Радченко Дмитрий Анатольевич. Проза Джулиана Барнса: жанровая природа, проблема героя и нравственная философия автора

Краткое описание

Радченко Дмитрий Анатольевич. Проза Джулиана Барнса: жанровая природа, проблема героя и нравственная философия автора : диссертация ... кандидата филологических наук : 10.01.03 / Радченко Дмитрий Анатольевич; [Место защиты: Воронеж. гос. ун-т].- Воронеж, 2008.- 181 с.: ил. РГБ ОД, 61 09-10/234

ГОСУДАРСТВЕННОЕ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ ВЫСШЕГО ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ
КУБАНСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

04200951506
Радченко Дмитрий Анатольевич
Проза Джулиана Барнса: жанровая природа, проблема героя и нравственная философия автора
Специальность 10.01.03 - литература народов стран зарубежья (литература стран германской и романской языковых семей)
ДИССЕРТАЦИЯ
на соискание ученой степени кандидата филологических наук
Научный руководитель - доктор филологических наук, доцент
Татаринов А.В.
Краснодар 2008
Содержание
ВВЕДЕНИЕ 3
ГЛАВА 1. РОМАН «ИСТОРИЯ МИРА В 10 Уа ГЛАВАХ»: СЮЖЕТНО-ЖАНРОВОЕ СВОЕОБРАЗИЕ, ПРОБЛЕМА ГЕРОЯ И НРАВСТВЕННАЯ ФИЛОСОФИЯ АВТОРА 11
1 Л. Жанровая форма и проблема сюжета 12
1.2. Повествовательные инстанции и проблема героя 27
1.3 Нравственная философия автора и проблема художественной деконструкции религиозной картины мира 41
1.4. Истолкование романа Дж. Барнса «История мира в 10 ’/2 главах» в книге Д.В. Затонского «Модернизм и постмодернизм» 57
Выводы 62
ГЛАВА 2. СЮЖЕТНЫЙ МИР И ПРОБЛЕМА ГЕРОЯ В ПРОЗЕ ДЖ. БАРНСА 64
2.1. Жанровая форма и проблема сюжета ....65
2.2. Становление героя и концепция личности 78
2.3. Концепция «жизни» как философская доминанта прозы Дж. Барнса 92
2.4. Проблема теоретической рефлексии: концепция литературы и искусства в прозе Дж. Барнса 102
Выводы 114
ГЛАВА 3. НРАВСТВЕННАЯ ФИЛОСОФИЯ В ПРОЗЕ ДЖ. БАРНСА 116
3.1. Философия религи 116
3.2. Философия любви 141
ВЫВОДЫ 159
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 162
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК 168
Актуальность исследования.
1) Дж. Барнс - один из самых известных, современных английских писателей, мастер прозы, чьи произведения переведены на многие языки. Устойчив интерес к Барнсу в России, на русском языке можно прочитать все основные тексты британского прозаика. Устойчив интерес Барнса к России: «русские темы» обсуждаются на страницах его рассказов и романов, иногда становясь сюжетообразующим материалом, как в рассказе «The Revival» (сборник «The Lemon Table», 2004).
2) Системный подход к творчеству художника слова возможен лишь тогда, когда сформировался его мир, проявившийся в разных текстах. Дж. Барнс пришел в литературу на рубеже 70-80-х годов XX века. Он известен как автор романов, рассказов, многочисленных эссе на протяжении тридцати лет. Это позволяет рассмотреть его творчество как достаточно устойчивую систему, как состоявшуюся и -утвердившуюся художественную модель мира, как целостный литературоведческий объект.
3) Дискуссия о постмодернистской словесности, о ее аксиологических
контекстах и предполагаемых задачах продолжает интересовать
литературоведов. Достаточно часто в широких пределах постмодернизма
рассматривается творчество Дж. Барнса, особенно часто исследователи
обращаются к роману «А History of the Worid in 10 V2 Chapters» (1989), называя
этот текст вершиной британского постмодерна. Целостное рассмотрение
творчества Барнса усложняет взгляд на идентификацию его произведений как
постмодернистских текстов. Стремление к устойчивым ценностям, к образам
личного счастья, к линейному сюжету, к портретным изображениям безусловно
нравственных героев показывают особый характер эволюции
постмодернистского письма, позволяют поставить проблему «постмодернизм и
3
классическая нравственность» не только в контексте деконструкции метарассказов, но и в контексте деконструкции самих постмодернистских установок.
4) Современные гуманитарные науки находятся в поисках новых, адекватных времени форм выражения антропоцентристских установок. Проблема героя не потеряла актуальности в связи с кризисом ИДЄОЛОГИЧЄСКРІХ систем, особо внимательно следивших за становлением образа «идеального человека». Творчество Дж. Барнса принципиально антропоцентрично. Английского писателя интересуют такие художественные и одновременно нравственные проблемы, как «любовь», «дружба», «счастье», «семейная жизнь», «старение». Можно сказать, что каждая из этих проблем стремится создать свой сюжет (например, «сюжет старения» определяет художественный мир в сборнике «The Lemon Table»), стать особым нравственным пространством в пределах рассказа или романа.
5) Ускорившееся время информационной цивилизации ставит вопрос о сохранении образов и сюжетов прошлого. Речь не о «техническом» спасении информации от забвения (в этом деле нет нерешаемых задач), а о новых методах и стилях внутренней, психологической адаптации уходящих эпох и проблем с ними связанных. Одна из ключевых проблем творчества Дж. Барнса - проблема памяти. По-разному она решается в «Flaubert’s Parrot» (1984), в «А History of the World in 10 1Л Chapters», в романах «England, England» (1998) и «Arthur & George» (2005). Но во всех указанных текстах память предстает творческой силой, а сами тексты могут быть оценены как литературные методы воссоздания прошлого, причем это воссоздание носит не игровой, а нравственный характер.
Новизна исследования. 1) Впервые в российском литературоведении творчество Дж. Барнса рассматривается как художественная система, отличающаяся устойчивыми признаками и позволяющая ставить вопрос об эволюции прозы одного из самых читаемых англоязычных писателей современности. 2) В пределах системного подхода изучения творчества Дж. Барнса, предполагающего рассмотрение всех основных художественных произведений, предложена модель выделения и всестороннего анализа ключевого текста («А History of the World in 10 Vz Chapters»), который сначала представляет основные тенденции авторского мировоззрения Барнса, а затем (уже в рамках общего контекста) приводит к уточнению и усложнению представлений о художественном мире английского писателя. 3) Особое внимание обращено на проблему «нравственной философии» Дж. Барнса. Это не только авторская позиция (внутритекстовая реальность присутствия писателя), но и особая дидактика, которая остается литературным явлением, но и претендует на своеобразный «выход» из текста, на статус своеобразного нравственного поучения, которое присутствует и во внешне фрагментарном романс «А History of the World in 10 V2 Chapters», и во внешне классическом романе «Arthur & George». 4) Творчество Дж. Барнса изучается не как отдельное, изолированное явление, а в литературном контексте — учитывается, как современная проза, позволяющая улучшить понимание барнсовской художественной модели мира, так и классические произведения (например, «Декамерон» Боккаччо или «Божественная Комедия» Данте), способные выявить жанровые истоки тех или иных текстов Дж. Барнса.
Объектом исследований стали художественные тексты Дж. Бариса (романы и рассказы) от романа «Metroland», изданного в 1980 году, до романа «Arthur & George», вышедшего в свет более двух лет назад. Особое внимание уделено роману «А History of the World in 10 lA Chapters» как центральному произведению, наиболее объемно и бескомпромиссно выражающему авторскую философию.
Предмет исследования - общие, системные характеристики творчества Дж. Барнса, позволяющие оценить основные художественные концепции английского писателя и научно описать модель мира, формирующуюся в его рассказах и романах. Проблемы жанра, героя и нравственной философии автора - частные формы выражения исследуемой нами художественной картины мира, созданной Дж. Барнсом за четверть века.
Цель исследования - целостное изучение художественной прозы Дж. Барнса: 1) как жанровой системы, обладающей относительной устойчивостью; 2) как сюжетного пространства, в котором решается проблема героя; 3) как нравственной философии, позволяющей говорить не только об авторской позиции английского писателя, но и об особом характере дидактического обращения к читателю.
Основные задачи:
- анализ сюжетного своеобразия прозы Дж. Барнса с выявлением доминантных форм - мотивов, определяющих концепцию авторского сюжетного пространства;
- рассмотрение жанровых характеристик прозы Дж. Барнса с преимущественным вниманием к двум основным формам, избираемым английским писателем: а) к сочетанию разных новелл, объединенных общей концепцией («А History of the World in 10 V2 Chapters», «Cross Channel» (1996), «The Lemon Table»); б) к целостным жизнеописаниям («Flaubert’s Parrot», «Talking it over» (1991), «Arthur & George»);
- изучение художественной концепции «жизнь», которая в творчестве Дж. Барнса является не только существенной частью нравственной философии, но и предстает сюжетообразующим фактором;
- обращение к художественной концепции личности в прозе Дж. Барнса, решение проблемы героя, стремящегося к свободе и счастью и отталкивающегося от ценностей, которые представляются ему абстрактными;
- отдельное рассмотрение авторского отношения к религии, которое оформляется в сложных контактах повествователей, героев и самого писателя;
- отдельное рассмотрение авторского отношения к проблеме любви, которая в прозе Дж. Барнса достаточно часто создает собственное сюжетное пространство;
- анализ теоретической рефлексии в рассказах и романах Дж. Барнса, определение концепции литературы и искусства, создаваемой в художественных произведениях;
- целостный анализ романа «А History of the World in 10 Vz Chapters» как ключевого текста, представляющего авторские взгляды на сюжетно-жанровые параметры произведения, на проблему героя и особенности нравственного воздействия на читателя;
- обращение к проблеме «Дж. Барнс и постмодернизм», уточнение места писателя в контексте конфликтного взаимодействия традиции и деконструкции.
Методология исследования. 1) Филологическая герменевтика, позволяющая сконцентрироваться на тскстс рассказов и романов, провести акцентированный анализ избранных уровней произведений и выявить доминантные смыслы художественного мира Дж. Барнса. 2) Системный анализ прозы Дж. Барнса, предполагающий сравнительно-сопоставительный подход к его произведениям, на основании которого делаеіся вывод об относительно устойчивых повествовательных моделях, определяющих творчество английского писателя. 3) Философско-публицистические традиции литературоведения, позволяющие представить творчество Дж. Барпса как систему определенных нравственных позиций, предполагающих те или иные рецептивные реакции читателя.
Научно-практическая значимость исследования. Результаты диссертационного исследования могут быть использованы в вузовских курсах, посвященных истории английской литературы и современной зарубежной литературы как системы повествовательных и нравственно-философских принципов. Определенную пользу работа может оказать тем, кто занимается проблемами постмодернистской эстетики в ее кризисном стремлении преодолеть исключительно экспериментальный, игровой характер искусства последних десятилетий.
Апробация исследования. Основные результаты диссертации отражены в пяти публикациях автора, докладывались на следующих научных конференциях: XV Международная конференция студентов, аспирантов и молодых ученых «Ломоносов» (Москва, МГУ имени М. В. Ломоносова, апрель 2008), VII Международная нучная конференция «Русское литературоведение на современном этапе» (Москва, МГТУ им. М. А. Шолохова, апрель 2008), а также на аспирантском семинаре, проводимом кафедрой зарубежной литературы КубГУ (2006-2008). Отдельные положения исследования были апробированы в лекциях и семинарах по лингвистическому анализу художественного текста в рамках курса иностранного языка (Кубанский социально-экономический институт и Колледж права, экономики и управления (Краснодар, 2006-2007)). Выводы диссертации были использованы при написании статей для on-line энциклопедии «Википедия» о творчестве Джулиана Барнса.
Структура исследования. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и библиоірафического списка, включающего 159 наименований, в том числе 47 на английском языке. Общий объем диссертационного текста - 181 страница.
Основные положения, выносимые на защиту
1. Жанровая философия в прозе Дж. Барнса определяется взаимодействием двух стремлений - к фрагментарности (сборники новелл, «фрагментарные» романы («Flaubert’s Parrot», «А History of the World in 10 ‘/2 Chapters») и целостности (модель жизнеописания в романах («Staring at the Sun» (1986), «England, England», «Arthur & George»). Хаотичность жанровой структуры прозы Дж. Барнса не стоит преувеличивать. Даже в романе «Flaubert’s Parrot» (соединение
фрагментов, актуализирующих разные точки зрения) проявляется авторский план воссоздать целостную биографию и вместе с тем предложить новый тип биографического повествования.
2. Нарративная структура прозы Дж. Барнса отличается ослабленностью фабульного действия, смягчением внешних конфликтов, недопущением слишком эффектных сюжетных ходов. Вместе с тем отмечается усиление авторского присутствия: часто на первом плане оказывается субъект философ ско-публицистической речи, который способен создать текст, отличающийся выраженными чертами эссеистического стиля.
3. Особым статусом в художественном мире Дж. Барнса
наделена концепция «жизни», которая оказывается не только
нравственно-философским, но и сюжетообразующим фактором. Жизнь в текстах Барнса есть преодоление абсурда и бунта - несостоятельных, слишком внешних идей. Часто появляется вопрос о счастье, о
возможности его обретения в мире. Жизнь - не пассивное пространство, а определенная сила, которая становится событием лишь тогда, когда герой становится на путь личного осознания существования, сіремится постичь бытийные начала - даже в контексте быта.
4. Герои Дне. Барнса существуют в мире, в котором нет объективно-героического, заранее заданного смысла. Здесь возможны два типа движения, которые можно условно назвать «вертикальным» и «горизонтальным». Отношения между ними достаточно сложны. Задачей героев Барнса становится сохранение душевной трезвости, свободы от слишком «вертикальных» (религиозных, например) идей, но при этом необходимо в «горизонтальном» (например, личном, семейном) существовании обрести свою высоту. Обретение смысла - одна из важных задач, сюжетно решаемых в произведениях английского писателя.
5. Одна из основ нравственной философии автора - в противостоянии комплексу мыслей, слов и дел, который есть смысл назвать «тоталитарным сюжетом». Таким сюжетом, препятствующим становлению индивидуальности героя, может оказаться «история» («А History of the World in 10 Vi Chapters»), суд критиков («Flaubert’s Parrot»), империя-симулякр Джека Питмена («England, England»), юридическая система, способная приговорить невиновного («Arthur & George»).
6. Нравственная философия Дж. Барнса - взаимодействие двух тематических блоков: «философии религии» и «философии любви». «Религия» - область внешнего начала, подчиняющего догматическим принципам. «Любовь» - область личных чувств, мир потенциального счастья. Но в текстах Барнса можно увидеть PI усложнение проблемы: «религию» (в образе духовного самоопределения Марты или Артура) нельзя назвать простым объектом отрицания, а в образе любви появляются мотивы двусмысленной сложности и определенного несовершенства.

Список литературы

Выводы
1. Рассматривая нравственную философию Дж. Барнса как цельное явление, есть смысл обратиться к двум тематическим блокам - «философия религии» и «философии любви». На первом уровне решения проблемы, можно предположить, что «религия» - то, от чего отталкивается автор в поисках свободы, а «любовь» - то, к чему он стремится в поисках счастья и полноты жизни. Но на втором уровне проблема усложняется: «религию» нельзя назвать однозначным объектом отрицания, в образе «любви» появляется сложность и мотивы определенного несовершенства.
2. В творчестве Дж. Барнса нет популярной в современной литературе «игры в религию», как нет и структурно обоснованной, системной (как, например, у Дж. Фаулза) ее критики. Здесь и преодоление религии, и нечто более сложное. В целом одной из основ
нравственного мира является спокойный атеизм, практически исключающий богоборчество.
3. Мир у Дж. Барнса не лишен нравственного начала. Бога нет, высшего судьи здесь не знают, иногда абсурд близок, но счастье все-таки возможно. Путь многих героев определяет стремление героев определиться в мире, в котором смерть - неизбежность. Например, Грегори, герой романа «Глядя на солнце», не приближается к религиозному сознанию, но Бог предстает перед ним как «абсолютный вопрос». Но исчерпывающий ответ на этот вопрос в рамках религиозного сознания невозможен.
4. Особенно важен для нравственной позиции писателя образы Марты Кокрейн из романа «Англия, Англия». Здесь читатель видит компромиссный путь: определенная религия, конечно, не возникает, но появляется особый тіш душевного состояния, сближающий с традицией. Но традиция - не в заученной молитве, а в исходе им искусственного мира ради обретения внутреннего покоя, согласия с собой, невозможного в «империи Питмена».
5. Дж. Барнс противостоит любой культуре, если она тяготеет к категорическому, тоталитарному пониманию жизни. Когда требуется верить в «реальность ада», в вечность наказания, английский писатель отказывается от любого сближения с религией. Но он в состоянии приблизиться к религиозному мышлению (без согласия с ним!), когда в центре оказывается образ живой души.
6. Религия, считает Дж. Барнс, должна потерять конфессиональную определенность, сдавливающую человека определенными ритуалами и обязательствами. Образ Артура («Артур и Джордж») показывает, что для Дж. Барнса возможен так называемый «спиритизм» - вера Дойля на основе рационализма, своеобразный компромисс между христианством и атеизмом. Спиритизм трактуется как общая духовность, как возмолсность мечты о бессмертии.
7. Любовь в восприятии Дж. Барнса - сила взросления и освобождения, самый яркий синоним счастья. Любовь может быть и синонимом нормальности, противопоставленной разнообразным комплексам и причудам героям, а также возможной пустоте. В любви больше надежности и правды, чем в религии, но это не значит, что любовь лишена внутренней проблемності!.
8. Размышления, диалоги о любви доставляют писателю радость, о чем свидетельствуют романы «Как все было» и «Любовь и так далее». Во внешнем замедлении сюжета - подлинное раскрытие нравственной философии, стремление продлить момент любви (даже если речь вдет о кризисе чувства).
9. В последние годы художественная концепция любви в творчестве Дж. Барнса определяется двумя текстами - сборником «Лимонный стол» и романом «Артур и Джордж». В ключевых рассказах «Лимонного стола» любовь в контексте не только утрат и взаимных ошибок, но враждебного мира, который имеег шансы уничтожить любовь. Артур - пример по-своему рациональной любви, которая способна совместить долг со счастьем. В этом сочетании «минорной» концепции» сборішка и «мажорной» концепции романа стоит видеть сложность авторской позиции, взгляда на любовь, преодолевающего рационализацию.
Художественный мир Джулиана Барнса, который мы стремились рассмотреть в диссертации как относительно устойчивую систему, нельзя назвать слишком эффектным, вызывающим особые эмоции у читателя, склонного к чтению массовой литературы. Джулиан Барнс далек от поэтики триллера, от поэтики фантастики или альтернативной истории, столь популярной в последние годы. Неторопливость, пластичность повествования английский писатель ценит значительно больше, чем специальный динамизм действия, сближающий роман с поэтикой киноискусства. Во многих произведениях Барнса наблюдается ослабленность фабульного действия. То, что молено назвать «происшествием», «яркой драмой» или «трагедией», редко появляется в его текстах. Не слишком выражены внешние конфликты, определяющие столкновения героев. Надо сказать, что столкновений, претендующих на статус «эпических, у Барнса мало. Внешнее действие ослаблено, но, с другой стороны, динамичной и тщательно проработанной оказывается речевая сфера текста. Барнса интересуют и внешние диалоги, и внутренние монологи - упорная работа сознания человека, пытающегося найти свое место в мире. Каждое событие скорее обсуждается, чем совершается в тексте. Часто сюжетообразугощим оказывается авторское стремлеіше воссоздать биографию героя, показать путь его становления, причем это становление отличается неторопливым, постепенным характером.
Можно говорить о двух типах сюжетного движения в прозе Джулиана Барнса - центробежном и центростремительном. Первый тип - в романах «Попугай Флобера» и «История мира в 10 Уг главах» (наверное, самых популярных текстах Барнса), в сборниках рассказов «По ту сторону Ла-Манша» и «Лимонный стол». Второй тип — в романах «Метроленд», «Как все было»,
«Любовь и так далее», «Англия, Англия», «Артур и Джордж». Центробежный сюжет отличается принципиальным отсутствием целостности, стремлением представить текст как систему фрагментов. Такой же предстает жизнь человека, изображенная в текстах с центробежным сюжетом. Центростремительный сюжет может быть выражен и осмыслен в пересказе, его отличает тенденция к изображению состоявшейся судьбы, конкретной биографии. Жизнь Флобера («Попугай Флобера») - своеобразная мозаика, сцепление «апокрифов» (определение Барнса). Жизнь Марты Кокрейн («Англия, Англия»), героев «Метроленда», «Глядя на солнце», «Как все было», «Любовь и так далее», «Артура и Джорджа» отличается большей ясностью, а главное, желанием автора показать движение судьбы, появление цели, особенно заметной в судьбе Марты и Артура Конан Дойля. С.Леманн-Хаупт, рассматривая роман «Глядя на солнце», указывает, что жизнь главной героини прослеживается автором «от восхода солнца до его захода» (138).
Джз^лиан Барнс - не идеолог, не концептуалист, находящийся под властью той или иной идейной программы. В его произведениях неизменно востребованным образом оказывается «жизнь» как самая серьезная и безусловная ценность. На первый взгляд, в этом неї ничего особенного. Но эго только на первый взгляд. В XX веке мировая литература (и модернизм, и постмодернизм) часто приближалась к мысли о том, что есть ценности, значительно превышающие значение простой реальности, - та или иная идея, игра, или экзистенциальный бунт, выражающий категорическое несогласие с бытием, устремленным к энтропии и смерти. Бунта у Барнса нет, даже в «Истории мира в 10 1А главах» ощущение многообразной жизни и личного счастья противостоит «истории» как самому очевидному способу превращения «жизни» в некий «знак», который может подчинить существование человека тому или иному фантому. Жизнь становится событием, когда герой начинает осознавать ее личностно, пропуская через свою душу. Герой, независимо от интеллектуального уровня, должен обнаружить в жизни философский уровень, начать мыслить о бытии, о смерти как о глубоко личных событиях, как о вопросах, на которые нельзя дать «прочитанные», «заученные» ответы. И барнсовская ирония, и недоверие к метарассказам, и скептицизм по отношению к религии не препятствуют «жизни» состояться в прозе Барнса как чрезвычайно важной проблеме, носящей сюжетообразующий характер. Конечно, жизнь очень ненадежна, но это совсем не значит, что она плоха. Еще раз подчеркнем: идеи абсурда, идейного бунта у Барнса нет. На наш взгляд, в «Истории мира в 10 Vz главах» речь идет о бунте против отвлеченной схоластики, против упрощающей мифологии и истории, но не против самой жизни. Логика Барнса может быть выражена следующим образом: «Теологическая модель мира отсутствует, смерть - реальность, есть и перспективы абсурда, но абсурд преодолим по одной главной причине: счастье все-таки возможно. Счастье - не в абстракциях, а в обретении личной гармонии, спокойствия pi уверенности в самом себе».
Не бытие вызывает авторское несогласие, а особый комплекс мыслей, слов и дел, который может быть назван «тоталитарным сюжетом». В «Метроленде» герой рискует остаться под властью инфантильных установок, с верой в условный «протест» как особый стиль иллюзорной мужественности. Преодолев комплекс наивного бунтарства, Крис находит спокойное счастье, чего не скажешь о его друге, замкнувшемся в недалекой философии протеста. В романе «Глядя на солнце» Джин вполне могла не выбраться из той навязчивой колеи, в которую сложилась ее жизнь, далекая от счастья. Но героиня, не побоявшись остаться одна с сыном, без мужа, победила «тоталитаризм» привычки, затягивающей обыденности. Трудно сказать, обрела ли она счастье, но жизнь ее стала свободнее и интереснее. «Попугай Флобера» самой формой фрагментарного романа показывает стремление автора к неуловимости и нерациональности. В этом произведении олицетворением тоталитаризма предстают литературные критики - враги Флобера, у которого они ищут ошибки, несоответствия правде жизни и самые разные отступления от нравственных норм. Критик в этом романе - человек, лишенный творческого начала, но жаждущий одного события - суда, который поставил бы критика- судью выше подсудимого писателя. В дилогии о сложных отношения Оливера, Джил и Стюарта («Как все было», «Любовь и так далее») каждый герой по- своему несчастен, но каждый герой и по-своему свободен. Но в этих двух романах Барнса настолько интересует стихия любви и семьи, что он не слишком много времени уделяет моментам преодоления тех или иных отвлеченных принципов. В романе «Дикобраз» время и пространство произведения тесно связаны с тоталитарной политической системой, которая губит людей, защищавших ее, и пропитывает жизнь ощущением обреченности и неисправимости. В романе «Англия, Англия» тоталитарная идея выражена в проекте Джека Питмсна. Этот слишком свободный бизнесмен показывает, насколько опасным и жестоким может быть время неограниченной свободы, когда все превращается в симулякры, в «живой музей», абсолютно лишенный жизни. Утопия Питмена - реализованная необязательность традиции, веры, любви, всех святых чувств. Но в этом романе именно в игровой необязательности, за которой скрывается финансовый интерес, находит Барнс симптомы нового тоталитаризма. В «Артуре и Джордже» Джорджу предстояло преодолеть слишком религиозное воспитание, и ему это удалось - без пафоса и бунта. Артур ведет борьбу с неподвижной судейской машиной, олицетворяющей в романе бездушное начало суда - не только английской юридической сферы, но суда — как принципа отношения к действительности, метода оценки человека. В «Истории мира в 10 !/г главах» антитоталитарные мотивы наиболее сильны. Барнсовский Ной делит живые существа на чистых и нечистых, решая, кого спасать, а кого нет. Ною подражают (сами того не зная) террористы, захватившие корабль и ставшие злыми «богами» для пассажиров.
Внутренние схемы, рационализирующие сознание, приводят «смешных» героев па гору Арарат, преподносят образ рая, который скоро надоест. Мир в этом романе предстает как некая пустота, вопросительно обращенная к человеку. Пустоту можно заполнить «историей» - фабуляцией, сжимающей время, упрощающей лица, сохраняющей идеи, а не живую реальность. История догматична и бесчеловечна. Она, безжалостно жертвующая миллионами ради той или гагой прямой линии, представляется Барнсу самым тяжким насилием над человеком. Поэтому в «Истории мира в 10 Уг главах» мир-пустота заполняется любовью - не к человечеству, а к самому близкому человеку.
Но даже «История мира...», самый постмодернистский роман Джулиана Бариса, показывает, что деконструкцией, корректирующей иронией и критикой метарассказов постмодернистское повествование не ограничивается. Любовь может не стать основой покоя и счастья, но в любом случае она и есть то «настоящее» ради чего стоит жить. Для сообщения этой основополагающей для себя мысли Барнсу необходимо прервать фабульное повествование и создать «Интермедию» - кульминацию философско-публицистической речи в «Истории мира в 10 Уг главах». Человек — под страхом пустоты, под угрозой неизбежной смерчи, обязательного уничтожения. Альтернативой уничтожению не может стать всемирная история. История, по Барнсу, слишком формальна, слишком риторична. Барнсовского повествователя не может утешить мысль о вечности каких-то общих начал, ие относящихся к живому человеку. История касается человечества как собирательного целого. Человека касается лишь любовь.
Говорить о дидактических задачах художественного произведения в эпоху постмодернизма непросто, ведь критика и деконструкция метарассказов, столь популярная в постмодернистском искусстве, предполагает определенный кризис доверия, возможно, и кризис веры, который должен вывести текст из обязательного нравственного контекста. «Роман - это не жизнь», - такая мысль часто появляется на страницах произведений Джулиана Барнса. Но это не значит, что английский писатель не решает никаких дидактических задач. Но это не только деконструкция тех или иных типов веры, способных подчинить человека ложным целям. Скорее, это попытка освобождения от фантомов, которая предусматривает сохранение таких классических ценностей, как любовь, семья, уважение к традициям, в том числе, традициям литературным.
Дидактична, по Барнсу, сама литература - как тип творческого отношения к миру, исключающего доверие к «истории». Есть несовершенство писателя, есть и необязательность чтения. К этой мысли можно прийти, анализируя сюжеты произведений Барнса. Они не говорят об «истории», которая должна стать общезначимой. Литература - допустимое несовершенство, в этом ее - свобода. Литература не претендует на особую роль, она не является учением об изменении жизни, о борьбе со смертью. Литература не связана с идеологией, она отстраняется от политики, не желает обслуживать интсрссы тех или иных партий. Литература перестает быть стройным метасюжетом, не претендует на роль мифа, который сумел бы объяснить, как устроен наш мир и почему он именно так устроен. Литература — область художественного знания, которая согласна со своим скромным местом. Но раз текст остается текстом, признающим свою относительность и даже необязательность, то никто не должен указывать писателю, как ему поступать с сюжетом и героями, какие речи ему произносить от, лица разных повествовательных инстанций. Подлинной литературой, по Барнсу, является произведение, стремящееся воссоздать жизнь в ее единичных проявлениях, в неповторимых мыслях и чувствах, не подлежащих копированию.
1. Абрамов С. Р. Интертекстуальность как конституирующий признак и условие сосуществования семиотических систем / С. Р. Абрамов // Интертекстуальные связи в художественном тексте. - СПб., 1993. - 227 с.
2. Аверинцев С. С. Древнееврейская литература / С. С.
Аверинцев // История всемирной литературы. Т.1. - М., 1983. - 697 с.
3. Аверинцев С. С. Жанр как абстракция и реальность:
диалектика замкнутости и разомкнутости / С.С. Аверинцев // Риторика и
истоки европейской литературной традиции. - М., 1996. - 207 с.
4. Аверинцев С. С. Истоки и развитие раннехристианской
литературы / С. С. Аверинцев // История всемирной литературы. Т.1. - М., 1983.-326 с.
5. Автономова Н. С. Рассудок, разум, рациональность / Н. С. Автономова // Рассудок, разум, рациональность. - М., 1980. - 98 с.
6. Андреев JI. Н. Художественный синтез и постмодернизм // Вопросы литературы, 2001, № 1;
http://magazines .russ .ru/voplit/2001/1/andr.html
7. Античность и Библия в литературном процессе XX века:
Коллективная монография / Татаринова JI.H., Гончаров Ю.В., Чумаков
С.Н., Татаринов А.В. - Краснодар, 2001. - 314 с.
8. Арнольд И. В., Иванова Г. М. Мастерство. Поэтика. Поиск / И. В. Арнольд // Мастерство. Поэтика. Поиск. - Новгород., 1991. - 226 с.
9. Арнольд И. В. Читательское восприятие интертекстуальности
и герменевтика / И. В. Арнольд // Читательское восприятие
интеретекстуальности и герменевтика. - СПб., 1993. - 178 с.
10. Барнс Дж. Англия, Англия: роман: пер. с англ. С. Силаковой / Дж. Барнс // Англия, Англия. - М.: ACT, 2002. - 256 с.