Коптелова, Наталия Геннадьевна. Специфика рецепции русской литературы XIX века в критике Д.С. Мережковского : 1880-1917 гг.

Краткое описание

Коптелова, Наталия Геннадьевна. Специфика рецепции русской литературы XIX века в критике Д.С. Мережковского : 1880-1917 гг. : диссертация ... доктора филологических наук : 10.01.01 / Коптелова Наталия Геннадьевна; [Место защиты: Костром. гос. ун-т им. Н.А. Некрасова].- Кострома, 2011.- 430 с.: ил. РГБ ОД, 71 12-10/4

Государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования «Костромской государственный университет им. Н. А. Некрасова» .
На правах рукописи
Л F Л A J л АЛА ЛА
УЗЇІУЧ lUUwOy
Коптелова Наталия Геннадьевна
Специфика рецепции русской литературы XIX века в критике Д. С. Мережковского ■ (1880-1917 гг.)
Специальность 10.01.01 - русская литература
ДИССЕРТАЦИЯ
на соискание ученой степени
доктора филологических наук
Научный консультант доктор филологических наук, профессор
В. В. Тихомиров
Кострома
2011
СОДЕРЖАНИЕ
Введение 4
Глава 1. Теоретико-методологические основы
изучения литературной критики Д. С. Мережковского 26
1.1. Природа, границы, функции и типология русской литературной критики:
теоретический и исторический аспекты 26
1.2. О понятиях «рецепция» и «интерпретация» 37
1.3. Д. С. Мережковский и В. В. Розанов
как теоретики субъективной критики 42
Глава 2. Мережковский-критик в диалоге с писателями-
современниками. Поиск «новой» литературы и религии 51
2.1. Перед загадкой А. П. Чехова. Чехов и «чеховщина» 51
2.2. Творческие искания Г. И. Успенского в оценке
Д. С. Мережковского 89
Глава 3. Мережковский о константах русской литературы
XIX века. «Вечные спутники»: писатели-созерцатели 112
3.1. А. С. Пушкин как родоначальник русского
Возрождения 112
3.2. И. С. Тургенев: «поэт Вечной Женственности» 160
Глава 4. Л. Н. Толстой и Ф. М. Достоевский в рецепции
Мережковского: «второй апокалипсис» русской литературы ... 192
4.1. Л. Н. Толстой и Ф. М. Достоевский как предтечи
«новой» литературы 192
4.2. Л. Н. Толстой и Ф. М. Достоевский: пророки или
несостоявшиеся апостолы «нового христианства»? 206
4.3. Л. Н. Толстой и Ф. М. Достоевский в свете «тайны трёх»:
?
з
роль идеи «религиозной общественности» в эволюции критических оценок
Д. С. Мережковского 264
Глава 5. Мережковский о векторе пути русской литературы XIX века: от эстетического созерцания —
к религиозному действию 274
5.1. Миф о М. Ю. Лермонтове 274
5.2. Религиозное народничество. От «созерцания» Ф. И. Тютчева —
к «действию» Н. А. Некрасова 307
Заключение 347
Список использованной литературы 376

Список литературы

ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Для Мережковского-критика исследование феномена русской класси¬ческой литературы XIX столетия, очевидно, было интереснее и предпочти¬тельнее, нежели осмысление особенностей текущего литературного процес¬са. Далее в количественном отношении литературно-критические работы, по¬свящённые писателям старшего поколения, творившим в период Золотого века русской литературы, в его наследии явно преобладают. Тем не менее, в критической рецепции Мережковского русская литература XIX века неиз¬менно оказывалась явлением и фактором развития современной отечествен¬ной словесности.
Мережковский начал своё осмысление русской классики с освоения творчества А. П. Чехова. Молодой критик чутко уловил тонкую игру нюан¬сов, на которой держалась образная палитра Чехова. При этом он решительно дистанцировался от системы критических координат народников (Н. К. Михайловского, прежде всего) и попытался преодолеть крайности по¬зиций «эстетиков» и «утилитаристов», спор которых был ключевым проти¬воречием, стимулировавшим развитие русской литературы XIX столетия. Статья Мережковского «Старый вопрос по поводу нового таланта» стала на¬чалом радикальной перемены эстетической программы «Северного вестни¬ка», привела к резкому ослаблению позиций и даже вытеснению из этого журнала критиков народнической ориентации.
От Чехова и Г. Успенского, обобщивших опыт классики и предсказав¬ших вектор развития литературы начала XX века, критик-символист затем устремился в глубины XIX столетия, чтобы открыть новые типы художест¬венного творчества, соотносящиеся с той или иной авторской индивидуаль¬
ностью.
Типология писателей-классиков, предложенная Мережковским, оказы¬вается многоуровневой и базируется на разноплановых основаниях. Несо¬мненно, дифференциация творческих индивидуальностей в критике Мереж¬ковского имеет во многом мифотворческую природу. В этом аспекте осново-положник русского символизма может рассматриваться как наследник тра¬диции А. Григорьева, утвердившего начала мифопоэтики в критическом мышлении.
Мережковский в своём критическом мифе отделил писателей «вечных спутников» (по терминологии 3. Н. Гиппиус, часто перефразировавшей Ме¬режковского, это - «поэты вне времени») от художников, чьё творчество об¬ретает актуальность только в движении времени, то есть на определённых этапах развития литературы (у Гиппиус — «поэты во времени»). К «вечным спутникам» человечества, наряду с зарубежными писателями (Кальдероном, Сервантесом, Гёте, Монтенем, Флобером, Ибсеном) и мыслителями (Марком Аврелием, Плинием Младшим), Мережковский отнёс и русских авторов: До¬стоевского, Гончарова, Майкова, Пушкина, Тургенева. К «поэтам во време¬ни» он причислил Лермонтова, Некрасова.
В мифопоэтической системе Мережковского Пушкин даёт начало так называемой «дневной» линии развития русской жизни и литературы, которая утверждает мировидение, основанное на идее «вечной Мужественности». Эту миросозерцательную линию в русском сознании, по его убеждению, сформировали также Пётр I, Достоевский, Л. Толстой. К «ночной» линии движения отечественной словесности, открывающей мистические тайны «Вечной Женственности», Мережковский относит Лермонтова, Тютчева, Не¬красова и Тургенева.
Мережковский одним из первых стал вводить мифологемы и символы, связанные с мистико-философской концепцией «женственности- мужественности», не только в художественные произведения, но и в литера¬турно-критические работы. Вслед за ним символические критерии «женст¬венности-мужественности» для оценки литературных явлений будут исполь¬зовать И. Анненский, В. Розанов, И. Ильин.
Опираясь на высказывание Достоевского о пророческой миссии Пуш¬кина, Мережковский воспринимает первого поэта России как «сеятеля», бро¬сившего «семена» нового типа художественного творчества, которому суж¬дено будет иметь всемирно-историческое значение. Мережковский объявляет национального гения родоначальником «первого» русского Возрождения, по- своему продолжающим и развивающим итальянское Возрождение XV века. Этот тезис критика-символиста имел огромный эвристический смысл для по-стижения специфики русской литературы и впоследствии был взят на воору¬жение исследователями XX столетия.
Под духовной гармонией «первого» русского Возрождения, открытого Пушкиным, критик-символист понимал равновесие, органическое соедине¬ние элементов христианства и язычества. Такой подход свидетельствовал о том, что Мережковский в соответствии со своими субъективными «религи¬ознотворческими» целями всё-таки обеднял, сужал содержание понятия «русское Возрождение».
С точки зрения Мережковского, Пушкин, как художник-«созерцатель», не подошёл ещё к новому типу творчества, названному критиком «религиоз¬ным действием», но вместе с тем именно первый поэт России предсказывал, прогнозировал и направлял духовную эволюцию Гоголя, перешедшего от «слова к делу». Заслуга Пушкина, по Мережковскому состоит в том, что он вдохновил Гоголя на создание литературной критики, принципиально отли¬чающейся от традиции XIX века. Специфика же этой «новой критики», обо¬значившей свои принципы в книге Гоголя «Выбранные места из переписки с друзьями», с точки зрении критика-символиста, состоит в том, что она ори¬ентирована на создание искомого «нового религиозного сознания» и выпол¬няет характерную для всей русской литературы «пророческую» миссию. Впоследствии в статье «О мудром жале» Мережковский отнесёт к критикам- пророкам не только Пушкина и Гоголя, но и Чаадаева, Достоевского, а также Соловьёва и даже Розанова .
Пушкин и Тургенев в рецепции критика-символиста оказываются близкими не только как «вечные спутники», но и как писатели- «созерцатели». К типу художников-«созерцателей» Мережковский относит также Чехова, Тютчева, Гончарова. Этот вывод критика о природе дарования названных писателей вполне точен и правомерен. Однако его дальнейшая интерпретация достаточно сомнительна, так как подчинена субъективно по¬нятой «сверхзадаче» строительства «нового» христианства. Эстетическое и религиозное «созерцание» оцениваются основоположником русского симво¬лизма как более ранняя и менее зрелая в духовном плане стадия историче-ского развития литературы и религии по сравнению с этапом «действия», или «прагматики». По мнению Мережковского и его творческой союзницы Гип¬пиус, концептуально артикулировавшей и расшифровывающей многие идеи своего супруга, писатели-«созерцатели» способны пережить только «непод¬вижность вырванного из цепи жизни мгновенья», но они «не творят жиз¬ни» .
В рецепции Мережковского Тургенев воплощает в своём творчестве некоторые онтологические начала, антитетичные тем, которые составляют ядро поэтической философии Пушкина. По сравнению с цельным Пушки¬ным, подготовившим «возможность грядущего примирения» «правды» хри¬стианства и язычества, Тургенев для Мережковского оказывается менее «ев¬ропейцем», менее «язычником». И в этом - его ущербность, по сравнению с
великим предшественником. Более того, Тургенев, по мысли критика- символиста, утрачивает и пушкинскую «мужественность» мировосприятия.
Мережковский не всегда логичен и последователен в своих размышле¬ниях о специфике творчества Тургенева. Особой противоречивостью и дина¬микой отличаются его размышления о «религиозности» писателя. Однако к 1908 году Мережковский укрепляется во мнении, что софийные пережива¬ния, восходящие к народной духовности, неизбежно стали для писателя своеобразным «мостом», ведущим к истинному, «вселенскому» Христу. В , той или иной мере опыт софиологической интерпретации творчества Турге¬нева, предложенный Мережковским, будут учитывать некоторые современ¬ники критика-символиста: В. Розанов, П. Перцов, Г. Чулков, К. Бальмонт, И. Анненский, Б. Зайцев.
Новаторство и достижения Тургенева Мережковский связывает с ут¬верждением в творчестве писателя импрессионистических приёмов поэтики, с обогащением моделей мистико-фантастической образности. Теоретик «но¬вой литературы» ценит вклад Тургенева в процесс развития традиции «ма¬лых жанров», позволяющих уйти от растянутости романов «на общественные темы», характерных для авторов-реалистов XIX века. Мережковский уверен, что ёмкие, гибкие и лаконичные формы художественного повествования, усовершенствованные Тургеневым, дадут мощный импульс движения «новой словесности». Умение Тургенева вместить большие смыслы в малые объёмы, выразившееся в рассказах и в «Стихотворениях в прозе», с точки зрения Ме¬режковского, роднит Тургенева с его последователем Чеховым. Тургенев и Чехов, предсказавшие сближение и взаимодействие поэзии и прозы, воспри¬нимаются критиком как предшественники поэтики символистов.