ДЖИДЖОРА Евгений Владимирович ПОЭТИКА АГИОГРАФИЧЕСКИХ СОЧИНЕНИЙ ЕПИФАНИЯ ПРЕМУДРОГО

Короткий опис

Одесский национальный университет
им. И.И.Мечникова

На правах рукописи

УДК 821.161.1:929:235.3(043.5)

ДЖИДЖОРА Евгений Владимирович

ПОЭТИКА АГИОГРАФИЧЕСКИХ СОЧИНЕНИЙ ЕПИФАНИЯ ПРЕМУДРОГО

Специальность 10.01.02 русская литература

Диссертация
на соискание научной степени кандидата
филологических наук

Научный руководитель
АЛЕКСАНДРОВ Александр Васильевич,
доктор филологических наук, профессор,
заведующий кафедрой журналистики
ОНУ им. И.И.Мечникова.

Одесса 2005

СОДЕРЖАНИЕ

Введение.

3

Раздел 1. Филологические студии над агиографическими сочинениями Епифания Премудрого

10

1.1. ЖСтП и ЖСР* в контексте «второго южнославянского влияния»...

10

1.2. Исследование отдельных аспектов поэтики

17

1.3. Традиции патристической риторики

30

Раздел 2. Образная система сочинений Епифания Премудрого: особенности воплощения идеи в литературно-эстетическом «целом»

35

2.1. Взаимодействие высшего и среднего иерархических уровней.

40

2.1.1. Объект эстетизации в ЖСтП: апостол Перми...

40

2.1.2. Объект эстетизации в ЖСР: игумен земли русской.

51

2.2. Функционирование низшего иерархического уровня

68

2.2.1. Лица второго плана в ЖСтП...

68

а) Родители, «затворники» и пермяне.

68

б) Апостолы и книжники..

73

2.2.2. Лица второго плана в ЖСР.

75

а) Преемники и маловеры

75

б) Избранники Божии...

86

2.3. Выводы к 2 разделу

87

Раздел 3. Реализация сюжетного инварианта: составляющие формы литературно-эстетического «целого»..

91

3.1. Inventio: принципы нахождения похвального материала..

94

3.1.1. Inventio в ЖСтП....

94

3.1.2. Inventio в ЖСР..

104

3.2. Dispositio: принципы расположения найденного материала.

114

3.2.1. Dispositio в ЖСтП....

114

3.2.2. Dispositio в ЖСР...

118

3.3. Выводы к 3 разделу

125

Раздел 4. Compositio: организация формы литературно-эстетического «целого»..

128

4.1. Технология литературного изложения

129

4.1.1. Координация форм изложения...

129

4.1.2. Маневрирование темпами изложения

134

4.1.3. Выражение оценок...

139

4.2. Соединение структурных компонентов в «основной части» агиографического сочинения..

141

4.2.1. Деление на компоненты.

141

4.2.2. Сцепление компонентов.

144

4.2.3. Соотношение компонентов

146

4.3. Конструирование «сильных частей» агиографического сочинения

147

4.3.1. Формулы в «предисловии»

147

4.3.2. Доказательно-опровергающая конструкция в «похвальном слове»..

150

4.4. Способы elocutio

155

4.4.1. Виды ритмизации высказывания

155

4.4.2. Виды словесных определений

158

4.5. Выводы к 4 разделу

161

Выводы

165

Список использованной литературы..

172

Приложения

197

*Условные сокращения: ЖСтП Житие Стефана Пермского; ЖСР Житие Сергия Радонежского.

ВВЕДЕНИЕ
Агиография самый распространенный жанр средневековой литературы, в полной мере репрезентующий своеобразие её поэтики. Епифаний Премудрый выдающийся книжник позднего Средневековья, сохранивший в своих риторических сочинениях святоотеческую традицию составления жития и адаптировавший её к духовным потребностям своей аудитории. Его Житие Стефана Пермского (далее ЖСтП), написанное на рубеже XIV XV в.в., и Житие Сергия Радонежского (далее ЖСР), составленное во втором десятилетии XV в., являются образцами литературного прославления христианских подвижников.
Произведения Епифания Премудрого уже не одно десятилетие выступают объектом филологических студий. С тех пор, как на IV Международном съезде славистов в 1958 г. Д.С.Лихачев выступил с докладом о церковно-культурных связях между южными и восточными славянами в XIV в., в медиевистике началась длительная эпоха изучения природы так называемого «второго южнославянского влияния» в искусстве Руси, в целом, и в литературе, в частности. Однако внимание ученых было сосредоточено преимущественно на стилистике сочинений, созданных на рубеже XIV XV в.в. Анализ поэтического стиля «плетение словес» стал первоочередной задачей изучения конкретно агиографии и вообще литературного процесса в данный период. Этим вопросом занимались академик Д.Лихачев и некоторые его последователи О.Коновалова, Л.Дмитриев, Н.Иванова, М.Антонова, а, кроме них, ряд европейских и отечественных ученых М.Байчева, Ф.Китч, Л.Боева, Е.Георгиев, В.Грихин, М.Мулич, Ю.Пелешенко, Д.Спивак, В.Кириллин и др.
Вместе с тем, в последние десятилетия в медиевистике все больше актуализируется проблема выявления традиций античной и византийской риторики в средневековой литературе славян и, прежде всего, в агиографических сочинениях. Ей посвящены работы Д.Буланина, Ю.Бегунова, П.Гринцера, С.Аверинцева, Т.Черторицкой, Т.Руди, Р.Пиккио, Й.Хольтхузена, Ю.Алиссандратос, М.Геберта, Т.Амерингера, Х.Бирнбаума и др.
Наряду с изучением стиля и риторических традиций современное литературоведение ставит также задачи исследования макро- и микропоэтики как оригинальных, так и переводных древнеславянских сочинений. В последние годы на материале агиографического, проповеднического и летописного жанров этим вопросом активно занимается профессор А.Александров.
Именно аспекты поэтики, рассмотренные с точки зрения взаимодействия в едином целом, остаются малоизученными в ЖСтП и ЖСР. Правда, некоторые критерии воплощения образной системы и отдельные особенности композиционной организации прослежены в трудах В.Колесова, Г.Прохорова и В.Топорова, однако материал требует более тщательного анализа и системных обобщений.
Актуальность работы состоит в раскрытии закономерностей функционирования поэтического «целого» в агиографических сочинениях Епифания Премудрого. Такой научный вопрос вызван тем, что на сегодняшний день в медиевистике назрела необходимость рассмотрения жития как целостного литературно-эстетического феномена. Предшествующий опыт исследования авторской активности, принципов воссоздания образа святого, специфики композиции и своеобразия стилистической украшенности позволяет поставить и решить проблему, которая касается того, в чем состоит способ достижения и функционирование формально-содержательного единства в ЖСтП и ЖСР. Нахождение основного средства соединения частей «целого» дает возможность установить качественные признаки, отличающие агиографию от других средневековых жанров.
Связь работы с научными программами, планами, темами. Диссертация написана на кафедре журналистики Одесского национального университета им. И.И.Мечникова в рамках плановой научной темы «Диалог в искусстве слова» (утверждена ученым советом Одесского национального университета, номер регистрации 0101U00142). Тема диссертации утверждена на заседании бюро научного совета при Институте литературы НАН Украины по проблеме «Классическое наследие и современная художественная литература» (протокол № 2 от 30 мая 2002 г.).
Объект, материал и предмет исследования. Объектом являются агиографические сочинения Епифания Премудрого. Материал исследования Житие Стефана Пермского и Житие Сергия Радонежского. Предметом избираются аспекты поэтики, раскрывающие основные компоненты конструирования литературно-эстетического «целого»: авторская позиция в воссоздании образной системы с её доминантой образом святого; читательское восприятие, обусловленное эстетическим видением агиографа; риторическая historia[1], воспроизводящая наиболее значимые события подвижничества святого, и энкомиастическая (похвальная) композиция, организующая форму прославления святости. В ЖСтП и ЖСР данные аспекты «целого» рассматриваются на фоне библейских сочинений, а также в традициях античной, византийской и славянской риторики.
Цель и задачи работы. Цель диссертации исследовать закономерности возникновения и функционирование литературно-эстетического «целого» в произведениях Епифания Премудрого и определить основное средство связи между его элементами.
Для достижения поставленной цели необходимо решить такие задачи:
- проанализировать научный метатекст, посвященный ЖСтП и ЖСР: отметить достижения предшественников, указать лакуны, возникнувшие вследствие исследования преимущественно одной проблемы стиля «плетения словес», выделить направления, требующие дальнейшего изучения;
- охарактеризовать позиции автора и читателя по отношению к предмету литературного высказывания;
- определить алгоритмы воссоздания и архитектонику (внутренне-внешнюю структуру) образов Бога, святого и лиц второго плана;
- установить способы нахождения (inventio) и расположения (dispositio) биографического материала, с помощью которого реконструируется historia деятельности святого;
- проследить логику скрепления отобранных биографических тем и подтем;
- исследовать виды соединения структурных компонентов (композиционных единиц);
- определить роль «формул» и доказательно-опровергающей конструкции oratio в «сильных» частях произведения (в «предисловии» и «похвальном слове»);
- продемонстрировать элокутивную (elocutio) технику (способы словесной выразительности).
Теоретические методы исследования обусловлены выбранным материалом и поставленными задачами. В работе используются методы герменевтики и экзегетики соответственно житийных и библейских сочинений, а также типологический, структурный и сравнительный методы.
Научная новизна диссертации состоит в определении связующего элемента в ЖСтП и ЖСР, благодаря которому возникает литературно-эстетическое «целое». Анализ памятников Епифания Премудрого позволяет утверждать, что в агиографическом сочинении связь между компонентами формально-содержательного единства автором, эстетизирующим угодника Божьего, читателем, воспринимающим пафос агиографа, святым, находящимся в фокусе авторского прославления, историей со-служения подвижника и словом, которое ритор все время «ищет» и «плетет», устанавливает сущность (функциональная активность) образа святого его святость.
Впервые в литературной медиевистике доказано, что святость, не изменяемый в продолжение изложения способ существования образа святого, выполняет созидательно-соединительную функцию и обладает отличительными свойствами на разных уровнях агиографического «целого»:
- в авторской позиции влияет на состояние эмоционального умиления условие прославления праведника;
- в читательской рецепции обеспечивает восторженное отношение к подвижнику, воспринятое от агиографа;
- в воссоздании святого проявляется во внутренне-внешнем наполнении, раскрывающемся в индивидуальном пути-восхождении подвижника к Богу, особенностях поведения и символическом хронотопе;
- в воссоздании образов Бога и лиц второго плана влияет на функциональный статус каждого из них Подателя, спутников и противников, который в зависимости от отношений со святым сохраняется в течение всей historiae или, наоборот, кардинально меняется;
- в изложении historiae диктует нахождение и расположение специальных биографических единиц (тем), передающих ключевые обстоятельства взаимодействия Бога и подвижника;
- в композиции отражается на энкомиастической организации материала, при которой панегирическое произведение возникает вследствие сочетания автором двух форм риторического изложения: доминирующего рассуждения и повествования, сопровождающего его иллюстрациями;
- в функционировании композиционных составляющих предполагает реализацию маркированных формул, способствующих постижению образа святого уже в «предисловии», и особой доказательно-опровергающей конструкции argumentatio в «похвальном слове», в которой один из двух равнозначных компонентов представление очевидного превалирует над другим доказательством не-очевидного;
- в распространении способов словесного украшения требует использование мощных механизмов управления чувствами читателя от разнообразных видов ритмизации литературного высказывания до нахождения точных эпитетов или завуалированных символов.
Теоретическое значение диссертации заключается в получении таких научных положений, которые позволят глубже изучить особенности агиографической поэтики в византийской и древнеславянских литературах, помогут при написании монографий о литературном процессе Средневековья.
Практическое значение исследования состоит в том, что её результаты могут быть использованы при разработке вузовских лекционных курсов по истории древней литературы и истории средневекового ораторского искусства, спецкурсов, спецсеминаров, а также при составлении учебных пособий по данным дисциплинам.
Апробация результатов работы. Содержание диссертации обсуждалось на заседании кафедры журналистики ОНУ им. И.И.Мечникова. Теоретические положения исследования отражены в докладах на научных конференциях:
- научной конференции профессорско-преподавательского состава ОНУ им. И.И.Мечникова (Одесса, 2002 г.);
- Международной конференции «Литература в контексте культуры» (Днепропетровск, 2003);
- VIой Международной научно-теоретической конференции молодых ученых (Киев, 2003);
- XIIой Международной научной конференции им. С.Бураго «Язык и культура» (Киев, 2003);
- VIIой Международной научно-теоретической конференции молодых ученых (Киев, 2004);
- II-ой Международной научной конференции «Биографический метод в современном гуманитарном знании» (Одесса, 2004).
Публикации. Основные положения диссертации изложены в статьях:
1. Джиджора Е.В. Композиция агиографических произведений Епифания Премудрого // Медієвістика. Зб. наукових статей. Одеса: Астропринт, 2002. Вип. 3. С. 109 119. (0,5 п. л.).
2. Джиджора Є.В. Предисловие” і похвальное слово” в агіографічних творах Єпіфанія Премудрого // Історико-літературний журнал. Одеса: Астропринт, 2003. № 9. С.108 120. (0,5 п. л.).
3. Джиджора Є.В. Розвиток дії в агіографічних творах Єпіфанія Премудрого // Літературознавчі обрії. Праці молодих учених. К.: Інститут літератури ім. Т.Г.Шевченко НАН України, 2004. Вип. 6. С. 5 11. (0,6 п. л.).
4. Джиджора Е.В. Конфликт в агиографических произведениях Епифания Премудрого // Мова і культура. Науковий щорічний журнал. К.: Видавничий Дім Дмитра Бураго, 2003. Вип. 6. Т.6. Ч.1. Художня література в контексті культури. С. 202 210. (0,5 п. л.).
5. Джиджора Є.В. Бог та святий в агіографічних творах // Вісник Харківського національного університету ім. В.Н.Каразіна. Серія Філологія. Харків: Харківський національний університет ім.В.Н.Каразіна, 2004. Вип. 40. № 627. С. 194 199. (0,5 п. л.).
6. Джиджора Е.В. Субъектные отношения композиции в «Житии Стефана Пермского» // Література в контексті культури: Збірка наукових праць / Відп. ред. В.А.Гусєв. Дніпропетровськ: Видавництво Дніпропетровського університету, 2004. Вип. 13. С. 3 9. (0,5 п. л.).
Структура работы определена целью и задачами исследования. Диссертация состоит из Введения, четырех Разделов (1. «Филологические студии над сочинениями Епифания Премудрого»; 2. «Образная система сочинений Епифания Премудрого: особенности воплощения идеи в литературно-эстетическом «целом»; 3. «Реализация сюжетного инварианта: составляющие формы литературно-эстетического «целого»; 4. «Compositio: принципы организации формы литературно-эстетического «целого»), Выводов и Списка использованной литературы, насчитывающего 238 единиц.

[1] В диссертации используется преимущественно латинская терминология, которая, устоялась в риторической теории как традиционная.

Список літератури

ВЫВОДЫ
В агиографических сочинениях Епифания Премудрого литературно-эстетическое «целое» образо-центрично по своей сути. Образ святого основной элемент формально-содержательного единства. Связь между его составляющими достигается благодаря выявлению предикативности (типа существования) образа святого святости, обозначающей перманентное состояние праведника «наполнение» Св. Духом.
В житии святость созидательно-соединительный элемент, влияющий на функционирование всех частей литературно-эстетического «целого»: автора (конструктивно-конститутивный компонент), читателя (воспринимающий объект, бесконечно «оживляющий» произведение), образной системы с выраженной доминантой образом святого (идея), изложении биографии historiae о святом (форма) и композиции (организация формы).
В функционировании конструктивно-конститутивного компонента «целого» святость определяет авторскую выраженность состояние эмоционального восторга. Умиление перед личностью святого условие прославления величия Божьего, проявившегося в подвижнике, то чувство, с которым агиограф приступает к воссозданию деятельного союза Творца и духоносного избранника. Сообщая о своем настроении во вступительном «поэтическом манифесте» и подтверждая выдержанный тон в завершающем «панегирическом этикете», Епифаний Премудрый, с одной стороны, реализует собственную тенденцию эстетизации праведника (задает ключевые темы в начале жития и закрывает их в конце) и, в то же время, отражает общепринятый жанровый подход.
В функционировании воспринимающего объекта святость устанавливает согласие читателя с прославляющим пафосом агиографа. В ЖСтП и ЖСР связь между автором и реципиентом отличается свойствами, традиционными в средневековом риторическом произведении. Епифаний навязывает слушателю мнение и, вместе с тем, знает (безошибочно констатирует) его реакцию (степень экспрессии) на предмет высказывания. Понимание (видение «изнутри») позиции читателя позволяет панегиристу пребывать с ним в одном ряду и единомысленно «переживать» воссозданную реальность. Кроме того, агиограф и его аудитория включены в образную систему жития, где вместе с действующими лицами второго плана занимают её нижний иерархический уровень. В ЖСтП и ЖСР, как и в любом другом агиографическом произведении, образы автора и читателей составляют круг лиц, участвующих в «делании» подвижника. В этом смысле и агиограф, и его слушатели активные духовные со-путники, восходящие со св.Стефаном и св.Сергием к Богу.
В функционировании идеи литературно-эстетического «целого» святость влияет на алгоритм созидания и внутренне-внешнюю архитектонику образов Бога, святого и лиц второго плана. Алгоритм созидания и архитектоника соотносятся как общее/единичное.
В сочинениях Епифания Премудрого воссозданы два типа святости. В ЖСтП эстетизируется вид служения апостола-просветителя, а в ЖСР преподобного. Типы святости предполагают определенную индивидуализацию образа святого, выраженную дидактическим и символическим аспектами, а также особое субъектно-объектное проявление, воплощенное в поведенческих императивах и символическом хронотопе.
В ЖСтП дидактизм образа св.Стефана отражает идею осуществления божественной воли в просветительской деятельности. В ЖСР дидактический аспект эстетизации образа св.Сергия содержит идею служения Св.Троице, исключительно благоволящей подвижнику с пред-рождения до самой смерти. Каждый святой, несмотря на общие задачи и божественную предопределенность, воссоздается индивидуализированным со-служителем Божьим, получающим благодатные силы для осуществления указанного только ему подвига. Во внутренней индивидуализации образа святого акцентирование внимания на исполнении праведником конкретной миссии традиционная агиографическая тенденция.
В символизации, сопоставлении святого с неким субъектом/ами (в отдельных случаях явлениями), доминирующая роль отведена другому и его слову. Другой известное историческое лицо, его слово не чужое, а авторитетное и потому значимое мнение, уже получившее компетентную оценку Церкви. В житиях святых всякий тип святости требует такого соотнесения, при котором образ некогда прославившегося подвижника предзадает личностные качества, присущие данному воссозданному праведнику. Основоположниками этой неукоснительно соблюдаемой агиографической традиции можно считать Ефрема Сирина и Кирилла Скифопольского. Не нарушая её в ЖСтП и ЖСР, Епифаний Премудрый заимствует устоявшиеся формы согласования между «сопоставимым» (священноисторические деятели) и «сопоставляемым» (св.Стефан и св.Сергий), реализованные в сочинениях Кирилла Скифопольского, прежде всего, в Житии Саввы Освященного.
В ЖСтП субъектами соотнесения выступают, в первую очередь, апостолы-проповедники, а также волхвы и книжники. А в ЖСР только избранные духоносцы, воспринявшие божественное душепитание ещё до рождения или сразу после него. Эстетизация праведника посредством другого осуществляется путем их отождествления по признаку равноценности совершенного (самими ими либо над ними) действия. В результате, Епифаний «размещает» св.Стефана и св.Сергия на уготованном им месте в иерархии прославленных христианских подвижников.
Всякий подвиг отражается на формах поведения и предметах, окружающих святого. Поведение просветителя Стефана смоделировано как я-для-другого. Пермского апостола отличает усердие в деле проповеди, а хронотоп, вмещающий книгу, обладает свойством воздействовать на время-пространство язычников «очищать» его от идолов.
Поведение преподобного Сергия в начале пути-восхождения моделируется как я-для-себя, а в «зрелый» период как я-для-другого. Смена моделей образных отношений связана со стадиями духовного «делания». Сначала праведника характеризует усердие в молитве и послушание родителям, позже смиренномудрие в пастырском окормлении многочисленной братии. А хронотоп, наполненный божественными энергиями, видоизменяет (озаряет) каждого, кто проникает в него. В ЖСР время-пространство святого «силовое поле», наделенное способностью преображать хронотоп находящегося в нем лица и влиять на изменение его образной предикативности делать духовным «со-путником» св.Сергия. Активное взаимодействие посредством энергий распространенный тип отношений между святым и действующими лицами второго плана, свойственный агиографии в принципе, но особенно актуализированный в пост-паламитскую эпоху, после принятия догмата о синергийном со-общении Творца и подвижника.
В функционировании формы литературно-эстетического «целого» святость диктует способы нахождения и логику расположения отобранного биографического материала тем и подтем. Излагая биографию святого его historiam, Епифаний приводит не просто яркие события духовного труженичества, а «вспоминает» те показательные эпизоды, которые передают динамику постоянной со-причастности избранника Богу. При этом, согласно ещё раннехристианской традиции составления панегирика, московский книжник «отыскивает» материал, исчерпывающе раскрывающий особенности прославляемого типа служения.
В ЖСтП inventio отражает становление христианского просветителя и этапы его апостольской проповеди. Основные события распространяют мотивный инвариант антагоническое противостояние христианства и язычества, отличающий «проповеднический» сюжет средневековой литературы. В ЖСР inventio сообщает о беспрерывном божественном благоволении избранному духоносцу. Здесь события преимущественно реализуют инвариантную модель схождение/стяжание Св. Духа, иллюстрирующую степень синергии Творца и праведника и указывающую на «чудотворческий» сюжет средневековой литературы.
Располагая «найденный» материал, агиограф возводит риторическое argumentatio святости. В сочинениях Епифания Премудрого авторские утверждения представлены последовательностью мотивов, передающих коллизию подвижнической деятельности (конкретные подробности осуществления миссии). Фабульные координаты препозиция и постпозиция выступают, с одной стороны, нарративными границами воплощения мотивов, а, с другой стороны, средством прославления эстетизируемого типа святости. В ЖСР, в силу высокой предсказуемости развития локальных ситуаций, намного больше, чем в ЖСтП, эпизодов, в которых либо опускается одна из фабульных границ, либо накладываются две координаты смежных нарративных единиц. В свою очередь, в ЖСтП препозиция и постпозиция выступают основными структурными элементами, обеспечивающими строгую хронологическую последовательность в изложении historiae, до конца не выдержанную книжником в ЖСР.
Наконец, в организации формы литературно-эстетического «целого» святость задает энкомиастическую (прославляющую) организацию материала, при которой рассуждение является «генерирующей» (определяющей ход панегирического высказывания) формой литературного изложения, а повествование вспомогательным способом аргументации приведенных утверждений наглядными примерами. В агиографических произведениях Епифания Премудрого риторическое compositio предполагает «тесное» сочетание трех основных механизмов авторского созидания: технологию изложения материала, соединение структурных компонентов (мельчайших композиционных единиц) и использование выразительных украшений.
В ЖСтП и ЖСР координация «рассудительных» и «повествовательных» форм изложения свидетельствует о поиске адекватного способа прославления святого. В прославлении подвигов просветителя агиограф реализовал многообразие рассудительных форм, содержащих историографическую, богословскую и просто справочную информацию об апостолах, сложных перипетиях их проповеди, заклятых врагов проповедуемого ими крещения, греческих и славянских составителях письменности и т.д.
В прославлении духоносного Старца-чудотворца такое разнообразие форм не просматривается. ЖСР более «ровное» жизнеописание пустынножителя и игумена, требующее, согласно канону преподобнического жития, как можно больше сведений об исцелениях страждущих, небесных озарениях святого, чудесном благоволении Творца братии и т.д. По такой «умеренной» повествовательной форме изложения ЖСР типологически наиболее сопоставимо с Житием Феодосия Печерского, в котором Нестор передает максимум известных ему ситуаций исключительного подвижничества печерского игумена.
Темпы изложения и авторские оценки Епифаний варьирует в зависимости от задач, преследуемых в убеждении слушателя. Рассматривая проявление святости в каком-нибудь примечательном событии, агиограф выдерживает повествовательную размеренность. А о предпосылках либо последствиях миссии святого предпочитает или долго рассуждать, причем всегда посредством чужого слова, или стремительно переходить к следующему тезису панегирической аргументации.
Оценки обусловлены одной из рассудительных форм изложения богословствованием. Перед тем, как дать разъяснение в определенном важном вопросе, автор обязательно привлекает внимание читателя к своему рассуждению. Этому способствуют восклицания, неизменно предшествующие всякому богословскому обоснованию рассматриваемой темы.
В результате искусного владения конститутивными приемами Епифаний «крепко» связывает структурные компоненты в «основной части» и задействует маркеры, концентрирующие внимание реципиента, в «предисловии» и «похвальном слове». В построении exordium ключевая роль принадлежит тематическому ключу, определяющему концепцию панегирика, в развитии epilogus структурообразующая функция отводится соотношению probatio, утверждению очевидного, и refutatio, утверждению не-очевидного путем опровержения возможных сомнений и недоумений слушателя.
Как в ЖСтП, так и в ЖСР идейную направленность прославления задает один и тот же тематический ключ слова св. Василия Великого о подражании подвигам выдающихся святых. В целом, использование известного выражения, пусть даже авторитетнейшего лица, в качестве основы восхваления менее распространенный подход в агиографической литературе, чем привлечение для этой цели библейских, чаще всего, евангельских фраз. А доказательная конструкция, в которой утверждение очевидного несоизмеримо превалирует над утверждением не-очевидного, традиционный тип обобщающего argumentatio, корни которого восходят к творчеству все тех же Кирилла Скифопольского и Ефрема Сирина.
Элокутивная техника обнаруживает установку Епифания, прежде всего, на молитвенную сосредоточенность. Она достигается в ритмическом «плетении» многократном употреблении одинаковых лексических и/или синтаксических единиц в пределах длинного текстового фрагмента. Кроме того, риторические поиски определений и символов, характеризующих данного святого, демонстрируют возможности эйдетического (понятийно-образного) мышления агиографа. Он видит характерные свойства прославляемого лица и поэтому в состоянии представить их поэтически завуалировано или, наоборот, прозрачно. Анализ ЖСтП и ЖСР показывает, что качество реализации Епифанием Премудрым двух основных способов elocutio ритмизации высказывания и нахождении словесных обозначений не имеет аналогий ни в ближайшем историческом литературном контексте (скажем, в сочинениях серба Доментиана или болгарина Евфимия Тырновского), ни в житийной традиции в целом.
Наряду с абсолютным следованием устоявшимся жанровым принципам в воссоздании образной системы и реконструировании historiae со-служения Творца и избранного праведника, реализация приемов украшения риторического высказывания главная особенность поэтики, заметно выделяющая произведения Епифания Премудрого в ряду других агиографических памятников.

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ:
1. БІБЛІА, сирhчь книги Св#mеннагw Писанї# Ветхагw и Новагw завhта. 2 изд. СПб., 1900. 1658 с.
2. Житие и жизнь и мало исповедание от чудес иже въ святых отца нашего Петра, архиепископа Кыевьскаго и всея Руси. Списано Киприаномъ смереным, митрополитомъ Кыевьскымъ и всея Руси // Прохоров Г.М. Повесть о Митяе. Русь и Византия в эпоху Куликовской битвы. Л.: Наука, 1978. Приложение 1. С.205 215.
3. Житiе и жизнь и ^части сказанїе иже во святыхъ ^ца нашего Николы, архиепископа Миръскаго чудотворца (редакция Симеона Метафраста) / Подг. текста М.С.Крутовой // Крутова М.С. Святитель Николай Чудотворец в древнерусской письменности. М.: Мартис, 1997. С. 9 95.
4. Житiе преподобнаго и богоноснаго отца нашего игумена Сергiа чюдотворца списано бысть ^ премудрhишаго Епифанi#/ / Сообщил архим. Леонид // Памятники древней славянской письменности. М., 1885. Т. 50. С. 5 165.
5. Житiе преподобнаго и богоноснаго отца нашего Феодосия, игумена Печерського / Подг. текста, перевод и коммент. О.В.Творогова // Памятники литературы Древней Руси. Начало русской литературы. XI XII века / Вступ. статья Д.С.Лихачева, сост. и общ. ред. Д.С.Лихачева и Л.А.Дмитриева. М.: Художественная литература, 1978. С. 305 393.
6. Житие преподобнаго отца нашего Романа, творца кондакареви // Великие Минеи-Четьи, собранные всероссийским митрополитом Макарием. Октябрь, дни 1 3. СПб., 1870. С. 3.
7. Житiе св#тыхъ Сербскихъ Просвhтителей Сvмеwна и Саввы списанное Дометїаномъ ієромонахомъ хиландарскимъ во Св#тhй Горh Аfwнстhй // Legendes Slaves du moyen age (1169 - 1237). Les Nemania. Vies de st. Symeon & de st. Sabba. Paris, 1858. 76 p.
8. Преподобного въ свяmенноиноках отца нашего Епифаниа cчинено бысть слово о житии и учении святого отца нашего Стефана, бывшего в Перми епископа / Подг. текста Т.Ф.Волковой, О.Б.Рыбаковой; перев. Г.М.Прохорова // Святитель Стефан Пермский: К 600-летию со дня преставления / Под ред. Г.М.Прохорова. СПб.: Глагол, 1995. С. 50 263.
9. Синайский Патерик / Подг. изд. В.С.Голышенко, В.Ф.Дубровина, под общ. ред. С.И.Коткова. М.: Наука, 1967. 407 с.

10. Аверинцев С.С. Византийская риторика. Школьная норма литературного творчества в составе византийской культуры // Аверинцев С.С. Риторика и истоки европейской литературной традиции. М.: Языки русской культуры, 1996. С. 244 318.
11. Аверинцев С.С., Андреев М.Л., Гаспаров М.Л., Гринцер П.А., Михайлов А.В. Категории поэтики в смене литературных эпох // Историческая поэтика. Литературные эпохи и типы художественного сознания / Отв. ред. П.А.Гринцер. М.: Наследие, 1994. С. 3 38.
12. Аверинцев С.С. Между «изъяснением» и «прикровением»: ситуация образа в поэзии Ефрема Сирина // Восточная поэтика: Специфика художественного образа / Отв. ред. П.А.Гринцер. М.: Наука, 1983. С. 223 260.
13. Аверинцев С.С. От берегов Евфрата до берегов Босфора. Литературное творчество сирийцев, коптов и ромеев в I тысячелетии от Р.Х. // Многоценная жемчужина. Литературное творчество сирийцев, коптов и ромеев в I тысячелетии / Перев. с сир. и греч., сост., пред. и комм. С.С.Аверинцева. К.: Дух і Літера, 2003. С. 525 588.
14. Аверинцев С.С. Поэтика ранневизантийский литературы. М.: Coda, 1997. 343 с.
15. Аверинцев С.С. Риторика как подход к обобщению действительности // Аверинцев С.С. Риторика и истоки европейской литературной традиции. М.: Языки русской культуры, 1996. С. 158 190.
16. Адрианова-Перетц В.П. Задачи изучения «агиографического стиля» Древней Руси // Труды отдела древнерусской литературы. М.-Л.: Наука, 1964. Т. 20. С. 41 71.
17. Адрианова-Перетц В.П. Очерки поэтического стиля Древней Руси. М.-Л.: Издательство АН СССР, 1947. 187 с.
18. Александров О.В. Відображення культу землі в києворуській агіографічній прозі // Медієвістика. Зб. наукових статей. Одеса: Астропринт, 2000. Вип. 2. С. 15 26.
19. Александров О.В. Семантика святості у києворуській християнській книжності XI-XII ст. // Історія та сучасність християнства: Матеріали наукової конференції, присвяченої 2000-річчю Різдва Христова (Одеса, 25-26 грудня 2000) / Відп. ред. О.В.Александров. Одеса: Астропринт, 2001. С. 6 12.
20. Александров А.В. Символическая структура проповеди в Слове о Законе и Благодати // Серебряный век: Диалог культур. Сборник научных статей по материалам Международной научной конференции памяти проф. С.П.Ильева / Отв. ред. Н.М.Раковская. Одесса: Астропринт, 2003. С. 71 79.
21. Александров О.В. Старокиївська агіографічна проза XI першої третини XIII ст. Одеса: Астропринт, 1999. 272 с.
22. Алиссандратос Ю.А. Следы патристических типов похвал в Житии Стефана Пермского // Древнерусская литература. Источниковедение. Л.: Наука, 1984. С. 64 74.
23. Амфитеатров А.В. Собрание сочинений. СПб.: Просвещение, 1913. Т. 18. Дьявол. Дьявол в быте, легенде и в литературе средних веков. 404 с.
24. Аннушкин В.И. Композиция и терминология первой русской «Риторики» // Риторика и стиль / Под ред. Ю.В.Рождественского. М.: МГУ, 1984. С. 42 68.
25. Антонова М.Ф. Некоторые особенности стиля «Жития Стефана Пермского» // Труды отдела древнерусской литературы. Л.: Наука, 1979. Т. 34. С. 127 133.
26. Байчева М. Канонът и природата в агиографията през XIV XV в. Григорий Цамблак и Епифаний Премъдри // Търновска книжовна школа. София: Издателство на Българската Академия на науките, 1984. Т. 3. Григорий Цамблак: Живот и творчество. С. 151 160.
27. Байчева М. Проблемът за светския подвиг на героите в «Похвално слово за Евфимий» от Григория Цамблак и «Житие на Стефан Пермски» от Епифаний Премъдри // Търновска книжовна школа. София: Издателство на Българската Академия на науките, 1985. Т.4. Културно развитие на Българската държава. Краят на XII XIV век. С. 41 46.
28. Бахтин М.М. Автор и герой в эстетической деятельности // Бахтин М.М. Работы 20-х годов. К.: Next, 1994. С. 69 257.
29. Бахтин М.М. Проблема содержания, материала и формы в словесном художественном творчестве // Бахтин М.М. Работы 20-х годов. К.: Next, 1994. С. 268 317.
30. Бахтин М.М. Формы времени и хронотопа в романе. Очерки по исторической поэтике // Бахтин М.М. Вопросы литературы и эстетики. Исследования разных лет. М.: Художественная литература, 1975. С. 234 408.
31. Безобразов П. Византийские сказания // Византийское обозрение, издаваемое при историко-филологическом факультете Императорского Юрьевского университета / Под редакцией В.Э.Регеля. Т. 1. Вып. 1-2. Юрьев, 1915. С. 117 224; Т. 2. Вып.1. Юрьев, 1916. С. 1 96.
32. Бенвенист Э. Словарь индоевропейских социальных терминов / Общ. ред. Ю.С.Степанова. М.: Прогресс-Универс, 1995. 456 с.
33. Берман Б.И. Читатель жития. Агиографический канон русского средневековья и традиции его восприятия // Художественный язык средневековья / Отв. ред. В.А.Карпушин. М.: Наука, 1982. С. 159 183.
34. Бицилли П.М. Элементы средневековой культуры. Одесса: Гносисъ, 1919. 167 с.
35. Боева Л. Некоторые проблемы старшей болгарской и древнерусской литературы в компаративном аспекте // Годишник на Софийския университет. Литературознание. София, 1999. Т. 87. Кн. 2. С. 5 45.
36. Борисов Н.С. О некоторых литературных источниках «Жития Сергия Радонежского» // Вест. Моск. унив. Серия 8. История. М., 1989. №5. С. 69 79.
37. Борисов Н.С. Сергий Радонежский. М.: Молодая гвардия, 2002. 298 с.
38. Бройтман С.Н. Историческая поэтика: Учеб. пособие. М.: РГГУ, 2001. 320 с.
39. Бычков В.В. Из истории византийской эстетики // Византийский временник. М.: Наука, 1976. Т. 37. С. 160 191.
40. Бычков В.В. Образ как категория византийской эстетики // Византийский временник. М.: Наука, 1973. Т. 34. С. 151 168.
41. Бычков В.В. // Бычков В.В. 2000 лет христианской культуры sub specie aesthetica. В 2х т.т. М-СПб.: Университетская книга, 1999. Т. 1. Раннее христианство. Византия 575 с.; Т. 2. Славянский мир. Древняя Русь. Россия. 527 с.
42. Варнава (Беляев), епископ. Основы искусства святости. В 6-и т.т. Нижний Новгород: Братство во имя святого князя Александра Невского, 2001. Т. 6. О богослужении Православной Церкви. С. 7 131.
43. Вевюрко Т. Поэзия vs проза и некоторые другие проблемы изучения архаической израильской поэзии // Библия: Литературоведческие и лингвистические исследования / Отв. ред. С.В.Лезов, С.В.Тищенко. М.: Российский государственный гуманитарный университет, 1999. Вып. 3. С. 84 107.
44. Веселовский А.Н. Поэтика сюжетов // Веселовский А.Н. Историческая поэтика. М.: Высшая школа, 1989. С. 300 310.
45. Вигзелл Ф. Цитаты из книг священного писания в сочинениях Епифания Премудрого // Труды отдела древнерусской литературы. Л.: Наука, 1971. Т. 26. С. 232 243.
46. Волкова Т.Ф. Художественная структура и функции образа беса в Киево-Печерском патерике // Труды отдела древнерусской литературы. Л.: Наука, 1979. Т. 33. С. 228 237.
47. Гаспаров М.Л. Античная риторика как система // Античная поэтика. Риторическая теория и литературная практика / Отв. ред. М.Л.Гаспаров. М.: Наука, 1991. С. 27 59.
48. Гаспаров М.Л. Очерк истории русского стиха. Метрика. Ритмика. Рифма. Строфика. М.: Наука, 1984. 319 с.
49. Гаспаров М.Л. Поэзия и проза поэтика и риторика // Историческая поэтика. Литературные эпохи и типы художественного сознания / Отв. ред. П.А.Гринцер. М.: Наследие, 1994. С. 126 159.
50. Гаспаров М.Л. Средневековые латинские поэтики в системе средневековой грамматики и риторики // Проблемы литературной теории в Византии и латинском средневековье / Отв. ред. М.Л.Гаспаров. М.: Наука, 1986. С. 91 169.
51. Гей Н.К. Историческая поэтика и история литературы // Историческая поэтика. Итоги и перспективы изучения. М.: Наука, 1986. С. 117 128.
52. Георгиев Е. Разгръщане на новаторските тенденции в книжновного дело на Евтимий Търновски от неговите ученици и последователи // Търновска книжовна школа. София: Издателство на Българската Академия на науките, 1980. Т. 2. Ученици и последователи на Евтимий Търновски. С. 37 48.
53. Герцман Е.В. Византийское музыкознание. Л.: Музыка, 1988. 256 с.
54. Гинзбург Л.Я. О литературном герое. Л.: Советский писатель, 1979. 222 с.
55. Гинзбург Л.Я. О психологической прозе. Л.: Советский писатель, 1971. 443 с.
56. Гиршман М.М. От ритмики стихотворного языка к ритмической композиции поэтических произведений // Историческая поэтика. Итоги и перспективы изучения. М.: Наука, 1986. С. 306 334.
57. Гринцер П.А. Санскритская поэтика и античная риторика: теория «украшений» // Восточная поэтика: Специфика художественного образа / Отв. ред. П.А.Гринцер. М.: Наука, 1983. С. 25 60.
58. Грихин В.А. Жанровое своеобразие агиографических сочинений Епифания Премудрого // Ученые записки Пермского университета. Проблемы типологии и истории русской литературы. Пермь, 1976. № 304. С. 193 213.
59. Грихин В.А. Проблемы стиля древнерусской агиографии XIV XV в.в. М.: Издательство МГУ, 1974. 67 с.
60. Грихин В.А. Сюжет и авторские принципы повествования в агиографических произведениях Епифания Премудрого // Филологический сборник. Алма-Ата, 1973. Вып. 12. С. 79 87.
61. Громов М.Н., Мильков В.В. Идейные течения древнерусской мысли. СПб.: Из-во Русского Христианского гуманитарного института, 2001. 960 с.
62. Голубцов А.П. О значении преподобного Сергия Радонежского в истории русского монашества. М., 1892. 341 с.
63. Горський В.С. Образ святості в давньоукраїнській культурі. На ґрунті аналізу Києво-Печерського Патерика” // Українське барокко / Під ред. О.В.Мішанича. К.: Наукова думка, 1993. С. 65 70.
64. Горский В.С. «Срединный слой» картины мира в культуре Киевской Руси // Отечественная общественная мысль эпохи Средневековья. Историко-философские очерки. К.: Наукова думка, 1988. С. 169 177.
65. Гуревич А.Я. Категории средневековой культуры. 2 изд. М.: Наука, 1984. 350 с.
66. Гуревич А.Я. Средневековый мир: культура безмолвствующего большинства. М.: Искусство, 1990. 396 с.
67. Демин А.С. Древнерусские рукописные книжные предисловия XI XII в.в. На пути к массовому адресату // Русская старопечатная литература XVI первой четверти XVIII в. Тематика и стилистика предисловий и послесловий / Под ред. А.С.Демина. М.: Наука, 1981. С. 12 26.
68. Демин А.С. Художественные миры древнерусской литературы. М.: Наследие, 1993. 224 с.
69.&