ПРОБЛЕМА ВОПЛОЩЕНИЯ ЭКСТАТИЧЕСКОГО СОСТОЯНИЯ В МУЗЫКЕ (НА ПРИМЕРЕ ПРОИЗВЕДЕНИЙ К.ДЕБЮССИ, А.СКРЯБИНА и Ч.АЙВЗА)

Краткое описание

МИНИСТЕРСТВО КУЛЬТУРЫ И ИСКУССТВ УКРАИНЫ
НАЦИОНАЛЬНАЯ МУЗЫКАЛЬНАЯ АКАДЕМИЯ УКРАИНЫ
им. П. И. ЧАЙКОВСКОГО

На правах рукописи

Аристова Ирина Михайловна

УДК 78.03(546.37)(470)(73)+78.01

ПРОБЛЕМА ВОПЛОЩЕНИЯ ЭКСТАТИЧЕСКОГО СОСТОЯНИЯ В МУЗЫКЕ
(НА ПРИМЕРЕ ПРОИЗВЕДЕНИЙ К.ДЕБЮССИ, А.СКРЯБИНА и Ч.АЙВЗА)

Специальность 17.00.03. Музыкальное искусство

Диссертация на соискание ученой степени кандидата искусствоведения

Научный руководитель
доктор искусствоведения,
профессор
Зинькевич Елена Сергеевна

КИЕВ 2004

СОДЕРЖАНИЕ

ВВЕДЕНИЕ с.4
РАЗДЕЛ 1. К ИСТОРИИ И ТЕОРИИ ЭКСТАТИЧЕСКОГО СОСТОЯНИЯ с.15
1.1. Философский и психологический аспекты явления с.15
1.2. Параметры идентификации экстатического состояния в музыке с.35
РАЗДЕЛ 2. О ФЕНОМЕНЕ ЭКСТАТИЧНОСТИ В МУЗЫКЕ К.ДЕБЮССИ с.42
2.1. Экстатичность в контексте пантеистической философии К.Дебюсси с.42
2.2. Синтез поэзии и музыки в воплощении экстатичности. Романс «C’est l’extase» с.44
2.3. Динамика экстатического процесса в дуэтных сценах главных героев оперы «Пеллеас и Мелизанда» с.54
2.4. Экстатическая драматургия «Острова радости» с.67
2.5. Три этапа становления экстатического состояния в симфоническом триптихе «Море» с.72
2.6. «Экстатический танец» из оркестровой сюиты «Мученичества святого Себастьяна». Религиозно-мистический контекст экстатичности К.Дебюсси.
с.81
РАЗДЕЛ 3. ЭКСТАЗ КАК КВИНТЭССЕНЦИЯ ФИЛОСОФИИ И ТВОРЧЕСТВА А.СКРЯБИНА с.95
3.1. Экстатичность творчества А.Скрябина как отражение философских идей начала 20-го века с.95
3.2. Афористичность воплощения экстатического образа в пьесе «Желание» (ор.57) с.100
3.3. Отражение экстатичности в сонатной драматургии Пятой сонаты с.103
3.4. Воплощение динамики экстатического процесса в «Поэме экстаза» с.113
РАЗДЕЛ 4. ЭКСТАЗ В ФИЛОСОФИИ АМЕРИКАНСКОГО ТРАНСЦЕНДЕНТАЛИЗМА И ТВОРЧЕСТВО Ч.АЙВЗА с.128
4.1. Трансценденталистская концепция экстатического познания в мировоззрении Ч.Айвза с.128
4.2. Философский смысл воплощения образов природы в романсе «Afterglow»
с.133
4.3. Идея Единения как концепция экстатического процесса в симфонии №3 «The Camp Meeting» с.141
ЗАКЛЮЧЕНИЕ с.156
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ с.166
ПРИЛОЖЕНИЕ А (НОТНЫЕ ПРИМЕРЫ) с.182
ПРИЛОЖЕНИЕ Б (ИЛЛЮСТРАЦИИ) с.194

ВВЕДЕНИЕ

«Пять чувств дорога лжи.
Но есть восторг экстаза,
Когда нам истина сама собой видна»
К.Бальмонт «Путь правды» [19, с.99]

Эмоциональный мир музыкального искусства безграничен. Вся многовековая история человеческих идей и идеалов, откровений и «сокровенностей» человеческой души переведена с помощью художественно-языковых приемов и средств на язык музыки.
Вопрос изучения способности музыкального искусства передавать в звуках эмоциональные состояния и процессы имеет большую историю. Теория аффектов, эмоционально-этическая кодификация ладов, система музыкально-риторических фигур эти явления музыкальной науки отражают проблему воплощения эмоционального мира в музыке: труды Аристотеля, Платона, Пифагора, трактаты Р.Декарта, А.Кирхера, И.Маттезона, Ф.Марпурга, И.Кванца, В.Принтца, А.Веркмейстера, в которых музыка представлялась сильнейшим «регулятором» и «отражателем» эмоциональных состояний, и до современного музыкознания, разрабатывающего языково-семантический подход к музыкальному искусству (Б.Асафьев [14], А.Сохор [167], М.Арановский [12], В.Медушевский [114-116], В.Холопова [191-192]).
Однако, исследовательская программа изучения функционирования музыкального языка эмоций, программа, которую В.Медушевский сформулировал как «поиск взаимопереходов смысла и энергий» [114, с.48], до сих пор остается мало разработанной. Предложенный Медушевским ракурс анализирования музыкальных эмоций как «компонента содержания музыки, а не реакции на произведение» [115, с.20-21] представлен лишь в некоторых работах отечественных музыковедов[1]. Проблема же «моделирования», воплощения эмоциональных состояний в музыкальных произведениях остается почти не исследованной.
Любую эмоциональную грань мирочувствительного космоса человека возможно выразить музыкальным языком. Радость, горе, волнение, умиротворение, страдание, блаженство способны стать содержанием музыкального произведения. Наше исследование рассматривает воплощение экстатического состояния одного из самых необычных и экстраординарных явлений эмоционального мира человека.
Феномен экстаза, определяющийся ярким, сильным и не повседневным явлением, неоднократно становился «сюжетом» произведений искусства. Одним из самых известных воплощений экстатического состояния в художественном образе является монументальная скульптурная группа Джованни Лоренцо Бернини (1598-1680) «Экстаз святой Терезы», украшающая капеллу Корнаро римской церкви Санта Мария делла Виттория (см. приложение Б, иллюстрация 1). Примерами подобного религиозно-мистического экстаза в живописи служат также работы Н.Формана «Неопалимая купина», Эль Греко «Сошествие Святого Духа» (см. иллюстрацию 2), «Видение Петра Люксембургского» неизвестного автора XVI в. и др..
В искусстве рубежа 19-20го веков в мировоззрении художников экстатичность приобретает значение символа. Эпоха сверхэмоций и сверхчувств «популяризирует» изображение человеческой страсти, любовного экстаза. Особенно актуальными становятся мотивы поцелуя (у О.Родена (см. иллюстрацию 3), П.Беренса, Г.Климта (см. иллюстрации 4,5), Э.Мунка, К.Сомова и др.), весны, молодости (Т.Кремон «Любовь», Ф.Ходлер «Весна», Г.Превьяти «Паоло и Франческа», К.Петров-Водкин «Юность» и др.). Мастера модерна не пренебрегали и другими «формами» любви, воплощая персонажей в экстатически-жертвенной, кровавой страсти «Сфинкс» Ф.Штука, «Порочный круг» Я.Мальчевски, «Саломея» у Г.Климта (см. иллюстрацию 6), О.Бердсли, Л.Коринта, Г.Моро. Одной из главных тем изобразительного искусства рубежа 1920-го столетий становится также образ экстатически-упоенной женщины: женщины роковой, порочной, развращенной или же идеализированной «женщины-цветка» (вспомним хищницу «Юдифь» Г.Климта и одухотворенно-нежную «Лебедь» М.Врубеля, страстную «Женщину в экстазе» Ф.Ходлера (см. иллюстрацию 7) и созерцающую «Святую Беатрису» Д.Россетти (см. иллюстрацию 8)).
Немало примеров изображения и описания экстатических состояний имеется и в литературе[2]. Экстатический «статус души» в Откровении Иоанна Богослова называется «быть в духе» и описывается как явление божественного порядка, святое озарение, общение с Богом: «Я был в духе в день воскресный и слышал позади себя громкий голос, как бы трубный, который говорил: Я есмь Алфа и Омега, первый и последний» (1:10) [130, с.275].
Примеров художественных описаний экстаза, возникающего в порыве любовного восхищения, страсти, - множество: в стихотворениях Катулла, в «Энеиде» Вергилия, в средневековой поэзии (Бернарт де Вентадорн, Генрих фон Фельдеке, Хуан де лос Анхелес, Ибн ал-Фарид и др.), в литературе романтизма, наконец, в произведениях современной лирики.
У А.С.Пушкина, кроме многочисленных стихотворных воплощений «томления любовного», в «Египетских ночах» встречаем описания творческого экстаза, называемого автором как «чувство приближения Бога»: «Но уже импровизатор чувствовал приближение Бога он дал знак музыкантам играть Лицо его страшно побледнело, он затрепетал, как в лихорадке; глаза его засверкали чудным огнем» [141, с.227][3].
В романе «Идиот» Ф.М.Достоевского экстаз описывается как один из этапов эпилептического припадка у главного героя, как болезнь, но сопровождающаяся моментом необыкновенного ощущения счастья, гармонии и самопознания: «Он (Мышкин) задумался о том, что в эпилептическом состоянии его была одна степень почти перед самым припадком, когда вдруг, среди грусти, душевного мрака, давления, мгновениями как бы воспламенялся его мозг и с необыкновенным порывом напрягались разом все жизненные силы его. Ощущение жизни, самосознания почти удесятерялось в эти мгновения, продолжавшиеся как молнии. Ум, сердце озарялись необыкновенным светом; все беспокойства как бы умиротворялись разом, разрешались в какое-то высшее спокойствие, полное ясной, гармоничной радости и надежды, полное разума и окончательной причины . Какое до того дело, что это напряжение ненормальное, если самый результат, если минута ощущения оказывается в высшей степени гармонией, красотой, дает неслыханное и негаданное дотоле чувство полноты, меры, примирения и восторженного молитвенного слития с самым высшим синтезом жизни» [54, с.224-225].
Множественные примеры экстатических образов содержат сочинения символистов А.Белого, В.Брюсова, К.Бальмонта, А.Блока, В.Иванова, Ш.Бодлера, П.Верлена, Э.Ади, О.Вилье де Лиль-Адана, Г.Д’Аннунцио, Р.Дарио, У.Йейте, С.Малларме, М.Метерлинка, А.Рембо и др. Как и в символистской живописи, в литературе этого направления воспеваются греза, видение, галлюцинация, озарения, созерцание природы, любование женщиной, наркотические «прозрения», позволяющие глубже проникнуть в царство незримого в бесконечных поисках Истины. Творцы эпохи символизма вправе были повторить вслед за Ф.Ницше: «Мы хотим, чтобы произведения искусства оторвали несчастных больных и умирающих от нескончаемой похоронной процессии человечества ради мимолетного наслаждения: мы дарим им миг опьянения и безумства» [206, с. 63].
Одно из самых, пожалуй, ярких литературных описаний экстатического состояния, охватывающего человека при созерцании красоты мира, предлагает Юджин О`Нил (1888-1953) в своей пьесе «Долгое путешествие в ночь»: «Все мои лучшие воспоминания связаны с морем. Вот одно из них. Я на борту скандинавской шхуны, которая под всеми парусами идет в Буэнос-Айрес. Луна, дует пассат . Я лежу на бушприте лицом к корме. Подо мной, разбиваясь в брызги, кипит и пенится вода . Красота и поющий ритм опьянили меня, и на какой-то миг я почувствовал, что меня нет, что бренная жизнь покинула меня. Наступило состояние полной свободы! Я растворился в море! Не было ни прошлого, ни будущего лишь ощущение покоя, гармонии и неистовой радости бытия. Я слился воедино с чем-то неизмеримо большим, чем моя собственная жизнь или даже жизнь человечества с самой Жизнью! Или с самим Богом если хочешь, можно и так сказать . И еще было в моей жизни несколько случаев, когда, купаясь в море далеко от берега или лежа в полном одиночестве на отмели, я испытывал такое же чувство. Я вдруг становился солнцем, раскаленным песком, прикрепившимися к скале зелеными водорослями, которые тихонько колеблет прибой. Это все равно что видение святого, который сподобился познать неземное блаженство. Как будто какая-то незримая рука снимает с твоих глаз пелену и ты видишь самую сущность вещей, а не их привычную внешнюю оболочку! На какой-то миг постигаешь сокровенные тайны бытия и сам приобщаешься к ним. На какой-то миг тебе открывается смысл жизни!» [124, с.278-279].
Музыка как вид искусства определяется (по словам В.Холоповой) «концептуальным содержанием», характеризующимся «позитивным, «гармонизирующим» отношением к человеку в наиболее важных точках его взаимодействия с миром и с самим собой» [191, с.23]. Как одно из самых эмоционально отзывчивых и эмоционально восприимчивых искусств, музыкальное искусство не могло обойти вниманием человеческое переживание экстатического состояния, несущего отпечаток сверхъестественного, запредельного, абсолютного Познания. Однако, имея множество примеров воплощения экстатического состояния в музыке, в музыковедческой науке вопрос претворения этого эмоционального «явления» в произведениях почти не раскрыт[4].
Первым в отечественном музыкознании выстраивает предысторический ряд «Поэмы экстаза» А.Скрябина (называя её «образцовым примером воплощения экстаза в искусстве») Ю.Кремлев. В своей статье «Из предыстории «Поэмы экстаза»» [87] исследователь выявляет сходство эмоционального содержания в финале сонаты h-moll, Четвертого скерцо и Полонеза-фантазии Ф.Шопена; в сонате h-moll и коде «Прелюдов» Ф.Листа; в «Тристане и Изольде» Р.Вагнера; коде финала 4-ой симфонии А.Брукнера; коде «Прелюдии, хорала и фуги» Ц.Франка; в «Садах под дождем», «Холмах Анакапри», «Острове радости» и в финале «Моря» К.Дебюсси. В этот список исследователь вносит и произведения современника А.Скрябина С.Рахманинова: его Второй и Третий фортепианные концерты, Вальс из 2-й сюиты для двух ф-но и «тишайший образец экзальтации» - прелюдию Es-dur (ор. 23 №6).
М.Смирнов в книге «Эмоциональный мир музыки» [160], почти не разграничивая состояния экстаза и восторга, находит их воплощения в 4-й и 5-й сонатах, «Поэме экстаза» А.Скрябина, в «Тристане» Р.Вагнера, в романсах С.Рахманинова «Весенние воды», «Эти летние ночи», «Какое счастье», «Не верь мне, друг» и в его же Третьем концерте; а также в финале Второго фортепианного концерта Р.Щедрина.
Как видим, и Ю.Кремлев, и М.Смирнов начинают «летопись» экстаза в профессиональной музыке с романтического периода. Эстетика романтизма, с его открытым выражением чувств, пропагандировала воплощение в искусстве сверхпереживаний человека - страсти, ярости, экзальтации, экстаза. XIX век явился новым этапом в познании человеческих эмоций, отражающихся в искусстве. Как пишет по этому поводу В.Холопова: «К концу 19 века статус музыки как страны чувств в европейской эстетике утвердился полностью» [191, с.139].
Одной из точек отсчета в исследовании музыкальных воплощений экстаза можно считать творчество Р.Вагнера. Экстаз в его музыке это, прежде всего, «Тристан и Изольда», этот «могучий экстатический гимн любви» [99, с.207]. Сцена смерти Изольды - «образцовое» в своей показательности воплощение экстатичности, перерождающейся в экзальтацию. Огонь томления, жажда остановить мгновения блаженства и невозможность этой остановки - вот вершина оперы. Вагнеровский экстаз - это мощь сверхтомления, сверхнапряжения и обреченность одновременно: «В глубине любви Тристана и Изольды скрыта идея несбыточности счастья: оно реально лишь в смерти», - пишет М.Смирнов [160, с.220]. Экстаз в «Тристане» - это слияние двух душ, возможное не в этой жизни: экстаз как выход в Смерть и как способ нахождения спасения в Смерти.
В музыке различных композиторов, творчество которых развивалось под влиянием эстетики Р.Вагнера, черты экзальтированности и экстатичности проявлялись неоднократно. И здесь невозможно пройти мимо творчества А.Брукнера. Именно Брукнера, наравне со Скрябиным, И.Соллертинский назвал «величайшим «экстатиком» неоромантической музыки» [165, с.13]. Среди основных «эмоциональных тем» симфонизма Брукнера И.Соллертинский выделяет огромное внутреннее одиночество человека (характерный для романтической эстетики разлад художника и окружающего мира) и «преодоление одиночества в пантеистическом слиянии человека с природой, землей, космосом; экстаз как высший момент счастья, когда человек сливается с вселенной, и когда в неизъяснимом восторге растворяется и исчезает личное страдание» [166, с.23]. Слиться, растаять в Природе, обретая лишь там Свободу-Истину, раствориться во вдохновенном созерцании Сверхприроды так определяется экстатичность произведений Брукнера.
Творчество И.Стравинского также отмечено «эмблемой» экстатичности: оргиастический, ритуальный экстаз «Весны священной», «Свадебки», или «Симфония псалмов», в которой представлены два способа выражения экстатического состояния: действенное, передающееся «в динамике ритуального пляса Давида, сопровождаемого трубными фанфарами языческого праздника» [5, с.258], и духовно-созерцательное.
Невозможно не упомянуть религиозно-мистические медитации и бесконечный восторг «гармоний мира» у О.Мессиана, его мировой, космический, вселенский экстаз, запечатленный в «Небесном причастии» и «Ярави», в «Образах слова Аминь» и «Турангалиле», в симфоническом цикле «Из ущелий к звездам» и в опере «Святой Франциск Ассизский».
Человек как существо первозданное, слитое с природой, человек, поглощенный любовью - стихийно-животной и возвышенно-одухотворенной, - это герой произведений Карла Орфа: «Кармина Бурана», «Катулли Кармина», «Триумф Афродиты», «Мистерия о конце времени» изображают картины экстаза оргиастично-дикого, пантеистического, чувственного.
Как видно, спектр воплощения экстатичности в музыкальном искусстве безграничен. Продолжая этот список, можно назвать имена Ц.Франка, С.Прокофьева, А.Шнитке, С.Слонимского, А.Петрова, Н.Корндорфа, А.Караманова, А.Пащенко, Л.Ревуцкого, Б.Лятошинского
Объектом данного исследования явились сочинения К.Дебюсси, А.Скрябина и Ч.Айвза, написанные на рубеже 19-20-го веков (в период с 1888 по 1912 годы). Это произведения разных масштабов и жанров: романс «Экстаз», фортепианная пьеса «Остров радости», симфоническая сюита «Море», опера «Пеллеас и Мелизанда» и фрагмент мистерии «Мученичества Святого Себастиана» Клода Дебюсси; миниатюра для ф-но «Желание», Пятая соната и «Поэма экстаза» Александра Скрябина; а также вокальная миниатюра «Afterglow» и Третья симфония «The Camp Meeting» Чарльза Айвза.
Предмет исследования обозначился как проблема воплощения экстатического состояния в музыкальных произведениях в творчестве К.Дебюсси, А.Скрябина и Ч.Айвза.
Цель работы выявление и определение семантического комплекса экстатичности в музыке на примере данных сочинений.
Исследовательский ракурс работы, связанный с концепциями музыкальной семантики, с вопросами изучения передачи эмоциональных состояний в музыке и параметров их идентификации; с рассмотрением воплощения крайних выражений эмоциональности, одним из которых является экстаз, - не получившие достаточного освещения в музыковедении, - обуславливают актуальность и научную новизну данного исследования.
Методологическая основа диссертации, совмещающая исторический и культурологический подходы, определила теоретическую базу исследования, состоящую из работ, которые можно условно разделить на пять групп. Это научные труды по философии и религиоведению, рассматривающие происхождение, категориальные свойства и историю проявлений экстаза в философских течениях и религиозных культах [1; 3; 16; 17; 52; 84; 91; 104; 119; 127; 168; 170; 172; 173; 175-181; 183-186; 188; 193; 196-200; 202-206; 214]. Далее исследования по психологии, касающиеся теории эмоций, аффектов и чувств человека [10; 40; 41; 46; 70; 86; 94; 100; 102; 126; 145; 149; 155; 169]. Работы эстетического характера, рассматривающие вопросы моделирования эмоций в искусстве составляют третью группу [12; 14; 25; 26; 38; 53; 61; 62; 82; 108; 114-116; 121; 142; 167; 191; 195; 210-212]. Сюда же входят и работы, касающиеся непосредственно исследования экстатических состояний в музыке. Это статья Ю.Кремлева «О предыстории «Поэмы экстаза» А.Скрябина», в которой, собственно, делается заявка на значительность темы экстаза (её генеалогии, истории и феноменологии) [87], и книга М.Смирнова «Эмоциональный мир музыки» [160], в которой автор посвятил несколько страниц характеристике экстаза в музыке. Экстатические состояния Смирнов определяет как чрезвычайно яркий, но ненадежный конечный результат борьбы человеческого духа. Очень ценными для нашего исследования являются наблюдения Смирнова, касающиеся сущности экстаза: неудовлетворенность желания при ощущении предельной близости цели; направленность на одну точку (объект, мысль); самоуглубление как необходимое условие вхождения в стадию экстаза; предчувствие конца, стремление перейти в другое состояние (другой мир, другие реалии); длительность подготовительного этапа и быстрота разрядки; волнообразный ритм развития экстатического «тонуса» с интенсивной кульминацией.
Четвертую группу теоретической базы диссертационного исследования составляет искусствоведческая литература книги о стилях и направлениях живописи, скульптуры, поэзии, исследования по истории искусств от зарождения до наших дней и, конкретно, литература о культуре рубежа 1920-го веков [4; 11; 23; 24; 27; 57; 63; 64; 66-68; 89; 125; 128; 129; 131; 133; 135; 136; 138; 150; 153; 154; 182; 190; 205; 207; 208; 215; 219]. Сюда же мы отнесли и использованную художественную литературу.
Наконец, пятая группа это многочисленные исследования творчества К.Дебюсси, А.Скрябина и Ч.Айвза: монографии, теоретические и эстетические труды, музыкально-критическое и эпистолярное наследие самих композиторов.
Структура работы. Диссертация включает следующие разделы:
-Введение, определяющее проблему исследования и раскрывающее спектр отображения экстатических состояний в искусстве;
-Первый раздел, где содержится теоретическое обоснование понятия «экстаз», рассматривается данное явление с точки зрения истории философии, религии и психофизиологии; а также выводятся параметры идентификации экстатичности в музыкальном произведении;
-Три аналитических раздела, выявляющих значение и способы воплощения экстатичности в музыкальных произведениях соответственно К.Дебюсси, А.Скрябина и Ч.Айвза;
-Заключение, содержащее выводы исследования, некоторые сравнения и обобщения, касающиеся проявления экстатичности в музыке трех композиторов, отражения различий эмоционального моделирования в зависимости от философско-эстетических воззрений; а также характеристику средств выражения экстатичности в их сочинениях.
-Список использованной в работе литературы;
-Приложения с нотными примерами и иллюстрациями.
Основные положения диссертационного исследования представлялись в качестве докладов на Всеукраинских конференциях «Молодi музикознавцi України» (Киев -1999, 2001, 2002, 2003, 2004), «Дiалог традицiй у музичному мистецтвi на межi тисячолiть» (Донецк 2003), Международной конференции «Музика у просторi культури» (Киев 2003), а также в виде тезисов и публикаций в научных сборниках.

[1] Кроме названных исследований В.Медушевского, сюда относятся работы В.Холоповой [191] и М.Смирнова [160].

[2] Наша задача не состояла в полном освещении панорамы описаний экстатических состояний в литературных произведениях. Мы предлагаем лишь примеры наиболее ярких литературных воплощений экстаза, известных автору диссертации.

[3] Описаниям творческого озарения, экстаза и его последствий посвящен также роман Э.Золя «Творчество».

[4] В нашей работе мы не касаемся рассмотрения многочисленных примеров воплощения экстатического состояния в фольклорном творчестве. «Сверхэмоциональность», граничащая с экзальтацией, трансом, экстазом, свойственна народным плачам, причетам, голошениям, некоторым типам народного сольного исполнительства (как, например, украинское кобзарство, пение бандуристов). Этот аспект воплощения эмоциональности в музыке требует отдельного глубокого изучения.

Список литературы

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Человеческий мозг имеет уникальную способность зашифровывать информацию, облекая любую мысль в конкретную форму. Проблема кодирования информации в искусстве и, в частности, в музыке, имеет две стороны: как понимает данную информацию автор произведения, и какие средства он избирает для ее моделирования и воплощения. Перед нами раскрываются феномены психологии и мировоззрения и проявляются приемы, способы, технические средства создания образа. Первая сторона проблемы определяет идейно-эстетический, «фабульный» уровень функционирования образа («информации») в произведении. Вторая, тесно связанная с первой и детерминированная стилевыми параметрами творчества композитора, формирует комплекс музыкально-выразительных средств и композиционно-драматургических приемов, используемых для воплощения данного образа в музыке.
1.Философская, «фабульная» семантика экстатического состояния, характеризующая его как состояние, сопутствующее постижению Абсолюта, соприкосновению с Трансцендентным, Высшим началом, по-разному представляется в творчестве К.Дебюсси, А.Скрябина и Ч.Айвза.
Экстатичность Дебюсси связана с обожествлением Природы Абсолютного начала его пантеистического мировоззрения → пантеистический экстаз.
В философии Скрябина экстаз это творчество, которое является и проявлением и способом познания Абсолюта → творческий экстаз.
Чарльз Айвз в своих произведениях воплощает ритм жизни и дыхание Вечности в нераздельном единстве. Его Абсолют реальная жизнь, экстаз в его понимании нахождение Истины в человеческой повседневности → философско-созерцательный экстаз на основе пантеистического мировосприятия (природа трактуется в данном случае в широком смысле).
2.Философский аспект экстатического состояния подразумевает слияние с трансцендентной «целью» - Абсолютом, полное растворение в нем. На этом уровне возникает дифференциация трактовок высшего экстатического синтеза в творчестве изучаемых композиторов, которую условно можно представить следующим образом:
Дебюсси «Я» и «Мир»
Скрябин «Мир» в «Я»
Айвз «Я» в «Мире»
3.«Психологический портрет» экстатического состояния, характеризующийся аффектным выражением положительных эмоций с этапным процессом развития движения к кульминации-выплеску, также имеет отличия в творческом понимании исследуемых в работе композиторов.
В произведениях Дебюсси экстатичность проявляется как во внешней эмоциональной активности («Остров радости», финал «Моря», сцена последнего свидания Пеллеаса и Мелизанды в одноименной опере, последний раздел «Экстатического танца»), так и во внутреннем «тонусе», более свойственном импрессионистическому стилю композитора (романс «Экстаз»).
Психологическая «драматургия» экстатического состояния у Скрябина связана с внешне-аффектным проявлением, которое определяется исследователями скрябинского творчества как характерная черта стиля «певца экстаза». Однако, рассмотренная в работе миниатюра «Желание», являющаяся воплощением томной, «внутренней» энергии экстатичности, позволяет говорить о наличии и внутреннего выражения аффектности экстаза в произведениях Скрябина.
Экстатическая энергия в проанализированных сочинениях Айвза выражается внутренней напряженностью, созерцательным растворением, которое приносит аффект-озарение.
4.Положительный эмоциональный настрой, объективная направленность эмоционального процесса и этапность его развития эти аспекты психологической характеристики экстатического состояния однозначно «подтверждаются» в произведениях всех трех композиторов.
5.«Принцип моделирования структуры чувства подразумевает изоморфность (соответствие) семантической структуры музыкального произведения и структуры наших интуитивных представлений об эмоции», - писал В.Медушевский [115, с.27]. Своеобразный атрибутивно-семантический «багаж» экстатического состояния, отражающий такие параметры этого эмоционального явления как активность, стремление, предельное напряжение, положительный эмоциональный настрой, представляет собой в музыкальном выражении использование сложной ритмики и «событийности» музыкального развития (как выражение активного начала); гармонических напряженных тяготений, отклонений, альтераций и полифонизации музыкальной ткани (как «отражателей» стремления); высокого регистра, повышенной громкости, диссонирующих, накапливающих напряжение, гармонических комплексов; «пульсирующего» типа фактуры, мелодического и ритмического рисунков (воплощающих напряженный тонус); мажорности, широкого мелодического диапазона («символов» положительной эмоциональности).
6.Музыкальный язык выражения экстатического состояния в музыке основан на ассоциативной связи музыкальных приемов с философской и психологической характеристиками данного состояния, сформирован многовековыми традициями искусства. При этом каждое произведение (каждое субъективное композиторское видение экстатического состояния) имеет свои особенности трактовки его воплощения. По высказыванию В.Медушевского, «контекст подтверждает значение средства и обогащает его новыми подробностями» [116, с.27]. На примере проанализированных в работе произведений можно представить комплекс основных выразительных средств, моделирующих экстатическое состояние в музыке, в следующем схематичном варианте:

Композитор

Образная сфера

Средства музыкальной выразительности

Композиционно-драматургические принципы

К.Дебюсси

Природная стихия, любовные чувства, мистически-религиозный ритуал

Мелодика, тематизм: в процессе становления экстатической кульминации превалирует тематически недифференцированный музыкальный поток, для кульминаций характерно появление напевной, лирической темы, темы-мелодии, как правило, отмеченной ремаркой «eхpressif».
Гармония: мажорные тональности (чаще диезные); в процессе развития экстатического состояния использование целотоновых сочетаний, застывших созвучий, на которые накладываются параллелизмы сложных аккордовых комплексов; в кульминационных разделах тяготение к пентатонике, к натуральным ладам.
Ритмика: на гребнях экстатических кульминаций сложные полиритмические комплексы, синкопирование.
Фактура: уплотнение фактурных линий на этапах нарастания экстатического напряжения сменяется прозрачностью фактуры в момент экстаза
Динамика: высшая кульминация экстатического развития может быть выражена как в максимальной, так и в минимальной динамической градации

Экстатический процесс воплощается в волнообразной драматургии (порыв-оцепенение-порыв), где каждая следующая волна является новым этапом развития экстатичности.

А.Скрябин

«Образы» человеческих эмоций желание, воля, томление и т.д.

Мелодика, тематизм: мелодическое строение тем включает характерные интонации тритона, нисходящей секунды, кварты. Строение тем-мелодий по графическому принципу шара, круга, спирали. Особая черта мелотематизма полетность.
Ритм: поляризация ритмических начал учащение ритмического пульса, триольность, повторность в моменты экспрессивного накала и «застывание» ритмического движения, вплоть до полного снятия ритма, в созерцательных эпизодах.
Гармония: для наращивания экспрессии используются тритоновые созвучия, многозвучные остинато гармонических комплексов, автентичность гармонических последований; цветовая символика тональностей.
В моменты кульминаций гармония диатонизируется, созвучия упрощаются до терцовых.
Фактура: нарастание экстатической энергии всегда связано с усложнением фактурного рисунка, заполнением всего метрического и регистрового пространства.
Динамика: воплощение экстаза всегда связано с максимальной громкостью

Волнообразная драматургия экстатического процесса строится по принципу «импульс обрыв», который активизируется за счет контрастно-конфликтного сопоставления 2-х комплексов тем.

Ч.Айвз

Образы окружающей действительности: природа, люди.

Тематизм, мелодика: использование фрагментарных тем-мелодий и их диффузии, признаки импровизационного мелодического развития; насыщение тематических элементов многочисленными подголосками и призвуками. В момент экстатической кульминации использование цитаты духовного гимна.
Ритм: симметричные ритмические прогрессии и ритмические педали, полиритмия. В кульминации увеличение длительностей, упрощение ритмического рисунка.
Гармония: сложные гармонические сочетания, политональность, тональная неустойчивость. Момент экстатического озарения связан с диатонизацией гармонии, обретением тонального центра.
Фактура: фактурный «хаос» в моменты экстатического озарения проясняется до унисонности линий, одноголосного звучания.
Динамика: кульминация-озарение связана с негромкой динамикой, но, благодаря снятию фактурного «нагромождения» возникает эффект «тихого звучания»

Драматургия экстатического процесса выстроена на основе принципа «объемного», реального изображения, перемещения планов, смены ракурсов, контрастных монтажных столкновений, которые постепенно накапливают напряжение.

7.Отдельно нужно оговорить не затронутый в схеме композиционно-драматургический момент соотношения подготовительных и кульминационного этапов экстатического процесса. Для Дебюсси характерны более длительные, «изнуряющие» подготовки и «недолговечные» кульминации. Скрябин все силы концентрирует в мощной длительной кульминационной зоне, предваряемой экспрессивно-откровенными в своей силе волнами развития. В произведениях Айвза кульминация-озарение наступает неожиданно, словно накладываясь на подготовительный процесс развития.
8.«Драматургия» экстатического процесса, характеризующаяся волнообразным типом развертывания, в музыкальных композициях у каждого из авторов имеет свою «траекторию». В сочинениях Дебюсси используется принцип т.н. «гашения», т.е. сознательного торможения порыва при помощи смены направления мелодического движения, динамического затухания, внесения нового, контрастного текстово-сюжетного элемента. У Скрябина «рисунок» волнообразности более четкий и резкий: крещендирующее целеустремленное движение обрывается на самой высокой точке, чтобы начать развитие опять «с нуля». Волнообразное развитие в произведениях Айвза это постепенные спады и подъемы, причем каждая новая волна зарождается в предыдущей, словно прорастая сквозь нее.
9.Функционирование модели экстатического состояния в музыке Дебюсси, Скрябина и Айвза имеет сходство на образно-драматургическом уровне: постижение Истины, Абсолюта, которое приносит экстаз, знаменуется новым качеством образа. «Знаком», указывающим на достижение экстаза, познавание Великой Истинной Гармонии в музыке Дебюсси становится прояснение звучания: «выпрямляются» мелодические линии, выравнивается и укрупняется ритмический рисунок, светлеет тональный колорит, упрощаются гармонические созвучия и фактурная организация все это после многозначности, извилистости, таинственности и зыбкости предшествующих этапов. Скрябин же, наоборот, от однозначности и ясности сопоставляемых образов приходит к их сложному синтезу. Момент экстатического озарения в произведениях Айвза связан с нахождением истинной простоты (после музыкального «хаоса», воплощающего реальность), которая отождествляется композитором с оригинальными мелодиями духовных гимнов.

«Музыкальное мышление «строит» структуру музыкального произведения как материального объекта, кодируя в ней необходимую информацию. В силу этого, в сочетаниях и связях ее элементов, в динамике их временного развертывания запечатлевается не только результат, но и сам процесс мышления», - заметил М.Арановский [12, с.93]. Воплощение эмоционального состояния в музыкальном произведении включает отображение всего процесса развития этого состояния. Экстатическое состояние, воплощенное в произведении, в силу своей философской семантики (постижение Абсолюта) представляется нам т.о. как концепционная основа процесса творческого мышления, концепция творчества вообще.
Параллели в творческом кредо Дебюсси, Скрябина, Айвза, обнаруженные при анализе рассмотренных в работе произведений, которые проявились в таких характерных чертах как
импрессионистичность (чувственные ощущения, исходящие из внешнего мира Дебюсси, Айвз[1], и, собственно, чувства, возведенные в «ранг» мировых, космических у Скрябина);
символизм (стремление проникнуть «вглубь» вещей);
архаичность (воплощение ритуала Дебюсси («Мученичества святого Себастьяна»), Скрябин (творческий процесс как ритуал), Айвз (Третья симфония изображение ритуального обряда собрание ревивалистов и ритуала в широком смысле - Единение[2] );
мистериальность (параллели творческих замыслов у Скрябина и Айвза (соответственно «Мистерия» и симфония «Вселенная»[3]), имеющих один «сюжет» Всемирное Музыкальное Действо, и мистерия как жанр в творчестве Дебюсси «Мученичества святого Себастьяна»);
трансцендентность (воплощение духовного начала);
экстатичность (воплощение постижения Абсолюта),
дают возможность предположить, что эти особенности мировоззрения и творческого мышления композиторов являются художественными концепциями эпохи рубежа 19-20-го веков.
«Психические комплексы вечны Изменяется лишь стиль их проявлений» [160, с.6]. На протяжении веков человек пытается познать Божественный, Трансцендентный мир, представляя Абсолют в самых разных ипостасях Бог, Космос, Сверх-душа, - или даже предоставляя возможность «художественного моделирования Абсолюта» [63, с.91] (как в знаменитом произведении Джона Кейджа «4`33»). Т.о., вообще способность к экстатическому переживанию можно определить как одну из главных концепций человеческого сознания и человеческого существа.

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

1. Абрамян Л.А. Первобытный праздник и мифология. Ереван: Изд-во АН Арм. ССР, 1983. 231 с.
2. Акопян Л.О. Анализ глубинной структуры музыкального текста. М.: Практика, 1995. 255 с.
3. Алексеев Н.А. Ранние формы религии и шаманизма тюркоязычных народов Сибири. Автореф. дисc. д-ра ист. наук: 07.00.07. М., 1986. 39 с.
4. Алпатов М.В. Поэтика импрессионизма // Французская живопись второй половины XIX века и современная ей художественная культура. М.: Советский художник, 1972. С.88 104.
5. Алфеевская Г.С. О Симфонии псалмов” И.Стравинского // И.Ф.Стравинский. М.: Советский композитор, 1973. С.250 276.
6. Альшванг А.А. А.Н.Скрябин. М-Л: Музгиз, 1945. 52 с.
7. Альшванг А.А. Клод Дебюсси // Избранные сочинения в двух томах. М.: Музыка, 1965. Т.2. - С.190 283.
8. Альшванг А.А. Произведения Дебюсси и Мориса Равеля. - М.: Музыка, 1963. 176 с.
9. Американский характер: Традиция в культуре: Очерки культуры США РАН /Под ред. О.Э.Тугановой. М.: Наука, 1998. 411 с.
10. Ананьев Б.Г. Теория ощущений. Л.: Изд-во ЛГУ, 1961. 456 с.
11. Андреев Л.Г. Импрессионизм. Изд-во МГУ, 1980. 249 с.
12. Арановский М.Г Мышление, язык, семантика // Проблемы музыкального мышления. М.: Музыка, 1974. С.90 128.
13. Асафьев Б.В. Музыкальная форма как процесс. Кн.1, 2. Л.: Музыка, 1971. 376 с.
14. Асафьев Б.В. Речевая интонация. М.-Л.: Музыка, 1965. 136 с.
15. Асафьев Б.В. Скрябин. Опыт характеристики // А.Н.Скрябин (сб.статей к 100-летию со дня рождения). М.: Советский композитор, 1973. - С. 41 54.
16. Атеистический словарь / Сост. А.И. Абдусамедов, Р.М. Алейник, Б.А. Алиева и др.; Под общ.ред. М.П.Новикова. М.: Изд-во политической литературы, 1984. 559 с.
17. Атеистический словарь / Сост. А.И. Абдусамедов, Р.М. Алейник, Б.А. Алиева и др.; Под общ.ред. М.П.Новикова. - М.: Изд-во политической литературы, 1986. - 512 с.
18. Аунер М.Д. Магическое и мистическое влияние музыки // АУМ: синтез мистических учений запада и востока. - №2. Терра, 1990. С.272 282.
19. Бальмонт К.Д. Избранное / Сост. Н.Е.Бочарова М.: Правда, 1991. 606 с.
20. Бандура А.И. Творческая вселенная Скрябина: Дисс. канд. искусствоведения: 17.00.02. М., 1992. 208 с.
21. Барас К. Эзотерика «Прометея» // Нижегородский скрябинский альманах. - №1 Нижегородская государственная консерватория им. М.И.Глинки. Нижний Новгород, 1995. С. 100 117.
22. Баткин Л.М. Культура всегда накануне себя // Красная книга культуры. М.: Искусство, 1989. С.117 130.
23. Белый А. Символизм как миропонимание. М.: Республика, 1994. 528 с.
24. Бердяев Н.А. Смысл творчества. М.: Изд-во Г.Лемана и С.Сахарова, 1916. 358 с.
25. Берхин Н. Б. Общие проблемы психологии искусства. М.: Знание, 1981. 64 с.
26. Берхин Н.Б. Специфика искусства (психологический аспект). М.: Знание, 1984. 63 с.
27. Борисова Е.А., Стернин Г.Ю. Русский модерн. Архитектура. Живопись. Графика. - М.:Галарт, АСТ, 1998. 80 с.
28. Брюсов В.Я. Ключи тайн // Брюсов В.Я. Сочинения. М.:Художественная литература, 1987. Т.2 С.72 - 87.
29. Быков А.В. Легенда нового времени // Советская музыка. - 1967. - № 8. С.50 52.
30. Бэлза И.Ф. Александр Николаевич Скрябин. М.: Музыка, 1982. 176 с.
31. Вальтер В. Рассуждения о музыке Скрябина и Стравинского // Музыкальная академия. 1997. - №2. С.150-151.
32. Варгафтик А. Песочные часы. Музыкальная жизнь. 2000. - №12 С.32-33.
33. Васина-Гроссман В.А. Музыка и поэтическое слово. Интонация. Композиция. ч.2, 3. М.: Музыка, 1978. 365 с.
34. Васина-Гроссман В.А. Музыка и поэтическое слово. Ритмика. ч.1. М.: Музыка, 1972. 148 с.
35. Вебер М. Избранное. Образ общества: Пер. с нем. М.: Юрист, 1994. 702 с.
36. Верлен П. Романсы без слов: Пер. с фр. - СПб.: Терция, Кристалл, 1999. 445 с.
37. Владимирова А. Французская поэзия в вокальном творчестве Дебюсси // Дебюсси и музыка ХХ века. М.: Музыка, 1983. - С.173 192.
38. Выготский Л.С. Психология искусства. СПб.: Азбука, 2000. 413 с.
39. Гаккель Л.Е. Фортепианная музыка ХХ века. Очерки. Л.: Советский композитор, 1990. 288 с.
40. Ганзен В.А. Систематизация психических состояний // Психические состояния. СПб.: Питер, 2000. С.189 194.
41. Ганнушкин П.Б. Избранные труды по психиатрии. Ростов-на-Дону: Феникс, 1998. 121 с.
42. Гнатiв Т.Ф. Рiхард Вагнер i Клод Дебюссi // Науковий вiсник НМАУ iм. П.I.Чайковського. Вип.12. Iсторiя в минулому i сучасностi. К., 2000. С.184-197.
43. Гнатів Т.Ф. Музична культура Франції рубежу ХІХ ХХ століть. К.: Музична Україна, 1993. 207 с.
44. Гнедич П.П. История искусств. М.: ЭКСМО, 2002. 841 с.
45. Горюхина Н.А. Эволюция сонатной формы. К.: Музична Україна, 1970. 318 с.
46. Гроф С. За пределами мозга: Пер. с англ. М.: Институт трансперсональной психологии. Изд-во института психотерапии, 2000. 497 с.
47. Гурков В. Импрессионизм Дебюсси и музыка ХХ века // Дебюсси и музыка ХХ века. М.: Музыка, 1983. С.11 38.
48. Данилевич Л.В. «Поэма экстаза» // Александр Николаевич Скрябин. 1915 1940. К 25-летию со дня смерти. М.- Л.: Музыка, 1940. С. 73-109.
49. Дебюсси К. Избранные письма / Сост., пер. с фр., А.С.Розанова. Л.: Музыка, 1986. 285 с.
50. Дебюсси К. Статьи. Рецензии. Беседы: Пер. с фр. А.Бушен.- М. Л.: Музыка, 1964. 278 с.
51. Дельсон В.Ю. Скрябин. Очерки жизни и творчества. М.: Музыка, 1971. 430 с.
52. Джеймс У. Многообразие религиозного опыта: Пер с англ. М.: Наука, 1993. 431 с.
53. Дорфман Л.Я. Эмоции в искусстве: теоретические подходы и эмпирические исследования. М.: Смысл, 1997. 424 с.
54. Достоевский Ф.М. Идиот. М.: Художественная литература, 1998. 413 с.
55. Егорова Б.Ф. Дебюсси в диалоге с английской культурной традицией // Своё и чужое в европейской культурной традиции. Н.Новгород: Деком, 2000. С.286 - 291.
56. Егорова Б.Ф. Дебюсси и прерафаэлиты // Искусство ХХ века: диалог эпох и поколений. Н.Новгород, 1999. - Т.1. С.73 88.
57. Ермилова Е.В. Теория и образный мир русского символизма. М.: Наука, 1989. 120 с.
58. Житомирский Д.В. Скрябин // Музыка ХХ века.. М.: Музыка, 1977. - ч.1., кн.2. - С. 73 124.
59. Захарова О.И. Риторика и западноевропейская музыка XVII первой половины XVIII века: принципы, приемы. М.: Музыка, 1983. 68 с.
60. Зенкин К.В. Культура в пространстве музыке // Жабинский К.А., Зенкин К.В. Музыка в пространстве культуры. Избранные статьи. Вып.2. Ростов-на-Дону, 2003. С.37 102.
61. Зенкин К.В. Музыка в философско-эстетических воззрениях Вяч. И. Иванова. Прогнозы и реальность // Жабинский К.А., Зенкин К.В. Музыка в пространстве культуры. Избранные статьи. Вып.1. Ростов-на-Дону: МП «Книга», 2001. С.29 36.
62. Зенкин К.В. Об эйдетических основаниях искусства («Лики» в живописи Бориса Григорьева и понятие лика в русской религиозно-философской мысли) // Жабинский К.А., Зенкин К.В. Музыка в пространстве культуры. Избранные статьи. Вып.2. Ростов-на-Дону, 2003. С.3 36.
63. Зенкин К.В. Романтизм в контексте христианской культуры // Музыкальная культура христианского мира. Ростовская государственная консеватория им. С.В.Рахманинова; Институт «Открытое общество». - Ростов-на-Дону, 2001. С.83 93.
64. Зенкин К.В. Романтизм как историко-культурный переворот // Жабинский К.А., Зенкин К.В. Музыка в пространстве культуры. Избранные статьи. Вып.1. Ростов-на-Дону: МП «Книга», 2001. С.8 28.
65.Зинькевич Е.С. «Горные вершины» ГетеЛермонтова в музыкальных переводах (от Варламова к Сильвестрову) // Науковий вісник НМАУ ім. П.І.Чайковського. Вип.12: Історія музики в минулому і сучасності. К., 2000. С.240 253.
66. Иванов В.И. Дионис и прадионисийство. Спб.: Алетейя, 2000. 341 с.
67. Иванов В.И. Родное и вселенское. М.: Республика, 1994. 427 с.
68. Иванов В.И. Эллинская религия страдающего Бога // Эсхил. Трагедии. М.: Наука, 1989. 586 с.
69. Ивашкин А.В. Чарльз Айвз и музыка ХХ века. М.: Советский композитор, 1991. 463 с.
70. Ильин Е.П. Эмоции и чувства. СПб: Питер, 2001. 749 с.
71. Каратыгин В.Г. Скрябин. Петроград, Издание Н.И.Булатовской, 1915. 68 с.
72. Кафтанова И.М. «Мученичества святого Себастьяна» К.Дебюсси (к вопросу о воплощении экстатичности в музыке) // Київське музикознавство. Національна музична академія України ім. П.І.Чайковського, Київське державне вище музичне училище ім. Р.М.Глієра. - К., 2004. Вип.14. С.78 84.
73. Кафтанова И.М. «Экстатический танец» К.Дебюсси (к вопросу типологии холотропных состояний по теории Станислава Грофа) // Музичне мистецтво. Донецьк: Юго-Восток, 2004. С.77 83.
74. Кафтанова И.М. К вопросу об экстатичности в музыке А.Скрябина // Київське музикознавство. Національна музична академія України ім. П.І.Чайковського, Київське державне вище музичне училище ім. Р.М.Глієра. - К., 2002. Вип.8. С.75 80.
75. Кафтанова И.М. О феномене экстатичности в музыке К.Дебюсси // Київське музикознавство. Національна музична академія України ім. П.І.Чайковського, Київське державне вище музичне училище ім. Р.М.Глієра. - К., 2000. Вип.3. С.137 149.
76. Кафтанова И.М. Экстаз в философии американского трансцендентализма и Третья симфония Чарльза Айвза // Київське музикознавство. Національна музична академія України ім. П.І.Чайковського, Київське державне вище музичне училище ім. Р.М.Глієра. - К., 2003. Вип.10. С.79 87.
77. Кафтанова И.М. Экстатичность в контексте пантеистической философии творчества Дебюсси // Музика у просторi культури. Науковий вiсник НМАУ iм. П.I. Чайковського. К., 2004. - Вип.33. С.345 355.
78. Кисин В.Р. Чарлз Айвз в свете демократических традиций культуры США. Дисс. канд искусствоведения: 17.00.02. Л., 1982. 177 с.
79. Кисин В.Р. Эстетика Ч.Айвза и его песенное творчество // Анализ, концепции, критика. Л.: Музыка, 1977. Вып.1. С.177-190.
80. Клумпьян Х-Д и Х. Генри Дэвид Торо: Сам свидетельствующий о себе и о своей жизни. Челябинск: Урал LTD, 1999. 395 с.
81. Кокорева Л.М. Дебюсси и символизм // Слово и музыка. Научные труды МГК им.П.И.Чайковского. Сб. 36. М., 2002. С.317-329.
82. Кон Ю.Г. К вопросу о понятии «музыкальный язык» // От Люлли до наших дней. М.: Музыка, 1967. С.93-104.
83. Конен В.Д. Пути американской музыки. М.: Советский композитор, 1977. 445 с.
84.Костецкий В.В. Экстаз как феномен культуры: философский анализ «трансцендентального субъекта». Дисс. д-ра. филос. наук: 09.00.01. Тюмень, 1996. 276 с.
85. Котляревская Е.И. Вариативный потенциал музыкально-художественного текста произведения: процесс интерпретирования и проблемы исследования. Дипломная работа. К., 1992. 80 с.
86. Краткий психологический словарь / Сост. Абраменкова В.В., Аванесов В.С., Агеев В.С. и др.; Под. ред. А.В.Петровского, М.Г.Ярошевского. М.: Изд-во политической литературы, 1985. 431 с.
87. Кремлев Ю.А. Из предыстории «Поэмы экстаза» // Кремлев Ю.А. Избранные статьи. М.: Музыка, 1969. С.140-146.
88. Кремлев Ю.А. Клод Дебюсси. - М.: Музыка, 1965. 792 с.
89. Кристиан Дж. Символисты и декаденты: Пер. с англ. М.: Искусство, 2000. 92 с.
90. Ксендзюк А.П. Тайна Карлоса Кастанеды. Одесса: Весть Хаджибей, 1995. 510 с.
91. Ксенофонтов Г.В. Культ сумасшествия в урало-алтайском шаманизме. Иркутск: Власть труда, 1929. 19 с.
92. Кувакин В.А. Религиозная философия в России: Начало ХХ века. М.: Мысль, 1980. 309 с.
93. Куницкая Р.И. О романтической поэтике в творчестве Дебюсси. - М.: Музыка, 1982. 89 с.
94. Лабиринты психологии / Сост. С.В.Трушкова. М.: МГУ, 1996. 166 с.
95. Лапшин И.И. Заветные думы Скрябина. Петроград: Мысль, 1922. 38 с.
96. Левая Т.Н. А.Н.Скрябин // История русской музыки. М.: Музыка, 1997. Т.10А. - С. 5 68.
97. Левая Т.Н. Космос Скрябина // Русская музыка и ХХ век. М.: Музыка, 1997. - С.123 150.
98. Левая Т.Н. Русская музыка начала ХХ века в художественном контексте эпохи. М.: Музыка,1991. 164 с.
99. Левик Б.В. Рихард Вагнер. М.: Музыка, 1978. 446 с.
100. Левитов Н.Д. О психических состояниях человека. М.: Просвещение, 1964. 287 с.
101. Леонтьев К.Л. Цвет Прометея. М.: Знание, 1965. 127 с.
102. Лири Т., Метцнер Р., Олперт Р. Психоделический опыт: Руководство на основе «Тибетской книги мертвых»: Пер. с англ. Львов: Инициатива; Киев: Ника-Центр, 1998. 250 с.
103. Лобанов П.В. А.Н. Скрябин интерпретатор своих композиций. (Анализ авторского исполнения методом объективной расшифровки записей на Вальте-Миньоне и Фоноле). М.: Ирис-пресс, 1995. 119 с.
104. Лосев А.Ф. История античной эстетики. Софисты. Сократ. Платон. М.: Искусство, 1969. Т.2. 715 с.
105. Лосев А.Ф. Мировоззрение Скрябина // Форма. Стиль. Выражение. М.: Мысль, 1995. С. 733-779.