ОБРАЗ ГЕРОЯ-ЭСТЕТА В РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЕ ХIХ-ХХ ВЕКОВ (ГЕНЕЗИС И ТИПОЛОГИЯ) Диссертация

Короткий опис:
КИЕВСКИЙ НАЦИОНАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ
ИМЕНИ ТАРАСА ШЕВЧЕНКО

БАБИК МАРИЯ ИВАНОВНА

УДК 821. 161. 1 «18/19»

ОБРАЗ ГЕРОЯ-ЭСТЕТА В РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЕ ХIХ-ХХ ВЕКОВ (ГЕНЕЗИС И ТИПОЛОГИЯ)

10.01.02 русская литература

Диссертация на соискание научного звания
кандидата филологических наук

Научный руководитель
Мережинская Анна Юрьевна
доктор филологических наук, профессор

«На правах рукописи»

Киев 2007

СОДЕРЖАНИЕ

Ведение.3-11
Глава I: Особенности научной рецепции образа героя-эстета11-52
1.1. Основные этапы и подходы к изучению модели героя-эстета..12-31
1.2. Модель героя-эстета в контексте стилевой динамики литературы. 31-52
Глава II: Русский литературно-биографический дендизм XIX века.53-122
2.1. Сатирические прототипы «денди» в русской литературе второй
половины XVIII века 53-62
2.2. Модели «классического денди» в русской литературе XIX
века ... 62-122
Глава III: Модернистские варианты модели героя-эстета в контексте русских
артистических концепций рубежа XIX-XX веков .........123-172
3.1. Эстетический код русского литературного декаданса и символизма. 123-141
3.2. Образ героя-эстета в творчестве русских футуристов....141-153
3.3. Варианты воплощения образа героя-эстета в поэзии и жизнетворчестве центральных представителей русского имажинизма С.Есенина и А.Мариенгофа 153-159
3.4. Герой-эстет в модернистской прозе 20-30-х годов (на материале романистики К.Вагинова)..159-172
Глава IV: Герой-эстет в литературе русской эмиграции (на материале прозы
Г.Газданова и В.Набокова) 173-185
Глава V: Образные варианты героя-эстета в русской постмодернистской
Литературе .. 186-203
Выводы 204-210
Литература .. 211-227

ВВЕДЕНИЕ

В истории литературы есть такие образы, которые, сформировавшись в определенную эпоху и специфическом культурном контексте, затем развиваются, модифицируются в иные периоды, актуализируются и вновь уходят на периферию, но не покидают поля художественной словесности. К таким образам можно отнести героя-эстета, проявившего себя в многочисленных и разнообразных ипостасях (от сатирического щеголя XVIII века до классического денди XIX столетия, от поэта-эстета, артиста, «демиурга» и «дьяволической» фигуры рубежа веков к постмодернистской модели, еще не обретшей своего четкого наименования).
В отличие от «вечных» образов литературы, образная модель героя-эстета не имеет архетипической основы, хотя и становится в ряде случаев (особенно в литературе романтизма и модернизма) не только центром авторского мифа, но и образцом для разного рода личностных наследований в области эстетики на самых ранних этапах освоения этой модели (образы Алкивиада «протоденди» [42; 37], Цезаря, Катилины, Катулла, Петрония).
Образ героя-эстета постоянно актуализируемый в литературе с преобладанием то позитивных, то негативных оценок в его характеристике, неоднократно переосмысляемый, может стать ракурсом изучения динамики ряда процессов, протекающих в художественном творчестве: рефлексии красоты и специфики ее художественного воплощения, смены эстетического идеала, интенсивного развития личностного начала и утверждения разнообразия его форм, реализации стилевых доминант, отражения в литературе типа «человека эпохи» и др. Все это обусловливает актуальность темы диссертационного исследования необходимость изучения этого многогранного и сложного образа, а также составления его типологии в пределах конкретной национальной литературы.
В качестве основы примем следующее общее определение этого образа: «Герой-эстет» это такой тип героя, в картине мира которого доминирует эстетическое начало (интерпретированное автором и героями в широчайшем диапазоне представлений о данном явлении), акцентированы прежде всего эстетические, а не идеологические (в широком смысле) ориентиры, что отражается в особенностях самооценки, модели поведения, жизненной самоидентификации, а также художественной авторепрезентации и саморефлексии.
Определяя круг явлений, объединенных категорией герой-эстет, мы отталкиваемся от ряда плодотворных теоретических положений литературоведческих работ М.М.Бахтина, объединенных в книге «Эстетика словесного творчества» [15], в которых наряду с общими вопросами ученый актуализирует важную проблему эстетической (внешней) реализации личности, как в художественном произведении, так и в частной жизни (статья «Автор и герой в эстетической деятельности»).
Универсальной категорией, организующей искусство и все сферы человеческой деятельности, М.Бахтин называет прекрасное и полагает, что уже с самых ранних моментов самосознания, в процессе постепенного самоопределения в мире каждый человек руководствуется эстетическими критериями в оценке самого себя и всех явлений окружающей действительности. В данном случае Бахтин говорит об «абсолютной эстетической нужде человека в другом, видящей, помнящей, собирающей и объединяющей активности другого, которая одна может создать его внешне законченную личность» [15; 34]. Отсюда следует, что потребность в материальной эстетической выраженности определяет существование не только творческих личностей, но и всех людей без исключения. В связи с чем в процессе эстетической деятельности выделяются две основные категории «автор-творец» [15; 10] писатель, артист, человек искусства и «автор-человек» [15; 10], творящий собственную жизнь по эстетическим канонам.
С опорой на эти теоретические установки в диссертации предлагается следующее определение «героя-эстета»:
Герой-эстет первого типа творец, демиург, артист, часто по роду своей деятельности принадлежит к сфере искусства. Для такой личности во многом характерны: специфическое мировидение и художественное сознание, особенная душевная организация, психологическая утонченность, сложность натуры, креативный подход к интерпретации материала собственной жизни.
Вторым вариантом героя-эстета является денди, как некий эквивалент творческой личности, презентующий идею красоты также и в бытовой плоскости. Культивируя внешнее совершенство, денди превратил свою жизнь и свою личность в объект персонального эстетического творчества.
В целом при изучении типологии определенной образной модели художественного произведения, необходимо обращение не только к самым ранним формам ее существования в литературе, но также и учет общей динамики развития концепции личности характерной для того или иного стиля эпохи.
В трудах Д.С.Лихачева («Человек в литературе Древней Руси» [115], «Развитие русской литературы X-XVII вв. Эпохи и стили» [116], «Стиль как поведение» [117]), весь литературный процесс рассматривается сквозь призму человеческой личности в ее непосредственной связи с художественным творчеством.
При характеристике каждого периода в развитии литературы первостепенное значение отводится именно творческой личности, являющейся носителем художественного сознания, влияющего на формирование определенных литературных традиций, а также главным составным компонентом разных концепций личности. Общим переломным моментом в истории русской литературы, по мнению Д.Лихачева, является конец XVI века, когда «в литературу входит авторское начало, личная точка зрения автора, представление об авторской собственности и неприкосновенности текста произведения, происходит индивидуализация стиля» [116; 144]. Подобный «рост эстетической свободы» [116; 182] обусловил формирование целого ряда тенденций в литературе, которые коренным образом изменили ход ее развития в направлении все большей эмансипации центральных составляющих художественного творчества: артистической установки, стиля, действующих персонажей.
Изучение героя-эстета в художественной словесности входит в задачи литературоведения, но в силу специфики феномена тесно связано с научным аппаратом эстетики и культурологии. Герой-эстет, особенно в наиболее репрезентативном и изученном его воплощении «денди» явился отражением культурного феномена, но, заметим, именно литература его отрефлексировала, придала ему легитимность, а потом неоднократно обыгрывала комплекс представлений о нем, расширяя таким образом рамки данного понятия. Это явление было осмыслено литературоведением и нашло свое отражение в том, что такая категория как «дендизм» была включена в «Литературную энциклопедию» 1930 года, а после и в новую «Литературную энциклопедию терминов и понятий» 2003 года издания, в которых это явление рассмотрено не как локальное (принадлежащее литературе и публицистике конца XVIII-XX веков), а получившее свое развитие в последующие эпохи и в различных западноевропейских литературах (Мусвик В.А. Дендизм // Литературная энциклопедия терминов и понятий / Под ред. А.Н.Николюкина. М.: НПК «Интелвак», 2003. Стб. 218-219).
Отметим, что по всей вероятности, в уточнении нуждается уже сам термин, обозначающий данное развивающееся явление, поскольку традиционный денди в английской и французской литературах ХIХ века («модные» романы «Тремэн» Р.Уорда, «Вивиан Грей» Б.Дизраэли, «Пэлем» Э.Бульвер-Литтона, романы О.Бальзака) существенно отличается от «эстетического и героического символа времени» [142; 219] рубежа XIX-XX веков, и тем более от его критических и художественных интерпретаций постструктуралистами (М.Фуко и К.Палья), сделавших символом свободного субъекта маркиза де Сада и его литературных героев. В связи с этим в диссертации используется термин «герой-эстет», позволяющий совместить разнообразные модификации изучаемого образа, его различные интерпретации, несущие отпечаток времени создания, отражающие особенности различных стилей и авторских трактовок.
Заметим также, что названное явление изучалось преимущественно на материале западноевропейских (английской и французской) литератур (работы Р.Барта, Отто Манна, О.Вайнштейн, Ж-П.Сайды, Ф.Кобленс, В.Толмачева, А.Скуратовской). В произведениях русских писателей учеными были отмечены лишь отдельные, в основном локальные аспекты проблемы (работы Л.Гроссмана, Ю.Лотмана, В.Маркова, М.Жихарева, А.Ханзен-Леве, Л.Колобаевой, И.Добродомова, Я.Галкиной, О.Проскурина, Л.Геллера, Ю.Демиденко, А.Юнггрена). Материал исследований не обобщался на системном уровне, что также определяет актуальность и научную перспективность темы.
Русская литература разных эпох предоставляет материал для изучения динамики образа героя-эстета от древних времен с присущим эпохе этикетным представлением о красоте и каноном ее воплощения в художественном творчестве до классического периода с изощренностью персонификаций эстетически сознательной личности (Онегин, Печорин, Райский, Болконский) и более современных постмодернистских моделей (произведения Вен.Ерофеева, А.Наймана, Вик.Ерофеева, А.Битова, И.Оганова, В.Пелевина, Т.Толстой).
Безусловно, обобщение всего опыта дохудожественного воплощения героя-эстета в русской литературе это цель будущих исследований. На первом же этапе таких студий необходимо хотя бы пунктирно наметить знаковые тексты, поворотные этапы развития, варианты писательской интерпретации, что позволит полностью описать творческую реализацию модели и отдельные ее модификации в русской литературе.
Связь роботы с научными программами, планами, темами. Диссертация была выполнена в соответствии с планом научно-исследовательской работы кафедры истории русской литературы Института филологии Киевского национального университета имени Тараса Шевченко в пределах комплексной темы «Развитие и взаимодействие языков и литератур в условиях глобализации» (06БФ044-01).
Цель работы: изучение модификаций модели «героя-эстета», динамики изменений в стилевых системах, а также особенностей формирования ее типологии в русской литературе XVIII-XX вв.
Задачи:
1. Определение особенностей формирования модели образа героя-эстета в русской литературе и исследование ее научной рецепции.
2. Изучение различных образных вариантов реализации модели героя-эстета и обоснование соответствующей типологии в русской литературе XVIII-ХХ вв.
3. Выявление системообразующих черт, которые присущи модели героя-эстета в русской литературе.
4. Анализ изменений образной модели героя-эстета в контексте стилевых систем.
5. Определение особенностей русской литературной версии дендизма.
Объектом исследования являются художественные произведения русской литературы XVIII-ХIХ веков, в которых образная модель героя-эстета реализуется наиболее полно и последовательно, во всем спектре ее типологических модификаций: М.Комарова, А.Сумарокова, Н.Новикова, Н.Страхова, Д.Фонвизина, И.Богдановича, И.Дмитриева, В.Лукина, Я.Княжнина, И.Крылова, М.Чулкова; А.Пушкина, А.Грибоедова, А.Бестужева-Марлинского, М.Лермонтова, И.Гончарова, Л.Толстого, И.Тургенева, К.Леонтьева, а также художественные тексты ХХ века: А.Блока, А.Белого, В.Брюсова, К.Бальмонта, З.Гиппиус, И.Анненского, М.Волошина; В.Маяковского, Б.Лившица, Д.Бурлюка, А.Крученых, В.Каменского, И.Северянина, В.Шершеневича; С.Есенина, А.Мариенгофа; К.Вагинова; Г.Газданова, В.Набокова; А.Наймана, Вик.Ерофеева, А.Битова, И.Оганова, В.Пелевина, Т.Толстой и др.
Предметом исследования являются особенности реализации в русской литературе модели героя-эстета, ее специфических модификаций, обусловленных национальной спецификой, общим культурным контекстом, личными и творческими поисками писателей.
Методы исследования:
1. Типологический, который заключается в «раскрытии тех принципов и начал, которые позволяют говорить об известной литературно-эстетической общности, о принадлежности данного явления к определенному типу, роду» [212; 58]. Этот метод используется с целью выявления комплекса общих признаков модели, являющихся типичными для целого ряда литературных героев, для общей характеристики различных вариантов реализации этой образной первоосновы в русской литературе.
2. Обращение к описательному методу вызвано потребностью всестороннего освещения типа героя-эстета, соотношения его особенностей с определенной литературной традицией, изучением специфики реализаций и модификаций в конкретном художественном произведении.
3. Метод компаративного анализа используется в работе при характеристике модификаций заимствованной из английской и французской литератур модели героя в русской художественной словесности.
4. Метод культурологического анализа предполагает изучение социокультурного контекста формирования того или иного идеала культурной личности, а также исследование особенностей его освоения художественной литературой.
Методологической основой диссертации являются труды М.Бахтина, Д.Лихачева, А.Панченко, В.Бычкова, А.Лосева, В.Сиповского, Л.Гроссмана, Ю.Лотмана, В.Марковича, С.Бочарова, М.Храпченко, Н.Игнатенко. Изучение дендизма обусловило обращение к широкому кругу произведений, посвященных этому феномену (О.де Бальзак, Ш.Бодлер, Т.Готье, Б.д’Оревильи, О.Манн, Р.Барт, Ф.Кобленс, О.Вайнштейн, В.Мусвик, А.Скуратовская, Я.Галкина, А.Юнггрен, И.Добродомов). Изучение модификаций модели героя-эстета в разные периоды и в творчестве русских писателей обусловило обращение к литературоведческим работам, посвященным художественным достижениям классиков, русскому литературному процессу (В.Сиповский, О.Калашникова, Л.Гроссман, А.Архангельский, В.Кошелев, Л.Степанов, М.Пиксанов, В.Вацуро, Л.Бэгби, Ф.Канунова, В.Маркович, В.Мануйлов, Г.Курляндская, Л.Геллер, В.Мельник, Е.Краснощекова, Е.Костюк, Л.Кричевская, А.Коноплянцев, Ю.Иваск, С.Бочаров, Н.Нагорная, В.Силантьева и др.).
Научная новизна диссертации:
1. Впервые был осуществлен анализ динамики образной модели героя-эстета в разных стилевых системах русской литературы.
2. На основе анализа художественных произведений русской литературы XVIII-ХХ веков впервые была разработана типология героя-эстета. Также был выявлен целый ряд основных вариантов репрезентации этой образной модели.
3. Впервые были использованы надлежащие методы и параметры выделения «дендистской составляющей» в таких типах литературных героев, которые по традиции соотносились с другими устойчивыми в литературоведении определениями.
4. Впервые была проанализирована авторская концепция героя-эстета в творчестве К.Н.Леонтьева, художественная и жизненная биография которого является принципиально значимой для данного исследования.
5. Впервые с этих же позиций были классифицированы и описаны персонажи прозаических произведений К.Вагинова, Г.Газданова и В.Набокова, которые по целому ряду красноречивых характеристик соотносятся с образом героя-эстета и репрезентуют специфические варианты общей образной модели.
6. Впервые выявлены модификации героя-эстета, обусловленные стилевыми закономерностями декаданса, символизма, футуризма и имажинизм.
7. Впервые был осуществлен анализ постмодернистских реализаций образа героя-эстета.
Практическое значение полученных результатов. Результаты диссертации могут быть использованы при подготовке университетских лекционных курсов по истории русской литературы XVIII, XIX и ХХ века.
Апробация результатов диссертации. Основные положения изложены в научных докладах: конференция, посвященная 175-летию со дня рождения Л.Н.Толстого (Киев, октябрь 2003г.); «Семіотика культури/тексту в етнонаціональних картинах світу» (Киев, апрель 2004г.); «Філологія в Київському університеті: історія і сучасність» (Киев, октябрь 2004г.); «Мови та літератури народів світу в контексті глобалізації» (Киев, май 2005г.); «ІІІ Міжнародна науково-практична конференція Русский язык и литература. Проблемы изучения и преподавания в Украине”» (Киев, сентябрь 2005 г.); «Київські філологічні школи: історико-теоретичний спадок і сучасність» (Киев, октябрь 2005г.); «ІV Міжнародна науково-практична конференція Русский язык и литература. Проблемы изучения и преподавания в школе и ВУЗе”» (Киев, сентябрь 2006г.).
Публикации. Основные положения и результаты исследования были изложены в девяти статьях автора, которые опубликованы в сборниках научных работ по специальности, утвержденных ВАК Украины.

Объем и структура исследования. Диссертация состоит из введения, пяти глав, выводов, списка использованной литературы. Общий объем диссертации 227 страниц, из них 210 основного текста. Список использованных источников насчитывает 229 наименований, на 17 страницах.

Список літератури:
ВЫВОДЫ

В процессе проведенного анализа образной модели героя-эстета на материале русской литературы XVIII-XX веков были сделаны следующие выводы:

1. Изучение научных и публицистических источников, которые отражают разные этапы развития модели героя-эстета, позволило сделать вывод о наличии двух этапов восприятия и интерпретации данной модели. В каждом из них доминировали определенные тенденции. Первый этап (ХIХ век) характеризовался тем, что модель героя распространялась в основном в авторитетных художественных текстах, которые формировали соответствующую типологию. В этот период названная модель приобрела статус продуктивной конструкции для разного рода творческих, личных и научных рефлексий, но не получила достаточной степени изученности. Второй этап (ХХ век), напротив, отличился появлением большого количества исследований известных отечественных и западноевропейских литературоведов (Л.Гроссман, Ю.Лотман, А.Архангельский, О.Проскурин, В.Мануйлов, Л.Геллер, А.Ханзен-Леве, Ю.Демиденко, А.Скуратовская, В.Мусвик, Я.Галкина, И.Добродомов, О.Вайнштейн, Ф.Кобленс, О.Манн, Р.Барт, М.Фуко, К.Палья и мн. др.), в которых была определена специфика явления дендизма и гораздо в меньшей степени основные особенности формирования модели героя-эстета.

2. В результате применения стилевого подхода к изучению модели героя-эстета, было выявлено, что каждая из описанных стилевых систем (эллинизм, средневековье, ренессанс, барокко, классицизм, романтизм, модернизм, постмодернизм) привнесла в трактовку эстетически-ориентированной личности определенные акценты, которые впоследствии стали системообразующими составляющими модели в целом. При этом чаще всего названная модель реализовалась и типологически усложнялась в пределах т.н. «вторичных» (по Д.Лихачеву) стилей эпох, которые в большинстве случаев представляли «дионисийский» (по Ф.Ницше) тип творчества. Системный характер выявления образной модели героя-эстета в таких стилях свидетельствует одновременно и о ее непосредственной близости к стилистике эпохи, которая влияла и на структуру формирования и модификаций определенных художественных образов, и на специфику их реализации в литературе.
Применение этого подхода при изучении развития образной модели героя-эстета от наиболее ранних форм ее реализаций в эпоху эллинизма (миф о Нарциссе как архетип; признание Алкивиада в качестве идеальной модели денди; последовательное соотнесение образа жизни и поведения таких известных личностей, как Цезарь, Катилина, Петроний и Катулл с дендистской стилистикой) до постмодернистских экспериментов с образом денди, позволило доказать идею о древних античных истоках модели, проследить процесс изменений и модификаций, которые происходили с ней в различные промежутки времени в определенных художественных системах, национальном и социокультурном контексте сквозь призму общих изменений концепций человека.
В целом, исследование в стилевом аспекте позволило проследить этапы развития общих представлений об эстетически-ориентированной личности, а также доказать, что колебания актуализации, «подъемов» и «спадов» модели героя-эстета в определенной степени совпадает с общей динамикой стилей.

3. В диссертации был очерчен ряд основных характеристик, присущих образу русского героя-эстета денди, как в художественных текстах, так и в реальной жизни писателей: совершенство внешней формы, внутренней культуры и блестящего образования; склонность к философствованию, энциклопедизм, остроумие, эрудиция, гурманство, аристократизм, утонченность, эстетизм, галантность (в немалой степени это характеризовало классического денди XIX века); внешний, поведенческий и светский байронизм, эгоизм, надменность, ироничность, завуалированная наглость, скучающий вид, «странности», психологические эксперименты, манипулирование человеческими слабостями, иногда демонизм, презрительное отношение ко всем «недостойным», саркастичность, показное безразличие (характеризуют многих литератрных героев-денди: Онегина, Чацкого, Печорина, Адуева-старшего, Павла Кирсанова); утонченность, креативность, лиричность, конструирование собственной артистической позы по собственному вкусу (присуще героям-эстетам эпохи символизма денди-артистам); властность, все виды индивидуализма (жестокий, авантюрный, крайний), эпикуреизм, харизматичность, цинизм, перверсии, аморализм, антиэстетизм, поэтика зла, авторитарность (знаковые составляющих декадентской версии дендизма).
К этому можно добавить подчеркнутые в текстах детали костюма и внешности: творческие интенции в трактовке текста собственного тела, индивидуальные вестиментарные импровизации, а также дуэль и коллекционирование, как особые формы дендистского поведения.

4. Анализ художественных текстов выявил определенные этапы формирования образа героя-эстета в русской литературе. Также это позволило сделать вывод о том, что появлению образа классического денди предшествовала модель героя (образ щеголя), которая актуализировалась в русской литературе ХVIII века. Здесь присутствуют только лишь отдаленные и очень несовершенные предшественники героя-эстета: у Катемира это «невежда-щеголь» Медор; у Комарова влюбленный-щеголь милорд Георг; у Лукина пустой петиметр Щепетильник; у Фонвизина типичный галлорус Иванушка; у Княжнина хвастливый франт-французолюб Ветромах; у Крылова манерный Слюняй, «вульгарные кокетки» Лукерья Ивановна и Фекла Ивановна, провинциальная щеголиха Сумбурова; у Богдановича капризная щеголиха Душенька; у Дмитриева неверная щеголиха; у Пушкина наивная провинциальная щеголиха Наталья Павловна. Безусловно, в своем стремлении производить впечатление и нравиться щеголи руководствовались эстетическими приоритетами, но за внешней атрибутикой образа, увлечением формальной стороной моды и костюмными экспериментами нивелировалась высшая эзотерическая сущность красоты.
Ранние формы реализации образной модели щеголя отличаются заметной упрощенностью и схематизмом изображения, а сам он не действует без авторской моралистической установки.
Исследование ряда произведений русских классиков XIX века, позволило рассмотреть художественные образы как систему, с доминирующей дендистской составляющей. В диссертации была разработана следующая типология образной модели героя-эстета (в соответствии с актуализацией писателем той или иной модификации модели):
В произведениях А.С.Пушкина это светский байронический денди (Евгений Онегин), денди-самозванец (граф Нулин), денди-литератор (Чарский), игрок литературными масками (Алексей Берестов), который эксплуатировал позу байронического героя и денди, денди-разбойник (Владимир Дубровский), денди-военный (офицер из повести «Выстрел»), демонический денди (Германн).
А.С. Грибоедов вывел в образе Чацкого тип русского денди-интеллектуала.
В повести А.А. Бестужева-Марлинского «Фрегат «Надежда» Илья Петрович Правин являет собой уникальный тип героя-эстета он «щеголь поневоле», которого все окружающие называют морским светским львом («lion marin») и считают идеалом морского офицера.
Центральный образ романа «Герой нашего времени» М.Ю. Лермонтова Печорин, объединил составляющие нескольких типов литературных героев: «лишнего» человека и разные вариации денди байронического героя, денди с чертами демонизма, денди-либертина, денди-андрогина и изощренного эстета.
В романе А.И. Гончарова «Обыкновенная история» представлен типичный для дендистской стилистики образ Петра Ивановича Адуева хладнокровного эстета и жесткого рационалиста.
Среди тургеневских героев-эстетов можно назвать образы Павла Петровича Кирсанова аристократичного эстета-англомана и его пародийного двойника отчаянного щеголя Петра.
Для Л.Н.Толстого большинство героев произведений являлись одновременно основными репрезентантами характерных для определенного периода писательских рефлексий. Так, Николенька Иртеньев, испытавший на себе все плюсы и минусы стиля comme il faut, воплотил в своем образе личные переживания Толстого по поводу своей внешности и процесс освоения основных поведенческих стратегий светского успеха. Некоторые черты светского дендизма присущи образу Андрея Болконского, дендизм которого одна из составляющих многогранного характера человека, на пути к самосовершенствованию. В образе Федора Долохова синтезировались сразу несколько публичных моделей поведения литературных героев: байронического бунтаря, светского денди, демонического героя, «чопорного гвардейского офицера».
В романе «В своем краю» К.Н.Леонтьев обрисовал довольно нетипичный для русской литературы второй половины ХIХ века образ «изящно-безнравственного» абсолютного эстета (во вкусе эстетики декаданса) Василия Милькеева.
В творчестве большинства русских писателей выделение дендистской составляющей становится не самоценным, а вписывается в контекст разрешения более общих философских, мировоззренческих, социальных проблем.
Анализ этой образной модели в пределах художественного пространства декаданса и символизма показал, что наиболее полно здесь был реализован вариант героя-эстета первого типа творческой личности, творца, артиста. Тогда как денди-эстет (декадентствующий денди, игровой дендизм, маска денди) оказался лишь вариантом первого.
В творчестве футуристов был совершена «эстетическая революция», которая привела к заметной трансформации артистических концепций, общему изменению представлений об идеальной творческой личности и явилась главной предпосылкой возникновения и развития всех авангардных течений ХХ века: кубизма, экспрессионизма, неопримитивизма, абстракционизма, сюрреализма, конструктивизма, поп-арта, и мн.др.
Стремление футуристов создать новую концепцию искусства выразилось в актуализации фигуры поэта-нигилиста и бунтаря сильного, властного, мужественного, динамичного, агрессивного, бескомпромиссного, который утвердил за собой статус «литературного хулигана». Все знаковые характеристики классического денди и одновременно его эстетизированного символистского варианта, доводятся до карикатуры, откровенного пародирования. Это, в свою очередь, нивелирует все позитивные стороны дендизма и приводит к развенчанию в литературе и в жизни образа денди антиденди в футуристической интерпретации. В пределах футуризма возрождается представление об искусстве как свободной игре творческого гения и представление о поэте как игроке (словами, смыслами, ситуациями и т.д.).
Лирический герой С.Есенина (в период увлечения имажинизмом) поочередно использовал маски щеголя и позера, эстетствующего денди-поэта или отчаянного эффектера, при этом сам поэт после некоторого увлечения эстетикой дендизма довольно быстро разочаровался в образе денди как своеобразном полифункциональном образе, способном вместить в себе все возможные формы реализации многогранной творческой натуры. А.Мариегоф, напротив, интерпретировал образ денди в качестве идеального выразителя собственных представлений о прекрасном, поэтому в своих произведениях он чаще всего представлял себя в образе убежденного денди.
При исследовании прозаического наследия К.Вагинова было выявлено, что образ героя-эстета присутствует практически в каждом его романе: ученый-эстет, интеллигент и интеллектуал Тептелкин, декаденствующий денди и «извращенный» эстет Костя Ротиков («Козлиная песнь»); пародийный эстетствующий жуир Иван Иванович Куку («Труды и дни Свистонова»); денди-профессионал, денди-наставник, денди-игрок Фелинфлеин, его вульгализированный двойник Бамбышев, а также своеобразная вариация героя-эстета гурман Торопуло, эстетизирующий себя и все вокруг («Бамбочада»).
В произведениях Газданова и Набокова можно встретить такие необычные модификации общей образной модели героя-эстета, как: денди-эстет, «вспоминающий» повествователь-эстет, женщина-денди (у Гайто Газданова), денди-эстет как остраненный литературный двойник писателя и денди-спортсмен в творчестве В.Набокова.
Эпоха постмодернизма изобилует всевозможными дендистскими импровизациями, актуализируя в основном его культурологический аспект. Так, в современном обществе все чаще встречаются утверждения по поводу возрождение забытого образа денди в таких культурных типах, как «бобо», «стилягах», «бодибилдерах», «кэмпистах», «метросексуалах», «мачо», «брутах». Однако все эти образы ассоциируются с типом денди в основным по внешнему признаку, без включения всех компонентов идеологически-сложной и художественно-развитой дендистской парадигмы.

5. В русской литературной традиции XIX-ХХ веков образ героя-эстета имеет особенно богатую и разноплановую историю, поскольку он отражает изменения представлений о прекрасном, формировании определенных концепций человека, писательские рефлексии красоты, морали, идеала и т.д. В ее пределах образ денди достиг наиболее совершенного и полного выражения. В процессе творческого варьирования основных дендистских установок, дендизм из просто костюмной моды превратился в общественное явление, основал новую традицию и остается до сих пор художественно привлекательным для творчески и артистически-ориентированных личностей.
Одной из главных особенностей русской версии дендизма является ведущая роль литературы в разработке дендистского кодекса, который в целом может быть определен как литературоцентричный.
Разнообразие типологических модификаций этого образа подтверждает необыкновенную типологическую продуктивность образной модели, через описание вариантов которой возможно воссоздать картину мира и концепции личности, описать общую динамику развития литературного процесса, выявить национальное своеобразие интерпретаций различных феноменов.
Потенциал дендистской составляющей в русской литературе своим истоком имеет присущий национальной культурной традиции духовный, внутренний императив, согласно которому красота, как в классическом, так и в не-классическом и пост-не-классическом истолковании, является своеобразным выражением глубинной сущности человека, оформлением (вестником) ее обращения к миру.

ЛИТЕРАТУРА

1. Алексеева Н. Дискурс игры в русской литературе рубежа ХІХ-ХХ вв // Критика и семиотика. Вып. І-ІІ. Екатеринбург, 2000. С. 118-135.
2. Альфонсов В.Н. Поэзия русского футуризма // Поэзия русского футуризма. СПб.: Академический проект, 1999. 752 с.
3. Аникин Г.В. Эстетика Джона Рескина и английская литература ХІХ века. М.: Наука, 1986. 316 с.
4. Аникст А.А. Ренессанс, маньеризм и барокко в литературе и театре Западной Европы // Ренессанс. Барокко. Классицизм. Проблема стилей в западноевропейском искусстве ХV-XVII вв. М.: Наука, 1966. 349 с.
5. Анненский И. Стихотворения. Трагедии. М.: Рипол-Классик, 1998. 480 с.
6. Антонова Г.Н. Проблема «лишнего человека» в творчестве И.С.Тургенева 40-х 50-х годов. Автореф. к. филол. н. Саратов, 1965. 27 с.
7. Архангельский А.Н. Герои Пушкина. Очерки литературной характерологии. М.: Высшая школа, 1999. 288 с.
8. Байрон Д.Г. Избранное / Пер. с англ. Всемирная библиотека поэзии. Ростов-на-Дону.: Феникс, 1998. 544 с.
9. Бальзак О. Физиология брака. Патология общественной жизни / Пер. В.А.Мильчиной. М.: НЛО, 1995. 352 с.
10. Бальмонт К. Стихотворения. М.: Худож. лит-ра, 1990. 397 с.
11. Барбе д’Оревильи. О дендизме и Джордже Браммелле. М.: Независимая газета, 2000. 204 с.
12. Барт Р. Дендизм и мода / Пер. с фр. С.Н.Зенкина // Барт Р. Система моды. Статьи по семиотике культуры. М.: Изд-во Сабашниковых, 2003. С. 393-398.
13. Баткин Л.М. Итальянское Возрождение в поисках индивидуальности. М.: Наука, 1989. 272 с.
14. Баткин Л.М. Итальянские гуманисты: стиль жизни и стиль мышления. М.: Наука, 1978. 199 с.
15. Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. М.: Искусство, 1979. 423 с.
16. Белобровцева И. Русский дендизм: фоновая застройка // Лотмановский сборник. [Вып III]. М.: ОГИ, 2004. С. 484-494.
17. Беляева Н.В. Поэтика маски в русском романе: интертекстуальные аспекты // Русская литература. Исследования. Сб. науч. тр. Вып. VI. К.: Логос, 2004. С. 38-53.
18. Беляева Н.В. Поэтика русского символизма. Учебное пособие. К.: Киевский национальный университет имени Т.Шевченко, 2003. 78 с.
19. Беляева Н.В. Интертекст романа Гюисманса «Наоборот» в тексте русского символизма и постсимволизма // Літературознавчі студії: Зб. наук. пр. Вип.II. К.: Видавничий Дім Дмитра Бураго, 2004. С. 38-45.
20. Берелевич Ф.И. Чаадаев Чацкий // Научные труды Тюменского государственного университета. Сб.XIV. 1975. С. 54-62.
21. Бернштейн Е. Русский миф об Оскаре Уайльде // Эротизм без берегов: Сборник статей и материалов. М.: НЛО, 2004. 480 с.
22. Бестужев-Марлинский А.А. Фрегат «Надежда»: Повести. Одесса.: Маяк, 1983. 249 с.
23. Битов А. Пушкинский дом // Новый мир. 1987. № 10-12.
24. Блок А.А. Собр. соч.: В 8-ми т. / Под общ. ред. В.Н.Орлова. М-Л.: Гослитиздат, т.1. 1960. 715 с.; т.2. 1960. 466 с.; т.3. 1960. 714 с.; т.6. 1962. 556 с.
25. Бодлер Ш. Об искусстве. М.: Искусство, 1986. 421 с.
26. Богданова О.В. Постмодернизм в контексте современной русской литературы (60-90-е годы XX в. нач. XXI в.). СПб.: ф-т С-Петерб. Гос. ун-та, 2004. 716 с.
27. Бочаров С.Г. «Эстетическое охранение» в литературной критике (Константин Леонтьев о русской литературе) // Контекст. 1977. Лит.-теорет. исследования. М.: Наука, 1978. 303 с.
28. Бочаров С.Г. Сюжеты русской литературы. М.: Языки русской культуры, 1999. 632 с.
29. Брюсов В. Собр. соч.: В 7-ми т. / Под общ. ред. П.Г. Антокольского. М.: Худож. лит., т.1. 1973. 670 с.; т.2. 1973. 494 с.; т.3. 1974. 694 с.; т.6. 1975. 652 с.; т.7. 1975. 526 с.
30. Бульвер-Литтон Э. Пелэм, или приключения джентльмена. Последние дни Помпеи. М.: Правда, 1988. 768 с.
31. Бычков В.В. Эстетика поздней античности II-III века. М.: Наука, 1981. 325 с.
32. Бычков В.В. Эстетика в России XVII века. М.: Знание, 1989. 64 с.
33. Бычков В.В. Эстетическое сознание Древней Руси // Новое в жизни, науке, технике. Сер. Эстетика. 1988. № 1. М.: Знание, 1988. 64 с.
34. Бэгби Л. Александр Бестужев-Марлинский и русский байронизм / Пер. с англ. СПб.: Акад. проект, 2001. 366 с.
35. Вагинов К.К. Козлиная песнь; Труды и дни Свистонова; Бамбочада; Гарпагониана. М.: Худож. лит-ра, 1991. 475 с.
36. Вайль П., Генис А. Чужое горе. Грибоедов // Звезда. 1991. № 5. С. 172-178.
37. Вайнштейн О.Б. Язык романтической мысли. О философском стиле Новалиса и Фридриха Шлегеля. М.: Российский государственный гуманитарный институт, (Чтения по истории и теории культуры. Вып. VI. Историческая поэтика), 1994. 80 с.
38. Вайнштейн О.Б. О дендизме и Барбе д’Оревильи // Барбе д’Оревильи. О дендизме и Джордже Браммелле. М.: Независимая газета, 2000. С. 5-42.
39. Вайнштейн О.Б. Поэтика дендизма: литература и мода // Иностранная литература. 2000. № 3. С. 296-308.
40. Вайнштейн О.Б. Храмы вежливости и комфорта. Клубная жизнь в Англии XIX века // Родина. 2003. № 5-6. С.154-160.
41. Вайнштейн О.Б. Три этюда о денди // Иностранная литература. 2004. № 6. С. 269-293.
42. Вайнштейн О.Б. Денди: мода, литература, стиль жизни. М.: НЛО, 2005. 640 с.
43. Вацуро В.Э Лермонтов и Марлинский // Творчество М.Ю. Лермонтова. 150 лет со дня рождения. 1814-1964. М.: Наука, 1964. С. 341-363 .
44. Волошин М. Лики творчества. Л.: Наука, 1988. 848 с.
45. Воронский А.К. Из воспоминаний о Есенине // Есенин С. Лирика. Минск.: Харвест, 1998. С. 3-18.
46. Газданов Г. Вечер у Клэр; Ночные дороги: Романы. СПб.: Азбука-классика, 2004. 416 с.
47. Газданов Г. Призрак Александра Вольфа. Романы. М.: Худож. лит-ра, 1990. 701 с.
48. Газданов Г. Судьба Саломеи. Эл. ресурс: <http://www.lib.ru/PROZA/GAZDANOW/salomea.txt>
49. Гайденко П.П. Трагедия эстетизма. Опыт характеристики миросозерцания Серена Кьеркегора. М.: Искусство, 1970. 248 с.
50. Галкина Я.В. Денди в русской литературе XIX века: эволюция типа // Проблеми сучасного літературознавства. Вип. IX. Одесса.: Маяк, 2001. С. 42-52.
51. Галкина Я.В. От О.Уальда к И.Северянину: судьба европейского эстетизма: Дис. к. филол. н. 10.01.05. Днепропетровск., 1998. 198 л.
52. Гачев Г. Образ в русской художественной культуре. М.: Искусство, 1981. 245 с.
53. Геллер Л. Печоринское либертинство // Логос. 1999. № 2. С. 98-111.
54. Гинсбург Л.Я. О литературном герое. Л.: Советские писатели Ленинграда, 1979. 222 с.
55. Гиппиус З. Сочинения. Стихотворения. Проза. Екатеринбург.: У-Фактория, 2005. 834 с.
56. Гончаров И.А. Собр. соч. В 8-ми т. М.: Гослитиздат, т.1. 1952. 327 с.
57. Гончаров И.А. На родине. М.: Советская Россия, 1987. 400 с.
58. Готье Т. Мода как искусство // Иностранная литература. 2000. № 3. С. 308-311.
59. Грибоедов А.С. Горе от ума. М.: Илби, 1995. 319 с.
60. Гроссман Л. Пушкин и дэндизм // Гроссман Л. Этюды о Пушкине. М-П., 1923. С. 5-36.
61. Гуревич А.Я. Средневековый мир. Культура безмолствующего большинства. М.: Искусство, 1990. 396 с.
62. Давыдов Ю.Н. Искусство и элита. М.: Искусство, 1966. 344 с.
63. Денисова Т.Н. Феномен постмодернізму: контури й орієнтири // Слово і час. 1995. № 2. С. 18-28.
64. Демиденко Ю.Б. Костюм и стиль жизни. Образ русского художника начала ХХ века // Панорама искусств. 1990. Вып. XIII. С. 71-83.
65. Демиденко Ю.Б. Русские денди // Родина. 2000. №8. С. 111-114.
66. Дмитриев А.С. Теория западного романтизма // Литературные манифесты западноевропейских романтиков. М.: Изд-во Московского ун-та, 1980. С. 4-38.
67. Добродомов И.Г. Dandy-денди-дэнди // В пространстве филологии. Сб. науч. ст. Донецк.: Юго-Восток, 2002. С. 46-53.
68. Евреинов Н. Обри Бердслей // Бердслей О. Многоликий порок: История Венеры и Тангейзера, стихотворения, письма. М.: ЭКСМО-Пресс, 2001. С. 6-34.
69. Ерофеев В. Набоков в поисках потерянного рая // Набоков В.В. Другие берега: Сборник. М.: Книжная палата, 1989. С. 3-26.
70. Ерофеев В. Мужчины. М.: Подкова, 1997. 176 с.
71. Есенин С. Собр. соч.: В 5 т. М.: Худож. лит-ра, т.1. 1966. 415 с.; т.2. 1966. 327 с.; т.3. 1967. 383 с.
72. Жихарев М.И. Докладная записка потомству о Петре Яковлевиче Чаадаеве // Русское общество 30-х годов XIX века. Люди и идеи. Мемуары современников / Под ред. И.А. Федосова. М.: Изд-во Московского ун-та, 1989. С. 48-120.
73. Затонський Д.В. Герой та антигерой. К.: Наукова думка, 1965. 160 с.
74. Затонский Д.В. Модернизм и постмодернизм. Мысли об извечном коловращении изящных и неизящных искусств. Харьков.: Фолио Аст, 2000. 256 с.
75. Заярная И.С. Барокко и русская поэзия ХХ ст.: типология и преемственность художественных форм: Монография. К., Издательско-полиграфический центр «Киевский университет», 2004. 405 с.
76. Зубова Л.В. Современная русская поэзия в контексте истории языка. М.: НЛО, 2000. 432 с.
77. Иванова Е.В. Добролюбов Александр Михайлович // Русские писатели 1800-1917: Биографический словарь в 3 т. Т.2. М., 1992. С. 133-134.
78. Иванова Е.В. Александр Добролюбов загадка своего времени. Статья первая // НЛО. 1997. № 27. С. 191 251.
79. Ігнатенко М.А. Генезис сучасного художнього мислення. К.: Наукова думка, 1986. 288 с.
80. История красоты / Сост. У.Эко. Пер. с ит. А.А.Сабашниковой. М.: Слово/Slovo, 2005. 440 с.
81. История эстетической мысли: Становление и развитие эстетики как науки. В 6 т. М.: Искусство, т.1. 1985. 463 с.
82. Калашникова О.Л. Русский роман 1760-70-х годов. Типология жанра. 10.01.01. русская литература. Автореф. д. филол. н. К., 1990. 34 с.
83. Калашникова О.Л. А глупый ли «Милорд»? (О парадигме массового художественного сознания) // Вісник Харківського національного ун-ту ім. В.Н.Каразина. 2004. № 607. С. 39-43.
84. Канибалова Л. Иллюстрированная энциклопедия моды. Прага., 1966. 670 с.
85. Канунова Ф.З. Эстетика русской романтической повести (А.Бестужев-Марлинский и романтики-беллетристы 20-30-х годов ХІХ века). Томск.: Изд-во Томского ун-та, 1973. 308 с.
86. Канунова Ф.З. А.А.Бестужев-Марлинский и его кавказские повести // Бестужев-Марлинский А.А. Кавказские повести. СПб.: Наука, 1995. 540 с.
87. Катаев В. Можно ли считать Чацкого «лишним человеком»? // Литература в школе. 1965. № 3. С. 67-68.
88. Кибальник С.А. Газданов и Набоков // Русская литература. 2003. № 3. С. 22-41.
89. К.Н.Леонтьев: pro et contra. Личность и творчество К.Леонтьева в