Черный Семен Александрович. Государственная политика в отношении еврейских религиозных общин в период "оттепели" : 1953-1964

Краткое описание

Чарный Семен Александрович. Государственная политика в отношении еврейских религиозных общин в период "оттепели" : 1953-1964 : диссертация ... кандидата исторических наук : 07.00.02 / Чарный Семен Александрович; [Место защиты: Рос. гос. гуманитар. ун-т (РГГУ)].- Москва, 2008.- 215 с.: ил. РГБ ОД, 61 08-7/253

Научно-информационный и просветительский центр «Мемориал»
На правах рукописи
Чарный Семен Александрович
OU.OO 8 14542 “
Государственная политика в отношении еврейских религиозных общин в период «оттепели» (1953-1964)
Специальность 07.00.02 - «Отечественная история»
Диссертация на соискание ученой степени кандидата исторических наук
Научный руководитель
доктор исторических наук, профессор
Лельчук Виталий Семенович
Москва - 2008
Оглавление:
Введение 3
Глава Іг Конфессиональная политика советской власти в 1917-1953 гг.
1.1. Формирование конфессиональной политики советской власти в 1917— 1929 гг. 26
1.2. Ужесточение государственной конфессиональной политики
в СССР (1929-1941 гг.) 36
1.3. Государственная конфессиональная политика в СССР в 1941-1953 гг. 42 Глава П: Советская религиозная политика в 1953 - 1964 гг.: основные тенденции и направления
2.1 Первые попытки выстраивания новых отношений между государством и конфессиями 57
2.2 Период либерализации религиозной политики 61
2.3 Антирелигиозная кампания (1958-1964 гг.) 65 Глава Ш: Отношения государства и еврейских религиозных общин в 1953 -1964 гг.
3.1 Состояние еврейских религиозных общин в СССР к середине
1950-х гг. 103
3.2 Государственная политика в отношении еврейских
религиозных общин в СССР в 1953-1958 гг. 109
3.3 Государственная политика в отношении еврейских
религиозных общин в СССР в 1958 - 1964 гг. 114
3.4 Внешние связи еврейских религиозных общин в 1953 - 1964 гг. 132
3.5. Политика Совета по делам религиозных культов по отношению к незарегистрированным еврейским общинам 151
IV Глава: Проблема подготовки кадров духовенства. Обеспечение еврейских религиозных общин предметами культа, и религиозной литературой
4.1 Иешива «Кол Яаков» и проблема подготовки кадров духовенства 154
4.2 Обеспечение еврейских религиозных общин ритуальной
пищей и предметами культа 166
4.3 Издание еврейской религиозной литературы в 1953-1964 гг. 177
Глава У: Антииудаистская пропаганда и контрпропаганда по «иудейскому вопросу». Антииудаистские эксцессы и власть в 1953 -1964 гг.
5.1. «Кровавые наветы» и государственная власть 181
5.2. Антииудаистская пропаганда и ее специфика 189
5.3 Контрпропаганда по «иудейскому вопросу» в период антирелигиозной кампании 1958-1964 гг. 194
Заключение 201
Список использованных источников и литературы 206
Список сокращений 215
з
Введение:
Актуальность, темы диссертационного исследования. В центре диссертационного исследования - изучение государственной политики в отношении еврейских религиозных общин в период «оттепели» (1953-1964 гг.), период, сыгравший весьма значительную роль в развитии постсталинского СССР. В области отношений с религией (как, впрочем, и во многих других областях жизни советских людей) это было время масштабных экспериментов. За одиннадцать лет власти испробовали в отношениях с религиозными конфессиями весь спектр возможных действий - от максимального в догорбачевскую эпоху либерализма до массовых гонений. Итогом этих экспериментов стала проводившаяся в течение следующей четверти века политика медленного подавления полностью подчиненных конфессий и' преследований неподчинившихся с целью их легализации и постановки под контроль. При этом иудаизм по ряду причин (уничтожение значительной части верующих во время Холокоста, высокая степень ассимиляции евреев, их сосредоточенность в крупных центрах, лучше контролируемых государственной властью и пр.) обладал гораздо меньшим запасом «живучести», чем остальные конфессии.
Исследование представляет важность для понимания современных отношений между органами власти и религиозными конфессиями на так называемом постсоветском пространстве. В» настоящий момент государственно-конфессиональные отношения играют очень заметную роль во внутренней политике государств, входивших ранее в состав СССР, поскольку власти с разной степенью успеха стремятся добиться лояльности ведущих конфессий и недопущения- влияния тех религиозных организаций, которые они, по тем или иным причинам, считают оппозиционными. При этом многие идеологические и практические «рецепты», воплощаемые в настоящий момент в области государственно-конфессиональных отношений, имеют свои корни в деятельности ЦК КПСС, Совета по делам РПЦ и Совета по делам-религиозных культов в изучаемый период. Из этой же эпохи происходят различные фобии и предрассудки по отношению к тем или иным религиозным конфессиям или деноминациям. Поэтому анализ позитивного и негативного опыта государственно-конфессиональных отношений периода «оттепели» может помочь избежать тупиковых и неправильных ходов на этом направлении сейчас.
Изучение государственной политики в отношении еврейских религиозных общин помогает понять аспекты государственной политики в отношении экстерриториальных национальных меньшинств, основным (или единственным) легальным институтом которых являются национальные религиозные институты. В последние годы по разным причинам (открытие границ, прибытие беженцев и вынужденных переселенцев из стран ближнего и дальнего зарубежья) наблюдается рост численности подобных общин на постсоветском пространстве. Это делает актуальным обращение к
советскому опыту общения государственных структур с экстерриториальными меньшинствами для того, чтобы успешно проводить интеграцию подобных меньшинств, а не отталкивать их жесткими ограничениями, приводящими лишь к уходу «в подполье».
С конца 1990-х гг. наблюдается всплеск интереса к изучению истории «оттепели» как периода демонтажа жесткого тоталитарного режима и перехода к более либеральным формам правления, а также тех трудностей, с которыми столкнулись при этом переходе власть и общество. Детальный анализ религиозной политики государства в период 1953-1964 гг. существенно дополняет представление об этой эпохе, неотъемлемой частью которой была религия.
Объектом исследования являются союзные и республиканские органы государственной власти, а также Совет по делам религиозных культов в 1953-1964 гг.
Предметом.* исследования является государственная политика в отношении еврейских религиозных общин в период 1953-1964 гг.
Цель диссертации - на основе исследования политики
государственной власти по отношению к деятельности еврейских религиозных общин в 1953-1964 гг. выявить ее общее и особенное в контексте государственно-конфессиональной политики СССР.
Для достижения данной цели выдвигаются следующие
исследовательские задачи:
- рассмотреть политику советской власти по отношению к религии вообще и еврейским религиозным общинам в частности в 1917-1953 гг., поскольку многие проблемы во взаимоотношениях власти и религиозных общин, так же, как и способы их решения, были унаследованы от предшествующего периода;
- изучить общую религиозную политику власти в 1953-1964 гг. и причины ее неоднократного изменения;
- исследовать отношение представителей власти к еврейским религиозным общинам;
- проследить государственную политику в области обеспечения еврейских религиозных общин предметами культа и религиозной литературой, а также подготовки кадров духовенства;
- проанализировать антииудаисткую пропаганду и контрпропаганду по «еврейскому вопросу» в период антирелигиозной кампании 1958-1964 гг., а также реакцию представителей власти на антииудаистские эксцессы (обвинения евреев в употреблении человеческой крови в ритуальных целях).
Научная гипотеза; заключается в том, что государственная политика в отношении еврейских религиозных общин в период «оттепели» не была однородной, изменяясь вместе с общими колебаниями государственно-конфессиональной политики в диапазоне от относительного либерализма до жестких запретов.
Положения, выносимые на защиту диссертации:
- государственная политика в отношении еврейских религиозных общин в 1953-1964 гг. была идентична общей государственной политике в отношении религиозных конфессий;,
- государственная политика по отношению к еврейским религиозным общинам в 1953-1964 гг. включала в себя три этапа, резко отграниченные друг от друга: 1953-1954 гг. - время чередования либерализации и жестких ограничений; 1954—1956 гг. - период максимальной либерализации религиозной политики государства в доперестроечное время; и 1956-1964 гг. - период, ознаменованный постепенным ужесточением религиозной политики государства вплоть до ее перерастания в антирелигиозную кампанию;
- организованная государственной властью антирелигиозная кампания была прекращена в 1964 г. Н. С. Хрущевым и завершена JI. И. Брежневым.
Хронологические рамк№ исследования. В диссертации рассматривается период с 1953 г. по 1964 г., известный также как период «оттепели». Подобные хронологические рамки выбраны по следующим причинам. 1953 г. является временем окончания периода жестких ограничений деятельности конфессий со стороны государства (включая и массовые репрессии в отношении духовенства). В' 1953 г. начинаются эксперименты, призванные установить новые отношения государства и религиозных конфессий. В 1964 г. время экспериментов заканчивается вместе с окончанием последней попытки советского государства искоренить религию из повседневной жизни. С этого момента наступает долгий (до конца 1980-х гг.) период стабилизации государственно-церковных отношений, когда конфессии выступают в роли подчиненных государственной бюрократии.
Научная новизна исследования. Впервые в отечественной историографии проведено комплексное исследование взаимоотношений между еврейскими религиозными общинами и государством в контексте переломной для СССР эпохи «оттепели» с массовым привлечением архивных документов.
В процессе исследования был получен ряд выводов, имеющих элемент научной новизны:
- в научный оборот был введен комплекс ранее неиспользуемых архивных источников - материалов Совета по делам религиозных культов (СДРК), что позволило получить новую информацию, изменяющую представления о политике советского государства по отношению к еврейским религиозным общинам в период «оттепели»;
- были определены этапы развития государственной политики в. отношении еврейских религиозных общин, резко отграниченные друг от друга: 1953-1954 гг. - период чередования либерализации и жестких ограничений; 1954—1956 гг. - период максимальной либерализации
религиозной политики государства в доперестроечное время; 1956-1964 гг. - период жестких ограничений, перешедших в антирелигиозную кампанию;
- представлена картина деятельности еврейских религиозных общин в СССР в первые послесталинские годы - их количество, численность верующих, основные проблемы с которыми сталкивались общины;
— уточнено представление о содержании антирелигиозной кампании с учетом сроков ее проведения. Сделан вывод о завершении антирелигиозной кампании во второй половине 1964 года.
Теоретические и методологические основы исследования. Диссертация базируется на принципах историзма и объективности. Они исходят из диалектического взаимодействия объективных и субъективных факторов в конкретно-исторических условиях, предполагают формулирование суждений на основе всестороннего осмысления f совокупности фактов, а также рассмотрение предмета исследования без
политико-идеологических пристрастий.
Поскольку диссертация базируется на корпусе неопубликованных источников, особое значение имели источниковедческие методики, позволяющие объективно интерпретировать выявленные материалы и преодолеть некоторые сложившиеся в историографии стереотипы. Историко¬системный метод позволил обеспечить комплексное исследование взаимоотношений советских властных органов и еврейских религиозных , общин в 1953-1964 гг. Одновременно были выявлены и исследованы
* региональные особенности взаимоотношений властных органов и еврейских
1 религиозных общин.
Апробация работы: основные проблемы диссертационного
исследования излагались в выступлениях на проходивших в Москве и Санкт- Петербурге Ежегодных Международных междисциплинарных конференциях по иудаике (1996-2006 гг.) и Ежегодных молодежных конференциях по иудаике (1997-2006 гг.) организованных Центром научных работников и преподавателей иудаики в ВУЗах «Сэфер».
Основные выводы и проблемы диссертационного исследования отражены в публикациях автора.
Практическая значимость исследования. Результаты исследования могут быть применены при дальнейшей научной разработке вопросов ^ истории государственной политики в отношении еврейского меньшинства, а
также государственно-конфессиональных отношений в советский период в целом. Они также могут быть использованы в учебном процессе в рамках ’ дисциплин, связанных с историей российских традиционных конфессий, в
? частности в качестве материалов для специального курса лекций.
Структура диссертационного исследования. Работа состоит из
и введения, пяти глав, заключения, списка источников и литературы.
і
* Источники:
Основными источниками по данной теме являются архивные материалы, сосредоточенные в Государственном архиве РФ, Российском
государственном архиве новейшей истории, молодежном отделе Российского государственного архива социально-политической истории и Центральном архиве города Москвы.
Государственный архив РФ (ГАРФ) - бывший Центральный государственный архив Октябрьской революции (ЦГАОР), включающий в себя документы по истории России и СССР за 1800-1993. Интересующие нас материалы сосредоточены в основном в фондах Совета по делам Религиозных культов (СДРК), предшествовашей ему Постоянной комиссии по культам при ВЦИК РСФСР и Президиуме ЦИК СССР, Верховного Суда СССР и Верховного Совета РСФСР.
Самый большой массив документов сосредоточен в описях 3 и 4 фонда 6991 (СДРК). Опись 4 составляют дела так называемого «открытого хранения», выдаваемые в общий читальный зал. В их состав входят часть протоколов Совета за 1944-1965 гг., записи встреч и бесед чиновников СДРК со священнослужителями и иностранными туристами, а также записи бесед служителей культа с иностранными посетителями, переписка служителей культа с Советом по делам религиозных культов по разнообразным вопросам и материалы единовременной переписи религиозных зданий в 1961 г. С помощью протоколов мы можем проследить - где, когда и с какой интенсивностью происходили роспуск общин и закрытие синагог (наибольшей интенсивностью этот процесс отличался на Украине и в Молдавии). Они же дают возможность узнать, о небольших послаблениях в области свободы вероисповеданий в 1956 г., когда были открыты 4 общины. Некоторые подробности внутренней жизни общин (и особенно общины при Московской Хоральной синагоге) можно узнать из переписки раввинов с чиновниками СДРК. А беседы сотрудников Совета с иностранными туристами дают представление о советской контрпропаганде того времени.
Намного более обширный материал сосредоточен в третьей описи Ф. 6991 - бывшем «спецхране». В ней содержатся все остальные протоколы СДРК, проекты и оконячательные варианты нормативных актов, регулировавших отношения государства и религии, тексты выступлений республиканских и областных Уполномоченных по делам религиозных культов на заседаниях Совета, переписка Совета с вышестоящими инстанциями, в т.ч. по вопросам контрпропаганды, (по вопросу «о притеснении иудаизма в СССР»), информационные записки и таблицы, посвященные состоянию иудаизма в СССР (количество зарегистрированных общин и действующих синагог, численность раввинов, их возраст, образование, длительность религиозной деятельности), стенограммы собраний Уполномоченных, а также переписка об издании религиозной литературы.
Но основной массив материалов, содержащихся в описи 3, составляют материалы о деятельности республиканских и областных Уполномоченных по делам религиозных культов. Там содержатся материалы о деятельности иудейских религиозных общин СССР, позиции и действиях властей по отношению к ним, газетных и журнальных публикациях о деятельности
еврейцских религиозных общин. Но, к сожалению, в некоторых республиках (Прибалтийские республики, Казахстан, Киргизия) Уполномоченные должны были в основном уделять внимание католицизму или исламу, но не иудаизму, и потому в фонде мало материалов о жизни иудейских религиозных общин в этих республиках. Например, в отчетах Уполномоченного СДРК Литовской ССР еврейским религиозным общинам обычно была посвящена стандартная фраза: «Никаких изменений в
положении религиозных обществ не произошло», а основное внимание уделялось делам Литовской католической церкви. Приятным исключением была Грузия, чьи еврейские общины неизменно занимали первые места по числу упоминаний в отчетах республиканского Уполномоченного по делам религиозных культов. В этом же фонде содержатся материалы о кровавых наветах на евреев в Грузии и Средней Азии.
Основным недостатком материалов «спецхрана» является то, что, начиная с 1964 г., все они являются не рассекреченными, и доступ к ним существенно затруднен.
Фонд Постоянной комиссии по культам при ВЦИК РСФСР и ее преемницы Постоянной комиссии по религиозным культам при ЦИК СССР (Ф. 5263) содержит материалы о государственнйо политике в отношении религии в конце1920-х - конце 1930-х гг.
В* фондах ВЦИК РСФСР (Ф. 1235), Наркомата по делам
национальностей (Наркомнац) (Ф. 1318) и Цеваада - объединения еврейских общин, существовашего в 1918-1919 гг. (Ф. 9531) содержатся документы, позволяющие уточнить государственную политику в отношении еврейских религиозных общин в период Гражданской войны.
В фонде Верховного Суда РСФСР (Ф. А-385) содержится проект Уголовного кодекса, принятого в 1960 г. и материалы к нему. А в фонде Веровного суда СССР (Ф. 9474) имеются документы, говрящие об использовании «религиозного фактора» судебной системой.
Российский государственный архив новейшей истории (РГАНИ) представляет собой бывший текущий архив ЦК КПСС и ЦК КП РСФСР за 1953-1991 гг. Интересующие нас документы содержатся в фонде 5, где сосредоточены материалы отделов ЦК КПСС. В данном случае речь идет об Общем отделе, Отделе пропаганды, и агитации, Отделе пропаганды и агитации ЦК КПСС по РСФСР, Идеологическом отделе и Отделе культуры (описи 16, 30, 31, 33, 34, 55). Эти документы посвящены состоянию еврейских религиозных общин СССР, прохождению религиозных праздников, изданию еврейской религиозной литературы, проблемам выпечки мацы в 1963-1964 гг. и т.д. Большое количество документов посвящено также «кровавым наветам» в Плунге (Литва) в 1958 г. и Буйнакске (Дагестан) в 1960 г., а также выпуску «антирелигиозной» книги Т. Кичко «Иудаизм без прикрас» и разразившемуся вокруг нее скандалу. В последнем случае сохранилась даже сердитая записка секретаря ЦК Л. Ильичева с требованием найти и сурово наказать виновных в скандале.
Молодежный отдел Российского архива социально-политической истории включает в себя бывший архив ЦК ВЛКСМ. В основном интересующие нас документы сосредоточены в материалах Отдела пропаганды и агитации ЦК ВЛКСМ (Ф. 1М, опись 32). Они достаточно немногочисленны. Вероятно, это вызвано двумя причинами: тем, что основные материалы по борьбе с религией сосредоточены в архивах обкомов и рескомов ВЛКСМ, и тем, что иудаизм не был основным предметом антирелигиозных усилий комсомольских работников периода «оттепели». Среди имеющихся материалов наибольший интерес представляет документ, датирующийся 1960 г., с подробным перечнем мер, необходимых для «отрыва еврейской молодежи от религии». Основной мерой в этом плане было восстановление еврейской светской культуры на идиш. Некоторые из сохранившихся документов, таких как речь председателя Совета по делам русской православной церкви В. Куроедова на Пленуме ЦК ВЛКСМ в 1964 г., позволяют понять причины и общие направления антирелигиозной политики властей рассматриваемого периода.
Сохранившийся в РГАСПИ фонд Еврейских коммунистичсеких секций РКП (б), существовавших в 1918-1930 гг. (Ф. 445) содержит материалы относящиеся к борьбе евсекций с иудаизмом и позиции центральных ииместных властей по этому поводу.
Центральный архив города Москвы (ЦАГМ) включает в себя документы по истории Москвы. Материалы по интересующей нас теме имеются в Ф. 3004. Фонд 3004 содержит документы, относящиеся к деятельности Уполномоченного по делам религиозных культов по Москве и Московской области. Среди них находятся годовые отчеты о работе Уполномоченного, обзоры, состояния религиозных культов (в т.ч. и еврейских религиозных общин и миньянов в Москве и Подмосковье), записи его бесед с верующими, служителями культа и иностранцами, материалы, относящиеся к изданию еврейской религиозной литературы и проблеме выпечки мацы в Москве. В этом фонде сосредоточены практически все известные автору материалы, относящиеся к открывшейся в январе 1957 г. иешиве* «Кол Яаков», в т.ч. варианты Устава иешивы с замечаниями юридического консультанта СДРК, списки поступающих с их краткими автобиографиями, учебные планы и биографии преподавателей иешивы, донос А. Найберга в СДРК о «ненормальной обстановке» в иешиве и материалы о мерах по ее «нормализации», письма рош-иешива (главы иешивы) р. И. Левина председателю СДРК А. Пузину о бедственном положении иешивы и предложения Уполномоченного по делам религиозных культов по Москве и Московской области Е. Лишанкова о закрытии иешивы. Кроме того, в фонде содержатся документы о внутренней жизни Московской Еврейской религиозной общины (МЕРО): протоколы собраний актива, доносы членов соперничающих групп Уполномоченному по делам религиозных культов и записи встреч Уполномоченного с ними и т.д. Эти материалы
’ Иешива - высшее религиозное учебное заведение в иудаизме.
свидетельствуют о резком усилении вмешательства властей во внутреннюю жизнь общины в начале 1960-х гг. Материалы по истории МЕРО и иешивы уникальны, поскольку собственно архива МЕРО советского периода фактически не существует. Большая часть архива была уничтожена в начале 1970-х гг., а его остатки, возможно, оказались у активиста МЕРО Г. Е. Маневича, выехавшего в 1987 г. в Израиль и скончавшегося в Ашкелоне в 1995 г.
Основным недостатком данного фонда можно считать его «зацикленность» на общине с центром в Хоральной синагоге. Хасидской марьинорощинской общине посвящено намного меньше материалов, а другие еврейские общины - Черкизовская и Малаховская - почти совсем не упоминаются.
Остальные источники играют вспомогательную роль по отношению к архивам. Однако они позволяют взглянуть на события с другой стороны - со стороны религиозных евреев или беспристрастных наблюдателей.
Можно выделит следующие виды источников: мемуарная литература, пропагандистская литература, советская периодическая печать, материалы самиздата.
Если говорить о мемуарной литературе, то, к сожалению, в отличие от предшествующего и последующего периодов, она крайне немногочисленна и, в большинстве своем, касается проявлений «светской» еврейской жизни, бытового антисемитизма, ущемления при приеме на работу и в ВУЗ: Подобная ситуация сложилась, видимо, потому, что жившие тогда люди были сильно запуганы и боялись писать какие-либо записки или мемуары, а до перестройки или до эмиграции за рубеж дожили единицы. Еще одной причиной малочисленности религиозной мемуаристики является то, что в тот момент большинство прихожан составляли не представители интеллигенции, а «синие воротнички». Кроме того, к моменту начала «оттепели» многие евреи уже давно порвали с религией и всеми силами стремились забыть о ней, чтобы успешно ассимилироваться. Исключение составляют мемуары р. Михлина, зятя возглавлявшего в 1944-1957 гг. Московскую еврейскую религиозную общину р. С. Шлифера [31], а также воспоминания жившего в Казани (а с начала 1960-х — в Ташкенте) религиозного активиста И. Зильбера [26] и обратившегося к иудаизму известного физика Г.Брановера [23]. Мемуары р. Михлина, охватывающие период с 1922 г по 1972 г., написаны ярко и живо, содержат большой фактический материал. Что же касается мемуаров И.Зильбера и Г.Брановера, то они дают представление о жизни еврйеских общин в провинции - в Риге, Казани, Ташкенте, Грузии и Закарпатье. Единственным недостатком этих мемуаров является фрагментарность. Этим же недостатком страдает и вышедший в 1990 г. в Иерусалиме сборник воспоминаний «Восемнадцать», включающий мемуары 18-ти хасидов, живших в СССР во второй половине двадцатого века [24]. Из интересных материалов, содержащихся в этом сборнике, мы бы хотели отметить, в первую очередь, описание подпольной хасидской иешивы в Самарканде, бывшей до 1957 г., когда в Москве открылась иешива «Кол
Яаков», единственным поставщиком кадров священнослужителей для иудаизма. Яркое описание религиозной жизни ряда еврейских религиозных общин СССР в начале 1960-х содержится в мемуарах. Можно выделить также третий том мемуаров И. Эренбурга «Люди, годы, жизнь», издания 1990 г.[30], в котором приведены отрывки, опущенные при первом издании мемуаров в 1960-х гг. В этих отрывках Эренбург рассказывает о своей роли в «Буйнакском деле», об отношении властей к поджогу синагоги в Малаховке И т.д.
Бесценным источником по интересующей нас проблеме являются письма еврейского населения СССР, адресованные И. Эренбургу, изданные в 1993 г. в Иерусалиме под названием «Советские евреи пишут Илье Эренбургу»[45]. Там содержатся, в частности, очень интересные материалы, относящиеся к теме «кровавых наветов»: письма о распространении в Крыму во время «дела врачей», слухов об употреблении евреями человеческой крови, о «кровавом навете» в Цхалтубо (Грузия) в 1962 г.
Некоторые данные о положении еврейских религиозных общин в СССР в 1960-х гг., о смене руководства МЕРО- в 1964 г. и т.д. содержатся в обращениях и открытых письмах видного члена МЕРО Г. Е. Маневича (1907¬1995), представителей грузинских и закарпатских евреев, опубликованных в сборнике «Еврейский самиздат»[32]. Из многочисленных произведений Г. Е. Маневича, о которых он упоминал в письме к председателю Совета по делам религий В*. Куроедову, кроме двух писем в вышеупомянутом сборнике, в 1976 г. в Лондоне был опубликован сборник его речей, произнесенных им в разные годы в Московской Хоральной синагоге (Г. Маневич «Сборник некоторых избранных речей, произнесенных в синагоге» [76]). В этом сборнике в иносказательной форме освещаются многие события жизни общины в 1957-1964 гг.
Все так или иначе относящиеся к евреям публикации в советской периодической и непериодической печати, от центральных изданий до областных газет, начиная с 1960 г. перепечатывались в выходящем в Лондоне сборнике «Евреи и еврейский народ»[61]. Составители сборника стремились систематизировать заметки в хронологическом порядке и по определенным рубрикам. Религии посвящена отдельная рубрика. С помощью этого издания можно понять технологию пропагандисткой обработки населения, предшествовавшую закрытию синагог и снятию общин с регистрации. Приходится лишь сожалеть об отсутствии подобного источника для более раннего периода (есть лишь один подобный сборник - за 1948-1953 гг.). Единственный недостаток этого сборника - публикация* части статей на языке оригинала (молдавском, узбекском, азербайджанском и т.д.) без всякого перевода или хотя бы аннотации.
Довольно интересным источником является выходивший в 1964-1970 гг. под редакцией Р. Медведева самиздатский журнал «Политический дневник» [33]. В нем содержаться материалы о росте антисемитизма на Украине, об обсуждении скандальной книги Т. Кичко и т.д. Большой интерес представляют анонимные «Тезисы по еврейскому вопросу», отражающие взгляды еврейской интеллигенции на положение евреев в СССР, в том числе на положение еврейской молодежи, с начала 1960-х гг. потянувшейся к синагоге как к единственному реально существующему еврейскому учреждению.
Весьма специфическим источником по интересующей нас теме является выходившая в период антирелигиозной кампании антирелигиозная, а точнее, антииудаистская литература. Книги М.Шахновича, М. Беленького, Ф. Маяцкого и др., выходившие в 1957-1964 гг., дают возможность не только определить основные направления официальной антирелигиозной пропаганды, но также выделить степень интенсивности этой пропаганды (чем дальше на юго-запад, тем больше) и показать ее постепенный переход на «антисионистские», а по сути, антисемитские позиции. Это подтверждается материалами других источников, согласно которым практически все антииудаистские мероприятия сначала проходили в Молдавии, затем на Украине и лишь потом - во всех остальных республиках. [66, 77, 78, 123,124].
Подводя итоги, мы можем сказать следующее. Основными источниками по данной тематике продолжают оставаться архивные документы. По всей вероятности, подобное положение будет сохраняться и далее, поскольку появления новой мемуарной литературы в обозримом будущем не ожидается. Кроме того, к сожалению, наиболее осведомленные в этом вопросе чиновники КГБ и СДРК мемуаров не оставили, а партийные бонзы предпочитают вовсе не касаться гонений на религию, как и еврейского вопроса в целом (типичный пример - четырехтомные мемуары Н:С. Хрущева «Время, люди, власть», вышедшие в 1999 г. [28]).
Отечественная историография:
В СССР все темы, связанные с историей религии были под запретом и фактически разрешались лишь под лозунгом научно-атеистической пропаганды. В изредка выходивших книгах об организации научно¬атеистической пропаганды давались кое-какие сведения, касавшиеся текущего состояния религиозных общин. Не были исключением и еврейские религиозные общины. Данные об их деятельности, характере проповедей раввинов, взаимоотношениям с властями, помещались в выходившие в конце 1950-х - первой половине 1960-х книги М.Беленького, Ф:Маяцкого М.Шахновича [66, 77, 78, 123, 124]. С некоторой натяжкой можно назвать исследованиями на эту тему книги председателя Совета по делам религиозных культов А.Пузина и главы Совета по делам религий
В.Куроедова, выходивших, соответственно, в 1965 и 1982-1985 годах [67-. 72,144].
Практически все архивные материалы на тему о положении религии в СССР были засекречены, а на независимых исследователей, пытавшихся затрагивать эту тему, обрушивались гонения.
В 1960-е гг. сведения по истории религии в СССР появляются в религиозном самиздате, расцветшем в последнее предперестроечное десятилетие. На основании этих самиздатских данных были написаны книги, вышедшие позже на Западе. Но если в «Хронике Литовской Католической Церкви», православном самиздате и изданиях баптистов время от времени появлялись материалы об эпохе последних крупных гонений, то еврейский самиздат не мог доставить исследователю практически никаких материалов на эту тему. Вероятно, это объяснялось тем, что, в отличие от вышеперечисленных конфессий, у евреев не было единого религиозного центра, в архивах которого отложились бы данные о гонениях . Другими причинами могли стать отсутствие многочисленного духовенства, которое часто было хранителем памяти о былом, общая малочисленность верующих евреев того периода и их оторванность от основной массы ассимилированных советских евреев, из среды которых в 1970-е - 1980-е годы выходил еврейский самиздат. Во многом эта оторванность была обусловленна языковым барьером (верующие обычно говорили на идиш) и недоверием с которым религиозные евреи воспринимали любого «чужака», не умевшего говорить на «правильном» языке. От 1970-х гг., когда началось относительно массовое возвращение в иудаизм еврейской интеллигенции, т.н. «тшува» , до нас дошло куда больше сведений, включая даже написанную на оснований впечатлений от своих поездок по еврейским общинам СССР активистом еврейского независимого движения С.Янтовским под псевдонимом «Исраэль Таяр» книгу о положении иудаизма в Стране Советов. Еще одной причиной, удерживавшей руководителей и активистов еврейских религиозных общин от написания мемуаров, был сохранившийся среди них страх перед возможными репрессиями со стороны властей.
Первыми образцами отечественной историографии по данной теме были обзоры Г. Маневича, исчезнувшие в недрах СДРК. В начале 1970-х гг. была составлена краткая хронологическая таблица основных событий в жизни еврейской религиозной общины России-СССР, доведенная до конца 1960-х гг., где были приведены некоторые факты, относящиеся к периоду гонений. С этого момента и до начала 1990-х гг. в СССР не появилось больше ни одной самиздатовской (не говоря уж о легальной) работы, посвященной взаимоотношениям еврейских религиозных общин и властей в период «оттепели».
Положение не очень сильно изменилось и после падения коммунистического режима и открытия архивов в 1991-1994 гг. По разным причинам, основное внимание исследователей было уделено судьбе советских евреев в предшествующий «оттепели» период (наиболее полно она была отображена в монографиях Г.Костырченко), а также судьбе еврейской культуры и сионистского и неосионистского движения (как, например, в соответствующей статье Краткой еврейской энциклопедии). Впрочем, и они не часто затрагивали вопрос о положении иудаизма в стране. Так, в вышедшем в 2001 г. капитальном труде Г. В.Костырченко «Тайная политика Сталина: власть и антисемитизм», посвященном эпохе 1917-1953 гг., преследование иудаизма упоминается мельком на фоне массовых репрессий или борьбы с космополитизмом, что, естественно, не снижает громадного значения этой монографии.
С начала 1990-х в России, а также в странах СНГ и Балтии начали появляться работы, посвященные истории отдельных еврейских религиозных
о
общин , но и там по большей части более-менее связное изложение истории общины обрывается на периоде «безбожных пятилеток», либо на годах Холокоста, а «оттепель» упоминается очень невнятно, если упоминается вообще. Приятным исключением является Московская хоральная синагога, рассматривавшаяся на протяжении практически всего советского периода в качестве центральной синагоги страны. В 2006 г. в рамках подготовки к ее столетнему юбилею вышла книга историка и писателя М.Лобовской «История Московской хоральной синагоги» [75]. В этой работе, охватывающей период с начала XIX века и до наших дней, автор широко использовала архивные материалы. К сожалению, период «оттепели» рассмотрен автором очень кратко, а приводимые данные о жизни московской еврейской общины подчинены гипотезе о влиянии на положение дел государственного антисемитизма .
Ряд статей, посвященных истории Московской еврейской общины в советский период опубликовал научный сотрудник кафедры иудаики ИСАА МГУ Ю.Снопов. В'2006 г. вышли две его статьи по этой теме. В первой из них рассматривается жизненный путь активиста еврейской общины Хоральной синагоги в 1930-х-1950-х С. Чобруцкого , а вторая представляет собой общий очерк истории Хоральной синагоги, причем периоду 1950-х- первой половине 1960-х отведено значительное место . Обе работы, написанные на основе архивных источников и мемуарной литературы, насыщены фактическим материалом буквально до предела. Говоря о периоде «оттепели», Ю.Снопов отмечает, что в середине 1950-х гг. общине Московской Хоральной синагоги удалось воплотить ряд проектов, о реализации которых не приходилось и мечтать в сталинскую эпоху (издать календарь и молитвенник, открыть ешиву), но уже в конце 1950-х власти начали оказывать жесткое давление на общину, ликвидируя остатки ее внутренней автономии .
Общих работ по истории еврейских религиозных общин периода оттепели не появлялось по причинам, о которых было сказано выше.
К справочным изданиям по данной теме можно отнести Краткую еврейскую энциклопедию и Российскую еврейскую энциклопедию. Одиннадцатитомная Краткая еврейская энциклопедия, выходившая в 1982¬2001 гг. в Израиле (ее 1-7 тома повторно печатались в РФ в 1992-1997 гг.) [40] является- неоценимым помощником исследователя, обращающегося к еврейской проблематике. Даже несмотря на то, что лишь начиная с 7-го тома при составлении энциклопедии используются архивные источники, Энциклопедия остается единственным источником по истории еврейских, караимских и субботнических общин рассматриваемого периода, охватывающим всю территорию СССР, все более-менее крупные населенные пункты. Поскольку архивные источники были для авторов КЕЭ долгое время недоступны, то сведения о жизни многих общин обрываются на периоде Второй Мировой войны. Но, с другой стороны, там упоминаются многие события, которые по тем или иным причинам не упоминаются в документах СДРК. Кром

Список литературы

Заключение
Отношение властей к иудаизму в период 1953-1964 гг. в значительной степени повторяло линию общей политики государства в отношении религии. В 1953-1954 гг. власти то обещали удовлетворить все просьбы, высказывавшиеся раввинами и верующими, то резко сворачивали всякую поддержку и заводили речь о якобы присущем иудаизму национализме и шовинизме. В «золотой» период 1954—1956 гг. верующие евреи добиваются максимума возможных уступок. Начинают регулярно выходить календари, впервые за несколько десятилетий выпускается молитвенник, налаживаются международные связи, практически прекращаются преследования незарегистрированных групп. И, наконец, открывается единственная на весь СССР легальная иешива, чье существование внушает общинам надежду на разрешение кадрового кризиса. Затем, однако, их положение, как и положение других конфессий, начинает ухудшаться с тем, чтобы резко пойти вниз в период антирелигиозной кампании.
В случае с иудаизмом (так же, как, кстати, с римско-католической церковью) определенную роль в отношении государства к данной конфесии играла подозрительность советских чиновников по отношению к конфессиям, имевших свои центры за рубежом. После того, как советско- израильские отношения осложнялись (в 1953 г. и 1956 г.), верующих евреев начинали подозревать в пособничестве израильтянам, передаче «секретных сведений» (вплоть до результатов изысканий по ядерной физике) за рубеж, и нелояльности вообще. Оба раза это оборачивалось резким ухудшением отношения властей к еврейским религиозным общинам (закрытие синагог, изменение отношения к возможности издания религиозной литературы, подготовке кадров духовенства). В сочетании с регулярными визитами в ряд синагог сотрудников израильского посольства (чью активность также начали ограничивать с начала 1957 г.) это привело к тому, что в период антирелигиозной кампании это привело к полуофициальному обвинению еврейских общин в шпионаже и превращении синагог в «опорные пункты израильской разведки». Подозрительность и шпиономания сыграли свою роль в том, что, в отличие от представителей других конфессий, раввинам не разрешали выезжать с зарубежными визитами и крайне неохотно принимали зарубежные делегации. Определенную роль играли и антисемитские настроения, которыми, судя по всему, была подвержена некоторую часть Уполномоченных по делам религиознгых культов и функционеров «идеологического фронта». Ничем иным, кроме антисемитизма, пожалуй, нельзя объяснить, упорное сопротивление идеологического отдела ЦК КПСС предложениям со стороны СДРК и даже КГБ разрешить выпечку мацы для пресечения антисоветских пропагандистских кампаний за рубежом (то, что эта мера не носила чисто антирелигиозный характер доказывает то, что в то же время в СССР свободно продавались куличи, именовавшиеся «Кекс «Весенний»). Отрицательное отношение части Уполномоченных к иудейским общинам могло стимулироваться озлоблением по поводу того, что они не покорно выполняют указания «посланцев партии», а осмеливаются писать юридически правильно составленные жалобы.
С другой стороны те же чиновники искренне верили в наличие в США мощного еврейского лобби, влияющего на всю внешнюю политику этого государства, и необходимость в связи с этим принятия каких-то мер для «успокоения» этого лобби.
Еще одним фактором, влиявшим на отношение к иудаизму, как к единственному легальному еврейскому институту в СССР играло стремление советских властей установить прочные контакты с арабскими государствами. Так, из-за нежелания раздражать ближневосточных союзников, раз за разом отклонялись весьма соблазнительные в пропагандистском плане предложения о визите в СССР представительных делегаций Всемирного еврейского конгресса, а единственная поездка московского раввина С.Шлифера за рубеж на открытие мемориала Неизвестному Мученику-еврею в Париже осенью 1956 г. имела своей целью «недопущение антиарабских выступлений» на церемонии открытия.
По сравнению с остальными религиями иудаизм заранее оказался в проигрышной позиции. Урбанизация и связанный с этим массовый отход от религии и ассимиляция, а также Холокост, уничтоживший абсолютное большинство общин в бывшей «черте оседлости», привели к тому, что к началу рассматриваемой эпохи на большей части территории СССР (за исключением Закавказья и Средней Азии) фактически не оставалось населенных пунктов, где иудаизм определял бы все нормы жизни подобно той же «черте» (как это было с православием в России и на Украине, католицизмом в Литве, или исламом в Средней Азии и Закавказье). В тех редких случаях, когда подобный населенный пункт все же существовал, ассимиляция, и, следовательно, секуляризация в нем сильно затормаживались (в том числе из-за нежелания местных властей создавать себе проблемы из-за волнений верующих). Примером этого может служить Шаргород в Винницкой области, где с конца 1940-х по 1980-е практически открыто действовал миньян .
Поэтому антирелигиозные кампании, массированнее всего проходившие именно в городах, ударили по иудаизму, ставшему фактически исключительно «городской» религией, больнее, чем по другим конфессиям, которые могли бы «рекрутировать» новых приверженцев из числа приезжих из сельской местности. При этом, у еврейской молодежи, еще не утратившей коммунистического энтузиазма, только начинал пробуждаться интерес к иудаизму, о котором она (не зная языка) практически не могла ничего узнать. В результате все обычно ограничивалось приходом 1-2 раза в год к некоторым синагогам (в Москве, Ленинграде, Киеве), имевшим не столько религиозное, сколько национальное значение - участники подобных походов стремились ощутить себя евреями. Позиции иудаизма, как средства сохранения национальной самоидентификации ослабли настолько существенно, что в период обращения еврейской интеллигенции к религии во второй половине 1960-х годов, основным объектом их внимания был не иудаизм, а православие. Реальный массовый интерес к иудаизму возникает лишь в середине 1970-х гг.
В результате меры, которые были болезненными, но все же не смертельными для православия или ислама (закрытии духовных учебных заведений, ограничение в выпуске учебной литературы и ритуальной пищи) в условиях изначальной ослабленности оказались гораздо более болезненными. Впрочем, их результатом стало не столько исчезновение иудаизма, сколько возникновение еще одного сегмента «черного рынка» - продажи предметов религиозного культа и ритуальной пищи. Положение иудаизма в ряду прочих преследуемых конфессий значительно усугублялось особой традиционной неприязнью (если не сказать: ненавистью) к евреям как к нации и как к социальной группе, преуспевающей благодаря трудолюбию, стремлению к образованию и взаимной поддержке перед лицом враждебно настроенного окружения. На конец 1950-х - начало 1960-х годов приходится волна угроз и терактов в адрес синагог и еврейских кладбищ: осквернение могил на еврейском кладбище в Киеве в 1958 г., осквернение могил на Востряковском кладбище в 1961 г., разбрасывание антисемитских листовок и поджог сторожки на еврейском кладбище в Малаховке в 1959 г., взрывы в Кутаисской синагоге и сожжение синагоги Цхакая в 1962 г., угрозы взорвать Московскую хоральную синагогу в 1961 г. и т.д.
Общественное мнение не защищало синагоги и иудейские святыни так, как это происходило в случае с церквями, костелами, мечетями. Иностранная поддержка не всегда помогала, а иногда даже вредила, раздражая власти. В результате иудеи оказались в одиночестве перед лицом воинствующего атеизма.
Антирелигиозная кампания 1958-1964 гг. нанесла иудаизму тяжелый удар. Были закрыты десятки синагог, снято с регистрации множество общин. Наибольшим рвением в закрытии синагог, как и в ведении «еврейской» части антирелигиозной кампании вообще отличались власти на территории бывшей «черты оседлости» - в Украине и Молдавии. Фактически эта территория в ряде случаев служила «полигоном» для тех или иных мер, которые затем, в случае удачного, по мнению ЦК КПСС, исполнения, распространялись на остальной территории СССР. Во многих областях, бывших местами традиционного проживания евреев, не осталось ни одной синагоги (Львовская область, Дрогобычская область и т.д.). В остальных строго соблюдалась «норма» - одна синагога на область. Меньше стараний проявляли власти и Уполномоченные по делам религиозных культов в Прибалтике (где главными «противниками» в антирелигиозной кампании были католицизм и протестантизм). Образцом толерантности в этом отношении служила Грузия, что, впрочем, объяснялось особым положением этой республики в СССР и высокой коррумпированностью ее госаппарата (поскольку в ситуации, когда «наверху» принималось решение о начале антиеврейской кампании, как это случилось в 1953 г. местный госаппарат реагировал весьма оперативно).
В результате мер по недопущению нормального функционирования иешивы кадровый кризис в еврейских религиозных общинах (несмотря на то, что их количество значительно сократилось) катастрофически обострился. Например, на Украине на 13 общин осталось всего четыре раввина, все они — в возрасте от 40 до 60 лет. В начале 1970-х годов советскому правительству под угрозой остаться без раввинов вообще, и тем вызвать международный скандал, пришлось разрешить нескольким евреям выезд в Будапешт и Нью- Йорк на обучение.
В пропагандистских статьях иудаизм представал религией, находившейся в глубоком упадке, защищающей интересы еврейских богачей и с презрением относящейся к трудящимся евреям, служители которого всегда относились с особой ненавистью к рабочему движению, из чего можно было сделать вывод, что иудаизм- враг социализма.
Равнодушие властей, смотревших сквозь пальцы на разнузданную антиииудаистскую пропаганду, в ряде случаев перераставшую в откровенно антисемитскую, использовавшую шаблоны российских черносотенцев и нацистов (а иногда и способствовавших ее возникновению, как в случае с «анализом» сотрудниками КГБ еврейских религиозных книг в 1958 г.), привело к возникновению ряда инцидентов, перераставших в беспорядки. При этом власти, поскольку речь шла о потенциально «нелояльной» либо устранялись от подавления этих беспорядков, либо предпочитали ограничиваться минимальным наказанием, строго следя за тем, чтобы информация не просочилась на Запад, поскольку одним из постулатов советской пропаганды было отсутствие антисемитизма в СССР. Одновременно до самого конца антирелигиозной кампании власти так и не предприняли каких-то реальных мер по пресечению потока «антииудаистских» публикаций, а все предлагавшиеся меры по «мирной ассимиляции» и «улучшению» пропаганды, не выходили за рамки проектов и докладных записок. Какие-то реальные действия предпринимались в основном для успокоения западного общественного мнения. Результатом подобных действий и бездействия стало внедрение в сознание миллионов советских граждан идеи о «чуждости» иудаизма советскому обществу и социалистической морали, связях иудаизма и сионизма («еврейского фашизма»).
Период 1953-1964 гг. стал для иудаизма в постсталинском СССР во многом определяющим, поскольку именно в это время определилось его будущее как единственного легального еврейского института. Власти не были заинтересованы ни в его исчезновении, ни в каком-то развитии, предпочитая иметь сервильный и полностью зависимый институт. Одновременно в этот период происходит окончательное разделение между официальным и неофициальным иудаизмом, в 1970-х - 1980-х гг. приобретшее в ряде случаев религиозную окраску (представители неофициального иудаизма примыкали к различным хасидским
направлениям, либо к реформистскому иудаизму, игнорируя «официальные» синагоги).