163, 150-151]. С точки зрения нашей проблемы опять-таки важно увидеть, что мифопоэтический прием и нацелен как раз на создание такого текста-кода: входя в структурные связи с поэтической системой, модус мифологического образует объемный текстуальный запас, конкретно не выявляющийся, но имплицитно наличествующий в подсознании народного сказителя, импровизатора (варьирующего текст), писателя (создающего индивидуально-авторскую картину реальности). Путь от текстовой реальности к тексту-коду (смысловому объекту текста) возможен на уровнях научной реконструкции правил структурной организации знаков, установления фольклорно-мифологических прототипов, описания структурной модели текста по образцу морфологического приема В.Я.Проппа, то есть уровнях, нацеленных на описание стоящего за структурой реального, хотя и не выявленного текстового объекта.
Если попытаться связать намеченные выше закономерности в единое теоретическое целое, то получится, что механизм текстопорождения в системе культуры выполняет две функции: адекватную передачу культурных значений и функцию рождения новых смыслов [163, 150]. Посмотреть на место и роль мифопоэтических форм в ракурсе как мифологизированной культуры (фольклора), так и литературного художественного творчества чрезвычайно любопытно: изучение мифопоэтики может подвести к установлению общих законов, средств, приемов, дополнительных сопутствующих черт в системе культурной коммуникации. Наша рабочая гипотеза в целом сводится к прочтению мифопоэтического в системе фольклорно-литературных связей как механизма, функционирующего ради порождения новых культурных смыслов. При этом новые смыслы образуются не только внутри конкретного текста, но прежде всего на уровне контекстуальном: восприятие мифопоэтического текста в его творческой новизне невозможно без реконструктивного прочтения и рецепции общего мифопоэтического контекста. Так, в общем виде, очерчиваются две грани проблемы: от установления образной и жанровой зависимости в культурной системе миф фольклор литература” до попыток реконструкции текстообразующего мифопоэтического механизма с целью интерпретации этой системы как синтагматически организованного целого, важнейшим структурно-смысловым звеном которого является устнопоэтическая традиция. Разумеется, это лишь предварительная постановка вопроса; в ходе изложения сущность проблемы неизбежно будет конкретизироваться и уточняться.
Цели и задачи исследования. Система мифо-фольклорных и фольклорно-литературных связей представляет многоуровневое, полифоничное, а подчас и диффузное явление. Определение и описание всех закономерностей функционирования этой системы едва ли возможно. Но теоретически можно предположить, что развитие ее связано с наличием внутренних трансформационных процессов, ведущих к появлению словесно-поэтических приемов и форм выражения реальности.
Определение конкретного содержания этих творческих трансформаций, прослеживаемых в художественной структуре фольклора, в его живой поэтической традиции, а затем и в литературном творчестве, как раз и является непосредственной целью данной работы.
Такая цель закономерно предусматривает решение следующих основных задач:
1) выяснение влияния мифологической культурной традиции на конкретные уровни художественной структуры фольклора: художественное сознание и образ, стиль, поэтический род и жанр, творческий метод (тип творчества);
2) определение на художественном материале фольклора и литературы преобразований мифологического образного понятия в мифопоэтическое. При этом важно показать, как мифопоэтика становится художественной формой, следовательно, рождает совокупность устойчивых поэтических приемов (общих знаковых топосов, которые определяют сущностные черты устнопоэтической традиции);
3) очерчивание семиотически-моделирующих возможностей фольклорного образа и жанра, которые являются результатом культурной трансформации мифа, и в этом статусе удерживают и несут в себе устойчивые фрагменты мифологической картины мира, то есть выступают теми кирпичиками (термин Е.М.Мелетинского), из которых исторически складывается новая фольклорная и литературная поэтика;
4) раскрытие диалектической связи изучения поэтики фольклора и литературы с изучением самой структуры мифологического культурного мышления, в которой заложены все предпосылки поэтических открытий фольклора. Как известно, творческая миссия последнего состоит в переработке и передаче мифологических поэтических стереотипов во все последующие культурные эпохи;
5) установление статуса мифопоэтики, которая, с одной стороны, выступает функциональной подсистемой внутри системных мифо-фольклорно-литературных связей, а с другой набором устойчивых приемов и повествовательных ходов, организующих художественную форму;
6) определение поэтических функций самой этой формы, неизбежно переживающей ряд исторических культурных трансформаций; ведь с большой долей вероятности можно предположить, что мифопоэтическая функция, например, загадки или пословицы в структурно-системных отношениях фольклора и литературы совершенно иная, чем функция тех же жанров в системе миф фольклор”. Отсюда можно сделать вывод, что обозначение поэтологической функции фольклорного жанра неизбежно связано с его мифопоэтическим статусом;
7) анализ конкретных образных и жанровых фольклорно-литературных форм, содержащих модус мифологического; такой анализ непосредственно связан с методами реконструкции мифопоэтичесих текстовых объектов и ориентирован на установление внутренних механизмов культурного формотворчества.
Комплексное решение поставленных задач, конечно, невозможно без определения принципов отбора конкретного поэтического материала. При всей общей декларации теоретических установок, смысловым центром работы является изучение механизма отдельного поэтического приема, предложены попытки анализа конкретных образно-поэтических средств.
Материал работы. В культурной системе взаимодействий мифа, фольклора и литературы устнопоэтическое творчество закономерно занимает центральное смысловое положение. Это и есть именно та сфера, которая органично содержит в себе мифологические поэтические структуры и в то же время вторгается в область литературного (индивидуально-авторского) творчества. Культурное посредничество фольклора и послужило главнейшим доводом, обусловившим выбор его в качестве исходного материала исследования. Однако устнопоэтическая традиция при всей ее автономности и структурно-смысловой самодостаточности не может рассматриваться изолированно, если речь идет об установлении общекультурного статуса мифопоэтики. Есть много исследовательских случаев, когда фольклорную традицию действительно необходимо отграничить от литературной; в нашем же случае, наоборот, фольклорно-литературную систему следует теснейшим образом увязывать в единую связку, поскольку на функциональном уровне мифопоэтика выполняет одну и ту же роль и в фольклорной, и в литературной творческой сфере. Следовательно, как фольклорный, так и литературный художественный образ, жанр, поэтический прием становятся материалом исследования. Фольклорная ситуация с ее усиленным мифологическим началом, несомненно, должна быть анализируема в большей степени, из литературной же сферы отбираются явления, максимально приближенные к фольклорно-мифологической традиции. Показательными примерами такого сближения в русской литературе нам представляется творчество Гоголя, Сомова, Погорельского, Салтыкова-Щедрина, Ремизова, Белого, Булгакова. Скажем, образно-сюжетная поэтика Гоголя определяется в работе в качестве образца рецепции и творческого воплощения мифа как в его понятийном, так и структурном эквиваленте. Фактически то, что мы называем культурным мифотворчеством Гоголя (Тютчева, Белого, Булгакова, Джойса перечень имен легко продолжить), в максимальном приближении оказывается подсознательным творческим внедрением мифологизированного поэтического приема в литературный текст. Гоголевский материал может выступать яркой иллюстрацией мифопоэтического метафорического модуса на уровне образно-символическом и сюжетно-композиционном. Анализ ранних гоголевских повестей с точки зрения мифологических структур со всей очевидностью подтверждает это положение. В соответствующих местах работы предложена попытка установления структурно-смысловых параллелей между Вечерами”, Миргородом” Гоголя и фольклорно-мифологическим контекстом, подсказывающим пути реконструкции прототипов и мифологических субстратов ранних гоголевских повестей.
История русской литературы отмечена несколькими периодами интенсивной авторской мифологизации действительности. В силу определенных социальных, идеологических, этических причин вспышки мифотворчества наблюдаются в петровскую и екатерининскую эпохи, на рубеже XVIII-XIX веков (особенно в романтическом творчестве), в искусстве серебряного века. Есть основания полагать, что процесс возрождения мифологических схем на уровне индивидуально-авторского творчества имеет определенные внутренние закономерности. В качестве исходного материала работы предлагается анализ романтических авторских мифов, в частности гоголевских, хотя мифотворческая тенденция эпохи просматривается в той или иной степени также у В.Нарежного, Н.Полевого, А.Погорельского, О.Сомова, К.Рылеева, В.Одоевского, М.Загоскина и других авторов-романтиков. Сущность гоголевского мифопоэтического приема и гоголевских мифологизированных форм можно с большой долей вероятности экстраполировать на всю романтическую литературную сферу с тем, чтобы на примере этих форм изучать внутреннюю специфику романтического творчества.
Все вышеизложенное (и не только в связи с обоснованием материала работы) имело целью показать, что фольклор является сложной и многоярусной художественной системой. Он исключительно необходимый уровень эволюции словесно-поэтической культуры. Тем не менее, акцентировать внимание только на трансляционной функции фольклора (пусть даже в такой столь разветвленной связке как миф образ жанр”) это значит учитывать лишь одну его функциональную культурную возможность. Важно указать, что фольклор как трансформационная мифологизированная система включен в систему искусства в целом и находится с нею в тесной неразрывной связи. Изучение феноменальных черт и возможностей фольклора является, соответственно, изучением общих возможностей и закономерностей искусства. С точки зрения теории искусства присутствие фольклора можно рассматривать как прецедент постоянной, непрерывной художественно-творческой деятельности человека, и более того как насущную необходимость существования человечества. Фольклор в его главенствующих внутренних законах бытования универсален, как универсально само искусство.
Ю.М.Лотман в работе Структура художественного текста” совсем небезосновательно размышлял: Занятый производством, борющийся за сохранение своей жизн

Список літератури

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Обоснование мифопоэтического концепта в системе мифо-фольклорно-литературных связей составляет одну из важных методологических проблем современной теории фольклора и литературы. Многочисленные мифографические исследования зарубежных и отечественных ученых заложили прочный фундамент изучения процессов трансформации мифологических структур в культуре фольклорно-литературных эпох. Это прежде всего работы, предлагающие историческое и теоретико-философское осмысление феномена мифа и мифотворчества (Э.Тайлор, Дж.Фрэзер, К.Юнг, К.Леви-Стросс, Р.Барт, Дж.Кемпбелл, А.Ф.Лосев, Ж.Деррида, Н.Фрай, М.Фуко, Ю.Кристева, Ж.Лакан, М.Элиаде, В.Тэрнер, Я.Э.Голосовкер, Е.М.Мелетинский, Ю.М.Лотман) и формулирующие идею внеисторического бытия мифологических архетипов, их транспективности и вечного возвращения”. Именно восходящий к концепции Ф.Ницше атрибут вечного возвращения” мифа и рождает культурные способности и качества мифомышления. Появление мифологических форм в культурном сознании постмифических эпох и естественно, и закономерно. При этом влияние мифологии универсально: она нередко формирует всю парадигму культурного текста от его образно-сюжетных схем до стратегических идеологических аспектов. Культурный текст, складывающийся на основе мифологической традиции, обладает широким спектром структурно-моделирующих и трасформационных возможностей. Показательными в этом отношении являются работы Н.Фрая, развивающие теоретическую традицию архетипного анализа мифов и мифологии. Н.Фрай и его последователи рассматривают миф как структурную основу фольклорно-литературной традиции и исследуют риторику мифологии, возводя ее в ранг поэтической грамматики текста (Ц.Тодоров, У.Эко). В такой интерпретации внимание фокусируется на моментах артикуляции и вербализации мифо-ритуальных структур, то есть моментах, когда миф приобретает форму и значение, становится моделью культурной коммуникации. Коммуникативная сфера мифа рассматривается в рамках соссюровских понятий языка” и речи” (langue/parole): миф представляет кодифицированную систему правил языка” (как совокупности знаков), а его поэтическая интерпретация индивидуальную систему речи” (вариативности знаков), приемов культурного общения, реализуемых на основе семантического кода. Принцип культурной поэтически-речевой деятельности расценивается как индивидуальный акт выбора и актуализации” мифологических смыслов (Р.Барт). В целом структурно-семиотическая методика исходит из принципа культурной речевой комплексности, возводящего ведущие структурно-семантические черты творчества к мифу, что и обеспечивает фольклорно-литературной традиции устойчивость и целостность, несмотря на частые социально-идеологические переориентации. Структурно-семиотическая научная традиция предпочитает скорее изучение идеологии художественных форм, произрастающих из универсальных культурных структур.
Другая группа мифографических исследований касается как раз проблем культурного формотворчества на основе мифологических познавательных моделей. Возможность внутренних структурных преобразований мифологического смысла в форму” [26, 81-82] и составляет главную идею разысканий в области мифопоэтического (В.В.Иванов, В.Н.Топоров, Г.Грабович, Е.М.Мелетинский, Ю.И.Левин, Н.И.Толстой, Б.А.Успенский, А.Л.Топорков). Особенно плодотворными в этом направлении оказались исследования реконструкционного характера, захватывающие, помимо мифологического, широкий спектр этнографического, фольклорного, литературного, лингвистического материала. Обоснование мифопоэтики, таким образом, вырастает на основе реконструкционного анализа большого объема культурных фактов. Теоретически реконструкция восходит к идее смыслового текста-кода, осознаваемого и интерпретируемого в качестве идеального информационного образца. Этот текст вмещает не абстрактный набор речевых” правил, а является синтагматическим построенным целым, организованной структурой знаков (Ю.М.Лотман).
Предполагается, что структурные текстовые связи, заложенные уже в компактной мифологической метафорике, разворачиваются в системе вариаций: народно-импровизационных, индивидуально-авторских. Момент вариативности основывается на культурной памяти текста, на способности метафорического взаимосоотношения эмпирической (денотативной) и мифологической (коннотативной) сфер. Универсализм метафоры порождает многослойное семиотическое пространство текста, где взаимодействуют, интегрируются, иерархично выстраиваются культурные языки. Концепт мифопоэтического представляется одним из таких иерархических уровней текстовой структуры, организующих культурное лицо” текста. Это по существу объект, произрастающий из метафорической структуры: фольклорный текст” (соответственно, речь идет о мифопоэтическом компоненте фольклорных форм), романтический текст” или постмодернистский текст”, воплощающие мифологический компонент в соответствующие модели мировосприятия, петербургский текст”, московский текст” и т.п. В каждом из перечисленных случаев мифопоэтические формы актуализируют те или иные понятийные модели, составляющие знаковую систему. Например, анализируя специфику петербургского текста” на материале романов Достоевского, В.Н.Топоров определяет глубинный архаизм творческого мышления автора, в котором наличествует объективная модель устойчивого прототекста, варьирующегося в ряде произведений. Вычленение и анализ семиотических элементов одного иерархического ряда текста, наблюдение их реминисцентных перекличек с другими текстовыми элементами может служить основой реконструкции архаичных мыслительных схем [280, 194-195].
Мифопоэтические текстовые структуры организуются по принципу смысловой игры, генерирующей системы культурных значений. Подобно значениям лексем, мифопоэтические элементы с большей или меньшей интенсивностью мерцают” в сфере предпочтений той или иной культурной эпохи. Усиленная рецепция мифа отличает, скажем, фольклорную ситуацию, периоды барокко, романтизма, модернизма, постмодерна. Так, современный постмодернистский мифологический дискурс отличается как трансформацией устойчивого комплекса мифологических моделей, так и его десакраментализацией, формулировкой законов нового типа мифотворчества” [149, 1]. Постмодернизм и постструктурализм основаны, как известно, на идее развенчания архаичного мифа и выстраивания на его основе нового мифа современности. Между тем, модель проникновения, трансформации и функционирования ритуально-мифологических традиций в фольклорно-литературной практике остается достаточно устойчивой и коммуникативно продуктивной [149, 17].
Наконец, третий подход связан с мифопоэтической интерпретацией фольклорно-литературных текстов и основан на использовании пропповской структурной методики выстраивания на основе вариантов инвариантных функциональных сюжетно-композиционных моделей текста (В.Я.Пропп, П.Г.Богатырев, Г.Л.Пермяков, Р.О.Якобсон, Г.Грабович, А.Лорд, Х.Баран). С этой точки зрения мифопоэтика предстает в двух ипостасях: как форма (внутренняя структура) поэтической организации текста, и как функционально-смысловая единица текста, основанная на интерпретации коммуникативных возможностей мифа средствами поэтической речи. Пропповский метод, оказавший громадное влияние на становление и развитие структурно-типологических и семиотических исследований, положил начало системе структурной семантики текста, его модели на уровне структурной морфологии сюжета. Пропп убедительно показал, что специфика сюжета волшебной сказки связана не с мотивным рядом повествования, а с функциональными структурными единицами, вокруг которых эти мотивы группируются. Методика пропповской семантической дифференциации функций (отлучка, запрет, нарушение, разведка, вредительство и т.д.) позволила выстраивать на основе гомогенных фольклорных текстов сюжетные структуры, запечатлевшие архетипные мифологические черты. Универсальная функциональная структура фольклорного текста на уровне его мифопоэтической интерпретации может быть описана единством структуры запрета/нарушения/следствия и определена в качестве фольклорного сюжетного мифопоэтического инварианта. Надо сказать, что поэтическая интерпретация значительно ослабляет структурные связи мифа, разрушает его императивность, утилитарность, сакральность, праформу в целом; вместе с тем на основе распавшихся составных создается новая комбинация отношений, новая структурная связка, в основу которой положена не утилитарно-практическая, а эстетически-развлекательная доминанта. Явление мифопоэтического, таким образом, всегда полисемантично: одной стороной оно связано с жесткими смысловыми сцепками мифа и его словарем, а другой с системой формирующихся законов поэтической речи. Это хорошо видно на материале фольклорных текстов.
Все вышесказанное позволяет предположить, что методология изучения мифопоэтики и мифопоэтического компонента художественного произведения базируется по меньшей мере на трех положениях:
1) философско-теоретической интерпретации мифа, подводящей к осмыслению механизмов его познавательной структуры;
2) рецепционно-реконструкционного подхода, определяющего пути и границы воплощения мифологических понятийных структур в фольклорных и раннелитературных текстах с целью выявления изофункциональной специфики мифа;
3) изучения феномена мифа и мифологии изнутри фольклорно-литературной среды, переосмысляющей и переорганизовывающей мифологические структуры по законам поэтики.
Как результат, мифопоэтика отчетливее проявляется в структурно-семиотических и функционально-типологических связях с мифо-фольклорно-литературной системой. Грани типологических схождений мифа и фольклора, фольклора и литературы прекрасно демонстрируют культурную функциональность мифопоэтических форм.
Культурология, философия, фольклористика, литературоведение ХХ века широко используют не только ряд терминологических концептов, производных от понятия миф/мифотворчество, но и методологию привнесения мифографических подходов в изучение словесной культуры фольклорного и литературного периодов. Сегодня замечания в адрес мифопоэтики находим практически во всех литературоведческих и культурологических научных направлениях: от семиотики до постструктурализма, когнитивных исследований, рецептивной эстетики. С другой стороны, материалом для изучения специфики мифопоэтических форм служит широкий спектр художественных текстов (от фольклорно-мифологических до постмодернистских). Современная археология знаний” основывается на системе широких междисциплинарных взаимосвязей и функциональных парадигм.
Герменевтическая, феноменологическая, социологическая, структурно-семиотическая и другие научные экспликации мифа подводят к необходимости четкой дифференциации понятий мифологического и словесного (фольклорно-литературного) искусства. Продуктивность мифологической критики ХІХ-ХХ веков, как известно, связана с фундаментальным разграничением дефиниций мифа и поэтического творчества. Научный авторитет Потебни, обосновавшего систему качественных отличий между мифологическим и поэтическим способами мышления, сыграл в этом отношении первостепенную роль. Однако очевидно, что проблема объективизации коррелятивных связей мифа и литературы, границ их адаптации и интеграции, все еще остается дискуссионной. Единственным методологически последовательным принципом изучения мифо-литературного дискурса должен оставаться принцип структурного разграничения мифа и литературы как различных культурных знаковых систем.
Структура и содержание культурной эволюции, имеющей своим истоком мифологическое мышление располагается в последовательности дифференцированных понятий языка фольклора поэзии, исходя из чего и формируется научная методологическая стратегия: все наблюдаемые соотнесения, параллели, структурно-семантические совпадения мифа и литературы проявляются только благодаря фольклору и только в его транстекстуальном” присутствии. Центростремительная мифопоэтическая позиция фольклора, его принципиальная реставрационная” дискурсивность относительно системы мифологических архетипов организуют творческие мифо-литературные переклички.
Вот почему в центре внимания предлагаемой работы в большинстве случаев находилась фольклорная традиция, составляющая промежуточное культурное звено между мифологией и литературой. Тем самым раскрывалась фундаментальная трансформационная функция фольклора, подчеркивался тот факт, что мифологические архетипы впитываются литературой только благодаря посредничеству фольклора и только через его структурно-семантическую систему. Следовательно, методологической основой мифопоэтической интерпретации литературного текста должна стать теоретическая систематизация фольклора, взгляд на традицию в широком обобщающем ракурсе. Бесспорно, в этом направлении сделаны значительные шаги (начиная с фундаментальных историко-генетических исследований Веселовского), сформулированы интересные гипотезы. Тем более очевидно, что овладение теоретическими вопросами фольклора требует основательного знакомства, во-первых, с самым разнообразным культурным материалом (этнографическим, историческим, религиозным, лингвистическим, литературным и т.п.), мифологией как совокупностью представлений о мире и человеке, и, во-вторых, со спецификой внутренних механизмов фольклорного творчества, вырабатывающего и воплощающего свои собственные художественные законы. Эти законы и являются объектом внимательного теоретического осмысления. В связи с этим все вопросы теории фольклора так или иначе нацелены на изучение различных уровней художественной структуры фольклорных произведений: сюжетно-композиционного, жанрового, образного, мифопоэтического. Попытка их анализа показывает, что художественная структура фольклора, его поэтическая фразеология” находятся в постоянном столкновении с другими культурными системами, прежде всего, с мифологией.
Отсюда возникает интерес к культурной предыстории” фольклора, к реконструкции мифологического фона, повсеместно просвечивающегося сквозь поэтическую ткань текста. Важнейшим результатом тесного соприкосновения фольклора с мифологией является появление и развитие в устнопоэтической традиции ряда самобытных художественных форм, закладывающих фундамент всей дальнейшей культурной эволюции. К этим формам относятся, прежде всего, поэтическое слово, образ, род, жанр. Изучение их структурно-содержательных компонентов на стадии фольклора невозможно без рассмотрения генетических процессов внутри художественной традиции. Поэтому прологом к анализу художественной системы фольклора, предпосылкой ее понимания должен стать принцип исторической поэтики как комплексного исследования динамики различных историко-культурных форм.
В ракурсе исторической поэтики наряду с изучением специфики новых рождающихся культурно-эстетических форм обнаруживается и специфический принцип, сверхзадача фольклорного творчества. Она состоит в переорганизации мифологического мышления на собственно поэтическое, в преобразовании мифологической картины мира в мифопоэтическую.
Именно мифопоэтика начинает формировать семантику и содержание фольклорной культурной ситуации. Эта тенденция является предпосылкой всей дальнейшей эволюции искусства, в частности, словесного.
Начиная с концепций мифологической и культурно-исторической школ, фольклор совершенно справедливо расценивается как синкретичный вид творчества. И если понимать это определение синкретизма широко (не только как соединение элементов словесного, театрального, музыкального творчества, но и в культурологическом смысле), можно сказать, что народное устнопоэтическое слово формирует и объединяет культуру, связывает этапы ее развития в неразрывное целое, служит питательной почвой, живой водой” всякой творческой традиции. С этой точки зрения функционально-типологические связи фольклора и литературы приобретают ключевое значение, особенно в ракурсе типологии жанровых форм.
Мифопоэтическая интерпретация литературных жанровых структур показывает наличие глубинных связей индивидуально-авторского творчества с фольклорно-мифологической традицией. Как результат, изучение жанра в качестве мифопоэтической модели предполагает комплексный аналитический взгляд на две жанровые традиции: фольклорную (в ее историко-генетическом аспекте) и литературную (в аспекте функциональной типологии форм). Вне жанровой типологии определить мифопоэтические аспекты художественного текста достаточно сложно. Значительным подспорьем в этом направлении может служить типологическая классификация фольклорных жанров, определяющая общие для фольклорно-литературной традиции инвариантные поэтические формы. В целом они сводятся к структурным моделям прозаического, стихотворного и синкретично-игрового типа, которые сформировались уже на ранних стадиях фольклора и закрепились в качестве базисных для всей последующей творческой практики. Наблюдение функциональной зависимости фольклорных и литературных поэтический форм приоткрывает ряд системных дифференцирующих признаков: типов художественного текста (мифологического, канонического, не канонизированного и т.п.), жанровых и сюжетно-образных параллелей генетически родственных структур (например, лирики, басни, сказки, баллады), стилистических и поэтических приемов.
Типологические параллели, устанавливаемые на уровне фольклорных и литературных жанровых моделей, позволяют разрабатывать аспект универсальности мифопоэтических форм, предлагают единую методику изучения генетически родственных фольклорно-литературных мифопоэтических структур.

ЛИТЕРАТУРА

1. Абаев В.И. Образ Вия в повести Н.В.Гоголя // Русский фольклор. Материалы и исследования. Т. 3. М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1958. С. 303-307.
2. Аверинцев С.С., Андреев М.Л., Гаспаров М.Л., Гринцер П.А., Михайлов А.В. Категории поэтики в смене литературных эпох // Историческая поэтика. Литературные эпохи и типы художественного сознания. М.: Наследие, 1994. С. 3-38.
3. Аверинцев С.С. Риторика и истоки европейской литературной традиции. М.: Школа Языки русской культуры”, 1996. 448 с.
4. Агаєва Т. Гоголівський міф про Петербург. Чернігів: Ред-вид. відділ управління по пресі, 1994. 24 с.
5. Адамс В.Т. Природоописания у Н.В.Гоголя // Труды по русской и славянской филологии. Вып.5. (Ученые записки Тартуского университета. Вып. 119). Тарту: Изд-во Тартуского университета, 1962. С.77-132.
6. Адрианова-Перетц В.П. Очерки поэтического стиля Древней Руси. М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1947. 188 с.
7. Азадовский М.К. История русской фольклористики. М.: Государственное учебно-педагогическое изд-во Министерства просвещения РСФСР, 1963. Т.2. 364 с.
8. Аникин В.П. Д.Н.Садовников и его сборник загадок // Загадки русского народа. Сборник загадок, вопросов, притч и задач / Сост. Д.Н.Садовников. М.: Изд-во Московского университета, 1960. С. 3-30.
9. Аникин В.П. К зависимости стиля от образности (общетеоретические аспекты) // Фольклор: Поэтическая система. М.: Наука, 1977. С. 144-160.
10. Аникин В.П. Реконструкция фольклора Киевской Руси как научная проблема. М.: Изд-во МГУ, 1983. 42 с.
11. Аникин В.П. Русская народная сказка. М.: Просвещение, 1977. 208 с.
12. Аникин В.П. Советская историческая школа в былиноведении (40-60-е годы) и Всеволод Миллер // Вопросы теории фольклора. Русский фольклор. Л.,1979. Вып. ХІХ. С. 84-113.
13. Аникин В.П. Теория фольклора: Курс лекций. М.: Изд-во МГУ, 1996. 408 с.
14. Аничков Е.В. Язычество и Древняя Русь. СПб., 1914. 386 с.
15. Анциферов Н.П. Душа Петербурга. Л., 1990. 250 с.
16. Аристотель. Сочинения: В 4 т. М.: Мысль, 1983. Т. 4. 832 с.
17. Афанасьев А.Н. Древо жизни: Избранные статьи. М.: Современник”, 1982. 464 с.
18. Афанасьев А.Н. Народные русские сказки в трех томах. М.: Наука, 1985. Том І. 512 с.
19. Афанасьев А.Н. Народные русские сказки в трех томах. М.: Наука, 1985. Том ІI. 464 с.
20. Афанасьев А.Н. Народные русские сказки в трех томах. М.: Наука, 1986. Том ІII. 496 с.
21. Афанасьев А.Н. Поэтические воззрения славян на природу. Опыт сравнительного изучения славянских преданий и верований в связи с мифическими сказаниями других родственных народов. М., 1869. Т. 3. 850 с.
22. Афанасьев А.Н. Поэтические воззрения славян на природу. М.: Индрик”, 1994. Т.I (Репринт издания 1865 года, с исправлениями). 800 с.
23. Афанасьев А.Н. Происхождение мифа. М. Индрик”, 1996. 410 с.
24. Барабаш Ю.Я. Если я забуду тебя, Иерусалим” (Родина” чужбина” у Гоголя и Шевченко) // Вопросы литературы. 1998. № 5. С. 137-176.
25. Барабаш Ю.Я. Сад и вертоград (гоголевское барокко: на подступах к проблеме) // Вопросы литературы. 1993. Вып. І. С. 135-156.
26. Барт Р. Избранные работы: Семиотика. Поэтика. М.: Прогресс, 1994. 616 с.
27. Бахтин М.М. Вопросы литературы и эстетики: Исследования разных лет. М.: Худ. лит., 1975. 504 с.
28. Бахтин М.М. Проблемы поэтики Достоевского. 2-ое изд., переработанное и дополненное. М.: Сов. писатель, 1963. 364 с.
29. Бахтин М.М. Собр. соч.: В 7 т. / Ин-т мировой литературы им. А.М.Горького Российской академии наук. Т.5: Работы 1940-х начала 1960-х годов. М.: Русские словари, 1996. 732 с.
30. Бахтин М.М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса. М.: Худож. лит., 1990. 544 с.
31. Бахтин М.М. Эпос и роман (О методологии исследования романа) // Вопросы литературы. 1970. № 1. С. 95-122.
32. Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. М.: Искусство, 1979. 446 с.
33. Белый Андрей. Гоголь / Белый Андрей. Символизм как миропонимание. М.: Республика, 1994. С. 361-371.
34. Бердяев Н.А. Русская идея // Русская литература. 1990. № 2. С. 85-133.
35. Библиотека русского фольклора. Былины / Состав., вступ. ст., подготовка текстов и комментарии Ф.М. Селиванова. М.: Сов. Россия, 1988. 574 с
36. Библиотека русского фольклора. Сказки. Книга I / Состав., вступ. ст., подготовка текстов и комментарии Ю.Г. Круглова. М.: Сов. Россия, 1988. 544 с.
37. Бібліотека української усної народної творчості. Казки про тварин / Упоряд., передмова та приміт. І.П.Березовського. К.: Дніпро, 1986. 240 с.
38. Бирнбаум Х. Праславянский язык: Достижения и проблемы в его реконструкции. М.: Наука, 1987. 286 с.
39. Блюм А.В. Русская лубочная книга второй половины XIX века // Книга: Исследования и материалы. Вып.42. М.: Книга, 1981. С. 94-114.
40. Бочаров С.Г. Поэтика Пушкина. Очерки. М.: Наука, 1974. 208 с.
41. Бочаров С.Г. Сюжеты русской литературы. М.: Языки русской культуры, 1999. 632с.
42. Бражников И.Л. Мифопоэтический аспект литературного произведения. Автореф. дис. канд. филол. наук / 10.01.01 русская литература. Ин-т мировой литературы им. А.М.Горького. М., 1997. 22 с.
43. Булашев Г.О. Український народ у своїх легендах, релігійних поглядах та віруваннях. К.: Фірма Довіра”, 1992. 416 с.
44. Буслаев Ф.И. Преподавание отечественного языка. М.: Просвещение, 1992. 684 с.
45. Бюлер К. Теория языка. Репрезентативная функция языка. М.: Изд. группа Прогресс”-Универс”, 1993. 504 с.
46. Бикова М.В. Біля джерел модерністичної особистості в російській літературі кінця ХІХ початку ХХ століть (Ніцшеанські мотиви та культурний герой”). Автореф. дис. канд. філол. наук / 10.01.02 російська література. К., 2000. 23 с.
47. Вайскопф М. Сюжет Гоголя. Морфология. Идеология. Контекст. [М.], 1993. 592 с.
48. Ванслов В.В. Эстетика романтизма. М.: Искусство, 1966. 404 с.
49. Велецкая Н.Н. Языческая символика славянских архаических ритуалов. М.: Наука, 1978. 276 с.
50. Веселовский А.Н. Историческая поэтика / Вступ. ст. В.М.Жирмунского. Л.: Изд-во АН СССР, 1940. 648 с.
51. Веселовский А.Н. Историческая поэтика. М.: Высшая школа, 1989. 406 с.
52. Веселовский А.Н. Неизданная глава из Исторической поэтики”. Предисловие и комментарий В.М.Жирмунского // Русская литература. 1959. № 3. С. 89-123.
53. Виноградов Игорь. Повесть Н.В.Гоголя Вий”: к истории замысла и его интерпретации // Гоголеведческие студии. Выпуск пятый. Нежин, 2000. С. 84-108.
54. Виноградова Л.Н. Фольклор как источник для реконструкции древней славянской духовной культуры // Славянский и балканский фольклор. Реконструкция древней славянской духовной культуры: источники и методы. М.: Наука, 1989. С. 101-121.
55. Виролайнен М.Н. Типология культурных эпох русской истории // Русская литература. 1991. № 1. С. 3-20.
56. Виклади давньослов’янських легенд, або міфологія / Укладена Я.Ф. Головацьким. К., 1991. 64 с.
57. Волоцкая З.М. Опыт описания структуры и семантики загадок одного тематического поля // Советское славяноведение. 1986. № 2. С. 55-65.
58. Волоцкая З.М. Тема смерти и похорон в загадках (на славянском материале) // Малые формы фольклора. Сборник статей памяти Г.Л.Пермякова. М.: Изд-во Восточная литература” РАН, 1995. С. 245-255.
59. Волоцкая З.М. Элементы космоса в фольклорной модели мира (на материале славянских загадок) // Исследования по структуре текста. М.: Наука, 1987. С. 250-266.
60. Вопросы жанров русского фольклора / Под ред. профессора Н.И.Кравцова. М.: Изд-во Московского университета, 1972. 132 с.
61. Вулис А.З. Литературные зеркала. М.: Сов. писатель, 1991. 480 с.
62. Гамкрелидзе Т.В., Иванов Вяч.Вс. Индоевропейский язык и индоевропейцы. Реконструкция и историко-типологический анализ праязыка и протокультуры: В 2 т. Тбилиси, 1984.
63. Гаспаров М.Л. Историческая поэтика и сравнительное стиховедение // Историческая поэтика: Итоги и перспективы изучения. М.: Наука, 1986. С. 188-209.
64. Гачев Г.Д. Жизнь художественного сознания. Очерки по истории образа. М.: Наука, 1972. 200 с.
65. Гачев Г.Д. Развитие образного сознания в литературе // Теория литературы. Основные проблемы в историческом освещении. Образ, метод, характер. М.: Наука, 1962. С. 186-311.
66. Гачев Г.Д. Развитие художественного образа в литературе: Автореф. дис. доктора филол. наук / 10.01.06 теория литературы. М., 1983. 32 с.
67. Гачев Г.Д., Кожинов В.В. Содержательность литературных форм // Теория литературы. Основные проблемы в историческом освещении. Роды и жанры литературы. М.: Наука, 1964. С. 17-37.
68. Гегель Г.-В.-Ф. Лекции по эстетике // Гегель Г.-В.-Ф. Эстетика: В 4 т. М.: Искусство, 1969. Т.2. 328 с.
69. Гоголь Н.В. Собр. соч.: В 8 т. М.: Правда, 1984. Т. I-VIІI.
70. Гоголь Н.В. Собр. соч.: В 23 т. / Ин-т мировой литературы им. А.М.Горького Российской академии наук. Т.І. М.: Наследие, 2001. 920 с.
71. Голіченко Т.С. Слов’янська міфологія та антична культура. К.: Наукова думка, 1994. 92 с.
72. Головачева А.В. Некоторые аспекты отражения картины мира в текстах загадок // Этнолингвистика текста. Семиотика малых форм фольклора. М.: Наука, 1988. С. 165-174.
73. Горфункель А.Х. Философия эпохи Возрождения. М.: Высшая школа, 1980. 368 с.
74. Грабович Г. Гоголь і міф України // Сучасність. 1994. № 9. С. 77-95.
75. Грабович Г. Гоголь і міф України // Сучасність. 1994. № 10. С. 137-149.
76. Грабович Г. Поет як міфотворець. Семантика символів у творчості Тараса Шевченка. К.: Часопис Критика”, 1998. 208 с.
77. Гринцер П.А. Основные категории классической индийской поэтики. М.: Наука, 1987. 246 с.
78. Грушевський Михайло. Історія української літератури: В 6 т. К.: Либідь”, 1993. Т.І. 390 с.
79. Гуковский Г.А. Реализм Гоголя. М.-Л.: Гос. изд-во худож. лит., 1959. 532 с.
80. Гуревич А.Я. Проблемы средневековой народной культуры. М.: Искусство, 1981. 360 с.
81. Гуревич А.Я. Средневековый мир: культура безмолвствующего большинства. М.: Искусство, 1990. 400 с.
82. Гусев В.Е. Память и стиль: современная советская литература и классическая традиция. М.: Сов. писатель, 1981. 350 с.
83. Гусев В.Е. Эстетика фольклора. Л.: Искусст