Журавлёва Ольга Михайловна. Епархиальная практика и церковно-государственная деятельность московского митрополита Филарета (Дроздова), 1821-1867 гг.

Краткое описание

Журавлёва Ольга Михайловна. Епархиальная практика и церковно-государственная деятельность московского митрополита Филарета (Дроздова), 1821-1867 гг. : диссертация ... кандидата исторических наук : 07.00.02.- Санкт-Петербург, 2003.- 266 с.: ил. РГБ ОД, 61 03-7/761-2

Российская Академия наук Санкт-Петербургский институт истории
На правах рукописи
Журавлева Ольга Михайловна
Епархиальная практика и церковно-государственная деятельность московского митрополита Филарета (Дроздова). 1821-1867 гг.
Специальность: 07.00.02. - Отечественная история.
Диссертация на соискание ученой степени кандидата исторических наук
Научный руководитель - доктор исторических наук Алексей Николаевич Цамутали
Санкт-Петербург
2003
Содержание
Введение 3
Глава 1. Епархиальное управление в России в период архиерейства Филарета (Дроздова). 1821-1867. 28
1. Система епархиального управления в России в первой половине XIX века и некоторые особенности Московской епархии 28
2. Формирование мировоззрения, богословский взглядов и принципов церковного строительства Филарета (Дроздова) 57
Глава 2. Епархиальная практика Филарета (Дроздова) 78
1. Церковно-административная практика митрополита Московского 78
2. Борьба митрополита Московского со старообрядцами в Московской епархии 116
3. Церковно-судебная практика митрополита Московского 130 Г лава 3. Церковно-государственная деятельность Филарета (Дроздова) 150
1. Влияние Филарета (Дроздова) на церковное законодательство 150
2. Влияние Филарета (Дроздова) на епархиальную практику за пределами Московской епархии 192
Заключение 212
Список использованных источников и литературы 223
Список сокращений 239
Приложение 1. Схема епархиального управления в Синодальной системе первой половины XIX века 240
Приложение 2. Схема церковно-епархиального управления Московской митрополии в первой половине XIX века 241
Приложение 3. Послужной список высокопреосвященнейшего Филарета, митрополита Московской епархии, за 1867 г. 242
Приложение 4. Список родственников Филарета (Дроздова) 252
Приложение 5. Список наиболее известных и авторитетных адресатов митрополита московского Филарета (Дроздова), с которыми он вел длительную переписку 257
Введение
Обращаясь к изучению личности и деятельности московского митрополита Филарета (Дроздова, 1782 - 1867, с 1821 г. - архиепископ Московский, с 1826 г. - митрополит), мы ставили перед собой задачу, прежде всего, полноценно и исторически объективно оценить его роль в формировании политической идеологии власти в отношении Православной церкви и системы епархиального управления XIX века. Несмотря на обилие публикаций, посвященных истории Православной Российской церкви в изучаемый период, а также непосредственно митрополиту Филарету, до сих пор не существует работы, которая бы содержала всестороннюю характеристику его разноплановой деятельности, оценку его роли в решении церковных и государственных вопросов и в связи с положением Православной церкви в империи.
Большинство работ о Филарете (Дроздове) написаны священнослужителями, меньшая часть - историками церкви, в основном, в дореволюционный период. Многочисленные жизнеописания митрополита Московского далеки от объективной оценки его личности и деятельности, поскольку он пользовался беспрецедентным авторитетом, еще более возросшим после его смерти . В 1994 г. Российская Православная церковь канонизировала митрополита Московского Филарета (Дроздова), что стало причиной положительной характеристики его личности априори. Кроме того, работы представителей церкви недостаточно аргументированы.
Нам представляется, что помимо субъективных причин, сыгравших важную роль в становлении авторитета московского иерарха, связанных, во многом, с его личными качествами, ему способствовала политика верховной власти. Однако в первую очередь, необходимо разделять становление реального авторитета иерарха в периоды последовательного правления Александра I, Николая I и Александра II от опосредованного влияния его идей после смерти, преимущественно, в царствование Александра III. Постепенный рост авторитета митрополита с 1820-х по 1860-е гг. зависел, во многом, от личности архиерея. Усилившиеся консервативные начала царствования Александра III, взгляды лично К.П. Победоносцева и общий курс правительства предопределили доминирующее положение убеждениям Филарета (Дроздова). Взгляды митрополита Московского, основанные на его консервативном мировоззрении, присущем Православной Российской церкви в целом, его проповеди, мнения по различным вопросам, обоснованные и подкрепленные цитатами из св. Писания, правил св. апостолов, церковного законодательства, оказались особенно актуальными для периода 1880-1890 годов. Именно тогда была опубликована большая часть документов,
2 т'.
связанных с его деятельностью . В последнее десятилетие растет количество публикаций о Филарете (Дроздове), переиздаются письма и другие документы, связанные с его личностью . Скорее всего, это связано с недавней канонизацией святителя. В ноябре 2002 г. состоялась конференция, посвященная деятельности митрополита .
Воздерживаясь от оценочных характеристик, многие исследователи и публикаторы к.ХІХ-н.ХХ вв. не столько анализировали поведение митрополита, его значение в истории России, сколько фиксировали сведения о нем. Среди прочих встречались и нелестные отзывы, но их авторы не ставили задачу критического анализа его деятельности, а лишь оценивали тот или иной известный им факт3. Такого рода сведения сохранились также в воспоминаниях, переписке и других материалах личного происхождения, авторы которых помимо описания различных сюжетов характеризовали деятельность московского иерарха.
б
Филарет (Дроздов), однако, не может стать образцом для изучения личности и условий деятельности других представителей Православной Российской церкви XIX века, в первую очередь, епархиальных архиереев, поскольку он уникален и в силу особенностей своей личности, и потому, что пробыл главой Московской епархии более 45 лет. Кроме того, в его карьере слишком большую роль сыграл субъективный фактор.
Историография.
Первые исследования, направленные на изучение церковно¬государственных отношений были изданы в конце XIX в. и посвящены различным аспектам взаимодействия церкви и государства. В первую очередь историки церкви стремились охарактеризовать положение в государстве Православной церкви, структуры ее управления. В связи этим их исследования были направлены на выявление функций Синода, роли в церковных делах обер-прокуроров и самих церковных иерархов. Среди них - труды Т. В. Барсова, Ф. В. Благовидова, И. А. Чистовича и других историков церкви , соответствовавшие современному для них уровню развития исторической науки. В работах указанных авторов личность митрополита Московского и его деятельность анализировались традиционно как представителя высшей церковной иерархии. Его участие и роль во многих важнейших для Православной церкви мероприятиях рассматривалась наравне с действиями других архиереев. Филарет (Дроздов) оценивался ими как предусмотрительный, талантливый и опытный администратор, стремившийся улучшить существовавшую систему епархиального управления и упрочить положение Православной Российской церкви. В этих работах, впрочем, в большей степени представлен «фон», на котором приходилось действовать духовенству в XIX в., описывались общественные настроения и сопутствующие события.
В том же ключе написаны и статьи А. Н. Пыпина, объединенные под заглавием «Религиозные движения при Александре I» . Его работы внесли весомый вклад в понимание религиозных настроений общества. Наибольший интерес для нашего исследования представляют собранные автором материалы о функционировании Библейского общества в России, членом которого являлся Филарет (Дроздов). Действия «библейцев» вызывали неоднозначную реакцию общества, а его закрытие в 1826 г. сказалось на митрополите Московском, продолжавшем вести заседания его филиала в Москве. Об участии Филарета (Дроздова) в деятельности этого общества предпочитали умалчивать и даже не упомянули о его членстве в нем в послужном списке митрополита на 1867 г., представленном в собрании его сочинений вместо биографии .
Исследования историков церкви, направленные на изучение отдельных сюжетов истории Православной церкви, тем не менее, в значительной степени затрагивали и общие вопросы функционирования синодальной системы. Такова работа И. Чистовича об истории издания Библии на русском языке и роли в процессе перевода книг св. Писания митрополита Московского. Критически оценивая духовное управление 1826-1856 годов, он писал: «система направлена к охранению существующего положения дел, к устранению нововведений и вопросов, возбуждающих мысль, к развитию дисциплины в иерархических отношениях и однообразия в формах жизни и даже мысли» .
Автор, однако, не ставил перед собой вопрос, насколько необходимым являлось существование именно такой системы управления, устраивало ли иерархов сложившееся положение, и какие механизмы управления епархиями являлись наиболее приемлемыми. Для решения этих и других задач, связанных с функционированием синодальной системы, необходимо было совместить изучение общецерковных процессов с местной практикой и епархиальным делопроизводством. Это вывело бы исследование на новый уровень, который историкам церкви в XIX в. еще не был доступен. В детальной разработке нуждалась событийная история Православной церкви, а также проблемы, связанные с изучением законодательных норм, лежавших в основе ее управления.
В связи с необходимостью определить значение и взаимодействие канонического права и государственных законов, регулировавших положение церкви в государстве, особое значение имели работы историков
14 г,
церковного права . В них перечислялись церковные и гражданские постановления, которыми руководствовалась в своей практике Российская Православная церковь, анализировалось формирование и расширение источников права, обосновывалась правомерность действующего права, системы епархиального управления, правил функционирования церковного суда. Характеризуя основные законы, которым должны были следовать
церковные иерархи, авторы задали общий фон, на котором более рельефно может быть представлена деятельность конкретного архиерея, как соответствующая или не соответствующая общепринятым нормам. Но такого сопоставления историками церковного права проведено не было.
Помимо общих теоретических работ существовали и исследования по отдельным вопросам церковного права . Основные характеристики сложившейся после 1864 г. системы церковного права привел в своем сборнике А. Богословский . Составленный им свод правил и норм позволяет провести сравнение между «формальным», официально принятым, правом и практикой.
В качестве одной из тем, характеризующей взаимоотношения церкви и государства, изучалась проблема старообрядчества, решение которой должно было бы стабилизировать обстановку в империи и в Православной церкви, в частности. Изучение положения старообрядцев в России и в регионах началось с середины XIX века, в результате объективной потребности в
17
информации . В первую очередь, это было связано с интересом
і о
правительства к истории старообрядчества и убеждениям самих староверов, возникновению различных «согласий» и отличительным особенностям каждого из них, поскольку верховная власть опасалась их нелояльности к существующему строю. Светская и церковная власть придерживались различной тактики по отношению к старообрядцам, потому в историографии в середине XIX в. сформировалось два основных направления, церковное и правительственное, к которым со второй половины XIX в. присоединилось и демократическое. Авторы, работавшие в этом направлении, не ориентировались на задачи правительства и церкви, пытаясь выявить иные, кроме религиозного, причины существования старообрядчества . В конце XIX в. к перечисленным направлениям присоединились работы самих старообрядцев, отражавшие их взгляд на проблему . Теоретическое изучение старообрядчества не было сопоставлено с епархиальной практикой, и опубликованные работы не позволяют судить о соотношении закона и реальности.
Общие проблемы функционирования Православной церкви изучались отдельно от церковных деятелей эпохи, среди которых видное место занимал Филарет (Дроздов). Отдельную группу исследований составляют работы, посвященные различным аспектам его деятельности, церковной администрации и суду, борьбе со старообрядцами и управлению духовно¬учебными заведениями, контролю над цензурой и богословским воззрениям, личность митрополита как канониста, проповедника, архиерея также нашла отражение в работах историков церкви и богословов.
В XIX в. они публиковались, в основном, в епархиальных изданиях, а их авторами являлись преподаватели и профессора духовных учебных заведений. Эти работы, составленные с «должным» почтением к имени святителя, создали историографическую традицию, характеризующуюся позитивной оценкой его личности и всех действий. Таковы, например, статьи
А. Покровского, преподавателя Волоколамского духовного училища, «Митрополит Московский Филарет и духовные школы»; И. Корсунского, профессора Московской Духовной академии, «Судьбы пространного и краткого катехизисов Филарета»; С. Смирнова, ректора Московской Духовной академии, «Речь о деятельности Московского Митрополита Филарета по отношению к Московской Духовной академии»;
Н. Заозерского, профессора Московской Духовной академии, «Митрополит Филарет как администратор и судия в своей епархии». Эти и другие статьи написаны на основе большого круга источников - либо епархиальной документации (дела из архивов Московской духовной консистории и Московской духовной академии ), либо опубликованных мнений и отзывов
Филарета . Составленные на основе документов, отражающих взгляды митрополита Московского, работы позволяют современному исследователю использовать приведенный в них материал. Однако критический подход требуется к приводимым оценочным характеристикам, поскольку работы характеризует субъективная выборка данных. Недостаток публикаций заключается в том, что их авторы исходили из сформировавшегося к тому времени официального отношения Православной церкви к иерарху и методологических приоритетов.
К этой же группе исследований можно отнести и сочинения студентов Духовных академий о митрополите Московском, несмотря на сложность работы с ними. Эти материалы не опубликованы, и потому представляют особый интерес. Курсовые и кандидатские сочинения студентов Санкт- Петербургской духовной академии хранятся в филиале отдела рукописей Российской национальной библиотеки «Доме Плеханова», в фонде архива Санкт-Петербургской духовной академии (№ 574) . Судя по списку студенческих сочинений , в архиве представлены не все работы. Из 20
исследований, посвященных Филарету (Дроздову) и написанных в период с
•5 1
1851 по 1915 годы, сохранилось всего 3 рукописи .
Отражая общепринятую в церковной среде второй половины XIX века точку зрения, сочинения студентов содержали не умозрительные выводы, а подкрепленные ссылками на источники, в них широко использовались опубликованные в периодической печати и отдельными изданиями материалы, а также документы из архива канцелярии Синода и обер- прокурора Синода. Вместе с тем, студенты академии допускали поверхностные суждения, церковную риторику, назидательные речевые обороты. Сложность представляет и то, что многие утверждения не нуждались в доказательствах для специалистов-богословов, которые использовали ссылки на св. Писание как аргумент в пользу того или иного вывода. Особенности данных сочинений, тем не менее, не умаляют значения представленного в них материала.
Интерес к личности московского иерарха вызвал к жизни работы, посвященные его деятельности, направленной на борьбу со старообрядцами32. В них отражены взгляды Филарета (Дроздова), влияние его на правительственную политику, но не проанализированы полученные выводы, нет сопоставления между позицией митрополита, Синода и верховной власти. Кроме того, авторы излагали материал исходя из традиционной для Православной церкви XIX в. оценки старообрядчества, не располагали делами канцелярии Синода и пользовались только перепиской, опубликованными мнениями и резолюциями московского архипастыря.
Кроме исследований, посвященных Филарету (Дроздову), широко издавались сочинения лиц духовного звания, представляющие собой апологетические жизнеописания иерарха В них присутствует полемика с безымянными авторами, которые, по словам Д. Введенского, «находили, что
34
владыка не осуществлял высокого нравственного идеала» , а потому их собственные сочинения были призваны противопоставить «перетолкователям» истинную характеристику жизни и деятельности Филарета (Дроздова). Нелестные высказывания о митрополите С.М. Соловьева стали причиной полемических работ, направленных на характеристики, данной им московскому святителю . Наравне с объективными сведениями о его проповедническом даре, глубоком знании церковных правил и высокой работоспособности, сочинения представляют односторонний взгляд на московского иерарха, фактически не опровергая критики в его адрес.
Подводя итог историографической традиции, сформировавшейся к 1910-м гг., отметим, что в исследованиях о положении Православной церкви в государстве, не затрагивалась биография, личность и деятельность московского митрополита. Его роль в общецерковных процессах не рассматривалась в связи с его убеждениями, которые оценивались вне зависимости от взаимоотношений государственной и церковной власти в XIX в.
Незначительное внимание уделялось истории Российской
36
Православной церкви в советский период . Идеологическая обусловленность выводов, на наш взгляд, не умаляет значения выявленного, изученного и проанализированного материала, опубликованные документы не потеряли своей ценности и в наше время. Так, опубликованные З.Гурской документы 1860-1861 годов из архива канцелярии Синода и обер-прокурора Синода демонстрируют наличие глубокой связи между государственной политикой и
37
действиями представителей церкви , в том числе, и Филарета (Дроздова). Хотя составленный к ним научный комментарий в настоящее время требует пересмотра, с точки зрения оценки значения реформы и условий ее проведения.
В настоящее время активно изучаются различные аспекты истории Российской Православной церкви XIX в. Из современных исследований, посвященных общим вопросам функционирования церковной организации в
”5 0 "2Q
Российской империи, выделим книги Г. Фриза и С. В. Римского. Монография С.В. Римского позволяет оценить положение Православной церкви и органов епархиальной власти, в частности, накануне и в период реформ 1860-х гг. Автор демонстрирует политику обер-прокуроров, направленную на подчинение деятельности архиереев консисториям и их секретарям. Выводы С.В. Римского позволяют нам по-новому оценить роль Филарета (Дроздова) как создателя механизмов управления епархией, сравнить созданную им систему с общим положением в стране. Фигура самого московского архипастыря попала в поле зрения автора в связи с участием митрополита в реформах. Многие наблюдения С.В. Римского подтверждаются нашим исследованием, хотя оно и не направлено на изучение государственной деятельности архипастыря.
Проблемам взаимоотношения государственной власти и церкви в России в первой половине XIX века посвящены монографии Е. А. Вишленковой и 3. П. Тининой . Особенный интерес для нашего исследования представляет монография 3. П. Тининой, поскольку на материалах РГИА автор показала принципы действия епархиального управления в синодальной системе. На основе составленных ею схем епархиального управления в синодальной системе и церковно-епархиального управления Санкт-Петербургской митрополии для первой четверти XIX в. нами составлены подобные схемы для первой половины XIX в. для Московской епархии с изменениями, выявленными по материалам РГИА. (Схемы представлены в приложении № 1.) Большого внимания заслуживает вывод автора о духовной цензуре: 3. П. Тинина доказала, что на цензуру влияли и духовные, и светские лица, а также взаимоотношения между ними. Изученные нами источники позволяют распространить данное утверждение на всю систему церковного управления первой половины 19 века.
Е.А. Вишленкова, изучая «контекст эпохи» времени царствования Александра Павловича, рассматривает его религиозную политику по отношению ко всем существовавшим конфессиям, подробно анализирует феномен «евангельского» государства на фоне становления России одной из ведущих европейских держав. История и особенности функционирования Библейского общества в России, изложенные автором, характеризующие настроения императора и его религиозные стремления, свидетельствует о предопределенности победы реакционных сил .
Помимо общих вопросов церковного строительства, в последнее десятилетие исследователи обратились и к истории различных религиозных групп, в том числе, и к старообрядчеству. Издаются сборники статей, посвященные староверам в истории России, начиная с конца XVII века и заканчивая современностью . Исследователи подняли ряд важных вопросов, связанных с условиями жизни старообрядцев в России и в регионах , особенности их положения, которые заключались в том, что в различных губерниях действовали разные императорские указы, регулировавшие взаимоотношения местных властей и старообрядцев. Как показала Е. Е. Марченко в своей диссертации, положение старообрядцев зависело не только от отдельных законов, но и от поведения местных властей, по- разному понимавших поступавшие указы и во многом содействовавших
46
староверам .
Изученные механизмы взаимодействия светской и духовной властей в различных регионах и в России, в целом, позволяют сопоставить выводы исследователей с материалами Московской епархии. Выявленные отличия, связанные с объективными особенностями Москвы и субъективными чертами московского архипастыря позволяют на конкретном материале проследить как обусловленность действий православного архиерея, так и влияние на ситуацию в регионе его личных убеждений.
Также появились научные статьи, затрагивающие различные вопросы, связанные с личностью и деятельностью московского митрополита. Филарет (Дроздов) выступает как представитель влиятельной корпорации высшего духовенства, на примере которого возможно проследить разнообразные процессы, происходившие в российском обществе .
AQ
Новейшая работа о Филарете (Дроздове) о. Иоанна (Снычева), митрополита санкт-петербургского и ладожского, отражает современное отношение к иерарху Православной Российской церкви, которое не отличается от оценки деятельности митрополита Московского в XIX веке. Его книга представляет собой образец церковного жития. Более ранняя работа того же автора о митрополите Московском представляет интерес тем, что содержит в себе элементы полемического сочинения. Автор дает положительную оценку поведению и действиям Филарета (Дроздова), которые в более ранних публикациях были представлены с противоположных позиций . В этом проявилась официальная позиция церкви, которая канонизировала Филарета (Дроздова) в 1996 г.
Оценивая историографическую ситуацию в целом, можно утверждать, что объективного исторического исследования, направленного на изучение личности и деятельности московского иерарха в связи с историей Православной Российской церкви и ее роли в самодержавной системе в XIX веке, до сих пор не существует. Наше исследование - это первая попытка изучить взаимоотношение государства и церкви, а также роль императора в решении церковных вопросов, проанализировать и сопоставить роль церковных «авторитетов» в формировании политической идеологии власти и в системе церковного управления разного уровня. Кроме того, церковно¬государственные взаимоотношения прослеживаются при помощи анализа роли Филарета (Дроздова) в формировании идеологии и системы церковного управления.
Фактический материал, собранный исследователями в XIX в. позволяет оценить положение системы церковного управления на макро-уровне. Наше исследование, со своей стороны, выходит на новый уровень исследовательских задач, анализируя деятельность церковного иерарха, московского митрополита, на трех властных уровнях - государственном, высшем церковном и местном. Данное диссертационное исследование изучает историческое явление - функционирование синодальной системы во взаимосвязи церковных, государственных и идеологических процессов.
Источниковая база исследования.
Источниками для данного диссертационного исследования, посвященного деятельности Филарета (Дроздова), послужили законодательные акты, регулирующие положение церкви в государстве, а также взаимоотношения властей со старообрядцами, документы официального делопроизводства (направленные в Синод дела, резолюции на решениях и в журналах Московской духовной консистории), официальная, частная и личная переписка иерарха с духовенством и с представителями светской власти, а также воспоминания о нем. В материалах личного происхождения зафиксировано, в том числе, и то, как деятельность архиерея воспринималась в современном ему обществе, отношение к нему и к его действиям светских и духовных лиц.
Использованные источники можно условно разделить на две группы. Первую составляют официальные материалы. К ним относятся законодательные акты, распоряжения Синода, мнения Филарета (Дроздова), составленные им, в основном, по просьбе Святейшего Синода или обер- прокурора, делопроизводственные материалы Московской епархии и частная переписка митрополита.
Система епархиального управления регулировалась изначально Духовным регламентом, затем, с 1841 г. Уставом духовных консисторий , а в результате реформ 1860-х гг. претерпела значительные изменения в области церковного судопроизводства . Взаимоотношения со старообрядцами регулировались при помощи разрозненных правил, собранных в сборниках отдельно по церковному ведомству в 1860 г. - распоряжения Синода епархиальным архиереям . Два издания, 1858 и 1875 гг. содержали сведения о распоряжениях по гражданской части - циркуляры Сената, Министерства внутренних дел, Министерства юстиции губернаторам . Официальные распоряжения Синода, связанные с производством дел в Московской и других епархиях, хранятся в архиве канцелярии Синода (Российский государственный исторический архив. Ф. 796.). Все вышеперечисленные материалы позволят нам представить общую практику Синода, на фоне которой мы прослеживаем действия московского митрополита.
Важным источником являются мнения Филарета (Дроздова) по различным церковным вопросам. Большая их часть относится ко времени после 1842 г. На их основании Синод выносил свои решения. Данные мнения всегда обоснованы, аргументированы, имеют ссылки на церковные правила и законы, поскольку были призваны заменить красноречие иерарха, доказав правильность его точки зрения. В 1885-1888 гг. они были опубликованы34. Судя по хранящемуся в Российском государственном историческом архиве делу «О разборке и описи бумаг Преосвященного Митрополита Московского Филарета, хранящихся в Синодальном Архиве», публикация выполнена без изъятий текста . В период ее подготовки были проверены все возможные архивы и учреждения на предмет хранения в них документов, составленных Филаретом (Дроздовым). Не смогли найти только письма высочайших особ к митрополиту . Помимо этого многотомного издания, по мере нахождения новых материалов, мнения и резолюции московского архипастыря публиковались в журнале «Душеполезное чтение» с 1871 г. и отдельными книгами37.
К официальным документам следует отнести и делопроизводственную документацию, относящуюся к управлению Московской епархией в период с 1821 по 1867 гг. Решенные на епархиальном уровне дела, подписанные
Филаретом (Дроздовым), отложились в архивах Москвы и Санкт-Петербурга и в настоящий момент не опубликованы. В Российском государственном историческом архиве хранятся административные, судебные и хозяйственные дела, присланные митрополитом Московским как для сведения, так и для дальнейших указаний со стороны Синода. Круг этих дел ограничен и, в целом, однотипен, все они хранятся в фонде канцелярии
58
Синода . Донесения адресовались на имя Синода или обер-прокурора Синода, который, в свою очередь, представлял их Синоду или императору. Такие дела хранятся в фонде канцелярии обер-прокурора . Филарет направлял свои мнения обер-прокурору по его просьбе, а представлял на рассмотрение Синода по личной инициативе или по заданию Синода.
Дела, окончательно решенные на уровне Московской епархии и не известные Синоду, а также отпуски с донесений митрополита Синоду, хранятся в Центральном историческом архиве Москвы в фонде Московской духовной консистории . Делопроизводственные документы епархиального управления важны с исследовательской точки зрения, поскольку позволяют выявить реальную практику, сопоставить ее с официальным законодательством, выявить механизмы функционирования системы церковного управления на примере конкретной епархии.
К официальным церковным документам относится и частная переписка митрополита Московского с различными представителями духовенства и светской власти, составленные по поручению Синода, а также содержащие официальные просьбы или решение текущих вопросов. Письма такого рода хранятся в Российском государственном историческом архиве в фондах различных лиц, в том числе, и самого Филарета (Дроздова) . Значительная часть писем, в том числе и частных, была опубликована в 1888 г.
/•л
архиепископом Тверским Саввою (Тихомировым), и в 1900 г. Львовым . Отдельным изданием вышла переписка митрополита с обер-прокурором
63
С.Д.Нечаевым . Частная переписка позволяет оценить взгляды московского святителя на идеальное епархиальное управление, проследить механизмы воздействия его на Синод и на обер-прокурора, а также проанализировать его деятельность на трех уровнях - государственном центральном и местном.
К неофициальным материалам относятся личная переписка митрополита Московского с духовными и светскими лицами . В ней отразилась деятельность московского архипастыря в своей епархии и, кроме того, влияние его на епархиальную политику других архиереев. Письма Филарета (Дроздова) были опубликованы в 70-90-х гг. XIX в. в периодической печати и вышли отдельными изданиями . Проведенная автором настоящего диссертационного исследования выборочная проверка изданных писем митрополита Московского позволяет считать, что их публикация выполнена без изъятий текста.
Работа с документами личного происхождения позволяет, в первую очередь, выявить, существовали ли различия между высказанными им советами и его собственной практикой. Сопоставление писем Филарета к духовенству других епархий, родственникам и светским лицам с воспоминаниями духовенства Московской епархии, письмами к ним, резолюциями митрополита, сохранившимися на определениях Московской духовной консистории, позволяет дополнить характеристику личности московского иерарха. В неофициальных письмах к разным адресатам митрополит касался важных церковных и государственных вопросов, не ограничиваясь рассказом о своем здоровье и о происшествиях в Московской епархии, проявляя осведомленность о состоянии дел в других епархиях, давая архиереям советы по управлению. Он обсуждал вопросы назначения и перемещения духовенства на территориях, не входящих в его компетенцию, осуществления контроля над положением в духовных семинариях и академиях, поведением ректоров и инспекторов, а также проблемы, связанные с духовной цензурой.
Воспоминания современником московского святителя также являются материалами неофициальными. Они начали издаваться сразу после смерти
/го
митрополита , и повлияли на сложившуюся впоследствии историографическую традицию. Субъективизм, присущий воспоминаниям, позволяет не только представить Филарета (Дроздова) живым и деятельным человеком, но и проанализировать отношение к нему общества. Многочисленные анекдоты из его жизни ярко характеризуют его личность. Лишь немногие из воспоминаний содержат критические и негативные оценки его деятельности , большинство работ, написанные представителями церкви, свидетельствуют о душевных талантах митрополита и его
70
неутомимой деятельности на благо Православной церкви .
Взгляды митрополита, содержащиеся в официальных письмах, представлены в том виде, в котором он хотел донести их до Синода, обер- прокурора и власти. В неофициальных письмах Филарет, очевидно, более откровенен, но и в них он преследовал свои цели, стремясь посредством переписки создать образ идеального архиерея. Используя эти письма как средство для подачи советов и рекомендаций, замечаний и нравоучений, Филарет оказывал значительное влияние на действия и воззрения епархиальных архиереев. Воссоздав образ идеальной модели управления по личной переписке Филарета (Дроздова), при помощи делопроизводственной документации представляется возможным установить расхождения между реальным и «идеальным» образами. Сопоставление этих образов с условиями окружающей действительности, позволяет нам определить, насколько практика архиерея зависела от обстоятельств, в которых ему приходилось действовать.
Цель данной работы - изучение роли Филарета (Дроздова) в государственно-церковном взаимодействии первой половины-середины XIX в. Задачами диссертационного исследования являются:
1) определение роли митрополита Московского в разработке законодательных актов в отношении Православной церкви;
2) проанализировать его роль в управлении епархией;
3) определить функции епархиального архиерея и установить особенности взаимодействия его с различными структурами епархиальной системы;
4) изучить механизм влияния и использования московским архиереем своего авторитета на идеологию и церковное строительство;
5) сопоставить сформулированную Филаретом (Дроздовым) «модель» епархиального управления с реальной практикой в Московской епархии.
Поставленные задачи решаются при помощи изучения епархиальной практики и синодальной деятельности московского иерарха. В разноплановой деятельности митрополита проявилась его сложная и неоднозначная личность, нашел отражение его проповеднический талант. Изучение его взаимоотношений с властью светской и духовной выводят исследование на новый исследовательский уровень, позволяя оценить положение Православной церкви в государстве, степень влияния монарха на внутрицерковные дела.
Правила поведения и представления о функциях и обязанностях главы епархии, в первой половине XIX в. были недостаточно регламентированы.
Политика архиерея внутри епархии подчинялась общему порядку, скорее традиционному, чем законодательно оформленному. Соблюдение же такого порядка целиком зависело от личности и взглядов архиерея. Поскольку церковное законодательство было развито слабо, важно понять внутренние механизмы деятельности церковной администрации. В исследовании освящаются механизмы функционирования епархиальной системы, роль епархиального архиерея в решении конкретных дел. Каждый иерарх, и в первую очередь, Филарет (Дроздов) по-своему устанавливал пределы церковной компетенции посредством опеки и подчинения подведомственных ему духовных учреждении (например, консистории, духовных правлении, цензурного комитета). Не менее принципиальным представляется автору работы выяснение личного элемента в епархиальной политике митрополита Московского, т.е. выявление именно тех действий, которые продиктованы не традицией, не общим порядком, а привнесены лично им в соответствии с его пониманием особенностей положения и поведения епархиального архиерея. Укрепляя свой авторитет, как церковно-государственного деятеля, он настаивал на применении характерных для его епархии мер в других регионах.
В данном исследовании изучены различные уровни деятельности митрополита: “высший” - известная св. Синоду, правительству и другим иерархам деятельность митрополита Московского в указанной сфере, и низшии - то, что не выходило за пределы подведомственной ему епархии. Также проанализировано, как задуманные мероприяти

Список литературы

Заключение
Митрополит Московский являлся наиболее влиятельным церковным иерархом в духовной жизни общества XIX в., влиял на церковно¬государственную политику России, на власть и на духовенство, однако его роль до сих пор не выявлена до конца. Взгляды Филарета, напрямую отразившиеся в его деятельности, во многом воздействовали на представителей духовенства: как на тех, кто непосредственно подчинялся ему как главе Московской епархии, так и на высшее духовенство (епископов, архиепископов и митрополитов), с которыми он вел переписку. Многочисленные советы митрополита Московского во многом накладывали отпечаток на поведение, действия, формирование позиций других иерархов. Его мнения по церковным и государственным вопросам обсуждались на заседаниях св. Синода в 1820-е - 30-е гг. и доминировали в Синоде с начала 1840-х гг. Рост авторитета церковного деятеля, и как следствие конфликт с обер-прокурором, привели к его удалению из Синода и Санкт-Петербурга в 1842 г. Это, впрочем, не ослабило его позиций и не лишило звания члена св. Синода. Начиная с 1840-х гг. обер-прокурор Синода лично присылал к нему наиболее сложные дела, на которые митрополит писал свое мнение, представляемое в Синоде обер-прокурором .
Влияние митрополита Московского на других архиереев вело к формированию слоя церковных деятелей, которые поддерживали его мнение и применяли диктовавшиеся им меры в своей епархиальной практике.
Филарет (Дроздов) являлся не только одним из старейших иерархов по возрасту, но и учителем одних будущих епархиальных архиереев и непосредственным начальником других. Это стало субъективным условием для распространения принципов управления епархией, свойственных самому Филарету (Дроздову) и созданной им идеальной модели архиерея. Объективным фактором являлся процесс развития церковного права в сторону его унификации. Кроме того, перемещаясь из одной епархии в другую, архиереи переносили с собой принципы церковного управления. На местах же оставались решенные дела, которые впоследствии использовались консисторскими служащими в качестве прецедентов. Проведенные впоследствии реформы и изменения в законодательстве, а также смерть митрополита приостановили этот процесс, державшийся на силе его авторитета и его ближайших последователей.
Обращаясь к участию митрополита в работе Синода, отметим основные особенности его деятельности. Резолюции должны были подписывать, а значит, соглашаться с ними, все присутствовавшие на слушании того или иного дела. В ходе исследования нами был выявлен один из механизмов принятия резолюции Синода - обсуждение составленного кем-либо из архиереев проекта. При наличии разногласий, решающим оказывалось хорошо обоснованное мнение особо авторитетного иерарха, в частности, митрополита Московского. В этом заключалась возможность Филарета (Дроздова) использовать свое влияние как члена Синода, в том числе, и на дела Санкт-Петербургской епархии, которые рассматривались в том же порядке, как и все остальные.
В тот период, когда его приглашали участвовать в заседаниях, и даже когда его удалили из Санкт-Петербурга, он, высказывая свое независимое мнение, стремился к тому, чтобы оно полностью принималось присутствующими в Синоде представителями высшего духовенства. Причинами одобрения его решений были хорошо аргументированные доводы, неформальные контакты и наличие в Синоде большинства, придерживавшегося подобных взглядов. В любом случае, возможности московского иерарха как одного из членов Синода были велики. В первую очередь, он имел право оценивать принимаемые на местах решения. Все епархии, в том числе, и Санкт-Петербургская, были равнозначны в глазах высшего органа церковного управления, поэтому практика решения подобных вопросов была характерна для всех епархий. На этом основании можно утверждать, что региональный принцип не являлся доминирующим при принятии Синодом окончательных решений, более значимым являлось мнение наиболее авторитетного члена Синода. Требуемое единогласие могло достигаться не всегда, и тогда основная роль в принятии решения передавалась императору, который по собственному усмотрению мог согласиться и с меньшинством членов, тогда обоснованность того или иного проекта, умение подобрать наиболее адекватные аргументы имели решающее значение. Произвол монарха, на наш взгляд, необходимо усматривать лишь там, где проявлялась его заинтересованность в деле. Высшая судебная власть, в том числе, и церковная принадлежала императору либо в случаях, оговоренных законом, т.е. когда резолюции Синода должны были утверждаться монархом, либо в результате прошения на имя государя, либо в случаях, когда Синод не мог прийти к единогласному решению. Изученные нами дела позволили выявить только эти три причины воздействия личного мнения императора на решения Синода.
Проанализированные нами делопроизводственные материалы позволяют, на наш взгляд, утверждать, что система права к середине XIX в. пребывала в плачевном состоянии, постановления дублировались и при существовавшей «прецедентной» практике в каждой епархии церковно¬судебные дела могли решаться по-разному. Однако все зависело от архиерея и принципиальности его взглядов. Изученные нами материалы Московской епархии показывают, что Филарет (Дроздов) часто сталкивался со стремлением духовенства и консистории сослаться на дела, решенные определенным образом при предшественниках. Митрополит поступал по своему произволу: то руководствовался собственными убеждениями, а если был согласен с предпринятыми до него мерами, то ссылался на них, как на важный аргумент в пользу принятого решения. Подобный «деспотизм» был возможен только при установлении сильной личной власти епархиального архиерея, что наблюдалось в Московской епархии. Это вело, с одной стороны, к усилению контроля со стороны архиерея, влиянию его на все внутренние епархиальные процессы, установлению своеобразного порядка. С другой стороны, это приводило к подавлению личной инициативы на местах, закрепощало духовную литературу, вводило единомыслие.
Механизм принятия новых судебных норм не мог базироваться на бытовавшей практике, которая зависела от самих этих норм и взглядов епархиальных преосвященных. Однако при возникновении ранее неучтенных церковно-судебными постановлениями прецедентов, архиерей мог внести вопрос на рассмотрение Синода, что, впрочем, не всегда приводило к появлению новой нормы, обязательной для исполнения во всех епархиях. В законодательной практике Синода принятие новых законов пользовалось меньшим приоритетом над приспособлением правил существующих, даже если они не подходили к конкретному делу . Консервативность церковно¬судебных органов выражалась в том, что они имели возможность следовать древнейшим церковным постановлениям, игнорируя новые указы Синода, что и происходило в Московской епархии.
Распоряжения Синода могли распространяться в виде секретных указов архиереям, что делало систему церковного права закрытой от населения. Необходимость подавать прошения о разрешении вступить в брак, тогда как архиерей не может отказать в таком прошении ярко характеризует сложность функционирования церковно-правовой системы, ее отдаленность от повседневной жизни.
Рассматривая источники церковного права, анонимный автор работы о судебной практике Синода, писал, что даже при руководстве св. Писанием, «в одинаковых случаях могут употребляться разные места Писания» . Нам представляется, что подобное обращение с источниками церковного права характерно при использовании любого из них. Причина этого, на наш взгляд, заключается в отсутствии прямых предписаний в древнейших источниках и разбор единичных случаев в средневековом праве. Обобщенность постановлений Синода и указов в изучаемый период уже не могла в полной мере регламентировать существующие нормы права, отчасти, из-за традиционности всей церковно-судебной системы, а отчасти, из-за объективной неспособности предусмотреть все возможные варианты проступков, подлежащих ведению церковного суда, и, таким образом, за архиереями оставалось право обращаться к более древним нормам.
Отсутствие строгих правил приложения законов приводило к тому, что практика церковного суда на уровне отдельной епархии основывалась на прецедентах. Решающая роль в епархии принадлежала архиерею, а не присутственным местам, хотя и их мнение не могло не учитываться, поскольку они имели право непосредственного сношения с Синодом. Нововведения, характерные для гражданского судопроизводства, в Московской епархии при Филарете (Дроздове) не принимались. Изученные факты позволяют говорить о замкнутости церковно-судебной системы, основанной на традиционности правил, их применения, а также механизма разбора дел. Митрополит Московский не допускал в своей епархии участия в следственном процессе ни светских юристов, ни адвокатов, ни поверенных, признавая законной только личную явку в присутственное место самих обвиняемых и истцов. Следственные материалы Московской епархии свидетельствуют, что церковно-судебная система обладала функциями надзора, необходимыми для пресечения попыток обывателей обойти существовавшие церковные правила. Тому же должны были способствовать карательные функции, также присущие церковному суду. Однако ни то, ни другое, не мешало прихожанам (справедливости ради, мы должны уточнить, что меньшинству) поступать по своему желанию.
Анализ консисторских дел Московской епархии позволяет охарактеризовать и личные качества Филарета (Дроздова). Рекомендуемое им другим архиереям внимание к следственным материалам, присущее ему самому стремление максимально дополнить вынесенные консисторией приговоры, представляются нам идеальным образцом повседневной практики архиерея. Изучение всех обстоятельств дел, на наш взгляд, свидетельствует о его стремлении быть беспристрастным. Однако тот факт, что многие его резолюции - это всего лишь оформленные мнения викариев Московской епархии, позволяет уточнить его собственные функции. Он, судя по всему, занимался только проверкой правильности проведенного следствия и соответствия его представленным законам. Роль викария, особенно возраставшая в периоды отсутствия митрополита в Москве, была настолько существенна, что служба каждого из них в «системе», созданной Филаретом (Дроздовым), не могла не наложить отпечаток на их последующую деятельность. К тому же, как нам представляется, викарием мог стать только разделяющий взгляды митрополита клирик.
Нами не выявлено участие Филарета (Дроздова) в деятельности, направленной на модернизацию церковного суда или администрации, хотя он и являлся автором некоторых постановлений Синода. Все его пожелания сводились, с одной стороны, к возвращению более древней системы, существовавшей в ранней христианской церкви. С другой стороны, они были направлены на борьбу за права Православной церкви, на защиту интересов корпорации церковных иерархов. Возможно, это было связано с попыткой обособить их роль и значение по сравнению со светскими чиновниками и с представителями других вероисповеданий. Положение православия его угнетало, в 1861 г. он писал, что «мы уже не дивимся, не знаю только, радуемся ли тому, какая у нас щедрость для чужих и какая скудость для своих» . В стремлении защитить корпоративные интересы и обособить роль иерархов не следует усматривать противопоставления церкви государству, скорее наоборот, митрополит стремился к гармонии между ними, предостерегая представителей церкви от вмешательства в государственную политику.
Такое положение было обусловлено иной, в отличие от церковной, политикой правительства по отношению к иностранцам и иноверцам, которых рассматривали как подданных и стремились урегулировать взаимоотношения с ними. В данной связи показательно отношение митрополита к старообрядцам, расширение прав и требование которых он связывал с царствованием Александра I, а впоследствии и Александра II. Когда его взгляды входили в резкое противоречие с государственными интересами, последнее слово оставалось за императором, в том числе, и в вопросах церковных.
Хотя митрополит Московский и являлся лишь представителем влиятельной группы высшего духовенства - членов Синода, но его выделяют особые личностные качества, властность, широкие неформальные связи. Потому к нему проявляли повышенное внимание, как современники, так и исследователи (церковных историков, историков церковного права). Богатая переписка Филарета также отличает его от других иерархов, что, в том числе, связано и с его длительным пребыванием главой епархии.
Он заметно влиял на деятельность других епархиальных архиереев, как официально, через Синод, так и неформально, посредством частной переписки. Очевидно, что для духовенства Московской епархии другого авторитета, кроме Филарета (Дроздова) не существовало и не могло существовать вследствие его политики. Почему к нему обращались из других регионов? Если взгляды Гавриила (Городкова), ученика Филарета по Санкт-
Петербургской Духовной академии, в церковно-исторической литературе принято считать близкими к взглядам Филарета, и поэтому неудивительного его желание получить совет уважаемого им учителя, то несколько иначе складывались отношения Филарета с Иннокентием (Борисовым). Считается3, что Иннокентий являлся противником «школы» Филарета, но, тем не менее, сам присылал свои проповеди митрополиту для предварительного прочтения. Скорее всего, играл роль фактор учительства Филарета вне зависимости от того, приняли ученики его взгляды или нет, и авторитет, приобретенный им еще в годы, когда будущие архиереи были студентами Санкт-Петербургской Духовной академии. Видимо, на протяжении всей своей жизни он оставался наставником для более молодых иерархов. Что же касается тех немногих, кто с Филаретом мог общаться на равных (митрополит Новгородский Серафим (Глаголевский), митрополит Киевский Филарет (Амфитеатров)), то они позволяли себе не соглашаться с ним по принципиальным церковным вопросам, как в личных беседах, так и официально (в Синоде).
Считавшийся первоприсутствующим в Синоде митрополит Новгородский, чье мнение, казалось бы, должно было всегда одерживать верх, не пользовался таким авторитетом, как Филарет. В первую очередь, речь идет о наиболее уважаемых митрополитах - Серафиме (Глаголевском), Григории (Постникове) и Исидоре (Никольском). Серафим во многом шел на поводу у светской власти, вмешивавшейся в дела Православной церкви . Таким образом, фактически вся церковная иерархия при вынесении официальных решений была поставлена в зависимость от государства. Потому-то, на наш взгляд, так сильно проявлялись контакты неофициальные, причем именно с московским митрополитом, а не новгородским, отягощенным официальным положением «Первоприсутствующего». Занявший через некоторое время его место Григорий (Постников), пользовавшийся существенным авторитетом, являлся учеником Филарета и сторонником его взглядов. Другой митрополит Новгородский - Исидор (Никольский) три года являлся его викарием, епископом Дмитровским, а до этого год был ректором Московской семинарии.
Дело, решенное внутри епархии или посредством совета, данного в личном письме, могло и не попасть на обсуждение в Синод или поступить туда уже в ином виде. Тем самым уменьшалось влияние светской власти, осуществлявшееся через обер-прокурора, к чему всегда стремилось духовенство, особенно в вопросах церковных. Филарет (Дроздов), со своей стороны, состоял в переписке и с обер-прокурорами, с С.Д. Нечаевым, А.П. Толстым и Д.А. Толстым он обсуждал дела и частные вопросы, с
Н.А. Протасовым и А.И. Карасевским переписывался более формально, а с И.А. Ахматовым вел наиболее доверительную переписку. В первую очередь, это позволяло ему быстрее вносить дела на рассмотрение Синода, официально представлять свои мнения и в некоторой степени влиять на ход обсуждения дел.
Многочисленные советы московского архипастыря, применявшиеся в других епархиях, служили основой деятельности и воззрений архиереев на епархиальное управление. Его взгляды на обязанности архиерея отличались последовательностью, а созданная им модель идеального управления постепенно распространялась. Форма принципиальных рекомендаций была резкой: митрополит угрожал проинформировать Синод, преувеличивал опасность последствий или использовал церковную риторику, что заставляло адресатов следовать указаниям митрополита. Посредством обращения к Филарету за помощью в управлении, а также через его рецензии на книги и журналы духовного содержания, распространялись консервативные взгляды митрополита на духовное образование, а также на поведение и обязанности епархиального духовенства.
Осторожность в его понимании, равно как и благонамеренность, являлись основными чертами любой деятельности архиереев. По поводу переводов книг св. Писания он писал: «Сколько он будет осторожен, столько же, при помощи Божией, будет благонадежен» . Второй, с его точки зрения, важной и необъемлемой чертой епархиального управления являлось следование древним правилам: «Церковное управление твердо дотоле,
о
доколе страшимся переступить через рубеж правил» .
Несмотря на отход митрополита от схоластического образования в духовно-учебных заведениях, допущение преподавания по конспектам, а не печатным учебных пособиям, стремление к изданию Библии на русском языке, данные факты нельзя рассматривать как признак «либерализма» в церковных науках. Они лишь свидетельствуют о том, что его убеждения не являлись реакционным, традиционализм же был присущ ему в полной мере, что было обусловлено его принадлежностью к корпорации духовенства. Он считал, что «иерархия, основанная на правилах св. апостолов, св. соборов и св. отец, и реформа, или преобразование, суть понятия, которые исключаются одно другим» .
Последовательные советы митрополита отражали его представления об идеальной модели управления епархией, которая отличалась от сложившейся на территории империи. Благодаря широте контактов с духовенством, рекомендации его охватывали многие епархии. В результате представляется возможным говорить о политике Филарета, направленной на унификацию принципов поведения, а также административной практики архиереев, в частности, и духовенства в целом. Данная черта его церковной деятельности ранее не рассматривалась в историографии. По сути, он неформально выполнял функцию, отведенную Синоду, - осуществлял ревизию епархиальной практики. Решенные им вопросы возвращались на места, не проходя через Синод, советы митрополита выполнялись быстрее, чем ту же проблему рассмотрели бы в Санкт-Петербурге.
Выдающийся деятель своей эпохи, он жил и действовал в условиях, созданных реальностью XIX века, отражая интересы представителей духовенства, защищая их от вмешательства государства. Властность и принципиальность позволили создать ему иерархическую систему в Московской епархии, подконтрольную лично архиерею, что отвечало потребностям времени. Отношение к нему влиятельных иерархов, его бывших учеников и подчиненных, во многом и сформировало его авторитет, ставший действительно беспрецедентным для своего времени.