РАННЕЕ ТВОРЧЕСТВО А.С. ГРИНА: ХУДОЖЕСТВЕННАЯ МОДЕЛЬ МИРА, СТАНОВЛЕНИЕ РОМАНТИЧЕСКОГО ГЕРОЯ

Короткий опис

ТАВРИЧЕСКИЙ НАЦИОНАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ ИМ. В.И. ВЕРНАДСКОГО

На правах рукописи

ВАСИЛЬЕВА ОКСАНА АЛЕКСАНДРОВНА

УДК 821.161.1-309

РАННЕЕ ТВОРЧЕСТВО А.С. ГРИНА: ХУДОЖЕСТВЕННАЯ МОДЕЛЬ
МИРА, СТАНОВЛЕНИЕ РОМАНТИЧЕСКОГО ГЕРОЯ

Специальность 10.01.02 русская литература

Диссертация
на соискание научной степени
кандидата филологических наук

Научный руководитель:
Кобзев Николай Алексеевич,
кандидат филологических наук,
профессор

Симферополь 2006

СОДЕРЖАНИЕ

ВВЕДЕНИЕ......3

РАЗДЕЛ 1. ИСТОРИКО-КРИТИЧЕСКИЙ И ПОЭТИЧЕСКИЙ
АСПЕКТЫ ИЗУЧЕНИЯ ТВОРЧЕСТВА А.ГРИНА.....9
Выводы к разделу 1...29

РАЗДЕЛ 2. РАННИЙ РЕАЛИЗМ А. ГРИНА...33
2.1. От героя-революционера до «маленького человека».....33
2.2. Реалистическая повесть как творческий
эксперимент писателя....45
2.3. Особенности сюжета ранней прозы Грина..59
2.4. Структурные компоненты поэтики:
пейзаж, портрет, сцена..66
Выводы к разделу 2 ...77

РАЗДЕЛ 3. СТАНОВЛЕНИЕ РОМАНТИЧЕСКОГО ГЕРОЯ
И СИНТЕТИЧЕСКОЙ СРЕДЫ.....81
3.1. «Зурбаганский стрелок» как этапная новелла
на пути Грина к неоромантизму......81
3.2. Работа писателя над формой романтического
произведения: фраза, пейзаж, металогия...101
3.3. Особенности раннего психологизма Грина...117
Выводы к разделу 3.....133

РАЗДЕЛ 4. ФЕЕРИЯ «АЛЫЕ ПАРУСА» ВЕРШИНА
РОМАНТИЧЕСКИХ ПОИСКОВ А. ГРИНА
НА ПЕРВОМ ЭТАПЕ ТВОРЧЕСТВА....138
4.1. Творческая история, образы, проблематика феерии....138
4.2. Индивидуализация речевого стиля персонажей...164
4.3. Мифопоэтика феерии «Алые паруса»....175
Выводы к разделу 4..........186

ВЫВОДЫ...191

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ....201

ВВЕДЕНИЕ

Актуальность темы. Александр Грин (А.С. Гриневский, 18801932) вошел в русскую литературу в первое десятилетие ХХ века и отразил в своем творчестве тревожный, напряженный дух переломной эпохи.
Современное гриноведение рассматривает прозу Грина в русле романтической традиции, которая, по словам А. Блока, не прерывалась на протяжении всего ХІХ века. Эпоха слома времен (конец ХІХ начало ХХ вв.) дала новый всплеск романтизма, что как явление закрепилось в термине неоромантизм и сказалось в творчестве целого ряда русских писателей (В.Гаршин, Вл. Соловьев, В. Короленко, Н. Вагнер, К. Бальмонт, А. Блок, А.Куприн, М. Горький) и особенно в творчестве А. Грина. Если другие ощущали на себе «дыхание романтизма» (А. Белый), то для Грина, фигурально говоря, романтизм стал его собственным дыханием. Неоромантизм Грина в обобщенном плане это эстетическое явление, возникшее в пределах традиции классического романтизма и развивавшееся на новых, глубоко индивидуальных основаниях. Отсюда его своеобразие и неповторимость.
С 1909 года Грин начинает активный поиск новой творческой манеры. Первые реалистические рассказы, вошедшие затем в книгу «Шапка- невидимка» (1908), не удовлетворяли его. Ни герой-революционер, ни «маленький человек» не открывали ничего нового тогдашнему читателю. Сам же Грин оставался малоприметным писателем на фоне многих авторов-бытовиков того времени.
Неординарная человеческая натура, сложный жизненный опыт вывели писателя на неоромантический путь творчества. Новелла «Остров Рено» (1909) ознаменовала собой новое направление в его писательской судьбе. Романтический герой потребовал от автора нового, не бытового, пространства для своего существования, для манифестации своих этико-нравственных представлений.
Грин приступает к созданию своей художественной модели мира, которая в 30-е годы получит в литературной критике название «Гринландия». Этот мир максимально способствовал самовыявлению героя. Правда, в литературной науке о Грине он еще не нашел достаточного осмысления. За исключением отдельных высказываний рецензентов и лаконичных деклараций ученых об этом мире, фактически, ничего не известно.
Несколько иначе обстоит дело с романтическим героем. О нем написано немало страниц, образ его прорисован достаточно объемно. Тем не менее даже авторы крупных монографий о творчестве писателя (В. Ковский [85, 86], Л.Михайлова [106], В. Харчев [170]) не раскрывают генезис этого героя и умалчивают о его эволюции. Об эволюции романтического героя Грина пишет только Н. Кобзев в своей монографии «Роман Александра Грина» [82], и то лишь о герое крупного жанра писателя. Что же касается генезиса героя, то даже у Н.Кобзева об этом говорится очень бегло. И это понятно. Автор исследует творчество Грина 20-х годов. А для того, чтобы понять, откуда берет свое начало гриновский герой, кого и в каких отношениях он в себе концентрирует, какими человеческими качествами он наделяется и от каких избавляется, как накапливается его духовный потенциал и т.д., для этого необходимо внимательно исследовать творчество раннего писателя, иначе, прозу Грина первого периода творчества.
К сожалению, в отмеченных монографиях, за исключением В. Харчева, ранний Грин освещен или бегло (Л. Михайлова), или без должной оценки роли этого периода в становлении писателя. В. Ковский в одной из первых своих публикаций утверждал, что Грин в раннем творчестве «отстранил, в значительной мере, собственную социальную практику» и «открывал мир заново» [85, с.23]. Позже, в восьмидесятые годы, в статье «Возвращение к Александру Грину» он пересмотрит свой подход к раннему опыту писателя и признает, что Грин «в полной мере учел в своем творчестве тот реальный суровый опыт, который дала ему российская действительность на рубеже двух веков. Учел и прямо изображая эту действительность в ее социальных антагонизмах и жестокой несправедливости человеческих отношений, и косвенно перенося те же антагонизмы и отношения в вымышленный романтический мир» [88, с.56]. Вполне понятно, что этот пересмотр запоздалый и никак не сказался на концепции первых двух монографий ученого. Тем не менее, он воспринимался как постановочный и в этом плане содействовал дальнейшему развитию науки о Грине.
В. Харчев уделяет немало внимания первому периоду творчества писателя. Но он следует по пути описательного литературоведения и ограничивается хронологическим изложением как жизненных, так и творческих фактов в движении Грина. Проблема становления нового героя как сложный творческий узел не привлекает его внимания. Более того, исследователь дихотомически делит рассказы Грина на «реальные» и «идеальные» и, к сожалению, не усматривает между ними внутреннего сродства. А поиски на этом пространстве открытых и скрытых «схождений» (Жирмунский) могли бы повлечь за собой полезные для науки о Грине результаты. В стороне от внимания В. Харчева остается и проблема формирования гриновской художественной модели мира.
Раннее творчество Грина недостаточно освоено наукой и в поэтическом плане. Там закладывались как стилевые, так и сюжетно-композиционные компоненты романтической прозы писателя, оттуда берет начало гриновский психологизм, там формировалась тотальная «реалистичность» его письма и т.д.
Все сказанное свидетельствует об актуальности нашего исследования, о насущной необходимости изучения раннего творчества Грина в свете обозначенных аспектов и в контексте современных воззрений на художественную литературу вообще и на творчество русского неоромантика первой трети ХХ века в частности.
Связь работы с научными программами, планами, темами. Исследование проводилось в соответствии с планом научно-исследовательской работы кафедры русской и зарубежной литературы Таврического национального университета им. В. И. Вернадского в рамках комплексной темы «Литература и культура: мировой и региональный аспекты». Тема диссертации утверждена на заседании Ученого совета Таврического национального университета им.В.И.Вернадского (протокол № 3 от 3 апреля 2002 года) и утверждена научно-координационным советом «Классическое наследие и современная художественная литература» Института литературы им. Т. Г. Шевченко НАН Украины (протокол № 1 от 10 марта 2005 года).
Целью работы является исследование раннего периода (1906-1920) творчества Грина.
Цель предполагает решение следующих задач:
обосновать необходимость нового деления творческого движения Грина на два этапа;
проследить за изначальными ступенями перехода Грина от реализма к неоромантическому типу творчества;
обозначить эволюцию романтического героя писателя в новеллах 1909-1920 гг.;
осмыслить процесс становления синтетической среды Грина;
осветить категорию «реалистичности» как одну из тотальных особенностей неоромантизма Грина;
наметить пути превращения условной среды в художественную модель мира романтика;
выявить специфику гриновского сюжета и композиции;
исследовать особенности раннего психологизма Грина;
рассмотреть феерию «Алые паруса» как произведение, завершающее первый период творчества писателя;
указать на реалистические особенности поэтики феерии.
Объект исследования реалистическая и неоромантическая проза Грина 1906-1920 гг.
Предмет исследования художественная система писателя в ее единстве и становлении.
Методы исследования. Теоретической основой диссертации являются труды видных ученых по проблемам поэтики (А. Веселовский, Б. Томашевский, М. Бахтин, Л. Гинзбург, В. Хализев) и стиля (В. Ванслов, Ю. Манн, И. Тертерян, А. Соколов). Цель и задачи работы обусловили применение историко-генетического, системно-аналитического и целостного методов исследования.
Научная новизна диссертации состоит в том, что в ней
осуществлен системный анализ раннего периода творчества Грина;
исследовано соотношение неоромантического героя и действительности: реальной и синтетической;
определена роль реалистических повестей «Приключения Гинча» и «Таинственный лес» в становлении романтического героя и синтетической среды;
установлена этапная роль романтической новеллы «Зурбаганский стрелок» на новом творческом направлении Грина;
обозначен вектор духовного движения нового гриновского героя;
выявлено своеобразие раннего психологизма писателя;
намечены особенности крупных поэтических структур (сюжет, композиция и т.д.);
осмыслено художественное своеобразие стилистической металогии неоромантика;
охарактеризованы особенности и структура гриновского синтаксиса;
впервые в гриноведении широким планом представлена феерия «Алые паруса» во всей ее проблемной и поэтической неповторимости.
Практическое значение работы состоит в том, что ее результаты могут быть использованы в дальнейшем осмыслении художественного мира Грина; в процессе последующего постижения особенностей пересоздающего типа творчества, в ходе изучения курса истории русской литературы ХХ столетия в вузе, на спецкурсах и спецсеминарах, посвященных русской прозе первой трети прошлого века, в работе научных семинаров по творчеству Грина, в курсах мировой литературы в гимназиях и лицеях, а также при составлении учебников для высших и средних учебных заведений.
Личный вклад соискателя. Диссертация и все опубликованные статьи написаны автором самостоятельно.
Апробация результатов исследования. Основные положения и результаты работы были изложены на двух Международных конференциях «Гриновские чтения», состоявшихся в 2002 и 2004 году в г. Феодосии, а также на Крымской республиканской конференции, посвященной 125-й годовщине со дня рождения Грина (Феодосия, 2005); на ежегодных итоговых научных конференциях преподавателей и студентов Таврического национального университета им.В.И.Вернадского (20032005 гг.). Отдельные разделы и диссертация в целом обсуждались на заседаниях кафедры русской и зарубежной литературы Таврического национального университета им. В. И. Вернадского.
Публикации. Результаты исследования отражены в 5 публикациях, из них 4 статьи, опубликованные в ведущих научных специализированных изданиях Украины, 1 материалы научной конференции.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, четырех разделов, выводов и списка использованных источников. Объем диссертации 200 страниц, список использованных источников включает 206 наименований на 14 страницах.

Список літератури

ВЫВОДЫ
Александр Грин вступил в русскую литературу в первое десятилетие ХХ века и отразил в своем творчестве тревожный, напряженный дух переломной эпохи.
Нынешнее гриноведение рассматривает прозу Грина в русле романтической традиции, которая не прерывалась на протяжении всего ХІХ века. Рубеж ХІХ-ХХ веков это эпоха бурного расцвета искусства, появления разнообразных художественных форм и направлений, творческих индивидуальностей и стилей. Это было благодатное время для нового взлета романтизма, который как эстетическое явление закрепился в понятии неоромантизм. Если многие в ту эпоху ощущали на себе «дыхание романтизма» (слова А. Белого), то для Александра Грина, образно говоря, романтизм стал его собственным дыханием. Неоромантизм Грина в обобщенном плане это творческое явление, возникшее в русле традиции классического романтизма, отпочковавшееся от нее и расцветшее на новых, глубоко личных основаниях.
С 1909 года Грин начинает активный поиск своей новой творческой манеры. Первые реалистические рассказы, вошедшие затем в книгу «Шапка-невидимка» (1908), не удовлетворяли его. Ни герой-революционер, ни «маленький человек» не открывали ничего нового современному читателю. Сам же Грин оставался малоприметным автором на фоне многих писателей-реалистов того времени.
Творческий опыт, мечта о неординарном герое вывели Грина на романтический путь письма. Новелла «Остров Рено» (1909) ознаменовала собой новое направление в его писательской судьбе неоромантическое. Вначале Тарт («Остров Рено»), затем Горн («Колония Ланфиер» (1910), Аян («Пролив бурь» (1910), Тинг («Трагедия плоскогорья Суан» (1912), Гнор («Жизнь Гнора» (1912), потребовали от автора нового, не бытового, пространства для своего существования, для манифестации своих нравственно-этических представлений.
Шли нелегкие процессы эстетического познания своего нового героя и единственно адекватного для него жизненного окружения. Осваивая новое направление, Грин не оставлял реалистического письма. Он писал одновременно реалистические рассказы и романтические новеллы. Его писательская лаборатория вплоть до 1920 года напоминала «творческий» эксперимент. Работая в той и другой сфере, Грин не отделял их друг от друга, а, напротив, сближал, обогащал и проверял на художественную целесообразность.
Но главным для него становится разработка и выявление эстетического потенциала нового, то есть романтического направления. Здесь все требовало своего художественного осмысления: герой, среда, стилистика.
19091914 годы стали временем интенсивного испытания жизнеспособности нового героя. Грин помещает его в разнообразную жизненную среду, внимательно изучает ее, добиваясь наибольшего соответствия натуре этого героя. Он пишет две реалистические повести: «Приключения Гинча» (1912) и «Таинственный лес» (1913). Они должны были помочь ему осмыслить направление своего поиска. Грин приходит к заключению, что оба романтизированных героя (Гинч, Тушин) оказались недееспособными в реалистических (городских и сельских) обстоятельствах. Новый герой велительно требовал особых обстоятельств, в значительной мере, условных, которые можно, вслед за исследователем Н. Кобзевым, назвать синтетическими, то есть вбирающими в себя два понятия: искусственность и синтез как предельное обобщение. Истоки этих обстоятельств восходят к «Острову Рено». Затем контуры их станут проясняться, формируясь постепенно в синтетическую среду.
Гриновская повесть как откровенный художественный эксперимент подытожила и обобщила ранний реалистический опыт писателя, помогла ему активизировать свой романтический поиск. На основе творческого эксперимента Грин приходит к оправданию как своего нового героя, так и той синтетической среды, в которой отныне будет жить он «напряженной жизнью» (А. Горнфельд) и которая станет для него единственно необходимым условием существования.
Знаковой вехой в творческих поисках Грина стала романтическая новелла «Зурбаганский стрелок» (1913). Она определила в творческом сознании художника общий социальный облик той синтетической среды, в которой и получит постоянную прописку его новый герой. Сотворение художественной модели мира или Гринландии (по определению К. Зелинского) процесс сложный и многоступенчатый, окончательное завершение которого вряд ли возможно обозначить конкретной датой. В новелле представлен своеобразный синтез экзотической и общественно-социальной обстановки, нашедший свое «овеществление» в образе условного города Зурбагана. Этот город открывает будущую географию Гринландии. Отказ от обиходных имен, отвлеченная экзотика в ранней романтической новелле наводят Грина на мысль о необходимости художественно-романтического моделирования действительности вообще. Город Зурбаган в этом плане стал первой крупной структурной клеткой создающейся гриновской модели мира. После него очертания географии новой страны начнут постепенно и неуклонно прорисовываться.
Одновременно с географическим рождением происходит и духовное становление синтетической среды. Оно совершается по принципу правдоподобия, то есть путем отталкивания от конкретно-исторических примет. Прообразом социально-психологического облика пока еще формирующейся синтетической среды, а в будущем и Гринландии становится буржуазная Россия. И в этом основную роль сыграл большой жизненный опыт самого писателя: два года тюрьмы, два года ссылки и пять лет проживания под чужим паспортом в Москве и Петербурге (следствие участия Грина в революционном движении). Социальная атмосфера России как бы облучает возникающую гриновскую модель мира и определяет ее социально-нравственный климат. Но Грин не задавался целью в своих романтических произведениях нарисовать современную ему Россию. Ему нужна была подобная социальная среда, то есть общество, основанное на социальном неравенстве. И такое общество он хорошо знал, ибо обретался в нем. Грин создавал на этом фоне какую-либо общечеловеческую ситуацию и извлекал из столкновения добра и зла необходимый этический смысл.
Наряду с успешным художественным освоением синтетической среды Грин продолжает решать первостепенной важности творческую проблему проблему романтического героя. Писатель кропотливо разрабатывает духовный облик своего нового героя. Образ Валуэра, главного героя новеллы, закрепляет достижения писателя в художественном осмыслении искомого романтического героя. Смысл подвига Валуэра и Астарота состоит в проповеди и утверждении добра.
Особую роль в становлении романтического героя Грина сыграли поэма «Ли» (1917) и новелла «Корабли в Лиссе» (1918). Центральное действующее лицо поэмы Ли. Это романтическая персонификация добра. Активное добро торжествует и в новелле «Корабли в Лиссе». Битт-Бой воплощает в себе идею гармоничного единства человека светлой души с миром, представленным в новелле новым гриновским городом Лиссом. Если Зурбаган был первой крупной структурной клеткой гриновской модели мира, то Лисс может претендовать на второе место в ряду авторских мегаполисов.
Новый герой писателя окружен своекорыстным миром, но следует высоким нравственным нормам. Его становление шло в непримиримой борьбе с принципами и практикой частнособственнического общества. От бегства в природу, в самого себя, от бездействия Грин приводит своего героя к активному действию, к людям, к стремлению творить для них добро.
Реалистический опыт письма сказался у Грина не только на «реалистичности» общего облика синтетической среды, трансформирующейся постепенно в Гринландию синтетическую модель мира, не только на психологической достоверности центрального романтического героя, на его духовном содержании и душевном складе, на его формировании как личности в тесной связи с окружающей (условной) средой, но и на поэтике малой, а затем и большой прозаической формы. Это отразилось как на сюжете, так и на композиции его произведений. Отсутствие фабульного нагромождения, простота и четкость вот основные признаки гриновского сюжета. Этот сюжет развенчивает миф о «сверхобычности» и нетрадиционности гриновского сюжетосложения.
Грин настойчиво добивался неповторимого «синтаксического профиля» своей фразы. Причастный и деепричастный оборот характерная примета гриновского синтаксиса. Писатель усердно добивается гармоничного соотношения в авторском описании статических и моторных элементов. Особенно наглядно это можно проследить на движении его пейзажа. Пейзаж самое «нарядное» место в прозе Грина. Выразительность пейзажа усиливают, помимо эпитета, метафора и сравнение, которые отличаются как особой эмоциональностью, так и красочностью. Но эти тропы повышают не только эффективность пейзажа. Благодаря им образы романтических героев Грина (Тарт, Тинг, Валуэр, Гнор, Битт-Бой) стали намного рельефнее, проникновеннее и поэтичнее.
В этот же период Грин переживает становление и как художник-психолог, которого привлекали разные душевные состояния своих героев, в том числе и отступления от психической нормы. Молодой автор проявлял себя как смелый аналитик, писатель, активно стремящийся к познанию «тонкого льда» живой человеческой души, то есть во всех ее сложностях, тайнах и загадках. Вместе с тем Грин не впадал в мистику. Феномены психики, по Грину, вполне объяснимы и не имеют ничего общего с иррациональным. Уже на раннем этапе своего творчества он успешно применял три формы психологического анализа: прямую, косвенную и вербальную.
Уход Грина в романтизм не означал бегства от реальной жизни. Напротив, этот уход обернулся возвращением в большое социальное бытие. Художник видел и понимал все его несовершенства. Мир нужно было изменять. Совершить это могли только люди, живущие в этом «враждебном» (Грин) человеку мире. Создавая своего романтического героя человека активного, неравнодушного, решительного, мужественного, охваченного мечтой о прекрасных людях и красивых человеческих взаимоотношениях, Грин создавал в мрачных обстоятельствах современного ему бытия образец человека, способного зажечь людей и перестроить мир по законам красоты.
Вершиной именно такого ряда героев станет Артур Грэй центральный герой феерии «Алые паруса» (1920), задуманной еще в 1916 году и ставшей художественным итогом первого периода творчества Грина. С именем главного героя писатель связывает решение «задушевной мысли» (Белинский) феерии, сформулированной в известных словах Грэя: «я понял одну нехитрую истину. Она в том, чтобы делать так называемые чудеса своими руками» [31, т.3, с.61]. При этом Грин ни на минуту не забывает о том, что характер чуда должен быть вполне реальным, земным, а не мистическим, оторванным от обычного человеческого бытия.
Реальность чуда тесно связана в сюжете с реальностью и достоверностью жизни самого Грэя. Здесь нет ничего фантастического, напротив, все как в жизни. Это необходимо автору для того, чтобы читатель увидел в нем не исключительного героя, не особенную личность, но человека вполне земного, сущего, склонного, правда, чуть больше других видеть в жизни поэзию, понимать и чувствовать прекрасное. В то же время Грэй это личность, не знающая покоя, умеющая неуклонно идти к цели, это личность, преодолевающая любые трудности, умеющая смело и решительно противопоставить себя враждебной атмосфере. Гриновская сказка об Ассоль Корабельной претворяется в жизнь так, что теряет элемент сказочности. Ее попросту инсценирует Артур Грэй. Но чудо все же совершается чудо человечности, чудо исполнения желаний, ставших большой целью жизни.
Воссоздавая романтическую личность грэического типа, Грин вскрывает в человеке неистощимый и неисчерпаемый резерв духовно-творческих сил. Красота Грэя в беспредельном духовном богатстве, подлинной свободе внутреннего мира, безграничном благородстве.
В феерии «Алые паруса» Грин идет дальше по избранному пути сотворения своей синтетической модели мира. Гринландия в этом произведении впервые предстает в своем относительно завершенном облике. Еще многое не прочерчено на ее карте, но действие уже всецело перенесено в «реальный мир» воображения писателя. В начале это был безлюдный экзотический остров, покрытый девственными тропическими лесами («Остров Рено»). Затем остров превратился в полуостров колонию Ланфиер, которую автор начинает заселять людьми. Между романтическим героем и этими людьми устанавливаются первичные контакты. Постепенно синтетическая среда Грина обретает определенные очертания. Впервые отдельные устойчивые приметы Гринландии появились в «Зурбаганском стрелке». Зурбаган стал первой крупной структурной клеткой создаваемой Грином романтической модели мира. После него появятся Лисс, Гертон, Покет, Каперна и т.д. Географический облик воображаемой страны начал проясняться в особенности интенсивно после «Алых парусов».
Сотворение «гринландского» общественно-социального миропорядка корректировалось у Грина постоянной соотнесенностью с современным ему своекорыстным бытием. Поэтому мир, который вырисовывался под его пером, обнаруживал черты сходства с буржуазным миром. После революции происходит постепенное отторжение Гринландии от конкретно-исторических обстоятельств. Если раньше вызревающая синтетическая среда располагала в известной мере прозрачными общественно-социальными контурами, то уже «Алые паруса» свидетельствуют о том, что романтический мир Грина, продолжая свое формирование, переживает заметное отчуждение от опознавательных конкретно-исторических примет и обретает облик независимой условно-обобщенной действительности, произрастающей на почве буржуазного общества вообще. Некоторым гриноведам Гринландия представляется на одно лицо и до и после 1920 года. Мы же полагаем, что синтетическая среда Грина, обладая предпосылками к обобщению, завершает свое формирование и становится синтетическим миром, то есть Гринландией только после 1920 года, когда смысл конкретно-исторической схожести уже не мог играть сколько-нибудь решающей роли. Дальнейшее абстрагирование художественной модели мира Грина оборачивалось еще более глубоким обобщением буржуазной действительности.
Правдивое изображение отношений в обществе, основанном на социальном неравенстве (Меннерс Мери, Меннерс Лонгрен, позже Руна Друд, Торп Тави, Ван-Конет Давенант и так далее), подчеркивает реалистичность гриновского неоромантизма, его новаторский характер по сравнению с романтизмом классическим.
Реалистичности звучания феерии «Алые паруса» в особенности содействуют второстепенные действующие лица. Центральных героев окружают простые и славные люди: Лонгрен, угольщик Филипп, кухарка Бетси, погребщик Польдишок, матрос Летика, помощник капитана Пантен, музыканты. Зло, укоренившееся в обывателях Каперны, показано несколько абстрактно, а добро воплощено в живых человеческих образах. Именно живых, ибо Грин рисует их кропотливо и наглядно, стремясь к максимальному правдоподобию. Ведь на них ложится высокая ответственность: предстать так, как в жизни, ибо писателю важно изобразить не сказочный антураж для своих героев, а реальный, реально-бытовой, жизненно-правдивый, дабы читатель воспринимал и ощущал его как свое повседневное окружение, хорошо понимал бы его, прекрасно видел и еще больше сопереживал бы как нравственно-этическим поискам центральных героев, так и их судьбам. Гриновское пересоздание мира дало ему возможность непосредственного общения с читателями на общедоступном языке человеческих чувствований, мыслей и деяний. Неоромантик Грин решительно и широко распахнул мир человеческой души. Духовный облик человека стал для него основным объектом эстетического интереса. Это и предрешило реалистическое звучание его неоромантизма в целом.
Характерно для Грина и то, что его персонажи в «Алых парусах» находятся как бы на разных уровнях художественного изображения. Если центральные герои это герои романтические, то второстепенные это герои скорее реалистического плана. В этом состоит одна из отличительных примет гриновского художественного познания мира. Реалистичность второстепенных (и положительных, и отрицательных) героев у Грина несомненна. Они действуют в предельно правдоподобной обстановке, имеют каждый свою наружность, несхожесть судеб, они наделены неповторимым внутренним миром. Индивидуализации этих героев содействуют их речевые партии. Подобного в классическом романтизме не было. Но эта черта (индивидуализация речевых характеристик) неоромантизма Грина формируется все явственнее и отчетливее к концу первого этапа творчества писателя и, в частности, заметно проявляет себя в феерии «Алые паруса».
Грину изначально было присуще мифопоэтическое мышление. Как известно, именно романтики впервые поставили проблему мифа как символа вечных начал, «первичного материала» (Шеллинг) всякого подлинного искусства и создали свою романтическую мифологию.
Гринландия это художественная модель мира, построенная по мифопоэтическим принципам начала ХХ века, в свете его традиций и культуры. Гринландия это художественная реальность, наделенная «онтологическим» бытием, это, по Д. Максимову, «поэтический миф нового времени, построенная с помощью авторской фантазии моделирующая «вторая действительность», за которой может стоять содержание, так или иначе относящееся к реальной истории» [101, с.6].
Архетипическое начало хорошо ощутимо в феерии «Алые паруса». Сюжет повести это гриновский вариант легенды о вечной любви. В образе Ассоль заметна контаминация архетипов, порождающая в образе мифологеме аллюзийную множественность. Образ Грэя тоже вбирает в себя ряд мифологем (образы рая, капитана, «святого вина», алых парусов). Влияние мифологических и культурных традиций сказалось и на построении его художественной модели мира, и на стремлении к собственному мифотворчеству, и на образной системе его произведений. Оно же предопределило поэтическое и жанровое своеобразие феерии «Алые паруса».
Наши наблюдения над движением гриновского творчества позволяют утверждать: новая проза Грина (с 1909 года) это явление романтического ряда. Но это не прежний, классический романтизм, а неоромантизм, т.е. романтизм нового типа, романтизм новаторский. И суть этого новаторства состоит не только в обогащенности этого романтизма художественным опытом реалистического типа творчества (здесь имеется ввиду собственный реалистический опыт Грина), но и в тех целях, которые он ставит перед собой. Они эти цели близки целям реалистического письма. Гриновский неоромантизм по всем параметрам проникнут земными заботами. Он ориентирует на действенное отношение к миру, на мобилизацию таких возможностей нашей души, которые могли бы надежно (ибо рукотворно!) украсить человека. А человек, по Грину, это главное на земле. И он должен стать безукоризненно прекрасным.
Итак, с 1906 по 1920 год в творчестве Грина происходили сложные процессы, в результате которых писатель отошел от своего раннего реализма и вступил на путь романтического письма. На новом направлении состоялось, во-первых, становление гриновского романтического героя, достигшего высшего своего воплощения в образе Артура Грэя; во-вторых, формирование синтетического мира, вступившего в завершающую стадию моделирования действительности в облике Гринландии, т.е. страны Грина; наконец, сложилась поэтическая система автора, от которой он не отступит ни под каким давлением со стороны до конца своего творческого пути.
На втором этапе творчества (19201932) Грин упрочит и обогатит по всем параметрам свое романтическое письмо. Грэический герой переживет дальнейшую демократизацию, завершится создание гриновской художественной модели мира, усилится объективированность авторского повествования, произойдет заметное «опрощение» образно-стилистической палитры прозы писателя. Но все это состоится на втором этапе творчества Грина, которого мы не касаемся в данном исследовании.

список использованных источников

1. Актуальные проблемы современной филологии. К юбилею Грина // Сборник статей по материалам Международной научной конференции. Киров: Вятский государственный гуманитарный университет, 2005. 197 с.
2. Ал. М. А.С. Грин. Никудышная дорога // Сибирские огни. 1930. №7. С. 123124.
3. Алиев Э.А. От реализма к романтизму // Ученые записки Азербайджанского пединститута языков. Сер. язык и литература. 1973. № I. С. 7784.
4. Анибал Б.А. Грин А. Фантастические новеллы // Новый мир. 1935. №4. С. 266267.
5. Антонов С.П. Александр Грин: Рассказ «Возвращенный ад» // Антонов С. От первого лица. М.: Сов. писатель, 1973. С. 90130.
6. Арнольди Э.М. Беллетрист Грин // Звезда. 1963. №12. С. 176182.
7. Арский. А.С. Грин. Рассказы // Наш журнал. 1910. №3. С. 1516.
8. Ашукин Н.С. Грин А.С. Алые паруса // Россия. 1923. №5. С. 31.
9. Блок А.А. Собр. соч. В 6 т. М.: Правда, 1971. Т. 16.
10. Бердяев Н. О новом религиозном сознании // Вопросы жизни. 1905. № 9 . С. 150 157.
11. Белый А. Театр и современная драма // Белый А. Символизм как миропонимание. М.: Худож. литература, 1994. 417 с.
12. Важдаев В. Проповедник космополитизма. Нечистый смысл «чистого искусства» Александра Грина // Новый мир. 1950. №1. С. 257272.
13. Вайсброд А.А. Грин А.С. История одного убийства. Рассказы // Книгоноша. 1926. №35. С. 2728.
14. Вержбицкий Н.К. Светлая душа // Наш современник. 1964. №8. С. 103106.
15. Вихров В.С. Александр Грин в «Новом Сатириконе» // Крымская правда. 1965. 18 июня.
16. Вихров В.С. Александр Грин // А. Грин. Избранное в 2-х т. Симферополь: Крымиздат, 1962. Т. 1. С. 3 36.
17. Вихров В.С. Рыцарь мечты (А.С. Грин) // Вихров В.В поисках героя. Симферополь: Крымиздат, 1972. С. 70148.
18. Вихров В.С. Рыцарь мечты: Предисловие к собранию сочинений А.С.Грина. В 6 т. М.: Правда, 1965. Т. 1. С. 336.
19. Войтоловский Л.Н. Литературные силуэты. А.С. Грин // Киевская мысль. 1910. 24 июня.
20. Вольпе Ц. Об авантюрно психологических новеллах А. Грина // А. Грин. Рассказы. Л.: Изд-во писателей в Ленинграде, 1935. С. 522.
21. Варламов А.Н. Александр Грин. М.: Молодая гвардия, 2005. 453 с.
22. Воронова О.П. Поэзия мечты и нравственных поисков // Нева. 1960. №8. С. 144150.
23. Воспоминания об Александре Грине. Л.: Лениздат, 1972. 607 с.
24. Гайлин Я. О самоубийствах // Новый журнал для всех. 1910. №19. С. 94 98.
25. Гор Г.С. Дар одушевления // Звезда. 1944. № 78. С. 114 115.
26. Гор Г.С., Гранин Д.А. и др. Судьба Александра Грина // Литературная газета. 1964. 16 мая.
27. Горнфельд А.Г. Грин А.С. Рассказы // Русское богатство. 1910. № 3. С. 145147.
28. Горнфельд А.Г. Грин А. Искатель приключений // Русское богатство. 1917. № 67. С. 279 282.
29. Грин А.С. Собр. соч. В 3 т. СПб.: Прометей, 1913. Т. 13.
30. Грин А.С. Полн. собр. соч. В 15 т. Л.: Мысль, 19271929. Вышло 8 томов: 2, 5, 6, 8, 1114.
31. Грин А.С. Собр. соч. В 6 т. М.: Правда, 1965. Т. 16.
32. Грин А.С. Собр. соч. В 6 т. М.: Правда, 1980. Т. 16.
33. Грин А.С. Собр. соч. В 5 т. М.: Худож. литература, 19911994. Т. 1-5.
34. Грин А.С. Избранное. М.: Сов. писатель, 1941. 372 с.
35. Грин А.С. Избранное. М.: Правда, 1957. 452 с.
36. Грин А.С. Избранное. Симферополь: Крымиздат, 1959. 560 с.
37. Грин А.С. Избранное. Киров: Кн. изд во, 1960. 452 с.
38. Грин А.С. Избранное. В 2 т. Симферополь: Крымиздат, 1962. Т. 12.
39. Грин А.С. Фанданго. Симферополь: Крым, 1966. 542 с.
40. Грин А.С. Избранные произведения. В 2 т. Симферополь: Таврия, 1974. Т. 12.
41. Грин А.С. Шапка-невидимка: Рассказы. СПб.: Наша жизнь, 1908. 179 с.
42. Грин А.С. Рассказы. СПб.: Земля, 1910. 240 с.
43. Грин А.С. Алые паруса: Повесть. М.; Пг.: Френкель, 1923. 141 с.
44. Грин А.С. Блистающий мир. М.; Л.: Земля и фабрика, 1924. 196 с.
45. Грин А.С. Сокровище африканских гор. М.; Л.: Земля и фабрика, 1925. 196 с.
46. Грин А.С. Сокровище африканских гор. Симферополь: Бизнес экспресс, 2003. 189 с.
47. Грин А.С. Автобиографическая повесть. Л.: Изд-во писателей в Ленинграде, 1932. 152 с.
48. Грин А.С. Недотрога: Незаконченная рукопись романа // 30 дней. 1935. № 3. С. 1730.
49. Грин А.С. Блистающий мир. Бегущая по волнам. Л.: Детгиз, 1958. 360 с.
50. Грин А.С. Золотая цепь. Дорога никуда. М.: Известия, 1960. 388 с.
51. Грин А.С. Белый шар. М.: Мол. гвардия, 1966. 464 с.
52. Грин А.С. Джесси и Моргиана: Повесть, новеллы, роман. Л.: Лениздат, 1966. 507 с.
53. Грин А.С. Алые паруса. Бегущая по волнам. Блистающий мир. Рассказы. Л.: Лениздат, 1975. 640 с.
54. Грин А.С.: Взгляд из ХХI века. К 125-летию Александра Грина // Сборник статей по материалам Международной научной конференции. Киров, 2005. 283 с.
55. Грин А.С. Недотрога: Первая полная публикация незавершенного романа // Крымский альбом. Феодосия. Москва: Издательский дом «Коктебель», 1996. С. 150179.
56. Грин А.С. Стихотворения и поэмы. Киров на Вятке, 2000. 140 с.
57. Грин А.С.: Человек и художник. XIV Международная научная конференция. Материалы. Феодосия, 812 сентября 1998. Симферополь: Крымский архив, 2000. 176 с.
58. Грин Н.Н. Воспоминания об Александре Грине. Симферополь: Крымучпедгиз, 2000. 134 с.
59. Грин Н.Н. Поэт крылатой мечты // Молодой ленинец. 1961. 16 июля.
60. Дикова Т.Ю. Рассказы Александра Грина 1920-х годов: поэтика оксюморона: Автореф. дис. канд. филол. наук. Екатеринбург, 1997. 19 с.
61. Динамов С.С. А.С. Грин. Сокровище африканских гор. Роман // Книгоноша. 1925. №35. С. 19.
62. Динамов С.С. А.С. Грин. Авантюрная литература // Книгоноша. 1926. №26. С. 28 29.
63. Динамов С.С. Современная авантюрная литература // Красное студенчество. 1926. №2. С. 7476.
64. Дмитриевский В. В чем волшебство Александра Грина? // А. Грин. Золотая цепь. Дорога никуда. Пенза: Пензенское кн. изд во, 1958. С. 377389.
65. Дунаевская И.К. Этико эстетическая концепция человека и природы в творчестве А. Грина. Рига: Зинатне, 1988. 168 с.
66. Захаржевский В. Страницы из несожженного дневника. Киев: Радянський письменник, 1968. С. 148164.
67. Загвоздкина Т.Е. Особенности поэтики романов А.С. Грина (проблема жанра): Автореф. дис. канд. филол. наук. М., 1985. 16 с.
68. Зелинский К.Л. А. Грин // Грин А. Фантастические новеллы. М.: Сов. писатель, 1934. С. 536.
69. Зелинский К.Л. А. Грин // Красная новь. 1934. № 4. С. 196206.
70. Зорин В. Повелитель случайностей. Калининград: Кн. Изд-во, 1980. 248 с.
71. Иезуитова Р.В. Пути развития романтической повести // Русская повесть ХIХ века. Л.: Сов. писатель, 1973. 273 с.
72. Изергина Н.П. А.С. Грин и А.М. Горький // Ученые записки Кировского государственного педагогического института, вып. 2. Киров, 1965. С. 78106.
73. Ипполит И.К. Грин А.С. Дорога никуда // Красная новь. 1930. №6. С. 201202.
74. Иринов И. Грин А.С. Огонь и вода // Книга и революция. 1929. №23. С. 5455.
75. Калицкая В.П. Мечтатель // Костер. 1945. №10. С. 1011.
76. Киркин Ю.В. История прижизненных публикаций А.С. Грина и состояние библиографии писателя // Сб. аспирантских работ / Ленинградский институт культуры. 1972. Вып. 2, ч. 1. С. 3555.
77. Киркин Ю.В. Произведения А.С. Грина под запретом цензуры // Сов. архивы. 1972. №3. С. 106109.
78. Книпович Е.Ф. Грин А. Рассказы // Детская литература. 1941. №3. С. 3336.
79. Кобзев Н.А. Реалистичность в романтическом методе А. Грина // Вопросы русской литературы. Львов, 1969. Вып.3 (12). С. 43 49.
80. Кобзев Н.А. Диалог в произведениях А. Грина // Русская речь. 1980. №4. С. 914.
81. Кобзев Н.А. Особенности сюжета в романах А. Грина // Вопросы русской литературы. Львов, 1981. Вып. 2. С. 9298.
82. Кобзев Н.А. Роман Александра Грина: проблематика, герой, стиль. Кишинев: Штиинца, 1983. 139 с.
83. Кобзев Н.А. Новелла Александра Грина 20 х годов. Симферополь: Крымский архив, 1996. 81 с.
84. Кобзев Н.А. Поэтический мир Александра Грина. Симферополь: Крымучпедгиз, 2002. 160 с.
85. Ковский В.Е. Преображение действительности. Фрунзе: Илим, 1966. 126 с.
86. Ковский В.Е. Романтический мир Александра Грина. М.: Наука, 1969. 296 с.
87. Ковский В.Е. Реалисты и романтики. М.: Худож. литература, 1990. 381 с.
88. Ковский В.Е. Возвращение к Александру Грину // Вопр. лит. 1981. №10. С. 4581.
89. Колтоновская Е.А. Критические этюды. СПб.: Просвещение, 1912. 271 с.
90. Левидов М.Ю. Героическое // Лит. газета. 1935. № 9. 15 февраля.
91. Лелевич Г. Грин А. На облачном берегу // Печать и революция. 1925. №7. С. 270271.
92. Липелис А. Мир героев А. Грина // Вопр. литературы 1973. №9. С. 242252.
93. Литературная теория немецкого романтизма. Л.: ЗИФ, 1934. 371 с.
94. Локс К.Г. Грин А. Рассказы // Печать и революция. 1923. №5. С. 296.
95. Локс К.Г. А.С. Грин. Рассказы // Книгоноша. 1923. №14. С. 8.
96. Локс К.Г. А.С. Грин. Тюремная старина // 30 дней. 1933. №7. С. 6869.
97. Лосев А.Ф. Проблема символа и реалистическое искусство. М.: Искусство, 1976. 367 с.
98. Лотман Ю.М., Минц З.Г., Мелетинский Е.М. Литература и мифы // Мифы народов мира: Энциклопедия в 2-х т. М.: Сов. энциклопедия, 1982. Т. 2. 720 с.
99. Манн Ю.В. Поэтика Гоголя. М.: Худож. литература, 1978. 398 с.
100.Мартынов Л.Н. Собр. соч. в 3 т. Т.3. М.: Худож. литература, 1977. 413 с.
101. Максимов Д.Е. О мифопоэтическом начале в лирике А. Блока // Творчество А. Блока и русская культура ХХ века. Тарту, 1979. 291 с.
102. Матвеева Н. Сила сюжета и парус романтизма // Лит. учеба. 1960. №4. С. 99105.
103. Мельникова Л.А. Словарь языка писателя // Грин А.: Человек и художник. XIV Международная научная конференция. Материалы. Феодосия, 812 сентября 1998. Симферополь: Крымский Архив, 2000. С. 142147.
104. Мелетинский Е.М. Поэтика мифа. М.: Искусство, 1976. 387 с.
105. Мифы народов мира. М.: Сов. энциклопедия, 1987. Т. 2. 391 с.
106. Михайлова Л. Александр Грин: Жизнь, личность, творчество. М.: Худож. литература, 1972. 192 с.
107. Н А. Грин. Пролив бурь // Современный мир. 1913. № 6. С. 273 274.
108. Овчаренко А.И. Социалистический реализм и современный литературный процесс. М.: Наука, 1968. 316 с.
109. Олеша Ю.К. Письмо писателю Паустовскому // Лит. газета. 1937. 26 августа.
110. Олеша Ю.К. Ни дня без строчки. М.: Советская Россия, 1965. 304 с.
111. Орлова Н. Глазами Александра Грина // Советский экран. 1966. №13. 26 августа. С. 89.
112. Палей А.Р. Грин А.С. История одного убийства // Печать и революция. 1926. №7. С. 202.
113. Паустовский К.Г. Александр Грин // А. Грин. Рассказы. М.; Л.: Детгиз, 1940. С. 340.
114. Паустовский К.Г. Александр Грин // Грин А. Алые паруса. М.; Л.: Военмориздат, 1944. С. 36.
115. Паустовский К.Г. Александр Грин // Год ХХII. Альманах пятнадцатый. М. 1939. С. 410430.
116. Паустовский К.Г. Жизнь Александра Грина // А. С. Грин. Избранное. М.: Гослитиздат,1956. С. 318.
117. Паустовский К.Г. Из разных лет // Новый мир. 1970. №4. С. 126.
118. Петровский М. Романс и феерия // Литература. Еженедельное приложение к газете «Первое сентября». 1997. № 24. С. 2 3.
119. Петряев Е.Д. Новое о Грине // Волга. 1974. №6. С. 188191.
120. Плутарх. Сравнительные жизнеописания. М.: Искусство, 1994. Т. 2. 517 с.
121. Придорогин А. Грин А. На облачном берегу // Книгоноша. 1925. №21. С. 18.
122. Прохоров Е.И. Надо ли редактировать классиков? // Вопр. литературы. 1961. №8. С. 197201.
123. Прохоров Е.И. Александр Грин. М.: Просвещение, 1970. 119 с.
124. Ревякина А.А. Некоторые проблемы романтизма ХХ века и вопросы искусства в послеоктябрьском творчестве А. Грина