КОММУНИКАТИВНО-ПРАГМАТИЧЕСКИЕ И ЛИНГВОСТИЛИСТИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ РЕАЛИЗАЦИИ ВЕРБАЛЬНОЙ АГРЕССИИ В ПАРЛАМЕНТСКОМ ДИСКУРСЕ ФРГ

Короткий опис

МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ УКРАИНЫ
ХАРЬКОВСКИЙ ГУМАНИТАРНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ
«НАРОДНАЯ УКРАИНСКАЯ АКАДЕМИЯ»

На правах рукописи

БУБЛИК ИРАИДА ФЕДОРОВНА

УДК 811.112.2’38’42:328(430)(043.3)

КОММУНИКАТИВНО-ПРАГМАТИЧЕСКИЕ И ЛИНГВОСТИЛИСТИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ РЕАЛИЗАЦИИ ВЕРБАЛЬНОЙ АГРЕССИИ В ПАРЛАМЕНТСКОМ ДИСКУРСЕ ФРГ

Специальность 10.02.04 германские языки

Диссертация на соискание ученой степени
кандидата филологических наук

Научный руководитель:
кандидат филологических наук, доцент
Сидоров Олег Викторович

ХАРЬКОВ 2006

СОДЕРЖАНИЕ

ВВЕДЕНИЕ.4
ГЛАВА 1. ВЕРБАЛЬНАЯ АГРЕССИЯ В ПАРЛАМЕНТЕ ФРГ В КОММУНИКАТИВНОМ АСПЕКТЕ......................12
1.1. Парламентский дискурс ФРГ как коммуникативный феномен ....................13
1.1.1. Современные подходы к исследованию дискурса.............................13
1.1.2. Разновидности парламентского дискурса ФРГ..................................19
1.1.3. Парламентский дискурс и принцип кооперации................................23
1.2. Роль вербальной агрессии в парламентском дискурсе ФРГ..........................31
1.2.1. Сущность и виды вербальной агрессии..............................................31
1.2.2 Функционально-языковые предпосылки реализации вербальной агрессии в политическом дискурсе................................................................38
1.2.3 Имидж политика как объект вербальной агрессии в парламентском дискурсе............................................................................................................42
1.3. Парламентские дебаты «Aktuelle Stunde» как корпус исследования вербальной агрессии..................................................................................................47
Выводы по первой главе...........................................................................................64
ГЛАВА 2. ЛИНГВОПРАГМАТИЧЕСКИЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ МАНИФЕСТАЦИИ ВЕРБАЛЬНОЙ АГРЕССИИ В ПАРЛАМЕНТЕ ФРГ.........66
2.1. Принципы разграничения стратегий и тактик вербальной агрессии в парламентском дискурсе ФРГ..............................................66
2.2. Типы стратегий вербальной агрессии в парламентском дискурсе ФРГ и тактики их реализации..............................................................................................74
2.2.1. Классификация агрессивных тактик личностно-ориентированной стратегии..........................................................................................................77
2.2.1.1. Речевая тактика «дисквалификация»...............................................78
2.2.1.2. Речевая тактика «дискриминация»...................................................89
2.2.1.3. Речевая тактика «дискредитация»............................93
2.2.2. Классификация агрессивных тактик дискурсивно-ориентированной стратегии..........................................................................................................97
2.2.2.1. Речевая тактика « поучение».............................................................98
2.2.2.2. Речевая тактика «требование»........................................................101
2.2.2.3. Речевая тактика «угроза».................................................................103
2.2.2.4. Речевая тактика «демонстрация неуважения»..............................104
2.2.2.5. Речевая тактика «констатация ограниченности дискурсивного пространства»................................................................................................107
2.3. Особенности реализации речевых тактик реактивной агрессии.................112
Выводы по второй главе.........................................................................................126
ГЛАВА 3. ЛИНГВОСТИЛИСТИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ РЕАЛИЗАЦИИ ВЕРБАЛЬНОЙ АГРЕССИИ В ПАРЛАМЕНТСКОМ ДИСКУРСЕ ФРГ ..........129
3.1. Прямые средства реализации вербальной агрессии......................................130
3.2. Непрямые средства реализации вербальной агрессии..................................143
3.2.1. Конвенциональные и конверсационные импликатуры...................144
3.2.2. Метафорические модели реализации вербальной агрессии...........152
3.2.3. Игра слов в агрессивных высказываниях.............................164
3.2.4. Ирония как способ выражения агрессии..................................170
Выводы по третьей главе........................................................................................181
ЗАКЛЮЧЕНИЕ....................................................................................................183
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ................................................191
СПИСОК ИСТОЧНИКОВ ИЛЛЮСТРАТИВНОГО МАТЕРИАЛА.........212

ВВЕДЕНИЕ

Усиление влияния гуманитарных факторов на развитие человека и общества выдвинуло на передний план лингвистических исследований проблему общения, что вызвало, в свою очередь, необходимость изучения конфликтной коммуникации, от решения которой зависит не только оптимизация взаимоотношений между отдельными людьми, но и успешный диалог между представителями всех социальных слоев и групп человеческого общества, его государственных и политических институтов.
Как отмечает А.Т. Ишмуратов, конфликты, как и болезни, постоянно сопровождают нашу жизнь [46: 4]. И тем удивительнее тот факт, что конфликтология как практическая наука, в отличие от медицины появилась сравнительно недавно во второй половине прошлого столетия. Поэтому важность проведения исследований в этой области трудно переоценить с учетом того воздействия, которое результаты их могут оказать на оптимизацию процессов межличностного общения.
Одним из проявлений конфликтной коммуникации является вербальная агрессия. Несмотря на многочисленные исследования агрессивного поведения человека психологами и социологами, тема эта мало изучена с позиций лингвистики: все еще не получили достаточно детального и глубокого лингвистического изучения особенности структуры, семантики и прагматики конфликтного дискурса, а также характеристики вербальных проявлений агрессии в нем.
Проблемы конфликтного дискурса и вербальной агрессии занимают значительное место в исследованиях таких известных лингвистов, как В. И. Жельвис, Т. М. Николаева, А. А. Пушкин, Е. С. Смирнова, И. Е. Фролова, Г. Грубер, Ф. Кинер, В. Нотдурфт, С.Ф. Загер, Г. Шанк, Й. Швиталла, К. Шпигель [43; 71; 72; 84; 94; 105; 151; 174; 183; 190; 198; 199; 207; 210]. В частности, с опорой на принципы антропоцентризма и понимание дискурса как когнитивно-коммуникативной деятельности создана когнитивная модель конфликтного дискурса, позволяющая анализировать структуру вербализованного конфликтного речевого поведения [105]. Установлены основные характеристики авторитарной языковой личности, в речевом поведении которой зачастую прослеживаются элементы вербальной агрессии [84]. Рассмотрен вопрос о влиянии на развитие вербальной агрессии социальных ситуаций и ролевых отношений, что позволяет проследить национально-специфические черты вербального агрессивного поведения [174; 210]. В центр внимания лингвистов попадают также непосредственные процедуры, приемы и способы нарушения коммуникативных правил, следование которым делает диалог кооперативно-интеракциональным процессом, с одной стороны, и пути устранения коммуникативных конфликтов, с другой [71; 72; 183; 190; 207]. На основе анализа агрессивного поведения детей установлено, что глубинной целью вербальной агрессии является исключение из актуальной коммуникации одного из ее участников путем нанесения ущерба его имиджу, а значит, и ухудшение его общих шансов утвердить свои позиции в группе [198; 199]. Как отмечает Й. Швиталла, именно вербальная агрессия играет основную роль в деструкции имиджа, поскольку последний существенным образом конституируется именно в процессе вербальной интеракции и благодаря ей [208].
Исследования языковых и речевых средств реализации вербальной агрессии сосредоточены в области разработки структурных моделей конфликтных/ диссенсных секвенций диалогов с акцентацией роли дискурсивных маркеров, сигнализирующих о различных этапах протекания этих секвенций [151], а также в области исследования отдельных конфликтно релевантных речеактовых типов инвективных вокативов, интраактивных эмотивов [43; 166], речевых актов обиды [94], угрозы [50; 117; 140], упрека [166; 195].
Относительная немногочисленность исследований по этому вопросу объясняется рядом причин, препятствующих изучению проблемы вербальной агрессии. Трудности проведения таких исследований связаны, в частности, со спецификой европейской культуры, в которой конфликты считаются интимной сферой и выносить их на суд общественности в большинстве случаев не принято. Известно, что, когда группа ученых Института немецкого языка в Мангейме (IdS) поставила перед собой цель исследовать коммуникативные процессы, сопровождающие разбирательства в суде по гражданским делам с целью установления взаимосвязи речевых, когнитивных, институциональных и культурных факторов, то им долго не удавалось получить разрешение на соответствующие аудиозаписи, так как исключительно важным условием успеха гражданских разбирательств является именно герметичность ситуации и уверенность участников коммуникации в том, что определенные факты и обстоятельства не станут достоянием общественности [190: 5-12]. Именно поэтому имеющиеся исследования вербальной агрессии проводились либо на материале художественной литературы, либо среди детей путем создания экспериментальных ситуаций, либо в институциональном контексте средств массовой информации (ток-шоу, теледебаты).
В связи с этим в качестве актуального объекта для исследования вербальной агрессии предстает парламентский дискурс, что обусловлено рядом факторов. Во-первых, выступления политических деятелей нередко носят полемический характер, так как демократическая борьба мнений предполагает существование конкурирующих между собой, а, следовательно, и конфликтующих партий [177: 1], а во-вторых, соответствующие материалы отражаются средствами массовой информации, а также официально фиксируются в протоколах и поэтому доступны для исследователя. Кроме того, в своих выступлениях, адресованных самым широким слоям населения, политики пользуются общепринятым литературным языком с целью привлечения на свою сторону как можно большего количества сторонников своих политических взглядов [138: 47].
Таким образом, актуальность темы исследования обусловлена характерной для современного языкознания направленностью на изучение вербальных проявлений конфликта, с одной стороны, и неразработанностью вопроса о реализации вербальной агрессии в парламентском дискурсе бундестага ФРГ, с другой. Необходимость лингвистического анализа данного феномена определяется междисциплинарным характером изучаемой проблемы, который требует интеграции результатов научного поиска в русле различных областей знания лингвистики, психологии, социологии, политологии и др.
Связь исследования с научными темами. Тема диссертации соответствует профилю исследований, которые проводятся на факультете «Референт-переводчик» Харьковского гуманитарного университета «Народная украинская академия» в рамках темы «Язык как семиотическая система и социально-культурное явление (теоретические и прикладные аспекты): проблемы изучения и преподавания», номер государственной регистрации 0101U006996.
Целью исследования является установление стратегий и тактик вербальной агрессии в парламентском дискурсе бундестага ФРГ и определение лингвостилистических особенностей ее реализации. В соответствии с намеченной целью решаются следующие конкретные задачи:
1. Изучить особенности дискурса бундестага ФРГ.
2. Исследовать функции вербальной агрессии в парламентском дискурсе.
3. Классифицировать и проанализировать стратегии и тактики вербальной агрессии в парламентском дискурсе ФРГ.
4. Охарактеризовать лингвостилистические средства реализации вербальной агрессии в парламентском дискурсе ФРГ.
Объектом исследования являются высказывания, отражающие проявление вербальной агрессии в современном парламентском дискурсе бундестага ФРГ.
Предметом исследования выступают коммуникативно-прагматические и лингвостилистические особенности реализации вербальной агрессии в парламентском дискурсе бундестага ФРГ.
Материалом для исследования послужили 2200 агрессивных высказываний, отобранных методом сплошной выборки из выступлений депутатов бундестага во время парламентских дебатов под названием «Актуальный час», отраженных в стенографических отчетах пленарных заседаний бундестага ФРГ за 1998 год, общим объемом 22850 предложений. Выбор материала обусловлен как агрессивным характером коммуникации, присущим парламентским дебатам, так и спецификой временного отрезка, который был периодом острой предвыборной борьбы с последующей сменой руководства страны.
Методология и методы исследования. Методологической основой исследования является комплексный функционально-семиотический подход к анализу дискурса, предполагающий рассмотрение речевой коммуникации как активного, целенаправленного и мотивированного процесса, разворачивающегося в широком социально-идеологическом контексте.
Задачи исследования определяют конкретные методы анализа: для установления дискурсивных особенностей бундестага ФРГ используются системно-функциональный, и контекстно-ситуативный методы, для установления стратегий и тактик вербальной агрессии в парламентском дискурсе методы интенционального, прагмасемантического и компонентного анализа, для характеристики лингвостилистических средств реализации вербальной агрессии метод парафразирования и трансформации.
Научная новизна исследования заключается в том, что в нем впервые обоснован и применен комплексный функционально-семиотический подход к изучению парламентского дискурса, объединяющий лингвостилистический (функциональный) и лингвопрагматический (семиотический) аспекты публичной речевой деятельности политического истеблишмента. Новой является классификация вербальных стратегий и тактик агрессии в парламенте ФРГ, выступающих в качестве орудия разрушения имиджа политического соперника. Уточнено понятие имиджа политика применительно к парламентскому дискурсу. Впервые описаны лексико-семантические и стилистические средства реализации вербальной агрессии в парламентском дискурсе ФРГ.
Научная новизна полученных результатов может быть суммирована в следующих положениях, выносимых на защиту:
1. Преобладание социально-регулятивного аспекта коммуникации в публичном парламентском дискурсе в сочетании с конфликтным характером отношений между политическими оппонентами обусловливает реализацию в нем вербальной агрессии.
2. Вербальная агрессия представляет собой преднамеренные речевые действия, целенаправленно наносящие ущерб имиджу объекта вербальной агрессии путем использования определенных языковых и речевых средств. В публичном (экзотерическом) парламентском дискурсе выделяются инструментально-инициальная и враждебно-реактивная разновидности вербальной агрессии.
3. Инструментально-инициальная вербальная агрессия в публичном дискурсе бундестага ФРГ характеризуется двумя типами стратегий и восьмью видами тактик. Стратегия первого типа, которая является личностно-ориентированной, служит разрушению квалификативного имиджа оппонента. Ее реализуют три вида речевых тактик, а именно: дисквалификация, дискриминация и дискредитация. Наиболее эффективным приемом дисквалификации имиджа оппонента является высмеивание. Стратегия второго типа дискурсивно-ориентированная, служащая целям разрушения операционального имиджа оппонента, реализуется тактиками пяти видов: поучение, требование, угроза/ предсказание неудачи, демонстрация неуважения и констатация ограниченности оперативного пространства.
4. Вербальная агрессия враждебно-реактивной разновидности реализуется ответными высказываниями характерной структуры, что обусловлено необходимостью быстро реагировать на инициальную реплику. Наиболее типичные приемы оперативного построения реактивного высказывания «переадресовка» и «переориентация».
5. Стратегии и тактики вербальной агрессии реализуются как с помощью лексических средств, то есть путем употребления в высказывании слов и словосочетаний с отрицательно-оценочной семантикой или многозначных лексических единиц, одно или несколько значений которых являются отрицательно-оценочными, так и с помощью стилистических средств метафоры, игры слов, иронии. Использование последних дает говорящему преимущества сохранения собственного имиджа, демонстрации остроумия и красноречия и повышения внимания аудитории.
Теоретическая значимость исследования состоит в разработке комплексного прагмастилистического подхода к изучению вербальной агрессии в парламентском дискурсе, основанного на интеграции функционального и семиотического аспектов анализа дискурса. Описание речевых стратегий агрессивности развивает методологическую базу коммуникативной лингвистики и общей теории коммуникации. Полученные данные о стратегиях и тактиках вербальной агрессии в парламенте ФРГ дополняют сведения о конфликтной коммуникации, накопленные в психо-, социо- и прагмалингвистике, применяемые методики обогащают методологическую базу этих дисциплин.
Практическая ценность исследования состоит в том, что полученные результаты и исследованный языковой материал могут быть использованы в лекционных и практических курсах по лексикологии немецкого языка (раздел «Лексическая семантика»), стилистике немецкого языка (раздел «Функциональная стилистика»), в разработке спецкурсов по коммуникативной лингвистике и лингвострановедению Германии, имиджелогии, а также в научно-исследовательской работе студентов и аспирантов. Выдвинутые положения могут стать теоретической базой для разработки и совершенствования коммуникативно-ориентированных методов преподавания иностранного языка.
Личный вклад диссертанта заключается в уточнении понятия имиджа политика, в создании классификации вербальных стратегий и тактик агрессии в публичном парламентском дискурсе ФРГ, а также в описании лексико-семантических и стилистических средств их реализации.
Апробация результатов исследования осуществлялась в форме выступлений с докладами на заседаниях кафедры немецкой филологии и перевода Харьковского гуманитарного университета «Народная украинская академия», кафедры немецкой филологии Харьковского национального педагогического университета им. Г. С. Сковороды и на следующих научных конференциях: «Знание, культура, власть: проблемы философского осмысления» (Харьков, Харьковский государственный университет, октябрь 1993), «Види мовленнєвої діяльності: лінгвістичні та дидактичні аспекти» (Харьков, Харьковский государственный университет, октябрь 1995), «Актуальні проблеми сучасної психології» (Харьков, Харьковский государственный университет, Харьковский университет внутренних дел, ноябрь 1995), «Актуальні напрями сучасної слов’янської та романо-германської філології» (Ровно, Ровненский институт славяноведения Киевского славистического университета, апрель 2003), «Наука і освіта ‘2004» (Днепропетровск, VII Международная научно-практическая интернет-конференция, февраль 2004).
Публикации. Результаты диссертационного исследования получили освещение в 11 публикациях автора: 7 статьях, 6 из которых опубликованы в изданиях, утвержденных ВАК Украины, и тезисах докладов на 4 конференциях.

Список літератури

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Комплексный функционально-семиотический подход к изучению парламентского дискурса позволил осуществить поставленную цель: установить и проанализировать стратегии и тактики вербальной агрессии в парламентском дискурсе бундестага ФРГ и определить лингвостилистические особенности ее реализации.
Использование комплексной методики, сочетающей системно-функциональный и контекстно-ситуативный методы для установления дискурсивных особенностей бундестага ФРГ, методы интенционального, прагмасемантического и компонентного анализа для установления стратегий и тактик вербальной агрессии в парламентском дискурсе, метод парафразирования и трансформации для характеристики лингвостилистических средств реализации вербальной агрессии способствовало получению следующих результатов.
Парламентский дискурс ФРГ как вид политического дискурса подразделяется на внутреннюю институциональную коммуникацию депутатов бундестага между собой с целью осуществления законодательной и контрольно-управленческой деятельности и внешнюю публичную коммуникацию депутатов парламента и электората в форме проведения дискуссий с целью легитимизации принятых решений в глазах общественности. Внутренняя коммуникация находит свое выражение в закрытой работе парламентских комиссий и комитетов. Публичная реализуется во время дебатов, за которыми имеет возможность следить общественность. Такое разделение коммуникации в бундестаге дает право выделять две разновидности парламентского дискурса внутренний эзотерический и внешний экзотерический.
Основная цель дебатов наиболее привлекательно представить в глазах общественности позиции собственной партии и максимально развенчать точку зрения политического соперника. Вследствие этого на пленарных заседаниях основное внимание уделяется социально-регулятивному аспекту коммуникации, то есть тематизации отношений между представителями отдельных партий и фракций, а также квалификации политических действий депутатов и их самих с целью формирования среди населения определенного отношения к представленным позициям. Преобладание социально-регулятивного аспекта коммуникации в публичном/ экзотерическом парламентском дискурсе в сочетании с конфликтным характером отношений между политическими оппонентами обусловливает реализацию в нем вербальной агрессии.
В данном контексте на передний план выступает имидж политика. Именно имидж становится объектом нападок политических соперников. Орудием его разрушения становится язык, что находит свое воплощение в форме вербальной агрессии.
Основными факторами возникновения вербальной агрессии является наличие осознанного конфликта интересов между участниками коммуникации и стремление каждого из них разрешить этот конфликт в свою пользу путем разрушения имиджа оппонента. При этом личности целенаправленно и преднамеренно наносится моральный ущерб с помощью использования языковых средств, которые воспринимаются как агрессивные абсолютным большинством представителей данного языкового сообщества.
Сущность вербальной агрессии как способа нанесения ущерба имиджу личности путем осуществления агрессивных речевых действий выражают речевые стратегии и тактики, реализующиеся на практике благодаря ряду прямых и непрямых средств.
Поскольку имидж личности имеет квалификативную и операциональную составляющие, то подрыв имиджа идет по двум направлениям. Соответственно мы выделяем два типа стратегий вербальной агрессии в парламентском дискурсе: стратегию, разрушающую квалификативный имидж (личностно-ориентированную стратегию), и стратегию, разрушающую операциональный имидж личности (дискурсивно-ориентированную стратегию). В рамках данных стратегий существуют различные тактические возможности подрыва имиджа оппонента. Этим обстоятельством объясняется наличие нескольких видов речевых тактик агрессии. Для разрушения квалификативного имиджа оппонента применяются личностно-ориентированные речевые тактики, а именно: «дисквалификация деловых, моральных и интеллектуальных качеств», «дискриминация», а также «дискредитация». Коммуникативную задачу авторитарного ограничения дискурсивного пространства, то есть коммуникативной свободы действий личности выполняют дискурсивно-ориентированые речевые тактики: «поучение», «требование», «угроза», «демонстрация неуважения» и «констатация ограниченности дискурсивного пространства».
Учет фактора ситуации, то есть того обстоятельства, кто является инициатором вербальных агрессивных действий, и не было ли произнесено агрессивное высказывание в ответ на предшествующую вербальную атаку, позволил разграничить инструментально-инициальные и враждебно-реактивные разновидности вербальной агрессии в парламентском дискурсе ФРГ, а также установить ряд особенностей реализации речевых тактик агрессии в реактивных высказываниях.
Используя речевую тактику «дисквалификация» в реактивной реплике, говорящий часто прибегает к обвинениям в клевете, а также формулирует в резкой форме отказ оппоненту в праве давать оценку личностным качествам и поступкам других людей по причине его собственного небезупречного имиджа. Специфику имеет также реализация речевой тактики «требование»: в реактивной реплике говорящий нередко требует конкретизировать выдвинутые против него обвинения с целью выявить их клеветнический характер.
То обстоятельство, что объект агрессии, защищая свой имидж путем применения ответной вербальной агрессии, вынужден достаточно оперативно реагировать на инициальное высказывание, обусловливает использование им приемов быстрого построения своей реплики-реакции. В такой ситуации говорящий иногда просто частично повторяет инициально-агрессивное высказывание, заменяя в нем те слова, которые выражают адресность высказывания. При этом реактивное высказывание лексически, а часто и синтаксически связано с инициальным высказыванием и реализует ту же речевую тактику. Такой прием мы обозначили как переадресовка. Еще одним вариантом быстрой модификации исходного инициального высказывания является развитие его смысла в выгодном для говорящего направлении, путем прибавления информации, повреждающей имидж автора инициального высказывания. Такие добавки всегда оформляются говорящим в виде эллиптических предложений, выражающих его резкое несогласие с точкой зрения предыдущего оратора. Данный прием получил название «переориентация».
В целях более эффективного повреждения имиджа оппонента политические соперники довольно часто используют на протяжении небольшого отрезка выступления и даже в рамках одного высказывания сразу несколько речевых тактик агрессии различных видов.
В коммуникативной практике экзотерического парламентского дискурса реализация стратегий и тактик агрессии осуществляется как прямыми, так и непрямыми лингвистическими средствами.
Прямые средства служат непосредственному выражению вербальной агрессии в парламенте и используются в высказываниях, однозначно реализующих интенцию речевой тактики агрессии путем употребления соответствующих единиц лексико-семантического уровня языка отдельных слов, свободных словосочетаний или фразеологизмов с отрицательно-оценочной или пейоративной семантикой. Прямые языковые средства составляют ядро лексических парадигм речевых тактик агрессии.
Усилению отрицательной субъективной оценки способствует выбор единиц с разговорно-фамильярной окраской, а также употребление положительно заряженной лексики в сочетании с отрицанием. Последнее позволяет противопоставить нормативность какого-либо элемента имиджа его отсутствию в характеристике адресата. Что касается использования фразеологизмов, то их эффективность как средства выражения вербальной агрессии объясняется насыщенностью оттенками значений исходных словосочетаний и, следовательно, неоднозначностью смысла фразеологической единицы в целом. В конкретной коммуникативной ситуации интерпретация фразеологизма зависит от установки слушающего.
К непрямым лингвостилистическим средствам реализации речевых тактик агрессии относятся такие, которые являются элементами агрессивного поведения лишь в контексте конкретных коммуникативных ситуаций парламентского дискурса и обеспечивают вуалирование агрессивных интенций путем использования конвенциональных и конверсационных импликатур. Данные импликатуры представляют собой совокупность выводов, которые необходимы для адекватной интерпретации высказывания. При этом конвенциональные импликатуры возникают на основе логико-семантических пресуппозиций, а конверсационные импликатуры на основе прагматических пресуппозиций, то есть контекста в широком смысле слова. В качестве носителя конвенциональных импликатур в немецком языке широко используются частицы. В свою очередь конверсационные импликатуры являются источником создания метафорических, ироничных и каламбурных смыслов, что на лингвистическом уровне соответствует употреблению метафор, игры слов, иронии. Для интерпретации метафор необходимы знания о структуре и свойствах обьектов материального мира, для понимания игры слов лингвистические и литературные знания, для определения смысла ироничных высказываний информация об актуальных отношениях между участниками коммуникации, их индивидуальных особенностях и сведения о нормах поведения и установках данной социальной группы.
Использование метафоры как непрямого средства реализации речевых тактик агрессии в парламентском дискурсе позволяет лаконично и ярко представить актуальную политическую ситуацию в глазах общественности, вызывая именно те ассоциации, которые необходимы для разрушения имиджа оппонента. При этом благодаря семантической двуплановости и диффузности метафор их значение не всегда может быть интерпретировано настолько однозначно, чтобы быть квалифицированным как клеветническое оскорбление, что повлекло бы за собой согласно Закону о регламенте работы бундестага соответствующие санкции со стороны спикера парламента. Вместе с тем метафора усиливает влияние агрессивного высказывания на слушающего, апеллируя к его воображению и эмоциям. И, наконец, метафора свидетельствует о неординарности мышления говорящего, что повышает его авторитет в глазах слушающего.
Использование формально-языковых и логических связей между названиями предметов и явлений, на которых основана игра слов, дает возможность разрушить имидж соперника, подменяя рациональные доказательства эмоциональными. Дополнительным аргументом в пользу применения игры слов в словесных баталиях является также то, что с точки зрения логико-семантической корректности, высказывания, построенные на игре слов, являются нарушением нормы, ошибкой, недоразумением. Конечно, эта «ошибка» совершается с умыслом, и в большинстве случаев говорящий достигает своей цели, а слушающие адекватно определяют агрессивный подтекст соответствующей игры слов. Однако в коммуникативной практике не исключена и действительно неправильная интерпретация высказывания. Исходя из этого, в случае необходимости говорящий имеет возможность представить свое агрессивное двусмысленное высказывание как простое недоразумение. Следует учитывать также то, что игра слов, являясь языковым фактом проявления оригинальности и краткости выражения мысли, привлекает внимание слушающих своей неожиданностью и тем самым повышает эффективность такого приема реализации речевых тактик агрессии как высмеивание.
Основной функцией иронии как непрямого средства реализации речевых тактик агрессии в парламентском дискурсе является завуалированное нанесение ущерба социальному лицу политического соперника при одновременной манифестации говорящим собственного интеллектуального превосходства. Применение иронии создает также видимость желания смягчить агрессию путем непрямого выражения агрессивных интенций. Эта особенность иронии отчасти объясняет ее преобладание в репликах-реакциях на агрессивный речевой стимул, с помощью которых адресат вербальной агрессии не только отражает агрессивный выпад соперника, но и получает поддержку публики. В основном ирония используется говорящим с целью высмеивания адресата. Однако если элементы имиджа получают при этом слишком резкую отрицательную оценку, то тогда усиление отрицательного эмоционального фона общения вытесняет комические элементы высказывания из сознания участников коммуникации, и ирония получает форму колкости.
Использование непрямых средств имеет ряд преимуществ по сравнению с реализацией речевых тактик агрессии прямым способом. Это позволяет говорящему, во-первых, повысить эффективность агрессивного высказывания за счет апелляции к воображению и эмоциям слушающего, во-вторых, уйти от ответственности за агрессивно-имплицитную часть высказывания, отрицая наличие агрессивного подтекста, в-третьих, улучшить свой собственный имидж, отказываясь от использования прямых лексических средств и одновременно демонстрируя свой высокий интеллектуальный уровень, хорошую информированность и ораторское мастерство.
Обнаруженные стратегии вербальной агрессии и соответствующие им речевые тактики, а также средства их реализации могут найти практическое применение в качестве объективного инструмента анализа вербальных атак в случае необходимости определения ущерба, нанесенного имиджу объекта агрессии. Перспективой исследований является распространение предложенного анализа вербальной агрессии на другие социально-коммуникативные контексты и лингвокультурные общности.

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

1. Аврорин В.А. Проблемы изучения функциональной стороны языка. Л.: Наука, 1975. 275 с.
2. Алферов А.В. К теории речевого взаимодействия: речевые единицы языка // Вестник МГУ. Сер. 19. Лингвистика и межкультурная коммуникация. 2001. № 4. С. 192 201.
3. Андриенко Т.П. Речевой акт иронии в английском языке (на материале художественной литературы): Дис канд. филол. наук: 10.02.04 / Харьковский гос. ун-т. Харьков, 2002. 204с.
4. Арутюнова Н.Д. Метафора и дискурс // Теория метафоры. М.: Прогресс, 1990. С. 5 33.
5. Арутюнова Н.Д. Язык и мир человека. М.: Языки русской культуры, 1999. 896 с.
6. Баранов А.Н. О типах сочетаемости метафорических моделей // Вопр. языкознания. 2003. № 2. С. 73 94.
7. Баранов А.Н., Караулов Ю.Н. Словарь русских политических метафор. М.: Помовский и партнеры, 1994. 351 с.
8. Баранов А.Н., Плунгян В.А., Рахилина Е.В. Путеводитель по дискурсивным словам русского языка. М.: Помовский и партнеры, 1993. 207 с.
9. Бацевич Ф.С. Основи комунікативної девіатології. Львів: ЛНУ, 2000. 236с.
10. Бацевич Ф.С. Основи комунікативної лінгвістики. К: Академія, 2004. 344 с.
11. Безуглая Л.Р. Пропозиция и прагматические импликации // Вісник Харківського нац. ун-ту. 2003. № 586. С. 44 47.
12. Безугла Л.Р. Перлокуція у дискурсі (на матеріалі німецького діалогічного дискурсу) // Дискурс як когнітивно-комунікативний феномен / Під загальн. ред. Шевченко І.С.: Монографія. Харків: Константа, 2005. С. 118 144.
13. Бєлова А.Д. Поняття «стиль», «жанр», «дискурс» у сучасній лінгвістиці // Вісник КНУ ім. Т. Шевченка. Іноземна філологія. 2002. Вип. 32. С. 11-14.
14. Бинович Л.Э., Гришин Н.Н. Немецко-русский фразеологический словарь./ Под ред. д-ра Г. Малиге-Клаппенбах и К. Агрикола. Изд. 2-е, испр. и доп. М.: Русский язык, 1975. 656 с.
15. Бирих А.К., Мокиенко В.М., Степанова Л.И. Словарь фразеологических синонимов русского языка. Ростов-н /Д.: Феникс, 1996. 352 с.
16. Большой толковый психологический словарь / Ребер Артур (Penguin). Том 1 (А О): Пер. с англ. М.: Вече, АСТ, 2000. 592 с.
17. Большой толковый психологический словарь / Ребер Артур (Penguin). Том 2 (П Я): Пер. с англ. М.: Вече, АСТ, 2000. 560 с.
18. Бондарко А.В. Теория инвариантности Р. О. Якобсона и вопрос об общих значениях грамматических форм // Вопр. языкознания. 1996. № 4. С. 5 18.
19. Бублик И.Ф. Вербальная агрессия и культура поведения // Знание, культура, власть: проблемы философского осмысления. Тезисы докладов философского симпозиума студентов, аспирантов, молодых преподавателей. Харьков: Харьковск. гос. ун-т, 1993. С. 208 211.
20. Бублик И.Ф. Вербальная агрессия в диалогической речи // Види мовленнєвої діяльності: лінгвістичні та дидактичні аспекти. Тези наукової конференції та 3-го Українсько-німецького симпозіуму. Харків: Харківськ. держ. ун-т, 1995. С. 60 62.
21. Бублик И.Ф. К проблеме агрессивного поведения человека и его отражения в языке // Актуальні проблеми сучасної психології. Тези доповідей наукової конференції. Харків: Харківськ. ун-т внутрішніх справ, 1995. С. 51-52.
22. Бублик И.Ф. Проблемы лингвистического изучения агрессивного поведения личности // Вчені записки Харківськ. гуманітарн. ін-ту «Народна українська академія». Т.4. Харків: Око, 1998. С. 187 194.
23. Бублик И.Ф. Лингвоэтологические структуры вербальной агрессии (на материале речей депутатов бундестага ФРГ) // Вчені записки Харківськ. гуманітарн. ін-ту Народна українська академія”. Т. 6. Харків: Око, 2000. С. 456 461.
24. Бублик И.Ф. Вербальная агрессия как специфическая черта экзотерического парламентского дискурса (на материале выступлений депутатов бундестага ФРГ) // Матеріали VII Міжнародної науково-практичної конференції «Наука і освіта 2004». Том 26: Мова, мовлення, мовна комунікація. Дніпропетровськ: Наука і освіта, 2004. С. 11 12.
25. Бублик И.Ф. Метафора как средство экспликации этологем вербальной агрессии // Слов’янський вісник: Зб. наук. пр. Вип. 5. Рівне: РІС КСУ, 2004. С. 63 67.
26. Бублик И.Ф. Игра слов как средство реализации вербальной агрессии (На материале выступлений депутатов бундестага ФРГ) // Вчені записки Харківськ. гуманітарн. ун-ту «Народна українська академія». Т.10. Харків: НУА, 2004 . С. 467 476.
27. Бублик И.Ф. Ирония как способ экспликации этологем агрессии // Вчені записки Харківськ. гуманітарн. ун-ту «Народна українська академія». Т.11. Харків: НУА, 2005. С. 518 532.
28. Бублик И.Ф. Парламентский дискурс ФРГ как коммуникативный феномен // Вчені записки Харківськ. гуманітарн. ун-ту «Народна українська академія». Т.12. Харків: НУА, 2006. С. 554 563.
29. Бублик І.Ф. Стратегії і тактики вербальної агресії в парламентському дискурсі ФРН // Вісник Харківськ. нац. ун-ту ім. В.Н. Каразіна. 2006. № 726. С. 107 110.
30. Буйнова О.Ю. Универсальные и специфические черты процесса метафоризации // Лингвистические исследования. К 75-летию профессора В.Г. Гака. Дубна: Феникс +, 2001. С.49 65.
31. Васильева Н.В., Виноградов В.А., Шахнарович А.М. Краткий словарь лингвистических терминов. М.: Рус. яз., 1995. 175 с.
32. Верещагин Е.М., Костомаров В.Г. Рече-поведенческое исследование притчи Пушкина о блудной дочери // Вопр. языкознания. 2000. №2. С. 90117.
33. Винокур Т.Г. Говорящий и слушающий. Варианты речевого поведения. М.: Наука, 1993. 172 с.
34. Гамзюк М.В. Емотивний компонент значення у процесі створення фразеологічних одиниць: На матеріалі німецької мови: Монографія. К.: Видавничий центр КДЛУ, 2000. 256 с.
35. Говердовский В.И. Коннотемная структура слова. Х.: Изд-во при ХГУ, 1989. 95 с.
36. Гойхман О.Я., Надеина Т.М. Речевая коммуникация. М.: ИНФРА-М, 2003. 272 с.
37. Головнева И.В. Психологические основы создания имиджа. Харьков: ХГИ «НУА», 1999. 62 с.
38. Гоффман И. Представление себя другим // Совр. зарубежн. социальная психология. Тексты. М.: Наука, 1984. 255 с.
39. Дейк Т.А. ван. Язык. Познание. Коммуникация. М.: Прогресс, 1989. 312 с.
40. Дементьев В.В. Фатические речевые жанры // Вопр. языкознания. 1999. №1. С. 37-55.
41. Демьянков В.З. Англо-русские термины по прикладной лингвистике и автоматической переработке текста // Методы анализа текста. Вып. 2. Тетради новых терминов, 39. М.: ВЦП, 1982. 90 с.
42. Демьянков В.З. Доминирующие лингвистические теории в конце ХХ века // Язык и наука конца ХХ века: Сб. статей. М.: Рос. гос. гуманит. ун-т, 1995. С.239 320.
43. Жельвис В.И. Эмотивный аспект речи. Ярославль: Изд-во ЯГПИ, 1990. 81с.
44. Залевская А.А. Психолингвистика: пути, итоги, перспективы // Вопр. языкознания. 1998. №6. С.8194.
45. Звегинцев В.А. Язык и лингвистическая теория. Изд-во Моск. ун-та, 2001. 248 с.
46. Ішмуратов А.Т. Конфлікт і згода. Основи когнітивної теорії конфліктів. К.: Наукова думка, 1996. 190 с.
47. Карасик В.И. Язык социального статуса. М.: Ин-т языкознания РАН; Волгогр. гос. пед. ин-т, 1992. 330 с.
48. Карасик В.И. Языковой круг: личность, концепты, дискурс. М.: Гнозис, 2004. 390 с.
49. Караулов Ю.Н., Петров В.В. От грамматики текста к когнитивной теории дискурса // Дейк Т.А. ван. Язык. Познание. Коммуникация. М.: Прогресс, 1989. С. 5 11.
50. Карчевски Р. Прагмакоммуникативные характеристики языковых средств выражения угрозы в английском языке: Автореф. дис. канд. филол. наук: 10.02.04. / Минский гос. лингвистич. ун-т. Минск, 2005. 17 с.
51. Киселева Л.А. Вопросы теории речевого воздействия. М.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1978. 160 с.
52. Колесина В.В. О некоторых особенностях игры слов в рекламном и публицистическом тексте (на материале французского языка) // Вестник Московского ун-та. Серия 19. Лингвистика и межкультурная коммуникация. 2002. №3. С.39 49.
53. Красных В.В. «Свой» среди «чужих»: миф или реальность?. М.: ИТДГК «Гнозис», 2003. 375 с.
54. Крижанская Ю.С., Третьяков В.П. Грамматика общения. Л.: Изд-во Ленинградского ун-та, 1990. 208 с.
55. Кубрякова Е.С. Язык и знание: На пути получения знаний о языке. Части речи с когнитивной точки зрения. Роль языка в познании мира. М.: Языки славянской культуры, 2004. 549 с.
56. Лакофф Дж., Джонсон М. Метафоры, которыми мы живем: Пер. с англ. / Под ред. и с предисл. А.Н. Баранова. М.: Едиториал УРСС, 2004. 256 с.
57. Ларина Т.В. Вежливость как предмет лингвистического изучения // Коммуникативное поведение. Вежливость как коммуникативная категория. Вып. 17. Воронеж: Истоки, 2003. С. 10-22.
58. Ларина Т.В. Вежливость как компонент коммуникативного сознания // Коммуникативное поведение. Вежливость как коммуникативная категория. Вып. 17. Воронеж: Истоки, 2003. С. 48-57.
59. Леонтьев А.А. Основы психолингвистики. М.: Смысл; СПб.: Лань, 2003. 352 с.
60. Леонтьев А.А. Психология общения. М.: Смысл, 1997. 365 с.
61. Майерс Д. Социальная психология: Пер. с англ. СПб.: Питер, 1999. 688 с.
62. Макаров М.Л., Филинский А.А. Исследования политического дискурса // Материалы междун. конф., посв. 60-летию ф-та ин. яз. Ч.2: Сб. науч. тр. Тверь: Тв. ГУ, 2003. С. 103-114.
63. Макаров М.Л. Основы теории дискурса. М.: ИТДГК «Гнозис», 2003. 280 с.
64. Матюхина Ю.В. Развитие системы фатической метакоммуникации в английском дискурсе ХVІ XX вв.: Дис. ... канд. филол. наук: 10.02.04 / Харьковский нац. ун-т. Харьков, 2004. 189 с.
65. Мельчук И.А. Опыт теории лингвистических моделей. М.: Наука, 1974. 314 с.
66. Миронова Н.Н. Дискурс-анализ оценочной семантики. М.: НВИ ТЕЗАУРУС, 1997. 158 с.
67. Михальченко В.Ю., Крючкова Т.Б. Социолингвистика в России // Вопр. языкознания. 2002. №5. С.116 142.
68. Морозова Е.И. Ложь как дискурсивное образование: лингвокогнитивный аспект. Харьков: Экограф, 2005. 299 с.
69. Никитин М.В. Основы лингвистической теории значения. М.: Высш. шк., 1988. 168 с.
70. Николаева Т.М. Функции частиц в высказывании (на материале славянских языков). М.: Наука, 1985. 168 с.
71. Николаева Т.М. «Лингвистическая демагогия» // Прагматика и проблемы интенсиональности. Сб. науч. тр. Отв. ред. Н.Д.Арутюнова. М.: ИНИОН АНСССР, 1988. С.154 165.
72. Николаева Т.М. О принципе «некооперации» и/ или о категориях социолингвистического воздействия // Логический анализ языка: Противоречивость и аномальность текста. Отв. ред. Н.Д.Арутюнова. М.: Наука, 1990. С. 225 235.
73. Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 17. Теория речевых актов. Сборник. Пер. с англ. / Сост. и вступ. ст. И.М. Кобозевой и В.З. Демьянкова. Общ. ред. Б.Ю. Городецкого. М.: Прогресс, 1986. 422 с.
74. Олянич А.В. Презентационная теория дискурса. Волгоград: Парадигма, 2004. 508 с.
75. Петров В.В., Караулов Ю.Н. Вступ. Статья // Дейк, Т.А. ван. Язык. Познание. Коммуникация. М.: Прогресс, 1989. С. 5 11.
76. Петрова Н.В. Текст и дискурс // Вопросы языкознания. 2003. № 6. С. 123 131.
77. Постнова Т.Е. Фразеологизмы в современной печатной рекламе // Вестник Московского ун-та. Серия 19. Лингвистика и межкультурная коммуникация, №1. 2002. С.100 103.
78. Почепцов Г.Г. Имиджелогия. М.: Рефл-бук, К.: Ваклер, 2000. 768 с.
79. Почепцов Г.Г. Имидж и выборы. Имидж политика, партии, президента. К.: Изд-во АДЕФ-Украина, 1997. 140 с.
80. Почепцов Г.Г. Коммуникативные технологии двадцатого века. М.: Рефл-бук, К.: Ваклер, 1999. 352 с.
81. Прокофьев Г.Л. Ирония как прагматический компонент высказывания: Автореф. дис. ...канд. филол. наук: 10.02.04 / КГПИИЯ. К., 1988. 24 с.
82. Попова Е.А. Человек как основополагающая величина современного языкознания // Филологические науки. 2002. №3. С.69 77.
83. Протасова Е.Ю. Функциональная прагматика: вариант психолингвистики или общая теория языкознания? // Вопр. Языкознания. 1999. №1. С. 142 155.
84. Пушкин А.А. Прагмалингвистические характеристики авторитарной языковой личности: Автореф. дис канд. филол. наук: 10.02.01. Чебоксары, 1992. 16 с.
85. Ремарк Э.-М. Собрание сочинений в пяти томах. Т. 3: Три товарища. М.: Раритет 537, 1993. 400 с.
86. Румянцева Т.Г. Агрессия: проблемы и поиски в западной философии и науке. Минск: Университетское, 1991. 150 с.
87. Румянцева Т.Г. Понятие агрессивности в современной зарубежной психологии // Вопр. психологии. 1991. №1. С. 8187.
88. Русский язык. Энциклопедия / Гл. ред. Ю.Н.Караулов. М.: Большая российская энциклопедия; Дрофа, 1997. 703 с.
89. Савинкина Н.Б. Пейоративное словообразование в современном немецком языке: Автореф. дис. ... канд. филол. наук: 10.02.04 / МГПИ им. Ленина. М., 1987. 16 с.
90. Селиванова Е.А. Основы лингвистической теории текста и коммуникации. К.: Фитосоциоцентр, 2002. 336 с.
91. Серебренников Б.А. Общее языкознание. Формы существования языка. М.: Наука, 1970. 604 с.
92. Симонов П.В. Мозг и творчество // Вопр. философии. 1992. №11. С.324.
93. Скребнев Ю.М. Экспрессивная стилистика и лингвистика субъязыков // Проблемы экспрессивной стилистики: Сборник / Под ред. Т.Г. Хазагерова. Вып.2. Ростов н/Д: Изд-во Ростовского ун-та, 1992. 144с. С.19 26.
94. Смирнова Е.С. Высказывание-оскорбление: коммуникативно-функциональный аспект (на материале совр. англ. языка): Дис. канд. филол. наук: 10.02.04 / Гос. лингвистический ун-т. К., 1993. 220 с.
95. Солнцев В.М. Вариативность как общее свойство языковой системы // Вариантность как свойство языковой системы. М.: Наука, 1982. С.71 73.
96. Социологический энциклопедический словарь. / Редактор-координатор академик РАН Г.В.Осипов. М.: Издательская группа ИНФРА.М- НОРМА, 1998. 488 с.
97. Степанов Ю.С. Альтернативный мир, Дискурс, Факт и принцип Причинности // Язык и наука конца ХХ века: Сб. статей. М.: Рос. гос. гуманит. ун-т, 1995. С. 35 73.
98. Сухих С.А. Речевые интеракции и стратегии // Языковое общение и его единицы: Межвуз. сб. науч. тр. Калинин, 1986. С. 71 77.
99. Телия В.Н. Русская фразеология: Семантический, прагматический и лингвокультурологический аспекты. М.: Языки русской культуры, 1996. 288 с.
100. Тер-Минасова С.Г. Синтагматика речи: онтология и эвристика. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1980. 200 с.
101. Труфанова И.В. О разграничении понятий: речевой акт, речевой жанр, речевая стратегия, речевая тактика // Филол. науки. 2001. № 3. С. 5665.
102. Тютенко А.А. Структура и функции аллюзии в прессе Германии, Австрии и Швейцарии: Дисс. канд. филол. наук: 10.02.04 / Харьковский нац. ун-т им. В. Каразина. Х., 2000. 205 с.
103. Ушакова Т.Н., Латынов В.В., Павлов А.А., Павлова Н.Д. Ведение политических дискуссий. Психологический анализ конфликтных выступлений.М.: Академия, Институт психологии РАН, 1995. 155 с.
104. Филипенко Т.В. Внутренняя форма идиом в когнитивной перспективе. Вестник МГУ. Сер. 19. Лингвистика и межкультурная коммуникация. 2001. №4. с. 82 96.
105. Фролова І.Є. Вербалізація конфлікту у дискурсі // Дискурс як когнітивно-комунікативний феномен / Під загальн. ред. Шевченко І.С.: Монографія. Харків: Константа, 2005. С.237 262.