ТРАНСФОРМАЦИЯ ТРАДИЦИОННЫХ ОБРАЗОВ В ТВОРЧЕСТВЕ Л.АНДРЕЕВА

Короткий опис

СОДЕРЖАНИЕ
Стр.
ВВЕДЕНИЕ...3
РАЗДЕЛ 1
ЭТАПЫ, НАПРАВЛЕНИЯ И СОВРЕМЕННАЯ ТЕОРЕТИКО-МЕТОДОЛОГИЧЕСКАЯ БАЗА ИССЛЕДОВАНИЯ ТРАДИЦИОННЫХ ОБРАЗОВ....................................14
Выводы к разделу 1.........................................................................................................40
РАЗДЕЛ 2
ДЕТЕРМИНАНТЫ НЕОМИФОЛОГИЗМА Л. АНДРЕЕВА, ЕГО СПЕЦИФИКИ
(В КОНТЕКСТЕ ЭПОХИ)....46
Выводы к разделу 2.........................................................................................................62
РАЗДЕЛ 3
ФОРМЫ ТВОРЧЕСКОГО ИСПОЛЬЗОВАНИЯ ТРАДИЦИОННЫХ ОБРАЗОВ
Л. АНДРЕЕВЫМ.......................................................65
Выводы к разделу 3........................................................................................................90
РАЗДЕЛ 4
ПРИЁМЫ ОСОВРЕМЕНИВАНИЯ” (МОДЕРНИЗАЦИИ СЕМАНТИЧЕСКИХ ПОЛЕЙ) ТРАДИЦИОННЫХ ОБРАЗОВ В ТВОРЧЕСТВЕ
Л. АНДРЕЕВА...................................................................96
Выводы к разделу 4.......................................................................................................116
РАЗДЕЛ 5
ПОЭТИКО-МОДЕРНИСТСКИЕ ТЕНДЕНЦИИ ПЕРЕВОССОЗДАНИЙ” ТРАДИЦИОННЫХ ОБРАЗОВ В ТВОРЧЕСТВЕ Л. АНДРЕЕВА ..........................119
Выводы к разделу 5.......................................................................................................136
ВЫВОДЫ.......139
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ... 149
ПРИЛОЖЕНИЕ А..........................................................................................................170

ЗАПОРОЖСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

На правах рукописи

КОСЕНКО АЛЕКСАНДРА АЛЕКСАНДРОВНА

УДК: 821.161.1А-31.09. 18/19”

ТРАНСФОРМАЦИЯ ТРАДИЦИОННЫХ ОБРАЗОВ
В ТВОРЧЕСТВЕ Л.АНДРЕЕВА

Специальность 10.01.02 русская литература

диссертация
на соискание научной степени
кандидата филологических наук

Научный руководитель:

Тихомиров Владимир Николаевич
доктор филологических наук,
профессор

Запорожье 2004

ВВЕДЕНИЕ

Рубеж ХIХ-ХХ веков кризисный период отечественной истории, время переоценки ценностей. Поиски путей духовного обновления (богоискательство, богостроительство и т. д.) актуализировали интерес к переходящим из поколения в поколение и концентрирующим многовековой человеческий опыт”[203, с. 23] традиционным образам. Особую значимость приобрели сюжеты и персонажи христианской религиозно-мифологической системы, ставшие, по словам М.Волошина, ключами к целой области духа”[88, с. 460].
Будучи сыном своего времени” [263, с. 34], Л.Андреев также активно использовал в творчестве традиционный образный материал, оставаясь при этом на иррелигиозных позициях. Радикальный характер трансформаций (перевоссозданий”) библейских образов писателем закономерно вызывал возмущение современников-идеалистов. В непочтительном” обращении с материалом Библии Л.Адреева упрекали Д.Мережковский [169], З.Гиппиус [цит. по 142], М.Волошин [88], К.Арабажин. Самая мысль Андреева воспользоваться евангельскими персонажами для темы и настроений, ничего общего не имеющих с евангельскими, самая мысль, говорим мы, кажется нам неудачною и даже прямо варварской”[41, с. 151].
Первоначально внимание современников сосредотачивалось на эксплицитно присутствующих в творчестве Л.Адреева библейских образах (Иуды Искариота” и Елеазара”). И. Анненский наметил тенденцию интерпретации андреевского Иуды в схемах мысли Достоевского” [36, с. 148]. Ар.Селиванов увидел в Искариоте реабилитированного” Л.Андреевым мечтателя”[232,с. 15], Т.Ганжулевич страстного искателя истины [90, с. 100]. В.Львов-Рогачевский, А.Редько противопоставляли Искариота Христу (оппозиция активное / пассивное”) [162, с. 6], [226, с. 85]. М.Горький сравнил андреевского Иуду с другими литературными версиями евангельского предателя”, сделав вывод о том, что основная тенденция современной литературы сводится, более или менее, к переоценке деятельности Иуды Искариота” [154, с. 337]. М.Волошин указал на близость интерпретаций Иуды Л.Андреевым и еретиками (офитами, каинитами, манихеями) [88, с. 462], Елеазара” и Лазаря” Л.Дьеркса [86]. Как олицетворение идеи объективной бессмысленности бытия андреевского Лазаря рассматривали также Иванов-Разумник [124, с. 155], Г. Прохоров [224, с. 10].
На имплицитно присутствующие в художественном мире Л.Адреева традиционные образы современники обращали меньше внимания. А.Амфитеатров проводил параллель между Анатэмой” и Новым Заветом (Давид-Христос), Жизнью Василия Фивейского” и Книгой Иова (о.Василий-Иов) [6, с. 67]. М.Горький рассматривал библейский подтекст Сашки Жегулева” [154, с. 450]. Исследователи Анатэмы” отмечали в драме надтекстовое присутствие” различных литературных вариантов образа Сатаны (Лермонтова, Байрона и т.д.), пары Фауст-Мефистофель” ([162], [41], [6], [226]). Некоторые даже обвиняли Л.Адреева в компиляции, подражании. За кого принимает автор Анатэмы” свою публику? Неужели он писал для людей, которые заведомо не читали ни Гете, ни Байрона, ни Библии, ни Лермонтова, ни Достоевского, а потому можно и даже, быть может, должно, - думает он, - повторять перед этою публикою их вечные слова, афоризмы, образы, ситуации, целые сцены, как свои собственные?” [6, с. 77].
Социологически ориентированные критики игнорировали вневременной” план произведений Л.Адреева, указывая лишь на их идеологическую слабость” (А.Луначарский [158], [159], [161], Г.Плеханов [233], В.Воровский [89]).
В целом же, количество критических публикаций, посвященных феномену Л.Адреева” было настолько огромно и разнообразно, что даже потребовало отдельного изучения [166].
Политическая обстановка 20-30-х гг. предопределила тенденцию идеологизации литературоведения. Резко негативное отношение Л.Адреева к событиям 1917 г., личности В.Ленина, разрыв с М.Горьким и традициями критического реализма обусловили непопулярность” его творчества в этот период. Лишь изредка прерываемое (работами И.Йоффе Культура и стиль: Система и принципы социологии искусства”, К.Дрягина [110], Г.Чулкова [263], выходом Книги о Леониде Андрееве” и Реквиема” [227]) затишье” продолжалось до середины прошлого века.
В 50-70-е гг . интерес к исследованию художественного мира Л.Адреева вспыхнул с новой силой: [44], [264], [215], [76], [131], [251] и т.д. Вновь была осознана необходимость рассмотрения творчества писателя в широком культурном контексте. Актуализировались и получили дальнейшее развитие идеи И.Анненского, А.Амфитеатрова.
Л.Смирнова соотнесла Иуду Л.Адреева с Раскольниковым Ф.Достоевского, акцентировав бунтарство персонажей, одиночество, подавленность” идеей, готовность жертвовать собой [236].
Л.Иезуитова исследовала ассоциативные ряды Фивейский-Иов” и Мосягин-Иов ” (Жизнь Василия Фивейского”) [125]. А.Григорьев [102], Ю.Чирва [257], [258] проводили параллель Анатэма” Фауст”. Ю.Бабичева выделила в ассоциативном поле Анатэмы” фигуры Иова и Христа. Ее заслугой также является исследование специфики андреевских трансформаций библейских фигур Самсона и Далилы (Самсон в оковах”) и исторического образа Калигулы (Конь в сенате”) в контексте других литературных версий протообразов, а также характеристики инфернальных персонажей писателя (чертей, Сатаны-Вандергуда): [46 50].
В статьях сборника Творчество Леонида Андреева. Исследования и материалы” (1983 г.) традиционные персонажи рассматривались в смеховом” аспекте (Иуда, Дьявол) [57], в контексте проблемы андреевского психологизма (Иуда) [276].
Следуя уже закрепившейся в андрееведении традиции, К.Муратова [192], А.Дымшиц [111] продолжали интерпретировать Анатэму как нового Мефистофеля”, Л.Колобаева анализировать образ Искариота в свете линий Достоевского”, экзистенциалистски переосмысленных Л.Андреевым [141, с. 118].
В плане авторского иррелигиозного восприятия, но не художественной трансформации актуализировал проблему андреевского Христа” В.Беззубов [56].
Очередной переломный” период (к. ХХ н. ХХI вв.) закономерно сопровождался всплеском интереса к мифологизму (традиционным образам) художественного мира Л.Андреева. В 90-е гг. фигуру Сатаны (Дневник Сатаны”) анализировали И.Тихонов [242], Г.Боева [67], указавшая на присутствие в ассоциативном поле персонажа образа Христа, Н.Арсентьева [43], И.Искржицкая [128] (диалог” Дневника Сатаны” с Фаустом”; чертей [242], [43], [182], [237]; Иуды [182], [141], [122]. На библейские аллюзии и реминисценции в Сашке Жегулеве” обратили внимание И.Вилявина [82], Е.Михеичева [182], [181], в Анатэме” [182], в Жизни Василия Фивейского” [180]. В статье Р.Джулиани [105] рассматривались библейские, апокалиптические, демонические мотивы и образы в публицистике Л.Андреева.
На имманентное творчеству писателя сочетание христова и антихристова начал в одном персонаже-современнике указывала Е.Муслиенко [193].
Большое значение имела работа А.Татаринова [240], в которой ограниченный хронологическими рамками (18981911 гг.) период творчества Л.Андреева освещен” в религиозно-мифологическом спектре. Применение теоретического инструментария мифологической критики, мифопоэтики позволило выделить имплицитные библейские мотивы, сюжеты, образы: Жизнь Василия Фивейского” Христос, Иов, Мои записки” Христос, Антихрист, Тьма” Иуда, Христос, Савва” Христос, Антихрист, Анатэма” Христос, Иов, Сашка Жегулев” Христос, Иуда, Богородица. Однако, исследование трансформированных писателем фигур христианской религиозно-мифологической системы осуществлялось, в большинстве случаев, в отрыве от широкого культурно-литературного контекста, иных авторских вариантов их перевоссозданий”, предопределивших традиционность данных образов. За рамками внимания остались также произведения последних лет жизни писателя, в которых неомифологические тенденции проявляются особенно зримо (например, Дневник Сатаны ”).
В 90-е гг. творчество Л.Андреева стало объектом исследования украинских литературоведов. М.Мосиенко, выделяя житийные традиции в Иуде Искариоте”, анализировала художественные новообразы Христа, апостолов, Иуды, причем последний соотносился с агиографическим дьяволом и целой галереей демонических персонажей [187].
Представители черновицкой школы” исследовали особенности трансформации традиционных сюжетов и образов уже в свете соответствующей теории на материале таких произведений Л.Андреева как Иуда Искариот” [203], [241], Смерть Гулливера” [206], Елеазар” [200], частично Дневник Сатаны” [241]. Теория традиционных сюжетов и образов (ТСО) система достоверных научных знаний о повторяющихся в литературе общеизвестных сюжетах и образах как четких семантических моделях, которая описывает, поясняет данный культурный феномен.
Обращение к традиционным образам в творчестве Л.Андреева в работах М.Моклицы [186], Л.Ревы [225] было подчинено задаче исследования поэтики экспрессионизма, в работе М.Быковой [75] ницшеанских мотивов в литературе рубежа ХIХХХ веков.
Среди отечественных литературоведов-современников изучением художественного мира писателя занимается И.Московкина: Поэтика прозы Леонида Андреева. Жанровая система и художественный метод” [189] первое в Украине крупное исследование, посвященное непосредственно феномену Андреева”. Решение проблем, связанных с жанровыми характеристиками, идейно-художественной спецификой прозаических произведений, сопровождалось выявлением особенностей перевоссозданий” библейских (Жизнь Василия Фивейского”, Иуда Искариот”, Елеазар”, Земля”, Сашка Жегулев”), антично-мифологических (Ослы”), инфернальных и традиционных персонажей литературного генезиса (Смерть Гулливера”, Герман и Марта”) на широком культурном фоне. Что касается традиционных образов, функционирующих в драматургии и публицистике Л.Андреева, то они оказались за рамками темы диссертации. Особое внимание исследователь уделяет свифтовскому интертексту” в творчестве писателя [188].
Раскрытие темы Инфернального героя русской прозы ХХ века” Ю.Грузином [103] закономерно предполагало апелляцию к соответствующим персонажам Л.Андреева в синхроничном плане (наряду с демоническими образами писателей-современников).
В России в этот период к анализу определенных закономерностей функционирования уже популяризированных” религиозно-мифологических (Иов, Иуда, Лазарь, Сатана) и фольклорных (черт) новообразов Л.Андреева, связанного с ними комплекса мотивов обращалась Е.Корнеева [146].
Такие особенности модернистской трансформации библейских мифов как психологизация, разрушение” семантических комплексов протообразов (на материале Жизни Василия Фивейского”, Елеазара”, Иуды Искариота”), а также предопределяющие их экзистенциально-экспрессионистские тенденции в творчестве Л.Андреева исследовал Б.Бугров [73]. В свою очередь, Е.Камаева, характеризуя данную работу, требовала более подробного рассмотрения проблемы неомифологизма, феномена критики мифа” [130].
Таким образом, в процессе развития андрееведения, актуально-социологический (идеологический) вектор нивелировался признанием необходимости исследования вневременного” плана художественного мира (эффект отстраненности”), в связи с чем актуализировался вопрос о традиционных образах в творчестве писателя.
Наряду с регулярным обращением к изучению контактных связей и типологических схождений (Л.Андреев и Ф.Достоевский” [124], [36], [116], [141], [150], [236], Л.Андреев и А.Луначарский” [93], Л.Андреев и Н.Бердяев ” [94] Л.Андреев и Э.По” [190]) творчество писателя рассматривалось в контекстах традиций русской и мировой культур, фольклора, мифологии.
Усилиями исследователей художественного наследия Л.Андреева сформировалась группа приоритетных” произведений и образов: Жизнь Василия Фивейского” (Иов, Христос), Елеазар” (Лазарь), Иуда Искариот” (Иуда, апостолы, Христос), Анатэма” (Сатана-Мефистофель и Давид-Иов, Христос, Фауст), Сашка Жегулев” (Христос, Иуда, Богородица), Дневник Сатаны” (Сатана-Мефистофель). Единичны обращения к Самсону в оковах” (Самсон и Далила), сатирической миниатюре Конь в сенате” (Калигула), Ослам” (Орфей), Земле” (Бог и ангелы), ассоциативно-символическому подтексту Саввы”, Тьмы”, Моих записок”, Океана”, Реквиема”, публицистики 1917 года.
Актуальность темы
За долгий период развития андрееведения был накоплен многочисленный и разнообразный фактический материал (маркированы и рассмотрены в свете различных тем общеизвестные персонажи в творчестве писателя). Отсутствие целостного исследования проблемы трансформации традиционных образов в художественном мире Л.Андреева обусловило необходимость обобщения, систематизации, классификации данного материала в русле соответствующей теории с целью выявления особенностей, закономерностей и детерминант его перевоссозданий”.
Значимым в этом плане представляется исследование на материале произведений писателя различных форм и способов творческого использования традиционных образов (особенно ассоциативных рядов, обнаруживающих ранее обойденные вниманием, скрытые” параллели с традиционными образами), феномена иррелигиозного неомифологизма, процессов разрушения” семантики протообразов в переломные” периоды.
Рассмотрение творчества Л.Андреева с вышеобозначенных позиций позволяет также глубже проникнуть в сферу философских идей, поэтики писателя.
Цель исследования: анализ важнейших детерминант, форм, закономерностей и специфики трансформации традиционных образов в творчестве Л.Андреева.
Задачи:
- освещение” теоретического аспекта проблемы традиционных образов;
- маркировка и анализ факторов, детерминирующих неомифологизм Л.Андреева, его специфику;
- выделение традиционного образного материала в художественном мире Л.Андреева и его генетическая классификация;
- разграничение и характеристика в художественном мире писателя основных форм творческого использования традиционных образов;
- построение культурных парадигм протообразов, указывающих на их традиционность и создающих фон для определения особенностей соответствующих андреевских новообразов;
- определение формально-семантической специфики и закономерностей трансформаций традиционных образов различного генезиса в творчестве Л.Андреева;
- анализ на материале творчества Л.Андреева основных приемов осовременивания” (модернизации семантических полей) традиционных образов;
- анализ поэтико-модернистских тенденций перевоссозданий” традиционных образов в творчестве Л.Андреева.

Объект исследования.
Вневременной” план (варианты традиционных образов) в следующих произведениях Л.Андреева: Жизнь Василия Фивейского”, Савва”, Мои записки”, Тьма”, Елеазар”, Иуда Искариот”, Анатэма”, Сашка Жегулев”, Самсон в оковах”, Правила добра, Покой”, Черт на свадьбе”, Земля”, Ослы”, Герман и Марта”, Конь в сенате”, Дневник Сатаны”, Реквием”, Океан”, статьи Смерть Гулливера”, Ф.И.Шаляпин”, Veni, Creator!”, Европа в опасности”. При необходимости осуществляется обращение к личным письмам Л.Андреева, воспоминаниям современников, философским трудам А.Шопенгауэра, Ф.Ницше, Э. фон Гартмана, Библии, творчеству Ф.Достоевского, И.Гете (Фауст”), различным произведениям мировой литературы, демонстрирующим варианты трансформации исследуемых традиционных фигур.
Предметом исследования являются детерминанты, формы, специфика и закономерности трансформации традиционных образов в творчестве Л.Андреева.
Связь работы с научными планами и программами.
Диссертационное исследование связано с общей тематикой научных разработок, которые проводятся кафедрой зарубежной литературы Запорожского государственного университета в границах научной школы Литературный процесс: проблема типологии и преемственности”.
Методы исследования.
Цель и задачи диссертации обусловили сочетание сравнительно-типологического метода исследования с элементами мифопоэтического и интертекстуального анализа, а также использование приемов историко-функционального, формально-функционального (системного), биографического методов.
Обращение к интертекстуальному и мифологическому планам не является приоритетным вектором диссертационного исследования и осуществляется избирательно-эпизодически (при необходимости рассмотрения определенным образом связанных с предметом изучения явлений), снимая тем самым необходимость глубокого погружения” в русло соответствующих теорий, сопровождающееся апелляцией к формирующим современные концепции источникам.
Использование в качестве методологической доминанты сравнительно-типологического подхода направлено на определение формально-семантической специфики трансформаций традиционных фигур в творчестве Л.Андреева: на фоне инвариантов первоисточников и в контексте иных литературных вариантов.
Целесообразность синтетического использования историко-функционального, формально-функционального (системного) и биографического методов предопределена задачей исследования онтологического (исторического), мировоззренческого, индивидуально-личностного и эстетического факторов, детерминирующих неомифологизм Л. Андреева, его специфику (особенности и закономерности модификаций традиционного образного материала).
Теоретическую базу диссертации формируют работы А.Веселовского, А.Бушмина, В.Багно, представителей черновицкой” школы (А.Волкова, А.Нямцу, В.Антофийчука, К.Титянина), мифологически ориентированные” (Е.Мелетинского, В.Руднева, Я.Полищук, О.Турган, Т.Саяпиной), по проблемам интертекстуальности (Н.Кораблевой, К.Сидоренко, И.Христенко).
Научная новизна
Впервые в истории отечественного литературоведения представлены обобщение, систематизация и классификация художественных вариантов традиционных образов различного генезиса в свете соответствующей теории на материале прозы, драматургии, публицистики Л.Андреева. Рассмотрены элементы мифологического мышления художника и предопределенные ими неомифологические тенденции (специфика андреевского неомифологизма). Осуществлены дифференциация и типологический анализ форм творческого использования традиционных образов в произведениях Л.Андреева. Выделены и рассмотрены ранее обойденные вниманием исследователей ассоциации с традиционными образами, виды семантических связей с традиционными фигурами и способы их активизации в творчестве данного писателя. Определены особенности и закономерности трансформаций традиционных образов (приемы осовременивания”, поэтико-модернистские тенденции перевоссозданий”).
Практическое значение полученных результатов определяется возможностью использования материалов диссертации в процессе изучения курса истории русской литературы к.ХIХ н.ХХ вв., при подготовке спецкурсов и спецсеминаров, учителями-филологами, студентами при написании дипломных и курсовых работ, а также для дальнейшего развития андрееведения и теории традиционных сюжетов и образов.
Личный вклад соискателя.
Определение ассоциативного ряда как приоритетной формы творческого использования традиционных образов Л. Андреевым, рассмотрение и классификация ассоциативных рядов в контексте художественного мира писателя. Исследование проблемы чистой жертвы”, особенностей организации традиционного материала в его творчестве. Составление Словаря традиционных образов”, содержащего информацию о традиционных фигурах, варианты которых функционируют в прозе, драматургии, публицистике Л. Андреева.
Апробация результатов диссертации.
Основные положения и результаты исследования были представлены на Всеукраинской конференции Актуальные проблемы славянской филологии” (Бердянск, 2001г.), на международной научной конференции Литература в контексте культуры” (Днепропетровск, 2001 г.), на региональной научной конференции Литература ХХ столетия в контексте культуры” (Днепропетровск, 2002 г.), на Всеукраинской научно-теоретической конференции молодых ученых (Киев, 2002 г.), научной конференции Русская словесная культура: тенденции развития и проблемы преподавания в современных условиях” (Запорожье, 2003 г.), международной научно-теоретической конференции Проблеми жанру, стилю, літературного напряму” (Запорожье, 2003 г.), ежегодных итоговых научных конференциях преподавателей и студентов Запорожского государственного университета (2001-2003 годы). Отдельные разделы и диссертация в целом были обговорены на заседаниях кафедры зарубежной литературы ЗГУ. Обсуждение имело следующие выводы: диссертация по научному уровню, актуальности исследования, практической ценности, объему и оформлению отвечает требованиям ВАК и рекомендована к защите.
Публикации.
Основные положения диссертации изложены в десяти статьях, опубликованных в научных профессиональных издательствах Украины.
Структура диссертации.
Диссертация состоит из введения, выводов, пяти глав, библиографии и словаря традиционных образов. Объем работы 189 страниц, библиография включает 277 наименований и подана на 21 странице.

Список літератури

ВЫВОДЫ

В процессе развития андрееведения актуально-социальный (идеологический) вектор нивелировался признанием необходимости исследования вневременного” плана художественного мира, в связи с чем актуализировался вопрос о традиционных образах (ТО). Критики, литературоведы неоднократно обращались к рассмотрению определенных общеизвестных образов (преимущественно, библейского и литературного генезиса) в творчестве писателя. Однако данное рассмотрение ограничивалось контекстом отдельно взятых произведений, хронологическими и жанрово-родовыми рамками, аспектом иной темы. Некоторые имплицитно функционирующие варианты традиционных образов, а также культурные парадигмы протообразов не были освещены. Разнообразный материал, накопленный исследователями творчества Л.Андреева, потребовал обобщения, классификации и систематизации в свете соответствующей теории с целью выявления системы детерминант, специфики и закономерностей его трансформации. Отсутствие целостного исследования проблемы обусловило выделение всех (как охарактеризованных литературоведами-предшественниками, так и обойденных их вниманием) вариантов образов, принадлежащих к сфере традиционных”, в творчестве Л.Андреева как приоритетного объекта анализа.
Использование исследователями сравнительно-типологического, мифопоэтического, системного методов при рассмотрении специфики определенных новообразов одной генетической группы или одного произведения данного писателя доказало продуктивность такого подхода. Однако для всестороннего изучения вопроса целесообразной и необходимой оказалась также эксплуатация приемов историко-функционального, биографического методов, апелляция к концепции интертекстуальности.
В процессе исследования теоретический аспект проблемы получил освещение в планах синхронии и диахронии. Рассмотрение вопроса о традиционном сюжетно-образном материале в истории науки о литературе позволило условно выделить определенные этапы и направления его развития.
На ранних этапах, отмеченных интересом к традиционным сюжетам и образам античной мифологии, специфике их литературной трансформации (работы Аристотеля, Горация, Н.Буало, Г.Лессинга), обращение к феномену повторяемости” сопровождалось признанием целесообразности, значимости использования хорошо известного мифологического материала в творчестве, требованием разумного сочетания традиционной семантики с элементом авторского вымысла в процессе трансформации.
В дальнейшем внимание большинства исследователей оказалось сконцентрированным на традиционных сюжетах и образах в сфере мифологий и фольклора. Функционирование схожих сюжетов, мотивов, персонажей представители мифологической школы объясняли их происхождением из единого источника (прамифа”), миграционной взаимовлиянием национальных культур, антропологической прохождением” всех народов одними ступенями духовного развития. Особое значение имеет работа А.Веселовского (Историческая поэтика”): его наблюдения, касающиеся типических схем”, их признаков, причин популярности”, общих особенностей трансформаций, сформировали базу дальнейших разработок по данной теме.
Следующим этапом стала актуализация проблемы традиции-новаторство” в русле компаративистики. Изучение литературных связей и влияний закономерно стимулировало рассмотрение вопроса о переходящих” из произведения в произведение образах и сюжетах.
Развитие данной научной мысли продолжало осуществляться также в направлениях мифологическом” (ориентированном на К.Юнга и классические учения о мифе) и интертекстуальном” (ориентированном на работы Ю.Кристевой, Р.Барта). В первом случае внимание сосредотачивалось на высших” уровнях триады архетип мифологема традиционный образ”, специфике функционирования мифа в литературе, во втором случае на межтекстовых (в широком смысле) связях. Вариант традиционного образа рассматривался как код иного текста.
В ХХ веке уже исследовались традиционные сюжеты и образы всех генетических групп, специфика их трансформаций на материале украинской литературы. Одной из важнейших заслуг отечественного литературоведения стало создание системы знаний о традиционных сюжетах и образах (представители черновицкой школы”: А.Волков, А.Нямцу, А.Антофийчук и др.). Данная теория возникла на основе синтеза, критического переосмысления и доработки фактических и теоретических данных компаративистики, мифопоэтики и концепции интертекстуальности.
На базе существующих разработок по проблеме был сформирован теоретический каркас” диссертации. А именно, аргументировано использование термина традиционный” образ, его номинативных характеристик (модель, фигура), определены соотнесенность с архетипом, мифологемой, место в системе интертекстуальных связей, принципы отбора” материала для исследования (признаки традиционности”), классификации, доминирующая роль образа в произведении, предопределяющая его относительную самостоятельность от сюжета.
В диссертации рассмотрена система детерминант неомифологизма (творческого воскрешения” мифа, в том числе мифологических образов, ставших традиционными) Л.Андреева, его специфики, в которой онтологический фактор во многом предопределяет философский (мировоззренческий), эстетический же, в свою очередь, формируется под воздействием первых двух. Эмоционально-личностный фактор органично дополняет пирамиду” определяющих.
В условиях духовного кризиса к. ХIХ н. ХХ вв. поиск новых ориентиров (богоискательство, богостроительство и т.д.) активизирует интерес к традиционным образам, персонифицирующим поведенческие универсалии и позволяющим соотнести актуальное с вечным, индивидуальное с общечеловеческим. Л.Андреев как сын своего времени” также апеллирует в творчестве к данному материалу. Ориентация писателя на философские концепции А.Шопенгауэра, Э.Гартмана, Ф.Ницше, сформировавшие базис неомифологической культуры, обуславливает мифологизацию его сознания, художественного мира, выражающуюся в категориях времени и пространства. Персонажи Л.Андреева, ассоциирующиеся с традиционными образами, играют вечные роли” на новом витке исторической спирали (отсюда их знаковость”, схематизм”). Генетическая память помогает связать прошлое с настоящим, осветить ситуацию в спектре культурной традиции (Тьма”, Сашка Жегулев”, Дневник Сатаны”). Цикличная модель времени сосуществует в широком контексте художественного мира писателя с линейной (элементы эсхатологического мифа в Veni, Creator!”). В пространстве андреевских произведений доминирует принцип сопричастности”: персонаж связан с предками, народом, природой. Неразделимы зло и добро, любовь и предательство, святость и грех, жрец” и жертва”.
Адекватность личности и творчества Л.Андреева духу эпохи (его перманентное желание отрицаний”) позволяет рассматривать фигуру писателя как олицетворяющую важнейшую тенденцию времени глобального разрушения” и радикальной трансформации в мире русской литературы. Писатель разрушает” семантические комплексы традиционных фигур в рамках формально мифологического контекста.
Неомифологизм Л.Андреева иррелигиозен (влияние иррационализма), идея универсальной взаимосвязи переплетается в его творчестве с идеей индивидуализма (отражая актуальную потребность реабилитации личностного начала в современном писателю обществе). Наиболее адекватной формой для выражения идей Л.Андреева становится модернизм (экспрессионизм): пропуская традиционные образы сквозь призму авторского Я”, писатель осовременивает” их, трансформирует в соответствии с собственными представлениями. Модификация традиционных образов осуществляется в духе важнейших тенденций, характерных для модернистского неомифологизма рубежа веков.
Выделение традиционных образов в творчестве Л.Андреева сопровождалась в работе генетической классификацией, а также исследованием основных форм их творческого использования. В результате данный материал был обобщен, систематизирован следующим образом.
Формы использования традиционных образов христианской религиозно-мифологической системы.
Ассоциации с традиционными образами, ассоциативные ряды (проекция по направлению действительность вечность”).
Бог (Сашка Жегулев”, Veni, Creator!”), Христос (Жизнь Василия Фивейского”, Савва”, Тьма”, Мои записки”, Анатэма”, Сашка Жегулев”, Дневник Сатаны”, Veni, Creator!”), Антихрист (Савва”, Мои записки”, Сашка Жегулев”, Дневник Сатаны”, Veni, Creator!”), Иов (Жизнь Василия Фивейского”, Анатэма”), (апостолы Тьма”), Богородица (Сашка Жегулев”), Мадонна (Дневник Сатаны”), Блудница (Тьма”, Дневник Сатаны”), Самсон и Далила (Тьма”), Иуда (Савва”, Анатэма”, Сашка Жегулев”), Сатана (Жизнь Василия Фивейского”, Иуда Искариот”, Сашка Жегулев”, Veni, Creator!”).
Ассоциативные ряды разграничены по принципу синхронии-диахронии” (одновременная последовательная соотнесенность). Выделены различные способы актуализации ассоциаций (сравнение, создание схожей сюжетной ситуации, сближение через поведенческий императив, знак-символ, знаковое имя, цитаты предтекста” и т.д.), типы ассоциаций (персонаж Л.Андреева ТО, историческая личность ТО, вариант ТО ТО, персонаж Л.Андреева вариант ТО в его же творчестве).
Продолжение”. Лазарь (Елеазар”).
В случае создания продолжения” традиционный материал используется как луковица”, из которой писатель выращивает” новый побег”.
Целостная интерверсия” (выворачивание” всего семантического поля предтекста). Христос, Иуда, апостолы, Мария Магдалина (Иуда Искариот”), Самсон и Далила (Самсон в оковах”).
Контаминация двух планов (актуально-реального и универсально-фантастического). Бог, ангел (Земля”), Сатана (Анатэма”, Океан”, Реквием”, Дневник Сатаны”, Европа в опасности”). В данном случае проекция осуществляется в направлении вечность реальность”. Перенесение инфернального, сакрального персонажа в земной мир” сопровождается его трансформацией.
Форма использования литературных и легендарно-фольклорных традиционных образов. Данные персонажи, наряду с образами христианской религиозно-мифологической системы формируют ассоциативные ряды Анатэмы”, Дневника Сатаны” (Фауст, Мефистофель). Образы Ромео и Джульетты вневременной” план Германа и Марты”.
Смерть Гулливера” авторское продолжение” истории свифтовского героя, аллегорический памфлет.
Контаминация двух планов. Перенесение” черта в земной” мир сопровождается трансформацией в смеховом” плане (Покой”, Правила добра”, Черт на свадьбе”, Дневник Сатаны”). Смеховая модификация” у Л.Андреева имеет два вектора: иронический, пародийный (осмеяние традиций восприятия, ожиданий” читателя) и сатирический (использование традиционного образного материала как критического).
Создание ассоциации с традиционным антично-мифологическим образом Орфея также актуализирует смеховой” аспект (Ослы”).
Обращаясь к историческому образу Калигулы, писатель целенаправленно упрощает фигуру, предельно снижает”, используя как средство социальной критики, сатиры на самодержавие, Думу (Конь в сенате”).
Содержательные комплексы определенных традиционных образов часто соединяются в творчестве писателя в одном фокусе”-персонаже. Синтез родственных” фигур в одном ассоциативном поле осуществляется через схожие семантические доминанты традиционных образов или их вариантов: Сатана-Иуда (лживость, бунтарство, разрыв с ангелами и апостолами, жажда истины), Христос-Иов (смирение, чистота, статус невинной жертвы”). Синтез семантических комплексов антонимичных” традиционных персонажей формирует амбивалентную фигуру, разрушая” при этом содержательную сферу протообразов (иррелигиозное перевоссоздание”): Сатана-Иов (бунтующий праведник Фивейский), Христос-Антихрист (жесткие” Мессии Савва, Жегулев или псевдомессии” заключенный и Вандергуд), Блудница-Мадонна (земная ипостась иррационального Сверхобъекта, Прекрасная Дама” Л.Андреева), Бог-Сатана (в Veni, Creator!” точкой соприкосновения становится презрительное равнодушие высшего к человеческим страданиям).
Игра”, маска” как синонимы лжи у Л.Андреева связаны с дьявольской” группой: Сатаной, Антихристом, Блудницей.
В ряде случаев актуализируется ассоциация с вариантом традиционного образа, функционирующим в другом произведении самого Л.Андреева: Алексей-апостолы (Иуда Искариот”), Колесников-Иуда, Сатана (Иуда Искариот”, Анатэма”), Давид-Иуда (Иуда Искариот”). Автореминисценции создают также иллюзию надконтекстуального” бытия, миграции одного и того же черта из произведения в произведение: Носач Карлович Топпи (тенденция циклизации).
Рассмотрение специфики функционирования традиционных персонажей в творчестве писателя сопровождается отсылками к Словарю традиционных образов”. В нем представлены культурные парадигмы соответствующих протообразов, продемонстрирован фон, на котором зримо видна специфика андреевских трансформаций.
Модифицируя традиционные образы, Л.Андреев осовременивает” их. Интерпретация данного материала в свете современной ему действительности и воспринятых писателем актуальных идей обуславливает трансформацию семантических полей протообразов. Проекция переосмысленных автором идей нового времени” осуществляется как непосредственно на содержательные комплексы традиционных фигур, так и опосредованно (синхронно персонификации”).
В работе выделены основные приемы осовременивания” в творчестве Л.Андреева.
1. Включение” в семантические поля традиционных образов (ассоциирующихся с ними персонажей) текстов” Ф.Достоевского и Ф.Ницше, преломленных” сквозь призму авторского восприятия. Результат превращение” соответствующих персонажей в бунтарей-индивидуалистов (новый Иов”- о.Василий, Анатэма, Дьявол, Иуда, современный Фауст”-Магнус). Персонаж, ассоциирующийся одновременно с Христом и Антихристом (Савва, Жегулев), как правило, следуя логике Раскольникова, связывает мессианство с наполеонизмом, позволяя себе кровь по совести”.
2. Снижение” канонического звучания традиционного образа, включение” его в контекст конкретно-бытовой действительности. Трансформируя образы апостолов, писатель указывает на их общечеловеческие слабости (Петр груб, примитивен, Фома до смешного недоверчив, Матфей обжора). Утрачивает свою чистоту” андреевский назарей Самсон, жаждущий вина и женщин. Ангелы, спустившись на землю, превращаются в пьяниц, преступников. Новый Орфей” в самонадеянного глупца, великий сенатор Калигула в косноязычного истерика. Снижая” образы инфернальных персонажей Л.Андреев следует за Ф.Достоевским. Семантическим доминантами образа пошлого” черта (близкого черту Карамазова) становятся глупость”, бюрократизм”, ханжество”.
3. Проекция традиционного образа на план современной жестокой” (адской”) действительности, сопровождающаяся соответствующей трансформацией: демонический Фауст” ХХ века Магнус. Осуществляется конфликтная связь” с предтекстом И.Гёте и его персонажем, воплотившим гуманистические идеалы. Магнус-Фауст кривое зеркало” эпохи писателя. В таком контексте инфернальные персонажи (Сатана-Вандергуд, Носач) оказываются обмануты, обижены людьми. Звучит мысль о том, что современный человек превосходит Дьявола в злобе и коварстве.
4. Интровертная модификация, очеловечивание” (наложение” субъективно-авторского начала на традиционные схемы, наделение персонажей личностными императивами). Печатью авторского одиночества отмечены Фивейский-Иов, ассоциирующиеся с Христом Савва и Сашка, автор Записок”, Лазарь, Иуда, Сатана, Гулливер, Магнус-Фауст, вечные влюбленные” Герман и Марта. Печатью богоборчества Фивейский-Иов, Савва-Антихрист, Алексей-Христос, Иуда, Сатана, Самсон, ангелы. Бунтарство в контексте художественного мира писателя обречено и самоцельно. В образах Самсона (Самсон в оковах”) и Сатаны (Дневник Сатаны”) отражены духовные искания, переживания самого автора.
5. Психологизация традиционных образов: посредством усложнения поведенческого императива (предательство мотивируется любовью у Иуды, Далилы и ассоциирующийся с Далилой Любы, а библейский мотив корысти нивелируется), исследование этапов духовной диалектики, внимание к внутренним конфликтам (Иуда, Самсон, Сатана-Вандергуд).
6. Смена оценочных доминант в оппозициях святость грех”, раскаянье праведность”. В большинстве случаев, в процесс трансформации традиционных образов христианской религиозно-мифологической системы положительно маркированные образы у Л.Андреева получают негативную характеристику и наоборот. Святость, непорочность интерпретируются как нравственная сытость” и, наряду со смирением, дискредитируют олицетворяющего их персонажа (Алексей-Христос, апостолы, ангел-сноб”). Напротив, греховность (звено, связующие с человечеством), бунтарство предопределяют симпатии писателя (Иуда, блудница, Сатана). Большинство андреевских ангелов добровольно отказываются от белых одежд”, предпочитая связать себя страданием и грехом с миром людей. Таким образом, если Зло в его художественном мире одевает маску” Добра, то Добро, напротив, добровольно пачкает себя грязью”.
Архетипический комплекс раскаявшейся блудницы” в художественном мире писателя маркирован положительно: прикосновение к греху, совершенное в прошлом, предохраняет от нравственной сытости”. Несовместимость безгрешного Христа и современного грешного мира обуславливает необходимость отказа от нравственной красоты” и превосходства, который и есть путь высшего альтруизма (Тьма”, Сашка Жегулев”).
Таким образом, осовременивание” традиционных образов способствует их радикальной трансформации, разрушению” ставших привычными содержательных комплексов.
Одновременно с семантической модификацией осуществляется формальная (в духе поэтики модернизма). На материале творчества Л.Андреева выделены основные поэтико-модернистские тенденции перевоссоздания” традиционных образов.
1. Перевоссоздание” традиционных образов в духе национальной фольклорной традиции (ассоциирующийся с народным заступником” Мессия- Жегулев, отождествление исторической личности реформатора с Антихристом, образ глупого черта-неудачника, параллель с обрядом соумирания, указывающая на обреченность женихов” Елеазара, Алексея-Христа, Погодина-Христа).
2. Модификация традиционных образов в духе романтической (русской и западноевропейской) традиции (ассоциирующийся с благородным разбойником” Мессия-Жегулев, Сатана, представленный одиноким страдальцем-бунтарем, искусителем и в то же время заступником” человека, мотив любви к земной женщине). Индивидуализм, одиночество, мятежность андреевских персонажей не только от Ницше”, но и от романтического мирообраза.
3. Смеховая” трансформация традиционных образов. Сатана-Вандергуд иронизирует над примитивными представлениями об инфернальном, обществом, культивирующий идею мессианства. Иронически перевоссозданы” образы Бога и ангелов в Земле”: ангел представлен небесным ментором”, всеблагий” Бог подобен доброму царю”, мало осведомленному о бедах своей паствы и в силу этого оставляющего ее на произвол судьбы. Парадоксально-анекдотическую форму художественного воплощения получает сюжет об Орфее (певец, пытающийся перекричать ослов, срывает голос). Карикатурный новообраз Калигулы орудие политической сатиры. Через религиозные симпатии чертей Л.Андреев осмеивает авторитет церкви. Продолжая” сюжет о Гулливере писатель обличает псевдодрузей покойного Л.Толстого.
4. Гротескность новообразов. Синтез человеческого и инфернального Сатана-Вандергуд, полудьявол Магнус, Сатана-Ленин, Шаляпин-Мефистофель. Высокого и низкого, комического и трагического Иуда, Анатэма. Несоответствие внешнего” и внутреннего” Иуда, Мария.
5. Композиция традиционных образов. Двойники”: зеркало” (соотносящиеся с Иовом Фивейский и Мосягин), кривое зеркало” (Жегулев Соловей), комический двойник” (Сатана Топпи). Антогонисты”, персонифицирующие бинарные антиномии (жизнь смерть” в Елеазаре”, счастье несчастье” в Жизни Василия Фивейского”, святое грешное” в Тьме”). Взаимосвязанные антогонисты”, жрец жертва” (Иуда Христос). Оппозиция личность толпа” (Иуда апостолы, Гулливер лилипуты).
Специфика перевоссозданий” традиционных образов детерминирована стремлением Л.Андреева к выражению собственных чувств и идей в максимально адекватной им художественной форме.

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ

1.

Абрамович С. Библия как объект литературоведческого исследования. Черновцы: Рута, 2000. 54 с.

2.

Аверинцев С.С. Судьбы европейской культурной традиции в эпоху перехода от античности к средневековью // Из истории культуры Средних Веков и Возрождения. М.: Наука, 1976. С. 54-68.

3.

Авторская маска // Постмодернизм. Словарь терминов / Сост.: И.Ильин. М.: Интрада, 2001. С.6-8.

4.

Александрович Ю. После Чехова. Очерк молодой литературы последнего десятилетия (1898-1908). М.: Общая Польза, 1908.256 с.

5.

Алексеев М.П. Сравнительное литературоведение. Л.: Наука, 1983. 384 с.

6.

Амфитеатров А. Разговоры по душе. М.: Кн. магазин А.Д.Друтман, 1909. 272 с.

7.

Ангелы // Мифология. Большой энциклопедический словарь / Под ред. Е.Мелетинского. М.: Большая Российская энциклопедия,
1998. С.43-44.

8.

Андреев В.Л. Детство. М.: Советский писатель, 1966. 276 с.

9.

Андреев Л.Н. Автобиографическая справка // Собр. соч.: В 6 т. / Художественная литература. М., 1990. Т.1. С.575-581.

10.

Андреев Л.Н. Анатэма // Собр. соч.: В 6 т. / Художественная литература. М., 1994. Т.3. С.396-471.

11.

Андреев Л.Н. Veni, Creator! // Вопросы литературы. 1990. № 4. С.278-281.

12.

Андреев Л.Н. Дикая утка” // Собр. соч.: В 6 т. / Художественная литература. М., 1996. Т.6. С.431-436.

13.

Андреев Л.Н. Дневник Сатаны // Собр. соч.: В 6 т. / Художественная литература. М., 1996. Т.6. С.117-249.

14.

Андреев Л.Н. Елеазар // Собр. соч.: В 6 т. / Художественная литература. М., 1990. Т.2. С.192-210.

15.

Андреев Л.Н. Жизнь Василия Фивейского // Собр. соч.: В 6 т. / Художественная литература. М., 1990. Т.1. С.489-555.

16.

Андреев Л.Н. Земля // Собр. соч.: В 6 т. / Художественная литерату-
ра. М., 1994. Т.4. С.63-67.

17.

Андреев Л.Н. Иуда Искариот // Собр. соч.: В 6 т. / Художественная литература. М., 1990. Т.2. С.73-259.

18.

Андреев Л.Н. Когда мы живые едим поросенка // Собр. соч.: В 6 т. / Художественная литература. М., 1996. Т.6.С.415-419.

19.

Андреев Л.Н. Конь в сенате. // Собр. соч.: В 6 т. / Художественная литература. М., 1995. Т.5. С.444-460.

20.

Андреев Л.Н. Мои записки // Собр. соч.: В 6 т. / Художественная литература. М., 1994. Т.3. С.113-183.

21.

Андреев Л.Н. Москва. Мелочи жизни // Собр. соч.: В 6 т. / Художественная литература. М., 1996. Т.6. С.400-407.

22.

Андреев Л.Н. Океан // Собр. соч.: В 6 т. / Художественная литерату-ра. М., 1994. Т.4. С.331-409.

23.

Андреев Л.Н. О российском интеллигенте // Собр. соч.: В 6 т. / Художественная литература. М., 1994. Т.6. С.419-425.

24.

Андреев Л.Н. Ослы // Собр. соч.: В 6 т. / Художественная литерату-
ра. М., 1995. Т.5. С.19-29.

25.

Андреев Л.Н. Покой // Собр. соч.: В 6 т. / Художественная литерату-
ра. М., 1994. Т.4. С.7-13.

26.

Андреев Л.Н. Правила добра // Собр. соч.: В 6 т. / Художественная литература. М., 1994. Т.4. С.13-36.

27.

Андреев Л.Н. Реквием // Собр. соч.: В 6 т. / Художественная литература. М., 1996. Т.6. С.372-389.

28.

Л.Н.Андреев. Савва // Собр. соч.: В 6 т. / Художественная литерату-
ра. М., 1990. Т.2. С.372-443.

29.

Андреев Л.Н. Самсон в оковах // Собр. соч.: В 6 т. / Художественная литература. М., 1995. Т.5. С.178-252.

30.

Андреев Л.Н. Сашка Жегулев // Собр. соч.: В 6 т. / Художественная литература. М., 1994. Т.4. С.73-259.

31.

Андреев Л.Н. Смерть Гулливера // Собр. соч.: В 6 т. / Художественная литература. М., 1996. Т.6. С.494-504.

32.

Андреев Л.Н. Так было // Собр. соч.: В 6 т. / Художественная литература. М., 1990. Т.2. С.151-175.

33.

Андреев Л.Н. Тьма // Собр. соч.: В 6 т. / Художественная литература. М., 1990. Т.2. С.265-310.

34.

Андреев Л.Н. Ф.И.Шаляпин // Собр. соч.: В 6 т. / Художественная литература. М., 1996. Т.6. С.482-488.

35.

Андреев Л.Н. Черт на свадьбе // Собр. соч.: В 6 т. / Художественная литература. М., 1995. Т.5. С.15-18.

36.

Анненский И. Иуда, новый символ (Обаяние Достоевского) // Книги отражений. М.: Наука, 1979. С.147-149.

37.

Антихрист // Мифология. Большой Энциклопедический словарь / Под ред. Е.Мелетинского. М.: Большая Российская энциклопедия, 1998. С.48-49.

38.

Антихрист // Мифы народов мира. Энциклопедия в 2 т. М.: Советская энциклопедия, 1987. Т.1. С.85-87.

39.

Античность и современность: Сб.ст. М.: Наука, 1972. 504 с.

40.

Антофийчук В.И. Своєрідність трансформації євангельського сюжетно-образного матеріалу в українській літературі: Дис. д-ра филол.наук: 10.01.01. Чернівці, 2001. 385 с.

41.

Арабажин К.И. Леонид Андреев. Итоги творчества. С-Пб.: Общая польза, 1908. 256 с.