Шаманство в традиционной нанайской культуре: Системный анализ Булгакова, Татьяна Диомидовна

Краткое описание

Булгакова, Татьяна Диомидовна.
Шаманство в традиционной нанайской культуре : Системный анализ : диссертация ... доктора культурол. наук : 24.00.01. - Санкт-Петербург, 2001. - 374 с.
Введение диссертации (часть автореферата)на тему «Шаманство в традиционной нанайской культуре: Системный анализ»
Актуальность исследования. Обобщая посвященные шаманизму русскоязычные исследования, В. Басилов отмечает преобладающую в них описательность и некоторое отставание их от общего уровня исследований в других сферах науки. Это отставание заключается, по его словам, в том, что, несмотря на значительный объем собранных уже о шаманстве фактических данных, исследователи словно бы не решаются, приступить к подлинно теоретическому их осмыслению (ВаБПоу 1984, с. 47)1. Зарубежные ученые оценивают свои работы на эту тему аналогично.2 В 1963 году, К. Гирц написал, что со времени окончания Второй Мировой Войны в исследовании традиционных религий «не произошло никакого существенного продвижения вперед». Исследования эти, по мнению К. Гиртца, «все еще пользуются концептуальным капиталом предшественников, добавив к нему лишь некоторое количество эмпирического материала». Тот подход, который был выработан в свое время Э. Дюркгеймом, Вебером, 3. Фрейдом и Б. Малиновским, используется, по его словам, с незначительными вариациями практически в каждой вновь появляющейся работе, и поэтому уже долгое время в работах этих наблюдается общий застой. (Оеейг 1978, с. 1). В 1995 году, подводя итог антропологических исследований в сфере религий, Мортон Класс вновь подтверждает, что, несмотря на большое количество этих исследований, осуществленных со времени цитированной нами выше статьи К.
1 В этой работе (Басилов 1984), а также в книге В.Н. Басилова (1992) дано обобщение русскоязычной литературы о шаманстве.
Обобщение этой литературы дано в статье Р. Хамайон «Религия природы». (Нашауоп, R. А Religion of Nature // Circumpolar Religion and Ecology. An Anthropology of North. Ed. T. Irimo amd T. Yamado. Tokyo. 1994).
71-180004 (2308x3449x2 Щ)
Гиртца, существенного продвижения вперед в этом отношении так и не произошло.
Одной из причин этого может быть, несмотря на обилие накопившихся о шаманизме к настоящему времени полевых данных, недостаточность все же, как ни парадоксально это звучит, этих самых данных. Имеется в виду не столько общий недостаток их количества, сколько та неравномерность, с какой они отражают разные стороны шаманизма. Некоторые сферы шаманизма являются эзотерическими и принципиально закрытыми от внешнего наблюдения, и потому они остаются до настоящего времени не только не изученными, но практически даже не известными. Между тем сферы эти представляют собой самое, пожалуй, в шаманизме существенное, то средоточие и тот центр, в котором сходится и откуда питается всё это явление в целом. Неравномерность тех изначальных данных, с которыми исследователю приходится иметь дело, не дает ему возможности увидеть шаманство в разных его аспектах, как целостную единую систему. В результате исследователи невольно предпочитают одни и те же темы в ущерб другим. Много работ посвящено шаманскому костюму, бубну, изображениям духов-помощников и другим атрибутам шаманского обряда. Хорошо исследованы представления шаманов о мире (о трехчастном его строении), о душе человека, о шаманских и других духах. Достаточно исследованными являются шаманские обряды, особенно, обряды посвящения. Много внимания уделяется также связанной с обрядами посвящения проблеме избранничества в шаманстве и, так называемой, шаманской болезни. Значительно менее известны традиционные представления не просто о духах, но о сокровенных взаимоотношениях шамана с ними, о тех социальных процессах, в
71-180005 (2317x3455x2 Щ которые вовлекает шаманов и их клиентов шаманская практика (вплоть до шаманских войн) и т.п.
Мортон Класс называет еще одно препятствие, сдерживающее развитие исследований шаманизма и других традиционных религий. Это наложение собственных представлений исследователя на те данные, которые он получает в ходе своего исследования. Если в основу исследования кладется в большей мере собственная интерпретация исследователем того, с чем он имеет дело, чем сам материал как таковой, то созданные в результате теории и термины лишь отчасти могут отвечать истинному положению вещей. Соответственно, как утверждает М. Класс, практически все термины, касающиеся того раздела антропологии, которое относится к изучению традиционных религий, нуждаются в существенном уточнении и пересмотре, а некоторые из них должны быть и вовсе изъяты из научного обихода. Для преодоления застоя в этом разделе науки нужно провести в нем тщательную «генеральную уборку», а затем реструктурировать все, после этой «уборки» оставшееся. (КЬзэ 1995, с. XI). Никто еще не попытался провести такое, последующее за «генеральной уборкой» исследование на материале не только нанайского шаманства, но и шаманства других народов Севера. Сибири и Дальнего Востока. Между тем, материал этот исключительно в настоящее время для подобного исследования благоприятен. Провести исследование в духе пожеланий М. Класса, т.е. свести к минимуму момент вольной исследовательской интерпретации можно лишь в том случае, если отпадет потребность в такой интерпретации, т.е. если удастся накопить столь значительный объем конкретных данных, что они сами по себе
71-180006 (2324x3459x2 tiff) будут представлять культуру достаточно полно и целостно. Избыточно полный материал может избавить исследователя от необходимости домысливать какие-то воссоздающие целостность этого материала фрагменты. Подобный материал, способный представить всесторонне всю культуру, включая и тайные эзотерические ее сферы, оказался доступным для тех собирателей, кто работал среди нанайцев в течение последних тридцати-двадцати лет.4 В тех местах, где шаманство развивается достаточно стабильно (например, в Якутии или на Алтае), оно замкнуто внутри группы посвященных, и собрать эзотерические сведения о нем оказывается практически невозможным. По неясным еще причинам сведения эти открываются исследователю, в первую очередь, в тех местах, где шаманство находится на грани исчезновения. Именно в таком положении оказалось сейчас нанайское шаманство.5 Но этот благоприятный период все же недолог. Ввиду происходящих в последнее время в сфере нанайской культуры резких перемен важно не упустить время и успеть зафиксировать все, что можно, до тех пор, пока грань эта еще не пройдена.
Кроме того, заметный перекос преобладающего интереса исследователей к одним темам в ущерб другим можно объяснить также не только труднодоступностью ряда материалов по шаманству, но и методологически. В работах, посвященных шаманской практике, явно преобладает специально-научный подход. Исследуются определенные устоявшиеся идеи, обряды и связанные с этими обрядами тексты и обрядовые предметы.
3 Подобное мнение высказывалось также К. Гиртцем (Geertz 1978) и М. Спиро (Spiro 1978).
4 Этим объясняется, по-видимому, столь плодотворная по результатам работа среди нанайцев A.B. Смоляк.
5 В течение всего срока экспедиционной работы (1980-2001) нам пришлось общаться с 11 шаманами. В настоящее же время среди нанайцев осталось только две шаманки преклонного возраста.
71-180007 (2327x3461x2 tiff)
Исследователей интересуют, прежде всего, некие устоявшиеся, фиксированные результаты культуротворческой деятельности. Иначе говоря, исследуется шаманизм как система определенных представлений о мире, религиозно-мифологическая система воззрений и как выражающая эти представления система обрядов. Самой же этой деятельности внимания уделяется значительно меньше, т.е. исследователей меньше интересует шаманство как определяемый шаманским мировоззрением процесс, вовлекающий в свое русло практически все сферы культуры, как социоориентированная система религиозно-обрядовых действий. (Колодезников, 1996, с. 104-105). Различение шаманизма и шаманства оказывается в методологическом плане весьма, таким образом, существенным. Методологическая его значимость акцентируется в трудах Н.А. Алексеева. Показательно, что в английском языке, в отличие от русского, противоположение слов шаманизм и шаманство отсутствует. Но потребность данного терминологического противопоставления оказалась столь велика, что Ю. Пентикайнену пришлось изобрести новое английское слово «shamanhood», аналогичное русскому слову «шаманство» и ввести его в научный обиход с тем, чтобы иметь антитезу единственному существовавшему до тех пор в английском языке термину shamanism «шаманизм».6 Предметом настоящего исследования является именно шаманство, изучение которого требует не специально-научного, но культурологического подхода. Системный же подход, лежащий в основе используемой нами методологии тесно связан по самой своей природе с подходом именно культурологическим.
6 Термины «шаманство» и «шаманизм» различаются не всеми исследователями. Так, Л.П. Потапов и В.Н Басилов считают их синонимами. По словам В.Н. Басилова, шаманство - русское
71-180008 (2324x3459x2 Щ
Степень научной разработанности темы. Необходимость системного осмысления шаманства обсуждается в литературе уже давно. Еще в 1981 году И.С. Вдовин писал о нем как о средстве противостояния преобладающей в этнографических работах по шаманизму описательности. Такая описательность препятствовала, в частности, рассмотрению социального аспекта шаманской практики. «Изучение шаманских предметов, оторванное от социальной природы и социальной функции шаманства, как всякое вообще одностороннее исследование, не может быть полным, -писал он, - так как оно не охватывает основных, главных, определяющих компонентов целого. Необходим системный подход п к исследованию шаманизма» (курсив мой - Т.Б.). (Вдовин 1981, с. 269). В составленном И.С. Вдовиным сборнике статей («Проблемы истории общественного сознания аборигенов Сибири» 1981) действительно использованы некоторые принципы системного анализа: показаны основные функции шамана в обществе, выявлена связь разных типов шаманов с разными социальными группами. И все же сборник этот, несмотря на всю его ценность, не охватил многих сторон того же социального аспекта шаманства. Вне внимания его авторов остались те социальные процессы, в которые вовлекаются шаманы и их клиенты, и в ходе которых формируются определенные шаманские коллективы8. Связь шаманства с другими сферами традиционной культуры исследовалась и в других работах. Среди работ такого рода выделяется обстоятельная книга Е.С. слово, а шаманизм - то же самое слово в западноевропейском звучании. (1997, с. 3).
7 Его высказывание перекликается с мнением С.А Токарева о том, что «несмотря на обилие литературы о шаманизме, ясного понимания этой формы религии все еще не достигнуто». (1964, с. 291).
8 Другие работы, рассматривающие связь шаманства и общества будут названы в главе «Шаманство в традиционном обществе».
71-180009 (2331x3464x2 tiff)
Новик, выявляющая структурные связи шаманства и фольклора (1984). Тем трудом, в котором прямо было заявлено, что шаманизм впервые рассматривается на основе системного подхода, стала книга Т.М. Михайлова «Бурятский шаманизм. История, структура и социальные функции» (1987). Так же, как и в сборнике И.С. Вдовина, шаманизм представлен в этой книге в контексте общественной системы бурят, и одной из основных ее тем стало в связи с этим выяснение социальных его функций. Т.М. Михайлов впервые поставил перед собой задачу исследования так называемых религиозных отношений, то есть, взаимосвязей, складывающихся между людьми в ходе шаманской практики. Он показал различие между индивидуальными, семейными и улусно-родовыми обрядами. Также он отметил такие важные для понимания системных связей шаманства и общества факты, как, например, участие или неучастие людей в определенных улусно-родовых обрядах, непременно отражающееся на них определенным образом, или наказание опасных для сообщества шаманов, в которых были задействованы старейшины. К сожалению, Т.М. Михайлов лишь обратил внимание читателя на эти важные вопросы, но не остановился на них достаточно подробно. Исходный методологический принцип, которым он руководствуется, положение о том, что шаманизм, как и всякая религия, является фантастическим отражением в головах людей тех внешних сил, которые господствуют над ними, (Михайлов 1987, с. 4) находится в глубоком противоречии с материалом и ограничивает возможности системного подхода. Мысль о необходимости культурологического и системного осмысления шаманства высказывается в последнее время все чаще. Одна из вышедших в 1998 году статей называется почти так же, как
71-180010 (2331x3464x2 tiff) настоящая работа: «Нанайский шаманизм в системе традиционной культуры» (Киле, Фетисова). И цель ее заключается в том, как пишут авторы, чтобы «систематизировать имеющуюся информацию о нанайских верованиях XIX-XX веков и показать степень включенности шаманских ритуалов в различные области традиционной культуры». (С.92-93). Действительно хорошо знающие конкретный материал авторы отмечают некоторые чрезвычайно важные связи шаманства и традиционного промысла, а также шаманства и фольклора. К сожалению, в рамках столь краткой работы (12 страниц) поставленная авторами грандиозная задача вряд ли могла быть осуществлена в полной мере. Статья включает интереснейшие фактические данные, но далека все-таки от того, чтобы систематизировать их должным образом. Поэтому уже в следующем, 1999 году O.A. Бельды вновь обращается к этой теме. Она справедливо утверждает, что изучение именно шаманизма как некоей культурной доминанты, может способствовать пониманию культуры нанайцев как целостной системы, и что, с другой стороны, без включения культурологического аспекта исследования трудно, а порою и невозможно представить полную картину шаманизма как системы. В то же время, увлекшись сопоставлением шаманизма и экстрасенсорики, автор, по ее собственным словам, лишь «обозначает некоторые контуры культурологического анализа» (Бельды 1999) и практически задачу системного рассмотрения шаманства в культуре все-таки не решает.
Что же касается системного подхода по отношению к изучению культуры в целом, наиболее последовательно он применяется в исследованиях М.С. Кагана (1974, 1996, 2000). Такой подход, объединяющий в себе, по словам М.С. Кагана,
71-180011 (2331x3464x2 111!) элементно-структурный анализ с анализом функциональным и историческим, в высшей степени эффективен при изучении социокультурной реальности человеческого бытия. (1996, с. 7). Значительным образом способствовали пониманию культуры как системы также работы Э.С. Маркаряна (1972, 1983) и С.А. Арутюнова (1989). Специфическим опытом применения системного подхода к изучению культуры стала книга А.А. Пелипенко и И.Г. Яковенко «Культура как система», в которой осуществлена попытка выявления единых понятийно-категориальных оснований, позволяющих связать в системное целое разрозненные предметы, исследуемые различными направлениями современного гуманитарного знания. Эти теоретические исследования (и, прежде всего, труды М.С. Кагана) стали методологической основой настоящей работы. Высказанные в них теоретические положения применяются нами по отношению к конкретному, географически и тематически ограниченному материалу и осуществляется попытка системного исследования традиционной культуры, в которой доминирует шаманство, и которая может быть названа поэтому шаманской.
Исследования нанайского шаманизма также преобладают над исследованиями нанайского шаманства. Это объясняется тем, что авторы этих исследований были, в основном этнографами. Так, еще в конце XIX века П.П. Шимкевич обстоятельно характеризовал шаманские обряды у нанайцев и в посвященной нанайскому шаманизму монографии описал множество ритуальных фигурок, являющихся изображениями шаманских духов. Ему же принадлежит описание некоторых шаманских верований. (1896, 1897). Описание шаманских обрядов содержится также в работах Л.Я. Штренберга (1936), И.А. Лопатина (1913, 1922), А.Н.
71-180012 (2324x3459x2 tiff)
Липского (1923), A.B. Смоляк (1991), Т.Ю. Сем (1997). О скульптурных изображениях духов нанайских шаманов писали П.П. Шимкевич (1896), венгерский исследователь В. Диосеги (1951) и Т.А. Кубанова, посвятившая этой теме отдельную книгу (1997). В. Диосеги исследовал также отдельные предметы шаманского снаряжения - головные уборы, металлические зеркала (1951, 1955). Представления о душе, духах и о мироздании наиболее полно отражены в работах А.Н. Липского (1923), H.A. Липской-Вальронд (1925), Л.Я. Штернберга, Ю.А. Сема (1986, 1990), A.B. Смоляк (1991) и Т.Ю. Сем (1997). Вышедшая в 1991 году книга A.B. Смоляк «Шаман: личность, функции, мировоззрение (народы Нижнего Амура)» явилась самым основательным исследованием нанайского шаманизма, но все же преимущественно шаманизма, а не шаманства. Первые четыре главы этой книги посвящены представлениям нанайцев и ульчей о мире, о духах и душе. Пятая и шестая главы книги - об обрядах нанайских и ульчских шаманов, а в седьмой речь идет об одежде, снаряжении и атрибутах шамана. Что же касается исследования нанайского шаманства, то отдельные его стороны, хоть и в меньшей степени, в отдельных работах были все же раскрыты. В 1927 году вышли в свет две работы, обнаруживающие необычные, вовсе неизвестные ранее стороны, не только, может быть, нанайского шаманства, но и шаманства вообще. Это почти забытая, к сожалению, статья И.И. Козьминского «Возникновение нового культа у гольдов», в которой он раскрывает изменения в верованиях нанайцев (гольдов), словно бы предварившие грядущие социальные потрясения (преследования Советской Властью нанайских шаманов начались в тридцатые годы), и появление у нанайцев так называемого культа предков, ранее среди них не
71-180013 (2329x3462x2 tiff) существовавшего. Другая статья «Избранничество в религии», автором которой был Л.Я. Штернберг, напротив, не осталась незамеченной и активно повлияла на научную дискуссию. В этой статье Л.Я Штернберг впервые заговорил о браке шамана с духом-помощником и выдвинул гипотезу сексуального избранничества в шаманстве. Обе эти статьи указывают на глубинные связи нанайского шаманства с социально организационной нанайской культуры и тем самым важны для настоящей работы. Множество фактов, относящихся к сфере не столько шаманизма, сколько шаманства, удалось зафиксировать также A.B. Смоляк в многочисленных и богатых конкретными материалами ее статьях и в упоминавшейся уже ее книге. A.B. Смоляк удалось зафиксировать бывшие недоступными для ее предшественников фрагменты эзотерического знания нанайских шаманов и впервые ввести в научную литературу связанные с этим знанием термины. (Ей удалось также опубликовать тексты десяти камланий нанайских шаманов, в виде сделанного с помощью исполнявших их шаманов пересказа-комментария). Теоретического обобщения всех этих фактов, тем не менее, до сих пор не появилось в силу, как нам представляется, преобладания в этой сфере науки определенных методологических установок.9
Цель работы состоит в том, чтобы представить нанайское шаманство как систему в метасистеме традиционной культуры.

Отдельные вопросы шаманства других народов, рассматриваемого как социоориентированная система религиозно-обрядовых действий, отражены в книгах H.A. Алексеева, B.H Басилова, Е.Н Ревуненковой, Р. Хамайон, и в других работах. Эти исследования включают, в числе других, такие вопросы, как взаимоотношения шаманов, отношения шаманов и их духов в процессе их деятельности и др. и оригинально теоретически их осмысляют.