Социокультурная проблематика французской \"Россики\" последней трети XVIII века

Краткое описание

Введение ... 3-20

Обзор источников ... 20-42

Глава I. Формирование представлений о России во Франции . 43-73

1.1. Политические, экономические и культурные

связи России и Франции до и в течение XVIII века . 43-49

1.2. Сочинения европейской и французской «Россики», появившиеся до последней трети XVIII века . . 49-55

1.3. Идеология Просвещения и ее определяющее

влияние на отношение к России во Франции XVIII в. 56-64

1.4. Сочинения по истории России Н.-Г. Леклерка и

П.-Ш. Левека . . . . . . . 64-73

Глава II. Российское государство и общество ... 74-131

2.1. Государственный строй ... 74-103

2.2. Крепостное право ... 103-114

2.3. Религия и церковь ... 114-131

Глава III. Прошлое, настоящее и будущее России . . . 132-180

3.1. Русский национальный характер ... 132-154

3.2. Цивилизационная принадлежность России . . 155-162

3.3. Футурология... 162-180

Глава IV. Французская «Россика» XVIII в. в контексте русской

общественной мысли XIX в. и современной культурологии . 181-210

Заключение... 211-215

Примечания . . . . . . . . . 216-224

Библиография ... 225-233
Введение

3 ВВЕДЕНИЕ

Развитие в последние десятилетия междисплицинарной науки культурологии, вобравшей в себя проблематику различных направлений гуманитарного знания, повлекло за собой появление исследований, посвященных изучению как отдельных культур, так и их совокупности и «включенности» в общемировой исторический и культурный процесс. В России разработка культурологических проблем в рамках новой научной дисциплины началась позднее, чем на Западе, однако, русская общественная мысль XIX-XX вв. внесла весомый вклад в философские, исторические, искусствоведческие и литературоведческие исследования, которые позднее заложили основу для возникновения культурологии как отдельной дисциплины.

Сегодня особое развитие получили направления культурологии, тесным образом связанные с психологией, социологией и политологией. В центр внимания поставлена разработка таких проблем, как этноцентризм, противопоставление «свой — чужой», влияние автостереотипов на гетеростереотипы, причины возникновения определенной «картины мира» в сознании отдельных народов, национальный характер и т.п. Изучение этих и многих других вопросов заставляет ученых расширять свою научную базу и искать новые источники и подходы.

Полномасштабное исследование любой культуры и цивилизации подразумевает под собой привлечение различных групп источников и подходов — от летописей до социологических опросов - и использование мирового научного опыта для решения задач. Еще в советское время ученые пришли к выводу, который сегодня не вызывает уже никаких сомнений, что русскую культуру необходимо изучать в контексте, а не в отрыве от европейской и, шире, - мировой.1 В условиях межкультурных и межрегиональных взаимодействий и интеграции также нельзя ограничиваться односторонним исследованием «западного» или «русского» миров без привлечения источников «противоположной» стороны. Именно

4

сочетание отечественных и «иностранных» материалов о России помогает сформировать не однобокий, а панорамный взгляд на собственную страну, обогатить ее изучение как новыми фактами, так и аналитикой.

Одним из ценнейших исторических и культурологических пластов, позволяющих «взглянуть» на Россию со стороны и глубже понять ее сущность, являются сочинения европейской «Россики» - воспоминания, путевые заметки и исследования, написанные европейцами XV-XX вв. и посвященные России, ее истории и культуре. Эти иностранные сочинения начали привлекаться учеными-историками еще в XIX в. для изучения России не только уже «испытанными» способами, но и с точки зрения обогащения источниковедческой базы и стремления дополнить традиционные подходы к исследованию истории России. Кроме того, путешественники-очевидцы различных периодов, сами того не подозревая, создали не только бесценный исторический материал, но и систему стереотипов восприятия и оценок России, впоследствии ставшую важной гносеологической установкой в процессе описания России иностранцами. Европейцы, приезжающие в Россию, уже имели определенные представления и стереотипные установки о ней и поэтому следовали в своих наблюдениях за этими моделями, которые сформировались в их сознании до личного столкновения с русской действительностью. В результате они искали подтверждения своим представлениям, и одни темы и явления привлекали их особое внимание, а другие оставались ими незамеченными. Поэтому когда они сами писали о России, то тем самым предоставляли как своим современникам, так и последователям готовую базу уже для их восприятия России и русских. Стереотипные модели «обрастали» уже личными впечатлениями, которые либо опровергали их начальные представления, либо подтверждали. Последнее встречается, как правило, гораздо чаще, поскольку основным свойством стереотипа является его высокая резистентность и низкая изменяемость под влиянием поступающей информации. Таким образом, европейская «Россика» на протяжении уже нескольких веков предлагает

5

определенный круг тем, их изложение и интерпретацию, которые являются базисом для восприятия и современной России на Западе, что делает эти источники чрезвычайно полезными для постановки и решения некоторых культурологических проблем.

Следовательно, изучение системы восприятия России и русских иностранцами прошлого необходимо и сегодня: недостаточно исследовать и отчасти понять то или иное устойчивое представление в его современном «звучании». Важно проследить его истоки и причины его укоренения в сознании другого народа на протяжении нескольких периодов истории взаимоотношений стран. Ведь совокупность стереотипов влияет на создание «национальной картины» в сознании одного народа по отношению к другому и на межнациональное восприятие, которое проявляется в конкретных ситуациях, в личном общении и даже в политической сфере.

Те актуальные культурологические проблемы русской цивилизации, истории и культуры, которые представлены в записках иностранцев («Россике»), мы объединили под названием «социокультурная проблематика». Содержание европейской «Россики» можно условно разделить на два информационных пласта: конкретно-исторический и социокультурный. Конкретно-исторический включает в себя разного рода бытовые описания и темы: города, дороги, климат, стоимость товаров, привычки и обычаи народа (чем питались, как молились, что читали и пр.) и другие сведения, позволяющие составить картину ежедневной жизни народа и общества. Социокультурная проблематика содержит в себе уже не конкретное бытописание, а отвлеченные, обобщенные рассуждения авторов о сути русской цивилизации и общества.

Несмотря на тот безусловный интерес, который представляет этот анализ России иностранцами для ученых различных направлений научного знания, он крайне редко привлекается в исследованиях по истории, культуре и философии России, чему есть несколько объяснений. До 1917 г. записки иностранцев о России были известны как ведущим историкам, так и

6

широкому кругу просвещенных читателей, которые использовали их как пособие по истории собственной страны, нередко «отретушированной» русским правительством. Но при этом как историков, так и общественность интересовали больше конкретные исторические события и бытовые подробности жизни русского общества прошлых эпох: рассуждениям о сути России уделялось мало внимания, поскольку они считались неинтересными и предвзятыми. Эта «предвзятость», а вернее, критичность высказываний иностранцев о России является второй причиной, почему эти источники не получают должного признания и сегодня.

Ситуация с подробным изучением сочинений иностранцев о России XVIII в. осложняется еще и тем, что этот период характеризуется обилием отечественных источников, что незаслуженно ограничило необходимость в использовании европейской «Россики». Если исследователи истории России XV-XVII в. с готовностью привлекают любой источник, касающийся этого периода, поскольку собственно русскоязычных материалов недостаточно, то XVIII в. позволяет во многом игнорировать иностранные источники. Поэтому этот пласт историко-мемуарной литературы относительно плохо изучен.

Современные историки часто не доверяют сообщениям иностранцев и не считают целесообразным привлекать их в качестве источников по истории России. По сравнению с советским периодом сейчас увеличивается степень их востребованности наукой, однако, рассуждения европейцев о русской цивилизации, их социокультурная проблематика по-прежнему остаются малоисследованными и малоизвестными. А именно этот аспект является первым опытом культурологического анализа России, в значительной степени повлиявшим на становление русской общественной мысли и философии XIX-XX вв., что будет нами рассмотрено в отдельной главе. Изучение социокультурного аспекта сочинений иностранцев о России очень важно для понимания «Россики», русской философии и причин современного восприятия России и русских на Западе.

7

Французская «Россика» второй половины XVIII в. составляет неотъемлемую часть европейской «Россики», - именно с этого времени значительно увеличивается количество приезжающих в Россию французов и их сочинений. Это связано с постепенно возрастающим в течение всего XVIII в. интересом к России во Франции и установлением более тесных и постоянных по сравнению с другими периодами связей между странами. Особенно богатый материал предоставляет последняя треть XVIII в., когда сложились традиции написания сочинений о России, имевшие до этого не слишком оформленный характер в отличие, например, от уже созданного основательного корпуса английской и немецкой «Россики». Французские сочинения о России XVIII в., начиная с Ж. Шапп д'Отроша, заняли со временем важное место в ряду таких основополагающих сочинений о России, как записки С. Герберштейна, Дж. Флетчера, А. Олеария. Кроме того, французская «Россика» XVIII в., мало известная даже специалистам, стала не только «пособием» по узнаванию России во Франции того времени, но и основой для более поздних сочинений, которые знакомы даже широкому кругу читателей (например, для знаменитой книги А. Кюстина «Россия в 1839 г.»).

Целью данной работы является анализ социокультурных аспектов восприятия России в четырех сочинениях французской «Россики» последней трети XVIII в., написанных Ж. Шапп д'Отрошем, Л.-Ф. Сепором, Ш. Массоном и А. Фортиа де Пилем после их личного пребывания в России. Социокультурная проблематика включает в себя анализ государственного устройства, цивилизационной принадлежности России в глазах французов, религии и церкви, русского национального характера и футурологии (т.е. представлений авторов относительно будущего России).

Задачами предпринятого исследования являются: 1. Вычленение из четырех французских сочинений о России последней

трети XVIII в. - "Voyage en Siberie, fait par ordre du roi en 1761" (1768)

Ж. Шапп д'Отроша, "Voyage de deux fran^ais en Allemagne, Danemarck,

Suede, Russie et Pologne, fait en 1790-1792" (1796) А. Фортиа де Пиля, "Memoires secrets sur la Russie" (1800) Ш. Массона и "Memoires ou souvenirs et anecdotes" (1825) Л.-Ф. Сепора — всей информации, имеющей отношение к социокультурной проблематике.

2. Анализ этой информации с позиций сравнения историко-культурной ситуации во Франции и России этого периода.

3. Выявление общего и особенного в восприятии авторов, соотношения их представлений с русской действительностью, путей и причин складывания авторских представлений о России.

4. Изучение влияния французской «Россики» на русскую общественно-политическую мысль XIX в. и современную культурологию. Актуальность исследования заключается в:

1. Привлечении новых текстов для более глубокого понимания русской истории и культуры.

2. Использовании ранее не проанализированного в целостности информационного пласта французской «Россики» последней трети XVIII в.

3. Привлечении сочинений, которые были одним из первых опытов культурологического анализа России и которые позднее, в XIX в. привели к дискуссиям о сущности русского мира уже среди деятелей русской общественной мысли.

4. Привлечении нового материала для изучения спорных вопросов истории России (проблема существования «потемкинских деревень», уровня образованности русского дворянства, состояния русской армии и т.п.).

5. Изучении текстов, являющихся основоположниками иностранной традиции в освещении цивилизационных вопросов России, которая существует и сегодня.

6. Изучении сочинений, отчасти заложивших основу для современной культурологии через освещение общих для «Россики» и

9

культурологии тем (русский национальный характер, тип государственного устройства, воздействие климата и социальных отношений на их формирование, отношения государства и общества, религия как один из важных факторов национального мировоззрения и т.д.).

7. Изучении сочинений с точки зрения анализа механизмов восприятия одной культуры другой (имагология).

Научная новизна работы определяется:

1. Изучением полных текстов сочинений, а не их купированных переводов.

2. Изучением социокультурной проблематики сочинений, которая ранее не вычленялась и не изучалась.

3. Исследованием представлений французов о цивилизационной сущности России по ключевым социокультурным аспектам, которые не теряют своей актуальности до сих пор (например, цивилизационная принадлежность России, отношения церкви и государства, государства и общества, русский национальный характер, будущее России и др.).

4. Установлением степени достоверности наблюдений и выводов авторов при помощи многоуровневого сопоставительного анализа.

5. Определением причин возникновения таких представлений с историко-культурной точки зрения и в контексте современных культурологических концепций (менталитет, «картина мира», этноцентризм, антитеза «свой-чужой» и т.п.).

6. Установлением связи и определении степени влияния французской «Россики» последней трети XVIII в. на русскую философию и общественную мысль XIX-XX вв.

Методологической основой исследования является аналитический и сопоставительный подход к изучению представленных источников. В

10

данной работе мы исследуем материал источников, выделяя информацию по социокультурной проблематике. Анализ ведется с точки зрения исторических реалий, характерных для России и Франции того периода, проверяется фундаментальными исследованиями («Россия в эпоху Екатерины Великой» И. де Мадариаги и др.). Мнения изучаемых авторов также сравниваются с оценками России, сделанными французскими просветителями, французскими историками того времени, авторами сочинений французской «Россики» предшествующих периодов, авторами сочинений английской «Россики» XVIII в., а также русскими современниками (Г.С. Винский, Е.Р. Дашкова, А.Н. Радищев и др.). В нашем исследовании также использовались современные культурологические работы, в которых рассматриваются такие понятия и механизмы межкультурной коммуникации как менталитет, этноцентризм, противопоставление «своей» страны и «чужой», стереопизация сознания, зависимость этого процесса от различных факторов (например, от политической ситуации, автостереотипов и др.).

Выбор стран и хронологических рамок представляется обоснованным по нескольким причинам. Последняя треть XVIII в. стала переломным периодом в политической и интеллектуальной жизни России, где шел процесс европеизации дворянского сословия, нарастания социального неравенства, окончательного оформления самодержавно-крепостнической модели государства, и одновременно — росла популярность идей французских просветителей, и проявлялись противоречия между Европой и Россией, которые были очевидны для просвещенной русской элиты. Франция XVIII в. также пережила ряд сложных периодов экономического упадка, политических унижений, кризиса абсолютизма и пробуждения нового сословия (буржуазии) на фоне невиданного расцвета философии и культуры. К последней трети XVIII в. обе страны прошли большой путь интеллектуального, экономического и политического развития и стояли перед необходимостью решения ряда серьезных, но разных проблем, которые

11

каждая из них решила по-своему, что и предопределило их дальнейшее развитие.

В этой связи представляется важным установить, какими были представления французов о России этого периода в контексте ситуации на их родине, поскольку тогда особенно явно обозначилась пропасть между культурными, экономическими, а особенно политическими положениями двух государств. Екатерининский абсолютизм достиг своего полного расцвета именно тогда, когда французский абсолютизм и вся связанная с ним система ценностей клонились к закату. Францию раздирали экономические, политические и сословные разногласия, что в итоге привело к краху существующего иерархического общества; в России же, напротив, только за четыре года до Французской революции окончательно законодательно оформилось сословное общество в «Жалованных грамотах» 1785 г.

Кроме того, именно в правление Екатерины II активизировались русско-французские связи, которые в первую половину XVIII столетия не были столь интенсивными и регулярными. Отход от немецкого влияния, наметившийся в период царствования Елизаветы Петровны, в полной мере выкристаллизовался в екатерининскую эпоху. Приток французов, приезжающих в Россию с разными целями во вторую половину столетия, достиг своего пика, при этом несколько изменился и его состав. Трое из представленных в работе авторов принадлежат к «традиционным» группам иностранцев, посещавших Россию в разные периоды: Ж. Шапп д'Отрош — ученый, Л.-Ф. Сепор - дипломат, Ш. Массой — француз на русской службе. Но четвертый — А. Фортиа де Пиль — принадлежал к новой группе иностранцев, чье присутствие в России становилось все более ощутимым, -путешественников, туристов. Туристы как новая группа появились в России только в 60-х гг. XVIII в., в эпоху провозглашения политики просвещенного абсолютизма и возникшего интереса к «Семирамиде Севера». Россия стала входить в туристический маршрут т.н. «северного тура» наряду с Польшей, Швецией, Норвегией, Данией и другими странами севера Европы. До этого

12

Россию посещали лишь с профессиональными целями специалисты в различных областях (дипломаты, военные, негоцианты и т.п.). С появлением в России путешественников из Европы возник и интерес к русской цивилизации как таковой, а он в свою очередь привел к появлению во многом новых по содержанию записок о России. Такой охват разных групп «визитеров» России стал возможен только в екатерининское царствование, что позволяет составить более объемное впечатление об оценках России французами, прибывавшими в нее с разными целями и имевшими доступ к не всегда одинаковым источникам информации.

Обзор литературы

Несмотря на то, что заинтересованность историков европейской «Россикой» XVIII в. носила ограниченный характер в связи с достаточным количеством отечественных источников, до революции этими сочинениями все же пользовались видные историки и исследователи. Однако их подход носил, в основном, сугубо утилитарный характер: извлечение фактов и подтверждений своим гипотезам и восполнение «белых пятен» там, где отсутствовали отечественные источники или они носили фрагментарный характер.

Так, европейскую «Россику» изучал историк М.Ф. Шугуров, в частности, он был хорошо знаком с воспоминаниями Сепора. В 1866 г. в «Русском архиве» вышла его статья «О Записках графа Сепора и их значении», где автор доказывал ценность этого источника для исследования истории России, комментировал и дополнял некоторые изложенные Сепором события и анализировал вышедший в 1865 г. русский перевод «Мемуаров». В 1887 г. в том же журнале была опубликована другая работа историка «Граф Сепор и князь Потемкин», которая названа энциклопедическим словарем Брокгауза и Эфрона «одним из главных его трудов».2

В.О. Ключевский был хорошо знаком с «Секретными записками о России» Ш. Массона: ссылки на них неоднократно находим в его трудах,3 а

13

неизвестный переводчик первого тома «Записок», опубликованного в 1918 г., утверждает, что в разговоре с ним Ключевский высоко отзывался о них. Этим запрещенным трудом историк пользовался даже при подготовке своего курса для великого князя Георгия Александровича, младшего брата будущего царя Николая II. Историк почерпнул из сочинения Массона сведения о воспитании Александра I и его отношениях с Екатериной II и Павлом, Лагарпе, Н.И. Салтыкове, об уровне оплаты домашних учителей в частных домах.

Советская эпоха в значительной степени исключила иностранные источники по истории и культуре России из научного оборота, хотя многие исследователи знали о них и сделали свой вклад в их анализ и популяризацию. Неоднократные и очень успешные попытки в этом направлении делал академик М.П. Алексеев, чьи работы вошли в «золотой фонд» отечественной филологии и истории культуры. Иностранные источники по истории России были кратко проанализированы в первом советском учебнике по источниковедению М.Н. Тихомирова еще в крайне не благополучное для этого сталинское время.4 Однако представленный Тихомировым обзор крайне краток и, в основном, взят из дореволюционной «Русской истории» К.Н. Бестужева-Рюмина (СПб., 1872 г.).

В 1974 г. И.М. Элькиной была защищена кандидатская диссертация и написаны ряд статей, где предпринимался анализ сочинения Шапп д'Отроша и «Антидота» - ответа Екатерины II на него. Ценность данного исследования заключается в обращении ученого к такому роду источника именно в советское время и включении его в научный оборот, поскольку до этого о «Путешествии в Сибирь» историки судили лишь по «Антидоту», что приводило к незаслуженно негативной оценке и сочинения, и автора. Элькина последовательно доказывает, что труд Шаппа не является «поклепами» на Россию и русских, написанными «вралем» и «недоброхотом», а скрупулезным и очень достоверным источником. Отрицательное отношение к «Путешествию», заложенное еще в 1770 г.

14

«Антидотом», является следствием стремления Екатерины оклеветать автора, желания нейтрализовать его описание России как деспотической страны с целью показать себя в Европе просвещенной монархиней. Исследовательница показывает, как разнились демонстративные действия Екатерины (переписка с просветителями, написание «Наказа», риторика, связанная с созывом Уложенной комиссии) и ее истинные мысли, ярко отразившиеся в «Антидоте».

При этом Элькина привлекла обширный материал по биографии Шапп д'Отроша, его отношениях с русскими учеными (М.В. Ломоносов), об отзывах на его сочинение во французской прессе, в личной переписке просветителей и причинах таковых (политическая ситуация, отношения с русской «Семирамидой»); рассматриваются историком и такие частные и очень любопытные проблемы, как изучение пометок Вольтера на его экземпляре «Путешествия». Анализ содержания самого сочинения также очень подробен, снабжен историческими комментариями и содержит такие аспекты как быт и нравы русских, социально-политическое положение (деспотическое правление, религия и церковь, состояние просвещения в России и др.), народонаселение, торговля и финансы. Автор прослеживает связь между структурой и содержанием сочинения со взглядами и концепциями просветителей и обосновывает безосновательность большинства нападок на Шаппа в «Антидоте», приводя конкретные цитаты и проверенные факты из истории России XVIII в.5

В 80-х гг. XX в. появились работы известного историка В.А. Сомова, который уже предметно занимается изучением французской «Россики» и чьи архивные изыскания в этом направлении и труды являются незаменимым подспорьем для исследователей русско-французских отношений. Его работы затрагивают широкий спектр — от изучения списков частных библиотек XVIII-XIX вв. на предмет наличия в них книг французских авторов о России и отзывов русских цензурных органов о них до более подробного изучения биографий французских авторов (например,

15

П.-Ш. Левека), определения источников для написания сочинений по России и исследования их рукописных переводов русскими современниками.6

Попытки проследить воздействие ранних представлений французов о России на поздние были сделаны в 90-е гг. в монографии Д.Н. Шанского «Французская историография феодальной России», где автор привлек обширный материал французских сочинений о России от средневековья до XX в. включительно и дал развернутый анализ характерных представлений о России, отразившихся в них. В данной книге прослеживается «судьба» многих из них на протяжении длительного периода («варварство», «несамостоятельность русской цивилизации», «хитрость», «инертность» и в то же время «жестокость» русского человека, исключительно «агрессивная» политика русского правительства и др.) и устанавливается их «приспособляемость» к различным эпохам и режимам. Автор справедливо указывает на зависимость восприятия России и русских французами от политической конъюнктуры, взаимоотношений двух стран. Многие понятия «заострялись» или «смягчались» в зависимости от текущего момента, но многие переходили из одного века в другой, что подтверждает их высокую резистентность. Автор много внимания уделил трактовке французскими историками, публицистами, путешественниками и просто «любителями от истории» проблемы цивилизационной принадлежности России, ее трансформации из княжеских уделов в могучую империю, специфике русской истории и характера русского народа. Это позволило создать довольно полную картину того, что «такое» Россия была и остается в сознании французских авторов и на страницах их сочинений.7

Французская «Россика» рассматривается в историко-культурном аспекте в книге Е.Ю. Артемовой, где автор анализирует сочинения пятнадцати французов о России XVIII в. и в их числе и тех, что предложены для исследования в данной работе. Однако подход историка и вычленение тем лежат в плоскости изучения восприятия французами культурно-бытовой сферы русского общества. Исследовательницей отобран материал по оценкам

16

французами русских городов, дорог, дворянской и крестьянской культур, те «бытовые» факты о каждодневной жизни России XVIII в., которые столь интересны сейчас.8

Новейшее исследование саратовского ученого С.А. Мезина привлекает обширный франкоязычный материал, в котором Россия XVIII в. фигурирует в связи с ее первым императором. Автор прослеживает взаимосвязь стереотипов о России и русских до XVIII в., их «перенос» на царя-реформатора, изменения в первой четверти столетия — во время правления Петра I, а также их дальнейшее «перевоплощение» на протяжении всего XVIII в. Исследователь прослеживает динамику отношения к Петру и России в целом как по дневниковым записям очевидцев, так и по «официальным» историям России, написанным во Франции, а также по трудам французских просветителей. В обзор включены и такие «сомнительные» документы, относящиеся к России, как «Завещание Петра Великого», которое появилось уже в эпоху Наполеона.9

Большой вклад в изучение русско-французских отношений и «Россики» вносят и другие исследователи, как, например, С.Я. Карп, плодотворно занимающийся изучением французского Просвещения,10 П.П. Черкасов, посвятивший ряд крупных монографий связям России и Франции,11 а также авторы сборников работ этой же направленности, в которых исследуются различные аспекты русско-французских отношений (эмиграция, книгоиздательство, отдельные исторические события и т.п.).12

Однако переход на новый уровень использования французских источников о России, как средства для изучения взаимодействия и взаимовосприятия народов и культур, стереотипов и последствий стереотипизации сознания во многом осуществлен западной наукой, которая раньше советской и российской осознала необходимость другого ракурса в использовании этих ценных источников. Среди наиболее значимых работ по этой тематике необходимо выделить исследования французских ученых Ш. Корбе13 и М. Кадо14, вышедших в свет еще в 1967 г. Именно эти книги стали

17

основой для изучения французской «Россики» в России: отечественные исследователи дорабатывают и переосмысливают тот материал, который освещен в этих работах. В центр обоих трудов поставлены сочинения французов о России, изданные или переизданные в XIX в., в том числе и книги XVIII в. Французские ученые представили обширнейший материал по данной теме, в который вошли все наиболее значимые сочинения о России как в виде исторических трудов (П.-Ш. Левека, Н.-Г. Леклерка, Ж. Кастера, А. Гудара и других), так и в виде записок и мемуаров путешественников. Они снабжены подробным изложением биографий авторов, оценками их личности, комментариями к их отношениям с русским правительством, цензурным запретам на их сочинения, откликам прессы и общества, их зависимости от политической обстановки и т.п. Весь этот богатейший материал включен в освещение русско-французских отношений каждого периода (Революция, Империя, наполеоновские войны, Реставрация и т.д.), делается экскурс в историю установления контактов России и Франции, выделяются наиболее значимые «точки соприкосновения» или отчуждения двух стран, повлиявшие на отношение французского общества к России и укоренение стереотипов и предрассудков, указываются не только французские, но и европейские сочинения о России предыдущих периодов в целом (С. Герберштейн, А. Олеарий, Ж. Маржерет и др.). Авторы уделяют значительное внимание и многим частным проблемам, как, например, эволюция представлений о России у Наполеона до похода 1812 г. и после или вероятность знакомства П.Я. Чаадаева и маркиза А. де Кюстина во время пребывания последнего в России (при этом Кадо приводятся отрывки из сочинений обоих в качестве подтверждения схожести их взглядов на Россию). Французские исследователи вводят читателя и в «русский» XIX в., снабжая свой анализ историческими отсылками к событиям в России, привлекая высказывания и произведения русских философов, писателей и общественных деятелей (Лермонтов, Пушкин, Гоголь, Карамзин, Герцен и

Список литературы